Московскийгосударственный социально-гуманитарный институт
Юридическийфакультет
Курсоваяработа
натему: Основные тенденции современной русской поэзии (Кибиров, Лосев)
Москва2010
Введение
Говорить о направлениях и эстетическихтенденциях в современной русской поэзии сложно — из-за особенностей устройствароссийской литературной жизни. Ведь нормальная литературная жизнь устроена так:у каждого более или менее значительного течения в литературе есть какие-то своиинституции (издательства, журналы, фестивали, премии и т.п.), а каждаялитературная институция, в свою очередь, выражает какую-то эстетическуютенденцию (и уже поверх такой дифференциации делаются попытки выстроить единоепространство: собираются антологии, в которых представлены разные направленияпоэзии, и т.д.). А в России ничего подобного нет.
И в результате в современной русскойпоэзии есть, конечно, группы авторов с родственной поэтикой, но эти группы, какправило, никак не оформлены, ничем не скреплены, не выдвинули никакогоманифеста, и для самих поэтов их родственность друг другу подчас совершеннонеочевидна.
Это сильно осложняет задачуисследователя; так, попытки классификации новейших русских авторов по ихэстетике (наиболее подробная такая попытка предпринималась в конце ХХ векаМихаилом Эпштейном) не имеют успеха, наталкиваясь на размытость,неопределенность самого материала.
Попробуем в этой курсовой работеисследовать вопросы основных направлений в современной русской (или, как ее ещеиногда называют — русскоязычной) поэзии, уделив большее внимание поэтическомутворчеству Тимура Кибирова и Льва Лосева.
/>/>1. Обзор современной русской поэзии1.1 Современная русская поэзия: особенности и тенденции
По моему мнению, современность русскуюпоэзию стоит выделять, начиная с конца перестройки. Поэзия тех лет была яркой ипо-своему целостной. В 1990-е гг. доминировали два течения: концептуализм (Дм.А.Пригов, Т. Кибиров и др.), деконструирующий советские идеологемы, и метареализм(И. Жданов, А. Еременко и др.), конструирующий сложные, многомерные поэтическиемиры. В первой половине 1990-х наиболее заметными тенденциями в русской поэзиисчитались концептуалисты и метареалисты (метаметафористы). В центре вниманияпервых находилась проблема тотальной несвободы человеческого высказывания, егонеизбежной неподлинности, неаутентичности, предопределенности наборомдискурсивных практик. В тогдашней культурной ситуации складывалось впечатление,что художественное высказывание концептуалистов заострено прежде всего противсоветского дискурса. Социокультурная критика, предъявленная концептуализмом,была очень сильна и влиятельна, но к концу 1990-х исчерпала себя.
Уже в 2002 г. Вл. Губайловский отметил«выравнивание» поэтического пространства. В структурированности литературномуполю отказывает и С. Чупринин, предпочитающий говорить о параллельномсуществовании автономных «стратов»: филологическая поэзия, женская поэзия,досуговая литература и проч., о мультикультурности: независимо друг от другапишут стихи авторы, тяготеющие к необарокко (Е. Шварц), метафизической поэзии(О. Седакова), неосентиментализму (В. Кучерявкин), минимализму (И. Ахметьев),лингвопоэтике (А. Левин и В. Строчков), мистическому авангарду (Е. Головин),панк-поэзии (Т. Трофимов) и т.д. Н. Григорьева, прощаясь с проектом «Курицын-Weekle», утверждает, что победила массовая культура иприходится прощаться с интеллектом. Часто критики характеризуют современнуюпоэтическую ситуацию как «промежуток» или «обрыв». И. Шайтанов отмечает, что впоследние годы преобладавшее ранее искусство снижения медленно сменяется игройна повышение стиля и лирического начала. А. Житенев считает, что поэзия сегоднянаходится в состоянии «ремиссии».
Лидер молодых поэтов Дм. Кузьмин утверждает,что в 2003 г. в поэзию пришло новое поколение, «поколение Интернет», тогда — двадцатилетние,сейчас им под тридцать. Представлено это поколение проектом «Вавилон» (альманахи сайт), клубом «Дебют» (руководитель проекта Виталий Пуханов, издательство «АРГО-РИСК»),премиями «Дебют», «Молодежный триумф», конкурсом «ЛитератуРРентген»,поэтическими сериями «Поколение», «Новая серия», журналом «Воздух», антологией«Девять измерений» (2004), интернет-обзорами новых поэтических книг Д.Давыдова. Их активно поддерживает И. Кукулин в журнале «Новое литературноеобозрение». Именно концепт «поколение» позволяет как-то проанализироватьсовременную поэтическую ситуацию, подобно тому как в 1956 г. В. Варшавскийописал творчество младоэмигрантов в книге «Незамеченное поколение». Какпоказывают современные исследования, для поколения (как формы социальнойсолидарности) важны не просто одинаковые даты рождения, а воздействие одних итех же социокультурных факторов, формирующих специфический тип мироощущения иповедения. Кроме того, в поколении присутствует своя иерархия ценностей, своиавторитеты — и они транслируются вовне. Поколение «молодых» поэтоввоспринимается более рельефно благодаря негативной реакции «старших»: С.Чупринина (журнал «Знамя»), И. Шайтанова (журнал «Арион»), Б. Лукина (антология«сорокалетних» «Наше время»). Упреки сводятся к следующему: у молодых«графомания осложняется эпигонством» (уже начиная с концептуалистов), подчиненарецепту «риэлтера» Дм. Кузьмина: спонтанность опыта, ненормативность языка, рефлективностьтекста, дилетантизм, беспамятство (забвение традиции), отстраненность от мира,безликость, псевдоэпичность. По существу, не устраивают две особенности поэзиимолодых: отсутствие прямого лиризма («душевности») и твердых(«общечеловеческих») критериев, а также отказ от доминирования силлаботоники,преобладание интонационно-фразового стиха.
