Калужский государственный педагогический университетим. К.Э. Циолковского
Филологический факультет
Кафедра литературы
Образ человека в художественном осмыслении писателей«серебряного века»
Допущено к защите Дипломнаяработа
студенткиФЛ-51 з/о
Г-------ой О.В.
Научный руководитель:
старшийпреподаватель
К--------тов И.В.
Калуга2006Оглавление
TOC o «1-3» h z u Оглавление. PAGEREF _Toc136601737 h 2
1. Введение. PAGEREF _Toc136601738 h 3
2. Глава1. Образ человека в художественном осмысленииМ. Горького. PAGEREF_Toc136601739 h 5
3. Глава 2. Концепциячеловеческой судьбы в пьесе Л. Андреева «Жизнь человека» PAGEREF _Toc136601740 h 12
4. Глава 3. Эволюциячеловеческого сознания в повести И. Шмелева «Человек изресторана». PAGEREF _Toc136601741 h 24
5. Глава 4. Личность в поэмеВ. Маяковского «Человек». PAGEREF _Toc136601742 h 48
6. Заключение. PAGEREF _Toc136601743 h 61
Список литературы… PAGEREF _Toc136601744 h 64
Введение
Литератураконца XIX– началаXX– один из самых сложных, интересных и противоречивыхпериодов истории отечественного словесного искусства, привлекающий вниманиеисследователей.
Совокупностьпроблем, черт, фактов литературной жизни, драматизм писательских судеб,обусловленный неприятием многими из них Октябрьской революции, перипетийлитературной борьбы и создают то неповторимое идейно-художественноесвоеобразие, которое продемонстрировала русская литература в это ответственноеи бурное время. История литературы не знает другого периода, когда за стольнебольшой отрезок времени появилось такое количество течений, школ, имен,оставивших заметный след в мировой литературе.
Существенноусложнилась в литературе этого времени изображение фигуры человека. Концепцияэтого образа всегда выражает в искусстве сущность идейно-художественных исканийэпохи. Она предполагает целостное представление писателя о жизни, выявляет егообщественно эстетические позиции, тот угол зрения, с которого «представляетсяавтору мир» (Белинский). Являясь содержательной стороной художественноготворчества концепция человека во многом формирует поэтику, стиль и жанровоесвоеобразие произведения.
Литературуэтого периода характеризует обостренный интерес к каждой человеческой личности,её жизни, мотивам поведения, своеобразию внутреннего мира. Писатели стремятсяпоказать человека не только в его социальной, что было характерно длялитературы XIXстолетия, но прежде всего в антропологической, природной, национальной,физиологической, исторической обусловленности, глубже раскрыть его связи смиром. Идея утверждения высоких духовных и нравственных качеств личностистановится в литературе центральной этической и эстетической концепциейвремени.
Тема нашего исследованияопределяется интересом к проблеме изображения человека в творчестве М.Горького,Л. Андреева, И.Шмелева, В. Маяковского, живших в одну эпоху. Исследованию этойпроблемы посвящены работы таких ученых как А. Волков, Б.Михайловский, Е.Тагер,П.Басинский, В.Барахов (по творчеству М.Горького); Л.Афонин, Ф.Левин,Л.Колобаева (по творчеству Л.Андреева); А.Черников (по творчеству Шмелева);И.Машбиц-Веров, В.Перцов, В.Сарычев (по творчеству В.Маяковского).
На примере четырехпроизведений: двух поэм В.Маяковского и М.Горького, объединенных общимназванием «Человек», пьесы Л.Андреева «Жизнь человека» и повести И.Шмелева«Человек из ресторана» мы попытаемся выявить идейно-эстетические концепцииизображения фигуры Человека, обнаруживая при этом своеобразную перекличкуписателей с часто диаметрально противоположными способами освоения мира.
Глава1.Образ человека в художественном осмыслении М. Горького
Создавая цикл пьес,Горький одновременно начал страстный, взволнованный разговор о человеке –мыслителе и творце.
