Современная Стендалю Франция в романе Красное и черное
Роман Стендаля «Красное и черное», который является одним из первых выдающихся образцов реализма XIX века и принес писателю всемирную славу, — зеркало, не омраченное временем, с которым писатель шел большим путем современной ему жизни.
Какой была Франция в 20-х годах позапрошлого века, о которой рассказал нам автор? Кто руководил страной, каким было общество, как жил народ?
20-те годы — это годы господства Карла Х (1824—1830), который издавна мечтал о возобновлении французского средневековья, о временах, когда трон обладателя окружали рыцари. И он это осуществил, когда пришел к власти. Придворные праздники и развлечения, выезды Карла Х в разные города Франции определялись большим количеством придворных, духовенства, прислужников, которые имитировали древность. Короля не интересовало, сколько все это стоило и кто за все расплачивался. Главными для него были авторитет, престиж, склонение перед его именем, получение от жизни удовлетворения и наслаждения. Стендаль очень ярко об этом рассказал в своем романе, особенно когда описал посещение королем местечка Верьера.
«С раннего утра в воскресенье тысячи крестьян из окружающих гор заполонили улице Верьера. При приближении короля громыхнули звоны, начала стрелять старенькая испанская пушка. Почетный караул двинулся навстречу процессии. Все увлекались роскошными небесно-голубыми мундирами с серебряными эполетами — формой, в которой почетные часовые красовались еще семь лет тому назад». «
На какие же социальные классы, силы опирался Карл Х при своем правлении? По большей части на дворян и духовенство. Была возобновлена тайная организация иезуитов, которая везде помогала римско-католической церкви. Но после Большой французской революции, в годы Директории и Империи, вырос и окреп еще один класс — класс буржуазии, не считаться с которым король не мог. Поэтому в стране возникла палата депутатов, куда вошли и представители буржуазии. Крестьянство и мелкий люд городов после революции получил название четвертого сословия.
Что же собой являли эти классы? Какую роль они играли в прогрессивном развитии страны? Чем занимались, чем увлекались?
Хочется сразу же подчеркнуть, что во времена Стендаля французы негласно еще разделялись на «порядочных» и «пренебреженных». Порядочный, уважаемый означало богатый. Если ты беден, выходит, ты ничто, непорядочный.
Чтобы читатель мог лучше разобраться во всей этой сложной социально-политической системе, Стендаль развернул события романа в трех городах — в Верьере, Безансоне и Париже, то есть в провинции, семинарии и столице.
Познакомимся сначала с почтенными, порядочными людьми этих вышеназванных городов.
Управляет Верьером господин де Реналь, самодовольный и высокомерный дворянин, для которого главное, — происхождение и деньги. Все таланты этого человека сводятся к тому, чтобы вынуждать всякого, кто ему должен, платить себе с наибольшей аккуратностью, а самому со своими долгами тянуть как можно дольше. Он уважал, что все ему завидуют. Конечно, не без основания. Он прекрасно украсил свой роскошный городской дом, под крышей которого провел ночь король. Очень неплохо подновил мэр города и свой замок в Вержи.
Как же жил народ в городе? Хорошо ли управлял городом господин де Реналь? В романе вспоминаются тюрьма, больница и убежище для бедных, которых было стыдно показать проверяющему чиновнику из Парижа господину Апперу.
Зато под властью господина де Реналя процветали такие, как Вально, который олицетворял класс буржуазии. Господин Вально, директор убежища для бедных, нахальный и бесстыдный от природы, нажив себе богатство, ничем не пренебрегая, не считаясь ни с какими унижениями. Он царствует в городе «вместе с рьяными дураками со среды лавочников, с первоклассными невеждами со среды судейских людей, с ожесточенными шарлатанами со среды врачей».
Почтенные жители были по большей части роялистами, сторонниками монархии, но поддерживали отношения и с либералами. И те, и другие нуждались друг в друге — одним нужны были выгодные места, должности, другим нужны были голоса на выборах. Деньги, прибыль — вот цель жизни почтенных людей города. «От их богатства пахло крадеными деньгами», в их взаимоотношениях «было что-то мерзкое». И вот эти люди, «эти дураки, которым выпало счастье родиться знатными, богатыми и умеренными», создавали общественное мнение. Горе тому, кто от них отличался!»
