Правда и ложь в пьесе М. Горького «На дне»Автор: Горький М.
Что есть правда и что есть ложь? Этим вопросом человечество задается на протяжении многих сотен лет. Правда и ложь, добро и зло всегда стоят рядом, одно без другого просто не существует. Столкновение этих понятий является основой многих всемирно известных литературных произведений. Среди них и социально-философская пьеса М. Горького “На дне”. Суть ее — в столкновении жизненных позиций и взглядов разных людей.
Автор задается характерным для русской литературы вопросом о двух видах гуманизма и его связи с понятиями правды и лжи, которые можно трактовать по-разному. Гуманизм Луки призывает к жалости и состраданию, примиряет с трудностями жизни, предлагая “ложь во спасение”. Гуманизм же Сатина призывает не бояться смотреть правде в глаза, не примиряться с несправедливостью, а бороться за свои права человека. Кто же прав — Лука или Сатин? Что для каждого из них правда и что ложь? Чтобы ответить на эти вопросы, обратимся непосредственно к тексту произведения.
“Подвал, похожий на пещеру. Потолок — тяжелые, каменные своды, закопченные, с обвалившейся штукатуркой”. Затхлый и душный воздух, убогая обстановка. Место действия, лаконично обозначенное в первой же ремарке, сразу создает образ давящего на людей, невыносимого мира. Люди живут в душной атмосфере беспробудного пьянства, ругани и разврата. Большего “дна” и представить себе трудно. И вот в ночлежке появляется Лука, который несет с собой доброе, ласковое слово для каждого ее.обитателя. Именно доброго к себе отношения так не хватало им. Этим несчастным людям, отверженным обществом, был нужен человек, который пожалел и утешил бы их. Ночлежники, привыкшие жить в своем подвале по пещерным законам, давно отвыкли от нормальных человеческих отношений. Жалость и сострадание, бесспорно, необходимы в суровом мире действительности. Сочувствие помогает человеку понять, что он не один, что его понимают и поддерживают окружающие. Возможно, он вновь приобретет уверенность в себе и в своих силах. А тогда ему будет легче справиться со своими проблемами. Но я считаю, что все хорошо в меру. Как каждого лекарства, жалости должно быть определенное количество. Главное — не перейти тонкую грань между пользой и явным вредом. Лука полагал, что правдой вряд ли можно вылечить человеческую душу, что боль можно смягчить лишь утешительной ложью. Новый обитатель ночлежки не старался заставить людей изменить что-либо в их жизни, а лишь утешал и сеял ложные надежды. Он сразу стал относиться к ночлежникам как к непоправимо потерянным людям. Разве так поступает человек, который искренне хочет помочь! Да, смертельно больной Анне нужна была лишь такая помощь. Необходимо было скрасить ей последние минуты жизни, успокоить, но даже с этой задачей старик не справился. Что уж говорить о “здоровых” людях! Своими сладкими пилюлями Лука поселил героев в мир заблуждений и иллюзий. Пожилой странник, призывавший к терпению и примирению, еще больше воспитывал в ночлежниках слабость и неспособность бороться. Бедные люди и до его прихода бездействовали в силу привычки, не сопротивлялись обстоятельствам. Лука же, по-моему, своим ложным гуманизмом еще больше навредил им, окончательно “сзязав” руки и ноги. “Ты — надейся! Ты — верь!” — внушал он. Но человек не может постоянно жить иллюзиями, и рано или поздно придется опять столкнуться с горькой правдой. Так не лучше ли как можно скорее открыть глаза на жизненные противоречия и проблемы и перейти к решительным действиям! Ведь кто живет лишь надеждой, рискует умереть голодной смертью. И Горький выстраивает сюжетную линию пьесы так, чтобы читатели смогли разобраться в его позиции по этому вопросу и убедиться в том, что гуманизм Луки — ложный гуманизм. Философия странствующего проповедника проверяется на героях пьесы и в итоге терпит поражение: повесился Актер, Пепел попал на каторгу, загублена судьба Наташи… Иначе говоря, автор больше симпатизирует теории Сатина. Правда, пусть даже самая горькая, всегда должна побеждать. Я считаю, что не бывает гуманной лжи, и рано или поздно она принесет вред тому, кто верит в это заблуждение. Ложь, даже “во спасение”, — чистейшее проявление неуважения к человеку. Уважать же человека надо всегда; кем бы он ни был, он прежде всего человек. В этом я, безусловно, соглашусь с Сатиным. Но, к сожалению, одной лишь теории бывшего телеграфиста тоже недостаточно. Он ничего не может изменить ни в своей жизни, ни в жизни других обитателей “дна”. И, очевидно, проблема здесь не в правильности теорий, а в самих людях, которые с Лукой или без него, с Сатиным или без, так и не возродились бы. Большая часть того, чего мы добиваемся в жизни, зависит от нас самих. И в этом — жизненно важная правда пьесы.