Содержание
Введение
I. Исторический фон действия романа
II. Картина мира в романе «Речныезаводи»
2.1 Содержание и характеристикаромана
2.2 Картина мира
III. Художественные особенностиромана «Речные заводи»
Заключение
Список литературы
Введение
История китайской литературынасчитывает около трех тысячелетий. Широкая сфера распространения, самобытностьи влияние на литературы соседних народов ставят ее в один ряд с литературамиЕвропы, Индии и Персии. Подобно европейской литературе до 19 в., китайскаялитература до недавнего времени составляла прерогативу аристократии – невоенной или торговой правящей элиты, но сословия находящихся на государственнойслужбе — «ученых мужей», чья власть основывалась на монопольном владении тайнойчтения и письма. Конфуцианская бюрократия, сформировавшаяся в первый периодобъединения Империи (221 до н.э. – 189 н.э.), ушла в тень в смутную эпохумеждуцарстия (189–589), но, за исключением еще одного периода «затмения» в годымонгольского владычества (1206–1368), сумела сохранить свое положение вплоть до20 в. Подобно духовенству, она отличалась приверженностью кодексуортодоксального морального учения, мелочным соблюдением церемониального укладажизни, пиететом перед властью и консерватизмом. В литературе это выразилось впренебрежении оригинальностью, культивировании традиционных тем и уходе влитературные и исторические аллюзии.
В Iтысячелетии до н.э. среди варварских племен полутропического пояса в бассейнереки Янцзы образовалось государство Чу. Шаманский культ этих племен находилвыражение в диких эротических песнопениях, сопровождавшихся музыкой и танцами.Государство Чу достигло своего расцвета в конце 4 в. до н.э., а затем былоразрушено Цинской династией. Одаренным поэтом был аристократ Цюй Юань. Егосамая известная поэма Лисао (Скорбь отринутого) посвящена утрате милости еговластителя, что аллегорически выражено в образе человека, которому изменилавозлюбленная. Цюй Юаню приписывается авторство Девяти гимнов и многих другихпоэтических памятников эпохи государства Чу.
Рапсодическиепоэмы государства Чу нашли развитие в жанре «фу», который занял господствующееположение в эпоху Хань. Для «фу» характерны подробные и красочные описания.Панегирики городам и дворцам, паркам и охотничьим угодьям, временам года иптицам, музыке и танцам светятся гордостью китайцев за свою первую,объединенную и расширяющуюся империю. Величайшим поэтом в жанре «фу» был СымаСянжу.
В началеэпохи Хань был учрежден музыкальный приказ, задачей которого был сбор народныхпесен. Позднее к ним были причислены стихотворения, каждая строка которыхсостояла из пяти иероглифов, что с тех пор стало эталоном. Первым крупнымпоэтом этого жанра («ши») был Цао Чжи (192–232 н.э.). Его поэмы пронизаны стремлениемк свободе и чувством меланхолии. Тао Цянь (или Тао Юаньмин) (372–427 н.э.)воспевает идею ухода от суетного мира.
К началуэпохи Тан (618–906) развитие получают два основных вида поэзии: «новый стиль»,представленный стихотворной формой в четыре или восемь строк, характеризующийсяконтрастной интонацией в каждой паре строк, и «старый стиль», не лимитирующийдлину и тональный рисунок стихотворения. Каждая строка состояла из 5 или 7иероглифов. Выдающимся представителем поэзии той эпохи был художник и поэт ВанВэй (699–759). Благочестивый буддист, «не смевший наступить на придорожнуютраву», он много сделал для перехода от напыщенных «фу» ханьской эпохи кинтимной, воспевающей природу лирике эпохи Тан. Величайшими поэтами эпохи Танбыли Ли Бо (701–762) и Ду Фу (712–770). Бо Цзюйи (772–846) наряду с лирическимистихотворениями сочинял эпические поэмы и сатиры; интеллектуальные построения июмор играют важную роль в его творчестве. Поэмы Ли Шансиня (813–858), созданныев период упадка династии, полны ностальгии и загадочной символики.
С концомэпохи Тан «ши» утрачивают свою свежесть, и развитие получает новая поэтическаяформа – «цы». Это лирические стихотворения, унаследовавшие поэтику песен жанра«юэфу». Их отличает утонченная красота и чувство меланхолии, главная их тема –любовь и разлука. Лучшим из поздних представителей жанра «цы» является СиньЦицзи (1140–1207).
Периодами развитого феодализма инаивысшего расцвета всех областей китайской средневековой культуры были VII — XIII века — время господства двух государств — Тан (618 — 907) и Сун (960 — 1279). Именно это время утвердило в веках наивысшие достижения творчества — поэзию и живопись. Периоды Тан и Сун были блестящими этапами культуры, когдарасцвета достигли многочисленные виды, формы и жанры искусства.