«Старшие» поэты, напротив, тяготеют кпрямому лирическому высказыванию. Их поколенческий опыт — развал СоветскогоСоюза, бурные 90-е — провоцирует чувства боли, стыда, жалости. Наталья Ахпашевапроводит параллель между раздробленностью Киевской Руси и развалом Союза — итаких примеров читатель найдет много в альманахе «Наше время». В стихах«молодых» как раз заметно усиление социальности и даже политизированности, как,например, в дебютной книжке Антона Очирова «Ластики» (лирический герой не хочетни денег, ни секса, ни наркотиков, ни путешествий, а хочет, чтобы в нашейстране образовалось гражданское общество). Жесткий экспрессионизм отличаеткнигу Елены Фанайловой «Черные костюмы» (что свидетельствует о том, что«поколение» определяется не только паспортными данными, но и жизненнойпозицией): ее героиня выбирает позицию контркультуры в мире, который ей хочетсявзорвать.
Для «старших» бесспорна гендернаяидентичность: для Инны Кабыш и для Елены Исаевой непререкаем долг матери ижены, позволяющий с достоинством жить «при том царе и том народе, каких дастБог», «держать свою душу в порядке», даже если поезд ушел, и приходится «житьна вокзале, в туалете, в буфете, под фикусом пыльным у касс». Обратим вниманиена замечательное стихотворение И. Кабыш, в котором каждая строфа начинаетсяанафорой: «Кто варит варенье в июле, / тот жить собирается с мужем...», «Ктоварит варенье в июле, тот жить собирается долго...», «Кто варит варенье в июле,уж тот не уедет на Запад и в Штаты не купит билет», а заканчивается текстпарадоксальным утверждением: «Кто варит варенье в России, тот знает, что выходанет».
Одна из важнейших проблем в поэзии«тридцатилетних» — проблема личностной самоидентификации. «Старшие» ощущаютсебя стоящими на вершине пирамиды человеческих существований, отсюда — «финалистское»чувство рода, народа, культурной традиции.
Если «старшие» готовы выключитьтелевизор, чтобы не слышать повергающих в тоску новостей (Н. Ахпашева: «Я убьютелевизор собственной рукой / Вырву с мясом жесткие усы антенн»; Т. Кибиров:«Не смотри телевизор. Не ходи в магазин.»), то «младшие» даже в телевизореготовы увидеть собеседника — то ли Бога, то ли свое внутренне «я».
Итак, в современном поэтическом творчествепродолжается поиск, что спасает поэзию от стагнации, пусть даже непривычностьформ и отпугивает поначалу читателя.1.2 Художественно-стилевые особенности в современной русской поэзии
В русской поэзии XX столетия при всейее сложности всегда шло творческое освоение традиций отечественной литературы иискусства, особенно поэзии Золотого и Серебряного веков. При этом наряду смощным развитием реализма интенсивно проявляло себя романтическое стилевое течение,и уже в первые десятилетия XX в. активно выступили различные школы модернизма(символизм, акмеизм) и авангарда (футуризм). А во второй половине векавозникают явления неоавангарда и постмодернизма, о чем существует обширнаякритическая и исследовательская литература. Относительно новейших исследованийсовременного авангарда и постмодернизма хотелось бы сказать несколько слов.Обычно здесь превалирует идея смены эпох (например, модернизм — постмодернизм),при этом несомненны различные точки зрения в подходах и оценках. Современнаярусская поэзия мыслится искусствоведом Е.И. Беловой «как постмодернистская,выросшая на основе постмодернизма и преодолевающая его».
Следует подчеркнуть, что в разговоре орусской поэзии, особенно на современном этапе, на первый план выходятсобственно творческие, художественно-эстетические основания выявления икристаллизации в нашем восприятии не только и не столько отдельных имен, группи течений. Не менее существенны те направления, или, быть может, потоки, русла,в которых движутся, развиваются, обновляются крупные и отнюдь не формальныеобщности самобытных художников, восходящие к давним традициям илисформировавшиеся в XX столетии — в самом его начале и второй половине. Это, какмы уже отмечали, с одной стороны, реализм и романтизм, а с другой — особенноактивизировавшиеся в последнее время авангард и постмодернизм.
Термин «постмодернизм» имеетразличные толкования. Как пишет И.П. Ильин, это «многозначный, динамическиподвижный в зависимости от исторического, социального и национального контекстакомплекс философских, эпистемологических, научно-теоретических иэмоционально-этических представлений». Постмодернизм выступает какхарактеристика определенного менталитета, специфического способамировосприятия, ощущения места и роли человека в окружающем мире. С начала 80-хгодов ХХ в. постмодернизм был осознан как общеэстетический феномен,специфическое явление в философии и литературе.
В постмодернизме можно выделить двакатегориальных доминантных качества, пишет Я.В. Погребная: 1) «принципайсберга», т.е. уход текста корнями вглубь истории и культуры; 2)ориентация культуры не на действительность, а на культуру же. Формируя новогочитателя, постмодернизм создает и новую действительность, в которой реальнойжизнью живут не только люди и вещи, но и символы, созданные людьми.
Таким образом в основном и реализуетсядвижение современной поэзии, хотя картина, очевидно, более сложная, о чемсвидетельствуют попытки ввести новые дефиниции и термины — от «метареализма»(под этим названием выступают такие разные поэты, как А. Ерёменко, И. Жданов,А. Парщиков), предложенного исследователем и теоретиком «новой волны» М.Эпштейном, и до так называемого почвенного направления (Ю. Кузнецов, Н. Рубцови др.), обоснование которого находим в работах вологодского ученого В.Баракова.
