Разновидности интертекста в романе В. Орлова«Альтист Данилов»
И. А. Суханова
Аллюзии
Средиотсылок к «Демону» и произведениям его круга в романе В. Орловазначительное место занимают аллюзии. Рассмотрим наиболее интересные иззамеченных нами.
1.О Демоне в поэме Лермонтова сказано:
Красойблистая неземной /с.517/ [1].
ОДанилове в романе Орлова сообщается: «Он и всегда был красив» /с.9/ [2] и через несколько строк красота героя подчеркиваетсяв комическом контексте: «он остался красив» даже в марлевойпротивогриппозной повязке.
2.Как к аллюзиям, так и к перифразам можно отнести подробную, развернутуюразработку в романе следующего фрагмента поэмы «Демон»:
Вборьбе с могучим ураганом,
Какчасто, подымая прах,
Одетыймолньей и туманом,
Яшумно мчался в облаках,
Чтобыв толпе стихий мятежной
Сердечныйропот заглушить,
Спастисьот думы неизбежной
Инезабвенное забыть! /с.528/
Кэтому фрагменту отсылает, очевидно, глава 4 романа, в которой Данилов в трудныймомент своей жизни с целью успокоиться, снять напряжение прибегает к своемуизлюбленному средству — купанию в молниях. Молнья и туман описываются оченьподробно, с использованием научной терминологии, с указанием конкретнойгеографии происходящих событий. Приближения грозы герой ждет над Останкином,лежа в воздушных струях и покуривая, «под ним, подчиняясь вращению земли,плыло Останкино» /с.15/ [3]. Грозовую тучу он ждет «с северо-запада,со свинцовых небес Лапландии» /с.15/. Сообщается, что туча прошла надКлином; после этого Данилов не выдерживает и устремляется ей навстречу:«Над станцией Крюково он врезался в темную, влажную массу и, разгребаяруками лондонские туманы нижнего яруса тучи, стал подниматься на самый верх еек взблескивающим ледяным кристаллам» /с.18/. То есть толпа стихий мятежнаяобладает вполне конкретными физическими признаками: туча темная, влажная, в нейможно различить ярусы и отдельные ледяные кристаллы. В такие же кристаллыпреобразуется и сам Данилов. Молния предстает в виде отрицательных зарядов,которые «полетели вниз со скоростью в десятки тысяч километров всекунду» /с.18/. Не просто одетый молньей, как лермонтовский Демон, нослившись с ней, приобретя отрицательный заряд, Данилов даже «врезался в стальнуюиглу громоотвода Останкинского дворца. Но не ушел в землю, не нейтрализовался ине исчез ...» /с.18/. «Дважды опять он попадал в стальную иглу, а втретий раз, увлекшись, промазал и расщепил старый парковый дуб возле катальнойгорки» /с.19/. Купания в молниях характеризуются как привычка /с.331/ ислабость /с.19/ героя, при этом замечается, что не все разновидности молнии емупо вкусу: «Но вот привык к купаниям в молниях. Да еще не в шаровых и не вленточных, а именно в линейных» /с.19/. В конце эпизода снижение романтическогообраза довершается тем, что герой обнаруживает: «Кто-то нарочно и со зланапихал в тучу стекла и табаку, а Данилов в своих купаниях ничего и незаметил» /с.19/. Тем не менее сообщается, что купание в молниях Данилованемного успокоило, то есть сердечный ропот действительно несколько заглушен втолпе стихий мятежной.
Возможно,в разобранном эпизоде буквализуется и метафорическое сравнение из«Демона»:
Онбыл могущ, как вихорь шумный,
Блистал,как молнии струя /с.537-538/.
Сравним:«понесся к земле на острие молнии, завывал, гремел от восторга»/с.18/. К указанным же фрагментам, возможно, восходит и описание исчезновенияиз собрания домовых «порученца» Валентина Сергеевича: «Онпревратился в нечто дымное и огненное, с треском врезавшееся в стену, и исчез» /с.15/. Зловещий образ снижается прозаизмами: «Домовыееще долго терли глаза, видно, натура Валентина Сергеевича при переходе изодного физического состояния в другое испускала слезоточивый газ. // „Ну ивкус у него!“ — думал Данилов, глядя на опаленные обои »/с.15/. Сравним:
Поныневозле кельи той
Насквозьпрожженный виден камень /с.522/.
