План реферата
Краткая биография В. Хлебникова
Творчество В. Хлебникова
Роль В. Хлебникова в реформациипоэтического языка
Так кто же все-таки такой ВелимирХлебников?
Биография В. Хлебникова
Виктор Владимирович Хлебников родился28 октября 1885 года в селе Тундотове бывш. Астраханской губернии. ОтецХлебникова Владимир Алексеевич — естественник-орнитолог. В своей автобиографииХлебников писал об отце: Отец — поклонник Дарвина и Толстого. Большой знатокцарства птиц, изучавший их целую жизнь; имел друзей путешественников. Влияниюотца можно приписать ранний интерес Хлебникова к естественным наукам иматематике, сохранившийся в течение всей его жизни.
Мать Хлебникова Екатерина Николаевна,историк по образованию, своими рассказами способствовала возникновению тогоинтереса к истории, который проявился у Хлебникова еще в детские годы. ПомимоВиктора Владимировича, в семье было еще четверо детей (Борис, Екатерина,Александр и Вера).
Детство и юношеские годы Хлебниковапрошли в обстановке провинции, главным образом на Волыни и в юго-восточномприволжском крае, в таких городах, как Симбирск, Казань, Астрахань, где ещёсохранились тогда следы восточной культуры. Постоянное соприкосновение сприродой, провинциальная патриархальность также наложили известный отпечаток наформирование мировоззрения Хлебникова.
Читать Хлебников выучился счетырехлетнего возраста, в детстве уже начал заниматься языками и рисованием.Помимо гимназических учителей, среди преподавателей, занимавшихся с ним дома,следует отметить критика Глинку-Волжского, Н.Л. Брюханова, З.П. Соловьева,художников П.П. Бенькова и Л. Чернова-Плесского. Особенно много занималсяХлебников живописью во время пребывания в Казани; владение техникой живописи ихудожественную одаренность Хлебникова отмечают и все знавшие его в болеепоздние годы.
Следует отметить, что семьяХлебниковых располагала хорошей домашней библиотекой, в которой, по свидетельствуродных, В.В. познакомился с произведениями Дидро, Канта, Спенсера, Конта,Тэйлора, Берви-Флеровского.
После Волыни, где прошли детские годыХлебникова, семья его переехала в Симбирскую губернию, в село Памаево, откуда в1897 году Виктора Владимировича отправили в Симбирск для поступления вгимназию. Хлебников поступил в третий класс симбирской гимназии, в которойпроучился всего лишь год, так как в следующем, 1898 году Хлебниковы всей семьейперебрались в Казань, где он перевелся в четвертый класс 3-й казанскойгимназии. В гимназии Хлебников, по словам родных, проявлял наибольший интерес клитературе, истории и математике. В 1903 году Хлебников окончил восемь классовгимназии, причем, помимо стандартных отметок, в аттестате было указано, что он“занимался с большим интересом математикой”. По окончании гимназии летом 1903года Хлебников поехал в геологическую экспедицию в Дагестан, по возвращенииоткуда он поступил в Казанский университет на математическое отделениефизико-математического факультета.
Казанский университет еще с 80-хгодов считался “беспокойным”, в частности правительство смущал рост его“разночинского” состава. Среди казанского студенчества в начале 900-х годовпамятны еще были революционные традиции и студенческие волнения 1887 года,историческая сходка 4 декабря, после которой был исключен за участие в ней В.И.Ленин с сорока другими студентами. Студенческие волнения 1901 – 1902 годов,возникшие как протест против “временных правил 1899 года”, нашли также широкийотклик в Казанском университете и дали студенчеству решительный толчок по путиреволюционного развития. В 1902 году вновь воссоздается казанскаясоциал-демократическая группа “искровского” направления, причем в ееорганизации большую роль играют студенты университета. Группа искровцевподвергалась неоднократным арестам и разгромам. В октябре 1903 года скончалсяарестованный студент, социал-демократ С.Л. Симонов, просидевший четыре месяца впсихиатрической лечебнице в ужасных условиях. Смерть Симонова вызвала взрывнегодования в прогрессивных кругах казанского студенчества. В знак протестасостоялись студенческие демонстрации во время его похорон 27 октября и вгодовщину Казанского университета 5 ноября. „Во время второй демонстрации толпадемонстрантов, певших вечную память Симонову, была разогнана нагайками, и 35человек из них арестованы на один месяц каждый”.
В этой демонстрации принимал участиеи Хлебников, арестованный полицией вместе с рядом других демонстрантов. Е.Н.Хлебникова следующим образом передает этот эпизод:
Свидетельством участия Хлебникова вэтой демонстрации и его тюремного заключения является письмо к родным от 3декабря 1903 года, в котором он сообщал подробности своего пребывания в тюрьме.
После освобождения из тюрьмыХлебников на два месяца уехал с одним из товарищей по заключению в деревню вЯрославскую губернию. 24 февраля 1904 года Хлебников был уволен из университетаи вскоре после этого отправился в Москву. В Москве его больше всего интересуютпамятники искусства, в частности уже тогда он обращает внимание на архитектурудревнерусского стиля.
28 июля 1904 года Хлебников вновьзачисляется студентом Казанского университета, но уже на естественное отделениефизико-математического факультета, где и слушает лекции в течение осеннегополугодия 1904 года, 1906/1907 и 1907/1908 учебные годы.
Весною 1905 года Хлебников получил отуниверситета командировку на Урал, в Павдинский край, куда поехал вместе сосвоим младшим братом Александром. Из поездки в Павдинский край Хлебников, пословам сестры, привез „бесконечные записи, где много места уделялось напевамлесных птиц”. Свои научные наблюдения об этой поездке на Урал Хлебниковсовместно с братом изложил в статье «Орнитологические наблюдения на Павдинскомзаводе», помещенной в журнале «Природа и охота» (за 1911 г., декабрь, кн. 12-я,стр. 1–25).
