Департамент образования городаМосквыГосударственное образовательное учреждениеМосковский городской педагогическийуниверситетРеферат на тему:«ФОНВИЗИН В КРУЖКЕ И.П. ЕЛАГИНА»
Студентки: Лукьяновой Юлии Михайловны
филологического фак-та, I курса,РУСА-ОД
Руководитель: Алпатова ТатьянаАлександровна
Москва 2008 год
Введение
Весной 1764 года вПетербурге появился так называемый «Всенародный театр», в котором кроме русскийтеатральной труппы было несколько иностранных: французская, немецкая,итальянская оперная и английская труппы.
И наиболее популярнымибыли именно иностранные труппы. Среди зрителей находились и галломаны,отдававших предпочтение всему французскому перед отечественным. Они гораздоохотнее посещали спектакли французской труппы, чем русской.
Сам Павел – наследникпрестола говорил своему воспитателю С. А. Порошину – «Я в подробности окомедиантах не вхожу, а особливо о русских».
Перед театром серединыXVIII века стояла важнейшая задача – создание национального репертуара. Отчастиразрешил эту проблему Сумароков, чьи трагедии пользовались большим успехом исоставляли основу репертуара русской труппы. Но высокий жанр трагедии требовалсоответствующего настроя зрителей, который отсутствовал у зрителей тоговремени. Реальная повседневная жизнь не могла найти отражения в этом жанре.Возвышенный язык трагедии существенно отличался от обычной разговорной речи.
Комедии Сумароковаоказались не так популярны, как его трагедии, но, тем не менее, это были первыеоригинальные комедии, вошедшие в репертуар русской труппы.
Целью этих произведенийбыло развлечение зрителей, для них была характерна ярко выраженная памфлетность.В целом же характеры этих комедийных персонажей однолинейны: в каждом, какправило, подчеркивалась одна черта, они не отличались национальнойсамобытностью и повторяли известные в европейской литературе типы персонажей.
Попытки другихдраматургов, таких как Херасков и Волков, создать оригинальные русские комедииоказывались еще менее удачными.
Между тем, именно комедийныйжанр вызывал к себе все больший интерес публики, а переводные комедии частобыли достаточно далеки от русской жизни.
В середине 1760-х годов вПетербурге выступила группа драматургов, которые стремились создать новыйкомедийный репертуар. Возглавил эту группу И.П. Елагин.
Биография Елагина
ЕЛАГИН Иван Перфильевич[30 XI (11 XII) 1725 — 22 IX (3 X) 1793, Петербург]. Происходил из дворянскойвоенной семьи. Начальное образование получил дома. С 1738 по 1743 учился вСухопутном шляхтинском корпусе, который окончил в чине прапорщика армии, ночислился капралом в Преображенском полку. Затем служил в Невском полку, а с 3окт. 1748 определился писарем в канцелярию Лейб-Компанской роты, делами которойзаведовал А. П. Сумароков. 17 марта 1751 Е. был назначен генерал-адъютантомкомандира роты А. Г. Разумовского, а 4 дек. 1752 зачислен в штатЛейб-Компании.
В 1750-х гг. Елагинбыл близок ко двору великой княгини Екатерины Алексеевны. Его служебную карьеру(23 июня 1757 он был произведен в полковники) прервало дело канцлераА. П. Бестужева-Рюмина. В февр. 1758 Елагин был арестован вместе сВ. Е. Адодуровым и ювелиром Бернгарди; поскольку выяснилось, что онявлялся посредником между Екатериной и Станиславом-Августом Попятовским, 5 апр.1759 Е. был сослан в имение под Казань. Письма к нему за эти годы от Екатериныи Понятовского свидетельствуют, что своим молчанием на допросах Елагин помогбудущей императрице остаться формально непричастной к делу о государственнойизмене.
