СЕМИНАРЫ ПО ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
Подготовлены Волкогон ТатьянойИгоревной
Темы:
· Г.Э.Лессинг- «Натан»
· Д, Дидро · Ж.Б.Мольер
· Вольтер «Орлеанская дева»
· Бомаше –«Женитьба Фигаро»
· Г.Филдинг- «Том Джонс»· Ф.Шиллер «Разбойники»
· Дж. Свифт – «Путешествия Гулливера»
· Лафонтэн Ж.Жан-Жак Руссо– «ИСПОВЕДЬ» Й.В. Гете – “Фауст”
· Лоренс Стерн
1. Г.Э.Лессинг- «Натан»
ГотхольдЭфраим Лессинг (1729–1781).
Прошелся по стране – от края и докрая –
Безумный меч войны. Позорноумирая,
Хрипит Германия. Огонь ее заглох.
На рейнских берегах растетчертополох.
Смерть перекрыла путь кдунайскому верховью.
И Эльба, черною окрашеннаякровью,
Остановила бег своих угрюмых вод.
(Перевод Л.Гинзбурга)
Он – первый из немецкихписателей, кто хотел, пытался быть ваятелем и воспитателем своей нации. Он могбы преуспеть, но ведь процесс воспитания, как известно, требует усилий двухсторон.Мужеством и бескомпромиссностью отмечен весь путь Лессинга, ноявственнее всего они проявились при создании «Натана Мудрого». Нелегко даласьему эта драма. Конечно, трагедия «Эмилия Галотти» куда совершеннее по форме. Но«Натан» – это главное слово, это его духовное завещание немцам, «это ЛессингЛессинга», по выражению Фридриха Шлегеля, одного из немногих, кто подостоинству оценил гений «отца немецкой литературы»: «Тот, кто понимает“Натана”, знает Лессинга». Чтобы понять «Натана», нужно проследить путьЛессинга, закономерно завершившийся этой пьесой.Смысл пьесы можно понять лишь вконтексте религиозно-философских исканий Лессинга и той полемики, которую онвел с церковниками в последнее десятилетие своей недолгой жизни.Когда Лессингначал писать «Натана», он вложил в уста героя свои заветные мысли, но наделилего чертами своего друга; главные среди них – добродетельность, мудрость итерпимость. В Вольфенбюттеле написал он трагедию «Эмилия Галотти» (1772), здесьсоздавался и «Натан Мудрый» (1779).
Замысел «Натана» родился уЛессинга при чтении «Декамерона» Боккаччо. Его заинтересовала знаменитаяновелла восточного происхождения о трех кольцах, которую рассказывает султануеврей Мельхиседек. В одном роду от поколения к поколению отец передаваллюбимому сыну драгоценный перстень. Получивший перстень становился главой иправителем рода независимо от права первородства. Последний владелец реликвииимел трех сыновей, которых он одинаково любил. Почувствовав приближение конца,отец заказал ювелиру еще два перстня, неотличимые от первого, и, умирая, вручилнаедине каждому из сыновей по кольцу. После смерти отца начались склоки, сварыи вражда. Братья не могли различить, какой из перстней был древнейшим. Чьекольцо настоящее, не поддельное? Так же обстоит дело и с религиями, утверждаетБоккаччо: претензии христианской религии на единственную истинностьнеобоснованны. Параллель, проведенная итальянским гуманистом, заинтересовалаЛессинга, да и позиция Боккаччо была ему близка, но он пошел много дальше.Действие пьесы переносит читателя в эпоху крестовых походов. Событияразыгрываются в Иерусалиме. Только что неудачно для христиан закончился третийкрестовый поход (1189–1192 гг.). Крестоносцам во главе с Ричардом ЛьвиноеСердце и Фридрихом Барбароссой после двухлетней осады удалось взять крепостьАкко, где они и обосновались, но большего добиться не смогли. В Иерусалимепродолжал хозяйничать Саладин (Салах ад-Дин), который за два года до походавышиб крестоносцев из этой христианской святыни. Битва происходила в Кане Галилейской в 1187году. Хроники доносят: это было настоящее побоище. Июль, жара несусветная.Закованные в доспехи весом в 35 килограмм, верхом на конях, тоже отягощенныхлатами, несчастные крестоносцы двинулись в бой. Все тысяча двести рыцарей иполегли здесь. Что до Лессинга, то его отношение к крестовым походам быловыражено еще в «Гамбургской драматургии»: «Ведь эти самые крестовые походы,затеянные интриганской политикой папства, на деле были рядом самыхбесчеловечных гонений, в которых когда-либо был повинен религиозный фанатизм».