Реферат по предмету "Литература и русский язык"


Пути создания образа поэта в эссе З.Гиппиус «Мой лунный друг»

Ничипоров И. Б.
Вобширном корпусе обращенных к личности и творчеству А.Блока художественных, мемуарных,биографических произведений эссе З.Гиппиус «Мой лунный друг» (1922) занимаетвидное место. За единичными воспоминаниями о Блоке, перипетиями литературнойжизни рубежа веков здесь проступают облеченные в изящную художественную формуинтуиции о тайне творческой личности, о коллизиях душевного и общественногобытия поэта порубежной эпохи.
Предпосланныйэссе эпиграф из посвященного Гиппиус блоковского стихотворения «Рожденные вгода глухие…» (1914) играет роль своего рода образной и смысловой «настройки»для всего произведения. Голос поэта звучит в стихотворении как исповедь всегопоколения «страшных лет России», которое ощущает настоятельную потребностьтворить нравственный и исторический суд над собой через постижение коренныхантиномий современного мирочувствия:
Испепеляющиегоды!
Безумьяль в вас, надежды ль весть?
Отдней войны, от дней свободы –
Кровавыйотсвет в лицах есть.
Естьнемота – то гул набата
Заставилзаградить уста.
Всердцах, восторженных когда-то,
Естьроковая пустота…[i]
Вэкспозиционных для эссе Гиппиус признаниях о намерении не столько проследитьцелостную канву пути Блока, сколько «дать легкие тени наших встреч с ним»[ii], поразмышлять«почти исключительно о том Блоке, которого видели мои глаза»; в образно-ассоциативныхпрозрениях того, что «дружба – всегда лунная, и только любовь солнечная», вкомпозиции произведения, представляющей пунктир небольших главок, – отчетливопрорисовываются константы эссеистского жанра, тяготеющего к субъективацииизобразительного ряда и структурной фрагментарности[iii].
Основнаячасть эссе открывается первым опытом «заочного» приближения к личностицентрального героя посредством чтения письма О.Соловьевой, где говорилось оБлоке как «новоявленном… петербургском поэте». Эти предварительные впечатленияперетекают в изображение личного знакомства с Блоком, интересовавшегося в тупору религиозно-философскими собраниями. Особую художественную весомостьприобретают здесь и выведенный импрессионистскими штрихами, передаваемый едва уловимойпоэтической интонацией фон этого общения (за окнами «стоит зеленый, стеклянныйсвет предвесенний, уже немеркнущее небо»), и психологические самохарактеристики(«тогда не думалось, а просто чувствовалось»), и воссоздание личностного обликасамого Блока. В подробностях его жестового, речевого поведения угадывается тотглубинный, болезненный разрыв «явленного» и «несказанного», осмысление которогостанет сквозным для всего произведения. Это и прислушивание к голосу Блока, который«как будто идет из глубокого-глубокого колодца», к его обыкновению каждое словопроизносить «медленно и с усилием, точно отрываясь от какого-то раздумья».
Впоследующем запечатлении бесед с поэтом, в обобщающем парадоксальном суждении отом, что «никакие мои разговоры с Блоком невозможно передать», за антиномией«явленного» и «несказанного» непроизвольно высвечиваются сущностные чертыспецифически символистского отношения к слову, накладывающие отпечаток напрактику обыденного речевого взаимодействия: «Между словами и около[iv] нихлежало гораздо больше… Каждое из его медленных, скупых слов казалось такимтяжелым, так оно было чем-то перегружено». Авторское «я» предстает, с однойстороны, глубоко причастным блоковскому автобиографическому мифу, поскольку«отражения фактов в блоковской душе мне были известнее самих фактов». С другойже – здесь разворачивается напряженный сюжет того внутреннего противостоянияавтора мистически-туманному «несказанному», которое обнаруживается как встремлении «притянуть «несказанное» за уши и поставить его на землю», так и в«инстинктивном желании, чтобы нашел он себе какую-нибудь защиту».
Этичастные наблюдения и даже попытки некоторого воздействия на внутренний складглавного героя выводят авторское сознание к восприятию трагедийной доминантыличностного бытия Блока, которая мотивируется здесь его онтологическойнезащищенностью «от самого себя, от других людей, от жизни и от смерти», егодраматичной, так и не состоявшейся, по убеждению Гиппиус, попыткой«воплотиться» в жизнь, которая неизменно «отвечала ему гримасами», подобнымитой «светлой жути мертвого Петербурга», что служит в эссе символическим фономизображения поэта. Постигая границы и меру самоосознания творческой личности, авторне раз прибегает к использованию вопросительной, предположительной модальности,ибо возникающие здесь вопросы оказываются заведомо многомернее и содержательнеевозможных однозначных ответов: «Знал ли он сам об этом? Знал ли о трагичностисвоей и незащищенности?.. Ведь Блока, я думаю, никогда не покидало сознание…что он ничего не понимает… Во всем для него, и в нем для всего –недосказанность, неконченность, темность».
