Введение
Как отмечают такие исследователисимволизма, как Л.А. Колобаева и З.Г. Минц, превалирующая идея этого течения — панэстетизм,то есть представление об эстетическом как о глубинной сущности мира, как о еговысшей ценности и наиболее активной преобразующей силе («Красота спасетмир»). По словам Вяч. Иванова, «жизнь — это эстетический феномен»,поэтому и мир постигается и воспринимается в эстетических категориях (красота — безобразие, гармония — хаос и т.д.).
По существу, все поэтическиеидеалы направления оказываются либо «личинами» красоты, либопредстают как эстетизация тех или иных этических, религиозных, политических идаже социальных или научных ценностей. Прекрасные «миги» счастья,мечты и творческие прозрения в символистской прозе 1890-х гг., идеалы природыили преображающийся мир искусства — это различные вариации Прекрасного.
В своей устремленности кКрасоте, в поисках Красоты как высшего совершенства русские символисты былипрямыми наследниками лирики А.А. Фета, для которого она «разлита по всемумирозданию» и является реально существующим элементом мира, окружающегочеловека. Но они же (русские символисты) провозгласили Культ красоты, поставивее «выше этики, долга и чести». Они первые ощутили кризис «разума»и «совести», что заставило их искать идеал в третьем компонентекантовской триады «истина, добро и красота». Для символистов красотастала единственной силой, способной, по переосмысленному образу Достоевского,«мир спасти». Это зародило основу символистского «жизнестроительства»- идеи построения жизни по законам и при помощи искусства, точнее — выявление,выведение на первые планы его «тайной» красоты.
Но мироощущение символистов — это, с одной стороны, утверждение красоты добра, соборность, а с другой — эстетизация зла, предельного индивидуализма. Это как надежда на «высвобождение»истинной красоты из-под грубых покровов вещества, так и сомнения в возможности«воплощения» красоты в мире. Это рамки, в которые неизбежно заключенонаправление и выходя из которых, оно переставало быть символизмом.
Такая полярность в пониманиикрасоты пришла в Россию от французских символистов, в частности, от ШарляБодлера, который одним из первых пришел к осмыслению того, что и добро, и зло вравной мере способны послужить источником Красоты. Поэтому Красота в пониманиисимволистов абсолютна, она способна вместить не только красоту гармонии иПрекрасного, но и красоту Безобразного. Таким образом, Прекрасное и Безобразноепереставали существовать как противоположности, и тогда воспевалось «таинство»их неразделенности.
Тему Красоты можно обнаружитьпрактически у всех символистов. Каждый понимает ее по-своему, видит в нейчто-то отличное от других. И только одно остается аксиомой и для «старших»,и для «младших» символистов: Прекрасное, эстетическое — этаединственная сила, единственная ценность, необходимая мера. Как, к примеру, у Д.С.Мережковского:
Есть одна только вечная заповедь- жить
В Красоте, в Красоте, несмотряни на что.
Апология Красоты играетопределяющую роль и у В. Брюсова:
А я всегда, неизменно
Молюсь неземной красоте. [1]
У Бальмонта Красота — основамира, его главная идея:
Милый брат, и я и ты -
Мы только грезы Красоты.2
Красота противостоитотвергаемому ею миру, современности как безобразному. По словам С. Соловьева,«в современной жизни совершается непрерывное распятие Красоты».
Муки о Красоте, тоска о нейприсущи Инн. Анненскому:
Молот жизни мучительно, адскитяжел,
И ни искры под ним Красоты. [2]
Часто Прекрасное приобретаетнепривычные, противоположные общепринятым формы: сологубовское «очарованиебез красоты»; антиэстетизм В. Брюсова («Подруги», «Пурпурбледнеющих губ» и т.д.); ориентированные на традицию «русскогоБодлера» образы «проклятой красоты» у Бальмонта («К Болеру»,«Уроды») или красоты ущербной, болезненной (Инн. Анненский). Прекрасноеу многих объединяется с разрушением, дисгармонией и гибелью:
Я хочу порвать лазурь
Успокоенных мечтаний,
Я хочу горящих знаний,
Я хочу кричащих бурь! 2
Эстетизацию бунта, стихиинародных восстаний несет в себе и «мистический анархизм» Вяч. Иванова,«Снежная маска» и «Фаина» у Блока, творчество Чулкова. И вто же время Красота — это единственное, что противостоит хаосу и всеуничтожениюв романе Ф. Сологуба «Мелкий бес».
