Своеобразие кульминационной сцены одного из произведений русской литературы XX века. (Л.Н.Андреев. «Баргамот и Гараська».)Автор: Андреев Л.Н.
“Баргамот и Гараська” — первый рассказ писателя, который принес ему признание читателей и который отметил Максим Горький. Но это и самый совершенный рассказ Леонида Андреева, в котором он выразился как подлинный русский реалист и в то же время как писатель, обладающий своей неповторимой манерой.
“Баргамот и Гараська” — “пасхальный” рассказ. Он написан для пасхального номера московской газеты “Курьер”, где Андреев работал в качестве судебного хроникера. “Пасхальные” рассказы составляют целую традицию в русской литературе. Их писали Лесков, Чехов, Горький и другие великие прозаики. “Пасхальный” рассказ должен нести в себе идею примирения людей, их христианского братства. Вот почему городовой Баргамот приглашает в свой дом нищего Гараську, кото рога он в остальные дни потащил бы в участок, чтобы не мозолил на улицах глаза “приличной” публике. В Баргамоте заговорили совесть и жалость. Он вспомнил о том, что он не только городовой, обязанный следить за порядком в городе, но и христианин, который обязан “любить ближнего своего” Это движение души в нем было неподдельно; ведь никто не видел их, и некому было оценить христианский поступок Баргамота. И писатель не жалеет красок, чтобы показать этот взрыв подлинной человечности в толстокожей душе полицейского.
Но Андреев не был бы Андреевым, если бы написал обычный “пасхальный” рассказ. Л.Н.Андреев — писатель неожиданный, опрокидывающий привычные представления о мире И вот в доме Баргамота случился конфуз. Супруга городового назвала Гараську по имени-отчеству, а тот даже забыл, когда его так называли. Для жителей всего города он просто “Гараська”. Супруга Баргамота хотела выразить уважение к личности нищего, а вышло наоборот: Гараська вспомнил, что он — никто.
Но именно эта ситуация конфуза напоминает нам о том, что нельзя быть христианином на час. Нельзя относиться к людям по-христиански только потому, что нынче праздник. Такое отношение может еще сильнее ранить обиженного жизнью человека. Ему было бы легче, если бы ему не напоминали о том, что есть светлая, чистая жизнь, в которой ему нет места. Нельзя быть добрым на час.
Нельзя помочь человеку, не отдав ему часть своей души, часть самого себя.