Искуснобалансируя на грани внешнего и внутреннего раскрытия личности поэта, авторвводит в повествовательное поле эссе оригинальное и прописанное яркими краскамиконтрастное портретирование Блока и Белого: в пластике жестовой, речевойдетализации, в передаче особенностей их сугубо индивидуальных, ноформировавшихся на общей почве «соловьевства» миросозерцаний. В мозаикеэпизодов рельефно воссоздаются образы «серьезного, особенно-неподвижного Блока– и всего извивающегося, всегда танцующего Бори», «скупых, тяжелых, глухих словБлока – и бесконечно льющихся, водопадных речей Бори», блоковского тяготения к«несказанному» – и свойственного Белому пристрастия к метафизике и философии.Подобные контрастные проявления двух незаурядных творческих личностей эпохи, «связанныходной и той же – неизвестной – судьбой», отвечают осознанной для автораустановке говорить «не о литературе, только о людях и о их душах, еще вернее –о их образах»; желанию вывести универсалии мирочувствия всего «блоковского»поколения творческой интеллигенции, заключенные, по Гиппиус, в совершенноособых «детскости», «безволии», «ненормальности». Эти психологические чертыкосвенно сопрягаются здесь с жизнетворческими стратегиями младосимволизма, склонного,как полагает автор эссе, «оправдывать и безволие, и невзрослость свою – именнопричастностью к «искусству»», что в конечном итоге предопределило драматизмисторической судьбы этого поколения: «Не видели, что отходят от жизни, становятсяпросто забавниками, развлекателями толпы, все им за это снисходительнопозволяющей».
Варьирующиесяритмы повествования о Блоке оказываются в эссе Гиппиус имманентными сменеразличных периодов личностных отношений автора и героя. Щедрая, неторопливаяописательность («Осень на даче под Петербургом. Опушка леса, полянка надоврагом…») переходит в калейдоскоп отдельных, подчас выглядящих случайнымиэпизодов встреч, разговоров («Вот в таких пустяках являлся тогда Блок междунами»), уступает место перерыву в непосредственном общении («помню Блока… не внашей жизни – а близ нее») и оборачивается потом новым узнаванием: «СноваПетербург… идем друг к другу издалека». В этой разнонаправленной динамикесубъективных восприятий Блока автор стремится приблизиться к пониманиюдиалектики «прежнего» и «нового» в духовном и творческом развитии поэта –начиная с образного мира «Стихов о Прекрасной Даме», сохранившего своеприсутствие в драме «Фаина» и послужившего импульсом к прорастанию блоковской«несказанной» России. В живом диалоге с поэтом здесь зреют подходы кинтерпретации его творческой эволюции, призванной соотнести логику блоковскогосамопознания и видение объективных закономерностей пройденного им пути:
«Яговорю невольно:
–Александр Александрович. Но ведь это же не Фаина. Ведь это опять Она.
–Да.
Ещенесколько страниц, конец, и я опять говорю, изумленно и уверенно:
–И ведь Она, Прекрасная Дама, ведь Она – Россия!
Иопять он отвечает так же просто:
–Да. Россия… Может быть, Россия. Да».
Важнымтворческим заданием становится для автора эссе нащупывание сложныхвзаимовлияний биографического, эстетического и социоисторического измерений вмироощущении Блока. Резкой «вспышкой» памяти освещаются его душевные состоянияв период ожидаемого отцовства – «когда он ждал своего ребенка, а больше всего впервые дни после его рождения». Ключевым изобразительным средством становится уГиппиус развернутая эпитетология, которая подчас выстраивается в градационныеряды, нацеленные на тончайшую нюансировку рисуемой картины: «В эти годы, такиевнешне шумные, порою суетливые, такие внутренне трудные, тяжелые исосредоточенные…»; «а вот полоса, когда я помню Блока простого, человечного, снебывало светлым лицом…»; «лицо у него было растерянное, не верящее, потемневшеесразу, испуганно-изумленное». В символической трактовке Гиппиус едва ли неиспуганная растерянность Блока перед перспективой будущего воспитания сына(«Как его теперь… Митьку… воспитывать?..») указывает на особые, неизбывные«безответственность» и «невзрослость» в его натуре. Потеря же сына, драманесостоявшегося отцовства, так слабо сочетавшегося с возвышенным образом певцаПрекрасной Дамы, расширительно воспринимается здесь как драма не обретенной«кровной связи с жизнью», укорененности в земном бытии. Сквозь внешниежизненные потрясения просматриваются контуры внутреннего мира поэта, перепутьяего эстетических исканий: «Блок – отец семейства! Он поэт, он вечный рыцарь, иесли действительно был «невзрослым», то не прекрасно ли это – вечный юноша?