Школа №931
Юго-Западного округа г. Москвы
РЕФЕРАТ
по зарубежной литературе
на тему: “Образ главного героя
в трагедии В. Шекспира “Гамлет”
ученицы 9 “Б” класса
Семененко Наталии.
2001-2002
Содержание
№стр
I. Введение 3
II. Гамлет– выразитель взглядов и 5
идей эпохи Возрождения
III. Литературнаяполемика вокруг 18
образа Гамлета
IV. Вывод 21
V. Списокиспользуемой литературы 24
I. Введение
Среди пьесВильяма Шекспира “Гамлет” — одна из самых известных. Героем этой драмывдохновлялись поэты и композиторы, философы и политические деятели.
Огромный круг философских и этических вопросовпереплетается в трагедии с вопросами общественными и политическими,характеризующими неповторимую грань XVI и XVII веков.
Шекспировский герой сталпламенным выразителем тех новых взглядов, которые принесла с собой эпоха Возрождения,когда передовые умы человечества стремились восстановить не только утраченноеза тысячелетие средневековья понимание искусства древнего мира, но и довериечеловека к собственным силам без упований на милости и помощь неба.
Общественная мысль, литература, искусствоэпохи Возрождения решительно отбросили средневековые догмы о необходимостиежечасного смирения духа и плоти, отрешенности от всего реального, покорногоожидания того часа, когда человек перейдет в «потусторонний мир», и обратилиськ человеку с его мыслями, чувствами и страстями, к его земной жизни с еерадостями и страданиями.
Трагедия “Гамлет” – “зеркало”, “летописьвека”. В ней отпечаток времени, в которое не только отдельные личности – целыенароды оказались как бы между молотом и наковальней: позади, да и в настоящем,- феодальные отношения, уже в настоящем и впереди – буржуазные отношения; там –суеверие, фанатизм, здесь – вольнодумство, но и всемогущество золота. Обществостало гораздо богаче, но и нищеты стало больше; индивиду куда свободнее, но ипроизволу стало вольготней.
Государство,в котором живет, изнывая от язв его и пороков, принц Датский, это вымышленнаяДания. Писал же Шекспир о современной ему Англии. Все в его пьесе – герои,мысли, проблемы, характеры – принадлежит обществу, в котором жил Шекспир.
“Гамлет”наполнен столь глубоким философским содержанием, в трагедии дана такая широкаякартина современной Шекспиру жизни, в ней созданы такие грандиозные человеческиехарактеры, что мысли и чувства писателя, заключенные в этом шедеврешекспировской драматургии, стали близки и созвучны не только его современникам,но и людям иных исторических эпох.
II. Гамлет – выразительвзглядов и идей эпохи Возрождения.
Шекспир вступил в новый XVII век как зрелый и овеянный славой художник. Началось последнеедесятилетие его творчества.
Художник с огромной силой выражает мысли и настроения передовых людей своего времени, он создаетцикл своих великих трагедий.
По мысли Шекспира природачеловека неотрывна от добра. И истоки трагедии писатель видит в расхожденииприроды человека и его поведения. Этот конфликт Шекспир наиболее полно и яркопоказал в одной из самых своих значительных трагедий “Гамлет”.
Каждое время по-новому переживало ситуации и проблемы этой трагедии. Втечении почти четырех веков она служила человечеству зеркалом, в котором каждоепоколение рассматривало свое лицо. И всякий раз это лицо было иным. Сохраняясвой строгий костюм, датский принц представал то пылким, то вялым, то гуманным,то холодным. Почему?
Гамлет — не узко-бытовой образ, но характер, наполненный огромнымфилософским и жизненным содержанием. В образе Гамлета с определенной силой выражено тосостояние, которое было типично для множества людей шекспировской эпохи.
Понять героя любой драмы можно исходя излогики самой драмы. Не то с Гамлетом. Недаром другие персонажи трагедии сравнивают Гамлета сегодня с Гамлетом вчерашним. Вот таким вспоминает прежнего Гамлета Офелия: “Взорвельможи, меч солдата, язык ученого”1.
