Шеклтон Эрнст Генри

(1874-1922)

Английский исследователь Антарктики. В 1981-1903 годах участвовал в экспедиции Р. Скотта, в 1907-1909 годах руководил экспедицией к Южному полюсу (достиг 88° 32 ю. т., открыл горную цепь на Земле Виктории, Полярное плато и ледник Бирдмора). В 1914-1917 годах руководил экспедицией к берегам Антарктиды Эрнст Шеклтон отпрыск старинной ирландской фамилии родился в Килки-хауз в семье врача 15 февраля 1874 года, в тот самый день, когда британекая океанографическая экспедиция на бриге Челленджер пересекла Южный полярный круг. Английские биографы Шеклтона, отмечая это совпадение, видят в нем как бы перст судьбы, предзнаменование для будущего полярного путешественника. Позже это совпадение, как и предания семьи Шеклтонов, насчитывавших в своем роду немало моряков и даже участников полярных экспедиций, повлияло на воображение юного Эрнста, с ранних лет увлекавшегося описаниями путешествий. В школе юный Шеклтон способностями не блистал, был не очень прилежен, не очень старателен, зачастую вызывал недовольство учителей и воспитателей своей непоседливостью и излишней бойкостью. Да разве усидишь за грамматикой, если позади каретного сарая полчища непокоренных туземцев грозят взять на абордаж галиот Эрнста старый кузов кареты. Учебник летит в ящик стола, а мальчик пробирается по черной лестнице на двор. Через пару минут он, размахивая деревянным палашом, врезается в гущу врагов. Крапивные листья обжигают руки, колени, но храбрый капитан Джеме Кук в упоении битвы не замечает ран... Это детство. Юность Эрнста Шеклтона прошла в море. Генри Шеклтон-старший хотел, чтобы его сын Эрнст был врачом, как он сам и как его тесть, дед мальчика, покойный мистер Гэйвен. Это имя произносилось всегда с особой почтительностью: мистер Гэйвен, крупный медик, был уполномоченным Королевской ирландской полиции, много плавал по свету и одно время даже занимал пост генерального инспектора полиции на Цейлоне. Узнав о желании сына стать моряком, Шеклтон-старший не стал противодействовать. Когда Эрнст окончил школу, отец использовал свои знакомства, чтобы устроить сына юнгой на 1600-тонный клипер Хогтон Тауэр , отправлявшийся в дальнее плавание. В последних числах апреля 1890 года Хогтон Тауэр покинул берега Англии и направился через Атлантику вокруг южной оконечности Америки мыса Горн в чилийский порт Вальпараисо. Плавание на Хогтон Тауэре , на котором сохранялись добрые старые традиции парусного флота, стало суровой, но отличной школой для Шеклтона. Он прослужил на клипере четыре года, совершил два дальних плавания, в Чили и одно кругосветное.