После переворота 1762Елагин оказался в числе доверенных придворных. 27 июля 1762 он получил чин д.ст. советника, стал членом Дворцовой канцелярии и статс-секретарем у принятияпрошений (до 24 июля 1768). На протяжении многих лет Елагин пользовался полнымдоверием императрицы, выполняя деликатные поручения в связи с аннулированиемпроекта Н.И. Панина о Государственном совете (1763), в делах В.Я. Мировича(1764), «Салтычихи» (1768) и Брауншвейгской фамилии; через него веласьпереписка о приглашении в Россию Ч. Беккариа (1767). На придворной службеЕ. достиг высших чинов (с 22 сент. 1767 — т. советник) и должностей (с 28 июня1782 — обер-гофмейстер), стал кавалером орденов пол. Белого орла (7 марта 1765)и Александра Невского (22 сент. 1773). В янв. 1766 Елагин предложил проектустройства крестьян Дворцового ведомства. Это был первый отклик на конкурс покрестьянскому вопросу, объявленный Вольным экономическим обществом. Действие вней происходит в подмосковной деревне и заключается в изложении сентиментальнойистории влюблённых Кориона и Зеновии, разлучённых по недоразумению иблагополучно соединяющихся в финале. «Корион», однако, был лишьпробой пера Фонвизина Д.И.-драматургом (1765). Он представлял собой крайнеконсервативный план полуполицейской организации деревни и предусматривалраздачу дворцовых земель с крестьянами в частную аренду потомственным дворянам,при резком увеличении суммы оброка. Проект свидетельствовал о полномнезнакомстве Елагин с реальной системой русского землепользования.
Начало литературнойдеятельности Елагина связано с именем Сумарокова, которому он еще в 1748помогал в издании его первых трагедий; Елагин был также близким другом Н.А. Бекетова(песни того и другого — без указания авторства — вошли в сб. 1759 «Между деломбезделье»). Особый резонанс имела елагинская «Эпистола к г. Сумарокову» (всписках известная также как «Сатира на петиметра и кокеток»), датируемая второйпол. 1753. Она вызвала широкую общественно-литературную полемику, в которуюоказались вовлеченными почти все современные писатели. «Эпистола» была направленапротив усиливавшейся в противовес нем. литературному влиянию ориентации наФранцию, одновременно оттеснявшей на задний план национальную старорусскуюкультурно-бытовую традицию. «Пети-метрство» как бытовое явление было, связано сокружением И.И. Шувалова; поэтому выступление Елагин прозвучало какпротест против фаворитизма и коррупции при дворе императрицы ЕлизаветыПетровны. С другой стороны, Елагин дал в «Эпистоле» апологетическуюхарактеристику Сумарокова: «Открытель таинства любовныя нам лиры, Творец преславныяи пышныя “Семиры”, Из мозгу рождшейся богини мудрый сын, Наперсник Боалов,российский наш Расин, Защитник истины, гонитель злых пороков»; этот отзыв онповторил в написанном тогда же стихотворении «К Сумарокову». ВыступлениеЕлагина вызвало серию сатир и эпиграмм, иногда довольно грубого и личногосвойства со стороны М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского и ихсторонников — Н.Н. Поповского, Ф.Г. Сукина, М.М. Щербатова; вполемике участвовали и литераторы, имена которых остаются неизвестными. К 1753относится и сочиненная Елагина афиша-пародия на трагедию Ломоносова «Тамира иСелим», где высмеивалась выспренняя патетика его драматургии. Борьбу залитературные принципы сумароковской школы Елагин продолжил в журнале«Ежемесячные сочинения». Когда Г.Н. Теплов выступил со статьей «Окачествах стихотворца рассуждение», в которой обвинил последователей Сумароковав том, что они удалились от принципов серьезной, «учительной» поэзии, Елагинответил полупамфлетным рассуждением «Автор» (1755, № 7—12). Оно представляетсобой свободный перевод из лейпцигского журнала «Belustigungen des Verstandesund der Witzes» (1743), в который Елагин включил насмешки над Тепловым —автором книги «Знания, касающиеся вообще до философии» (1751), изображенным имв виде смешного педанта. Елагин осмеивал его неспособность писать стихи иделать стихотворные переводы, а также позволил себе намеки на Тредиаковского иЛомоносова — былых союзников Теплова. Дальнейшее участие Елагина в журналесвелось к двум полубеллетристическим этюдам — «Сказка» и «Аллегория опротиворечиях в любви» (1756), т. к. в это время он предпринимает переводобширного романа А.-Ф. Прево «Приключения маркиза Г…, или Жизньблагородного человека, оставившего свет» (1756—1758, ч. 1—4). Впредисловии к изданию Елагин дал первую в русской критике апологию жанраромана, утверждая, что подражание добродетельным героя, наилучшим образомвоспитывает читателя, и приравнял сочинение Прево к «Телемаку» Фенелона,признанному эталоном в литературе классицизма. Торжественный и синтаксическиусложненный слог перевод: долгое время считался образцовым и, благодарячрезвычайной популярности романа (пять изданий в XVIII в.), оказалзаметное влияние на повествовательную прозу: Д.И. Фонвизин подражал ему всвоих ранних переводах; под его влиянием формировалась переводческая манера И.С. Захароваи братьев А.В. и Е.В. Рознотовских; Н.М. Карамзин считал, что«славяно-русские переводы» Б. составляют целую эпоху в развитии русской прозы.В качестве признанного стилиста Елагин играл главную роль в переводе«Велизария» Ж.-Ф. Мармонтеля, предпринятого Екатериной II совместно спридворными во время путешествия по Волге в апр. — июле 1767: он перевелвступление и первые две главы романа. Многие произведения Елагина (элегии,песни, «сатирические письма прозою и стихами», сочинения «о важных предметах,как в стихах, так и в прозе, которые слишком скромный автор еще не отдавал впечать») распространялись в рукописи (Лейпцигское известие (1767); Новиков.Опыт словаря (1772)).