Не задаваясь целью представитьвсеохватную картину движения поэзии начала XXI в. в ее сложности имногообразии, выделим прежде всего основные, на наш взгляд, течения илинаправления, отчетливо различные в восприятии современности и отношении к опытуи традициям искусства прошлого. Так, обновление и развитие традицийреалистической лирики хорошо видно в позднем творчестве В. Корнилова, А.Кушнера, О. Чухонцева, а из поэтов русского зарубежья — у Ю. Кублановского, Н.Горбаневской и др. Естественно, у каждого из них свое восприятие и образвремени, свой художественный мир и поэтический язык. Однако есть и некие чертыобщности, обусловленные ориентацией на реалистическую линию развития поэзии.
Наряду с поэтами, продолжающими, обновляющимитрадиции русской классики и по преимуществу реалистической лирики, в наши дниактивно проявляется обращение к опыту поэтического авангарда, в частности втворчестве А. Вознесенского, К. Кедрова, В. Сосноры и некоторых других.
Поиск новых возможностей слова на путяхпостмодернизма обнаруживается уже в 1980-е гг. у «концептуалистов» (Д.А.Пригов. Л. Рубинштейн), «иронистов» (Т. Кибиров, И. Иртеньев, Н. Искренко),«метареалистов» (И. Жданов, А. Ерёменко, А. Парщиков), «куртуазных маньеристов»(В. Степанцов, В. Пеленягре, Д. Быков и др.). Характер и степень новизныпоисков поэтов-постмодернистов, их обретений и утрат не могут быть оцененыоднозначно. Нельзя закрывать глаза на обнаруживающуюся порой вторичность поотношению к предшествующей поэзии, проявляющуюся по-разному — от усвоениянекоторых сторон эстетических программ футуристов, имажинистов,поэтов-сатириконцев, прямого наследования опыта обериутов и до пародированияштампов массового сознания советской эпохи, в частности запавших в память цитат,песен, лозунгов 1930-х гг., как это имело место в стихах и поэмах«концептуалистов» Д.А. Пригова, Л. Рубинштейна, «иронистов» Т. Кибирова, И.Иртеньева и др.
В одной из первых крупных публикацийпоэтов «новой волны» — сборнике «Молодая Поэзия — 89: Стихи. Статьи. Тексты»(М… 1989), где были представлены произведения свыше 170 авторов. Д.А. Приговвыступил одновременно в качестве историка, теоретика и практика поэтическойшколы «концептуализма». В статье «Что надо знать» он, в частности, писал:«Концептуализм в определенном смысле является неким зеркалом, поставленнымперед лицом русской культуры, в котором она впервые увидела себя как образ вцелом». И далее: «… концептуализм является последователем традиций авангарда,возникшего… в начале века».
Примерно тогда же критик и теоретикМихаил Эпштейн в книге «Парадоксы новизны» (1988) в ряду новыххудожественно-стилевых течений в поэзии 1980-х гг. особо выделил«концептуализм», связав его с одним из направлений современного западногоавангардизма в искусстве. В его толковании «концептуализм — это поэтика голыхпонятий, самодовлеющих знаков, отвлеченных от той реальности, которую они вродебы призваны обозначать, поэтика схем и стереотипов… Концепт — этоопустошенная или извращенная идея, утратившая свое реальное наполнение ивызывающая своей несообразностью осуждающий, гротескно-иронический эффект».
Для поэтов-концептуалистов в высшейстепени характерно обыгрывание и прямое пародирование речевых штамповсоветского официоза. Как отмечает современная исследовательница Е.И. Белова:«Предметом поэзии концептуалистов (Д. Пригова, Л. Рубинштейна. Вс. Некрасова идр.) становятся стереотипные идеи, концепты, характерные для массовогосознания». И еще: «Поэт создает языковую маску, используя наиболее характерные для«совка» стереотипные высказывания».
С середины 1980-х гг., а особенно — вовторой их половине, в рамках московского клуба «Поэзия» сложилась и яркозаявила о себе группа поэтов-иронистов (Т. Кибиров, И. Иртеньев, Н. Искренко идр.). В их творчестве ирония, неотделимая от юмора и словесной игры, вместе стем несла в себе острое ощущение горечи и боли от абсурдности человеческогосуществования в современном мире и — конкретнее — в постсоветском пространстве.Стихи и поэмы иронистов были отмечены широким использованиеминтертекстуальности, центонности, пародирования и т.п. Но за всем этимпостоянно чувствовалось сугубо личностное начало, проникновенный авторскийлиризм, в частности и в особенности отчетливо проявившийся у Тимура Кибирова.
В последние годы вышел ряд книг видныхпоэтов (Ивана Жданова, Ольги Седаковой, Елены Шварц и др.), которых обычносвязывают с теми или иными группами или течениями, употребляя при этомтермины-понятия «метареализм», «неоклассицизм» и т.п. Говоря о роли школ,групп, течений для развития поэзии, нельзя нс признать, что при определенныхусловиях они стимулируют поэтическую активность, сама их атмосфера способствуеттворческому общению, интенсивности художнического поиска. И все же настоящаяпоэзия — дело сугубо индивидуальное. На первом плане в ней всегда уникальнаятворческая личность художника, свежесть его восприятия, особый стройпереживаний, неповторимый и цельный поэтический мир.
