В1828 году Стендаль набрел на сюжет сугубо современный. Источник был нелитературный, а реальный, который соответствовал интересам Стендаля не толькопо своему общественному смыслу, но и по крайней драматичности событий. Здесьбыло то, чего он давно искал: энергия истрасть. Исторический роман уже был не нужен. Теперь нужно другое: правдивоеизображение современности, и не столько политических и общественных событий,сколько психологии и душевного состояния современных людей, которые независимо от собственного желания готовят исоздают будущее.
Молодежь– «надежда отечества», — писал Стендаль. Она будущее нации. Какое же наследиеполучили юноши, родившиеся в годы владычества Наполеона или после реставрацииБурбонов? Какие пути к счастью могут они избрать? В чем они видят свой долг?Почему драматичен их жизненный путь в эпоху, когда торжествует политическаяреакция? Чему учит их опыт следующие поколения?
Реалистическиразработать тему молодого человека XIXстолетия можно было, только включивв сюжет художественного произведения политическую ситуацию, типичную для эпохи.
Послетого как революция пробудила энергию народа, молодые люди смогли проявлятьдарования в политической деятельности, или защищая на полях сражений независимостьродины, или в области литературы, идеологии.
Наполеонпо-своему использовал эту энергию: армия завоевателя поглощала одно поколениеза другим, воинская слава была объявлена единственно возможным идеалом длямолодежи.
ПриБурбонах военная карьера становится привилегией дворян. А пробужденная энергияв 20-х годах, когда уже развиваются буржуазные общественные отношения,клокочет. Она нужна промышленности, торговле: масса эксплуатируемых растетодновременно с богатством предприимчивых людей. Но талантливая молодежь мечтаетоб ином уделе. Сыновья врачей, юристов, наполеоновских офицеров, даровитыевыходцы из «низов» общества устремляются в Париж, надеясь завоевать успех. Нопуть множества юношей, усыпанный обломками надежд и иллюзий, безрадостен. Они –прежде всего те из них, кто настроен республикански, — пополняют рядыбедствующей интеллигенции.
Нестерпимоеположение этого молодого поколения и страх господствующего класса перед ним – типическиечерты предреволюционной ситуации в конце 20-х годов и эпохи, наступившей после Июльской революции.
ЖюльенСорель в романе «Красное и черное» изображен именно тем «молодым человеком»,выразителем взглядов бедствующей, но талантливой молодежи.
Романбыл написан на основе реальных фактов, когда Стендаль прочитал обстоятельныйотчет о деле Антуана Берте в «Судебной газете». Семинарист Берте, сынкрестьянина-кузнеца, гувернер в буржуазной семье Мишу, удостоилсяблагосклонности хозяйки дома и затем был уволен. Став гувернером в семьепомещика-аристократа, Берте затеял интрижку с его дочерью; его вновь уволили.Решив отомстить, самолюбивый и честолюбивый юноша выстрелил в церкви в госпожуМишу. Его предали суду в Гренобле.
Итак,можно сказать, что Жюльен Сорель — персонаж во всех отношениях реальный, и этоотражается и в его мыслях, и в его поступках и судьбе.
ПоведениеЖюльена Сореля обусловлено политической обстановкой. Ею связаны в единое инеразрывное целое картина нравов и драматизм переживаний, судьба героя романа.
ЖюльенСорель – талантливый плебей с «поражающе своеобразным лицом». В своей семье он– словно гадкий утенок: отец и братья ненавидят «щуплого», бесполезного юношу.В девятнадцать лет он выглядит как запуганный мальчик. А в нем таится иклокочет огромная энергия – сила ясного ума, гордого характера, несгибаемойволи, «неистовой чувствительности». Его душа и воображение – пламенные, вглазах его – пламя. Это – не портрет байронического героя, противопоставленногореальной жизни, быту. Жюльен – юноша из народа, в котором все более разгорается«священный огонь» честолюбия. Он стоит у подножья социальной лестницы. И ончувствует, что способен совершитьвеликие деяния и возвыситься над богатыми. Но обстоятельства враждебны ему.