Уже к началу 1765относится широкое распространение слухов о ссоре Сумарокова и Елагина Рядзамечаний Елагина на комедии Сумарокова «Лихоимец», «Ядовитый» и трагедию«Вышеслав» в 1768 привели к тому, что писатели обменялись резкими письмами;ссору пришлось улаживать самой императрице; позднее Сумароков обвинял Елагина впротиводействии своим проектам реорганизации Московского театра. На произволЕлагина — директора театров жаловался также А.О. Аблесимов напечатавший во«Всякой всячине» (1769) письмо-жалобу по поводу отказа допустить на сцену егокомедию (по-видимому, «Подьяческая пирушка»); известно о недовольстве актеров«деспотическими» распоряжениями Елагина в целом же во время директорстваЕлагина были осуществлены важные реформы в области театра: упорядоченыфинансовые дела, заведены Публичный театр в Петербурге (1774) и, по плануВ. И. Бибикова, Театральное училище (1779), построен БольшойПетербургский театр в Коломенской части (1783). Литературная деятельностьЕлагина в эти годы почти прекращается. Можно лишь указать, что 1 февр. 1771была поставлена и тогда же напечатана в переводе Елагина трагедия И.-В. Брава«Безбожный» (перевод посвящен Г.Г. Орлову, по настоянию которого он и былосуществлен). Предполагается, что Елагин был в числе придворных, издававших«Всякую всячину»; к Елагину относят помещенный в предисловии к журналу шутливыйсловесный портрет одного из его сотрудников: «… приземист, часто запыхаюсь,широка рожа, заикаюсь, когда сердит, немножко хром, отчасти кос, глух на одноухо, руки длиннее колен, брюхо у меня остро, ношу кафтаны одного цвета по году,по два, а иногда и по три»; степень его конкретного участия в журнале не ясна.Имеются сведения о том, что Елагин правил стиль русских сочинений императрицы.
С начала 1770-х гг.Елагин становится во главе объединенных и реорганизованных им русских масонскихлож, создав т. н. елагинскую систему масонства. Сам он состоял в масонскойложе (видимо, фр. рыцарской системы) с 1750; затем перешел в английскоемасонство и стал Великим наместным мастером Русской провинциальной ложи (дипломот 26 февр. 1772), руководя также ложей «Девять муз» в Петербурге, открытой 16июня 1772. В 1776 Елагин объединил свои ложи с ложами немецко-шведской системы«слабого наблюдения» барона Рейхеля; в 1784 деятельность лож по его приказубыла прекращена, явно в связи с начинавшимся преследованиемН. И. Новикова и И. Е. Шварца. И хотя Екатерина IIзаверила Елагина в «полном уважении» за то, что он «избегал всякого сношения синостранными масонами при настоящих политических отношениях», но с этоговремени он попадает в очевидную немилость при дворе. Тем не менее, масонскаядеятельность Елагина возобновляется в 1786; она связана с организациейт. н. «второго Елагина союза», принадлежавшего к англо-Йоркской системе; в1787 Елагин стал гроссмейстером «Высокого Капитула». Ложи елагинской системы,достаточно открытые для посетителей, были особенно известны музыкальнымиконцертами и не подвергались гонениям даже во время дела Новикова.