Для принца пороки двора — концентрациянравов всей парадной, официальной жизни государства, и
1 Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, собр. в2-х томах, т.II — М., Рипод классик, 2001, стр.197. он так измучен, так раздражен, что едва боковым зрением улавливает другую его сторону. Как принц, Гамлет хорошо знает, чего стоят так называемые «высокие» звания и почести, за которыми всегда срываютсяслучайности рождения или прихоти властелина. Гамлет несет в себе луч великойнадежды – горячий интерес к будущему человечества. Последнее его желание –сохранить свое “раненое имя” в памяти потомства, и, когда Горацио намереваетсядопить остаток яда из кубка, чтобы умереть вслед за другом
Гамлет молитего не делать это. Отныне долг Горацио –рассказать людям о том, что произошло сГамлетом и почему он так страдал.
УГамлета глубокий и подвижный ум — все схватывает на лету. В аристократической среде держится он непринужденно, отлично зная все винтики и механизм ее этикета, к простым людям не подделывается и не проявляет никакого высокомерия. Не только серьезным своим речам,даже каламбурам, шуткам, остротам всегда придает он глубокомысленный поворот, вследствие чего они кажутся одновременно и доходчивыми, изамысловатыми. Оставаясь наедине с самим собой, Гамлет как бы импровизирует;его раздумья не перепевы общих истин обихода житейского, а самобытные,давно выстраданные и вот здесь, сейчасродившиеся, не успевшие остыть, превратиться в сухие умозаключения. Благочестия в нем ни на йоту, хотя по старинке он верит, что «душа бессмертна», что существуют овеянные небом «благочестивыедухи» и «дышащие гиеной проклятые» духи. Он далек от самодовольства, не считает, что все им ужепознано — напротив, в окружающем его мире, уверен он, бесконечно много еще неразгаданных тайн.Доверчивый к людям, Гамлет ждет от них откровенности и прямоты, но что поделать, эти душевные качества встречаются крайне редко. Иногда он играет своим остроумием, мастерски пародирует напыщенную манеру своих собеседников и делает это так, что ее плутоватая функция сразу выплывает наружу.
ДумаетГамлет не по чужой указке. Физически он - как в железныхтисках, во дворце ему — как в тюрьме, единственная его опора противвсего света — независимость суждений.
«Вялодушныйдурень»1! Многократные укоры Гамлета самому себе — симптомы разобщенности мысли и воли.
“Трусами нас делает раздумье…”2Междутем вялость и трусость не в натуре Гамлета. Вспомним, перед дуэлью с ЛаэртомГамлет страшит его, говоря: “Хоть я не желчен и не опрометчив, но нечто есть опасное во мне, чего мудрей стеречься.Руки прочь!”3. Что Гамлет отважен, он докажет на пути в Англию,когда на его корабль нападут пираты. С обнаженной шпагой в руке, он перескочитна палубу разбойничьего судна и будет сражаться один против целого экипажа.
Неудивительно,ведь Гамлет – “человек судьбы”, к нему сам “рок взывает”, его не страшат никакие предвестия, он полон отваги — поистине “Немейский лев”. Да и от мщения за отцаГамлет вовсе не уклоняется: безжалостен ко всем, кого считает виновным. Непреклонность,целостность, пластичность - черты подлинно героического характера, и как раз эти черты в Гамлетеполностью отсутствуют.
1 Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, собр. в2-х томах, т.II — М., Рипод классик, 2001, стр.190;
2 Шекспир В. Комедии, хроники,трагедии, собр. в 2-х томах, т.II — М., Рипод классик, 2001, стр.195;
3 Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, собр. в 2-хтомах, т.II - М., Рипод классик, 2001, стр.263.
“Из жалости ядолжен быть жесток”1, — требует от самого себя Гамлет, когда обвинятсвою мать в утрате женского достоинства.
Бывает, что Гамлет теряет над собой контроль, становится невменяем и,подобно врачу, сам себе ставит диагноз: “Я наказан мучительным недугом”2.Лицо Гамлета – то холодная застывшая маска, то по нему скользят гримасы,улыбкой же оно никогда не озаряется.