Пути искусства периодов Тан и Сун всвязи с разными судьбами государства во многом так же различны. Во времядинастии Тан большую роль играла монументальная скульптура и архитектура, ониотличались общим для всей эпохи духом ясной гармонии, классической красоты испокойного величия форм.
В 13 в.появляется новый вид поэзии – саньцзюй, его отличают свободный ритмическийстрой, более простой язык и широкий тематический диапазон. Иногда лирические,иногда повествовательные, эти стихотворения были написаны в том же стиле, что ипоэтические тексты музыкальной драмы, достигшей расцвета в этот период.
Китайцылюбят слушать «истории». Любая философская или историческая книга, как правило,оживлена вымышленными повествованиями. К 7 столетию появляется множествосборников фольклорных сказаний, важное место в которых принадлежит сказаниям очудесах. Так же, как и географические тексты, подобные Книге гор и морей, гдевымысел преобладает над фактами, они становятся источником для произведенийболее поздних писателей. Пришедший в Китай после падения династии Хань буддизмприносит с собой множество сюжетов индийского эпоса.
«У нас сейчас многое изменилось. И яхочу оказать вам несколько слов. Все мы объединены в небесные и земныесозвездия и должны принести небу клятву о нашем союзе, о том, что у нас небудет никаких раздоров и до конца дней своих мы будем поддерживать друг друга вбедствиях и несчастиях и все наши силы отдадим на защиту государства и благанарода».
В эпохуТан мастера изящной словесности получают благоприятные возможности длясочинения рассказов. Одни из них основаны на традиционных источниках, другиеявляются плодом новаторской фантазии, а в основу некоторых ложится личный опытсочинителей. Главное место занимают истории о героях, влюбленных и о чудесном.Сюжеты многих рассказов составят содержание более поздних драм. Из подражавшихим более поздних писателей следует выделить Пу Сунлина (1640–1715) и Ци Юня(1724–1805).
Параллельнос рассказом «лакированного» классического стиля развивается народная проза.Открытия современных историков позволяют составить представление об образцахлитературы до-сунского периода, в которых проза перемежается с поэзией, а такжео чисто народных сказаниях – например, о путешествии императора Тан в загробныймир (этот сюжет впоследствии вошел в роман Путешествие на Запад).
Стилистикарассказчиков на базарной площади или в чайной особенно явственно проступает внебольших книжицах «хуабэнь», дошедших до нас из сунской эпохи (960–1279).Некоторые истории, в особенности те, что опирались на исторические хроники,были слишком длинны для пересказа в один прием, вследствие чего распространениеполучают серийные чтения. В результате этого неуклонно растет число длинныхисторий с многочисленными эпизодами – до тех пор, пока гениальные одиночки неизлагают их в письменной форме, которая и остается эталоном. Тремя величайшимипроизведениями такого рода являются романы «Речные заводи», «Троецарствие» и«Путешествие на Запад».
В основу сюжета «Речных заводей»положен исторический эпизод народного восстания в начале 12 в. Роман повествуето приключениях 108 преступников, которые постепенно объединяются в отряд иодерживают победы над правительственными войсками. Это увлекательная история осражениях и хмельных застольях, боевом товариществе и жестокости, хитрости иволшебстве, где действуют яркие, полнокровные персонажи.
Ши Найань (1296-1370 гг.), о биографиикоторого практически ничего не известно, собрал воедино и обработал устныенародные предания XIII в. об отдельных героях повстанческого лагеря Ляншаньбо,об их судьбе и подвигах.
В традиционном Китае считалось, чтопроза значима не сама по себе, она представляет интерес настолько, насколькоона связана с историей. Для традиционной прозы характерна постоянная апелляцияк канонам, частые ссылки на них. Общественная значимость художественнойлитературы определялась приносимой пользой в идеологическом, воспитательномплане. Именно в данном контексте и написан роман. Литература несла в себевоспитательную функцию, через нее прививалась мораль.
Многие исследователи отмечают, что длякитайского традиционного мышления характерна неразвитость абстрактногомышления. В основе его лежит не Слово, а Образ, идеограмма, а еще точнее — иероглиф, который породил так называемый иероглифический тип мышления. Каждыйиероглиф сам по себе Образ, Целое. Французский исследователь Гранэ писал: «Китайскийязык кажется созданным не для того, чтобы закреплять понятия, анализироватьидеи, наглядно излагать доктрины. Он целиком направлен на то, чтобы приобщить кэмоциональному состоянию, чтобы внушать поступки, чтобы покорять, обращать».Главное — не высказать точную мысль, а передать ощущение, сопутствующееопределенным словам и звукосочетаниям. Поэтому исследователи говорят очувственном мышлении китайцев.