2. Особенности русской поэзии на примере некоторых поэтов2.1 Тимур Кибиров
Тимур Кибиров (настоящее имя -Тимур Юрьевич Запоев) родился 15 февраля 1955 года. Дебютировал в печати вконце 1980-х годов. Его поэзию относят к постмодернизму, соц-арту иконцептуализму. Для Кибирова характерно пересмешничество, пародия, установка наскрытое и открытое цитирование как классической литературы, так и советских,идеологических или рекламных штампов. Практически все жанры, которые используетКибиров в своем творчестве, пародийно обыгрываются, отсюда возникает видимыйэффект внутреннего разрушения жанра. Однако Кибиров пародирует не жанры, но самтип лирического сознания, который в этих жанрах воплощался. Особенно часто имдеконструкции подвергается романтический тип сознания. Классицистическая традиция,воплощенная в некоторых стихотворениях, связанных с жанром песни, также осмысляетсяпоэтом иронически.
Приведем пример подобного ироничноговложения нового содержания в старый традиционный стиль сонета. Кибировиспользует для этого принципы деавтоматизированного письма (тавтологичностьстиля, интертекстуальность, игровая эстетика, авторефлексия, выход за границысобственно литературы, ирония, пародийность, двойное кодирование). В сонетахТимура Кибирова из цикла «Двадцать сонетов к Саше Запоевой» текст и метатекстсосуществуют на совершенно равных правах:
Чтоб как-то структурировать любовь,
избрал я форму строгую сонета.
Катрена два и следом два терцета.
abba. Поэтому морковь
я тру тебе опять. Не прекословь! —
как Брюсов бы сказал. Морковка эта
полезнее котлеты и конфеты.
abba. И вот уже свекровь
какая-то (твоя, наверно) прется
в злосчастный стих. ccdc. Бороться
нет сил уж боле. Зря суровый Дант
не презирал сонета. Остается
dd, Сашура. Фант? Сервант? Сержант?
А может, бант? Нет, лучше бриллиант.
С точки зрения современногостиховедения, введение в текст латинских буквенных обозначений, рассыпанных поструктурным уровням формы, не только создает метатекстовую игру, но итрансформирует метро-ритмический строй стиха, заставляя учитывать при декламациииррациональные гласные: «abэbэa… сэсэdэсэ». И использованная игра созвучияминапоминает задание Незнайки найти рифму к слову «пакля» в книге Н. Носова«Приключения Незнайки и его друзей».
Все 20 текстов цикла Кибирова, каждыйпо-своему, репродуцируют концептуалистский принцип раскрепощения сознания иязыка, виртуозно рассыпая перед читателем стилевые антиномии, комбинируяреминисценции и парафразы: «Ну что, читать?.. У лукоморья дуб / зеленый… Да,как в Шильково… златая… / ну золотая значит, вот такая, / как у менякольцо...» Причем связь между всеми текстами никоим образом не напоминаетпресловутый венок сонетов: в каждом из них, как в стансах, представленаопределенная тематическая вариация, намечающая общее движение лирическогосюжета. В таком виде сонет уже как бы и не совсем сонет, а скорее — лирическаяпоэма, предметом описания которой является чадолюбие, а не любовная интенция,чему свидетельством начало последнего сонета цикла:
Я лиру посвятил сюсюканью. Оно
мне кажется единственно возможной
и адекватной (хоть безумно сложной)
методой творческой...
Тимура Кибирова обоснованно называют«классиком» отечественного постмодернизма. Сегодня в литературной критикедовольно часто можно встретить суждения, что постмодернизм себя исчерпал или ивовсе завершился. На наш взгляд, постмодернизм как крупнейший культурныйфеномен и литературное течение в частности имеет все права на существование дотех пор, пока не изжили себя основополагающие реалии современнойпостиндустриальной эпохи, составившие его базис: развитие новейших электронныхтехнологий (в том числе виртуальной реальности); осознание невозможностиописания мира как некого целого с помощью каких-либо общих теорий, претендующихна истинное, единственно верное знание о действительности; плюрализм взглядов,мнений и норм (порождающих эпистемологическую неуверенность); использованиеспецифического «стиля письма», характерными чертами которого являются смешениежанров, отсутствие заданной структуры, фрагментарность, децентрированность,цитатность, контекстуальность, многогранность, ирония (или пастиш). Примерамииспользования данного специфического стиля письма изобилуют тексты ТимураКибирова.
В его поэзии можно найти все приметыпостмодернистского мировосприятия: обращенность поэтической рефлексии навнутренний мир, языковой плюрализм, стремление к совмещению несовместимого,контекстуализм, юнговские архетипы и проч. Мир в творчестве Т. Кибировапредставляется как «лежащий во зле», бессмысленности. Мир нуждается вспасении, а защита мира производится через защиту обыденного, простых событий,простой немудреной жизни. «Мудрость непритязательного довольствадоступно-бытовым есть опора перед стучащимся в мир ужасом, который изображен ввиде недвижного времени… Стоячее время есть символ зла, в котором лежитмир».
В поэме Тимура Кибирова «Любовь,комсомол и весна» решается онтологическая задача. Повторяемостьсинтаксических конструкций символизирует повторяемость жизненного круговорота,иллюстрирует ницшеанскую идею «вечного возвращения», поданную вприземленной пародийной форме. Меняя исторические костюмы, влюбленная пара уКибирова вечно(!) сидит в обнимку, а в конце каждой главы «встает надобновленною землею» пародийная заря. «Постмодернистский каталог,перечень, длящий себя в бесконечность, празднует здесь свою победу».