Во время плавания Шеклтон не терял свободного от службы времени даром, старался чтением пополнить недостатки своего образования. Вместе с тем обнаруживавшаяся еще в школе склонность к литературе и в особенности к поэзии развилась в настоящую страсть. Он читал и изучал английских поэтов и особенно пристрастился к произведениям Броунинга и Теннисона. По возвращении из кругосветного плавания Шеклтон смог без особого труда сдать экзамен на младшего штурмана и получить место третьего помощника на пароход Монмоусшайр Уэльской регулярной линии, совершавший рейсы в Японию, Китай и Америку. Англо-бурская война застала Шеклтона в должности третьего помощника капитана транспорта Тинтайгл кастл , перевозившего английских волонтеров. В январе 1901 года Шеклтон был переведен на транспорт Карисбрук кастл самое большое судно, на каком он когда-либо служил и на котором совершил свое последнее плавание как торговый моряк. В конце того же года младший лейтенант королевского военного флота Эрнст Генри Шеклтон уже правил вахту на мостике экспедиционного судна Дискавери Британской антарктической экспедиции. Британская национальная антарктическая экспедиция на судне Дискавери была организована по инициативе и стараниями президента Королевского географического общества сэра Клементса Маркхема, активного поборника дела исследования полярных стран. Возглавлял экспедицию капитан Роберт Фалькон Скотт. 6 августа 1901 года экспедиционное судно Дискавери покинуло берега Англии, а через пять месяцев уже находилось в водах моря Росса. Обследовав окрестности мыса Адэр северо-восточную оконечность Земли Виктории, экспедиция продолжила плавание на юг у побережья Земли Виктории, а затем на восток вдоль шельфового ледника Росса или, как его иначе называют. Великого ледяного барьера Росса. У восточной окраины Барьера путь судну преградила полоса дрейфующих льдов, за которой виднелись горы неизвестной земли. Скотт назвал ее Землей короля Эдуарда VII. Мореплаватели вынуждены были повернуть обратно и плыть на запад, выискивая в Барьере удобное место для зимовки. У юго-западной оконечности острова Росса, близ мыса, названного по имени лейтенанта Армитеджа, на берегу были построены вместительный дом убежище для людей на случай гибели судна, и домики для научных наблюдений. С первых же дней зимовки начались регулярные гидрометеорологические, магнитные и иные наблюдения, тренировочные санные походы, поездки на собачьих упряжках, работы по устройству вспомогательного склада на пути к Южному полюсу, куда намеревался идти начальник экспедиции.

К осуществлению своего намерения Скотт приступил только в начале весны. 2 ноября 1902 года Скотт, Уилсон и Шеклтон отправились на трех собачьих упряжках к полюсу. Две недели их сопровождала вспомогательная партия, но 15 ноября она возвратилась назад, а полюсная партия продолжала путь на юг. Продвижение шло очень медленно, давалось с большим трудом. Последний день 1902 года застал группу Скотта на 82° 15'' южной широты, в восьми милях от Западных гор, против долины, прорезавшей хребет в западном направлении. Скотт назвал ее проход Шеклтона. Путь к горной цепи преградил ледяной обрыв. Группа Скотта вынуждена была возвращаться. 14 января 1903 года путники добрались до склада. У всех троих обнаружились признаки цинги. Шеклтон кашлял кровью. С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Скотт и Уилсон взяли на себя труд везти сани, хотя сами также тяжко страдали. 3 февраля изнемогавших от холода и цинги путешественников встретила вспомогательная партия, которая и помогла им добраться до судна. Состояние здоровья Шеклтона вынудило Скотта отправить его в Англию на вспомогательном судне Морнинг , доставившем почту и запас свежего продовольствия и угля для второго года зимовки. Впрочем, то, что Шеклтон считал неудачей, принесло ему такую славу, о которой недавний штурман Карисбрук кастл и не мечтал. Непосредственный участник смелой вылазки к Южному полюсу, он был первым^ кто поведал миру об открытиях экспедиции Скотта; ему и достались первые лавры. Доклады, сообщения Шеклтона в научных обществах, аристократических клубах, публичные выступления, собиравшие многочисленную аудиторию, статьи в газетах и журналах, способствовавшие повышению тиража этих изданий, все это создало ему широкую популярность. Шеклтон получил звание лейтенанта флота и вместе с ним новое назначение руководить подготовкой вспомогательной экспедиции для освобождения прочно вмерзшего в лед Дискавери . Теперь посылалось два судна Морнинг и вновь приобретенная деревянная шхуна-тюленебой Терра Нова . Шеклтон принялся за дело с присущей ему энергией и отлично справился с ним: вспомогательная экспедиция была снаряжена и отправлена в срок. Позже она вызволила Дискавери из ледяных оков, и экспедиция Скотта возвратилась на родину. К тому времени Шеклтон занимал должность скорее почетную, нежели доходную, секретаря и казначея Королевского шотландского географического общества в Эдинбурге. В Эдинбурге, пишет X. Милль, молодой энергичный секретарь сумел расшевелить несколько заглохшее географическое общество и вдохнуть в него новую жизнь.