Серьезность занятий Хлебниковабиологическими науками подтверждается не только его почти трехлетнимпребыванием на естественном отделении физико-математического факультета, но инесколькими напечатанными статьями на орнитологические я биологические темы:«Опыт построения одного естественнонаучного понятия» (о симбиозе и метабиозе) в«Вестнике студенческой жизни» и «О нахождении кукушки в Казанской губ.».
Последний год пребывания в Казанскомуниверситете Хлебников почти перестал заниматься и стремился уехать из Казани.Ранней весной 1908 года он отправился с родителями в Крым, где поселился вСудаке, познакомившись там с поэтом Вяч. Ивановым. Осенью 1908 года Хлебниковпереводится в Петербургский университет и переезжает в Петербург.
18 сентября 1908 года Хлебников былзачислен в число студентов Петербургского университета на третий курсестественного отделения физико-математического факультета. Хлебников порывает сзанятиями биологией и естественными науками ради литературы, увлечение которойвстречало в семье недоверчивое отношение отца, желавшего видеть сынаестественником. На следующий учебный год Хлебников подает в университетзаявление о переводе его на факультет восточных языков в разряд санскритскойсловесности (заявление от 17 сентября 1909 г.), а затем с переводе наславяно-русское отделение историко-филологического факультета, на первый курскоторого он и был переведен 15 октября 1909 года. Самим Хлебниковым этот первыйпериод жизни в Петербурге характеризовался как усталость, беспечность,бесшабашность (письмо родным от 30 декабря 1909 г.). Увлечение литературойзаслонило университет, который Хлебников посещает, по-видимому, весьманеаккуратно, и уже в следующем, 1910 году пишет отцу о том, что он намеренвыйти из университета. Однако из университета Хлебников был исключен только 1июня 1911 года как не внесший плату за осень 1910 года.
Литературный круг, которыйпервоначально привлекал к себе Хлебникова в Петербурге, был в первую очередькруг символистов и акмеистов. В письмах его 1908 — 1910 годов упоминаютсяСологуб, Городецкий, Вяч. Иванов, Кузмин. Хлебников постоянно сообщает родным освоих литературных планах и встречах, в частности упоминая о возобновлениизнакомства с Вяч. Ивановым, являвшимся, по-видимому, его первоначальнымлитературным ментором. Я виделся с В. Ивановым. Он весьма сочувственно отнессяк моим начинаниям, — сообщает он отцу в письме от 31 мая 1909 года. Посвидетельству Б. Лившица, Вяч. Иванов, напр., высоко ценил творчествоХлебникова, и нелюдимый Велимир навещал его еще в башне на Таврической”.
В письме к матери от 8 июня 1909 годаХлебников сообщает о том, что Осенью в Петербурге возникнет кружок, в которомбудут читаться мои вещи. “Кружок”, о котором говорил Хлебников, — объединениесимволистов и акмеистов, которое с осени 1909 года сорганизовалось в «Академиюстиха» при журнале «Аполлон». К периоду “ученичества” у символистов и акмеистовотносится стихотворение «Вам», обращенное к Кузмину. Но творчество Хлебникова,при известной близости некоторых его элементов к символизму, было в основномнастолько далеко от тех литературных принципов, которыми руководились «Аполлон»и «Академия стиха», что вещам Хлебникова не было суждено появиться на страницахжурнала.
По-видимому, это обстоятельство взначительной степени способствовало отдалению Хлебникова от круга символистов иакмеистов. Хотя он еще и в начале 1910 года сообщает мельком о своих встречах сРемизовым, об ожидании знакомства с Брюсовым и продолжает бывать в «Академиистиха» (письмо к Е.В. Хлебниковой от 1 февраля 1910 г.), но в отношениях его сэтим кругом уже намечается разрыв. В одном из следующих писем он упоминает отом, что в «Академии стиха» две недели не был. На причины этого охлаждения ипоследующего разрыва Хлебникова с господствовавшей тогда литературой указывал иД. Бурлюк в своем предисловии к «Творениям» Хлебникова (М., 1911), говоря:„Гений Хлебников читал свои стихи в 1906–7–8 году в Петербурге Кузмину,Городецкому, В. Иванову и другим, но никто из этих литераторов не шевельнулпальцем, чтобы отпечатать хотя бы одну строку этих откровений слова”. СвязьХлебникова с символистами и акмеистами не исчерпывается его кратковременнымпребыванием в «Академии стиха», его знакомством с Вяч. Ивановым и М. Кузминым.Она гораздо глубже. Самое представление о роли поэта как поэта-теурга,постигающего “тайны” мира и проповедующего людям это новое знание, вера вмагическое могущество слова, наряду с символикой замысла ряда таких вещей, как,например, «Маркиза Дезес», сближают Хлебникова с символистами. В частности, уХлебникова можно найти известную близость с Блоком, Белым, Вяч. Ивановым.Языковые теории А. Белого (в особенности его «Глоссолалия», 1922 г.), учение обэмоциональной природе звука у Бальмонта («Поэзия как волшебство», 1914 г.) несомненно,шли в том же направлении, что и теории Хлебникова. В особенности эта связь ссимволизмом ощутима в ранних стихах Хлебникова, в которых он еще пробует разныестиховые принципы, испытывая известное воздействие то мелодической плавностибальмонтовского стиха («Нега-неголь»), то древнерусской стилизации Городецкогои Ремизова («Девий бог», «Боевая») и даже кратковременного влияния Кузмина(«Вам», «Алферово»). Но в отличие от мистического идеализма символистовХлебников рационалистичен, и сквозь идеалистическую концепцию действительностиу него сквозит материальная плоть вещей, чувственная данность образа.
К этому времени относится сближениеХлебникова с будущими футуристами и участие в 1-м сборнике «Садок судей».Знакомство Хлебникова с будущими футуристами, в частности с Василием Каменским,начинается еще в 1908 — 9 году. Здесь необходимо иметь в виду, что до появленияпервого «Садка судей» (а в значительной мере и до 1911–1912 гг.) “футуристы”еще не выделялись из общего числе молодых, начинающих писателей.