Судьба зависит только от самогочеловека. Небо может лишь поддержать своей благосклонностью человека,поступающего разумно, не преследующего корыстных целей, не нарушающего меру,норму. Небо дает ци, из которых состоит психофизический склад человека и всилах любого человека стараться пополнять запасы этой космической энергии, каксоблюдением нормы, так и особыми психофизическими дыхательными, сексуальными,физическими упражнениями, диетой, эликсирами и т.д.
В понимании китайцев судьба не должнабыла пониматься как нечто фатальное. При всех повторяющихся несоответствияхвнутренней природы человека и внешних обстоятельств необходимо продолжатьсамосовершенствоваться. Судьба никем и ничем не предопределена, она можетповернуться другой стороной в любой момент. Нельзя махнуть на все рукой иизбегать моральных усилий для ее исправления. И простолюдин может статьимператором, если у него достаточный запас благой энергии дэ.
Тема Судьбы, Неба, Долга и Моралиявляются одной из основных линий романа «Речные заводи».
Цель данной работы – рассмотретькартину мира и художественные особенности романа Ши Найаня «Речные заводи».
Задачи:
- рассмотреть исторические события, на которых построено действиеромана;
- выявить особенности и тематику романа «Речные заводи»;
- изучить картину мира, представленную автором»
- выявить художественные особенности романа.
I. Исторический фон действия романа
Сунский период в истории Китаясчитается временем расцвета — во всяком случае, в сфере экономики, культуры,администрации. Несколько иначе обстояло дело с внешней политикой и проблемойсуверенитета империи. В известном смысле можно сказать, что все три столетияСун прошли под знаком успешного натиска северных кочевых племен и малоуспешныхпопыток сунской империи отразить этот натиск. Порой приходилось даже от негооткупаться. Все началось с середины X в., когда сунский Китай еще даже невозник.
В начале X в. протомонгольскаяэтническая общность киданей, обитавшая на северо-восточных рубежах китайскогогосударства и в процессе трибализации многое впитавшая в себя в результатедостаточно длительных контактов с китайцами, с китайской культурой, сталабыстрыми темпами развиваться и консолидироваться. В годы, когда китайскаяимперия была в состоянии политического разброда, Апока из рода Елюй захватилверховную власть в племени и провозгласил себя императором. Основанное имгосударство с 947 г. получило китайское наименование Ляо (существовало с 916 по 1125 г.). Войны с разрозненным Китаем принесли молодому государству успех: в 946 г. кидани даже ненадолго захватили столицу одного из китайских царств Кайфын. Активно укрепляясьна севере Китая, кидани добились того, что часть захваченных ими китайскихземель вошла в состав Ляо.
Китайцы и корейцы помогли наладить вЛяо основы управления; на китайской иероглифической базе из китайских элементовписьма была создана своя письменность (пока не расшифрованная); развивалисьгорода, ремесло, торговля, причем и здесь преимущественно за счет китайцев икорейцев. Сформировавшаяся в 960 г. империя Сун попыталась было отбить у Ляосеверокитайские земли, но не преуспела в этом. Больше того, по унизительномудля Китая мирному договору, заключенному в 1004 г., когда кидани вновь были у стен Кайфына, теперь уже столицы Сун, империя вынуждена быласогласиться платить Ляо дань — 200 тыс. штук шелка и 100 тыс. лянов серебраежегодно. Договор 1042 г. еще более увеличил размеры дани — до 300 тыс. штукшелка и 200 тыс. лянов серебра. Однако и это не помогло: в 1075 г. сунский Китай был вынужден уступить киданям еще несколько северокитайских округов[1].
Нельзя сказать, чтобы сунскиеимператоры вовсе не стремились к организации отпора северным соседям. Напротив,они заботились об этом, в частности, уделяли много внимания своей армии,достигавшей в середине XI в. полутора миллионов. Однако, будучи напуганывоенными мятежами танских цзедуши, сунские императоры сознательно ослабили рольвоеначальников, что не могло не сказаться на боеспособности армии. В целом стоитзаметить, что ставка на умеренные уступки противнику, пусть даже унизительныедля престижа Поднебесной империи, при сохранении внутриполитическойстабильности в стране вполне себя оправдала: период Сун, несмотря на неудачи вовнешнеполитических делах, справедливо считается эпохой расцвета Китая, о чемуже говорилось.
Аграрная политика сунских императоровсводилась в принципе к тому же, что и всегда: крестьяне должны быть обеспеченыземлей и платить в казну налоги. Однако отказ в 780 г. от надельной системы сделал выполнение такой задачи делом весьма нелегким. Что касается земелькатегории гуань-тянь, т.е. казенных (владения знати и двора, храмовые ичиновные земли), то они обычно обрабатывались сидевшими на них крестьянами, которыеплатили налоги владельцам земли. Частично эти земли могли, видимо, сдаваться варенду на договорных началах. С землями категории минь-тянь, которые составлялиоснову земельного фонда империи, дело обстояло сложнее. По статусу всевладельцы были в одинаковом положении. Реально же в наиболее выгодном положенииоказывались те, у кого земли было больше (и часть ее соответственно можно былосдать в аренду) и у кого она была лучше, т.е. давала большие урожаи.