Лессинг своей пьесой бросил еще один вызов религиозной и национальнойнетерпимости, подогреваемой церковью. Главная идея, одушевляющая егопьесу-поэму, – идея веротерпимости, толерантности. Развитие сюжета этой философской пьесыпроисходит в традиционном со времен Еврипида и Плавта ключе: все замешано натайне происхождения героев и узнавании, отсюда много неожиданных поворотов ислучайностей. Присутствует даже традиционная кормилица, владеющая тайной своихгоспод и ведущая интригу. Действуя из любви и христианского долга, но незабывающая и свой интерес, она чуть не становится причиной общего несчастья.Подозрения, недоверие, неприязнь рассеиваются лишь под конец. Добро побеждаетзло. Но обо всем по порядку. В домеНатана живет горячо им любимая дочь, прекрасная Рэха, при ней – еекормилица-христианка. В отсутствие купца в доме случается пожар, и Рэху спасаетиз пламени незнакомец в плаще храмовника. Она влюбляется в спасителя, онаготова видеть в нем чуть ли не ангела, но рыцарь-христианин сторонитсяеврейского дома. Возвратившись, Натан узнает о случившемся, находитблагородного смельчака. В начале беседы храмовник обращается к немупрезрительно: «Жид!» – но постепенно мудрость и внутреннее благородство Натанаоткрывают путь к сердцу собеседника: рыцарь принимает приглашение Натанапобывать у него в доме и под конец разговора даже называет ему свое имя – фонШтауфен. Еще недавно храмовник вместе сдругими крестоносцами, нарушившими перемирие, был пленен и ждал казни. СултанСаладин, пораженный сходством молодого рыцаря со своим погибшим братом, пощадиллишь его. Но пленник чувствует себя чужим в этом городе и тяготится дарованнойжизнью. Тем временем христианский патриарх Иерусалимский, одержимый идеейборьбы с неверными, подсылает к рыцарю послушника, который передает задание –прикончить Саладина. Храмовник возмущен этим подлым предложением. В ответслышит: Но патриарх сказал – пустьпред людьми Сие есть подлость,но не перед Богом. Двойнаямораль патриарха вызывает негодование храмовника. А далее он, пораженныйкрасотой и умными речами дочери Натана, влюбляется в прекрасную иудейку ипросит у Натана ее руки. Тот не спешит с согласием, и это повергает рыцаря вярость, а тут еще кормилица успела ему нашептать, что Рэха – приемная дочьНатана, христианка, которую он якобы воспитал в законе иудейском. Влюбленныйрыцарь в сердцах обращается за советом к патриарху, несмотря на то что«самодовольный, жирный поп» ему отвратен. Имя Натана в беседе не было названо,но храмовник внутренне содрогнулся, когда услышал трижды повторенный приговорпатриарха: «Жид должен быть сожжен!» Натан еще не знает, какая угроза над ним нависла. Он озадачен другим –срочным приглашением к султану. Полагая, что Саладину нужны деньги, онприготовился поделиться с ним своим богатством, но султан повел речь о вере изадал ему непростой и коварный вопрос: какую религию из трех – иудаизм,мусульманство или христианство – он считает истинной? Из этого испытания Натанвышел с честью: он рассказал старую историю о трех кольцах, дав ей своетолкование. Султан, потрясенный тем, что их мысли во многом совпали, устыдилсясвоих прежних, довольно-таки низких мыслей о еврее, уверовал в мудрость Натанаи назвал его своим другом. Тот же воспользовался расположением властителя,чтобы замолвить слово за пленного рыцаря. Между тем Натану предстоит встреча со старым послушником. Ему патриархпоручил найти преступника-жида, который, приютив у себя христианское дитя,лишил его вечной благодати. И тут выясняется, что пути послушника и Натана ужепересекались. Невольно вспоминается трагедия Софокла «Царь Эдип», предваряющаястрашную развязку сцена встречи Эдипа и старого пастуха, владеющего роковойтайной. У Лессинга, восторженного почитателя античности, развязка вовсе некатастрофична. Зритель узнает, что христианскую девочку когда-то вручил Натанунынешний послушник, вручил в страшный для еврея момент: тот жестоко оплакивалгибель жены и семерых сыновей, сожженных заживо христианами во время погрома вГате. Натан принял девочку как дар Б-жий, посланный в утешение, и возблагодарилВсевышнего, хотя еще недавно корил его и клял. Послушник, отдавая ребенка,сообщил, что мать девочки была из рода фон Штауфенов. Теперь же, при новойвстрече, он вручает Натану молитвенник, который снял с груди погибшего в боюблиз Аскалона рыцаря, отца девочки, слугой которого он был в ту давнюю пору.