Жюльентвердо знает: он живет в стане врагов. Поэтому он озлоблен, скрытен и всегданасторожен. Никто не знает, как ненавидит он высокомерных богачей: приходитсяпритворяться. Никто не знает, о чем восторженно мечтает он, перечитывая любимыекниги – Руссо и «Мемориал острова Св. Елены» Лас Каза. Его герой, божество,учитель – Наполеон, лейтенант, ставший императором. Если бы Жюльен родилсяраньше, он, солдат Наполеона, завоевал бы славу на полях сражений. Его стихия –героика подвигов. Он слишком поздно появился на земле – подвиги никому ненужны. И все же он, подобный львенку среди волков, одинокий, верит в свои силы– и больше ни во что. Жюльен – один против всех. И в своем воображении он ужепобеждает врагов – как Наполеон!
Жаждастать Наполеоном или Робеспьером была особенностью молодежи из бедных семей,создававшей эту эпоху. Книгоиздателей интересовали только сочинения, в которыхизображались пылкие страсти, вызывавшие бурные восторги читателей и театральнойпублики.
Наполеонстал идеалом и для Жюльена. Можно сказать, что Жюльен создает для себя некуютеорию, которой старается следовать, вопреки своим собственным чувствам. В Жюльене Сореле воображение подчинено неистовому честолюбию.Поэтому юный плебей оказывается во власти иллюзии: он, один против всех,добьется успеха, как Наполеон. А чувствительность и природная честность юноши,также возвышающие его над средой, вступают в противоречие с его честолюбием.Вот в чем основа сложности его характера.
Онхочет быть жестоким ради достижения благородной цели – спасти человечество: «Комумила цель, тому милы и средства, если бы я не был ничтожной пылинкой, арасполагал какой-нибудь властью, я повесил бы трех чтобы спасти четырех», — рассуждает он. Итак, проблема решается при помощи элементарной арифметики –убийство, приносящее счастье человечеству, оправдывается числом спасенных. Егорассуждения сильно похожи на теорию Родиона Раскольникова в романе«Преступление и наказание», но эта теория была ошибочной и также вызывала вРаскольникове противоречия.
НоЖюльен Сорель сильно увлечен своей идеей и готов пойти на все ради нее, но онпостоянно сталкивается с тем, что особенности его характера идут вразрез с егонатурой. Ему мешают его благородный, пылкий, гордый характер, его честность,неодолимая потребность отдаваться непосредственному чувству, забывая о необходимостибыть расчетливым и лицемерным. Жизнь Жюльена – это история его безуспешных попытоквполне приспособиться к общественным условиям, в которых торжествуют низменныеинтересы. Самые драматические эпизоды романа – те, в которых необходимость бытьлицемерным и коварным – нравственно изуродованным, — делает Жюльена н6есчастным,и те, в которых берет вверх натура юноши.
Несмотря на все это. Он пытается противостоять самому себе. Под влиянием внешнихтолчков он должен был постоянно воспитывать и перевоспитывать себя, чтобыдействовать целесообразно в каждой новой, непонятной с первого взглядаобстановке.
Введенныйв заблуждение той самонадеянностью, которой отличаются люди с воображением, онпринимал свои намерения за совершившиеся факты и считал себя непревзойденнымлицемером. «Увы! Это единственное мое оружие! – размышлял он. – Будь это другоевремя, я бы зарабатывал свой хлеб делами, которые говорили бы сами за себяперед лицом неприятеля».
Нокак же случилось, что поклонник и «воспитанник» Наполеона решил статьсвященником? Он задумал это еще в то время, когда работал на лесопилке отца.Это была самая выгодная профессия, и, пожалуй, единственно доступная для сынаплотника, юноши крестьянского происхождения, получившего более или менееприличное образование. Альфред де Мюссе в своей «Исповеди сына века» отличнообъяснил это «призвание» Жюльена. Когда дети соратников императора говорили ославе, им говорили: «Будьте священником». Когда они говорили о будущей чести,им говорили: «Будьте священником». Когда говорили о надежде, любви, о силе, ожизни, говорили: «Будьте священником». Эту мудрость преподал Жюльену полюбившийего аббат Шелан, хотя он и сомневался в подлинном призвании своего ученика.
Жюльенуловил особенности эпохи и решил идти в ногу со временем.