Рост числа крупных землевладельцев, како том уже не раз говорилось, был невыгоден для государства, ибо объективносокращал доходы казны и способствовал разорению крестьян. Именно этимобъяснялись различные налоговые льготы для бедных и неполномерных крестьянскихдворов. Но, несмотря на все, количество крестьян-землевладельцев снижалось, ачисло арендаторов, особенно из числа пришлых, кэху, росло (после реформы 780 г. они лишились прежних возможностей получать бесхозные наделы и постепенно адаптироваться;теперь они были обречены на положение неполноправных и в большинстве не имеющихсобственной земли арендаторов). Поземельные отношения такого типа вели кпоявлению в китайской деревне немалого слоя малоземельных и безземельных,угнетенных и недовольных, что стало основой для крестьянских движений в XI-XIIвв.; одно из них впоследствии было в художественной форме запечатлено взнаменитом китайском романе «Речные заводи».
Земельный кризис, восстания крестьян инеудачи империи во внешней политике привели сунский Китай в середине XI в. награнь очередного кризиса. Считавшая себя ответственной за состояние страныконфуцианская элита стала предлагать правительству реформы. С проектом,призывавшим принять ряд мер с целью «обогащения государства, усиления армии иуспокоения народа», как это было удачно выражено в заголовке соответствующеготрактата, выступил один из реформаторов, Ли Гоу. Но наиболее концентрированноеотражение движение за реформы получило в виде нововведений Ван Ань-ши, которыйполучил назначение на пост канцлера в 1068 т. и на протяжении нескольких летосуществлял свои реформы. Вторая половина существования династии Сун прошла подзнаком почти непрерывной борьбы империи за выживание.
«Пусть небо и земля казнят самой лютойсмертью того, кто забудет добродетель, и будет попирать великое делосправедливости. Пусть все боги обрушатся на него, и пусть он нигде в течениедесяти тысяч столетий не вернется к человеческой жизни; пусть навсегдапогрузится он в море страданий и бедствий. Наше желание — строго охранять всердце своем верность и справедливость, отдать все свои силы на служение нашейродине и во имя неба осуществлять на земле справедливость и обеспечить мир ипорядок для народа. Пусть боги и небо будут свидетелями наших стремлений, аесли мы нарушим свою клятву, то готовы понести за это тяжкую кару».
Осуществлять свою судьбу — это значитжить в согласии с природой и при этом не пытаться избегать беды: «Не стремисьже к счастью, не пытайся избежать беды. Вверяй себя стихийному движению мира, вконце концов, все возвращается к единству… Совершенный человек не ведаетнесчастий не потому, что избегает их. Он идет вперед и встречает свою судьбу».Выход из кольца бед и несчастий не надо искать в разуме и знаниях. Неинтеллект, а ровная, неколебимая воля, связывающая воедино разум и чувство,духовное и телесное, способна помочь человеку. Самодисциплина,самосовершенствование, борьба с самим собой создают тот необходимый«напряженный покой» жизни, который делает человека несокрушимым, крепким духом,внутренне самодостаточным. Можно так реализовать свою природу, что стать«равным Небу» (необязательно при этом стать императором). Жить в состоянии«напряженного покоя», или «возвышенной тревоги» можно только длясамоусовершенствования, а напрягаться ради должностей и богатства бесполезно:«Если на роду написана бедность, то напряжением сил достигнешь богатства, но,достигнув его, умрешь»[2].
Сун — императорская династия в Китае.Пала от монгольских завоеваний.
Это полное трагическими событиями времяярко отразилось в китайской поэзии, придало ей строгость и печальное величие.Китайскую поэзию иногда сравнивают в Китае с осенней хризантемой, прекрасным,но печальным цветком. Горький жизненный опыт научил китайских поэтов трезвомуотношению к жизни, а постоянная тревога перед угрозой вражеского нашествиясделала их творчество особенно эмоциональным. Многие стихи писались в то времяна музыку и благодаря этому быстро приобретали популярность в виде песен.Накопленная столетиями огромная поэтическая культура давала обильные плоды.Выражения лирических переживаний и настроений в поэтической форме стало обычнымв среде чиновничества. Поэтический восторг перед красотой природы или прелестьювоспоминаний о любви и дружбе рождали вдохновение, и слова сами лились из душипоэтов.
Возмущение и негодование, которымикипели сердца от сознания позора, ложившегося на отчизну, поруганнуюзавоевателями, тоска и печаль при виде горя народного, отливались в поэтическиеформы. Так появлялись эти необыкновенные стихи, порой записанные на стене домаили на перилах моста. Словом там, где поэта охватило вдохновение и где,переполненный им, он пропел свою прекрасную песню[3].