Строкиже
Какчасто, подымая прах
.........................................
Яшумно мчался в небесах
.........................................
Онбыл могущ, как вихорь шумный...
возможно,отзываются в описании первого появления перед Даниловым его отца, старогодемона, выжившего из ума: «Будто вскипело нечто желтое (пыль? жидкость?месиво?) поднялось вверх столбом, буйное, свирепое, и полетело» /с.303/.
3.В поэме Лермонтова Тамара обращается к Демону:
Клянисямне… От злых стяжаний
Отречьсяныне дай обет!
Ужельни клятв, ни обещаний
Ненарушимыхбольше нет? /с.513/.
Наэто Демон отвечает длинной клятвой:
Отнынеяд коварной лести
Ничейуж не встревожит ум
............................................
Хочуя с небом примириться
............................................
Хочуя веровать добру.
Слезойраскаянья сотру
Яна челе, тебя достойном,
Следынебесного огня -
Имир в неведенье спокойном
Пустьдоцветает без меня! /с.530-531/.
Темне менее уже ясно, что он собирается погубить Тамару, то есть клятва Демонаоказывается ложной. Таковыми же оказываются клятвы Данилова перед егодемоническим начальством, но суть его заверений с обратным знаком: он обещаетприносить людям зло, как это полагается демону. " брали с негоклятвенные заверения в том, что он покончит с легкомыслием. Данилов с охотойдавал заверения " /с.27/. «Данилов глядел на сановниковневинными глазами, каялся и обещал исправиться. Однако не менялся» /с.28/.Данилов давно уже служит добру и не намерен «исправляться», ложныеклятвы Демона оборачиваются двоемыслием «совка».
4.В главе 43 в сцене разбирательства Данилову предъявляют обвинения в добрыхделах, в том числе в том, «что он, будучи в демоническом состоянии ипользуясь неземными средствами, не позволил утонуть четырем судам в Индийском иТихом океанах» /с.319/; «направил поток лавы мимо рыбацкогопоселка» /с.320/; «вел полуслепую старушку через улицу возле метро»Щербаковская" ( скольких старушек он переводил черезулицу ) " /с.318/. Возможно, эти моменты восходят ко второй итретьей черновым редакциям «Демона», где есть эпизод удаления Демонаот злых дел и его действительной попытки творить добро:
Составясветлые шары,
Оних по ветру посылает,
Велитим путнику блеснуть
Инад болотом освещает
Опасныйи заглохший путь.
Когдаметель гудет и свищет,
Онохраняет прошлеца,
Сдуваетпыль с его лица
Идля него защиту ищет. /Третья редакция, с.572/.
5.Мы уже писали [4] об аллюзии, которую дала строчка
Хорыстройные светил /с.515/.
Образсветил встречается в поэме еще два раза:
Когдабегущая комета
Улыбкойласковой привета
Любилапоменяться с ним,
Когдасквозь вечные туманы,
Познаньяжадный, он следил
Кочующиекараваны
Впространстве брошенных светил /с.504/;
Явидел брачное убранство
Светил,знакомых мне давно ...
Онитекли в венцах из злата /с.527/.
Всеуказанные фрагменты могли отозваться в эпизоде путешествия Данилова к созвездиюТельца: " вблизи светил и планет позволял себе и пролетать,любовался видами " /с.300/; «Он залетел в небольшой мир созвездой, похожей на Солнце, и с пятью живыми планетами» /с.301/. Здесь,кроме указанных фрагментов окончательной редакции «Демона», возможно,угадываются строки из второй редакции:
Скитатьсяпосреди миров /с.553/
и- повторяющаяся во второй и третьей —
Брожуодин среди миров /с.560, 578/,
атакже фрагмент из поэмы «Азраил»:
Могзвезды навещать порой
Илюбоваться их красой
Вблизи,не утомляя взор /с.128/ [5].
Некоторыевидения Данилова в Колодце Ожидания отдаленно напоминают и такие строки из«Азраила»:
Побеспредельности небес
Блуждаля много, много лет
Изрел, как старый мир исчез
Икак родился новый свет /с.131/.