Саркастические, даже грубые каламбуры Гамлета унизительны для тех, комуони адресованы. Веселых, безобидных каламбуров от Гамлета ждать нечего. Притомон самобытен, “не дудка в пальцах у Фортуны”, из уст его не вылетают стертые,банальные, ходячие словечки, даже грубости его неповторимы.
Гамлет последовательно осознает свою трагедию и ведет борьбу невслепую, а отчетливо представляя себе, какой перед ним противник.
Герой Шекспира дан крупнымпланом. Масштаб личности Гамлета возрастает оттого, что не одно созерцаниевсеобъемлющего зла характеризует героя, но также единоборство с порочным миром.
Противники Гамлета, в свою очередь, не бездействуют, они принимаютвызов. Их нельзя недооценивать. Ониобусловили трагедию Гамлета. Они “расшатали” век. Они – конкретные носителипорока, виновники беззаконий и разврата, в совокупности своей составляющие враждебныйГамлету мир зла. Они враждебны не только Гамлету.
Гамлет, видно, не освобожден от суеверий, что, в частности,подтверждается его нежеланием убить
1 Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, собр. в 2-х томах, т.II — М., Рипод классик, 2001, стр.220;
2 Шекспир В. Комедии, хроники,трагедии, собр. в 2-х томах, т.II — М., Рипод классик, 2001, стр.264.
Клавдия вовремя молитвы. Но было бы ошибкой искать религиозные мотивы в трагедии Гамлета.Гораздо ближе мы подойдем к истине, если сосредоточим свое внимание на другом.Жизнь стала такой невыносимой, что для умного, честного и бескорыстного Гамлетаземное существование теряет смысл.
Благодаря некоторым “отвлекающим” эпизодам углубляется образ Гамлета,его человечность становится не столь суровой, как в тех сценах, где он борется.Теплота души, вдохновение художника, рассчитывающего на взаимопонимание, — таковы те новые штрихи, которые появляются в портрете, когда Шекспир показываетГамлета, беседующего с актерами.
О целеустремленности Шекспирасвидетельствует одна важная деталь в построении образа Гамлета. Принц датскийпосле смерти отца имеет право на престол, он достиг совершеннолетия (правда, несовсем ясно сколько ему лет). Никакие ссылки на незрелость не могли быоправдать узурпацию престола Клавдием. Но Гамлет ни разу не заявляет о своих правах, он не стремится сесть натрон. Включи Шекспир этот мотив в трагедию, она бы потеряла многое, преждевсего не столь отчетливо бы выявлялась социальная сущность борьбы Гамлета.Когда Горацио говорит об умершем монархе, что это “истый был король”1,Гамлет уточняет: “Он человек был, человек во всем”. Вот истинная мера всех вещей, высший критерий для Гамлета.Сколько границ в этом сложном образе?
Он непримиримо враждебен кКлавдию. Он по-дружески расположен к актерам. Он грубоват в общении с Офелией.Он обходителен с Горацио. Он сомневается в себе. Он действует решительно ибыстро. Он остроумен. Он умело владеет шпагой. Он боится божьей кары. Онбогохульствует. Он
1Шекспир В. Пьесы, сонеты — М., Олимп, 2002,стр.398.
обличает своюмать и любит ее. Он равнодушен к престолонаследию. Он с гордостью вспоминаетотца-короля. Он много думает. Он не может и не хочет сдержать свою ненависть.Вся эта богатейшая гамма меняющихся красок воспроизводит величие человеческойличности, подчинена раскрытию трагедии человека.
Трагедию о Гамлете все единогласно считаютзагадочной. Всем кажется, что она отличается от остальных трагедий самогоШекспира и других авторов прежде всего тем, что непременно вызывает некотороенепонимание и удивление зрителя.