Возможно, либералы были ближе к народу и заботились о нем? Обратимся к тексту. Опять встреча короля с обитателями Верьера. «И вдруг в почетном карауле все заметили Жульена, сына плотника». Возмущению «порядочных» людей не было предела. Особенно возмущались либералы, которые, с утра до вечера сидя в кафе, говорили о равенстве и воле.
«В Верьерском обществе, — делает вывод Стендаль, — процветали лицемерие, зависть, злоба, протекционизм, корыстолюбие, стремление к обогащению, тщеславие. «А, чтобы как-то воздержаться на месте, все эти плуты (о которых вспоминалось выше) вынуждены были искать союз с конгрегацией».
Чем же являлось французское духовенство? Ведь оно было и является посредником между Богом и людьми, должно учить добру, любви, бескорыстию, чести. Отправимся вместе со Стендалем к Безансона, в духовную семинарию, которую Жульен, главный герой романа, назвал «адом земным, тюрьмой».
«Из времен Вольтера французская церковь поняла, что настоящие ее враги — это книги. Покорность — выше всего в ее глазах». Священники искореняли любую живую мысль. Люди, на их взгляд, должны не рассуждать, а слепо выполнять то, чего требует церковь и государство. Во времена правления Карла Х вступает в силу закон о святотатстве, который осуждал на смерть за атеизм.
Не чуралась церковь и денег. Чем больше человек жертвовал на разные церковные потребности, то более почетным и благонадежным он считался.
Церковь поощряла доносы, клевету. В семинарии за всеми следили «фискалы» аббата Кастанеда, будущих пасторов народа учили «продавать места у рая» и добиваться парафии с богатыми подношениями.
И среди духовенства процветали лицемерие и низкопоклонничество. Да, самый могучий в Безансоне аббат де Фрилер разбогател и добился должности старшего викария благодаря тому, который умел забавлять безансонского епископа. У епископа было очень слабое зрение, а он страстно любил рыбу. Аббат де Фрилер выбирал косточки из рыбы, которую подавали его высокопреосвященству.
И вот Париж, «центр разных интриг и лицемерия!». Светское общество, общество избранных людей подано семьей маркиза де Ла-моля и его салоном. Снаружи холодных, почтительных, любезных, воспитанных людей Стендаль назвал обществом «безмолвных сановников и всевозможных интриганов с сомнительной репутацией».
Для маркизы де Ла-моль, например, главное в человеке, достойно уважения, — это «иметь в своем роде предков, которые принимали участие в крестовых походах», то есть знатное происхождение.
Умный, предусмотрительный маркиз де Ла-моль в первую очередь думает о своих развлечениях, а уже потом о делах, которые сводились у него к увеличению прибылей и к получению должности министра.
Для этого общества самым характерным является высокомерие, напыщенность, тщеславие, пресыщенность жизнью, презрение к тем, кто не такой, как они. «Ради развлечения они могли унижать людей, потому им не приходилось рассчитывать на настоящих друзей». «В разговорах не допускалось никаких шуток только над Господом Богом, над духовенством, над почтенными людьми… Не допускалось никаких одобрительных отзывов о Беранже, Вольтере, Руссо…», о том, что хоть немного напоминало свободомыслие. «Наименьшая живая мысль казалась грубостью». Это была не жизнь, а «существование, насквозь проникнутое честолюбием, желанием произвести впечатление в обществе». То есть в Париже было то же, что и в Верьере и Безансоне. Современная писателю действительность была буднична, сера и вовсе не героическая. Все покупалось и продавалось — «титул барона, титул виконта…»
Какие же люди в прошлом были нежелательными в обществе «порядочных людей»? Честные и отданные своему делу аббаты Шелан и Пирар, лесоторговец Фуке, простолюдин Жульен — мыслящие, смелые люди с чувством собственного достоинства, «мужественные и благородные».
Такая была современная Стендалю Франция. А свое время писатель назвал «выродившимся, нудным веком, проникнутым подлостью и страхом».