Знакомство Хлебникова с Каменским,положившее в известной мере начало возникновению футуризма, произошло в 1908году в редакции иллюстрированного еженедельника «Весна», издававшегося Н. Н.Шебуевым. «Весна» являлась довольно пестрым и не оформившим своего направленияжурналом, печатавшим наряду с рыночной, второсортной литературой и произведениямолодых, начинающих писателей. Хлебников передал для напечатания в журнале свое“стихотворение в прозе” «Искушение грешника», понравившееся Каменскомублагодаря новизне словообразований и, по его настоянию, принятое Шебуевым.
С напечатанием в журнале «Весна» в1908 году этого “стихотворения в прозе”, собственно, и начинается литературнаядеятельность Хлебникова. Однако настоящим литературным крещением его былоопубликование «Смехачей» в «Студии импрессионистов» и «Зверинца» в первом«Садке судей» в начале 1910 года, доставившее Хлебникову сравнительно широкуюизвестность.
В то время будущие футуристы нетолько не представляли сколько-нибудь сплоченной группы, но и для них самихбыла неясна их литературная позиция, не говоря уже об их идеологическихустановках. Но, несмотря на всю идейную сумбурность и противоречивость, будущиефутуристы уже и тогда чувствовали себя революционнее и “демократичнее”господствующего буржуазного искусства в лице символистов и акмеистов в поэзииили “мир искусников” в живописи. Не случайно за плечами Маяковского, Каменскогои даже Хлебникова ко времени их прихода в литературу была тюрьма, было участиев революционном движении. Это полуанархическое, во многом наивное инеосознанное, но демократическое и по существу бунтарское настроение тех летпередает в своих воспоминаниях В. Каменский: „Мы — истые демократы, загорелые,взлохмаченные (тогда я ходил в сапогах и в красной рубахе без пояса, иногда с сигарой),трепетные, уверенно ждали своего часа”. Это тем более необходимо отметить, чток 1909–1910 годам настроения и взгляды Хлебникова во многом определялись егоувлечением “славянскими” националистическими идеями.
Идеализация “старины”, языческой Руси,особенно явственно сказавшаяся в целом ряде произведений Хлебникова. 1908–1913годов («Девий бог», «Училица», «Дети выдры», «Мы устали звездам рыкать» и мн.др.), в то же время тесно переплетались с его бунтарско-“нигилистическими”настроениями. Этим объясняется не только возможность объединения Хлебникова состальными участниками футуризма, но и решительное отмежевание его отгосподствующих литературных группировок. Бунтарский характер футуризма виден нетолько из собственных заявлений футуристов, но и из отношения к нимпредставителей господствующей буржуазно-дворянской литературы. Даже в порузавоевания футуристами литературной известности в 1914–1916 годах они непользовались признанием со стороны буржуазного читателя и критики. Однакофутуризм до самой революции оставался замкнутой артистической группой. Наличиев рядах футуристов Маяковского, уже тогда переросшего футуризм и шедшего путемподлинного поэта-революционера, не изменяет общей социальной характеристикифутуризма, как мелкобуржуазного художественного направления.
Уже с самого начала 1911 годаХлебников упоминает в письмах о своем увлечении числами. Так, в письме от 25февраля он сообщает брату: Я усердно занимаюсь числами и нашел довольно многозаконностей. Я однако собираюсь довести до конца, пока я не отвечу, почему такэто все происходит.
Зимы 1911–1914 годов Хлебниковпроводит в Петербурге, вращаясь преимущественно в кругу футуристов. М.В.Матюшин, Д. Бурлюк, Н. Кульбин и в меньшей степени наезжавшие из МосквыМаяковский и Крученых, а в 1913–1914 годах Пуни, Брик, Лившиц составляютосновной круг лиц, с которыми он встречается. Атмосфера богемы, литературныхскандалов, вечеров и эстрадных выступлений, которая окружала Хлебникова в1913–1914 годы, во многом определяла и его образ жизни. В этой обстановке табеспорядочно-безденежная, часто полуголодная жизнь, которую вел Хлебников, необращала на себя особого внимания. Следует отметить страсть Хлебникова кпостоянным переменам места, поездкам, перемене комнат, к путешествиям. В1910–1915 годах Хлебников ежегодно бывает то в Москве, то в Астрахани, то вСвятошине (под Киевом), то в Чернянке у Бурлюков, то в Куоккала, редкозасиживаясь в Петербурге более нескольких месяцев, в особенности весною илетом. Начало 1914 года было ознаменовано приездом Маринетти, читавшего в концеянваря в Петербурге лекции об итальянском футуризме.
Приезд Маринетти особенно яснопоказал, насколько фактически независим и далек был русский футуризм отитальянского. Тот империалистический, буржуазный культ техники современногокапитализма и войны, та проповедь силы и националистического расизма, которуюисповедовал итальянский футуризм, были враждебны русскому футуризму, возникшемуиз совершенно иных социальных корней.
Итальянский футуризм, выражавшийидеологические устремления империалистической буржуазии и переросшийвпоследствии в фашизм, был враждебен мелкобуржуазному, “нигилистическому”бунтарству русских футуристов. Поэтому лекции Маринетти, на которых он говорил„о здоровом инстинкте народа, рвущегося вперед наперекор косным силам старины,о достоинстве расы”, не только не вызвали никакого сочувствия у русскихфутуристов, но и привели к конфликту с ним. Одним из инициаторов выступленияпротив Маринетти в Петербурге был Хлебников, написавший листовку-воззвание.
1914 год для Хлебникова — годвнутреннего кризиса, неудовлетворенности собой. В своем дневнике летом 1914года он отмечает: 14 июня (1914) созерцая себя в стороне. Новости: Хлебников изнеумолимого презрения к себе в 101 раз бросил себя на костер и плакал, стоя в стороне.