Трагедияможет совершать невероятные эффекты с нашими чувствами, она заставляет ихпостоянно превращаться в противоположные, обманываться в своих ожиданиях,наталкиваться на противоречия, раздваиваться; и когда мы переживаем “Гамлета”,нам кажется, что мы пережили тысячи человеческих жизней в один вечер, и точно –мы успели почувствовать больше, чем в целые годы нашей обычной жизни. И когда мы вместе с героем начинаемчувствовать, что он более не принадлежит себе, что он делает не то, что он делать был бы должен, — тогда именно трагедия вступает в свою силу. Замечательно выражает это Гамлет,когда в письме к Офелии клянется ей в вечной любви до тех пор, пока “этамашина” принадлежит ему. Русские переводчики обыкновенно передают слово“машина” словом “тело”, не понимая, что в этом слове самая суть трагедии (впереводе Б. Пастернака: “Твой навеки, драгоценнейшая, пока цела эта машина”1).
Самое ужасное в сознании эпохи было то,что перерождался объект ее самой глубокой веры –
1Шекспир В. Пьесы, сонеты — М., Олимп, 2002, стр.426.
Человек. Вместес этим сознанием приходила боязнь поступка, действия, ибо с каждым шагомчеловек все далее продвигался в глубь несовершенного мира, становилсяпричастным его несовершенствам: «Так всех нас в трусов превращает мысль…” 1
Почему медлит Гамлет? Сакраментальный вопрос, на который отчасти ужедан ответ. Поэтому зададим другой: “А откуда нам известно, что он медлит?”Прежде всего, от Гамлета, казнящего, понукающего себя к действию.
Завершаявторой акт, Гамлет, наконец, произнесет нужное слово и как будто в нужном тоне– в монологе после сцены с актерами, согласившимися сыграть предкоролем-узурпатором изобличающую его пьесу. Для полноты сходства событий, субийством его отца Гамлет допишет несколько строк, и “мышеловка” будет готова.Договорившись об ее исполнении, Гамлет остается один, вспоминает актера,читавшего ему монолог, восхищен сыгранной тем страстью, хотя, казалось бы “чтоон Гекубе? Что ему Гекуба?”2. Но это – достойный пример дляподражания ему, Гамлету, имеющему действительный повод потрясти небо и землю.Он же молчит, когда ему следует воскликнуть: “О мщенье! ”3
Гамлет вырвал, наконец, у себя это слово,чтобы тут же одуматься и одернуть себя: “Ну и осел я, нечего сказать”.
Гамлет откровенно идет на разрыв с ролью трагического героя, не умея и,как оказывается, не желая выступить привычным публике героем-мстителем.
1 Шекспир В. Пьесы, сонеты — М., Олимп, 2002, стр. 447;
2 Шекспир В.Пьесы, сонеты — М., Олимп, 2002, стр. 443;
3 Шекспир В.Пьесы, сонеты — М., Олимп, 2002, стр. 443.
Тем более что эту роль есть, кому сыграть. Показать ее в исполнении сможетактер, участвующий в “мышеловке”, а непосредственно воплотить – Лаэрт,Фортинбрас… Гамлет готов восхититься ихрешимостью, их чувством чести, но не можетне ощущать бессмысленность их деяний: “Двух тысяч душ, десятков тысячденег / Не жалко за какой-то сена клок!”1. Так Гамлет отзывается напоход Фортинбраса в Польшу.
На этом героическом фоне отчетливее проступает бездеятельность самогоГамлета, диагноз которой ставят уже два столетия: слаб, нерешителен, подавленобстоятельствами, наконец, болен.
Инымисловами, такова божественная справедливость, воплощенная мировым законом бытия,который может быть подорван: если кому-то причинено зло, значит, зло причиненовсем, зло проникло в мир. В акте мщения восстанавливается гармония.Отказавшийся от мести выступает соучастником ее уничтожения.
Таков закон, от которого дерзает отступить Гамлет. Шекспир и зрителиего эпохи, безусловно, понимали, от чего он отступил в своей медлительности. Исам Гамлет хорошо знает роль мстителя, которую он никак на себя не примет.
Гамлет знает, для чего он рожден, но найдетли он силы исполнить свое предназначение? И вопрос этот относится не к егочеловеческим качествам: силен он или слаб, вял или решителен. Всей трагедией подразумевается вопрос не о том,каков Гамлет, а о том, каково его место в мире. Это предмет трудного раздумья, его смутных догадок.