В те же годы, когдаГорький работал над пьесами, у него кристаллизовалась идея философской поэмы«Человек», явившейся поэтической параллелью не только к пьесе «На дне», скоторой у нее есть прямые связи, но и ко всему горьковскому драматургическомуциклу начала XX века.
Лучшую художественнуюхарактеристику поэме «Человек» дал В. В. Стасов. «Человек», — писал он,— одноиз капитальнейших и глубочайших творений Горького. Какая ширина и объем мысли,какая красота и сила, какая поэзия картин, какая сжатость и скульптурностьвыражений! Эта вещь — одно из наиважнейших и оригинальнейших созданий всейрусской литературы»
Возвышенный, пафосныйслог поэмы, к тому же ритмически организованный, мог бы показаться высокопарными неестественным в передаче иного содержания. Но чудесное слияние мысли и формыв глубоко искреннем выражении положительного идеала придает поэме величавуюпростоту эпических творений. На эту особенность «Человека» обратил вниманиеГорького такой крупный художник, как Леонид Андреев. Л. Андреева поражало, какон писал Горькому, то, что поэма «при всей своей возвышенности передает толькообычное состояние твоей души. Обычное — это страшно сказать. То, что в другихустах было бы громким словом, пожеланием, надеждою,— у тебя лишь точное ипрямое выражение обычного существующего. И это делает тебя таким особенным,таким единственным и загадочным...».
Л. Андрееву, мятущемуся впоисках правды и постоянно заходящему в тупик «непознаваемого», казалось «загадочным»нерушимое единство убеждений человека и творений художника.
Для того чтобы сброситьцепкую власть многовекового рабства и утвердить новое отношение к жизни, новыйчеловек должен был глубоко познать себя, выдержать сложную борьбу и в себесамом, чтобы выйти из нее победителем.
Философская поэмаГорького утверждала, что в самой человеческой природе, в разуме человеказаложено грядущее торжество над чувствами, исказившими его.
Первоначально, как и вПеснях о Соколе и Буревестнике, как и в ряде других аллегорических ифилософских произведений, Горький предполагал противопоставить два начала —героико-революционное и мещанское. За первыми двумя главами должна быласледовать глава о Мещанине, и писатель сделал набросок к ней. Но вскоре онрешительно отказался от третьей главы, и, видимо, по весьма существеннымпричинам.
Глава о Мещанине резкоснизила бы патетическое звучание вещи. «Низкие истины» о жизни мещанства, какбы о них ни писать, плохо гармонировали бы с «высокой правдой» о силечеловеческого разума и духа в произведении, где писатель отказывался оттрадиционной формы спора аллегорических персонажей и дляфилософско-психологического содержания нашел новые художественные возможности.Достаточно привести некоторые противопоставления из наброска к неосуществленнойглаве, чтобы понять, почему Горький оставил свой замысел: «Если человек похитит огонь с небес —Мещанин освещает этим огнем свою спальню или пользуется им как средствомпередвижения… Человек, в поисках души вещей, воздух превращает в жидкость. Мещанин лечит этой жидкостью свой катар. Человек исследует жизнь звука —Мещанин делает для своего развлеченияграммофон».
Окончательноеоформление поэмы не пошло по этому руслу, но предыстория её показательна длятворческих тяготений Горького, размаха его замыслов.
В поэме нет прямыхобращений, столкновений, диалогов. Она насыщена мыслями, и значительное местов ней занимает монолог, в котором мятежный и гордый Человек утверждает победунад чувствами, сковывавшими силу его разума и духа. И тем не менее поэма«Человек» полна драматического горения, противоборствующих сил, трагедийности,которую может и должен преодолеть человек, чтобы стать прекрасным.