Чуждыйрелигии, Жюльен целиком принимал их позицию в том, что касалось политики инравственности. Это еще одна важная деталь в идейной характеристикеРеставрации. Аббат Шелан внушил Жюльену мысль стать священником, чтобы получитьвысокий сан и проповедовать евангельские истины. Но Жюльен ухватился за религиютолько потому, что полковой врач внушил ему восторженное преклонение передимператором. При Реставрации военная карьера для сына плотника была недоступна,а духовная могла его удовлетворить только потому, что, будучи епископом, онсмог бы проводить в жизнь то, что считал необходимым.
Стендальсчитал главы, посвященные семинарии – сатирическую картину, производящуювпечатление объективнейшего исследования, — наиболее удачными в романе. Этовысокая оценка, вероятно, объясняется не только силою сатиры, но и тем, чтописатель удивительно пластично и точно изобразил жизнь Жюльена в семинарии какбитву, в которой юноша побеждал самого себя. На такие усилия способен тольконеобыкновенный человек, говорит автор романа. Железная воля Жульена подавляетего неистовую гордость, замораживает его пылкий дух. Чтобы сделать карьеру, онбудет самым безличным из семинаристов, бесстрастным и бездушным, как автомат.Юноша, способный на подвиги, решается на нравственное самоубийство.
БитваЖюльена с самим собой – важнейшая сторона романа.
Мучительно трудно гордому, умному, страстномуюноше носить личину смирения и тупого ханжества – «мундир» безродногочестолюбца в эпохе Реставрации. Сможет ли он всегда притворяться и добиватьсяуспеха, ни с чем не считаясь? «О Наполеон, как прекрасно было твое время, когдалюди завоевывали себе положение в опасностях битвы! Но пробиваться подлостью,увеличивая страдания бедняков…» На это благородный плебей не способен.
Всеминарию Жюльен поступает, как в тюрьму. «Кругом одни лютые враги. И какой жеэто адский труд… — ежеминутное лицемерие. Да оно затмит все подвиги Геракла!»Он «слабо преуспевал в своих попытках лицемерить мимикой и жестами…» «Он ничегоне мог добиться, да еще вдобавок в таком гнусном ремесле». Он беспощаднонасилует себя: нелегко стать тартюфом-иезуитом.
Нослепое поклонение Наполеону и его идеям заставляют юношу переступать черезсамого себя, ненавидеть всех людей без исключений, быть жестоким, скрытным,подозрительным.
Горетому, кто беспечен в стане врагов! Не проявлять мягкосердечия, быть бдительным,осторожным и безжалостным, — приказывает себе ученик Наполеона. Во внутреннихмонологах он вновь и вновь старается проникнуть в тайные помыслы всех, с кем его сталкивает жизнь, и постояннокритикует себя, вырабатывая линию своего поведения – самую верную тактику. Онхочет быть всегда устремленным к своей цели – подобным обнаженному клинку. Онпобедит, если будет видеть противников, а они никогда не разгадают его. Поэтомунадо никому не доверять, никого не любить. Главным приемом его тактики должно статьпритворство.
Стендаль давно был уверенв том, что революция будет сделана молодыми людьми из необеспеченных слоевобщества, получивших образование и научившихся мыслить. Он отлично знал, чтореволюцияXVIII века была сделана такимимолодыми людьми,— об этом говорили и еесторонники, и враги.
Жюльен Сорель — юноша из народа. К. Липрандивыписал из романа слова, характеризующие Жюльена в социальном отношении: «сынкрестьянина», «молодой крестьянин», «сын рабочего», «молодой рабочий», «сынплотника», «бедный плотник». В самом деле, сын крестьянина, имеющеголесопилку, должен работать на ней, как и его отец, братья. По своемусоциальному положению Жюльен — рабочий (но не наемный); он чужой в миребогатых, воспитанных, образованных.
Стендалю необходимо было, чтобы читательпочувствовал и увидел, какая огромная и драгоценная человеческая энергия,пробужденная в «низших» классах эпохою французских революций, переполняетэтого даровитого юношу из народа и, не находя выхода, питает все более разгорающийсяв нем «священный огонь» честолюбия. О трагической ненужности этой народнойэнергии в реакционную эпоху и написан роман Стендаля.
