«И по-звериному воет людьё…» (человек в повести А. И. Солженицына«Один день Ивана Денисовича»)
Человек ли?..Этим вопросом задается читатель, открывающий первые страницы повести и будтоокунающийся в кошмарный, беспросветный и бесконечный сон. Все интересызаключенного Щ-восемьсот пятьдесят четыре, кажется, вращаются вокругпростейших животных потребностей организма: как «закосить» лишнююпорцию баланды, как при минус двадцати семи не запустить под рубаху стужу наэтапном шмоне, как сберечь последние крохи энергии в ослабленном хроническимголодом и изнуряющей работой теле — словом, как выжить в лагерном аду.
И это неплохоудается сноровистому и смекалистому русскому крестьянину Ивану ДенисовичуШухову. Подводя итог пережитому дню, главный герой радуется достигнутым удачам:за лишние секунды утреннего дрема его не посадили в карцер, бригадир хорошозакрыл процентовку — бригада получит лишние граммы пайка, сам Шухов купилтабачку на два припрятанных рубля, да и начавшуюся было утром болезнь удалосьперемочь на кладке стены ТЭЦ.
Все событияповести как будто убеждают читателя, что все человеческое осталось за колючейпроволокой. Этап, отправляющийся на работу, представляет собой сплошную массусерых телогреек. Имена утеряны. Единственное, что подтверждаетиндивидуальность, — лагерный номер. Человеческая жизнь обесценена. Рядовойзаключенный подчинен всем — от состоящих на службе надзирателя и конвоира доповара и старшины барака, таких же узников, как и он. Его могут лишить обеда,посадить в карцер, обеспечив на всю жизнь туберкулезом, а то и расстрелять.
И все же за всеминечеловеческими реалиями лагерного быта выступают человеческие черты. Онипроявляются в характере Ивана Денисовича, в монументальной фигуре бригадираАндрея Прокофьевича, в отчаянной непокорности кавторанга Буйновского, внеразлучности «братьев»-эстонцев, в эпизодическом образестарика-интеллигента, отбывающего третий срок и тем не менее не желающегоотказываться от приличных человеческих манер.
Среди некоторойчасти нынешней читающей публики бытует мнение, что пора прекратить вспоминатьдавно отошедшие в прошлое ужасы сталинских репрессий, что мемуары очевидцевпереполнили книжный рынок политической «чер-нухой». ПовестьСолженицына нельзя отнести к разряду конъюнктурных «однодневок».Лауреат Нобелевской премии верен лучшим традициям русской литературы,заложенным Некрасовым, Толстым, Достоевским. В Иване Денисовиче и некоторыхдругих персонажах автору удалось воплотить неунывающий, несломленный, жизнелюбивыйрусский дух. Таковы крестьяне в поэме «Кому на Руси жить хорошо». Всежалуются на свою судьбу: и поп, и помещик — а русский мужик (даже последнийнищий) сохраняет способность радоваться уже тому, что он жив.
Так и ИванДенисович. И смекалка ему присуща: везде он успевает первым, все добывает длябригады, не забывая, правда, при этом и себя. И уныние ему чуждо. Радостьдоставляют Шухову маленькие бытовые удачи, когда его сноровка исообразительность помогают обвести вокруг пальца жестоких притеснителей ипобедить суровые обстоятельства.
Нигде не пропадет«русский характер». Может быть, он умен лишь практическим умом. Нодуша его, которая, казалось бы, должна была ожесточиться, зачерстветь, неподдается «коррозии». Заключенный Щ-восемьсот пятьдесят четыре необезличивается, не обездушивается. Он способен сострадать и жалеть. Переживаетон за бригадира, заслоняющего собой бригаду от лагерного начальства.Сочувствует безотказному баптисту Алешке, не умеющему на своей безотказностизаработать немного и для себя. Помогает слабым, но не унизившимся, ненаучившимся «шакалить». Даже ничтожного лагерного«придурка» Фетюкова иногда жалеет он, преодолевая здоровое презрениечеловека, умудрившегося сохранить достоинство в скотских условиях.
Иногда жалостьШухова достигает нереальных пределов: он часто замечает, что и конвоирам, исторожам на вышках не позавидуешь, ведь они вынуждены стоять на морозе бездвижения, в то время как заключенный может согреться на кладке стены.
Любовь к трудутакже роднит Шухова с персонажами поэмы Некрасова. Он так же талантлив исчастлив в работе, как каменотес-олончанин, способный «горусокрушить». Иван Денисович не уникален. Это реальный, более того, типичныйперсонаж. Способность замечать страдания отбывающих срок рядом с тобой роднитзаключенных, превращает в семью. Неразрывная круговая порука связывает их.Предательство одного может стоить жизни многим.
Возникаетпарадоксальная ситуация. Лишенные свободы, загнанные за колючую проволоку,пересчитываемые подобно стаду овец заключенные образуют государство вгосударстве. Их мир
имеет своинеколебимые законы. Они суровы, но справедливы. Заключенный в лагере не одинок.Честность и мужество всегда вознаграждаются. Угощает назначенного в карцерБуйновского «по-сылочник» Цезарь, кладут кирпич за себя и неопытногоСеньку Шухов и Кильгас, грудью встает на защиту бригадира Павло. Да,несомненно, заключенные смогли сохранить человеческие законы существования.Их отношения, бесспорно, лишены сантиментов. Но они честны и по-своемугуманны.
Их честномусообществу противостоит бездушный мир лагерного начальства. Оно обеспечилосебе безбедное существование, обратив узников в своих личных рабов. Надзирателис презрением относятся к заключенным, пребывая в полной уверенности, что самиживут по-человечески. Но именно этот мир имеет звериное обличье. Таковнадзиратель Волковский, способный забить плеткой человека за малейшуюпровинность. Таковы конвоиры, готовые расстрелять опоздавшего на перекличку«шпиона»-молдаванина, который заснул от усталости на рабочем месте.Таков отъевшийся повар и его приспешники, костылем отгоняющие заключенных отстоловой. Именно они, палачи, нарушили человеческие законы и тем самымисключили себя из человеческого сообщества.
Несмотря настрашные детали лагерной жизни, которые составляют бытийный фон, повестьСолженицына оптимистична по духу. Она доказывает, что и в последней степениунижения возможно сохранить в себе человека.