Как это ни удивительно, но записи в молитвеннике немецкого графа, носившего имяфон Фильнек, сделаны персидской вязью. Натана это не удивляет: он был знаком идаже дружен с этим славным рыцарем, он знал, что тот по происхождению не немец,хотя бывал в Германии, принял христианскую веру и женился на женщине из родафон Штауфенов. Тайна, которую Натанхранил, раскрыта: его Рэха и влюбленный в нее храмовник – брат и сестра. Но этоеще не все: их погибший отец, скрывавшийся под именем фон Фильнека, – роднойбрат султана. Открыв молитвенник, Саладин узнает почерк брата. Финальная сценазавершается молчаливыми объятиями. Лессинг обещал: «Это будет такая же трогательная пьеса, какие я писалвсегда». Но ни одна из его пьес не вызвала такой бури. Лессингу не простиликритики христианства. Гете сразу почувствовал, в кого метил автор: «“НатанМудрый” – пьеса против попов». Единственный отрицательный персонаж пьесы – этопатриарх Иерусалима. И если этим еще не все сказано, приведем некоторыекритические оценки, которые принадлежат не только мусульманам – султану и егосестре, но самим христианам. ВозражаяСаладину, правителю великодушному и щедрому, далекому от фанатизма ипредрассудков соплеменников, его сестра указывает на несбыточность его мечты омире с крестоносцами, который он хотел бы упрочить браком между своимиродственниками и родственниками Ричарда Львиное Сердце:
Не знаешь ты христиан изнать о них не хочешь!
Спесивая их гордость: не людьми,
А христианами не быть, так слыть.
Ведь даже милосердие Христово,
Не заглушенное их суеверьем,
Не человечностью прельщает их,
А только тем, что так вещалУчитель.
............................. ….
Будто лишь у христиан
Царит любовь, которую Всевышний
Вложил в сердца всех женщин имужчин.
Молодой храмовник в беседе сНатаном указывает на иудеев как на народ, который принес в мир идею своейизбранности и заразил ею представителей других конфессий. Некоторые иудеи отметили этоткритический пассаж и напряглись: не такой уж, дескать, юдофил Лессинг, вот и онбросил камень. Но я, не будучи ортодоксом, в Лессинга камня не брошу.Разумеется, храмовник далек от понимания значимости монотеизма, родившегося уеврейского народа и со временем одолевшего язычество. Он не настолькопросвещен, чтобы видеть в иудаизме источник двух других мировых религий. Онопределяет идею богоизбранности, родившуюся у евреев, как гордыню. При том этотгерой, честный, независимый, нравственно стойкий, преодолев предрассудки,поднимается до осуждения религиозных братоубийственных войн и тем самымосуждает дело, которому служит. Разве этого мало? Это же Лессинг вопиет устами своего героя. Онхочет докричаться до своих соплеменников-современников. Разъяснять его слованет необходимости, они ясны. Имеющие уши да услышат. Но слышать не хотят. И если слова храмовника могли как-то«зацепить» евреев, то речь послушника, обращенная к Натану, должна былабальзамом пролиться на их душевные раны. Послушник как бы предвосхищает молодого Лютера, который, до тогокак стать антисемитом, обратился к пастве с памфлетом «Иисус Христос рожден былевреем». Лессинг позволил себе напомнить это своим врагам. Однако ни султан, ни храмовник изначально несвободны от предубеждений против евреев. Лишь постепенно проникаются ониуважением к Натану, который превосходит их мудростью и терпимостью. Философскоезерно пьесы составляет притча о трех кольцах, которую Натан рассказываетсултану. Сохранив канву новеллы Боккаччо, Лессинг внес в нее новые мотивы,значительно меняющие смысл. Натан наделяет родовой перстень чудесным свойством:«кто с верою носил его, угоден был и Г-споду, и людям».