В общепринятом значении впоэме нет действующих лиц, и все же она населена ими как творениями души иразума человека. Это прежде всего рассказчик, потому что, раскрывая мир разумаи души человека, он раскрывает самого себя, черпает из глубин собственногодуха. Это — Мысль, верная подруга Человека, это и чувства, не очищенные отскверны жизни, а поэтому стремящиеся поработить его. Чувства эти: Любовь,Надежда, Вера и порожденные ими Слабость, Уныние, Отчаяние, Тоска, Скука,Лень, Ложь. С ними и со смертью борется дерзкая и гордая Мысль Человека.
Именно между этиминачалами — Мыслью Человека и извращенными чувствами снова и снова происходитборьба, в которой в конце концов побеждает и должен победить Человек.
На своём пути Человеку иего разуму приходится вступать в борьбу с враждебными идеями — с неверием вразум, в человека, с пессимизмом, с различными видами идеализма, утешающей лжи,наконец, с религией.
«И Слабостью рождённыетри птицы — Уныние, Отчаянье, Тоска, — три чёрные уродливые птицы — зловещереют над его душою и всё поют ему угрюмо песню о том, что он — ничтожнаябукашка, что ограничено его сознанье, бессильна Мысль, смешна святая Гордость и— что бы он ни делал, — он умрёт!» Человек должен преодолеть и соблазныутешительной лжи, баюкающих иллюзий, надежд на примирение, разоружающих борца:«В союзе с Ложью, робкая Надежда поёт ему о радостях покоя, поёт о тихомсчастье примиренья и мягкими, красивыми словами баюкает дремотствующий дух...»Человек должен мужественно отвергнуть «нарядную, раскрашенную Ложь, готовуювсегда и всех утешить и — обмануть своим красивым словом». Среди другихутешающих обманов Человек отвергает и мнимый, примиряющий гуманизм: «Емупротивна мудрость кротких».
Мысль освещает в Человекеи подвергает суровому анализу все то, что, созданное в нем природой иобогащенное разумом, было призвано служить единению и счастью людей, но исказилось общественнымиусловиями жизни, жадным собственничеством и тупым эгоцентризмом. В поэмеГорький говорит не о любви, свободной от тяжелых, сковывающих человека чувств,не о любви самоотверженной, все приносящей другому и поэтому дарующей высшее счастье.Такова любовь Девушки в поэме «Девушкаи Смерть», любовь Нила и Поли, скрепленная общностью понимания жизни ижизненного пути. Нет, это любовь тяжелая, искаженная жизнью,тянущая человека назад, как у Татьяны Бессеменовой, любовь инстинктивная,слепая, эгоистичная, ибо дать она ничего не может и готова овладеть человеком,чтобы взять у него все, надеть на него цепи своего неверия, пессимизма,слабости. Или это любовь жестокая, как у Василисы к Пеплу (пьеса «На дне»), вкоторой главное — животная чувственность, стремление обладать и унижать.
Из всех чувств,искаженных в мире собственничества, для нас особенно важно чувство надежды иложь — «сестра ее родная». Трактовка Горьким лжи в поэме «Человек» помогает намразобраться в сложных образах утешителей, созданных Горьким, и особенно внаиболее крупном из них — образе странника Луки (пьеса «На дне»). Мысльбеспощадно освещает «пугливое бессилие Надежды и Ложь за ней,— сестру ееродную,— нарядную, раскрашенную Ложь, готовую всегда и всех утешить и обманутьсвоим красивым словом».
Начинается поэма скороткого вступления, идущего от повествующего. В нем писатель заявляет, какобраз мятежного Человека, подверженного сомнениям, внутренней борьбе с самимсобой, тяжелым испытаниям, вселяет в рассказчика веру в торжество человеческогодуха, гонит прочь душевную усталость, осаждающие его тени прошлого. Онвосхваляет гений Человека, а дальнейшее излагается как уже самостоятельнаякартина шествия Человека. «Я» рассказчика исчезает из поэмы, и лишь по едва уловимымприметам можно определить, что шествие это развертывается в фантазиирассказчика, который, впрочем, не только передает эти картины, но и следит стревожным беспокойством за борьбой в Человеке мысли и чувств 1. Начало второйглавы перекликается с началом первой, это сближает рассказчика и Человека:мысль Человека также устала, он отдается своим чувствам, отравляется ядом лжи,попадает под власть отчаяния, заражается пошлостью. Но Человек сильнее своегопадения. Мысль сильнее сомнений, она отбрасывает сомнения.