За год своей службы он привлек большое число новых членов в общество, поднял его издательскую деятельность, организовал ряд научных экспедиций, заседаний, докладов . Женитьба на Эмилии Дорман, дочери капиталиста, укрепила связи Шеклтона с финансовыми кругами, создала ему сравнительно прочное положение в обществе. Шеклтон выставил свою кандидатуры на выборах и... с треском провалился. Он переехал в Лондон, где занялся охотой за счастьем , иначе игрой на бирже, однако, как свидетельствует его биограф, по неопытности потерпел неудачу. Друг Шеклтона крупный капиталист Уильям Бирдмор (позже лорд Инвернэйрн) предложил Шеклтону прилично оплачиваемую должность секретаря технического комитета в Глазго. Это было нечто вроде экспериментально-конструкторского бюро, которое занималось созданием новых типов экономичных газовых двигателей. Спокойная, размеренная служба в техническом комитете не удовлетворяла Шеклтона, поэтому мысль о новом походе к Южному полюсу все настойчивее терзала его, еще больше разжигала его честолюбие. Заручившись поддержкой своего друга Бирдмора, Шеклтон выступил с проектом новой экспедиции в газетах, а затем в Географическом журнале , органе Королевского географического общества. Вызов был брошен. Отступление назад невозможно. Свою репутацию, свое состояние, свою жизнь Шеклтон поставил на карту. 10 марта 1908 года геолог Томас Эджворт Дейвид, физик Дуглас Моусон и четверо других спутников Э. Шеклтона впервые поднялись на вершину Эребуса (3794 метра) и достигли края действующего вулкана. Весной (в конце октября) Шеклтон начал вместе с тремя спутниками поход к южному полюсу на санях, запряженных выносливыми маньчжурскими пони. Он не рассчитал, однако, что пони нуждаются в объемистых кормах и, в отличие от собак, не могут питаться мясом павших упряжных животных. Все пони погибли при переходе через шельфовый ледник Росса к северу от 84-й параллели. На самом тяжелом этапе пути, когда оказалось, что для достижения полюса нужно подняться на высокое плато, Шеклтону и его спутникам пришлось самим впрячься в сани. С величайшими усилиями они медленно продвигались на юг на высоте около 3000 метров через абсолютную ледяную пустыню, над которой изредка возвышались горные пики. Однако, находясь менее чем в 180 километрах от полюса, 9 января 1909 года отряд вынужден был повернуть обратно из-за нехватки припасов и сильнейших ветров. Все четверо благополучно, но крайне измученные вернулись в последний день на опустевшую базу и из записки узнали, что судно ушло два дня назад. Можно себе представить степень отчаяния, охватившего путешественников.

К счастью, Нимрод вернулся и забрал ледопроходцев . По расчету Шеклтона, они прошли в оба конца 2750 километров. Географические результаты похода оказались весьма значительными: открыто несколько горных хребтов (в том числе Куин-Александра) общей протяженностью более 900 километров, обрамляющих с юга и запада шельфовый ледник Росса. Что из того, если он не достиг заветной цели, если Юнион Джек , сшитый руками королевы Александры, оставлен на 88°23 ю. ш., в каких-нибудь 97 милях от Южного полюса. У Шеклтона был другой козырь, ради которого Англия простила ему неудачу, британский флаг, некогда воздвигнутый Джемсом Россом на Северном магнитном полюсе, теперь развевался и на Южном. 14 июня 1909 года Англия встретила Шеклтона и его товарищей как национальных героев. Отважных полярников приветствовали тысячные толпы лондонцев. Торжественные приемы, заседания в научных обществах, клубах, учебных заведениях страны следовали одно за другим. Так длилось несколько месяцев. Затем полуторагодичное турне четы Шеклтонов по странам Европы и Америке, превратившееся в сплошной триумф: повсюду встречи, овации, почести. После великого норвежца Нансена таких лавров никто из исследователей еще не собирал. Шеклтон был избран почетным членом двадцати географических и иных научных обществ мира, награжден золотыми медалями этих обществ. Правительства России, Швеции, Дании, Италии, Германии наградили его орденами. В Петербурге, куда Шеклтон прибыл по приглашению Русского географического общества, он встретил теплый прием. Его приветствовали Семенов-Тян-Шанский, Шокальский, другие видные ученые России. Царь Николай II, к которому Шеклтон имел рекомендательное письмо от принца Генри, соизволил дать аудиенцию, длившуюся около двух часов, а затем собственноручно приколол гостю орден святой Анны. Такой чести не был удостоен даже Нансен. Сколь ни значительны были научные достижения Шеклтона и Скотта, победа норвежцев, первыми достигших Южного полюса, сильно ударила по национальному самолюбию британцев. Чтобы вернуть обиженному английскому флагу былую славу, требовался какой-то необычайный подвиг, который удивил бы мир своей дерзостью, размахом и вместе с тем позволил бы Англии застолбить именем короля новые пространства ледового материка. Это взялся сделать Шеклтон. Он перехватил идею Брюса и Фильхнера и выступил с проектом трансантарктической экспедиции. Огромная популярность, поддержка правящих и финансовых кругов Англии помогли Шеклтону сравнительно легко получить нужные средства, и в конце 1913 года он занялся снаряжением и укомплектованием штата новой экспедиции.