Весну и лето 1914 года Хлебниковпроводят у родных в Астрахани, работая над своими вычислениями.Неудовлетворенность окружающим, нарастание максималистских и бунтарскихнастроений особенно сильно сказываются в этот период, предшествующий непосредственномировой войне.
Осенью 1914 года Хлебниковвозвращается в Петербург…
Следует упомянуть также о томбогемном “приюте”, который с 1913 года находили футуристы в артистическомкабачке «Бродячая собака», где довольно часто бывал и Хлебников. Кроме того однимиз центров футуристических собраний зимой 1913/1914 года был “салон” Пуни наГатчинской, о котором Б. Лившиц рассказывает: „Впрочем, будетляне имели свойсобственный “салон”, хотя в применении к ним это слово нельзя употреблятьиначе, кик в кавычках. Я говорю о квартире четы Пуни, возвратившихся втринадцатом году из Парижа и перенесших в мансарду на Гатчинской жизнерадостныйи вольный дух Монмартра… У Пуни бывали мы все: Хлебников, Маяковский, Бурлюк,Матюшин, Северянин”.
В «Декларации слова как такового» А.Крученых от имени футуристов в 1913 году писал: „Мысль и речь не успевают запереживаниями вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общимязыком (понятия), но и личным (творец индивидуален), и языком, не имеющимопределенного значения (не застывшим), заумным”. Оставляя здесь в стороневопрос о лингвистических основах этой теории и ее роли о формировании стиляпоэзии футуристов, следует указать на это субъективно-интуитивистское начало вэстетике футуризма и в “зауми”.
Лозунг “зауми” и “самовитого” словаявлялся одним из наиболее крайних выражений формалистических исубъективно-идеалистических установок в эстетике раннего футуризма, будучи в тоже время противопоставлен и реакционно-мистическому смыслу поэзии символистов.
Теоретические принципы и поэтическаяпрактика русского футуризма были в основном независимы от итальянскогофутуризма. Даже хронологически о первых выступлениях итальянских футуристовстало известно уже после образования группы участников «Садка судей», подготовленногок печати в течение 1909 года. Выражая радикально-демократические тенденциимелкобуржуазной интеллигенции, футуризм неминуемо должен 6ыл вступить в борьбус дворянско-буржуазной литературой, представленной в поэзии в первую очередьсимволизмом и акмеизмом. Эта борьба шла по линии противопоставленияфилософско-мистической насыщенности и эстетизации поэзии у символистов —формального новаторства, самоценности чисто речевой конструкции.
Весна и лето 1914 года были проведеныХлебниковым в Астрахани, у родных, где и застало его начало империалистическойвойны. Уже с самого начала войны Хлебников был далек от своих прежнихпатриотических настроений (1908–1913 годов), воспринимая войну с позиций еепацифистского “неприятия”. В продолжение войны это настроение у Хлебникова всеболее усиливалось, приведя его в конечном итоге к призывам против войны.
Лето 1915 года снова застаетХлебникова на Волге у родных, откуда он в июне переезжает в Москву, по дорогесообщая Матюшину из Царицына: Я в Царицыне; через два дня буду в Москве, снебольшими средствами ‹...› Не заедете ли вы случайно туда? Пока мой адрес: довостребования, больше ничего. Бурлюков и К° увижу. Асеева адрес утерян. Хорошо,если бы он сейчас приехал в Москву и стал издавать. Буду сотрудничать. По приездев Москву Хлебников проводит июнь на даче в Пушкине, встречаясь с переехавшим пососедству Д. Бурлюком, который в своих воспоминаниях указывает, что „в 1914–15гг. мы жили всей семьей в Михалеве, около Пушкино, в 35 в. от Москвы. Хлебниковприезжал сюда к нам и много писал. Он был занят разбором, вычислением кривой вдневниках М. Башкирцевой и в жизни А.С. Пушкина”.
К августу 1915 года Хлебниковперебирается в Петербург, а оттуда в Куоккала, где встречается с В.В.Маяковским. Н.И. Кульбиным, М.В. Матюшиным, Л. Андреевым, Н. Евреиновым, К.И.Чуковским, И. Репиным, И. Пуни В апреле 1916 года Хлебников призывается навоенную службу — рядовым 93-го запасного полка в Царицыне. С самого началасолдатчина оказывается для него непосильной, и военная служба становитсяисточником непрерывных мучений.
За время пребывания в АстраханиХлебников подготовил к печати и послал к Г.Н. Петникову в Харьков ряд статей истихотворений. Империалистическая война произвела значительный перелом вмировоззрении Хлебникова. Личный опыт Хлебникова, его пребывание в казарме,мучительно им переживавшаяся солдатчина завершили этот перелом. Однакообъяснять его лишь биографическими причинами недостаточно. Необходимо учесть,что предпосылки к этому перелому имелись как в бунтарских настроениях,встречавшихся у Хлебникова раньше, так и в том идеологическом сдвиге, которыйпроизвела война в сознании мелкобуржуазных слоев.
При наступлении Октябрьской революцииперед Хлебниковым, как и перед остальными футуристами, не стоял вопрос об ее“приятии”. В обстановке саботажа значительной части интеллигенции футуристыпришли в лагерь пролетариата с самого начала и активно работали в Росте иПолитпросвете. Правда, то понимание революционного искусства, которое выдвигалифутуристы, имело еще формально-экспериментаторский характер, сложившись вусловиях эстетического “бунта”. Наряду с непреодоленными в первые годыреволюции тенденциями “новаторского” экспериментаторства и формализма, проповедуемых«Газетой футуристов», «Искусством коммуны» и в устных выступлениях, — в самойидеологии бывших футуристов еще явственно видны были “родимые пятна”мелкобуржуазного, индивидуалистического мировоззрения.