Тут в идейном ихудожественном строе поэмы наступает перемена. Драматический конфликт «внутри»Человека разрешается в пафосный монолог о победе его Мысли, его сознания, овеличии разума, предсказывающего гармоническое слияние Мысли и чувств.
В завершающей части поэмыритм ускоряется и часто нарушается, выражая предельную взволнованность писателя.Возможно, что именно на это обстоятельство обращал внимание К. П. ПятницкогоГорький, когда писал, ему: «На неровности ритма — не обращайте внимания, еслиони не очень уж резко режут слух.
У меня не было намеренияписать ритмической прозой, вышло это неожиданно, будучи, видимо, вызвано самимсюжетом.
Гладких и слащавых стихов— я не хочу и языка править не стану».
В этих словах содержится,кстати, ответ на стремление некоторых исследователей перевести художественныйстрой ряда произведений Горького в стихотворные размеры. Правда, неудачапервого произведения («Песня старого дуба»), советы и пожелания В. Г.Короленко действительно вызвали неодобрительные замечания Горького оритмической прозе. А вместе с тем его художественная практика не разрасходилась с этими замечаниями. Горький вдруг «обнаруживал», что ритмическаяпроза «вкралась» в рассказ «Макар Чудра», а затем написал немало вещей, в тойили иной степени художественно организованных ритмической прозой. Это вещитого мажорного звучания, той повышенной тональности, которые так хорошопередаются стихотворной формой или же организованной прозой, близкой беломустиху. Сложение рифм нельзя отнести к сильной стороне поэтического талантаГорького. Иное дело ритмическая проза: тут Горький показал себя великолепныммастером.
Горьковское прославлениеЧеловека и его разума соприкасается с некоторыми идеями Фейербаха, которыйназывал свою философию антропологической, в теории познания поставил в центречеловека как духовно-чувственное существо. Гегелевскому «абсолютному духу»Фейербах противополагал человеческий разум и его созидательную деятельность.Одна из основных мыслей Фейербаха: не бог сотворил человека, а человеческаямысль создаёт богов. Подобный мотив есть в поэме Горького. Но вывод Фейербаха— утверждение религиозного творчества, провозглашение религии человека. Впоэме Горького, направленной против религии и идеализма, человеческая мысльлишь в моменты утомления, падения творит богов, а в периоды подъёма, бодрости,просветления — низвергает их. Философия Фейербаха имела пассивно-созерцательныйхарактер. Гуманизм Горького требует активности человека во всех областях,преобразования жизни, а для того — социального раскрепощения.
Критик В. В. Стасов,высоко ценивший Горького, хваля поэму «Человек» (в статье «Неизлечимый», 1904),выдвигал мысль о связи её с романтической традицией драматичских поэм Байрона(«Каин», «Манфред»).
На самом деле Горькийсовершенно свободен от романтического индивидуализма (этого не понял иКороленко в своём отзыве о «Человеке»); в поэме звучит романтика коллективизма.Здесь речь идёт не о мысли одинокого человека, возвысившегося над людьми, а опередовой мысли всего человечества. Байроновы драматические поэмы былиокрашены пессимизмом. Драматические конфликты горьковского Человека и его мыслиполучают оптимистическое разрешение. Горький полон несокрушимой веры вбезграничные возможности Человека и его разума, в их конечное торжество. Анеобходимой предпосылкой этого мыслится социальное раскрепощение, низвержениеэксплуататорского строя. По существу, в поэме «Человек» уже находят выражениеидеи социалистического гуманизма, созвучные мысли Маркса о порабощённости,искажении подлинной человеческой сущности в условиях капитализма и об еёвысвобождении, возрождении и небывалом расцвете в условиях революционной борьбыи будущего социалистического общества.