У Лессинга рассорившиеся послесмерти отца братья обратились к судье, чтобы он решил распрю и сказал, какое изколец истинное. И тут последовал ответ поистине неожиданный. Судья напомнил,что кольцо обладало таинственной силой привлекать благоволенье, между тем трибрата ожесточены друг против друга. Отсюда вывод: все три кольцаподдельны. Согласно Лессингу, нерелигиозная принадлежность, а деяния должны служить мерилом при оценке личностии народов. Задача каждого состоит не в том, чтобы провозглашать свое вероучениеединственно верным, а в том, чтобы завоевать уважение других своей жизнью,делами. Идеи гуманизма пронизывают не только притчу о кольцах, но и всю драму:герои, разделенные религиями и предубеждениями, встречаются в финале, чтобыузнать о своем родстве и обнять друг друга. Утопия волею автора реализована.Век Просвещения еще питал надежды, но ХХ век их похоронил. «Натан Мудрый» – драматизированное изложениеначал новой религии, полной простоты и свободы. Имя ей сегодня – экуменизм. Впьесе, по словам Шлегеля, передан «нравственный восторг перед нравственнойсилой». Христианская среда не готова была принять, с одной стороны, идеюверотерпимости, с другой – еврея Натана. То, что имя его вынесено в названиепьесы, что он представлен носителем лучших человеческих качеств, что мудростьеврея возвышает его над остальными героями и потому ему доверены революционныедля того времени мысли автора, не могло не задеть немцев. Но Лессинг, отстаиваясвои позиции, не деликатничал. Он знал цену своим согражданам.
2. Д, Дидро
«Монахиня» (1760) — произведение в форме повествования молодойпослушницы, насильно отданной в монастырь и сначала с наивнойнепосредственностью передающей свои впечатления о монастырской жизни. По меретого как она знакомится с жизнью монахинь, ей становится ясно, что в этомзаполненном самыми земными интересами мирке не существует ни моральной чистоты,ни бескорыстия, ни религиозного самоотречения. Развращенность монахинь,прикрытая лицемерием, их алчность и жестокость приводят молодую девушку крешению бежать из монастыря, чтобы избавиться от унизительного рабства и статьчестной женщиной, занимающейся полезным трудом.
«Племянник Рамо» (1762) — наиболее значительное художественноепроизведение Дидро, философская повесть, написанная в форме диалога междуавтором и Рамо — реально существовавшим племянником прославленного композитора,способным дилетантом, но опустошенным, аморальным человеком. У Дидро этопредельно циничный негодяй; в его философствованиях и рассказах о жизненныхприключениях выступают во всей наготе эгоизм, лицемерие, карьеризм инеразборчивость в средствах, которые помогают ему удерживаться на поверхностижитейского моря.3. Ж.Б.Мольер
«Скупой»
Комедия «Скупой» была поставлена впервые 9 сентября 1668 г. и шла втеатре с неизменным успехом при жизни автора. Последующая сценическая историяпьесы еще более блистательна. Лучшие актеры мира исполняли роль Гарпагона, вкоторой первоначально выступил сам автор. Пьеса вошла в постоянный репертуардраматических театров мира.
Порок скупости давно уже привлекает к себе внимание людей. Грандиозныеобразы скупых создали Шекспир, Пушкин, Бальзак, Гоголь, Салтыков-Щедрин. Образскупого стал как бы вечным спутником человечества, от античности до наших дней.И не удивительно, ибо за весь этот период истории оставались в силе причины,порождающие скупость: право собственности, эксплуатация человека человеком и,следовательно, стремление к беспредельному обогащению отдельных лиц.
Литературной традицией пьеса Мольера связана с античными источниками.Одним из прообразов мольеровского Гарпагона является, бесспорно, образ скрягииз комедии «Кубышка» древнеримского драматурга Плавта, а до него основные чертыскупого набросал в своих очерках «Характеры» древнегреческий писатель Теофраст.Теофраст классифицировал характеры людей по принципу господствующей страсти.Античная (новоаттическая и древнеримская) комедия воспользовалась этойклассификацией. Ее воспринял и классицистический театр XVII столетия Франции.
Комедия Мольера является типичной «комедией характеров». Сценическоеоформление основной идеи пьесы несет в себе черты условности, Условен сюжет,сложный, запутанный, с рядом необычных столкновений, ошибок, узнаваний,характерных для так называемой «комедии ошибок»; условны в известной степенигерои пьесы-добронравные молодые люди, сметливые и преданные слуги. Перед намиизвестная абстракция в соответствии с принципами классицистического театра, ноона так мастерски с точки зрения сценического эффекта оформлена, с таким умомпреподнесена зрителю, что идея скупости, воплощенная в образе Гарпагона,становится идеей конкретной, зримой.