Из старых полярников дали согласие на участие в экспедиции Уайлд, бывший штурман Нимрода Макинтош, художник Марстон, моряки Крин и Читам. Остальной состав был набран из новичков. Экспедиция разделялась на два самостоятельных отряда. Главный отряд Шеклтона отправлялся на парусно-паровом судне Эндьюрэнс" в море Уэдделла. Судно должно было высадить сухопутную партию Шеклтона с собачьими упряжками и запасом продовольствия на Берег принца Луитпольда. Отсюда партии предстояло совершить переход через материк: до полюса по абсолютно девственным местам, дальше, уже на север, знакомой дорогой по плато короля Эдуарда VII, леднику Бирдмора, ледяному щиту Росса к проливу Мак-Мёрдо. К тому времени вспомогательный отряд Макинтоша, отправлявшийся в море Росса на судне Аврора , должен был устроить базу на мысе Хижины или мысе Эванс и расставить склады продовольствия от базы до ледника Бирдмора. К концу июля 1914 года все приготовления в Лондоне закончились. Эндьюрэнс готов был к отплытию, но, видимо, удача изменила Шеклтону. Весь ход этой экспедиции сплошная цепь злоключений. К чести Шеклтона следует сказать: борьба была мужественной, и он устоял под ударами судьбы. Сначала отплытие Эндьюрэнса из Англии чуть не сорвала начавшаяся первая мировая война. Затем по пути на юг выяснилось, что судно не столь уж прочно, как казалось при покупке, а часть команды, завербованной в связи с войной из белобилетников, оказалась мало пригодной для полярного плавания. Но главные испытания ждали Шеклтона впереди. Чрезвычайно трудная ледовая обстановка в море Уэдделла отняла у экспедиции много времени на поиски прохода к югу и на борьбу со льдами. Только 10 января 1915 года Эндьюрэнс подошел к берегам Антарктиды. Казалось, счастье улыбнулось мореплавателям здесь была открытая вода. Судно быстро продвигалось к цели заливу Вакселя на Береге Луитпольда, который Шеклтон избрал отправным пунктом санного похода. Через пять суток Эндьюрэнс встретил льды и был зажат ими..Начался многомесячный дрейф. Судно, влекомое льдами; сначала дрейфовало на юг, а затем на север. Планы Шеклтона на достижение берега полюса безнадежно рухнули. Теперь все его мысли были направлены на то, чтобы сохранить судно и людей. В октябре 1915 года Эндьюрэнс был раздавлен льдами и затонул. Люди высадились на лед, разбили лагерь. Льдина продолжала дрейфовать к северу. Пока хватало продуктов, спасенных с раздавленного судна, пока удавалось охотиться на тюленей, жизнь на льдине была довольно сносной. Все были заняты своими делами: ученые наблюдениями, моряки укреплением и оснащением шлюпок, чтобы в случае надобности на них можно было бы переправиться на сушу.