Поэма Горького была заострена противскептической и пессимистической философии декадентов, которые преклонялисьперед слепыми инстинктами и сеяли неверие в разум, в его великие возможности.В своей поэме, отвергая эти принижающие человека реакционные представления,Горький создал торжественный гимн человечеству, разуму, безграничному,освобождающему и созидающему. Мысль горьковского героя — материалистически направленная,а не идеалистически отрешённая от жизни. Носителем этой мысли являетсяпролетариат, который борется за то, чтобы перестроить жизнь человеческогообщества на основе разума.
Декадентствующие философыи поэты отрицали прогресс, говорили, повторяя Шопенгауера и Ницше, о роковомкруговороте бытия человечества, о бессмысленности истории. Поэму «Человек»,направлявшуюся автором против упадочной идеологии разлагающегося буржуазногообщества, наполняет вера в поступательное движение человеческой истории. Ноэто движение у Горького— не мирная эволюция, как у буржуазных «прогрессистов»,не постепенное улучшение в рамках капиталистического порядка, а драматическаяборьба, схватка с тёмными силами социального и духовного порабощения, тянущимичеловечество назад. Поэма выражает оптимизм автора, его уверенность в конечнойпобеде светлых сил созидания, разума и справедливости, революционных сил,движущих вперёд — к социалистическому обществу.
Таким образом, выступаяпротив модных антигуманистических теорий, против реакционной упадочнойфилософии и литературы, в своей поэме «Человек» Горький развернул круг идейактивного, воинствующего пролетарского гуманизма.
Глава 2. Концепциячеловеческой судьбы в пьесе Л. Андреева «Жизнь человека»
Л.Н.Андреев пришел в драматургию, будучи известным писателем — прозаиком.Постоянный «дух исканий», стремление оторваться от быта и проникнутьв область «коренных вопросов духа», непримиримость ко всякомуугнетению и глубокое сочувствие к людям одиноким и бесприютным в этом странноммире собственничества, — все это привлекало А.М. Горького в творчестве того,кого он спустя много лет назвал «единственным другом средилитераторов». Рассказы Л.Н. Андреевауже давно волновали русское общество. Его вступление в литературу в конце 90-хгодов 19 века было с живым интересом и вниманием отмечено крупными писателями,современниками Андреева. Уже первый рассказ «Баргамот и Гараська»обратил на себя внимание М. Горького.
Всвоих ранних произведениях Андреев выступает с критикой бездушие инесправедливости господствующего строя. Ложь и несправедливость в жизни, ворганизации общества, в отношениях между людьми, вызывающие страдания простого,маленького человека — вот главная тема многих рассказов Л. Андреева.(«Петька на даче», «Первый гонорар» и др.) однако уже в произведенияхраннего периода у Андреева проскальзывают пессимистические нотки. Чаще всегогерой его произведений оказывается не в состоянии справиться с той страшнойсилой, с которой он столкнулся и которая явно враждебна всему светлому.
А.М. Горький писал поэтому поводу в 1902 г. Андрееву: «Но — друг!» — будь злым, будьмрачным, но — не будь пессимистичным. Пессимизм — философия объевшихся… Небудь пессимистом, клятвенно умоляю… Девизом нашим должно быть — не — впередтолько, а вперед и выше".
Очень показательна так жесудьба драматических произведений
Андреева. До революции их ставили насвоих сценах лучшие театры России. Особенно бурный успех выпал на долюспектакля «Жизнь человека».
Революция шла на убыль. Начался периоджесточайшей реакции. «Позорнейшее десятилетие в жизни русскойинтеллигенции» породило специфическую литературу и критику. «Ониносили яркий отпечаток утомленности и издерганной нервной системы, — писал В.Воровский, — погони за сильными потрясающими впечатлениями, которыеуравновесили бы и заглушили не затертые еще впечатления недавнего времени. Впротивовес общественности эта литература выдвинула на первый план личность. Впротивовес благу всех — индивидуальное счастье».