Самому Елагину масонствоказалось средством избежать влияния на общество деистической французскойфилософии. В этом смысле характерно его завещание (утверждено 4 дек. 1787),которое запрещало внуку Елагина учиться в Париже, оставляя ему на выбор университетыГенуи или Лейпцига. Елагин верил в «тайную мудрость» масонства. Посетивший в 1780Россию, гр. Калиостро жил в его доме. Осмеивая доверчивых поклонников этогошарлатана в комедии «Обманщик» (1785) и «Обольщенный» (1786), Екатерина IIметила также и в Елагина. Познакомившись после смерти Елагина с его огромныммасонским архивом, она так отозвалась в письме к М. Гримму о его масонскихсочинениях: «Удивительная чепуха, из которой явствует, что он сходил с ума».Своеобразной масонской автобиографией Елагина является «Повесть о себе самом»(ок. 1783; видимо, не окончена), где он, в частности, кается в грехахмолодости: «Душепагубным чтением спознался я со всеми афеистами и деистами;стихотворцы и басносплетатели стали моими учителями и проповедниками: Буланже,Даржанс, Вольтер, Руссо, Гельвеции и все словаря Бёлева как французские и английские,так латинские, немецкие и итальянские лжезаконники».
При организацииРоссийской Академии Елагин был включен в число ее первых членов и внесосновополагающие для ее дальнейшей деятельности предложения о создании словарялитературного языка и общего руководства по риторике и поэтике. Сам он, однако,последние годы жизни посвятил историческим разысканиям, начав в 1789 работу над«Опытом повествования о России» (частично изд.: М., 1803, ч. 1,кн. 1—3).
Для работы Елагин собралс помощью А.И. Мусина-Пушкина коллекцию оригинальных рукописей и копий сдокументов (например, сб. «Смесь елагинская» — ГПБ, ф. 550, Q.IV.217), ноосновной его задачей было переосмысление и стилистическая обработка ужеобнародованных сведений (В.Н. Татищев, М.В. Ломоносов,Г.-Ф. Миллер, Ф.А. Эмин). Исторические взгляды Елагина сложились подсильным влиянием И.Н. Болтина. «Опыт…» был направлен против приемов старойфактографической историографии, причем особенно резко Елагин критиковал трудыМ. М. Щербатова. Аргументируя манеру связного беллетризованногоизложения событий, Елагин в качестве примера для подражания называл античныхисториков Плутарха и Тацита, а из новых явно ориентировался на опыт Вольтера;образцами повествовательного слога для Елагина была проза Ломоносова, а такжепоэмы «Россияда» и «Владимир возрожденный» М.М. Хераскова; в предисловиидана подробная оценка творчества этих писателей. В понимании историческогопроцесса Елагин исходил из представления о неизменности человеческой природы:«… сердце человеческое всегда одинаково; и то же ныне, каково было от самоговека начала. Я ведаю, что те ж добродетели и те ж пороки и страсти присущны иныне в Петербурге и в Москве, какие в Афинах и Риме существовали. Не изменениесердец, но больше и меньше просвещения и невежества творят нравовразновидность, а природа та ж всегда пребывает, Иоанн в Москве таков же тиран,каков и Нерон был в Риме. Следовательно, разность токмо в перемене одежд иявлений, кои иногда смех, иногда слезы в зрителях производят». Цель историка —«открывать добродетель ко подражанию и порок ко отвращению»; его легкий иприятный слог «заменяет тягостные долговременного учения труды и, услаждаячитателя, впечатлевает в чувствования его нравственных строгость правил». Начавсвой труд в год Великой французской революции, Елагин неоднократно выступалпротив просветительской философии, противопоставляя ей идеи Лейбница,Г. Гроция и С. Пуффендорфа, а одной из задач историка называлвыяснение «источников дерзкого непостоянной черни возмущения и вредныясамовластия оплошности». Представляет интерес попытка Елагина ввести висторический анализ такой компонент, как «обычай» славян (в основном пословарям М. Д. Чулкова), а также использовать былины в качествеисторического источника. Произвольные домыслы и фактические неточности вызвалирезкую критику «Опыта…»; особенным насмешкам подверглась гипотеза Елагина отом, что рассказ Нестора о «прении вер» и принятии христианства представляетиспорченные куски драмы, сочиненной гречанкой, женой князя Владимира в Германиина «Опыт…» появились отрицательные рецензии престарелого А.-Л. Шлецера(«Göttinger Gelehrte Anzeiger», 1804) и анонима (AllgemeineLitteratur-Zeitung, 1804, № 56; возражение на последнюю Л.Н. Неваховичасм.: Лицей, 1806, ч. 3, кн. 2; отд.: Примечания на рецензию касательно«Опыта российской истории» Елагина. СПб., 1806).