Бунтарски-утопические лозунги «Трубымарсиан» прочно вошли в сознание деятелей нового искусства. Под лозунгом“изобретательства” и борьбы со старым “приобретательским” обществам иискусством проходили диспуты, декларации и творческая практика левого искусствав первые годы революции. Хлебников в революции видел не только освобождение оттяготивших его уз государства, но и возможность для осуществления техутопических планов и идей, которые созревали у него в период империалистическойвойны. Беспочвенное индивидуалистическое бунтарство, блуждания вокруг революциии неосознанность своей идеологической позиции характеризовали настроенияшироких кругов мелкобуржуазной интеллигенции, в особенности в период послефевральского переворота. На фоне этого смутного и противоречивого бунтарскогоброжения и “новаторских” исканий вырастает и беспомощно-наивное прожектерствоХлебникова, этого последнего утописта, носящегося с фантастической идеейорганизации Правительства земного шара.
Хлебникову революция представляетсяне борьбой классов, а космическим переворотом, открытием новых законов времени.Несмотря на это, Хлебников не только не противопоставлял свое государствовремени, свою социальную утопию пролетарской революции, но целиком принялпоследнюю.
Февральский переворот не разрешил никлассовых противоречий, ни вопроса о войне. Этого было достаточно дляотрицательного отношения к нему Хлебникова. Его “бунтарство”, при всей своейпротиворечивости и идеалистически-утопических элементах, выражало настроениямелкобуржуазных интеллигентских слоев, совмещающихрадикально-индивидуалистический максимализм с давно отжившими, а нередко и простофантастическими идеями. Поэтому и протест Хлебникова против Керенского иВременного правительства принял форму игры. Хлебников, например, предлагалустроить порку Керенского, то есть публично высечь чучело, его изображающее.
О жизни Хлебникова в период послефевральского переворота до Октябрьской революции наиболее полное представлениедает его автобиографический рассказ «Октябрь на Неве», в котором он описываетсвою деятельность и настроения этого периода.
В дни октябрьских событий Хлебниковуезжает из Петербурга в Москву. Во время октябрьских боев в Москве он вместе сД. Петровским скитается по улицам Москвы. Конец 1917 я начало 1918 годаХлебников проводит у родных в Астрахани и возвращается в Москву к весне 1918года. Весну 1918 года Хлебников проводит в Москве, поселившись на квартире уодного московского врача. Однако обстановка обывательского быта и заботы хозяевоб его приручении к оседлой жизни заставили Хлебникова вновь обратиться кстранствиям. „Хозяйка мне как-то рассказывала, — передает в своих воспоминанияхС. Спасский, — что пыталась вразумлять Хлебникова: пора оставить неустроеннуюжизнь; возможно, шла речь и о бесцельных кочевьях. Хлебников упрямо ответил,что у него особенный путь… В конце апреля или в начале мая он предпринялобъезд Поволжья, предполагая добраться до Астрахани к родным”.
Житейская беспомощность, враждебностьк обывательскому быту и детски-наивное отношение Хлебникова к окружающейдействительности не покидали его и в самые трудные и тяжелые годы разрухи,гражданской войны и голода. Он никогда не жаловался на житейские неудобства,голод, на свою бесприютность и вместе с том не замыкался в своем одиночестве,далек был от пессимистического или ущемленного отношения к жизни. Застряв подороге в Астрахань в Казани, Хлебников встречает там С. Спасского. Из КазаниХлебников принужден был вернуться в Нижний Новгород где принял участие вальманахе «Без муз», издаваемом местными поэтами, и напечатал несколькостихотворений в нижегородской газете.
В начале 1919 года Хлебников сновавозвращается в Москву. В его документах отмечена прописка в Москве от 8 апреля1919 года. К этому времени в Москве В. Маяковским и О. Бриком было организованоиздательство «ИМО» (издательство молодых), в котором пред полагалось выпуститьсобрание сочинений Хлебникова, под редакцией Р. О. Якобсона. Хлебников принималдеятельное участие в осуществлении этого издания, передав Якобсону рукописисвоих произведений. Однако летом 1919 года издательство «ИМО» прекратило своесуществование, и издание книг Хлебникова не осуществилось. Самого Хлебникова вэто время не было в Москве. По-видимому, из Москвы он поехал на лето подХарьков, на дачу в «Красную Поляну» к художнице М.М. Синяковой, откуда вскореперебрался в Харьков.
В сентябре 1920 года Хлебниковуезжает из Харькова на юг, стремясь пробраться на Кавказ. 22 августа онполучает удостоверение на поездку в Баку для поступления на службу, а в концесентября принимает участие в Первой кавказско-донецкой конференцииПролеткультов в Армавире. К этому же времени относится и кратковременноепребывание Хлебникова в Ростове н/Д, во время которого была осуществленапостановка его пьесы «Ошибка смерти». В ноябре 1920 года Хлебников попадает вБаку, где поступает на работу в бакинское отделение Кавросты.
Весной Хлебников направился в Иран иработал при штабе иранской революционной армий в качестве лектора.
В Иран Хлебников прибыл 14 апреля1921 года и находился там в течение лета. После измены главнокомандующегоиранских революционных войск Саад-Эд-Доулэ 25 июня 1921 года Хлебниковвозвращается назад в Баку.
В Баку Хлебников возвратился в концеиюля 1921 года и в августе уехал в Железноводск. В Железноводске он встретилсяс О. Самородовой и ее сестрой и поселился у них на даче. В ЖелезноводскеХлебников заболел и начал хлопотать о переезде в Пятигорск для лечения. В концесентября он перебирается в Пятигорск и поступает ночным сторожем в Терросту. Вписьме к отцу он подробно описывает свое пребывание в Пятигорске:
Во время пребывания в ПятигорскеХлебников начал курс лечения, но, не закончив его, в конце ноября 1921 годасобрался ехать в Москву, стремясь напечатать свои произведения. До Москвы ондобирался в течение месяца в санитарном поезде и прибыл туда 25 декабрясовершенно больным, сразу же попав в больницу. По выписке из больницы онпоселяется у художника Спасского в помещении Вхутемаса. В мае 1922 годаХлебников едет на две недели вместе с П.В. Митуричем в деревню Санталово бывш.Новгородской губернии, так как только по истечении этого времени представляласьвозможность получить бесплатный проезд в Астрахань. Еще в Москве, во времясильных приступов малярии, Хлебников был в очень плохом и болезненномсостоянии. В Санталове он окончательно свалился. В письме к врачу А.П.Давыдову, незадолго до смерти, он сообщает. Поправиться Хлебников так и несмог, и после мучительной болезни скончался 28 июля 1922 года.
