Роман-притча Уильяма Голдинга "Повелитель мух"

ФЕДЕРАЛЬНОЕАГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
КРАСНОЯРСКИЙГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ФАКУЛЬТЕТФИЛОЛОГИИ И ЖУРНАЛИСТИКИ
КАФЕДРАИСТОРИИ ЛИТЕРАТУРЫ И ПОЭТИКИ
 
Контрольнаяработа
 
Роман-притчаУильяма Голдинга “Повелитель мух”
Выполнила: студентка 4курса
заочного отделения ФФиЖ
Е.П. Головань
Преподаватель: Н.А.Редько
Красноярск2007

Оглавление
Введение
1. Краткаябиблиографическая справка
2, «Повелитель мух»
3. Современная молодежь оромане У. Голдинга.
Заключение
Литература

Введение
Тема нашей контрольной работы –«Роман-притча Уильяма Голдинга «Повелитель мух».
Цель контрольнойработы – анализ произведения с точки зрения черт, присущих роману-притче.
Для достижения этой целинам было необходимо:
1.  Дать определение роману-притче.
2.  Изучить имеющуюся критическуюлитературу.
3.  Проанализировать роман.
Работа состоит извведения, основной части, заключения и списка литературы.
Нами было изучено семьисточников.

1. Краткаябиблиографическая справка
 
«На протяжении моейжизни я не раз был потрясен и оглушен, узнавая, что мы, люди, можем проделыватьдруг с другом…
Вот почему я пишу совсей страстностью, на какую только способен, и говорю людям: «Смотрите,смотрите, смотрите: вот какова она, как я ее вижу, природа самого опасного извсех животных – человека».
Речь на встречеевропейского сообщества писателей в 1863 году.
УильямГолдинг (1911-1993) — английский писатель, поэт, драматург, эссеист, лауреатБукеровской, Нобелевской (1983) премий. Голдингу принадлежат романы«Наследники» (1955), «Воришка Мартин» (1956), «Свободное падение» (1959),«Шпиль» (1964), «Пирамида» (1967), «Зримая тьма» (1979), «Морская трилогия: накрай света» («Ритуалы плавания», 1980; «Две четверти румба», 1987; «Огоньвнизу», 1989). В 1958 году Голдинг пишет пьесу «Бронзовая бабочка», публикуетсборники эссе «Горящие врата» (1965), «Движущаяся мишень» (1982), сборникиновелл «Чрезвычайный посол»(1956),«БогСкорпион»(1971), «Клонк – клонк» (1971).
2«Повелитель мух»
Многие произведенияГолдинга, по его собственным словам, носят притчеобразный характер, то есть, вотносительно простых и коротких сюжетах заложен глубокий философский смысл. «Вромане-притче, в драме-притче есть и характеры, и развитие действия, однако издесь главное не характеры и жизненные обстоятельства, а исключительнаязаостренность мысли самого автора, к которой он приковывает внимание читателя.Сюжет в этом случае важен не как отражение жизненных явлений, а как пример, спомощью которого автор стремится нагляднее и убедительнее донести до читателякакую-то свою мысль, идею, заставить читателя задуматься над нею». [5; с. 133]
Образы и ситуации романови повестей Голдинга, как правило, архитипичны, так как воплощают определенныеморально-философские категории и отношения. Кардинальный вопрос его творчества– природа зла, «которую он видит в самой природе человека. Всякий, кто прошелчерез годы разгула фашистского зверства и не осознал, что человек творит зло,как пчела творит мед, либо слеп, либо глупец», — считал он.
Голдинг сталшироко известен после выхода романа «Повелитель мух» (1954), в котором онобозначил проблему, ставшую одной из ведущих во второй половине XX столетия: почему человек,объявляющий себя носителем культурного наследия цивилизации, в пограничныхситуациях мгновенно превращается в зверя, безжалостного и немилосердного.
Названиеповести символично: Повелительмух — так расшифровывается имя одного из сторонников Сатаны – Вельзевула – вдохристианской мифологии. В Новом Завете это, как известно, одно из имен главыдемонов.