Искусство у символистовсчитается чем-то более ценным, чем природа, оно — более надежный оформитель иконденсатор прекрасного. Эстетическое в искусстве выражено ярче. По словам К.Д.Бальмонта, «никогда нерукотворная красота природы не даст нам именно того,что названо эстетическим волнением». Цель нашей работы — выявить символыКрасоты и участь Прекрасного в рассказе Ф. Сологуба «Красота».
Символы Красоты и участь Прекрасного в рассказе Ф. Сологуба «Красота»
Имя главной героини рассказа Ф. Сологубасимволично — Елена. Образ
Елены Прекрасной не только вмифологии Древней Греции, но и в русских сказках является символом абсолютнойКрасоты, не имеющей ничего себе подобного. Но если к этой красоте, как правило,стремятся, она — предмет любви и восхищения, то в рассказе Сологуба перед нами — героиня как средоточие оставшейся в мире Красоты, ее единственный источник ихранитель. Это — красота без любви, изгнанная, осмеянная, она — Прекрасное,которому нет места в мире.
Символисты переняли у античностипонятие о наивысшем проявлении красоты — красоте человеческого тела. В главнойгероине есть та «скульптурность» (скульптура — главный способвыражения греками красоты тела), которая приближает ее к совершенству, делаетПрекрасное осязаемым, реальным, но и одновременно вносит мотив мертвенности,холодности, искусственности. Елена несет в себе эту строгую телесную красоту иневольно становится одержима ею.
Мотив влюбленности в себяотсылает нас к мифу о Нарциссе. Он, как и Елена, «никого не любил, кромесебя, и лишь себя считал достойным любви»[3].Оба они прекрасны, холодны и горды, и оба страдают. Нарцисс — от любви, котораяникогда не будет разделена, Елена — от одиночества Прекрасного в мире. Обагероя становятся пленниками собственной красоты (сравним: «Все забылНарцисс: он не отходит от ручья, не отрываясь, любуется самим собой»2и «Много дней подряд каждый вечер любовалась Елена перед зеркалом своеюкрасотою, — и это не утомляло ее»3).
И Нарцисс, и Елена не могут,замкнувшись на себе, полюбить окружающий мир и людей в нем. Нарцисс послесмерти превращается в «белый душистый цветок». Елена же еще при жизнисоставляет с цветами и ароматами единое целое ("… казалось, что сладкий игорький миндальный запах, веющий в воздухе, исходит от ее нагого тела"4).Запахи, перетекая один в другой, рождаются там, где появляется Елена, предметыначинают источать ароматы от одного ее прикосновения.
Появление любого из цветков изапахов в пространстве Елены не случайно. Если мы раскроем символику каждого изних, то убедимся, что в их сочетании происходит тесное переплетение красоты,непорочности и смерти. Фиалка, по древним верованиям, цветок смерти[4],он вырастал на могилах у молодых девушек. Сходный смысл заключают в себе и другиецветы, заполняющие своими запахами мир Елены.
Так, по греческому сказанию,цветок гиацинт вырос из крови пронзившего себя мечом (!) Аякса исимволизирует горе, печаль, смерть. Мак, по одному из кавказскихпреданий, называется «кызлан кан» и переводится как «девичьякровь». По другим верованиям, мак символизирует сон (опять скрытая связьсо смертью), грезы, забытье — и Елена постоянно находится в таком состоянии:«И нежные грезились ей и безгрешные поцелуи, тихие, как прикосновениеполуденного ветра, и радостные, как мечты о блаженстве»2.