В1838году Стендаль отметил, что необузданное воображение Жюльена — одна из важнейших особенностей егохарактера: «Десятью годами ранее автор, желая нарисовать чувствительного ичестного молодого человека, сделал его, создав Жюльена Сореля, не толькочестолюбивым, но также с головой, переполненной воображением и иллюзией. В этомсочетании (обостренная чувствительность и честность, сила воображения,честолюбие и вера в иллюзию) — все неповторимо-индивидуальноесвоеобразие характера Жюльена, кристаллизации его чувств, его сквозногодействия.
В ЖюльенеСореле воображение подчинено неистовому честолюбию. Честолюбие само по себе неотрицательное качество. Французское слово «ambition» означает и «честолюбие» и «жаждуславы», «жажду почестей» и «стремление»,«устремленность»; честолюбия, — как сказал Ларошфуко, — не бывает при душевнойвялости, в нем — «живость и пыл души». Честолюбие заставляет человекаразвивать свои способности и преодолевать трудности.Зачто Жюльен ни возьмется — живость и пыл души его совершают чудеса. Егопсихофизиологическая организация — замечательный по чувствительности, быстротеи безупречности действия аппарат; об этом позаботился Стендаль-физиолог.Жюльен Сорель подобен кораблю, оснащенному для большого плавания, и огоньчестолюбия в иных социальных условиях, предоставляющих простор для творческойэнергии народных масс, помог бы ему преодолеть самое трудное плавание. Нотеперь условия благоприятствуют не Жюльену, и честолюбие заставляет егоприспособляться к чужим правилам игры: он видит, что для достижения успеханеобходимы жестко-эгоистическое поведение, притворство и лицемерие, воинственноенедоверие к людям и завоевание превосходства над ними.
Но природная честность, великодушие,чувствительность, возвышающие Жюльена над окружением, вступают в противоречиес тем, что ему диктует в существующих условиях честолюбие.
Сквозное действие честолюбца ЖюльенаСореля было типичным для эпохи. Клод Липрандиотмечает, что многие памфлетисты, историки, журналисты, политическиепублицисты с возмущением писали в годы Реставрации о карьеризме, жестокойборьбе за место под солнцем, как о «мерзости века». Герой «Красного и черного», — напоминает К. Липранди, — «характерен для своего времени», «глубоко правдив». И литераторы эпохиСтендаля видели, что образ Жюльена «правдив и современен». Но многих смущалото, что автор романа смело, необычайно ясно и рельефно выразил историческийсмысл темы, сделав своего героя не отрицательным персонажем, непронырой-карьеристом, а даровитым и мятежным плебеем, которого социальныйстрой лишил всех прав и таким образом заставил бороться за них, не считаясь нис чем.
Стендаль сознательно ипоследовательно противопоставляет выдающиеся дарования и природное благородствоЖюльена его «злосчастному» честолюбию. Видно, какими объективнымиобстоятельствами обусловлена кристаллизация воинственного индивидуализматалантливого плебея. Мы убеждаемся и в том, насколько губительным для личностиЖюльена оказался путь,на который его толкнуло честолюбие.
Герой «Пиковой дамы» Пушкина, Герман,молодой честолюбец «с профилем Наполеона и душой Мефистофеля», он, как Жюльен,«имел сильные страсти и огненное воображение». Но ему чужда внутренняяборьба. Он расчетлив, жесток и всем существом устремлен к своей цели — завоеванию богатства. Он действительно ни счем не считается и подобен обнаженному клинку.
Таким же, быть может, стал бы и Жюльен, если быпреградой перед ним не возникал непрестанно он сам— его благородный, пылкий,гордый характер, его честность, потребность отдаваться непосредственному чувству, страсти, забывая о необходимости быть расчетливым и лицемерным. Жизнь Жюльена — это история его безуспешных попыток вполне приспособиться к общественнымусловиям, в которых торжествуют низменные интересы. «Пружина» драматизма впроизведениях Стендаля, герои которых молодые честолюбцы,—говорит французскийписатель Роже Вайян в книге «Опыт драмы», — целиком состоит в том, что этигерои «вынуждены насиловать свою богатую натуру, чтобы играть гнусную роль,которую они себе навязали». Эти слова точно характеризуют драматизм внутреннегодействия «Красного и черного», в основе которого душевная борьба ЖюльенаСореля. Патетика романа — в перипетиях трагического единоборства Жюльена ссамим собою, в противоречии между возвышенным (натурой Жюльена) и низменным(его тактикой, диктуемой общественными отношениями).
