Всякая благородная личность глубоко сознает свои кровные связи с отечеством Белинский
«Всякая благородная личность глубоко сознает свои кровные связи с отечеством», — писал В. Белинский. А уж тем более такая личность, как писатель, поэт, который в России издавна был «больше, чем поэт». Эти мысли продолжает А. И. Солженицын: «Большой писатель в стране — это… как бы второе правительство». Он правит, ища правду, пробуждая совесть. Фигура А. Солженицына как писателя (и не только писателя, скорее философа, жизнестроителя, вдохновенного заступника России) интересна, а многие произведения его — нравственный ориентир в «колесе» бунтов, терроризма, в глухоте непонимания.
Рассказ «Матренин двор» является одним из примеров авторской сопричастности к судьбам отечества, к проблемам борьбы добра и зла во внешней и внутренней жизни человека. В этом автобиографическом рассказе воспроизведены события, происшедшие в одном из районов «нутряной» России и относящийся ко времени возвращения писателя из ссылки в 1956 г. В основу произведения положена встреча автора — повествователя с простой русской женщиной Матреной Васильевной.
Много горя и несправедливости пришлось ей хлебнуть на своем веку: разбитая любовь, смерть шестерых детей, потеря мужа на войне, адский, не всякому мужчине под силу труд в деревне, тяжелая немочь — болезнь, горькая обида на колхоз, который выжал из нее все силы, а затем списал за ненадобностью, оставив без пенсии и поддержки. В судьбе одной Матрены сконцентрирована трагедия деревенской русской женщины.
Но — удивительное дело! — не обозлилась на этот мир Матрена, сохранила доброе расположение духа, чувство радости и жалости к другим, по-прежнему лучезарная улыбка просветляет ее лицо. «…У нее было верное средство вернуть себе доброе расположение духа — работа». Сердилась Матрена на кого-то невидимого, но зла на колхоз не держала. Более того — по первому же указу шла помогать колхозу, не получая, как и прежде, ничего за работу. Да и любой дальней родственнице и соседке не отказывала в помощи, «без тени зависти» рассказывая потом постояльцу о богатом соседском урожае картошки. Никогда не была ей работа в тягость, «ни труда, ни добра своего не жалела Матрена никогда». И бессовестно пользовались все окружающие Матрениным бескорыстием. К горькому выводу приходит автор в своих размышлениях: неуютно и холодно Матрене в своем государстве, одинока она и среди своей деревни, родных, друзей. И автор бьет тревогу не просто за судьбу этой простой женщины, а говорит о ложных нравственных основаниях общества. А. Солженицын видит, как происходит замена интересов живого, конкретного человека интересами государственными, казенными. В деревне уже не пекли хлеба, не торговали ничем съестным. Колхозники «до самых белых мух все в колхоз, все в колхоз», а сено для своих коров приходилось набирать уже из-под снега. Новый председатель начал с того, что обрезал всем инвалидам огороды, и огромные площади земли пустовали за заборами.
Долгие годы Матрена жила без рубля, а когда надоумили ее добиваться пенсии, она уже и не рада была: гоняли ее с бумагами по канцеляриям несколько месяцев «то за точкой, то за запятой». Как получилось, горько размышляет автор, «что добром нашим, народным или моим, странно называет язык имущество наше. И его-то терять считается перед людьми постыдно и глупо». Жадность, зависть друг к другу и озлобленность движут людьми».
И в смерти героини есть почти закономерность, даже какой-то символ: уходит из жизни именно Матрена-праведница. Такие всегда виноваты, всегда расплачиваются даже и не за свои грехи.
Взгляд Солженицына на деревню тех лет отличается особенно суровой и жестокой правдой, если учесть, что в 1950—1960-е гг. «деревенская проза» в целом еще видела в деревне хранительницу духовных и нравственных ценностей народной жизни. Но именно такая правда, считает писатель, нужна для возрождения нашего отечества, для справедливого жизнеустройства. Для Солженицына важно настроить читателей не против какой-либо политической системы, а против ложных нравственных оснований общества. Тем самым он продолжает одну из центральных гуманистических линий русской классической литературы — идею нравственного идеала, внутренней свободы и независимости даже при внешнем притеснении, идею нравственного совершенствования каждого. Именно в этом он видит национальное спасение. Автор убежден, что «самый простой, самый доступный ключ к нашему освобождению: личное неучастие во лжи! Пусть ложь все покрыла, пусть всем владеет, но в самом малом упремся: пусть владеет не через меня!»