Стиль «Опыта…» вызвалнеодобрительный отзыв Екатерины II, «Записки касательно российскойистории» которой Елагин использовал в качестве хронологической канвы своеготруда: «Он изображал русскую историю в стиле восклицательном; он красноречив искучен». «Опыт…» был доведен (с некоторыми пробелами) до 1574 г., включая эпоху Ивана Грозного (ч. 1—9, кн. 1—23). Авторизованная рукопись вместес рукописным собранием Елагина была завещана А.И. Мусину-Пушкину; изданиеже 1803 осуществлено по одной из неисправных копий, распространившихся довольношироко. Попытка полностью издать труд Елагина была сделана в 1819, когда А.В. Казадаевподнес его полный текст («руки автора») Александру I, рекомендуя его как«Историю государства Российского, начертанную рукою беспристрастного любомудраи искусного мужа государственного». Карамзин, которому сочинение былонаправлено на отзыв, дал уничтожающую оценку исторической основы работы Елагина:«Она до времен Иоанна III выбрана почти из одного Татищева, наполненабесконечными умствованиями и писана слогом надутым, отчасти неправильным». Сдругой стороны, он отметил ее значение как одного из памятников общественноймысли XVIII в.: «… г. Елагин в царствование Екатерины славился какискусный, красноречивый переводчик одного из романов аббата Прево и трагедии“Безбожный”; найдутся и теперь люди, коим слог, искусство и философия егополюбятся любопытные станут читать ее как замечательное произведение минувшегостолетия России» (ЦГИА, ф. 733, оп. 87, № 84). Тогда же рукописьпоступила в Публичную библиотеку (частично автограф, частично список с авт.правкой — ГПБ, ф. 550, F.IV.32/1—6). Сюда же в 1882 П.А. Казадаевпередал первоначальную рукопись кн. 1—8 «Опыта…», с четырьмя вариантамипредисловия (ГПБ ф. 550, F.IV.651/1—5). Хранящийся там же экземпляр ч. 1(кн. 1—2 согласно помете В.Н. Каразина читала Екатерина II (ГПБ,ф. 550 F.IV.767).
Современники оставилидостаточно противоречивые отзывы о Елагине. Наряду с широкой образованностью ихлебосольством (он был тонкий гастроном) отмечали его высокомерие, чванство,корыстолюбие в сочетании с неумеренной лестью Екатерине II и заискиваниемперед временщиками. Как придворный льстец Елагин («барон Понто») изображен впамфлете на Г. А. Потемкина «Пансалвин князь тьмы» (М., 1809; пер. снем. В. А. Левшина). В 1789 Елагин был забаллотирован в предводителиПетербургского дворянства.
Личный архив Елагина несохранился; деловые бумаги находятся в различных фондах ЦГАДА и ЦГИА.Образование кружкаЕлагина
В статье Кочетковой«Фонвизин в Петербурге», автор подробно описывает и деятельность самогосоздателя кружка. Кочеткова замечает, что, обладая не очень крупнымписательским даром, Елагин, однако, играл самую активную роль в литературнойборьбе своего времени. Еще в 1750-е годы он выступил со стихотворной «Сатиройна петиметра и кокеток», открывшей бурную литературную полемику. И «Сатира»Елагина, и последовавшие за ней полемические стихи в XVII веке не попали в печать: они распространялись врукописном виде. Полемика возникла в связи с тем, что в 1750-е годы явственнообнаружились литературные расхождения между тремя крупнейшими поэтами тоговремени: Ломоносовым, Сумароковым и Тредиаковским. Между ними шли споры о правилахстихосложения и русского литературного языка, о стилевых принципах поэзии.«Сатира» Елагина во многом способствовала тому, что споры стали принимать всеболее личностный характер. Немалое значение при этом имела и борьба разныхдворянских группировок. Елагин принадлежал к противникам И. И. Шувалова,известного своим пристрастием к французским модам и щегольству. Высмеивая«петиметра» (щеголя) и кокеток, Елагин явно стремился задеть Шувалова.Одновременно автор сатиры вступил и в литературный спор: он позволил себесделать выпад против Ломоносова, иронизируя над его рифмой «Россия — Индùя». Ломоносову Елагин противопоставлял Сумарокова, называл его своим«благим учителем» и восхищался его поэзией. На защиту Ломоносова тотчасвыступил один из его учеников, Н.Н. Поповский, написавший стихи «Возражение,или Превращенный петиметр». Елагин был здесь назван «творцом негодныя и глупыясатиры». В полемику начали вступать все новые авторы, и литературный спор сталприобретать характер откровенной перебранки.
Кочеткова такжерассказывает, что спустя несколько лет Елагин, недавний панегирист Сумарокова,существенно изменил свое отношение к драматургу и его творчеству. Этому,видимо, способствовало и последовавшее в 1761 году освобождение Сумарокова отдолжности директора российского театра. Он продолжал писать, пьесы его ставились, но он уже не был непререкаемым авторитетом в глазах молодыхдраматургов, образовавших так называемый елагинский кружок.