В основе этих стихов не трезвая ихолодная мысль, в основе их — чувства. Причём чувства разные — ликование сердцапри виде щедрой весны, листьев, цветов и солнце; его печаль в осенний непогожийдень, когда в душе, как и на небе, нет просвета; тоска по безвозвратнопрошедшей молодости и радость от неожиданной встречи с другом.
/>II.Картина мира в романе «Речные заводи» 2.1 Содержание ихарактеристика романа
Роман Ши Найаня «Речные заводи»является замечательным образцом китайской художественной классическойлитературы и по праву занимает одно из первых мест в богатейшем культурномнаследии китайского народа.
Сюжетом для романа «Речные заводи»послужило крестьянское восстание времен Сунской династии (960 — 1279). Действиеромана развертывается на стыке нынешних провинций Шаньдун, Хэнань и Хебей.
В романе «Речные заводи» показано, какнебольшой повстанческий лагерь постепенно превращается в грозную силу. Слава оботважных повстанцах Ляншаньбо распространяется далеко за пределы провинцииШаньдун.
Борьба против гнета и жестокостивластей приобретает огромные размеры. Посылаемые против бунтовщиков войскатерпят поражение за поражением. Силы повстанцев растут и крепнут. Один изглавных вождей повстанцев Сун Цзян, действующий в романе, был реальнойисторической личностью. Это подтверждается официальной династийной историей, вкоторой имеются записи о том, что в 3-й год правления Сюань-хэ (1122 г. н. э.) Сун Цзян вторгся в область Хуайян и захватил также ряд других областей». Отряды егобыли настолько сильны, что правительственные войска не смели даже приблизитьсяк ним.
С большой силой и выразительностьюописывает автор вождей лагеря Ляншаньбо. Перед читателем проходят ряд образов — таких, как отчаянный удалец Лу Да, сильный и бесстрашный У Сун. Эпизод, гдебезоружный У Сун убивает тигра на перевале Цзин-ян-ган, как и многие другиеэпизоды романа, вошел в китайские школьные хрестоматии.
В романе нашли свое отражение не толькожизнь горного лагеря, помещичьих усадеб, сел и деревень, но и быт богатыхгородов с развитой торговлей и ремеслом. С большим мастерством описывает авторсражения повстанцев с правительственными войсками, поединки народных героев спредводителями отрядов и военные состязания.
Роман «Речные заводи» представляетсобой сумму множества практически не связанных друг с другом историй,посвященных разным героям. Повествование по цепочке переходит от одного героя кдругому, для связки используются эпизоды с их случайными встречами.
В романе действуют 37 основных героев,к числу которых относятся Сун Цзян — руководитель восстания, У Сун, Ли Куй, ЯнЧжи и другие. Несмотря на то, что судьба сводит их в одном лагере, их характерысильно разнятся, это выражается в речи, биографии, поступках героев и даже ввоинской технике.
В романе сохраняются многие элементыпесенно-повествовательных жанров: обязательный обрыв главы на кульминационноммоменте с трафаретной фразой, смысл которой сводится к следующему: «О том, чтопроизошло дальше, вы узнаете из следующей главы»; композиционная структура;стихотворные вставки и образцы ритмической прозы и др. Умение складно иинтересно рассказывать ценилось всегда и везде. Долгое время в Китае большаячасть населения была безграмотна. Но вот парадокс: не владея ни чтением, ниписьмом, среднестатистический китайский крестьянин хорошо знал и историю своейстраны, и литературу. На протяжении столетий народным просвещением занималисьсказители, которые, зачастую сами не знакомые с грамотой, знали наизусть отрывкииз династийных историй и народных романов.
Китайский сказ – по сути та желетопись. Сейчас официальная цензура есть. А раньше ее не было, ведь китайцы –законопослушный народ, и сказители использовали только традиционные тексты.Правда, многие из них скрывали свои имена, остерегаясь гнева властей. Каждыйновый император пытался приукрасить рассказ о своих деяниях, но не уничтожалто, что было до него. Поэтому сохранились неофициальные династийные истории, иони более ценны, так как там сохранилось больше информации о том, чтопроисходило на самом деле[4].