Гамлет выбрал мысль, сделавшись “первым рефлектирующим”, а через это - первым героем мировой литературы,пережившим трагедию
1 ШекспирВ. Пьесы, сонеты — М., Олимп, 2002, стр. 487.
отчуждения и одиночества, погруженным в самого себя и своимысли.
Катастрофичноотчуждение Гамлета, нарастающее по ходу действия. Довершается его разрыв спрежде близкими людьми, с прежним собой, со всем миром представлений, в которомон жил, с прежней верой… Смерть отца потрясла его и породила подозрения. Поспешный брак матери положил начало егоразочарованию в человеке и, особенно – в женщине, разрушил его собственнуюлюбовь.
Любилли Гамлет Офелию? Любила ли она его?Этот вопрос постоянно возникает при прочтении трагедии, но не имеет ответа в еесюжете, в котором отношения героев не строятся как любовные. Они сказываются иными мотивами: отцовскимзапретом Офелии принимать сердечные излияния Гамлета и ее повиновениемродительской воле; любовным отчаянием Гамлета, подсказанным его ролью сумасшедшего;подлинным безумием Офелии, сквозь которое словами песен прорываютсявоспоминания о том, что было, или о том, что не было между ними. Если любовьОфелии и Гамлета существует, то лишь прекрасная и невоплощенная возможность, намеченная доначала сюжета и уничтоженная в нем.
Офелияне разбивает круг трагического одиночества Гамлета, напротив, дает ему остреепочувствовать это одиночество: ее превращают в послушное орудие интриги иделают опасной приманкой, на которую принца пытаются поймать. Судьба Офелии неменее трагична, чем судьба Гамлета, и еще более трогательна, но каждый из нихотдельно встречает свою судьбу и переживает свою трагедию.
Офелиине дано понять, что Гамлет – человек философской мысли, что в страданиях мысли,правдивой, требовательной, бескомпромиссной, — жребий Гамлета, что гамлетовское“я обвиняю” передает невыносимость его положения в конкретном мире, где извращенывсе понятия, чувства, связи, где кажется ему, что время остановилось и “такесть, так будет” вечно.
Отчужденный от семьи, от любви, Гамлет теряетверу и в дружбу, преданный Розенкранцем и Гильденстерном. Их он отправляет насмерть, которая была уготовлена ему при их, пусть невольном, содействии. Всевремя казнящий себя за бездеятельность, Гамлет успевает немало совершить втрагедии.
Говорят даже о двух Гамлетах: Гамлете действияи Гамлете монологов, весьма между собой различных. Колеблющийся и размышляющий– второй; над первым же еще сохраняет власть инерция общепринятого, инерциясамой жизни. И даже инерция собственногохарактера, как мы можем судить, по своей природе отнюдь не слабого,решительного во всем, пока дело не касается главного решения – мстить. Гамлет –просветившийся в гуманизме человек, которому ради выяснения истины приходитсясовершить шаг назад, к средневековым понятиям о “совести” и “стране, откуда никто не возвращался”.“Совесть”, как и гуманизм, стала современным для нас словом, изменив, расширивсвое изначальное содержание. Нам ужеочень трудно представить себе, как то же слово воспринималось шекспировскойаудиторией, обозначая для нее прежде всего страх перед загробным наказанием засвои земные поступки, тот самый страх, от которого новое сознание стремилосьосвободиться. К людям народа влечет душу Гамлета, к Гамлету – их души, “к немупристрастна буйная толпа”1, но это их взаимное тяготение не приводитк их соединению. Трагедия Гамлета – это и трагедия народа.
Задумываясьо смысле человеческого
1 Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, собр. в2-х томах, т.II - М., Рипод классик, 2001, стр.224.