Сравним:" потекли перед Даниловым спирали, диски, скопления звезд ипланет, движение их становилось все более тихим или сонным, все вокруг словнобы вмерзало в лед или становилось льдом" /с.250/; "возникали перед ним галактики и вселенные " /с.315/. Вспомнимеще образ умирающей розовой звезды в сцене дуэли с Кармадоном. Отметим также,что о спиралях и дисках говорится потекли — ср.: «Они текли в венцах иззлата».
6.В романе Орлова герой-демон, «бессмертная по положению натура»/с.157/, живет среди людей и любит земную женщину Наташу. Ситуация напоминаетстроки из «Азраила»:
Иныне я живу меж вас,
Бессмертныйсмертную люблю /с.131/.
Даниловочень не хочет, чтобы в Девяти Слоях догадались о серьезности этого чувства.Сравним:
Емулюбить
Недолжно сердца допустить.
Онсвязан клятвой роковою. /Вторая редакция «Демона», с.553; то же и вТретьей редакции, пунктуация изменена, с.570-571./
Обапроцитированных фрагмента отзываются в романе в запрете для демонов иподчиненных им домовых любить земных женщин: «отца его за греховную земнуюлюбовь и за определенное своеобразие личных свойств навечно отослали наЮпитер» /с.23/; «Наказать его в ту пору могли и за одну связь (колипосчитали ее серьезной) с земной женщиной» /с.308/, «Иван Афанасьевичне имел права любить земную женщину. Поэтому его и не стало» /с.8/. В этойситуации опасность может грозить и самой женщине: «А как бы не пострадалаНаташа от того, что он, Данилов, был теперь влюблен в нее, как бы не сгубила ееего земная любовь» /с.56/. В соответствии с первоисточником демоническаялюбовь действительно губительна:
день от дня
Явяну, жертва злой отравы!
Менятерзает дух лукавый
Неотразимоюмечтой;
Ягибну /с.518/.
Тамарадействительно гибнет:
Смертельныйяд его лобзанья
Мгновеннов грудь ее проник /с.533/.
ЕслиДанилов не хочет и боится погубить Наташу, то у лермонтовского героя намерениепогубить возлюбленную само собой разумеется, что особенно четко эксплицированов черновых редакциях поэмы -Второй, Третьей и Пятой:
Красавицепогибнуть надо,
Еене пощадит он вновь,
Погибнет- прежняя любовь
Небудет для нее оградой!.. /с.558, 576, 597/;
Итам погубит навсегда
Предметлюбви своей минувшей! /с.553, 577, 598; оба фрагмента в разных редакцияхотличаются пунктуацией/.
ПогубитьНаташу намерен Кармадон (злой демон, какодемон), Данилов же (добрый демон,агатодемон) в этой ситуации оказывается аналогичным Ангелу поэмы Лермонтова,хотя в отличие от него не допускает даже временного искушения: «Он зналодно: не вызови он Кармадона на поединок, случилась бы беда. Даже если Наташе ибыло приятно пойти с Кармадоном в беседу, кончилось бы все для неескверно» /с.148/.
7.В романе Орлова присутствует и популярный в западноевропейской литературе мотивзависти сверхъестественного существа к человеческой доле, возводимый обычно к«Русалочке» Андерсена. Характерен этот мотив и для «фаустовскойтрадиции» [6], находим его и в «Демоне» и сопутствующих емуисточниках:
Лишьтолько я тебя увидел -
Итайно вдруг возненавидел
Бессмертиеи власть мою.
Япозавидовал невольно
Неполнойрадости земной,
Нежить, как ты, мне стало больно,
Истрашно — розно жить с тобой.
......................................................
Чтобез тебя мне эта вечность?
Моихвладений бесконечность? /с.525/;
Ичасто, очень часто людям он
Завидовал./Четвертая редакция, с.588/;
Олюди! Вы жалки, но со всем тем я сменял бы мое вечное существование намгновенную искру жизни человеческой… /Азраил, с.128/.
Этойзавистью страдают и демоны в «Альтисте Данилове»:
" — Мне бы тут жить! — сказал ему Кармадон.
— Где тут?
— Вот здесь, — сказал Кармадон, обвел взглядом стены буфета, — на Земле. Хотя быи водопроводчиком Колей..." /с.142/.
Ученыйдемон Новый Маргарит восклицает: «Что Большое Откровение! Что ощущениевечности! Что видение всего насквозь! Что наши волшебные по сравнению счеловеческими возможности! И с ними все равно не знаешь истины» /с.296/.