Реакционнаялитература отражала настроения буржуа, перепуганных революцией. Многие бывшиепопутчики революции из рядов буржуазной интеллигенции отпевали революционноедвижение. Л. Андреева нельзя отнести к этим ренегатам. Он искренне и глубокопереживал крушение революции:
«Революциятем и хороша, что она срывает маски, — говорил он в 1906 году, — и те рожи, чтовыступили теперь на свет, внушают омерзение».
Ноговоря так, он в то же время создает ряд произведений" («Тьма»,«Царь-Голод»), в которых ощущается растерянность писателя.
А.В.Луначарский в статье «Л. Андреев „Социальная характеристика“
отмечает: „В лучшие временареволюции Л. Андреев прислушивался, после падения то оплакивал, то почти готовбыл надругаться над нею. Это своеобразное отношение Андреева к революции далоему возможность служить очень музыкальным и порою величественным эхом для еегромов. Это дало ему возможность иногда слезами плакать над ее жертвами, но этоже определило его глубочайшее непонимание сил революции. Это же не даловозможности заре революции разогнать в его душе тьму исконного и безнадежногопессимизма, это же вызвало заключительную мрачную и ужасную катастрофуАндреева“.
Писательискренне страдает от сознания неустроенности мира. В одном из писем он говорит:»И моя вся суть в том, что я не принимаю мира, каким мне дали егонаставники и учителя, а беспокойнейшим образом ставлю ему вопросы,расковыриваю, раскапываю, перелицовываю".
Л.Андреев был способен на бунт, на возмущение темными сторонами жизни, нобунтарство его было индивидуалистическим. Писатель отнюдь не случайно любилподчеркнуть, что только «убеждение в своей исключительности должно и можетслужить источником творческой силы». В эти годы Андреевым овладели чувстваотчаяния, безысходности, неверия в светлые начала человеческой жизни. Этообъясняется узостью идейных позиций Андреева, который в своем творчестве сбольшой художественной силой выразил смятение, страх широких слоевоппозиционной демократической интеллигенции перед капитализмом в эпоху егораспада. Понять противоречие капитализма они не могли, преодолеть ихокончательным и бесповоротным разрывом со старым миром, переходом на позициипролетариата — были не в состоянии.
Вгоды реакции окончательно складывается своеобразная художественная манераписателя — угловатая, резкая, «не знающая полутонов и светотени».Контрастами сгущенных красок, нагромождением образов, нередко написанныхсмелой, размашистой кистью, подбором предложений, взаимоусиливающих однодругое, Андреев добивается исключительной выразительности, доводит свой пафосдо высшей степени напряжения, предельно обостряет эмоциональность.
Отбрасываядетали, оставляя только схемы, контуры, художник приходит к созданиюгиперболических образов, т.к. примитивное плакатное искусство нуждается вграндиозных масштабах. Иных средств воздействия оно не имеет. Так у Андреевавозникает словно высеченный из гранитной глыбы «Некто в сером»,«Анатэма».
Отвергаяшекспировскую живость действия, его бурную конфликтность, писатель возводит восновной принцип драматургии и театра статику и отвлеченный интеллектуализм.Полагая, что современная жизнь " стала психологичнее", он убеждал,что понизилась драматическая ценность «событий, живой и действенной борьбыс оружием в руках». Андреев отрицал необходимость для театра действия вформе поступков и уважения и призывал все дальше отходить от внешнихпроявлений, все больше уходить в глубину человеческой сущности.
Большинствопьес той поры («Жизнь Человека», «Анатэма»,«Царь-»Голод") представляют собой драматургию отвлеченных идей.Неверие в человека, в силу и мощь его разума и воли, страх перед жизнью, передсудьбой и роком запечатлелись в этих его пьесах.