Останься сын его жив, – что дал бы он поэту? Кое-что это отняло бы скорее;замкнуло бы, пожалуй, в семейный круг… Блок сам инстинктивно чувствовал, чтоможет дать ему ребенок и как ему это нужно. А мог он ему дать кровную связь сжизнью и ответственность… В ребенке Блок почуял возможность прикоснуться кжизни с тихой лаской; возможность, что жизнь не ответит ему гримасой, каквсегда. Не в отцовстве тут было дело: именно в новом чувстве ответственности, котороеодно могло довершить его как человека»[v].
Подобнаямучительная «вненаходимость» поэта-символиста в отношении к явленному, воплощенномубытию «мешает определять его обычными словами» и актуализирует в эссе Гиппиуспоэтику отрицаний в выстроенных по принципу «от противного» характеристиках:«не эрудит», «не философ», «не метафизик», «вне многих интеллигентскихгруппировок», своим обликом («бледный, тихий, каменный, как никогда»)ассоциирующийся с «вечно пребывающим, вечно изменяющимся обликом ПрекраснойДамы». В призме указанных параллелей воспринимаются и общественно-политическиеискания Блока предреволюционного десятилетия, и его стихи о России как о «вечнооблик меняющей Прекрасной Даме», в которых ощущалась «даже не любовь, акакая-то жертвенная в нее влюбленность, беспредельная нежность».
Воссоздаваявыразительный словесный портрет Блока «очень скоро после революции» («Лицо унего было не просветленное; мгновеньями потерянное и недоуменное»), Гиппиуссопрягает личностное с глобально-историческим и проводит парадоксальную, апотому облеченную в осторожно-вопросительную модальность параллель с прежнимдушевным состоянием поэта, ожидавшим появления сына: «Может быть, и тут дляБлока приоткрылась дверь надежды? Слишком поздно?». В концепции Гиппиусутопическая надежда на революцию как на земное воплощение метафизическогоидеала до неузнаваемости сместила и деформировала водоразделы осознанной истихийно-бессознательной сфер в творческом акте Блока: «Собственно, кощунство«Двенадцати» ему нельзя было ставить в вину. Он не понимал кощунства. И главное,не понимал, что тут чего-то не понимает. Везде особенно остро чувствовал свое«ничегонепониманье» и был тонок, а вот где-то здесь, около религии, нечувствовал – и был груб».
Знаменательнаявстреча с Блоком в трамвае, эта «последняя встреча на земле», явившая роковоерассечение «личного» и «общественного» в отношениях автора и героя эссе, запечатленаГиппиус как одно из наиболее зримых воплощений его «коренной трагичности», которая«сделалась видимой для всех» и по силе и глубине своей не отменяласьпоследующими прозрениями, но предопределяла скорый и неминуемый исход: «Онбуквально задыхался; и задохнулся».
ПредложенныйЗ.Гиппиус опыт эссеистского «прочтения» ряда важнейших аспектов личностной итворческой биографии Блока представляется ценным как в историческом, так и вметодологическом планах. Пытливым и пристрастным взглядом современника иактивнейшего участника культурной жизни Серебряного века здесь воспринятыистоки драмы и Блока, и его поколения, и до некоторой степени всегосимволистского мировидения, по-своему реагировавшего на вызовыкатастрофического времени. В россыпи частных наблюдений, эскизных зарисовок, подчасс нескрываемой субъективностью подбираемых эпитетов, деталей, речевыххарактеристик для Гиппиус оказываются чрезвычайно существенными поиск особогоязыка («около слов»), приближенного к пониманию и раскрытию именно даннойтворческой личности; обнаружение объективно значимых сцепленийличностно-биографического плана с закономерностями эстетических поисков иотношений художника с историей.
Список литературы
 [i]Блок А.А. Избр. соч. М., 1988. С.449.
[ii]Гиппиус З. Мой лунный друг // Воспоминания о Серебряном веке / Сост., авт.предисл. и коммент. В.Крейд. М., 1993. С.139 – 170. Далее текст эссе приводитсяпо данному изд.
[iii]Ничипоров И.Б. Жанр эссе // Ничипоров И.Б. «Поэзия темна, в словахневыразима…». Творчество И.А.Бунина и модернизм. М., 2003. С.203 – 227.
[iv]Курсив в цитате принадлежит З.Гиппиус.
[v]Курсив в цитате принадлежит З.Гиппиус.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru/