Мольер изображает не характер человека во всей его широте имногообразии черт, а лишь одну главенствующую его черту, подчиняя ей всесценическое действие. Справедливо указал на эту особенность комедиифранцузского драматурга Пушкин:
«У Шекспира-Шейлок скуп, сметлив, мстителен, чадолюбив, остроумен. УМольера — Скупой скуп, и только». Однако логика порока раскрыта здесь с такойбеспощадной правдой, что известная условность и нарочитость сценическогодействия лишь подчеркивает основную линию пьесы, сосредоточивая все вниманиезрителя на ней. От первых слов, сказанных актерами на сцене, до их последнихзаключительных реплик — все направлено на раскрытие и осмеяние скупости.
Скупой Мольера смешон и жалок, как смешон он и в античныхпервоисточниках. Он отвратителен, но не страшен. В этом его отличие от ШейлокаШекспира, от Гобсека, Гранде Бальзака, от Скупого рыцаря Пушкина, от ПлюшкинаГоголя, от Иудушки Головлева Салтыкова-Щедрина. Шекспир, Пушкин, Бальзак,Гоголь, Салтыков-Щедрин возвели порок скупости на высоту величайшейчеловеческой трагедии. Они обнажили ее мрачные, почти примечательную гротескныечерты. Гарпагон Мольера — прежде всего комедийный персонаж. Мольер показалсмешную сторону порока, он заставил зрителя смеяться над пороком.
Главным отрицательным персонажем пьесы является старик Гарпагон,воплощение идеи скупости. Его окружают хорошие, добрые, честные люди. Среди нихюноша Валер, умный и рассудительный, спасший однажды дочь Гарпагона и потомвлюбившийся в нее, добровольно принявший ради любви к девушке неприглядную рольльстеца. Мольер мимоходом бросает мысль: «… для того, чтобы покорять людей,нет лучшего пути, как подражать их поведению, следовать их правилам,восхищаться их недостатками и рукоплескать всему, что они делают. Нечегобояться, что в своих заискиваниях вы перейдете границу. Пусть ваша игразаметна,-самые тонкие люди, если им льстить, становятся дураками...»
Дочь Гарпагона Элиза-милое, кроткое существо, способное, однако,настойчиво защищать свое право на любовь. Сын старика-скрягиКлеант-добропорядочный молодой человек, чуждый взглядам и жизненным принципамотца. Слуга Клеанта-честный, бескорыстный и вместе с тем находчивый, ловкий,недаром ему дано имя Ляфлеш (в переводе «Стрела»). Он крадет у старика шкатулкус золотом, для того чтобы передать ее Клеанту и помочь жениться на Мариане,бедной девушке, столь же благородной и рассудительной, как и Валер, оказавшийся,по счастливому стечению обстоятельств, ее братом.
Симпатичен в пьесе образ дядюшки Жака, повара и кучера одновременно,который с трогательным добродушием сносит побои хозяина и с неподкупнойчестностью блюдет его интересы. Жак Фаталист Дидро, несомненно, связан с этиммольеровским образом. Даже лукавая Фрозииа, сваха и устроительница любовныхдел, неутомимая искательница подачек, оказывается куда пригляднее скрягиГарпагона. «У меня не каменное сердце»,- заявляет она несчастным влюбленным, отдуши желая им помочь.
Все лица группируются вокруг Гарпагона. Он в центре действия. К немуприковано внимание зрителя. Гарпагон скуп, скуп беспредельно, фантастически,скуп аморально. «Господин Гарпагон из всех людей — человек наименее человечныйи из всех смертных — самый черствый и скаредный… Его грязная скупость способнапривести в отчаяние. Ты можешь околеть перед ним, а он и не дрогнет. Корочеговоря, деньги он любит больше, чем доброе имя, честь или добродетель, и приодном виде просителя с ним делаются судороги» — такую характеристику ему даетслуга Ляфлеш.
Гарпагон только скуп. На протяжении пяти актов, даже в ту минуту, когдасудебный комиссар составляет протокол о хищении золота и скряга тянется ковторой зажженной свечке, чтобы потушить се ради экономии. Казалось бы,томительно однообразно должно быть его поведение на сцене; но этого неслучилось. Автору не потребовалось вводить новые мотивы для насыщениясценического действия.