Похоронен Хлебников был на погосте вдеревне Ручьи бывш. Новгородской губернии (в 15 верстах от дер. Санталово).
Творчество В. Хлебникова
Творческий путь Хлебникова распадаетсяна три периода: от 1905 до 1914 года, от 1915 до 1917, от 1917 до 1922. Впервый период футуристическим движением. Для первых лет характернапротиворечивость социальных позиций поэта, неославянофильские увлечения,мифологические утопические конструкции. Различие между художественной утопией ипрозаическим миром действительности и составляет идейно-художественное ядро егопроизведений. Мировоззрение Хлебникова – мифопоэтическое. Строй его мыслей ичувств пронизан идеей торжества жизни. Читая поэтов, ученых, историков, онвкладывает в их концепции свое содержание, придавая им своеобразное научное ифантастическое истолкование.
С самого начала творчество Хлебниковаотличается поразительной жанровой многоплановостью. Проза, поэзия, драматургиямолодого писателя представляет как бы целостный текст, пронизанный единствомсвоеобразного философско-поэтического миросозерцания. Атмосфера трагедии ибунта охватывает художественный мир Хлебникова.
Переломную роль в сознании Хлебниковасыграла первая мировая война и революция, которые привели к окончательномуразрыву его с цивилизацией буржуазного общества. На развалинах самих основбуржуазного мира, его нравственности и его ценностей у Хлебникова возникаетмифологизированная утопия о «золотом веке», о целостности и о богатыхвозможностях человека, противостоящего хаосу индустриального мира. По егоубеждению, окружающая действительность – фрагментарна и калейдоскопична,современности не хватает глубинных начал. На первый план у поэта выступаетдемонтаж буржуазной культуры. Хлебников открывает разрывы, ущербность в мнимоцелостной системе буржуазного общества.
Важнейшей чертой поэтическогомиросозерцания Хлебникова, таким образом, стала утопичность. Противоречивостьмировоззрения, абстрактность философии и социологии Хлебникова приводили кутопическому пониманию законов истории и социальной жизни. Утопия была для негоединственным выходом, футуристическим движением. Для первых лет характернапротиворечивость социальных позиций поэта, неославянофильские увлечения,мифологические утопические конструкции. Различие между художественной утопией ипрозаическим миром действительности и составляет идейно-художественное ядро егопроизведений. Мировоззрение Хлебникова – мифопоэтическое. Строй его мыслей ичувств пронизан идеей торжества жизни. Читая поэтов, ученых, историков, онвкладывает в их концепции свое содержание, придавая им своеобразное научное ифантастическое истолкование.
С самого начала творчество Хлебниковаотличается поразительной жанровой многоплановостью. Проза, поэзия, драматургиямолодого писателя представляет как бы целостный текст, пронизанный единствомсвоеобразного философско-поэтического миросозерцания. Атмосфера трагедии ибунта охватывает художественный мир Хлебникова.
Переломную роль в сознании Хлебниковасыграла первая мировая война и революция, которые привели к окончательномуразрыву его с цивилизацией буржуазного общества. На развалинах самих основбуржуазного мира, его нравственности и его ценностей у Хлебникова возникаетмифологизированная утопия о «золотом веке», о целостности и о богатыхвозможностях человека, противостоящего хаосу индустриального мира. По егоубеждению, окружающая действительность – фрагментарна и калейдоскопична,современности не хватает глубинных начал. На первый план у поэта выступаетдемонтаж буржуазной культуры. Хлебников открывает разрывы, ущербность в мнимоцелостной системе буржуазного общества.
Важнейшей чертой поэтическогомиросозерцания Хлебникова, таким образом, стала утопичность. Противоречивостьмировоззрения, абстрактность философии и социологии Хлебникова приводили кутопическому пониманию законов истории и социальной жизни. Утопия была для негоединственным выходом.
Идея справедливого строя обретаетчерты самой действительности, но отрешенной от её «пользы» и витающей в миреутопических идеалов. Характерен его интерес к Платону. Представление Платона оделении мира на верх и низ, положение об идеальном государстве, в которомцентральное учреждение – автономное положение человека, — были близкиХлебникову, восставшему против объективной логики истории, но вместе с темискавшему её отражения в объективных закономерностях исторического процесса.
Своеобразный историзм – характернаячерта творчества Хлебникова. Однако историзм Хлебникова оказываетсяограниченным ввиду того, что он недостаточно связан с социальным содержанием.История приобретает у поэта мистифицированный характер как непрерывноповторяющийся числовой «знаменатель».
Время и судьба – центральные мотивыпоэтического мира Хлебникова, во многом обусловленные его пониманием истории иопределившую неповторимую художественную индивидуальность. У Хлебникова интереск славянской и восточной архаике не в смысле археологических древностей, а впостижении глубокой народной традиции, своеобразия первобытной и древнейисторической жизни. Все это дает новое направление вкусам поэта. Он как быустраняет границу между современностью и давно прошедшими временами. Поэтомурасширяется содержание искусства. Сквозь все его противопоставления варварстваи цивилизации проходит утверждение идеалов народной жизни.