«Послушай, — вмешался в свою очередьмонах, ведающий приемом гостей. — Каждый, кто состоит на монастырской службе,отвечает за какое-нибудь определенное дело. Я, например, ведаю исключительноприемом гостей, приезжающих в монастырь, и уходом за ними. Что касаетсяближайших помощников настоятеля, келаря и других, то все это — старшиемонашеские должности, и заслужить их не легко. Монахи, несущие службу келаря,казначея, надзирателя, эконома, ведают всеми хозяйственными делами монастыря. Аты только появился здесь и сразу же хочешь получить такой высокий пост! Вмонастыре есть и другие, второстепенные должности, вот, например, смотрительамбаров, смотритель залов для приема, хранитель священных книг, главный сборщикподатей. Кроме того, у нас есть должности монахов, ведающих башнями, снабжениемтрапезной, чаепитием, чисткой уборных, а также ведающего огородом. Это низкийразряд монастырских должностей. Если ты, брат, хорошо поработаешь на своемместе, ну, скажем, год, тогда можно будет говорить о том, чтобы тебя назначиливедать башней. Еще через год тебе можно будет доверить наблюдение за банями, аеще через год, пожалуй, тебя назначат на должность надзирателя». Так точноавтор описывает ситуацию, которая была реальна, как для того времени, так и длянастоящего.
Существуют различные варианты романа«Речные заводи», число глав, в которых варьируется от 70 до 120 глав. В XVII в.роман был отредактирован Цзинь Шэн-танем, после чего приобрел современный вид(70 глав), и уже в этой редакции переводился на другие языки.
«Речные заводи» — один из первыхкитайских «классических» романов, первое письменное произведение, в полной мереотразившее разговорный язык и народный быт своей эпохи.
Сюжетной канвой романа «Речные заводи»явилось подлинное историческое событие — восстание крестьян под руководствомСун Цзяна (1120—1122). Основой произведения послужили многочисленные устныенародные предания, столетиями передававшиеся из поколения в поколение. Вувлекательной форме Ши Найань показал самоотверженную борьбу бесстрашныхповстанцев, поднявшихся против произвола помещиков и чиновников. Имена многихгероев романа стали в Китае символом мужества, доблести, верности долгу, силы инепобедимости. Автор воспел высокие человеческие качества народных воителей —волю к жизни, самоотверженность, непреклонность в достижении цели, бескорыстиеи преданность в дружбе.
Ши Найань воссоздал в своем романекартину острой социальной борьбы, раскрыл страшную действительность с ееобщественными контрастами и несправедливостями и всей логикой своиххудожественных повествований звал к борьбе. Прославляя национальных героевпрошлого, он старался пробудить в читателях и слушателях патриотическиечувства.
Так в тяжелое время монгольскоговладычества китайский народ вдохновлялся своей национальной героикой.2.2Картина мира
Ши Найань жил на переломе, когдаиноземное монгольское государство Юань в результате народного восстания былозаменено национальной империей Мин. Однако правление основателя Мин ЧжуЮань-чжана (на троне в 1368-1398) оказалось жестоким и кровавым и не оправдалотех надежд, которые возлагали на нового правителя его соратники.
Ши Найань, один из участниковантимонгольского движения, отказался служить новому императору и посвятилостаток своих дней написанию романа «Речные заводи». Он не успел вполнезакончить свое творение, завершил его Ло Гуань-чжун. В романе изображеновосстание Сун Цзяна в начале 20-х годов XII столетия (оно, кстати, составилоодин из эпизодов пинхуа «Забытые дела годов Сюань-хэ»). Ши Найань описал лагерьблагородных разбойников, бежавших от несправедливостей властей. Они организуютсоюз Верных и Справедливых, где все равны и где царит справедливость и довериедруг к другу.
«После разгрома, учиненного в Цзянчжоу,я попал сюда, в этот лагерь, и благодаря вашему доверию, доблестные герои, сталего главой. И вот сейчас я счастлив. После того как старший брат наш Чао Гайпогиб, мы не раз выступали в поход, но всегда оставались невредимыми. И все этоблагодаря милостям неба, а вовсе не заслугам людей. Правда, некоторые из наспопадали в плен или в тюрьму; бывало, что возвращались раненными, но все жеоставались в живых. И вот сегодня все сто восемь человек собрались здесь.Поистине, подобного события до сих пор еще не было. В боях мы погубили многонароду, и никак не можем искупить этот грех. Так вот, мне хотелось бы устроитьмоление и принести жертвы небу и земле и всем другим духам за их милость ипокровительство. Помолимся, во-первых, о том, чтобы боги сохранили намспокойствие и радость; во-вторых, чтобы император поскорее озарил нас лучамисвоей милости и простил нам наши великие преступления. Ведь тогда мы могли быотдать без остатка все свои силы, а если понадобится, и жизнь служению родине.И, наконец, будем просить бога о том, чтобы душа небесного князя Чао Гаяпоскорее переселилась в рай, и в будущей жизни мы могли бы снова встретиться сним. Помолимся и о душах тех, кто погиб насильственной смертью, сгорел в огнеили утонул в воде, чтобы искупить свою вину перед ними и вымолить для нихсчастливый путь. Вот то, что мне хотелось бы сделать, но я не знаю, каковобудет ваше мнение, дорогие братья мои!»