Многие цветы, окружающие Елену,символизируют чистоту и невинность (фиалка, лилия, ландыш) и отсылают нас ксказаниям о Пресвятой Деве: считается, например, что ландыш возник изслез Богородицы, оплакивавшей Христа, а сама она часто изображается с ореолом вформе миндаля (его запах «окутывает» Елену), окруженная лилиями.С лилией, кроме этого, связаны другие предания. Так, она как символ непорочнойкрасоты и совершенства росла в раю и, когда дьявол искушал Еву, могла осквернитьсяим, но осталась чиста. Та же судьба настигает и Елену: несмотря на то, чтопошлость мира людей разрушает ее изнутри, она так и остается верна законамкрасоты, на которых держится вся ее жизнь (как доказательство этого появляетсяеще один цветок — гелиотроп, символ преданности).
Существует еще одна значимая длярассказа легенда о лилии. В последний вечер перед предательством Иуды Христос втоске шел по Гефсиманскому саду, и все цветы склоняли перед Ним свои головки взнак сострадания и печали. Одна прекрасная гордая лилия выпрямилась, чтобы Онмог насладиться ее красотой и ароматом. Но когда Иисус посмотрел на нее, она,сравнив свою гордость и красоту с Его смирением и видя, как остальные цветыпреклонили в горе перед Ним свои головки, вдруг почувствовала такой упрек, чторумянец стыда разлился по всем ее лепесткам.
И сходство главной героини сцветком ("…как едва раскрывшаяся лилия с мягкими, еще примятыми листочками"[5]),и алость, разлившаяся по телу, и стыд за красоту — все эти мотивы, отраженные врассказе, возможно, берут свое начало отсюда. Не случайно также и появление акации,символа исключительности. Елена исключительна и поэтому одинока в своейкрасоте, единственному, что противостоит чужому, «неправильному», лживомумиру.
Тему греха, затронутую втрактовке образа лилии, можно продолжить, если обратить внимание на то, чтоодин из источников запахов — яблоко. Оно предстает здесь как символискушения, падения и в конечном итоге спасения. И действительно, хоть мир Еленыи рушится, но она до последнего момента живет по его законам и пытаетсясохранить красоту, гимном ей закончить свою жизнь. Говоря о яблоке, нельзятакже не вспомнить о мифическом Яблоке раздора, присуждавшемся «Прекраснейшей».
Но главная роль в раскрытииобраза Елены через цветы принадлежит розе, на которой делается особыйакцент. Роза — это не только царица цветов, не только цветок, родившийся изпены, покрывавшей тело богини любви и красоты Афродиты, но и растение,созданное Флорой из-за неразделенной любви к Амуру для того, чтобы сочетать всебе радость и грусть. Елена наделена самым ценным, что есть вмире — красотой, — и в осознании этого ее счастье. Но она не может открытонести этот дар, а вынуждена прятать его, спасать от поругания — и страдать,понимая, что прекрасное в мире людей обречено.
Елена пытается создать вокругсебя мир, основанный на законах добра и красоты. И такой мир, слишком хрупкий иуязвимый, чтобы быть долговечным, начинает строиться, заботливо, старательноскладывается Еленой «по кирпичикам». Он, обволакивая героиню,защищает ее от проникновения в душу безобразия окружающего мира. В стремлении кКрасоте как сущности бытия Елена бежит от реальности, отгораживается от всего,что существует по ту сторону закрытой двери, создавая свое понимание жизни.
Красота, полностью поглощаяЕлену, заполняет ее все существование, становится тем, к чему, как считаетЕлена, должно идти человечество. Красота — истина, на которой базируется мирЕлены. Он наполняется благовониями, запахами и цветами — тем, что Бодлер назвал"улыбкой, взором и поступью Красоты". Для ее пространствахарактерен белый цвет как символ безгрешности, чистоты и целомудрия, но в то жевремя и смерти.
Красота неотделима от правды: матьЕлены «одна была, которая стоила любви — потому что была спокойная,прекрасная и правдивая»[6].Она единственная соединяет в себе эти две ценности, которые являются для Еленыосновой бытия. Но мать умирает в самом начале рассказа, что символизируетхрупкость созданного мира, а вместе с тем и Красоты. Она, несмотря на всеусилия Елены сохранить и уберечь ее, настолько уязвима, что погибает от одногочужого недоброго взгляда.