Понимание народности опирается у негоне только на историю русской литературы, но, прежде всего, на его концепцию«времени – пространства», на утопическую попытку найти всеобщий закон мировойжизни в числовых измерениях. Понимание народности опирается у него не только наисторию русской литературы, но, прежде всего, на его концепцию «времени –пространства», на утопическую попытку найти всеобщий закон мировой жизни вчисловых измерениях. Тем самым мифопоэтическая утопия Хлебникова опирается наего своеобразное понимание значения народной жизни в искусстве.
Хлебников в мифологической культуре,возникшей в период становления человеческого общества, видел проявление как быв «чистом» виде общечеловеческих ценностей, которые выступали не в классовойили исторической, а в самых первичных формах. Это было желание в современномобществе восстановить общечеловеческие ценности в их «элементарном», чистом ипервичном виде.
Таким образом, мифологический слой вего произведениях актуализирует современный пересмотр общечеловеческого опыта.Гуманистическое содержание общечеловеческих ценностей поэт раскрывает в светесоциальных условий своего времени, в ценностях самого народа. Так возникает унего важная идея «диалога» культур. Одна из основополагающих идей егопоэтического миросозерцания заключалась в том, что невозможно глубоко познатьизнутри западную культуру, если не войти в мир ценностей Востока. По егоубеждению, диалог различных регионов мира, различных эпох и народов приближаетлюдей к решению кардинальных проблем жизни:
Мы равенство миров, единыйзнаменатель.
Мы ведь единство людей и вещей.
Ему всегда неоспоримымипредставлялись неделимость мира природы и человеческого общества. Война исмерть для него – нарушение миропорядка, цели человеческого бытия:
Походы мрачные пехот,
Копьем убийство короля,
Дождь звезд и синие поля
Послушны числам, как заход.
Годы войны, ковры чуме
Сложил и вычел я в уме.
И уважение к числу
Растет, ручья ведя к руслу.
Хлебников свежим, непредубежденным,приемлющим оком видел мир. Он обновленным словом описал его.
Роль В. Хлебникова в реформациипоэтического языка
Слово у Хлебникова становится«значащей материей», а не носителем стихообразующих ценностей. Определителемритмического строения является семантика, стихообразующий элемент коренится всамом значении. Значение цепочек слов, художественный смысл, а не количествослогов, размещение акцентно-подчеркнутых слов становятся критериями деления настроки и строфы.
Все это связано с невиданнымразнообразием у Хлебникова новых жанровых типов (баллады, лирическиестихотворения, поэмы), преобразующих традиционные представления и формы.
Слово для Хлебникова – призыв, крик,декларация
Таковы исходные позиции неприятияХлебниковым принципов поэтической речи предшествующих и одновременныхлитературных школ. Такова же его установка на семантическое и эмоциональноепреобразование поэтического языка на пространстве всех его элементов – от звукадо синтаксиса. Хлебников совершил грандиозную работу по перестройке поэтическойречи, включив в нее огромный по масштабу материал бытовой, устаревшей,диалектной и жаргонной речи. Не говоря уже о его «звездном языке», «зауми»,фольклорном и «общеславянском» слове.
Сам Хлебников превосходно выразилмысль об историчности поэтического слова, когда писал: «Словотворчество – врагкнижного окаменения языка и, опираясь на то, что в деревне, около рек и лесовдо сих пор язык творится, каждое мгновение создавая слова, которые то умирают,то получают право бессмертия, переносит это право в жизнь писем. Новое слово нетолько должно быть названо, но и быть направленным к называемой вещи. Словотворчествоне нарушает законов языка». Образ строится на основе противоречий,противопоставлений, на сочетании несочетаемых слов, изменяющих в корнетрадиционный принцип контекстности и грамматических отношений в языке. Меняетсялексика, трансформируется синтаксис. Хлебников сознательно ослабляет логическиесвязи, создает ряды независимых друг от друга образов, вводит синтаксическуюсбивчивость.
Для него становится характернымнебывалое сочетание архаической и общеславянской лексики с народной речью,вульгаризмов с поэтизмами, жаргонизмов – со словами высокого ряда лексики. Приэтом все противоречивые элементы вводятся как рядоположенные, равноценные иполноправные. Они подчиняются в поэзии Хлебникова двум интонациям, управляющимего языком: сатирической и патетической.
Хлебников необычайно расширил границыпоэтического языка, во многом изменил представление о его семантическихзакономерностях.
Хлебников отлично сознавалдиалогичность слова и роль контекста: «Каждое слово опирается на молчаниесвоего противника». Поэтому в его черновых заметках 1922 г. Читаем: «Словаособенно сильны, когда они имеют два смысла, когда они живые глаза для тайны ичерез слюду обыденного смысла просвечивается второй смысл…» Историческоезначение языковых исканий Хлебникова не только в создании новой художественнойсистемы, но и в углублении наших представлений о поэтическом языке. Хлебниковнепримиримо не приемлет язык поэзии символистов. Стилистическая организация вего стихах является как бы своеобразным уравновешиванием всех предметов и всехслов. Строфы у него заполнены перечислением названий, исторических имен,предметов и понятий, как бы не связанных непосредственно друг с другом. Ихобъединяет эмоциональная перспектива образа, который организуется точкой зренияпоэта на мир, лежащий перед ним. Перечисления эти основаны на принципеметонимических отношений. Повторения, вариации одних и тех же образов, ихвзаимное переплетение и отзвук понятны на фоне тематики и лирической ситуации.
У Хлебникова работа над языкомнаправлена на изменение, как самого характера языка, так и его эстетическойприроды. Это была попытка покончить с расчленением чисто образного, понятийногои просторечного языка. Тем самым утверждался принцип законности любого слова влюбом месте и в любом сочетании. Решающая характеристика хлебниковской идеи, намой взгляд, не мифотворчество, а судьботворчество, такая установка, в которойвзаимоуничтожаются, и “гасят” друг друга пространство и время, материя и ничто,сходит на нет идеалистическая разведенность первообразов и их отражений. Всеэто становится возможным пред лицом третьей реальности, некоего обнимающегопервоначала (в котором, по Хлебникову, все едино). В центре этогосинкретического мироощущения Хлебникова духовный фетишизм числа, мудрогоправящего духа. Число Хлебникова и его аритмологические формулы имеют не чистоматематическое значение, число рассматривается скорее как структура духа, какорганизующая форма Промысла. Аристотелевско-кантианские представления околичестве и качестве неизбежно мыслятся преодоленными, отношение междуразличными качествами сводится к законам числа и счета. Ответы на вопрос “как”и на вопрос “сколько” оказываются лишь разными масштабами одной и той жедействительности.