Роман «Речные заводи» стал образцом дляпоследующих приключенческих и героических романов на несколько веков.
В нем в скрытом виде таится протестпротив жестокости и деспотизма новой власти империи Мин, которой авторотказался служить. Таким образом, китайский роман зародился как историческаяэпопея и как повествование о героях.
Несмотря на то, что китайскоегосударство неоднократно подвергалось нападениям и разрушалось, китайскаякультура проявила огромную стойкость и запас жизненных сил, и ее сутьпоследовательно передавалась из поколения в поколение. Единство Неба и человекаолицетворяет знания предков: «И вот ночью, когда наступила третья стража, состороны северо-западных ворот неба раздался звук, похожий на звук раздираемогошелка. Все посмотрели в том направлении и увидели там большое золотое блюдо сдвумя заостренными конусами, а между ними пустое пространство, котороеназывалось: «Открытие небесных ворот», или «Открытие небесных глаз». Оттудаисходило ослепительно яркое сияние, которое переливалось всеми цветами радуги,словно сверкание солнечных лучей в легком тумане. В центре этого сиянияпоявился огненный шар, формой своей напоминавший корзину, который, вертясь,опустился прямо на место жертвоприношения. Описав круг над алтарем, шар исчез вюжной стороне, уйдя в землю. В этот момент небо закрыло свои глаза — и всемонахи сошли с возвышения. Сун Цзян велел принести мотыги и лопаты, вскопатьземлю и отыскать скрывшийся там огненный шар».
«Перевалив через несколько холмов, ЛуЧжи-шэнь подошел к большому сосновому бору и заметил тропинку, которая уходилав лесную чащу. Следуя по этой тропинке и пройдя около половины ли, он увиделперед собой полуразрушенный монастырь. Висевшие на выступах монастырской крышиколокольчики раскачивались под ветром и издавали мелодичный звон. Взглянув па ворота,Лу Чжи-шэнь увидел полустертую вывеску. На красном фоне едва можно былоразличить золотые иероглифы, гласившие: «Монастырь Вагуань». Сделав еще шаговсорок, Лу Чжи-шэнь, пройдя каменный мостик, вошел в монастырь и направился кфлигелю, предназначенному для постояльцев. Подойдя ближе, он увидел, что нистен, ни ворот, которыми обычно бывают обнесены такие помещения, около зданиянет».
Широко распространено убеждение, чтодобро будет вознаграждено, а за зло последует наказание. Простой принцип «непоступать с другими так, как не хотелось бы, чтобы поступали с тобой»,преданность, почтительное отношение к родителям, просвещенность исправедливость установили общественные нормы, а пять основных добродетелейКонфуция заложили основу общественной морали и личных нравственных норм. Наоснове этих ценностей китайская культура олицетворяла честность, доброту,согласие и терпимость. Обычные китайские люди почитали Небо, Землю, императора,родственников и учителей. Это отражалось в глубоко укоренившихся традициях: почитаниеБога, преданность своей стране, уважение семьи и дружбы, почтение к учителям истаршим. Традиционная китайская культура стремилась к гармонии человека иВселенной и особое внимание уделяла нравственности личности. Она основываласьна конфуцианстве, даосизме и буддизме, неся в себе терпимость, социальныйпрогресс, нравственность и праведную веру китайского народа[5].
Нравственность относится к духовнойсфере, таким образом, она часто воспринимается как нечто абстрактное. Важнаяроль культуры заключается в том, чтобы выразить подобную абстрактнуюнравственную систему общепонятным языком. «Все мы объединены в небесные иземные созвездия и должны принести небу клятву о нашем союзе, о том, что у насне будет никаких раздоров и до конца дней своих мы будем поддерживать другдруга в бедствиях и несчастиях и все наши силы отдадим на защиту государства иблага народа».
Использование мифов автором романаявляется не совпадением, а отражением основной философии китайских мыслителей вотношении природы и человека — размышление о божественной сущности человеческойжизни. Этот роман оказал такое глубокое влияние на сознание китайцев, что именагероев использовались как нарицательные при описании определенных нравственныхкачеств.
Как и в других феодальных государствах,искусство Китая было тесно связано с распространенными там религиознымипредставлениями. Основными учениями были укоренившиеся в древностиконфуцианство и даосизм, а также дополнивший их в первых веках нашей эрыбуддизм. Однако китайская средневековая идеология гораздо меньше подчиняласьцерковным догмам, чем в европейских странах. Веротерпимость Китая определяласьдавним сосуществованием там многих сект и религиозных школ, вобравших в себянародные верования. В недрах этих школ и философских учений на разных этапахсредневековья раскрывались новые стороны познания мира, углублялось еговосприятие. Поколения китайских зодчих, ваятелей и художников, стремясьобобщить свои представления о законах мироздания, обращались то к скульптуре ирельефу, то к каллиграфии и живописи. На раннем этапе средневековья, например,представления об устройстве мира полнее всего связывались с буддийскойпластикой и прекрасными небожителями – музыкантами и танцовщицами, землямыслилась обиталищем множества добрых и злых духов, милосердныхбожеств-спасителей. Традиционное китайское воспевание преданности исправедливости полностью воплотилось в этом выдающемся литературном произведении.Абстрактные нравственные ценности, воплотившись в художественных персонажах,обрели конкретное содержание.