Мир Елены из-за того, что оназамыкается, ограничивается, не может никого впустить в него, ни с кем имподелиться, изначально обречен на гибель. Ее красота порождена уродливымвнешним миром так же, как громадная красная искра — символ Прекрасного — появляется «от грубого вещества». Но если искра проносится во мракемгновенно, «как и надлежит появляться и приходить красоте, радуя и не насыщаявзоров своим ярким и преходящим блеском…»2, то Елена пытаетсябороться с тем, что мир, создавший Красоту, и поглотит ее. Защищая Красоту,Елена «помещает» ее в искусственный, специально созданный для нее мир.
В нем нет солнца (она обнажаетсятолько при искусственном свете ламп и свечей), а движения главной героини хотьи прекрасны, но, кажется, отработаны и четки, как будто она несет службуКрасоте: «обнажила», «легла на ковер», «каждый вечерлюбовалась своею красотой», «поднимали руки, приподнимаясь,колебалась на напряженных ногах», «двигалась, и стояла, и лежала»,«соединила ароматы и молоко, …подняла чашу и наклонила», «встала»,«ушла», «надела белое платье» и так далее.
Появление Макрины (уже само ееимя вызывает ассоциации с мокрицей, чем-то неприятным, скользким) каквоплощения нечистого любопытства, людской пошлой «беспощадно-гнуснойясности» — момент нарушения равновесия, самодостаточности и замкнутостимира Елены. Одного только секундного вторжения постороннего мира,соприкосновения двух сосуществующих плоскостей достаточно, чтобы в гармоничную,но очень нежно, а потому непрочно сотканную жизнь заронить зерно сомнения,грубости и грязи.
Внешний мир проникает в душуЕлены и уже с первого мгновения начинает разрушать ее — она испытывает досаду истыд (в практике русских символистов впервые появляется мотив стыда закрасоту. Это можно объяснить особенностью культурного и религиозного контекста,в котором формируется русский символизм). Внезапно охватившее Елену чувстводискомфорта нарастает: «Потом легла на… ложе и думала печально и смутно…»[7].«Досадные подозрения»2 и обида, развиваясь, мгновеннорушат внутреннее спокойствие ("…хмуря брови, как бы стараясь решитькакой-то трудный вопрос и внимательно рассматривая себя в зеркале"3),а боль, зародившаяся в душе, полностью охватывает Елену: «Она чувствоваластыд во всем теле — он разливался пламенем, как снедающая тело болезнь»4.
Равновесие, которым прежде жилагероиня, потеряно, вместо него — «странное и тупое недоумение»,«какие-то злые думы и опасения»5. Она теряет способностьсозерцать Красоту своего совершенного тела: «Чудилось в нем что-тоотвратительное — зло, разъедающее и позорящее красоту, как бы налет какой-то,паутина или слизь, которая противна и которую нельзя стряхнуть»6,- но видит «чье-то лицо, обрюзглое, жирное, с гнилыми зубами»[8].
Комок зла, зародившегося внутри,растет и постепенно вбирает в себя мысли, чувства, ощущения Елены, вызывая унее страх перед происходящими в душе переменами: «Ужас и отвращение томилиее. И поняла Елена, что невозможно ей жить со всем этим темным на душе. Онадумала: „Можно ли жить, когда есть грубые и грязные мысли? Пусть они и немои, не во мне зародились, — но разве не моими стали эти мысли, как только яузнала их? И не все ли на свете мое, и не все ли связано неразрывными связями?“2.
Не случайно в гибнущем мирепоявляется Ресницын: он — средоточие тех изъянов в людях, которые тягостны дляЕлены: „люди говорят неправду, льстят, волнуются, выражают свои чувствапреувеличенным и неприятным способом. В людях много нелепого и смешного: ониподчиняются моде, употребляют зачем-то иностранные слова, имеют суетные желания“3.Таков и „молодой человек, по-модному одетый,… совершенно влюбленный в себя“4:он нервно играет моноклем, для него характерно „легкомысленное порхание спредмета на предмет“5, небрежные усмешки, сарказм, „притворно-вежливыйтон“.