Сюжет повестипрост. Самолет, который перевозил детей неизвестно откуда и неизвестно куда, —подбит. Все дети спаслись, все взрослые погибли. Как это произошло? Автор этогоне объясняет. Количество детей — неизвестно, сами себя они посчитать сначала несумели, а после не захотели, Возраст — от, примерно, пяти и до, примерно, тринадцати,все дети — мальчики. На острове есть достаточное количество фруктов, которыерастут прямо на деревьях, поэтому голодная смерть детям в ближайшее время негрозит. На острове обитают дикие свиньи (которых, однако, надо еще поймать), удвоих мальчишек есть ножи, у одного — очки, с помощью которых можно развестиогонь.
Оказавшисьодни в замкнутом пространстве, дети начинают звереть, и от охоты на кабановпереходят к охоте друг на друга.
Язык философской притчи Голдинга очень сложен, полисемантичен итребует специального подхода, в частности, при расшифровке многочисленных символов,задействованных в повествовании. Прежде чем приступить к анализу различныхсимволов следует дать характеристику атмосферы, пронизывающей роман. Итак,поначалу дети, оказавшись на острове без присмотра взрослых, испытываютподлинное наслаждение свободой.
«Светлыймальчик пошел к воде как можно непринужденней. Легко, без нажима он давал понятьтолстому, что разговор окончен. Но тот заспешил следом.
— И взрослых, их тут совсем нету, да?
— Вероятно.
Светлыйпроизнес это мрачно. Но тотчас его одолел восторг сбывшейся мечты. Он встал на головупосреди просеки и во весь рот улыбался опрокинутому толстому». [1; с. 4 ]
Позднее неограниченная свобода низводит их до примитивногосостояния первобытных дикарей. Только Ральф и Хрюша, наиболее рациональные изних, постоянно надеются на то, что их спасут. И спасение приходит к ним, но вкакой форме? Финальная сцена романа полна горькой иронии, и ирония этанакапливается с самого начала повествования. Ею пронизан весь роман.
Ирония эта звучит и в интерпретации такого ценного человеческогокачества, как рационализм. Одним из представителей рационализма является вромане мальчик-толстяк со смешным и очень значимым прозвищем Хрюша. Онединственный не мирится с отсутствием на острове взрослых и пытается всемивозможными способами заместить их. Сами попытки Хрюши воссоздать на островецивилизованный мир большей частью нелепы и вскоре начинают раздражать другихдетей. Кроме всего прочего автор наделяет Хрюшу массой атрибутов, бесполезных вреальной жизни, но ассоциирующихся у детей с миров взрослых (близорукость,астма). Эти болезни делают Хрюшу неприятным и в тоже время как бы являютсяподтверждением его умственного превосходства над другими. Всем, даже Хрюшепервому приходит в голову мысль о том, что их жизнью на острове долженуправлять парламент (собрание), именно он находит красивую раковину и объявляетее символом дисциплины и порядка. В расчет не берется ни красота раковины, нито, что она есть, по сути, часть природы острова. Главное — звук, могущийсозвать парламент в случае необходимости. На первый план выходит утилитарнаясуть предмета.
«Ральфвзял у Хрюши раковину, и ему на руку вытекла струйка. Раковина была сочногокремового цвета, кое-где чуть тронутого розоватым. От кончика с узкой дырочкойк разинутым розовым губам легкой спиралью вились восемнадцать сверкающихдюймов, покрытых тонким тисненым узором. Ральф вытряхнул песок из глубокойтрубы.
 -… получалось как у коровы, — говорил Хрюша, — и еще у него белые камушки, а ещев ихнем доме птичья клетка и попугай зеленый живет. В белый камушек, ясно, неподуешь, вот он и говорит...
Хрюшазадохнулся, умолк и погладил блестящую штуку в руках у Ральфа.
 -Ральф!
Ральфподнял на него глаза.
— Мы ж теперь можем всех созвать. Сбор устроить. Они услышат и прибегут...» [1; с.13-14]
Уничтожение раковины параллельно со смертью Хрюши символизируетуничтожение разумности на острове. Парадокс заключается в том, что именнорационализм и приводит к гибели и человека (Хрюши), и предмета (раковины).Рациональное отчуждение этой красивой вещи от природы обрекает ее на гибель.