Жюльен плохо ориентировался и новомдля него обществе. Все было там неожиданно и непонятно, и потому, считая себябезукоризненным лицемером, он постоянно делал ошибки. «Вы чрезвычайнонеосторожны и опрометчивы, хотя сразу это и незаметно,— говорил ему аббат Пирар.— И, однако, по сие время сердце у вас доброе и дажевеликодушное, и разум большой».
Все его ошибки были, по существу,жесткой критикой современного общества во всех его этажах и вместе с тем характеристикой наивного и«естественного» Жюльена.
Воспитание доставалось ему с трудом, потомучто требовало постоянного самоуничижения. Так было в доме Реналя,в семинарии, в парижских светских кругах. Это сказывалось в его отношении клюбимым женщинам. Его контакты и разрывы с г-жей де Реналь и Матильдой де Ла-Мольсвидетельствуют о том, что он почти всегда поступал так, как подсказывало емупобуждение минуты, потребность проявить свою личность и бунтовать против любогодействительного или кажущегося оскорбления. А каждое личное оскорбление онпонимал как общественную несправедливость.
Г-жа де Ренальвидела в нем Робеспьера, но Жюльен не хотел быть Робеспьером. Образцом для него навсегдаостался Наполеон, которому он хотел подражать во всем. Характер Жюльена Сорелябыл намечен еще в 1818 году, когда Стендаль писал первый вариант «ЖизниНаполеона», характер решительный, мрачный, не отвлекающийся никакой ребяческойзабавой сперва вызвал ненависть всех маленьких французов, его товарищей пошколе, которые понимали его твердую решительность как враждебное отношение к ихтщеславию. Наполеон, бедный, маленького роста, к тому же уверенный в том, чтоего родину притесняют французы, избегал всякого общества. Через десяток летхарактер Наполеона, его любовь к одиночеству и отношение к окружающим получиливыражение в Жюльене Сореле.
Поведение Жюльена определено идеей природы,которой он хотел подражать, но в реставрированной монархии, хотя бы и сХартией, это невозможно, поэтому приходится «с волками выть» и действоватьтак, как действуют другие. Его «война» с обществом происходит скрыто, а делатькарьеру, с его точки зрения — значит подрыватьэто искусственное общество ради другого, будущего и естественного.
Жюльен Сорель— синтез двух, как будто прямопротивоположных, направлений философскойи политической 19 века. С одной стороны – рационализм в сочетании ссенсуализмом и утилитаризмом, — необходимое единство, без которого ни то, нидругое не могло бы существовать согласно законам логики. С другой стороны— культ чувства и натурализм Руссо.
Он живет словно в двухмирах— в мире чистой нравственности и вмире рассудочного практицизма. Эти двамира – природы и цивилизации – не мешают друг другу, потому что оба вместерешают одну задачу, построить новую действительность и найти для этого верныепути.
ЖюльенСорель стремился к счастью. Своей целью он поставил уважение и признаниесветского общества, в которое он проник благодаря своему усердию и талантам.Восходя по лестнице честолюбия и тщеславия, он как будто приближался к заветноймечте, но счастье изведал он только в те часы, когда, любя г-жу де Реналь, был самим собою.
Это была счастливая встреча, полная взаимного сочувствия и симпатии,без рационалистических и классовых препон и перегородок, встреча двух людейприроды— таких, какие должны быть вобществе, созданном по законам природы.
Г-жа де Реналь полностью отдалась своемучувству, но домашнийучитель действовал иначе— он все времядумал о своем общественном положении.