ДляМ. Горького этот «новый курс» Андреева был решительно неприемлем. Онотрицал андреевскую пессимистическую концепцию человека. В очерке «ЛеонидАндреев» писал: «Для меня человек всегда победитель, даже исмертельно раненный, умирающий… Андрееву человек представляется духовнонищим, сплетенный из непримиримых противоречий инстинкта и интеллекта, оннавсегда лишен возможности достичь какой-либо внутренней гармонии. Все дела его- „суета сует“, тлен и самообман. А главное, он — раб смерти и всюжизнь ходит на цепи ее».
Этислова во многом объясняют отношение Горького к драме Л.Андреева «Жизньчеловека», написанной в 1906 году. Он видел в ней мотивы протеста противбуржуазных отношений, гневного отрицания затхлого буржуазного бытия, ноандреевскую пессимистическую концепцию человека он отрицал самым решительнымобразом.
«ЖизньюЧеловека» начинается новый этап в творчестве писателя. Если до сих порАндреев шел за Горьким, то теперь с каждым последующим произведением все дальшеотходит от писателей передового лагеря и от реализма.
«Мнене важно, — писал Андреев в письме к Чуковскому в 1902 году, — кто он, героймоих произведений. Мне важно только одно — что он человек и как таковой несетодни и те же тяготы жизни».
Исходяиз этого принципа, писатель в совей драме задается целью показать жизньЧеловека вообще, жизнь всякого человека, лишенную примет эпохи, страны,социальной среды. Андреевский человек-схема, обще человек, во всем подобендругим людям, с неотвратимой непреложностью покорно совершающим одинаковый длявсех круг железного предначертания.
«Нектов сером, именуемый он, проходит через всю пьесу, держа в руках зажженную свечу- символ быстротечной жизни Человека:
»Вотон — счастливый юноша, смотрите, как ярко пылает свеча! Вот он — счастливый мужи отец. Но посмотрите, как тускло и странно мерцает свеча: точно морщитсяжелтеющее пламя...
Вотон — старик, больной и слабый. Уже кончились ступени жизни, и черный провал наместе их, — но все еще тянется вперед дрожащая нога. Пригибаясь к земле,бессильно стелется синеющее пламя, дрожит и падает, дрожит и падает — и гаснеттихо".
ЖизньЧеловека протекает, освещенная символическим серым цветом. Все в ней серое,серые стены, серый потолок, серый пол, свет тоже сер и однообразен.
Вжизни Человек сталкивается с величественной фигурой «Некоего всером». Еще в «Жизни Василия Фивейского» (1903 год) можновстретиться с этим образом. Правда ему Андреев дает другое имя. ВасилийФивейский Слепо верил в бога, но автор очень ясно дает понять, что вместо богав темном углу поповского дома все время стоял «Некто в сером».Рассказ начинается словами «Над всей жизнью Василия Фивейского тяготелсуровый и загадочный рок». В «Елезаре» тоже присутствует этафигура: «Люди чувствуют себя покорными рабами требовательной жизни ибезответными слугами грозно молчащего, Ничто. Этот „Ничто“ — »Некто в сером".
Л.Андреев так описывает эту фантастическую фигуру, которую он неизменнообозначает с большой буквы:
«Нанем широкий, бесформенный серый балахон, смутно обрисовывающий контуры большоготела; на голове. Его такое же серое покрывало, густою тенью кроющее верхнюючасть лица. Глаз Его не видно. То, что видимо: скулы, нос, крутой подбородок — крупно и тяжело, точно высечено из серого камня».
Андреевделает свой Рок безликим. Он, словно, знает все, он «чтец, с суровымбезразличием читающий книгу судеб». Он — не злая воля. Он — судьба. Он — весь причина, целей у него нет. Но Человек хочет относиться к Нему, как квеликой Воле. Ему Молятся. Его стараются умилосердить, стараются разгадать Егопсихологию. Человек в минуту упоенияюной силой бросает Ему гордый вызов, называя его:
«Эй,ты, как тебя там зовут: рок, дьявол, или жизнь, я бросаю тебе перчатку, зовутебя на бой! Малодушные люди преклоняются перед твоею загадочной властью. Твоекаменное лицо внушает им ужас, в твоем молчании они слышат зарождение бед игрозное падение их. А я смел и силен, и зову тебя на бой. Поблестим мечами,позвеним щитами, обрушим на головы удары, от которых задрожит земля! Эй выходина бой!»