Гибельи разрушение связаны с символом мальчика с рыжими волосами. Миф,задействованный в литературе, связывает рыжие волосы с дьявольскиминаклонностями (вспомним диккенсовского Фэджина из «Оливера Твиста»).Таким цветом волос Голдинг наделяет Джека Меридью, превыше всего любящеговласть, которую он впервые вкусил, став старостой церковного хора мальчиков. УДжека власть олицетворяет принадлежность к элите, к аристократии, к лидерам. Наострове он борется за власть с Ральфом и становится лидером примитивной элиты.Болезнь Джека заключается в нервных срывах, частота которых все возрастает. ПротивостоитДжеку символическая фигура Саймона. «Теперь, когда обморочная бледность прошла,он оказался маленьким, щуплым, живым и глядел из-под шапки прямых волос, черныхи жестких». [1; с. 23]
И этот святой также нездоров, он подвержен припадкам эпилепсии.Таким образом, все члены группы, попавшей на остров, по крайней мере, те изних, кому суждено сыграть значительную роль в разворачивающихся событиях, такили иначе, больны. Их микрообщество — это часть от части макрообществацивилизованного мира, оно помещено в условия изоляции и регрессии (таковаобычная реакция общества на любую болезнь) и ему предназначено пройти путь от прогрессак регрессу, от цивилизации к примитивному обществу с его странными ритуалами итабу. А в деградирующем обществе превыше всего ценится личность необычная,ставшая неординарной пусть даже путем наличия какой-либо болезни. Такаяличность, вступившая на путь отклонения от правил приобретает статус уважаемойличности, ибо она наделена способностью интерпретировать секреты вселенной. Тактрактуется в романе Голдинга символ болезни неординарной личности.
Именно при такой интерпретации и становится возможным нимбсвятости над головой Саймона-провидца. Он одинок, лишен всякого рационализмацивилизованного человека. Он постигает истину вопреки рационализму, безкакой-либо опоры на социальный опыт через интуицию и прозрения (приступыэпилепсии?). Интуитивные озарения позволяют Саймону постичь многие истины.
Но аксиомой является и то, что истины, открывавшиеся Саймону,остаются недоступными для других детей. Изоляция Саймона усугубляется,напряжение ответственности от его миссии возрастает, и Саймон гибнет. Инициаторомего заклания (ритуального убийства) становится его антипод Роджер, который тожеболен (он отстает от остальных детей в умственном развитии). Роджеролицетворяет собой темные силы, которые должны уничтожить Саймона. Жизнерадостноначинающееся приключение на острове группы детей оборачивается поначалушутовской схваткой и затем завершается уже в первой главе ритуальным убийствомСаймона, обладающего ключом к разгадке самой страшной тайны временного убежищадетей.
 «-Зверя — бей! Глотку — режь! Выпусти — кровь! Зверя — прикончь!
 Палкистукнули, подкова, хрустнув, снова сомкнулась вопящим кругом.
Зверьстоял на коленях в центре круга, зверь закрывал лицо руками. Пытаясь перекрыть дерущийомерзительный шум, зверь кричал что-то насчет мертвеца на горе. Вот зверьпробился, вырвался за круг и рухнул с крутого края скалы на песок, к воде.Толпа хлынула за ним, стекла со скалы, на зверя налетели, его били, кусали,рвали. Слов не было, и не было других движений — только рвущие когти и зубы.
Потомтучи разверзлись, и водопадом обрушился дождь. Вода неслась с вершины, срывалалистья и ветки с деревьев, холодным душем стегала бьющуюся в песке груду. Потомгруда распалась, и от нее отделились ковыляющие фигурки. Только зверь осталсялежать — в нескольких ярдах от моря. Даже сквозь стену дождя стало видно, какойже он маленький, этот зверь; а на песке уже расплывались кровавые пятна». [1;с. 168]
Эта мрачная ироническая аллегория демонстрирует физические иэмоциональные изменения в поведении детей и создает напряженную атмосферуповествования, характерную для философской притчи Голдинга уже с самого начала.
Убийство Саймона послужило началом все усиливающейся тенденции кразрушению. На первый план притчи выходит экологический аспект: основным аспектомразрушения становится Природа. В первой главе три мальчика пытаются сдвинуть сместа небольшую скалу, которая, как им кажется, стоит не на месте. И это имудается, они не замечают, что сброшенная с места скала наносит небольшой ущерблесной растительности острова. Затем камень, взятый со скалы, «принимаетучастие» в убийстве Хрюши, камнями пытаются забросать преследуемого всемиРальфа.