Двойноемировосприятие Жюльена проявлялось поотношениюк хозяйке дома Реналей,— оноскорбил ее, когда она предложила ему несколько луидоров для покупки белья ипросила не говорить об этом мужу. Г-жа де Реналь остаетсядля него представительницей класса богачей и потому врагом, и все егоповедение с ней вызвано былоклассовой враждой и полным непониманием ее натуры:
«Теперь полюбить г-жу де Реналь для гордого сердца Жюльена стало чем-то совершеннонемыслимым». Ночью в саду ему приходит в голову завладеть ее рукой— только для того, чтобы в темноте посмеятьсянад ее мужем. Он осмелился положить свою руку рядом с ее рукой. И тут егоохватил трепет; не сознавая, что он делает, он осыпал страстными поцелуямипротянутую ему руку,— «но может быть,— добавляет Стендаль,— они казались страстными только г-же де Реналь?»
Это «может быть» имеетдвойной смысл. Сам Жюльен теперь не понимал, что он чувствовал, и, очевидно,забыл о причине, заставившей егорисковать этими поцелуями. Социальный смысл его отношений квлюбленной женщине исчезает, и вступаетв свои права давно начинавшаяся любовь.
Уже поддавшись этому чувству, он сталразмышлять, может быть, лучшеухаживать за подругой его хозяйки? Ведь сама хозяйка потому и выбрала его влюбовники, что ей удобно здесь с ним встречаться.
Что же такое цивилизация? Это то, чтомешает естественной жизни души. Размышления Жюльена о том, как он долженпоступить, как относятся к нему другие, что они о нем думают,— это все надуманное, вызванное классовойструктурой общества, то, что противоречит природе человека и естественномувосприятию действительности. Деятельность разума здесь сплошная ошибка, потомучто разум работает в пустоте, не имея под собой твердой основы, ни на что неопираясь. Основа рационального познания — этоощущение непосредственное, не подготовленное никакими традициями, идущее изглубины души. Разум должен проверять ощущения во всей их массе, делать из нихправильные выводы и строить заключения в общих понятиях.
Он проникает в спальню г-жи де Реналь. Происходит некоторое замешательство. «И тут уЖюльена вылетели из головы все его тщеславные бредни, и он стал просто самимсобой. Быть отвергнутым такой прелестной женщиной показалось ему величайшимнесчастьем. В ответ на ее упреки он бросился к ее ногам и обхватил колени. Атак как она продолжала бранить его, он вдруг разрыдался, любовь, которую он ксебе внушил, и то неожиданное впечатление, какое произвели на него еепрелести, даровали ему победу, коей он никогда не достиг бы своими неуклюжимихитростями». Так Жюльен Сорель из человека цивилизации превращается в человекаприроды, с чувствами естественными и, следовательно, подлинно общественными, накоторых должны возникнуть законы общежития. И он, никогда до того не знавшийлюбви и никем не любимый, испытывал блаженство быть самим собой.
История взаимоотношений междуплебеем-завоевателем и аристократкой Матильдой, презирающей бесхарактернуюсветскую молодежь, беспримерна по оригинальности, точности и тонкости рисунка,по естественности, с какой изображены чувства и поступки героев в самыхнеобыкновенных ситуациях.
Жюльен без памяти был влюблен в Матильду, но ни на минуту незабывал, что она в ненавистном лагере его классовых врагов. Матильда сознаетсвое превосходство над окружающейсредой и готова на «безумства», чтобы вознестись над ней. Но ее романтика — чисто головная. Она решила, что станетвровень со своим предком, чья жизнь была полна любви и преданности, опасностейи риска.
Надолго овладеть сердцем рассудочнойи своенравной девушки Жюльен может лишь сломив ее гордыню. Для этого надоскрывать свою нежность, замораживать страсть, расчетливо применять тактикумногоопытного денди. Жюльен насилует себя: снова он должен не быть самим собою.Наконец, высокомерная гордость Матильды надломлена. Она решает бросить вызовобществу и стать женою плебея, уверенная, что только он достоин ее любви. Но Жюльен, уже не веря в постоянствоМатильды, и теперь вынужден играть роль. А притворяться и быть счастливым –невозможно.
Так же как в его отношениях с г-жой Реналь, Жюльен боялся обмана и презрения со сторонывлюбленной в него женщины, а Матильде иногда казалось, что он ведет с нейфальшивую игру. Сомнения возникали часто, «цивилизация» мешала естественномуразвитию чувств, и Жюльен опасался, что Матильда вместе с братом ипоклонниками смеются над ним, как над взбунтовавшимся плебеем. Матильда отличнопонимала, что он не верит ей. «Надо только уловить такой момент, когда у негозагораются глаза,— думала она.—Тогда он поможет мне лгать».