Носломленный скорбью Человек, готов признать в Нем свое божество. И молитва отцав 4 картине — гордое смирение, стон сердца к богу, в которого хочет, безумнохочет верить.
Но«Некто в сером» остается равнодушным к вызовам, мольбам, проклятиям.
Отбылой отваги Человека не остается и следа. Раньше он не боялся неодолимой силыи уповал на победу, не страшился поражения и смерти.
Ивот страшный психологический момент, момент нравственной гибели Человека, послекоторой уже сама смерть является облегчающим финалом.
Любимыйсын Человека — юный, благородный — ранен в голову камнем из-за угла и лежит присмерти. А силы Человека уже ослабели, длинный ряд несчастий обрушился на егопоседевшую голову, опять вернулась нищета. И вот теперь грозным призракомвстала самая страшная из горестей — смерть сына.
Понастоянию отчаявшейся матери Человек тоже молится тому, кого вызвал на бой:
"Теперь прошу на коленях, в прахе, целую землю, — верни жизнь моему сыну. Целуюземлю твою".
Когдачеловек кончает свою молитву, жена (та самая, которая когда-то горячо шепталаему: «Смелей, мой рыцарь» ( замечает: «Я боюсь, что не совсемсмиренна была твоя молитва. В ней как будто звучала гордость».
СилыРока обошли Человека. Предназначенный путь пройден. Черными потрясающимикрасками рисует автор картину смерти.
Смертьвосторжествовала. Единственное, что допускает драматург — это бессильныйпротест против смерти (причем, подчеркивается не сам протест, а бессилие его.Так, Человек в жалком гневе обращается к Нему, с отчаянным криком:
Гдемой оруженосец? — Где мой меч? — Где мой щит? Я — обезоружен! — скорее ко мне!- Скорее! — Будь прокля..."
Вопросо смысле бытия постоянно волновал писателя. Субъективный смысл человекадраматург сводит к нулю уже в первом же монологе, который произносит«Некто в сером»,
«Ограниченныйзрением, он никогда не будет видеть следующей ступени, на которую ужеподнимается нетвердая нога его, ограниченный знанием, он никогда не будетзнать, что несет ему грядущий день, грядущий час-минута. И в слепом неведениисвоем, томимый предчувствиями, волнуемый надеждами и страхом, он покорносовершит круг железного предначертания».
ЧеловекАндреева слишком пассивен, слишком придавлен социальным роком, чтобы его судьбабыла подлинно трагичной. Он тащится по жизни, «влекомый роком», исчастье, и горе обрушиваются на него из-за угла, внезапно, необъяснимо, ПокаЧеловек мечтает о счастье и гордо шлет вызов судьбе-счастье уже стучится к нимв дверь, в жизни все случайно, — и счастье и не счастье, и богатство, ибедность. Счастье ведь зависит не от талантов человека, не от его готовноститрудиться, а от воли Рока.
Впьесе дается две точки зрения на человека и смысл его жизни: объективнаябессмысленность этой жизни ярко противопоставляется ее субъективнойосмысленности.
Казалосьбы, победа Рока предрешена еще задолго до рождения Человека.(«Придя изночи, он возвратится к ночи и сгинет бесследно в безграничности времен, немыслимый, не чувствуемый, не знаемый никем».
ДляЕго жизнь Человека есть сплошная, несознаваемая им бессмыслица.
«Азачем они рожают? Это так больно. А зачем они умирают? Это еще больнее. Да.Рожают и умирают. И вновь рожают».
Старухисмеются. Смеется и Он. Бесследно поги