Мир зыбок, он рушится, и первыми с детей спадают покровыцивилизации. Сначала Джек не может ударить большим ножом дикую свинью, хотяпролить кровь животного его, как это ни странно, уговаривают Саймон и Ральф.Затем он, уже не задумываясь, использует этот нож не только для убийстваживотных, но и для убийства человека.
В душе детей пробуждается зверь. Поначалу они ощущают егоприсутствие вне себя. Малыши по ошибке воспринимают некоторые засохшие лианыкак змей, ползающих по деревьям. Символично, ибо в каждом раю должен быть свойзмей-искуситель. Затем они начинают бояться всего, так как они считают, что наострове живет страшный зверь. Они ищут его везде, но только не там, где онпоселился на самом деле, — в их собственных душах. Испорченность детей,внутренняя греховность заставляет вещи и поступки приобретать искаженный смысл,оборачиваться полной себе противоположностью.
Подобным образом переосмысливается в романе стихия огня. Огонь,первоначально призванный символизировать собой надежду детей на спасение:костер разжигается, чтобы давать дым, по которому проходящие мимо корабли могутзафиксировать пребывание детей на острове и спасти их. Но символ безопасностиоборачивается символом разрушения.
Ирония автора заключается в том, как меняется эмблематичный смыслсимвола огня: рациональное, но очень зыбкое восприятие пламени как символаспасения вытесняется иррациональным, но более соответствующим действительности,проявлением его как символа разрушения. Охотники используют огонь не столькодля приготовления пищи, но и как оружие против загнанного зверя в смертельнойпогоне. На волне азарта рождается власть силы.
Стиль Голдинга в блестящей форме передает признаки неограниченногозахвата огнем все расширяющихся лесных массивов, приводящее к бессмысленномууничтожению ценной древесины и столь нужной для выживания детей дичи.
Поначалу в огне гибнет (исчезает) малыш с родинкой, один из тех,кто боялся змей. «Змея» поглощает его. Огонь на какое-то время гаснет, но страхмалышей лишь усиливается.
Присутствиевзрослых на острове могло бы освободить детей от страха, но поскольку взрослыхна острове нет, то и ночные кошмары детей олицетворяют собой ограниченностьЗнания и ущербность рационализма и утешения, освобождение от кошмаров так и ненаступает, хотя разумный Ральф и не устает молиться. Его спасительная молитватак и не услышана никем, она лишь служит подтверждением его неуверенности всобственных заклинаниях.
Время идет, и попытки мальчиков приспособиться к жизни на островестановятся все неудачнее. Естественный ритм жизни все более искажается мотивамипостоянно преследующего детей страха. Утро сменяется дневной жарой, за нейследует вечер с вечной угрозой надвигающейся темноты, с которой наиболее полноассоциируется ощущение опасности. Жестокость все чаше прорывается наповерхность, хотя по-прежнему еще сдерживается воспоминаниями о цивилизованномпорядке. Морис невзначай попадает песком в глаза Персиваля и чувствует при этомвину. Роджер бросает камни в Генри, но старается в него не попасть.
Новот появляется нечто, освобождающее детей от условностей. Это маска, скрывающаялицо, дающая возможность забыть об условностях. Предложение Джека раскрашиватьлица для ритуала пришлось как нельзя кстати. Это «прикрытие»освобождает и тело, и детскую память от многих, ставших ненужными условностейбытия. «Когда Джек смотрит на свое раскрашенное лицо в зеркале лужи, он видитнезнакомца со звериным оскалом. Он стал на коленки и зачерпнул скорлупой воды.Круглая солнечная заплата легла на лицо, и глубь высветлилась ярким зеркалом. Оннедоуменно разглядывал — не себя уже, а пугающего незнакомца. Потом выплеснулводу, захохотал и вскочил на ноги. Возле заводи над крепким телом торчала маска,притягивала взгляды и ужасала. Джек пустился в пляс. Его хохот перешел вкровожадный рык». [1; с. 67] Маска становится «вещью в себе», тем, что может спрятатьистинную суть, освободить от чувства стыда и ответственности. Пользуясь фрейдистскойтерминологией можно сказать, что «я» Джека, Роджера и других охотниковосвобождается от контроля «сверх-я», и, отдаваясь на волю собственныхинстинктов, они обретают возможность выпустить на поверхность низменныежелания, до этого пребывавшие в сфере подсознания. Единственный участникэкспедиции на острове, отказавшийся измениться в этом направлении — рационалистХрюша.