Добавим, что все теоретикипостмодернизма указывают на то, что пародия в нем по сравнению с пародией втрадиционной литературе приобретает новый вид. Они называют этот феномен«двойным кодированием», что означает постоянное пародическоесопоставление двух (или более) «текстуальных миров», т.е. различныхспособов семиоического кодирования эстетических систем. «Рассматриваемый вподобном плане постмодернизм выступает одновременно и как продолжение практикимодернизма, и как его преодоление, поскольку он „ироническипреодолевает“ стилистику своего противника».
В постмодернистской ситуации полемдеятельности автора, играющего не только с художественными, но и научнымитекстами, становится не просто искусство поэзии, но и филология в широкомсмысле слова. Современный поэт как правило обладает специфически филологическимвосприятием своей деятельности. Автонимический тип письма такого«мага-семиотика» — обращение к художественной практике,демонстрирующей интерес автора и к процессу письма, и к его результату.Филологическое мышление сегодня — поистине синкретическое мышление. Поэтыначинают пользоваться методами филологической науки, научным дискурсом. УТимура Кибирова язык из инструмента описания мира становится объектом описанияи понимается поэтами не только как коммуникативное средство, но и как формасуществования субъекта, и, более того, как его сущность, поэт — лишь инструментязыка.
За последнее десятилетие вышлонесколько стихотворных книг Кибирова: «Нотации» и «Улица Островитянова» (1999),«Amour, exil...» и «Юбилей лирического героя» (2000), а также — «Кто куда — а яв Россию...» (2001), «Стихи» (2005), «Три поэмы» (2008), «Стихи о любви»(2009), «Греко- и римско-кафолические песенки и потешки» (2009), «Лада, илиРадость» «2010» и другие, в которых немало значительных и сильных произведений.Однако, даже взяв наугад одну из них, нельзя не обратить внимания, что, ксожалению. Кибиров порою повторял сам себя, используя гибридно-цитатный«метод», вновь и вновь пародируя известные строки и образы классиков — отПушкина и Лермонтова, Тютчева и Некрасова до Брюсова, Маяковского, Мандельштамаи др.
Вот лишь некоторые примеры иронической«перелицовки» классических цитат, спроецированных и на наше время: «То домовогомы хороним, / то ведьму замуж выдаём»: «Хорошо бы / крышкой гроба прннакрытьсяи уснуть. / Хорошо бы. / Только чтобы / воздымалась тихо грудь»; «Юношабледный, в печать выходящий, / дать я хочу тебе два-три совета»; «Я хочу бытьпонят тобой одной. / А не буду понят, так что ж...»; «Под собою почуяв страну,/ мы идем потихоньку ко дну» — перечень можно продолжать и продолжать.Ограничимся еще лишь одним, но, быть может, особенно выразительным примером — небольшимстихотворением «Подражание Некрасову H.A.»:
В полночный час такси ловя
я вышел на Тверскую.
Там проститутку встретил я
не очень молодую.
Большущий вырез на груди.
Малюсенькая юбка.
И Музе я сказал: «Гляди!
Будь умницей, голубка!»
Думается, подобнымпародированием-осовремениванием классических стихов можно заниматься добесконечности. И в этом плане в книге «Улица Островитянова» особенно «повезло»Пушкину, поскольку в ней немало написанного в юбилейный 1999-й год. При этомаллюзии и реминисценции восходят не только к стихам, но и к прозе великогопоэта. Вот, опять же, несколько примеров, сориентированных на современность:«Ну а в наших краях, в оренбургских степях / заметает следы снежный прах. / ИПетрушин возок всё пути не найдет. / И Вожатый из снега встает»; «Сказал поэт:Служенье муз / не терпит брачных уз»; «На свете счастье есть. А вот покоя сволей / я что-то не встречал. Куда ж нам к чорту плыть!» и другие подобныесвидетельства того, что Кибиров явно с Пушкиным «на дружеской ноге»...
Активно и вполне осознанно, пользуясьнаиболее ходовыми приемами игровой поэтики постмодернизма, предполагающейтотальное пародирование, ироническое высмеивание всех и вся, Т. Кибиров вместес тем отнюдь не случайно в одном из завершающих книгу и обращенном к самомусебе стихотворении «Постмодернистское» вдруг изменяет взятой на вооружениеернической манере и начинает изъясняться совсем по-другому, не шутовски, авсерьез:
Всё сказано. Что уж тревожиться
и пыжиться всё говорить!
Цитаты плодятся и множатся.
Всё сказано — сколько ни ври.
Описано всё, нарисовано.
Но что же нам делать, когда
нечаянно, необоснованно
в воде колыхнулась звезда!
Ведь все колыханья, касания,
мерцанья Пресветлой слезы
опять назначают свидание
и просятся вновь на язык.
Как бы вновь задумавшись о главномпредмете Поэзии — о человеке и мире, о любви, красоте и вселенной, — онотказывается от облегченной игры ума и нарочитой стилизации, обращаясь к вечнымтайнам природы и человеческого сердца, к правде чувства и высшей сутипоэтического творчества.
И неслучайно одна из последних книг Т.Кибирова «Три поэмы: 2006 — 2007», вышедшая в 2008 г., а вместе с тем и все егопоэтическое творчество получило такую лестную и в общем справедливуюхарактеристику критика А. Немзера: «Суть поэзии Кибирова в том,. что он всегдаумел распознать в окружающей действительности «вечные образцы».Природа, история, Россия, мир Божий говорят с Кибировым (а через него — с нами)только на одном языке — гибком и привольном, яростном и нежном, бранном исюсюкающем, песенном и ораторском, темном и светлом, блаженно бессмысленном и неисчерпаемом».