Числословесный уровень хлебниковскоготрадиционализма органично входил в целое его творчества, он был призванобъяснить в хлебниковском языке и образе многое, что без него объяснить неудалось бы. Элементы разных уровней равноправно включаются в дихотомическуюсистему хлебниковского мировоззрения и вступают друг с другом в связи,неожиданно комментирующие как каждый конкретный член оппозиций, так и всюсистему в целом.
Теория судьбы Хлебникова, высшеепроявление его мировоззрения, складывалась на основе обнаружения совпадающих,повторяющихся точек во времени личной человеческой жизни, в истории и судьбахмира. Эти совпадающие точки времени суть сверх-контекстуальные фокусысмыслопорождения, места транзитивной сведенности миров, встречи преданий,возникновения объемного, бинокулярного зрения разномасштабных уровнейреальности. Говоря фигурально, Хлебников противопоставил “нормально”ориентированный взгляд “одноглазию” субъективизма и “косоглазию” идеализма. Немифо-, а судьботворческий заряд хлебниковского мировоззрения обусловлен верою всобытийность в духе, то есть в преодоление прямолинейного аспекта времени, вабсолютное время, которое помогает не нарушать на земле смысловых связейприроды и истории, выстраивать здесь модели подобающего мира, обуздывать хаосрока внутри человеческого “я”. Поиск Хлебниковым гармонического сочетаниятрадиций, попытка дать законы земного обустройства всемирного Промысла роднитего с русским средневековым и фольклорным сознанием, с представителями многихдревних традиций, с основным пафосом мирового традиционализма.
Так кто же такой все-таки ВелимирХлебников?
В истории литературы немногописателей с такой сложной судьбой. Его стихи увлекали и отталкивали, его прозаи драматургия ставили перед читателями вопросы, ориентированные на будущее ипотому современникам часто непонятные. Один из труднейших вопросоввелимироведения — вопрос о направлении внутренней эволюции хлебниковскойхудожественной и мировоззренческой системы. Эстетически происходит эволюция квзглядам, значительно расширяющим и в перспективе преодолевающим стереотипытрадиционной европейской словесности и образности. Знакомство со сравнительнымрелигиоведением, с глубинной культурологическом подоплекой мировоготрадиционализма — необходимый залог успеха велимироведения в будущем. Толькорешительное раздвижение культурно-исторического контекста до альтернативныхмодернистской, древних европейских и архаических неевропейских традиций прольетна образотворчество Хлебникова тот свет, без которого адекватное его восприятиеостанется невозможным. Во всяком случае, происхождение хлебниковского образа,неологизма и “неолингвизма” благодарно наблюдать на фоне неэмблематическогосимволизма древних традиций Азии, Африки и Америки — только тогда можно строгоразличить, что Хлебников почерпнул у древних, а к чему пришел самостоятельно.
Хлебников явился в отечественнойкультуре уникальным самородком стихийного русского традиционализма, чтопроявляется в самой природе его мышления, в самих механизмах егообразотворчества. Механизмы эти сопоставимы с принципами архаических,до-письменных эпох (словом-талисманом, словом — “зачуром”), а также спринципами идеографического языка и средневекового иконизма. Ключевые фокусыхлебниковского поэтического и теоретического творчества — это психологически иэнергетически реализованные точки приложения жизни, решения судьбы, точкиодухотворенности мира, в которых раскрывается существенная, онтологическаясвязь и связность разных личностей и жизней, осуществляется претворение друг вдруга разных уровней бытия как полюсов взаимосозерцания. Забегая чуть вперед,можно сказать, что этот механизм функционирует всегда как раздвижение масштабадействительности. Метафора Хлебникова представляет собою скрытую или открытую метаморфозу,причем означающее и означаемое этой псевдометафоры оборачиваются двумяполюсами, двумя сторонами — “воронками” образа: узкая масштабность —раздвинутый масштаб действительности. Превращение у Хлебникова несказочно-мифологический троп, а серьезный теоретически и даже естественнонаучнооправданный принцип становления мира, ориентированный при этом на творческуюдухоподъемность, на “правое” высвечивание реальности. Вне этой запредельнойвстречи полярностей, вне этого раздвижения масштаба Хлебников немыслим ни наязыковом, ни на образном, ни на мировоззренческом уровнях своего творчества.Более того, скрытая транзитивность миров (сравнение, антитеза, загадка,параллелизм) и открытая, выявленная их транзитивность (метаморфоза) самиоказываются полюсами той же дихотомии: свернутый масштаб — раздвинутый масштабреальности. Как я постараюсь показать, эта изначально заданная дихотомияпронизывает всего Хлебникова, и эволюция его происходит исключительно в еерусле, углубляя и расширяя это русло. Эволюция же Хлебникова состоит в том, какон меняет сочетание уровней своего традиционализма (как на разных этапахсоотносятся языковые и образные, художественные и научно-теоретические,фольклорно-природные и религиозно-философские начала).
Произведения Велимира Хлебниковавоплотили подлинную любовь поэта к России, ярко запечатлели атмосферу войн иреволюций. История русской и советской литературы немыслима без того, что онвнес в русскую поэзию ХХ века.
Список литературы
1. М.Я. Поляков, В.П. Григорьева,«Велимир Хлебников. Творения»
2. Журнал «Литературное обозрение»1985 г.
3. Журнал «Знамя» 1985 г.
4. «Серебряный век. Поэзия