Начинающаяся любовь, растущая впродолжение месяца, прогулки по саду, блестящие глаза Матильды и откровенныеразговоры, очевидно, длились слишком долго, и любовь превращалась в ненависть.Оставаясь наедине с собой, Жюльен мечтал о мести. «Да, она красива,— говорилЖюльен, сверкая глазами как тигр,— яовладею ею, а потом уйду. И горе тому, кто попробует меня задержать!» Такложные представления, внушенные общественными традициями и больным самолюбием,вызывали мучительные раздумья, ненависть к любимому существу и убивали здравуюмысль. «Я восхищаюсь ее красотой, но боюсь ее ума»,—говорит подписанный именемМериме эпиграф к главе под названием «Власть юной девушки».
Любовь Матильды началась потому, чтоЖюльен стал аргументом в ее борьбе против современного общества, против ложнойцивилизации. Он был для нее спасением от скуки, от механического салонногосуществования, новостью психологического и философского плана. Затем он сталобразцом новой культуры, построенной на ином начале— природном, личном и свободном, как будто даже руководителем впоисках новой жизни и мышления. Лицемерие его было сразу понято как лицемерие,как необходимость для того, чтобы скрыть подлинное, в нравственном отношенииболее совершенное, но для современного общества неприемлемое миропонимание.Матильда поняла его как нечто родственное, и это духовное единство вызваловосхищение, настоящую, естественную, природную любовь, захватившую ее целиком.Эта любовь была свободной. «У меня с Жюльеном,—размышляла Матильда, как всегда, наедине с собой,— никаких контрактов, никакихнотариусов, предваряющих мещанский обряд. Все будет героическим, все будетпредоставлено случаю». А случай здесь понимается как свобода, возможностьпоступать так, как того требует мысль, потребность души, голос природы иистины, без придуманного обществом насилия.
Она втайнегордится своей любовью, потому что видит в этом героизм: полюбить сынаплотника, найти в нем нечто достойное любви и пренебречь мнением света,— кто бы мог совершить такое? И онапротивопоставляла Жюльена своим великосветским поклонникам и терзала ихоскорбительными сравнениями.
Но это — «борьба собществом». Так же как окружающие ее благовоспитанные люди, она хочетзавоевать внимание, произвести впечатление и, как это ни странно, апеллироватьк мнению великосветской толпы. Оригинальность, которой она добивается явно итайно, ее поступки, мысли и страсти, разгорающиеся при завоевании«исключительного существа, презирающего всех других»,— все это вызвано сопротивлением обществу, желанием рисковать,чтобы отличиться от других и подняться до высот, которых никому не достичь. Иэто, конечно, диктат общества, а не требование природы.
Эта любовь к себе связана с любовью кнему— вначале безотчетной и не оченьясной. Затем, после долгого мучительного анализа психологии этой непонятной ипривлекательной личности, возникают сомнения,—может быть, это только притворство, для того чтобы жениться на богатой маркизе?И, наконец, как будто без больших оснований, торжествует уверенность в том,что жить без него невозможно, что счастье не в себе, а в нем. Это победаестественного чувства, пульсирующего в чуждом, враждебном обществе. Угрозапотерять все, что было задумано, все, чем она гордилась, заставила Матильдумучиться и даже, может быть, любить по-настоящему. Она как будто поняла, что внем ее счастье. «Склонность» к Жюльену наконец восторжествовала над гордостью,«которая, с тех пор как она себя помнила, властвовала в ее сердце безраздельно.Эта надменная и холодная душа впервые была охвачена пламенным чувством». Борьба природы сцивилизацией, с противоестественной системой общественных отношений как будтозаканчивается победой природных человеческих чувств. Исчезла жажда почестей иславы, расчеты на торжество в свете, который Матильда презирает так же, какЖюльен. Препятствия преодолены. Для Матильды существует только любовь-страсть,которую прославляла книга о любви как единственное подлинно человеческое,природное чувство. Жюльен освободился от необходимости скрывать от неевладеющую им страсть.