Охотники подбадривают себя ритуальным заклинанием. Детинеосознанно пробуждают в себе все привычки, позволяющие им не испытыватьжалости, не признавать гуманности. Порой кажется, что они получают «новоеобразование» — знание о глубинах человеческого подсознания, в котором коренятсяживотные инстинкты. Свиней убивают для еды, Хрюшу — для утверждениясобственного «я». Атавизм вытесняет здравый смысл и ставшую ненужнойгуманность.
Финальный этап деградации начинается с невинной игры, когда Робертизображает свинью, загнанную охотниками. Игра очень быстро теряет свой невинныйсмысл. Уже и сам инициатор ее, Роберт, напуган жестокостью охотников. Ни у когоне хватает здравого смысла прекратить эту забаву. «Играючи» убивают Саймона иХрюшу. Игра перерастает в военную истерию. Все человеческое забыто, островнаякоммуна катится в пропасть.
Над островом воцаряется «знак зверя». Поначалу это мертвыйпарашютист, ставший символом жестокости. Он — жертва ненависти, мертвец измертвого мира, разорванного на части войной. Он прибыл оттуда, куда детимечтают возвратиться. Что он принес с собой? Символом достижения цивилизациивзрослых должен был стать парашютист, предназначенный для спасения потерпевшихаварию в воздухе. Но вместо средства спасения парашют превратился в аппаратнасмешки. Не способный освободиться от него после своей смерти мертвец обреченстать живой куклой, которую дергают за ниточки порывы ветра. Он слепопокоряется враждебной природе и продолжает жить после смерти. Его механическиедвижения неосознанно дублируются детьми, когда они прибывают в состояниисильного страха, они начинают двигаться как неразумные насекомые, разбегаясь вразные стороны.
Другим символом зверя становится Вельзевул, «повелитель мух»,голова мертвой свиньи, насаженная охотниками на палку. Это жертвенноеприношение зверю, здесь дети подражают языческим обрядам. Мертвая головаоживает для беседы с Саймоном, единственным, кому дано узнать правду. Сцена эта,решенная одновременно и в реалистическом и в символическом ключе, является,несомненно, апогеем романа. Мы знаем, что Саймон болен эпилепсией, «священнойболезнью», и возможно все это — плод его больного воображения и, тем не менее,правда, очевидна, прозрение наступило.
Из этой беседы с Вельзевулом Саймон выходит обогащенный знаниемистины, но ему не суждено разделить ее ни с кем. В тот момент, когда он готовоткрыть детям правду о страшном звере, против него восстают все: Природа(начинается гроза), люди (дети принимают выползающего из леса Саймона застрашного зверя и в ритуальном танце жестоко убивают его). Круг замкнулся,выхода нет. Людям так и не дано узнать, что путь к спасению лежит черезоткрытие истины в собственной душе.
Итак, на наш взгляд, наиболее многозначимыми символы притчистановятся в финале. Спасение приходит к детям случайно, да и значительнопозднее, чем оно было им необходимо. Куколка-спаситель выпрыгивает из механизма(военного корабля), чтобы в последний момент разрушить замысел злодеев и спастиглавного героя. Все трудности решаются сами собой, а опасности исчезают. Содной стороны, подобная внезапность разрешения проблем сюжета как быобъясняется правилами игры, в которую дети играют на острове. Но нарочитаялегкость победы над Злом в то же время настораживает читателя.Офицеру-спасителю не суждено заглянуть в самый центр тьмы, охватившей детскиедуши. Он из тех, кто так и не ступил на путь борьбы со Злом. Он не способенпочувствовать его присутствие не только в чужих душах, но и в собственнойприроде. Он слеп как большинство мальчишек. Мальчики робеют перед офицером, ондля них подобен богу. Но на самом деле это бог из ада, а не с небес.