Не сдавайте скачаную работу преподавателю!
Данный реферат Вы можете использовать для подготовки курсовых проектов.

Поделись с друзьями, за репост + 100 мильонов к студенческой карме :

Пишем реферат самостоятельно:
! Как писать рефераты
Практические рекомендации по написанию студенческих рефератов.
! План реферата Краткий список разделов, отражающий структура и порядок работы над будующим рефератом.
! Введение реферата Вводная часть работы, в которой отражается цель и обозначается список задач.
! Заключение реферата В заключении подводятся итоги, описывается была ли достигнута поставленная цель, каковы результаты.
! Оформление рефератов Методические рекомендации по грамотному оформлению работы по ГОСТ.

Читайте также:
Виды рефератов Какими бывают рефераты по своему назначению и структуре.

Сейчас смотрят :

Реферат Игра как средство воспитания экологической культуры
Реферат Положення про оплату праці працівників підприємства на прикладі Серговської філії ТОВ "Лео" Луганської області
Реферат Основные программы страхования ответственности
Реферат Избранная Рада и ее реформы 2
Реферат 4. Справочники в составе иаис сферы образования
Реферат Буржуазные реформы 1860-1870 гг. в России
Реферат Проблеми автоматизації схемотехничного проектування нелінійних вузлів радіоелектронної апаратури
Реферат Разработка мероприятий по совершенствованию внутрикорпоративной культуры туристической компании
Реферат Civil Disobedience The Ideas Of Thoreau And
Реферат 01 приборы теплового контроля, технологических защит и автоматики
Реферат Пути повышения эффективности сбытовой деятельности на предприятии ОАО Магнит
Реферат Основные особенности немецкой школы психологии
Реферат Verbal Meaasges And Myths Essay Research Paper
Реферат Лобанов-Ростовский, Дмитрий Иванович
Реферат Бехтерев В.