Следует отметить по-своему изощренное,но и внутренне гармоничное построение названной книги, особенно в сочетании снекоторым, можно сказать, «обыгрыванием» традиционных жанровых категорий. Уже«Вступительный центон» показывает нам прежнего, пародийно-реминисцентногоКибирова, к тому же сразу и с неким вызовом демонстрирующего свою «смелость» вупотреблении табуированной лексики, которое он, кстати, тут же и отвергает:
С необщим выраженьем рожи
Я скромно кланяюсь прохожим.
Но сложное понятней им.
А мы… Ничем мы не блестим.
Есть упоение в говне,
В нытье со страхом и упреком.
Но в этом я не вижу проку,
И это не по вкусу мне.
Первая из трех поэм под названием«Покойные старухи (лирико-дидактическая поэма)» представляет собой воспоминанияо детстве и юности, о соседских бабушках (Карповне, Монашке и Агнессе), о своихвзаимоотношениях с ними и о собственном становлении как поэта. И все это даетсяв форме лирической автобиографической прозы, перемежаемой «Рекламными паузами»,представляющими в основном фрагменты пушкинских цитат из «Евгения Онегина». Вописании событий и портретах персонажей отчетливо ощутима авторская романтика иирония, которой он пытается смягчить высокий строй своих чувств.
Следующая часть книги — это, по авторскомуопределению, «Лиро-эпическая поэма», написанная александрийским стихом, сбольшой прозаической вставкой-сноской в середине повествования и с постоянной«оглядкой» (в виде аллюзий и реминисценций) на Гоголя и Диккенса. А третьячасть, названная «Выбранные места из неотправленных е-mail-ов(вольная поэма)», состоит из двух главок, написанных свободным стихом и такжеперемежающихся «Рекламными паузами».
«Заключительный венок сонетов» — это,опять же, демонстрация своего владения классической формой, на сей раз изрядно«сдобренной» ненормативными словечками и оборотами. И наконец, итоговый раздел«Комментарии», в котором представлены (уже в самих названиях) весьмаразнообразные литературные жанры: «Портрет лирического героя», «Зарисовка снатуры», «Городской романс», пять стихотворений «Из цикла«Автоэпитафии»» и др. Нельзя не сказать, что к концу книги всезаметнее проступает какая-то мрачная, «кладбищенская» тональность, котораяместами, может быть для контраста, «расцвечивается» разного рода непристойностямии даже матерщиной, что можно воспринимать как своеобразную «дань моде».2.2 ЛевЛосев
Лев Владимирович Лосев (наст. фамилияЛившиц) (15 июня 1937 г. — — 6 мая 2009 г.) — известный русский поэт,литературовед и эссеист.
Лев Лосев для одних — в пространствепервого ряда нынешних поэтов (И. Фаликов), для других — принципиальный поэтвторого ряда (Б. Кенжеев). По словам Б. Парамонова, Лосев сделал из русскойпоэзии то, что Чехов из русской прозы: превратил её из набора гениальныхбезумств в хорошо организованный текст. Лосев — один из оригинальнейших поэтовсовременности, причем оригинальность его — не в модернистских изысках, а, какни странно, в смелой традиционности. В его стихах, как в тигле, переплавляетсявся русская литература последних двух веков. В них есть место всему.
Михаил Айзенберг так писал о нем:«Лосев — профессиональный филолог, и это очень чувствуется в его стихах. Какпрофессионал, он понимает, что нельзя придумать новую поэзию, но можно создатьнового автора: можно изменить речевое поведение. Прямой риторический ход(свойственный, например, Бродскому) Лосев подменяет риторической оговоркой,скороговоркой, дополнением, комментарием. Ослышки и каламбуры, контаминации,полуанекдотические детали («Под стрехою на самом верху / непонятно написаноХУ») заведомо не претендуют на высокие значения. Слова находятся друг с другомв каких-то нервических усмешливых контактах. Кроме того, Лосев прямо вводит встих такие жанры, как мемуар, очерк, фельетон. Иногда целиком отдаетвысказывание антагонисту или речевому антиподу, и таких вещей у Лосева оченьмного («Деревенская проза», «Валерик» и др.). Многие его вещи можно принять запародию на те стихи, которые мог бы писать Лосев, если бы не был так образовани так склонен к рефлексии»
В поэтическом мире Лосева язык и егоэлементы являются одним из самых частотных образов. Аналогия между миром(«жизнь») и языком — исходный тезис поэтической«лингвистики» Лосева: «Какую жизнь сожрала гарь — / роман? стихи?словарь? букварь?/ Какой был алфавит в рассказе — / наш? узелки арабской вязи?/ иврит? латинская печать? / Когда горит, не разобрать».
Частью культурного текста Лосевастановятся и грамматические правила: «Пахота похоти. Молотьба / страсти. Шабаш.Перекур на подушке./ «Физиология — это вроде ловушки»./ «Да, агеография — это судьба»./Разлиплись. Теперь заработало время,/чтобы изсемени вывелось бремя, /чтобы втемяшилось в новое племя / пламя на знамени — ив стремена».
У Лосева (как и у Бродского) язык,грамматика может становиться «лирическим героем» стихотворения,онтологическим фактором, через который осуществляется сознание вселенной:«Грамматика есть бог ума./Решает всё за нас сама:/что проорём, а чтопрошепчем./И времена пошли писать,/и будущее лезет вспять/ и долго возится впрошедшем./Глаголов русских толкотня/вконец заторкала меня,/и, рот внезапнооткрывая,/я знаю: не сдержать узду,/и сам не без сомненья жду,/куда-то вывезеткривая./ На перегное душ и книг / сам по себе живёт язык,/ и он переживётстолетья./В нём нашего — всего лишь вздох, / какой-то ах, какой-то ох,/два-трислучайных междометья».