Скупость Гарпагона проявляется в столь разнообразных формах, ее ликстоль живописен, столь полон красок, что одной собой она наполняет сцену ипоглощает все внимание зрителя. Гарпагон подозрителен. Он никому не верит,таится от всех, прячет свои богатства, и сам же от чрезмерной мнительностивыбалтывает свои секреты. «Не ты ли распускаешь слухи, что у меня естьспрятанные деньги?» — спрашивает он у слуги. «А у вас есть спрятанные деньги?»- «Нет, негодяй, я этого не говорю. Я спрашиваю, не наврал ли ты по злобекому-нибудь, что у меня есть деньги?» В каждом человеке Гарпагон видит действительногоили возможного вора и так поглощен своими подозрениями, что выходит за рамкиреального. «Покажи руки!» — кричит он заподозренному в краже слуге. «Вот они!»- «Другие!»- вопит скряга. Гарпагон знает, что он скуп, но эту истину прячет отсамого себя в самых глубоких тайниках души, ибо даже ему ведомо, что скупостьпорочна и постыдна. «Кто же они, эти скупые?» — спрашивает он слугу, поносящегоскупость и скупых. Гарпагон знает, что речь идет о нем, что скупой — это онсам, но хочет, чтобы назвали кого-нибудь другого, и назови Ляфлеш чье-нибудьимя, он с удовольствием позлословил бы на счет этого другого скупого.
Мольер создает изумительную по яркости сцену разговора междуГарпагоном, Элизой и Валером. Молодые люди любят друг друга и уже тайнообручились. Старик не знает об этом и собирается отдать дочь замуж за богатогостарика Ансельма. Дочь противится, и Гарпагон обращается за помощью к Валеру.Девушку берут замуж без приданого — вот главный аргумент скряги-отца. Валер, непротивореча старику, окольными путями пытается пробудить в нем чувствачеловеколюбия. Напрасно! Старик твердит одно: «Без приданого!»
«- Этот довод настолько сокрушителей, что остается только согласиться сним… правда… речь идет о том, чтобы быть счастливой или несчастной до самойсмерти...
— Без приданого!
— Вы правы, это обстоятельство решает все… хотя надо заметить,существуют и такие отцы, для которых счастье дочери дороже денег. Они непринесли бы дочь в жертву корысти...
— Без приданого!
— Ваша правда. Тут поневоле сомкнешь уста. Без приданого! Противостоятьэтому доводу невозможно… «Без приданого» — заменяет красоту, юность,родовитость, честь, благоразумие и честность». Старик не улавливает иронии в словах Валера.«Вот сланный малый! Он говорит, как оракул!» — удивлялся Гарпагон, радуясьтому, что нашелся человек, сходный с ним по взглядам, одобряющий его жизненныепринципы, своим красноречием придающий им привлекательность (так кажетсяглуповатому старику). Это тем более радует Гарпагона, что в душе он знает, какв действительности эти принципы не привлекательны, знает, хотя и гонит от себявсякую самокритическую мысль. Гарпагон сам никогда бы не стал столь откровенновысказываться; Он умеет скрывать корыстные вожделения под лицемерной маскойчеловеколюбия. При всей глуповатости своей Гарпагон лицемерен. Он занимаетсяростовщичеством тайно, ссужает деньги под огромные проценты, выискивая жертвыи, как паук, затаскивая их в свои сети. Одной из таких жертв мог оказатьсясобственный сын, если бы Гарпагон и Клеант случайно не узнали друг друга призаключении сделки. Он знает, что его займы разорительны, что они несутнесчастье людям. Но послушать его! Он делает это во имя человеколюбия.«Милосердие, дядюшка Симон, обязывает нас оказывать услуги ближним, посколькумы в силах это сделать». Христианская мораль нашла себе в лице Гарпагона весьмадостойного пропагандиста. И это знаменательно, если вспомнить зловещую фигуруТартюфа. Мольер прибег к некоей театральной условности: инкогнито-сын беретденьги у инкогнито-отца под разорительные проценты. Ситуация необычная. Однаковесь эффект сцены заключается в том, что скряга неожиданно сам оказываетсясвоей собственной жертвой и сам — своим собственным судьей. За минуту до тогоон радовался, что нашел опрометчивого наследника богатого, умирающего отца. Онготов воспользоваться неопытностью или стесненными обстоятельствами юноши. Онговорит о милосердии, о помощи ближним. Но оказывается, «богатый умирающийотец» — это он сам; Гарпагон, а «опрометчивый наследник, готовый пустить состояниеотца на ветер» — это его сын Клеант. «Как, батюшка! Так это вы занимаетесьтакими позорными делами?»