Сюжет«Повелителя мух» может быть представлен и как драматически достовернаяаллегорическая интерпретация этических воззрений автора. Используя ставшийдостаточно тривиальным в литературе случай вынужденного присутствия людей нанеобитаемом острове, писатель создает блестящий в художественном отношении архетипчеловеческого общества. Богатство используемых им технических средств незаменяет смысла иносказания и делает голдинговскую аллегорию доступной читателюлюбого возраста, начиная с подросткового. Этот успех, на наш взгляд, следует,прежде всего, отнести к четкости занимаемой писателем позиции по отношению кхристианской этике. Христианские убеждения Голдинга далеки от догматизма. Он — не пуританин и не трансценденталист. Его религиозная вера основывается скореена интерпретации приобретенного жизненного опыта, чем на безоговорочномпризнании мистических откровений, либо изначально данных истин.
Голдинга глубоко волнуют судьбы его героев, условия жизни человекана земле, сложившиеся в наше время. Он демонстрирует искреннее сочувствие поотношению к тем, кто много страдал и неоднократно опускался до греха. Он неотворачивается от жизни, испытывая отвращение от ее мерзостей, но пытаетсяощутить постоянное присутствие в человеке достоинства и стремления к лучшему. Ивсе это писатель находит в реальной жизни, жизни, которая столь осязаема вповествовательной структуре романа.
Структура произведения понизана верой автора в то, что каждаядеталь жизни человека имеет глубокий, зачастую религиозный, смысл.Знаменательно, что роман увидел свет именно в 50-ые годы, когда проблемаценности человеческой жизни выходит на первый план, когда значительномусомнению подвергаются многие ценности существования. Наряду со свойственнымиавантюрному роману приемами, такими, как случайность и напряженность, большуюроль в истории мальчиков играют этические (моральные) понятия. Голдингу удалосьправдиво изобразить дружбу, чувство вины, боли, ужаса и показать, насколькозначительны эти чувства. Описывая страшные события островных приключений детей,то, как сгорают в огне малыши, бежит от погони загнанный Ральф, падает со скалыи разбивается Хрюша, Голдинг стремится к доказательству того, насколько важнажизнь каждого из обитателей острова. И поэтому даже самых грешных из них он ненизводит до состояния полной моральной деградации. Его дети — не умственноотсталые дикари, но человеческие существа, которым не чужды смешанные ощущениякрасоты и ужаса.
Эта вера в важность личного опыта отражается в ярком стилефилософской притчи. Тайна Природы с ее дикой красотой и фантастическиммногообразием представлена автором книги чрезвычайно неординарно. Так раковина,которую Ральф и Хрюша находят у лагуны и используют для сигнала о собрании,конечно же, символизирует порядок. Но она обладает и страннойпривлекательностью из-за изящного созданного для нее Природой контура,необычной окраски и глубокого хриплого звука, который эхом отбрасываетсярозовым гранитом скал. И когда в финале раковину разбивают, мы ощущаем это какничем не оправданную гибель красоты, части Природы. Символическое пониманиетого, что пришел конец красоте и справедливости, не навязывается нам автором,но отражается в нашей эмоциональной реакции на сам предмет.
Своеобразно используется в повествовании образ Ральфа, ставшего втрадиционной интерпретации «проводником авторских идей». Весь финал притчи данчерез восприятие именно этого героя. Ральф испытывает восторг, впервые попав наостров так похожий на «рай земной». Он видит чудные миражи лагуны и восхищаетсяими. Но зеленый остров очертаниями своими напоминает лодку, и Ральфу вместе сдругими предстоит пройти долгий путь, «путешествие через всю жизнь». Вскоревырвавшийся на волю огонь превратил остров в пылающий ад и, уничтожив всеиллюзии, вернул Ральфа в реальность.
Этот путь назад в реальность — не внезапный скачок. Не мистическоеоткровение. Ральф и до наступления катастрофы (своего превращения в дичь, накоторую охотятся) чувствовал давление безысходности и бесконечности, на фоне которойон был лишь жалкой песчинкой. Утрачивая контроль над детьми, избравшими егосвоим вождем, потеряв надежду как-то дисциплинировать их, Ральф в поискахответа на многие вопросы вглядывается в воды лагуны.