В работе «Фонвизин вПетербурге» описывается, что Елагин всерьез обращается к драматургии, послеотставки Сумарокова с должности директора театра практически начинаеткурировать деятельность придворной труппы. Вокруг него группируются молодыедраматурги — Ф.А. Козловский, С.В. Нарышкин, Д.И. Фонвизин, В.И. Лукин,Б.Е. Ельчанинов, возможно, А.Г. Карин, которых объединяло стремлениевместо буквальных переводов пополнить репертуар приспособленными к национальнымпотребностям переделками иностранных пьес. В кружке Е. сложилась теория«преложения» иностранных сочинений «на наши нравы», которая была теоретическисформулирована Луниным и оказала влияние на самые разные литературные жанры;участники его проявляли живой интерес к новейшим течениям в европейскойдраматургии, в частности к «мещанской» драме Д. Дидро.
Вкладом самого Елагина влитературу «преложений» явилась комедия «Русский француз» (по др. данным — «Жанде Моле»; пост. 12 янв. 1764; текст не сохранился), восходящая к «Jean deFrance» Л. Гольберга. По отзывам современников можно судить, что онапредставляла собой сатиру на галломанов и на дурное воспитание, причем авторимел в виду «подлинники», т. е. определенных реальных лиц. Пьесапользовалась успехом и заслужила одобрительный отзыв Екатерины II,отметившей, что «она разве тем только может не понравиться, кои в ней себя тронутыминайдут; в ней все такие правды, коих оспорить не можно».
Как уже было сказановыше, в кружок входили оба секретаря Елагина — Фонвизин и Лукин, приятельФонвизина Федор Козловский, капитан Сухопутного шляхетного корпуса БогданЕльчанинов. К комедийному творчеству Сумарокова участники кружка относилисьвесьма критически. Другие русские литераторы, связанные с театром, по-прежнемузанимались в основном только переводами комедий иностранных авторов. Велагинском кружке наметилось новое направление. Стремясь приблизить репертуар крусской жизни, молодые комедиографы стали переделывать тексты иностранных пьес,«склоняя» их на «русские нравы»: место действия переносили в Россию, давалигероям русские имена, вводили некоторые черты русского быта. Как ни робки былиеще эти попытки русификации театра, для своего времени они оказались важнымподготовительным этапом в истории развития национальной драматургии.
Фонвизин в кружке Елагина
Одним из исследователейдеятельности Фонвизина в кружке Елагина стала Н.Д. Кочеткова. И в своей работе«Фонвизин в Петербурге» начинает рассказывать об этой теме с того что, в 1762Фонвизин ушел из университета и поступил переводчиком в коллегию иностранныхдел. В 1763 после коронационных торжеств в Москве вместе с двором переехал вС.-Петербург и до 1769 служил под началом статс-советника дворцовой канцелярииИ.П.Елагина, который, являясь управляющим «придворной музыки и театра»,покровительствовал начинающим литераторам. Фонвизин вошел в т.н. «елагинскийкружок», участники которого были заняты разработкой русской самобытной комедии.
С этой цельюпеределывались, «склонялись» «на наши нравы» иностранные пьесы (т.е. менялисьимена действующих лиц, бытовые реалии и т.п.). Лукин доказывал, что последнеенеобходимо, поскольку «многие зрители от комедий в чужих нравах не получаютникакого поправления. Они мыслят, что не их, а чужестранцев осмеивают».
Кроме того, в кружкеосваивались традиции мещанской «слезной драмы» (иначе «серьезной комедии»),теоретиком которой выступал Д.Дидро, т.е. допускалось смешение «смешного» и«трогательного» в комедиях. В этом духе Фонвизин и сочинил свою первую,стихотворную комедию Корион (1764), взяв за основу драму французского автораЖана-Батиста-Луи Грессе «Сидней».
Действие в ней происходитв подмосковной деревне и заключается в изложении сентиментальной историивлюбленных Кориона и Зеновии, разлученных по недоразумению и благополучносоединяющихся в финале. Корион, однако, был лишь пробой пераФонвизина-драматурга.
«Корион»
Фонвизин взялся запеределку пьесы Жана Грессе «Сидней».
У Фонвизина комедия имеетдругое название — «Корион». Корион — главный персонаж пьесы. Уединившись вдеревне, он тоскует в разлуке со своей возлюбленной 3еновией и наконец хочетпокончить с собой. Его расторопный слуга своевременно подменяет яд стаканом воды,и Корион счастливо соединяется с вернувшейся к нему 3еновией.