Сцена сделана сильно. В ней кульминация всей пьесы. Мольер показал нетолько порок скупости, но и почву, питающую этот порок, не только страсть кденьгам, но и постыдные способы их приобретения. Мольер бросает здесь смелоеслово «Кража!» «Кто же, по вашему мнению, преступнее? Тот ли, кто в нуждезанимает деньги, или тот, кто крадет деньги, которые ему и девать-то некуда», — говорит Клеант своему ростовщику-отцу.
Мольер, конечно, не придавал этому слову такого социального звучания,как это сделал впоследствии французский социалист Прудон, заявивший:«Собственность-это кража». Политическая мысль времен Мольера была еще далека оттаких прозрений, однако реплика Клеанта, какой бы умеренный смысл ни придавалей драматург, звучала и тогда достаточно сильно. Драматург ввел в сюжет пьесы мотив любовногосоперничества отца с сыном. Оба они влюблены в одну девушку. Это выглядитнесколько искусственно. Трудно представить себе влюбленного скрягу, да еще насклоне лет. Однако сколько дополнительных красок приобретает скупость Гарпагонав свете этого любовного соперничества! Гарпагон, желающий отдать свою дочьзамуж за кого угодно, лишь бы тот не требовал приданого, сам мечтает получитьприданое за своей невестой. Сваха Фрозина, в силу своей профессии — тончайшийпсихолог, тотчас же уловила интересы и ход мыслей старика. «За девушкойдвенадцать тысяч ливров годового дохода», — заявляет она и далее раскрываетперед ним содержание этой суммы: три тысячи за счет экономии в пище обещаетпринести ему неприхотливая супруга, четыре — экономия в одежде, пять тысяч онасохранит старику, отказавшись от карточной игры, и т. п. «Да, это недурно; нотолько все это как-то несущественно», — смущенно заявляет старик, который прислучае и сам способен был бы прибегнуть к подобной аргументации, если бы нужнобыло кого-либо склонить на невыгодную сделку.
Дальнейшие рассуждения Фрозины о «красоте» Гарпагона и об удивительныхвкусах Марианы, предпочитающей якобы стариков юношам, а также репликиодураченного скряги — чистейший фарс. Но и в этой сцене Мольер умело провелосновную идею пьесы. Здесь на глазах у зрителя происходит состязание междуприжимистым скрягой и ловкой, не знающей поражений
вымогательницей. Атаки хитрой Фрозины проведены по всем правиламискусства, но тщетно, скупость старика оказалась сильнее ее ловкости. «Устоял,проклятый скаред»,-сокрушенно машет рукой сваха на уходящего Гарпагона.
Сюжетной кульминацией пьесы является монолог Гарпагона, обезумевшегопосле похищения у него шкатулки с золотом. Старик мечется, ищет виновного.«Кого вы подозреваете в краже?» — спрашивает его комиссар. «Всех! Я хочу, чтобыарестовали всех как в городе, так и в предместьях».Пьеса кончается веселой развязкой; молодые людивступают в желанный брак, и даже Гарпагон счастлив: ему возвращают похищенныеденьги. Он уходит со сцены с радостным восклицанием: «Скорее к моей милойшкатулочке!» Мольер оптимистичен, он не верит в победу зла. Как бы ни был безобразенпорок, здоровое начало в жизни общества сильнее.
«Дон Жуан»
Дон Жуан — герой мировой литературы. Предыстория этого героя уходит всредние века и связана с многочисленными легендами о грешнике, одержимом тягойк чувственным наслаждениям, отдавшем себя во власть порока, наказанном за своераспутство судом божьим. Древнейшее происхождение имеет легенда, связанная сДон Жуаном, о каменном госте, статуе, карающей преступника. Он является героем нескольких произведений.Так например, герой драмы Тирсо де Молины “ Севильский озорник, или Каменныйгость, герой либретто Л. да Понте и оперы В. А. Моцарта “ Дон Жуан, илинаказанный распутник“, герой незавершенной поэмы Байрона “Дон Жуан “, геройдрамы Д. Граббе “ Дон Жуан и Фауст “, герой трагедии А. С Пушкина “ Каменный гость“, а так же онявляется героем комедии Ж.-Б. Мольера “ Дон Жуан или каменный гость “ ( 1665 ).Образ Дон Жуана — одна из наиболеезначимых реплик Мольера в споре, который ведет великий век о сущностныхкатегориях человеческого бытия, о добре и зле, о боге и дьяволе.