Громада океана заставляет Ральфа почувствовать себя беспомощным,усомниться в возможности спасения. Огромный бесчувственный океан заберет себедвух его друзей — он унесет трупы Хрюши и Саймона. И даже та тщательность, скоторой воды океана как бы в награду украсят труп Саймона, не приноситоблегчения. Природа (океан) прекрасна и незыблема, но такой она останется ипосле исчезновения любого из нас. Наше существование или небытие ейбезразлично, свои проблемы она (вечность) решает вне зависимости от нас.Голдинг здесь не следует старым античным мифам, он создает свой миф,принадлежащий XX веку и являющийся составной частью менталитета нашего современника.Природа принимает жертву Саймона, а нам остается только надеяться на то, чтоэта жертва не будет напрасной.
История острова, необъятность океана и жертва Саймона заставляютРальфа понять истинную суть происходящего. Он начинает осознавать насколько непосильнодля него то бремя ответственности, которое он согласился принять на себя, когдаего избрали вождем.
Ральф убедился, что не в его силах контролировать страсть к охоте,к убийству, пробудившуюся в душах детей. Спрятавшись за маски, дети начинаютчувствовать себя в безопасности, они не осознают ответственности за то зло,которое приносят себе и другим, и это нежелание ощущать ответственностьобъясняет, почему в качестве лидера они предпочитают Джека. Он освобождает ихот всякой ответственности. Ритуалы первобытного общества очаровывают их, толькоразумность Хрюши уберегла его от этого очарования. Только он продолжал упрямоверить в цивилизацию, чем и заслужил уважение Ральфа. Оттого его смерть ивоспринимается как несправедливое и жестокое отношение общества к добромуначалу в человеке.
Жестокость большинства к Хрюше и Саймону заставляет Ральфазадуматься о смысле человеческой жизни, о ценности каждого в отдельности.
Мальчикначинает ощущать, что не всякий урок может быть воспринят критически, и невсякий опыт имеет смысл. Он мечтает вернуться в мир взрослых, однако этот мирявляется ему в странных ликах: то в образе мертвого парашютиста, товооруженного револьвером и опоясанного пулеметными лентами морского офицера.Появление офицера спасает Ральфа от смертельной погони. Но его вооружение икрасивый военный мундир являются по иронии судьбы и такими же атрибутамисадистской погони за человеческими жертвами в войне, как и раскрашенные лица, изаостренные палки в руках детей, преследующих Ральфа. Взрослые точно так жеохотятся на тех, кого считают своими врагами, но они маскируют свою жестокостьболее изощренно. И когда Ральф плачет в конце романа, то он оплакивает иутраченную чистоту неведения, мрачную темноту человеческой души, смерть истины,то есть не только гибель своих друзей, но и предстоящую гибель всего родачеловеческого, если оно не найдет в себе силы противостоять Злу. ИронияГолдинга вполне очевидна, финал же притчи остается открытым для читателя.
Последний символ, нуждающийся в дешифровке — плач Ральфа. Чтооплакивает этот повзрослевший мальчик? Несомненно, он плачет от ощущения «темнотыв своем сердце», он оплакивает «утрату невинности», которая замещена осознаниемжестокости и опасности. Он скорбит по поводу того, что мир оказался совсем нетаким, каким он его себе представлял. Он уже не может радоваться возвращению вовзрослый мир, слишком близко он столкнулся с жестокостью, прячущейся в глубинахчеловеческой личности. Единственный положительный момент финала: в это страшноеобщество Ральф вернется не беззащитным, но вооруженным против Зла. Он сталмудрее.
Трюкзаключается не во внезапном спасении детей военными, но в освобождении читателяс намерением заставить его самого ответить на вопрос — одержало ли Злоокончательную победу в душах детей? Сам же Голдинг решительно отказываетсяформулировать однозначно понятную мораль.
3. Современнаямолодежь о романе У. Голдинга
«Повелительмух» очень активно обсуждается на молодежных форумах. Например, запись от 08.06.05 (14:29):
Florina Как птица Феникс?
