Романтический мир поэзии Гумилева
Будучи основателем неоромантического течения – акмеизма – в начале XX века, времени начала железной поступи цивилизации, Н.С. Гумилев и сам жил иным измерением, он весь уходил в романтический мир мечты. Такая отстраненность от жестокой предреволюционной реальности помогала поэту творить в сфере прекрасного, видеть красоту и мечтать о новой жизни. Еще гимназистом он писал: «Я в лес бежал из городов…». Однако герой Гумилева не просто бежит от действительности, как герои-романтики XIX века, он рвется завоевывать свой мир мечты. Романтизм Гумилева – романтизм активный, действенный. Его герой – человек воли.
Показательным в этом отношении является стихотворение «Я конквистадор в панцире железном…». Образ конквистадора (вернее, конкистадора – участника испанских завоевательных походов в Южную и Центральную Америку в конце XV – XVI вв.) символизирует странствующего рыцаря, первооткрывателя заморских стран и их завоевателя. С одной стороны, в стихотворении много романтических штампов: «по пропастям и безднам», «в небе диком и беззвездном», «я сам мечту свою создам», «я пропастям и бурям вечный брат». Вместе с тем образ конквистадора – новый. Он утверждает героическое начало в человеке. В стихотворении по-новому осмысляются и сами романтические символы: так, символ звезды овеществляется («Я весело преследую звезду…»; «И если нет полдневных слов звездам…»; «Но я вплету в воинственный наряд / Звезду долин, лилею голубую»). Важно, что поэт утверждает идею достижения идеала: «И верю, я любовь свою найду…».
Мечта Гумилева не была бесплодной фантазией. Обращаясь к биографическим сведениям, отметим, что поэт активно ищет опору своим грезам. Если сначала экзотические страны были для него лишь предметом литературных обращений, то вскоре он воплощает свое желание увидеть Африку. И в стихах той поры основным является мотив воли, мотив первооткрытия и силы. Например, в стихотворении «Носорог» среди «общего смятенья», «топота», когда «даже буйвол сонный / Отступает глубже в грязь», лирический герой призывает того, кто «в нездешнее влюбленный» не искать «себе спасенья, / Убегая и таясь»:
Подними высоко руки
С песней счастья и разлуки,
Взоры в розовых туманах
Мысль далеко уведут,
И из стран обетованных
Нам незримые фелуки
За тобою приплывут.
Гумилев словно пытается доказать нам, что мечта разлита по всему миру, надо только уметь ее увидеть. Оставаясь романтиком, он воспринимал мир и как профессионал-исследователь – этнограф, археолог, фольклорист. Его стремление к необычному подкреплялось ясным взглядом на окружающий мир. Гумилев-акмеист обращал свой взор к ярким краскам реальности, он сумел обрести чувство свежести бытия и вкус к жизни такой, какая она есть. В отличие от символистов, адамисты (второе название акмеистов) видели тайну живого мира, а не искали ее в туманных далях и мистике. Как много прекрасных слов находит поэт для описания обыкновенного жирафа, чтобы развеять грусть любимой женщины:
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Лирический герой стремится обратить внимание на необычные стороны действительности, известные ему. Но это не удается. Слишком глубоко противоречие между яркостью мира и состоянием души женщины, у которой не осталось способности радоваться. Поэт развивает мотив несоответствия красоты жизни и уныния в душе человека:
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
Такой разлад вносит пессимистические ноты в поэзию Гумилева. Однако герой не хочет смиряться с тусклостью внутреннего мира близкого ему человека, он продолжает настаивать:
Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Душевная неуспокоенность будет всегда присутствовать в лирике Гумилева. И хотя многие критики обвиняли поэта в «нерусскости» за его уход от национальных традиций в экзотический мир романтики, однако горячее и трепетное отношение ко всему, что он считал родным, выдает в Гумилеве истинного патриота России:
Словно молоты громовые
Или волны гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.
Героический характер натуры поэта звал его в неизведанные края, звал на подвиг. Романтический же мир выковывал в герое такие качества, как бесстрашие и отвага, чтобы хватило духа не просто увидеть красоту, но и отстоять ее право жить в душе человека.