Ранее Ресницын, хоть исуществовал, но оставался за рамками рассказа: для Елены его не было. Но послетого как из-под ее ног оказалось выбита почва, внешний мир становится активнойсилой, способной натиском противостоять укладу жизни и идеалам Елены. Раздробленность,разбитость мира людей (в фамилии „Ресницын“ звучит мотив вырыванияподробности из монолитного, дробности, выхваченности части из единого целого) вступаетв противостояние красоте и гармонии пространства Елены.
Красота убивает зло — вотсимволический смысл последнего эпизода. Убивая себя как средоточие Прекрасного,Елена уничтожает зародившееся в себе зло, не давая ему поглотить Красоту. Есливернуться к начальному тезису о том, что Елена — единственный источник ихранитель Красоты, то получается, что мир остается без Красоты, котораяпогибает, но не дает себя разрушить злу и пошлости. Даже свою смерть Еленастроит по законам Красоты, утверждая ее как глубинную сущность мира, ее высшуюценность, то единственное, к чему должно стремиться человечество.
Заключение
Проведенный анализ произведенияФ. Сологуба позволяет сделать ряд выводов:
1. Символизм — литературноенаправление, превалирующая идея которого — панэстетизм, представление обэстетическом как о глубинной сущности мира. Русские символисты первымипровозгласили культ Красоты, поставив ее „выше долга, этики и чести“.Для символистов красота стала единственной силой, способной, попереосмысленному образу Достоевского, „мир спасти“.
2. „Красота“ ФедораСологуба — рассказ, созданный по законам символизма и отражающий главную мысльнаправления о том, что „одна есть цель в жизни — красота“.
3. В основе сюжета рассказалежит попытка „жизнестроительства“ (термин символистов), попыткасоздать жизнь по идеалам добра и красоты и вторжение чужого мира, зла,позорящего красоту. Изначально обреченный на гибель мир Елены, для которогохарактерны благовония, запахи и цветы (то, что Шарль Бодлер назвал „взором,улыбкой и поступью Красоты“) противопоставляется миру людской пошлости,»беспощадно-гнусной ясности", грязного любопытства.
4. Несмотря на то, что внешниймир проникает в душу Елены и начинает разрушать ее мир изнутри, Елена строитсвою смерть по законам Красоты и, убивая Прекрасное кинжалом, убивает зародившеесяв себе зло.
5. В рассказе получают развитиехарактерные для творчества автора мотивы красоты и смерти.
Список используемой литературы
1. Анненский Инн. Стихотворения итрагедии.
2. Бальмонт К.Д. Стихотворения — Л.,1969.
3. Брюсов В. Собрание сочинений в7-ми томах. Т.1 — М., 1973.
4. Благой Д.Д. Мир как красота о«Вечерних огнях» А. Фета. — М., 1975.
5. Золотницкий Н.Ф. Цветы в легендахи преданиях. — Киев, 1994.
6. Колобаева Л.А. Русский символизм.- М., 2000.
7. Косиков Г.К. Шарль Бодлер между«восторгом жизни» и «ужасом жизни» // Бодлер «Цветызла». — М., 1993. с.5-40.
8. Кун Н.А. Боги Древней Греции. — М.,1992.
9. Минц З.Г. Александр Блок ирусские писатели. — С-П, 2000. с.458-471.
10. Соловьев В.С. Литературнаякритика. — М., 1990.
11. Сологуб Ф. Тяжелые сны — Л., 1990.
12. Соложенкина С.Л. Живая и мертваявода. Вехи судьбы Федора Сологуба // Сологуб Ф. Собрание сочинений в 6 томах. — М., 2001. Т1, с.5-24.
13. Фоли Д. Энциклопедия знаков исимволов. — М., 1997.
14. Шестов Л. Поэзия и проза Ф. Сологуба// Федор Сологуб Стихотворения. — Новосибирск, 19957.