«Повелитель мух» — аллегория. Хотя герои — дети, речь идет о взрослых. Освоение необитаемогоострова детьми — модель нашего мира. Голдинг затронул не только психологическийаспект, но и политический, социальный, духовный, экологический аспекты (это то,что я увидела с ходу). Это ответ Голдинга на события 20 века, века прорывногопо научному и техническому прогрессу и по масштабности связанных с нимбедствий. А также ответ модным социалистическим и анархическим идеями. Уставшиеот правил и нравоучений маленькие англичане оказываются на таинственномпрекрасном острове — долгожданная свобода! Но тотчас же сами дети начинаютсоздавать себе те самые ненавистные правила и выдвигать лидеров, которые будутследить за их исполнением. Сработало сформированное за века свойство — функционировать в иерархической системе господства и подчинения. Сначаламаленькие жители выбирают правителя демократическим путем, и он пытаетсясоздавать разумные законы. Но не успел обеспечить исполнение этих законов инадежную систему власти. Авторитет пошатнулся. Произошел раскол, демократиярухнула, власть перехватил более сильный харизматический лидер, установиввоенную диктатуру. Сначала Джек привлек друзей все той же пресловутой свободойи вседозволенностью, затем клетка захлопнулась, и новый порядок создал ещеболее строгие правила и жестокие наказания. В новом полицейском государствеодни члены общества подчиняют других и подвергают жестокимнаказаниям. В «Повелителе мух» каждый персонаж символизирует целое явление.Хрюша — этакий аналитический орган, который выдает жутко умные решения, ккоторым прислушиваются в последнюю очередь, если они совпадают с интересамиправящей элиты. Это в демократическом обществе. А в тоталитарном с нимпроисходит то, что сделали дети с этим толстым, изнеженным и раздражающе умнымеврейским малышом. Саймон. Это, несомненно, религиозная фигура. Он не от мирасего, не бежит за толпой, слышит лишь свой внутренний голос и поступает лишь всоответствии со своими моральными нормами. Он ясно различает Добро и Зло. Ноего мнение непопулярно. И лишь когда он погибает за правду, а следованиестихийным порывам приводит людей к краху и разрушению, они понимают, что он былправ, причисляют его к лику святых, возносят на небеса… Так рождаются религии.Думаю, когда дети вернутся в дождливую Англию, Саймон станет для них именнотакой фигурой. Еще о многом можно порассуждать. Это и культовая вещь — рог,наделяющая своего обладателя сверхспособностями в глазах других (интереснаяпсихологическая особенность). Интересно также то, что самые искренние мысличеловека идут будто бы извне (разговор Саймона со свиной головой) -свойствопсихики, ощущение божественного озарения, тогда как поступки, порожденные эффектомтолпы, кажутся самостоятельными (переход Роджера под власть Джека). Разумделает человека единственным существом на Земле, нарушающим экологическоеравновесие и значительно влияющим на природу. Волшебный остров принимал всеболее жалкий вид в результате действий маленьких умненьких англичан, и,наконец, вовсе сгорел. Детей спасает неожиданная развязка — подошедший корабль,который никогда бы и близко не подплыл к крохотному отдаленному островку, еслибы не гигантские клубы дыма от пожарища. Как ни парадоксально, каждая новаяэкологическая катастрофа или разрушительная война порождает новый мощный витокпрогресса. Человечество возрождается из пепла, как мифическая птица Феникс.

Заключение
Сложная метафорическаяоснова произведений Голдинга допускает возможность различного их истолкования.Его притчи, как правило, не предлагают готовых решений, не дают окончательныхответов. У кого-то они могут вызвать сомнения, у кого-то – прямые возражения,но никого не оставляет равнодушным. Каждая из них несет в себе мощныйинтеллектуальный и нравственный смысл, будит воображение, заставляет еще и ещераз задуматься над «проклятыми» вопросами бытия, над наболевшими вопросамисовести и самосознания.

Литература
1.  Голдинг У. Повелитель мух. – М.,Русская книга, 1981.
2. Зарубежная литература XX века.//Под ред. Л.Г. Андреева. – М.,Высшая школа, 2003.
3. Оцет Г. Предисловие к повести У.Голдинга «Повелитель мух». – М., 1990.
4. ПлахтиенкоО. П. Роман-притча Уильяма Голдинга«Повелитель мух» и его интерпретация.// Классика и современность.-Архангельск, 1999.
5. Тимофеев Л.И., ТураевС.В. Краткий словарь литературоведческих терминов. Пособие для учащихся сред. школы./Ред.-сост.: Л.И.Тимофеев, С.В. Тураев. – М., Просвещение, 1978.