Язык здесь возводится в рангонтологического абсолюта, всевластной играющей стихии, не знающей зависимостиот своего творца и носителя.
Один из любимых приемов Лосева — стилизоватьсвои тексты под фрагменты, представлять их как бы отрывками старой иновонайденной рукописи. В его книге «Как я сказал» это так называемые«17 агностических фрагментов». Нынешняя жизнь в них представлена какдавно прошедшая, от которой только и остались, что клочки каких-то документов.Например:
Говорит радиостанция«Зоотечественники».
Московское особое время — сорок часов.
Тассо уполномочен заявить,
что Иерусалим освобожден.
«Я иранскому лидеру
бороду выдеру»,-
сообщил нашему корреспонденту СалманРашди.
Погода: солнечно, облачно,
с переменными грозами,
проливные дожди.
В интертекстуальном поле поэзии Л.Лосева вмещается вся русская литература: от «Слова о полку Игореве»до И. Бродского, В. Уфлянда и Ю. Алешковского. ПВО» Лосева — стихотворнаясатира, стилизованная под форму «Песни о вещем Олеге» А.Пушкина (авторскоеобъяснение названия-аббревиатуры своего произведения — «Песнь Вещему Олегу»).
Наиболее интересна в этом смысле — его«петербургская поэмка» «Ружьё», спровоцированнаяпетербургским текстом русской классики («Медный всадник», «Домикв Коломне», «Шинель», Легенда о Великом инквизиторе, у авторакоторой и позаимствовано определение жанра, и наконец «Петербургскийроман» И. Бродского), наглядно демонстрирующая в очередной раз «какделать стихи». Поэт-комментатор в одном лице в рамочном тексте изложилисторию создания поэмы, указав интертексты, в частности Анненковский анекдот очиновнике, потерявшем ружьё и обретшем его благодаря состраданию сослуживцев.«Петербургская поэмка» Лосева — классический образецпостмодернистской игры не только с русской литературой, но и слитературоведческим дискурсом: «А на вопрос: „Как сделанашинель?“ — любой дурак ответит в самом деле. Известно как: берётся рыбиймех и сквозь неведомые миру слёзы простёгивается видный миру смех бессмыслицы,поэзии и прозы»
Философичность, ироничность,«логизирование» в стиховой форме, прозаизированность его поэзии,сознательное снижение тем, образов, словаря способствовали тому, что в егостихах, стихах постмодерниста нет ни лирического героя, ни адресата. Лосев — поэтпринципиально имперсональный: «Что касается лирического субъекта,существует романтическая традиция представления себя на некоторых котурнах…это нарушение основной заповеди, таким образом, ты считаешь себя лучше всехостальных… Это относится… ко всему нашему постмодернизму. В целом этопроект антиромантический».
В поэтическом мире Лосева лирическийсубъект утверждается лишь лингвистически, само его порождение и существованиеопределяется и поддерживается речью, иными словами, вне языка человека быть неможет.
Лосев в жизни остро смыслит и острочувствует. В одном из лучших поздних стихотворений — «Стансы» — детскоепослевоенное воспоминание звучит просто, доходчиво и трагично: «Седьмой десятоклет на этом свете. / При мне посередине площадей / живых за шею вешали людей, /пускай плохих, но там же были дети!»
Читая Льва Лосева, непроизвольнопогружаешься в стремительный поток мысли. Нет в стихах Льва выдуманных пустыхкрасивостей, нет нытья, нет занудных умозаключений. В его стихах, как в природе- и хаос и порядок. Вот она высшая школа не фигуральности, а фигур высшегопилотажа.
Заключение
Итак, что можно подытожить об основных тенденцияхсовременной русской поэзии?
Молодые поэты 1990-х, получившие затемобщее название «Поэты «Вавилона»» (по ежегодному альманаху молодойлитературы «Вавилон», издававшемуся в 1992–2004 гг.), формировались вРоссии под воздействием перестройки, резко изменившей социально-психологическийклимат и культурный контекст: это было первое за много десятилетий поколение,стоящее перед необходимостью определяться в быстро меняющемся мире, а неадаптироваться к условиям стагнации. Результатом такой картины стал резкийстилистический и мировоззренческий разброс среди молодых авторов, входивших влитературу одновременно и, казалось бы, в сходных условиях.
В начале 2000-х гг. ситуациюличностного и творческого созревания изменило массовое проникновение в жизньчеловека новых информационных и коммуникационных технологий. Речь идет нетолько о переменах в мировосприятии и поведенческих моделях (как сказано водном из стихотворений Станислава Львовского, посвященных этим переменам,«раньше говорили «Я что-то почувствовала и приехала», / теперь говорят«Получила твою СМСку»»), но и о новой форме социализации молодого автора — Интернет-сайтах со свободной публикацией, образующих своеобразнуюкоммуникативную среду, в которой изначально оказываются почти все дебютанты2000-х гг.
Если представить себе, что значительныепоэтические достижения возникают там, где плодотворная литературная традицияпересекается с вызовом времени, социально-психологическими особенностями эпохи,то раньше, как правило, молодой поэт сперва включался (хотя бы и черезподражание) в течение традиции, а потом постепенно выходил на уровень запросовэпохи, — теперь же многие талантливые молодые авторы практически сразу начинаютработать в пласте современности, беря за основу остросовременные речевые модели(рекламные тексты, глянцевую журналистику, рок-тексты и др.), а подключение ктрадиции, обогащение культурного багажа происходит уже потом.