Также в своей работеКочеткова предполагает, чтопьеса Грессе могла привлечь Фонвизина этойкомической развязкой: конфликт, характерный для классицистической сумароковскойтрагедии, остроумно разрешался здесь в пародийном плане. Интересен иэпизодический персонаж комедии — друг Кориона — Менандр. В его речах слышатсярассуждения, отчасти предваряющие слова фонвизинского Стародума:
Ты должен посвящатьотечеству свой век,
Коль хочешь навсегда бытьчестный человек.
Стихотворный фонвизинскийтекст довольно близок к оригиналу, но есть и некоторые, отступления. Стремясьрусифицировать сочинение французского автора, Фонвизин перенес действие пьесы вподмосковную деревню, ввел упоминания о 'некоторых деталях русского быта XVIII века, слугу Кориона назвал Андреем.В фонвизинской пьесе есть несколько строк, посвященных Петербургу. Советуясвоему барину покинуть деревню, Андрей говорит ему:
Не должно ль нам в Москвукак можно поспешать?
Хоть сами вы себя немногоприневольте!
Оттуда в Петербурхотправиться извольте,
Вам счастья своегонедолго будет ждать,
Коль станете во всем вызнатным угождать:
Известны вам самимбольших господ законы,
Что жалуют они нижайшиепоклоны.
Даже эти скупые штрихипередают впечатления самого Фонвизина от столичной жизни. Часто бывая при двореи в домах знатных вельмож, писатель насмотрелся на нравы «больших господ»,окружавших себя подобострастными холуями.
Одним из комическихперсонажей фонвизинского «Кориона» выступает Крестьянин. Его речь намеренноуснащена диалектными формами: он говорит, пересыпая свою речь словечком «ста»,«сто» И произнося «ц» вместо «ч» и «щ». Это создавало и своеобразный комическийэффект, и русский колорит:
Платя-ста барину оброк вуказны срока,
Бывают-ста еще другае снас оброки,
От коих уже мыпогибла-сто вконец.
Нередко ездит к нам изгорода гонец,
И в город старосту ссобою он таскает,
Которого-сто мир,сложившись, выкупает.
Слух есть, что сделанвновь в приказе приговор,
Чтоб цасце был такой во всемуезде сбор.
Не мало и того сбираетсяв народе,
Цем кланяемся мы поцастувоеводе,
К тому жа сборсцикидрагуны ездят к нам
И без посцады бьюткнутами по спинам,
Коль денег-ста когда даеммы им немного.
В словах этих содержаласьдовольно горькая истина: бесконечные поборы вконец разоряли помещичьихкрестьян, они нигде не могли найти защиты и жестоко наказывались за недоимки.Таким образом, рассказ Крестьянина, введенного Фонвизиным в веселую комедию,неожиданно, мимоходом затрагивал одну из самых мрачных сторон русскойдействительности той поры — крепостничество. Эта тема вскоре получит болееглубокое развитие в русской журналистике и в более позднем творчестве самогодраматурга.
В работе Кочетковой естьзаметка об этой пьесе: хотя она и не была напечатана, несколько раз ставилась впридворном театре. 10 ноября 1764 года на представлении этой пьесыприсутствовал юный наследник престола Павел. В своих записках С. А. Порошинсообщает: «Ввечеру пошли мы в комедию. Комедия была русская: «Сидней», переводуг. Визина, в стихах… За ужиною разговаривали мы о комедии. Его высочеству(Павлу) сегодняшнее зрелище понравилось, особливо понравился крестьянин».
Одиннадцатилетнегонаследника, видимо, потешала «цокающая» речь Крестьянина, на этом и основывалсянеожиданный успех пьесы при дворе.Критика «Кориона» ираспад елагинского кружка
В работе Кочетковой такжеприводится свидетельство Лукина, что «Корион» Фонвизина, «Русский француз»Елагина и пьеса Ельчанинова «Награжденная добродетель» «вытерпели жестокоенападение». «Хотя оное совсем неосновательно было, — писал Лукин, — однакомногих поборников по себе имело. Словом, ничто не могло удержать ядовитойзависти, на них вооружавшейся: не только удовольствие многих зрителей, нижеблаговоление, от двора оказанное». Признавая, что товарищи по кружку имеютбольше «способности и знания», чем он сам, Лукин выражал уверенность, чтозадетые критикой драматурги «всех неосновательных осуждателей, которые на нихнападали, если захотят, без труда усмирить могут, ибо на правду слов малонадобно».