существования,Гамлет произносит самый волнующий и глубокий из своих монологов, первые словакоторого давно уже стали крылатым выражением: “Быть или не быть, вот в чемвопрос”1. Этот монолог содержит целый клубок вопросов. Тут загадка“безвестного края, откуда нет возврата земным скитальцам”, и многое другое. Ноглавное – выбор поведения в жизни. Быть может, “покорятся пращам и стреламяростной судьбы?” – спрашивает себя Гамлет. “Иль, ополчась на море смут,сразить их противоборством?”. Вот выход, в самом деле, героический. Не для тогоже создан человек “с мыслью столь обширной, глядящей и вперед и вспять”2,чтобы “богоподобный разум… праздно плесневел”!
Гамлетачаще влечет к философским раздумьям, но уж если судьба вручила ему титаническуюмиссию восстановить нравственное здоровье рода человеческого, навсегда избавитьлюдей от подлости и негодяйства, Гамлет от этой миссии не отказывается. После этого не слабохарактерностью Гамлетаобъяснять надо его метания, колебания, умственные и эмоциональные тупики, аисторическими условиями, когда народные бунты кончались поражением. Слиться снародом – ни в его борьбе, ни в его временной покорности – Гамлет не мог.
Гамлет несет в себе луч великой надежды – горячий интерес к будущемучеловечества. Последнее его желание – сохранить свое “раненое имя” в памяти потомства,и, когда Горацио намеревается допить остаток яда из кубка, чтобы умереть вследза другом, Гамлет молит его не делать это. Отныне долг Горацио –рассказатьлюдям о том, что произошло с Гамлетом и почему он так страдал.
1 Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, собр. в2-х томах, т.II — М., Рипод классик, 2001, стр.194;
2 Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, собр. в2-х томах, т.II - М., Рипод классик, 2001, стр.229.
Гамлет молитего не делать это. Отныне долг Горацио –рассказать людям о том, что произошло сГамлетом и почему он так страдал.
Трагиченли образ Гамлета? Ведь так часто это оспаривается. Спрашивают, разве Гамлет непадает духом от малейшей неудачи, разве не растрачивается впустую весь его пыл,не попадают удары его мимо цели? Да, но это потому, что хочется ему большего,чем он в состоянии выполнить, и потому отвага его растрачивается впустую. Ведьсамое страшное в трагедии Гамлета – не столько преступление Клавдия, сколькото, что в Дании за короткое время свыклись с деспотизмом и рабством, грубойсилой и тупым послушанием, подлостью и трусостью. Самое страшное в том, чтосвершившееся злодейство теперь предано забвению теми, кто знает обстоятельствасмерти короля. Вот пред чем в ужасе Гамлет.
Преждечем совершить злое дело, человек ждет, пока у него “совесть” утихомирится,пройдет, словно немочь. У кого-то пройдет. У Гамлета — нет, и в этом еготрагедия. Не в том, разумеется, что Гамлет не хочет и не может статьбессовестным в понятиях нашей, нынешней нравственности. Трагедия в том, чтоничего другого, кроме вроде бы раз и навсегда отринутой зависимости от потустороннего,нечеловеческого авторитета, он не находит для опоры и действия, для того, чтобыпоставить на место “вывихнутые суставы” эпохи. Одну эпоху ему приходится судить по нормам другой, уже ушедшей эпохи, аэто, по Шекспиру, немыслимо.
Гамлетне раз на протяжении песни имел возможность покарать Клавдия. Почему, например,он не наносит удар, когда Клавдий молится в одиночестве? Потому, установилиисследователи, что в таком случае, согласно древним поверьям, душа убитогоотправилась бы прямо в рай, а Гамлету необходимо отправить ее в ад. Будь наместе Гамлета Лаэрт, он бы не упустил случая. “Оба света для меня презренны”1, — говорит он. Для Гамлета – не презренны, и в этом трагизм его положения.Психологическая раздвоенность гамлетовского характера носит историческийхарактер: ее причина – двойственное состояние “современника”, в сознаниикоторого вдруг заговорили голоса и стали действовать силы других времен.
Как бы ни были популярны другие пьесы, ниодна не может соперничать с “Гамлетом”, в котором человек современнойэпохи впервые узнавал себя и свои проблемы.