МечтыКармадона оказываются реальностью для Данилова: «И вышло решение, средимногих прочих: Данилова как неполноценного демона отправить на вечное поселениена Землю, в люди» /с.25/. /Ср.: «Он замешался меж людей» — Пятаяредакция, с.595./ «А о том, что он попал на Землю, Данилов жалеть немог» /с.261/. Кармадон говорит Данилову: «Ты вроде этого… Штирлица… Ты тут свой… Туземец… ты и думаешь по-здешнему… и пиликаешь по-ихнему… Ты здешний, ты земной ...» /с.128/. Тем не менее, демоническийкомпонент его натуры Данилову и на земле кажется лишним в его отношениях сНаташей: «Однако он считал, что не может теперь при Наташе хоть и намгновение выйти из человеческого состояния. Да и не только теперь, но иникогда» /с.87/; «даже и в мыслях сейчас, рядом с Наташей, Данилов нехотел напоминать себе, что он не во всем человек » (ср.:«Не жить, как ты, мне стало больно»). Он и становится человеком всебольше и больше, за что ему и устраивают разбирательство в Девяти Слоях.«А какой он демон? Конечно, он более человек, нежели демон. Да что тебе!Скорее — он просто человек. Правда, с особенными возможностями» /с.330/.Данилов доволен изгнанием на Землю — такой неожиданный поворот приобретает вромане изгнанничество лермонтовского Демона («Печальный Демон, духизгнанья ...» — с.504, «изгнанник рая» — с.505, «В грудиизгнанника бесплодной ...» — с.507/.
Такимобразом, в романе происходит реализация «многовековой мечты» духов и демоновстать человеком. Однако Данилов не хотел бы полностью «освободиться отДевяти Слоев, забыть о том, что они есть» /с.331/, потому что «не могтеперь отказаться от многих своих привычек» /с.331/ — купаний в молниях,полетов в Анды и т.д.; то есть особенные возможности оказываются не лишними длячеловека.
8.Как в черновых, так и в окончательной редакции «Демона» присутствуетмотив неудовлетворенности злом и тщетности зла:
Ничтожнойвластвуя землей,
Онсеял зло без наслажденья.
Нигдеискусству своему
Онне встречал сопротивленья -
Изло наскучило ему /с.505/;
Ия людьми недолго правил,
Грехунедолго их учил,
Всеблагородное бесславил
Ивсе прекрасное хулил;
Недолго… пламень чистой веры
Легконавек я залил в них ...
Астоили ль трудов моих
Одниглупцы да лицемеры?
...........................................
Нозлобы мрачные забавы
Недолгонравилися мне! /с.528/;
Ночто ж! — и зло не радует тебя? /Четвертая редакция, с.588/;
И,победив свое презренье,
Онзамешался меж людей,
Чтобядом пагубных речей
Убитьв них веру в провиденье ...
Нодо него, как и при нем,
Ужверы не было ни в ком /Пятая редакция, с.595/.
Передглавным героем романа Орлова стоят другие проблемы: зло Данилову не наскучило,а изначально было чуждо; ему приходится не побеждать презрение к людям, анаоборот, маскировать презрением свои симпатии к ним. Злобы мрачные забавы емуникогда не нравились, он только под давлением начальства «скрепя сердцевынужден был взяться за мелкие пакости, вроде радиопомех, разводов и снежных обвалов,при этом он устраивал неприятности лишь дурным, по его понятиям, людям»/с.26/. Сообщается также, что «не был Данилов способен на мелкуюместь» /с.10/. Поэтому «лабораторным путем ученая комиссия установилав Данилове низкое содержание внутренней вредности» /с.26/. Другие демонызлом как таковым не тяготятся, но разочарованы неэффективностью своейдеятельности. «Порой какой-нибудь цивилизации устроишьвстряску, что ужас, с потопами и извержениями, с моровыми поветриями, совзрывами губительных веществ, с кровью, с сожжением столиц, с ненавистьюбратьев друг к другу, со страданием мысли, но оставишь жизнь — и потом все, несразу, постепенно, но обязательно расцветает мощно и пышно, как злак наперегное ...» [7] /с.279/ — сокрушается Кармадон и спрашивает: «Зачеммы со своими стараниями и соблазнами? Необходимо ли нашеприсутствие в мире ? /с.279/ Новый Маргарит признает: „Есть лиот наших усилий толк? Скажем, на земле? Толку от наших усилий мало.Конечно, есть дела, и существенные, но… Ход земной цивилизации не мы движеми не мы тормозим. // — А кто же? — спросил Данилов // — Самиземляне /с.294/. Тем не менее, ученый демон заключает:“Конечно, люди сами себе вредят. Но и нашего зла стоят». На уровнесюжета оказывается, что люди сами могут выполнять функции демонов, то естьфактически подменять их деятельность своей. Так, Данилову поручено курироватьхлопобудов, но выясняется, что роль искусителя для них уже выполняет Ростовцев.