В статье «Фонвизин впетербурге» рассказывается, что участники елагинского кружка, в особенности самЕлагин и Лукин, критиковали Сумарокова в своих сатирических произведениях,например «Сочинения и переводы» Лукина.
Самолюбивый Сумароков отнессяс большим негодованием к этому, но у него нашлись защитники.
Одним из них былпетербургский талантливый писатель и драматург Яков Борисович Княжнин. Княжнинвыступал как продолжатель лучших традиций сумароковской драматургии. ССумароковым его связывали и родственные узы: Княжнин женился на дочериСумарокова. Отношение Елагина и его кружка к Сумарокову возмущало Княжнина.Ответом на нападки Лукина явилась сатирическая поэма Княжнина «Бойстихотворцев». Княжнин здесь высмеивает прежде всего Елагина и Лукина, нозаодно и весь литературный кружок, с которым был связан Фонвизин.
Полемист, по обычаям тоговремени, не постеснялся в бранных выражениях:
О Муза! нареки их,гордых, именами,
Что не стыдившися бытьназваны страмцами,
Для славы вечныя пошли вослед скотин:
Учитель Лукина, фонВизин, сам Лукин,
Козловский разноглаз,Елчанин — сей друг верный...
Сатирик пускал в ход инасмешки над внешностью: Лукин «власы, как уголь, носит, — увы! и пудрить их нехочет никогда», а близорукий Фонвизин «помощи себе лорнета просит».
Вообще, несмотря наблизорукость, глаза Фонвизина отличались необыкновенной живостью: «так ярки,что нельзя смотреть было», — записал П. А. Вяземский со слов современников.
Ответом полемисту былостихотворное «Дружеское увещание Княжнину», принадлежавшее, как предполагают,именно Фонвизину (это стихотворение так же, как и княжинское, не появлялось впечати и распространялось лишь в списках).
Когда не можешь ты Пегасаоседлать,
Почто тебе на нем охотаразъезжать?-
так начиналось это«Увещание». Впрочем, его автор выбрал самую общую форму для ответа, не касаясьникаких конкретных деталей и имен.
Выступая с сатирой противелагинского кружка и называя подряд Елагина, Лукина и Фонвизина. Княжнин,очевидно, не подозревал, что между ними уже появились серьезные внутренниеразногласия.
В своей статье Кочетковатакже рассказывает, что в 1766 году Елагин был назначен директором придворноготеатра. Сбылись его давние, честолюбивые планы. В руках Елагина оказались всеосновные театральные дела: он составлял штат «всем к театрам и к камер- и кбальной музыке принадлежащим людям», он же ведал и репертуаром. Но программаелагинского кружка — «склонение на русские нравы» иностранных пьес — уже немогла удовлетворить Фонвизина, начинавшего поиски своего собственного пути вдраматургии.
Давняя взаимная неприязньФонвизина и Лукина перешла в откровенную вражду. К служебным столкновениямприсоединились и ссоры из-за авторского самолюбия: до Лукина как-то дошелфонвизинский «не весьма скромный отзыв о его пере». К 1766 году единогоелагинского кружка уже не было,( распался из-за разъезда части членов ивнутренних трений), а Фонвизин и Лукин оказались скорее противниками, чемединомышленниками.
В своей статье Кочетковазамечает, что общее направление фонвизинского творчества могло вызвать скореесочувствие, чем осуждение со стороны оппозиционно настроенного Княжнина.
Прошло несколько лет, иФонвизин с Княжниным стали «съезжаться в обществе». В 1770-1780-е годы обаписателя сотрудничали в одних и тех же журналах, занимая достаточно близкиелитературно-общественные позиции.
Полная независимостьФонвизина от елагинского кружка стала очевидна, когда появилась перваяоригинальная комедия драматурга — «Бригадир».
Заключение
Результатом пребывания вкружке Елагина стало написанная в 1764 году первая стихотворная комедияФонвизина. За основу комедии была взята драма французского автора Жана-Батиста-ЛуиГрессе «Сидней», склоненная на русский манер, описывавшая наблюденияза русской жизнью.
Действие в ней происходитв подмосковной деревне и заключается в изложении сентиментальной историивлюблённых Кориона и Зеновии, разлучённых по недоразумению и благополучносоединяющихся в финале. «Корион», однако, был лишь пробой пераФонвизина Д.И.-драматурга.
Список литературы
1. Н.Д. Кочеткова «Фонвизин вПетербурге»
2. www.rvb.ru/
3. www.kru gosvet.ru/articles/69/1006911/1006911a1.htm