В Дон Жуане мы видим человека, “ сильного своим умом, но принадлежащейк сильной социальной группе “( Леклер ), распутного и злого, носящего маскувольномыслия. Среди героев комедий Мольера Дон Жуан самый привлекательный. Емучужда назойливость, а ханжество у артистичного дворянина выглядит грациозно.Радостное жизнелюбие героя особенного свойства: он словно постиг все законыбытия и чувствует себя избранником, которому ничего не стоит остановить время,сделать врага другом, покорить в миг любую красавицу. Поведение его можетпоказаться противоречивым: он смеется над женскими чувствами, но почтипо-братски расположен к слуге Сганарелло, он безразличен к тому, о чем говорято нем “ в свете “, но бросается на помощь к незнакомцу, попавшему в беду. Ондерзок и бесстрашен, но может и удрать от преследователей, переодевшись вкостюм крестьянина.
Рисуя своего героя, Мольер заставляет читателя дивиться галантнойвиртуозности сеньора по отношению к женщинам, хотя у многих его поведение можетвызвать негодование. Между тем, кара небесная обрушивается на грешника, чьивины так обыденны. Но по-видимому, его кощунственное лицемерие - только часть преступления. Мы не можемистолковать вину героя , не учитываябыта и идей того времени. В пьесе автор выстраивает для своего герояудивительно обыденный мир: здесь снуют кредиторы, папаша “ читает прописи “.Одним словом в реальности не существует ничего “ чудесного и божественного “,пока не появляется статуя командора и не делает свое дело. Ей предшествуетпредупреждающий герой призрак женщины под вуалью. Оскорбленная любовь. Однакотема каменного командора, посланного силами ада, не может быть понята толькокак тема небесного правосудия. Оживший истукан — традиционная для литературыситуация вторжение злых сил в мир людей и опустошение их душ. Игра Дон Жуана с мертвымкомандором, нарядной статуей ( “ Ему идет это одеяние римского императора “ ) — этот такая же игра, которую ведет герой на земле и готов вести в мирах иных.Игра, как средство достижения целей, как наслаждение властью над теми, кто неимеет способности творить воображаемый мир. Принимая “правила игры “предложенные ему окружающими, Дон Жуан ведет себя весьма разнообразно. То онупоенно рассуждает о “ модном пороке “ — лицемерии, то бросается на выручкунезнакомцу, то на миг подыгрывает отцу. Мольеровский интеллектуал не верит в смысл бытия, где жизнь, смерть, любовьимеют величайшее значение. Наказание, которое настигает Дон Жуана, — это по существукара за слепоту, за высокомерие, обернувшееся смертным грехом.
Впервые “ Дон Жуан “ увидел свет на сцене парижского театра Пале — Рояль 15 февраля 1665 года. Роль Дон Жуана сыграл Лагранж. С тех пормольеровский Дон Жуан стал некоей точкой отсчета для всех, кто пытался так илииначе интерпретировать знаменитый сюжет о севильском обольстителе.
«Мизантроп»
Альцест — герой комедии Мольера “ Мизантроп“. Один из наиболее загадочных мольеровских персонажей. Уже три столетия,прошло со дня премьеры комедии, однако критики спорят о природе этого образа:то объявляют мизантропа “ развлекательным персонажем “, то усматривают в немсходство с самим Мольером.
Альцест, — несомненно, “ интеллектуальныйгерой “. В пьесе существует противоречие между природой человека и законамиобщества. Он влюблен в кокетливую Селимену, что является “ воплощениемграциозного модного порока лицемерия “. Девушка обращается с Альцестом довольно злоязычно, и он ополчается нанеискренность любимой. А впрочем, все признаки двуличия вызывают у негонегодование: вежливость Флинта, изящная “ игра в мнения “ Селимены, “предательство, измены, плутни, льстивость“, существующие при дворе. Способностьжить в воображаемом мире ( такая же, как и у Дон Жуана и многих мольеровскийгероев ), не желая замечать требований и законов реальности. Его бунт противвсего, что “ при дворе и в свете окружает “ имеет двоякое происхождение.Раздражение Альцеста может быть объяснено, как принципиальное непринятиезаконов бытия, а так же можно объяснить,как любовные похождения. Мизантроп честени нетерпим к нарушителям заповеди “ не лги “, но сам отягощен смертельнымгрехом — гордыне, мешающей ему приобрести гармонию с миром и с самим собой.Он высокомерно требователен к другу, даже гру