Мырассмотрели отсылки к лермонтовским текстам в романе В. Орлова «АльтистДанилов» в виде аллюзий и включений отдельных слов. Что-то, безусловно,могло ускользнуть от нашего внимания, тем не менее, отмеченные нами случаиотсылок достаточно многочисленны, роман пронизан ими. Текст первоисточника оказываетсярадикально преобразованным в новом тексте. Поскольку мы имеем дело спроизведением сатирическим, основным приемом преобразования первоисточникаоказывается своеобразное «перевертывание» сюжетных ходов и ситуаций,смена функций персонажей. При этом угадать, узнать отсылку к первоисточнику мыможем по отдельному включенному слову, которое в таком случае становитсязнаком, сигналом такой отсылки. Первоисточник может подвергаться буквализации,игре смыслами, доведенной до абсурда конкретизацией деталей. В результатесоблюдается основной принцип создания комического — несоответствие чего-либочему-либо, обман ожидания. Этому же способствует «столкновение»отсылок к разным источникам, относящимся к разным литературным традициям,глубинная связь между которыми обычно не осознается широким читателем.Многочисленность отсылок и разнообразие преобразований усиливает комическийэффект текста.
Примечания
ТекстыМ.Ю. Лермонтова цитируются по изданию: Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 4-х т.М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1959. Т.2.
Вработе использовано издание: Орлов В.В. Альтист Данилов. М.: ИПО«Полигран», 1993.
Ср.:И с непонятной быстротою
Внизувращается Земля. /И. — В. Гете. Фауст. Перевод Б. Пастернака. М.: Худ. лит.,1969. С.11.
СухановаИ.А. Лексико-семантический анализ интертекста (на материале романа ВладимираОрлова «Альтист Данилов»). Ярославский педагогический вестник. 2001.№ 2. С.52-57.
Этотисточник сближается с другим — «Народной книгой о Фаусте», где духМефостофиль говорит: «все звездочеты и астрономы ничего особенногопредсказать не могут, ибо все это — сокровенные вещи, сотворенные Богом,которые люди не могут познать и исследовать, как то можем мы, духи, парящие ввоздухе и поднебесье. Ибо мы — старые духи, искушенные в движении небесныхсветил» /Перев. Р.Френкель. В изд.: Немецкие шванки и народные книги 16века. М.: Худ. лит., 1990. С.538/. Сам же эпизод полета Данилова соотносится сглавой 25 народной книги — «Как доктор Фауст путешествовал позвездам» /Указ. изд., с.649-553/.
Так,в «Народной книге о Фаусте» герой спрашивает «своего духа»:«Однако хочешь ли ты, Мефостофиль, быть на моем месте человеком?
— Да, — отвечал дух со вздохом ...» /Указ. изд., с.536/. В«Фаусте» Гете Фауст восклицает: О, если б магию забыть,
Заклятийбольше не произносить,
О,если бы с природой наравне
Бытьчеловеком, человеком мне! /Перев. Б. Пастернака. Указ. изд., с.449/.
Мотивэтот присутствует и в основных (с нашей точки зрения) источниках «АльтистаДанилова» — «Докторе Фаустусе» и «Тонио Крегере»Томаса Манна — как зависть исключительной личности к обыкновенным людям.
Ср.:А люди, звери и порода птичья,
Мориих не мори, им трын-трава.
Плодятсявечно эти существа,
Ижизнь всегда имеется в наличье.
— сетует Мефистофель в «Фаусте» Гете (Указ. изд., с.77/.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.yspu.yar.ru