С приближением зимы положение экспедиции ухудшилось. В начале апреля 1916 года, когда дрейфующий лагерь находился в проливе Брандсфилда, льдина начала ломаться, быстро уменьшаться в размерах, появились разводья. Шеклтон принял решение покинуть ледовый лагерь и добираться на шлюпках на один из Южно-Шетландских островов. Шлюпки были спущены на воду, но понадобилось еще несколько дней, чтобы они смогли выбраться из ледяного крошева в открытое море. Здесь экспедицию ждали новые, еще более серьезные испытания. Сильная качка, мороз, сырость, нехватка пресной воды изнуряли людей. На рассвете 15 апреля они все же добрались до острова Мордвинова (Элефант). Впервые за последние 17 месяцев под ногами измученных людей была земля, голая, безжизненная, обледенелая земля. Но было ли это спасением? На этот вопрос никто ответить не мог. Шеклтон понимал: никакая спасательная экспедиция не станет искать их на этом острове, отстоявшем на тысячи миль от Берега Луитпольда. Надежды на помощь извне не было, следовало полагаться лишь на самих себя. Перед Шеклтоном встала дилемма: либо отправить на Южную Георгию, где находился поселок китобоев, одну шлюпку с наиболее опытными людьми, чтобы они добились присылки на остров спасательной экспедиции, либо всем оставаться здесь, уповая на волю Божью. Шеклтон избрал первый, наиболее трудный вариант, и взялся сам его осуществить. 24 апреля Шеклтон и с ним еще пять моряков, в том числе капитан Эндьюрэнса Уорсли и второй помощник Томас Крин, отправились на вельботе Джеймс Кэрд в невероятно трудное плавание по бурному океану. В течение нескольких суток они не могли не только отдохнуть, обсушиться, согреться, но даже встать и выпрямиться разве что на минуту и то держась за мачту и снасти. Чтобы разогреть скудную пищу, одному из них приходилось держать на руках примус, а двум другим поддерживать котелок, приподнимая его, когда вельбот кренился. В таких условиях выдержка, спокойствие и уверенность начальника были особенно важны. 9 мая, на пятнадцатые сутки кошмарного плавания, уже вблизи от Южной Георгии, Джеме Кзрд был захвачен сильным штормом, чуть не погубившим растерзанное суденышко и людей. Еще двое суток заняли поиски места высадки из воды повсюду торчали отвесные скалы. Чтобы спасти людей, страдавших от холода, голода и жажды, Шеклтон решился на риск. Высадка происходила в темноте в какой-то узкой расщелине между скал. Шеклтон выскочил первым, чтобы закрепить шлюпку, но сорвался со скалы и чуть не погиб. На следующий день мореплаватели выяснили, что они высадились в Фьорде короля Хакона, на юго-западном берегу Южной Георгии.

Селение китобоев находилось на противоположной стороне в заливе Гритвикен. Чтобы попасть туда, надо было обогнуть остров, но вельбот пришел в полную негодность. Тогда Шеклтон решился на отчаянный шаг. Больные были оставлены в Фьорде, а он с Уорсли и Крином отправились пешком через заснеженный горный хребет в Гритвикен. Нерадостные вести ждали здесь Шеклтона. Его блестящий проект трансантарктического похода явно провалился. По воле обстоятельств оба отряда экспедиции оказались разбросаны в разных концах Антарктики. Сам Шеклтон, глава всего предприятия, находился в Гритвикене в сотнях миль от ближайшего телеграфа, лишенный возможности сообщить в Англию о положении дел. Три участника плавания на Эндыорэнсе лежали на скалах Фьорда короля Хакона, двадцать два других ждали спасения на острове Мордвинова. В столь же плачевном состоянии находился и второй отряд экспедиции. Судно Аврора , доставившее в конце декабря 1914 года группу Макинтоша в пролив Мак-Мёрдо, встало на зимовку у мыса Эванс. В начале мая следующего года буря взломала лед и вынесла судно на север.