Если любовьМатильды дошла до помешательства, то Жюльен стал рассудительным и холодным. Икогда Матильда, чтобы спасти его от возможного покушения на его жизнь,сказала: «Прощай! Беги!», Жюльен ничего не понял и был оскорблен: «Как этонеизбежно случается, что даже в самые лучшие их минуты эти люди всегдаухитряются чем-нибудь задеть меня!» Он смотрел на нее холодным взглядом, и онарасплакалась, чего прежде никогда не бывало.
Получив огромные земли отмаркиза, Жюльен стал честолюбцем, как говорит Стендаль. Он думал о сыне, и вэтом также, очевидно, сказывалась его новая страсть — честолюбие: это егосоздание, его наследник, и это создаст ему положение в свете, а может быть, и в государстве. Его«победа» превратила его в другого человека. «Роман мой в конце концовзавершился, и я обязан этим только самому себе. Я сумел заставить полюбитьсебя эту чудовищную гордячку,— думал он, поглядывая на Матильду,— отец ее не может жить без нее, а она безменя...» Душа его упивалась, он едва отвечал на пылкую нежность Матильды. Онбыл мрачен и молчалив». И Матильда стала его бояться. «В ее чувство к Жюльенупрокралось что-то смутное, что-то похожее на ужас. Эта черствая душа познала всвоей любви все, что только доступно человеческому существу, взлелеянному средиизлишеств цивилизации, которыми восхищается Париж».
Узнав, что его хотятсделать незаконным сыном какого-то высокопоставленного де Ла-Верне,Жюльен стал холоден и высокомерен, так как предположил, что он действительнонезаконный сын великого человека. Он только и думал, что о славе и о своем сыне.Когда он стал лейтенантом полка и надеялся вскоре получить чин полковника, онстал гордиться тем, что прежде его раздражало. Он забыл о справедливости, оприродном долге и утратил все человеческое. О революции он перестал и думать.
Среди множества предположений о значении романа «Красное и черное» можнонайти версию, по которой Стендальзамаскировал под тайными цветами два чувства, бушующих и владеющих духом ЖюльенаСореля. Страсть – душевный порыв, нравственная жажда, необузданное, безотчетноевлечение, и честолюбие – жажда чинов, славы, признания, действиене по нравственным убеждениям в стремлении к цели – эти два чувства боролись в Жюльене,и каждое имело право владеть его душой. Автор разделил героя на две части, надвух Жюльенов: страстного и честолюбца. И оба онидобились поставленных целей: Жюльен, склонный к природным чувствам, с открытойдушой, добился любви г-жи де Реналь и былсчастлив; в другом случае честолюбие ихладнокровие помогли Жюльену завоевать Матильду и положение в свете. Носчастливым от этого Жюльен так и не стал.
Мыубеждаемся в том, насколько губительным для личности Жульена оказался путь, накоторый его толкнуло честолюбие. Стендаль менее всего желал, чтобы егосовременники, юноши, живущие на шестых этажах, признали Жюльена Сореляпримерным героем, которому стоит подражать.
Стендальизобразил судьбу энергичного и одаренного юноши, перед которым закрыты вседвери. Жюльен должен был идти в обход. Вместо того, чтобы принести пользу обществу и тем прославиться, как этослучилось бы в другую, боле демократическую эпоху, он становится преступником.Виновна в этом политическая реакция, противоречащая демократическим тенденциямвека, все то чудовищное и ненужное, сто принесла с собой Реставрация,пытавшаяся задавить революцию и все, что она создала.
Роман«Красное и черное», быть может, самый необыкновенный во французской литературе XIXвека, прозвучал как грозноепредупреждение: настанет время, когда Жюльены Сорели– молодые плебеи, умеющие пылко мечтать о лучшем будущем и бесстрашно боротьсяза свое счастье, — сумеют найти верный путь!
Список использованной литературы
1. ЖанПрево «Стендаль: опыт исследования литературного мастерства и психологииписателя». «Художественная литература» М.-1960
2. Реизов Б.Г. «Стендаль:художественное творчество». «Художественная литература». Л.-1978
3. Стендаль «Красное и черное». «Правда». М. – 1959
4. Фрид Я. «Стендаль:очерк жизни и творчества». «Художественная литература». М.-1967