Благодаря этому парадоксальным образомнекоторые открытия русской поэзии последних десятилетий (конкретистскаяоткрытость к самородной поэтичности речи, постконцептуалистское стремлениедобиваться искренности и аутентичности высказывания несмотря ни на что,объективистский пафос фиксации деталей окружающего мира во всей подлинности иподробности, интерес к гендерным проблемам) с самого начала оказываютсядостоянием младшего поколения и требуют только дальнейшего соотнесения с уженаработанным старшими авторами опытом.
На сегодня в русскоязычной поэзии 30-40поэтов первого ряда: Сергей Гандлевский, Алексей Цветков, Сергей Жадан, ЮрийАндрухович, Бахыт Кенжеев, Тарас Федюк, Васыль Герасимьюк, Иван Жданов и,конечно же, Лев Лосев и Тимур Кибиров.
/>/>/>Литература
1. Барковская Н.В. Поэзия 2008 года: проблемы и тенденции // ВестникУдмуртского университета. 2009. № 5-3. С. 101-109.
2. Белова Е. Поэзия русского постмодернизма. Вильнюс, 2008.
3. Беляева Н.В. Взгляд на современную поэзию // Общество. Среда. Развитие(Terra Humana). 2009. № 2. С. 111-126.
4. Галинская И.Л. Постмодернизм в русской литературе // Культурология.2001. № 2. С. 47-53.
5. Григорьева Н. Рецензия на «Курицын-weekle» // Премия Андрея Белого:20052006: Альманах. — СПб.: Амфора, 2007.
6. Губайловский В. Поверх барьеров // Арион. 2002. №1.
7. Гуртуева Т.Б. О поэзии Тимура Кибирова // Русский постмодернизм:предварительные итоги. — Ставрополь. 1998. — С. 162-165.
8. Джафарова У.М. Поэтика интертекстуальности в литературе постмодернизма// Молодой ученый. 2010. № 1-2. С. 71-73.
9. Догалаков А. «Был бы я маг-семиотик...»: Лев Лосев как зеркалорусской поэтической лингводицеи // adogalakov.narod.ru/trudy/
V_I_Dogalakova/staty/losev_mag.html
10. Житенев А. Период ремиссии // Вопросы литературы. 2008. №5.
11. Зайцев В.А. O художественно-стилевых течениях в русской поэзии XXI века// Вестник Моск. ун-та. Серия 9: Филология. 2009. № 4. С. 16-38.
12. Зубова Л. Тимур Кибиров: переучет в музее словесности // в кн. «Языкисовременной поэзии». — М.: НЛО, 2010.
13. Иванюк Б.П. Сатирические и пародийные стихотворные жанры // Филоlogos.2009. Т. 1-2. № 5. С. 126-136.
14. Ильин И.П. Постмодернизм // Современное зарубежное литературоведение:Страны Западной Европы и США: Концепции. Школы. Термины. — М., 1996. — С. 259.
15. Кибиров Т. Поэты-концептуалисты: Д. А. Пригов, Л. Рубинштейн, Т.Кибиров. — М.: МК-Периодика, 2002.
16. Ковалев П.А. Минимализм в поэзии русского постмодернизма // Ученыезаписки Орловского государственного университета. Серия: Гуманит. и социальныенауки. 2009. № 3. С. 123-128.
17. Ковалев П.А. Русский сонет и новая поэтическая традиция // ВестникВоронежского гос. ун-та. Серия: Филология. Журналистика. 2008. № 2. С. 42-48.
18. Кузьмин Дм. Хорошо быть живым. — М.: Новое литературное обозрение, 2008.
19. Курицын В. Русский литературный постмодернизм. М., 2000.
20. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова,П.А. Николаева. — М.: Энциклопедия, 1987. — 752 с.
21. Ловчинский Н.А. Современная русская постмодернистская поэзия:отличительные черты и критерии отбора материала для научного исследования //Вестник Челябинского гос. ун-та. 2009. № 43. С. 95-97.
22. Лосев Л.В. Ружьё. Петербургская поэмка // Лосев Л.В. Собранное: Стихи.Проза. − Екатеринбург, 2000.
23. Мангейм К. Проблема поколения // Новое литературное обозрение. 1998. №30.С. 7-47.
24. Матвеева Ю.В. Самосознание поколения в творчествеписателей-младоэмигрантов. — Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2008.
25. Наше время: Антология современной поэзии / сост. Б. Лукин. — М.; НижнийНовгород: Вертикаль. XXI век, 2009.
26. Нурмухамедова P.А. Лирический субъект Тимура Кибирова и дискурспостмодернистской поэзии // Вестник Вятского гос. гуманит. ун-та. 2008. Т. 2. №1. С. 72-75.
27. Нурмухамедова Р.А. Лирический субъект в поэзии Тимура Кибирова. Автореф…дисс. канд. филол. наук. — М.: 2008. — 17 с.
28. Очиров А. Ластики. — М.: АРГО-РИСК, 2008.
29. Парамонов Б. Лосев, или воспоминание о литературе //http://archive.svoboda.org/programs/rq/2005/rq.021405.asp
30. Погребная Я.В. Имя-псевдоним-безымянность в художественном мире В.В.Набокова(К вопросу о генезисе новой прозы // Русский постмодернизм: предварительныеитоги. — Ставрополь. 1998. — С.82-88.
31. Поливанов К. Рецензия на Три поэмы // «Русский журнал», 13 мая 2008.
32. Фанайлова Е. Черные костюмы. — М.: Новое издательство, 2008.
33. Чупринин С. Русская литература сегодня: Жизнь по понятиям. — М.: Время,2007.
34. Шайтанов И. Ansatz // Вопросы литературы. 2008. №5.
35. Эпштейн М. Постмодерн в России. Литература и теория. М., 2000.