Несмотря на серьезные повреждения в корпусе, Аврора в марте 1916 года все же выбралась из ледяных оков возле острова Баллени и благополучно возвратилась в Новую Зеландию. Судьба же десяти человек, высадившихся в проливе Мак-Мёрдо, оставалась неизвестной. Еще во время пребывания Авроры в проливе Мак-Мёрдо шесть человек во главе с Макинтошем отправились на юг устраивать склады для Шеклтона. Вернулись ли они, живы ли остальные четверо никто не знал. Шеклтон выдержал и этот удар судьбы. Он напряг всю свою энергию, весь свой организаторский талант, чтобы спасти товарищей. В тот же день он отправил капитана Уорсли на паровом катере, взятом у китобоев, в Фьорд короля Хакона за больными. Сам Шеклтон, не теряя времени, занялся изысканием средств к спасению с острова Мордвинова 22 других полярных робинзонов. Ему удается заполучить от чилийского правительства пароход Иелчо . И вот 30 августа 1916 года он смог ступить на. берег острова. Его товарищи были невредимы, и через час все находились на борту Иелчо . Теперь Шеклтону предстояло выяснить судьбу группы Макинтоша. На Новой Зеландии к отправке на юг готовилось судно Аврора . Спасательную экспедицию возглавлял капитан Джон Дэвис. Шеклтон, пишет X. Милль, считал неудобным ехать на своем судне пассажиром, поэтому, пожертвовав во имя долга своим самолюбием, зачислился сверхштатным помощником капитана на Аврору . В начале января 1917 года экспедиция была в проливе Мак-Мёрдо.

На мысе Эванс, в доме, построенном второй экспедицией Скотта, находились семь участников группы из отряда Макинтоша. Несмотря на все неудачи, постигшие Шеклтона, его экспедиция в целом сделала немало полезного для науки, пополнив знания о метеорологическом и ледовом режиме, глубинах морей Уэдделла и Росса. По возвращении в Лондон, пишет X. Милль, Шеклтон несколько месяцев занимался чтением публичных лекций о своих полярных путешествиях и исполнял различные мелкие поручения, дававшиеся ему английским правительством . Шеклтон обратил свои взоры на американский Север и начал переговоры с канадским правительством об организации экспедиции, которая обследовала бы море Бофорта. Его предложение послать океанографическую экспедицию для обследования побережья Антарктиды в африканском квадрате от Земли Korea до Земли Эндерби нашло поддержку у лордов Адмиралтейства. А 24 сентября 1921 года экспедиционная шхуна Квест уже отплыла из Плимута на юг. Небольшое, менее 200 тонн водоизмещения, судно было оборудовано по последнему слову мореходной техники, приспособлено для серьезных океанографических работ. На нем имелась радиостанция, гирокомпас, приборы для наблюдений над верхними слоями атмосферы, глубоководные лоты, моторные лебедки и многое другое, вплоть до электрических грелок в вороньем гнезде . В далекий путь с Шеклтоном отправились его старые друзья Уайлд, капитан Уорсли, врачи Маклин и Мак-Ильрой, метеоролог Хуссей. 4 января 1922 года Квест бросил якорь в бухте Гритвикен у знакомого поселка китобоев. Шеклтон сошел на берег, чтобы повидать своих старых друзей, принимавших такое живое участие в спасении экспедиции Эндьюрэнса . Вечером он вернулся на судно, оживленный, довольный тем, что кончились все приготовления и что утром можно отправляться на юг. Перед сном Шеклтон по обыкновению сел писать свой дневник. С наступлением сумерек я увидел одинокую, поднимавшуюся над заливом звезду, сверкающую, как драгоценный камень записал он последнюю фразу и лег спать... А в 3 часа 30 минут 5 января он скончался от приступа грудной жабы. С согласия вдовы покойного тело Шеклтона было погребено в Гритвикене, на оконечности вдающегося в море мыса. А когда Квест на обратном пути из Антарктики снова зашел на Южную Георгию, друзья Шеклтона воздвигли на его могиле памятник крест, увенчивающий вершину холма, сложенного из гранитных обломков.