«Со всех сторон, изо всех областейсобрались сюда люди разного происхождения и зажили одной семьей. В этомсущность главных грозных созвездий неба и земли и красота объединения героевсреди людей. На пространстве в тысячу ли они встречаются и утром и вечером, иих сердца слиты воедино. Они, эти люди, готовы жить и умереть вместе. И хоть посвоему внешнему виду и по языку они отличаются друг от друга, так как пришли сразных концов страны, но каждый из них питает к другому глубокую симпатию ивсех их объединяет чувство верности, искренности, высокого долга чести ивзаимного доверия. Среди них есть и потомки императоров, и монахи, выходцы избогатых, состоятельных семей, и полководцы, и чиновники; одним словом, здесьсобрались самые различные люди, вплоть до охотников, рыболовов и даже убийц ипалачей, однако все они одинаково относятся друг к другу и называют друг другабратьями. Здесь нет разделения на благородных и подлых. Более того, они живутмежду собой как родные братья. Есть тут и супружеские пары и дядя сплемянником, а также слуги, последовавшие за своими господами и стремившиеся ктому, чтобы отомстить за обиды. Все они наравне с другими принимают участие впиршествах и веселятся. Никто не чуждается друг друга. Есть среди них умные ипросвещенные, глупые и невежественные, есть деревенские простаки и хорошовоспитанные, изящные люди, но раздоров и подозрений тут не бывает. Каждый веритдругому и понимает его. Есть среди них искусные составители бумаг,красноречивые ораторы, а также люди, мастерски владеющие мечом или копьем,ходоки-скороходы. Словом, каждый постиг в совершенстве какое-нибудь искусство ииспользует его здесь. Как жаль, что среди писак-клеветников не нашелсяволшебник, который смог бы описать все это хорошим языком. Он надолго оставилбы память. Люди из Ляншаньбо больше всего ненавидели богачей, которые нечестнымпутем наживали себе состояние. Для них было счастьем уничтожать подобных людей,они считали это своей заслугой перед богами. На пространстве в пятьсот ли жилосто восемь доблестных героев. В прежнее время часто можно было слышать их именасреди вольного-люда, вести о них разносились, словно ударами в древний колокол.И лишь теперь мы можем назвать их имена в ряду созвездий, подобно тому, какперебираем одну за другой четки во время молитвы. Что же касается Чао Гая, тоон не решился называться князем, а потому и отошел в другой мир преждевременно.Сун Цзян исполнил желание всех и, стремясь защищать справедливость, согласилсястать главарем лагеря. Стоит ли говорить о том, как он созывал людей в горы?Ведь он всегда мечтал вступить на правильный путь и сделаться опоройимператорского трона»[6].
III. Художественные особенности романа «Речные заводи»
Народный роман пинхуа в XIV веке лег воснову авторского романа, предназначенного уже не для слушателя, а длячитателя, что исключает какую-либо импровизацию, но зато требует высокогословесного искусства. И действительно, китайский авторский роман явился каккрупное литературное течение того периода, который — по тогдашнему названиюстраны — именуется обычно «периодом Мин» (1368-1644). Роман быстро оттеснил назадний план другие литературные направления этого периода (может быть, кромедрамы), и очень часто о периоде Мин говорят, как об эпохе великих романов[7].
Сразу с начала романа читатель как быпогружается в мифологическое описание: «Предание гласит, что во временадинастии Сун, в период правления императора Чжэ-цзуна, много лет спустя послекончины императора Жэнь-цзуна, в военном пригороде Бяньлян Восточной столицыКайфын, в провинции Хэнань, в войсках служил некий молодой человек по фамилииГао, отпрыск знатного рода, пришедшего в упадок. Гао был вторым сыном и с юныхлет не имел склонности к семейной жизни. Его единственной страстью былофехтованье копьем и палицей. Но особенно искусно он подбрасывал ногами мяч.Столичные жители очень метко наделяют людей кличками, поэтому молодого человеканазывали не так, как полагалось бы — Гао-эр, что значит Гао второй, а Гао Цю,что означает Гао-мяч. С годами он занял высокое положение, и его кличку сталиписать иначе: левую составную часть иероглифа «цю» – «мао», обозначающуюматериал, из которого делались мячи, заменили другой составной частью «жэнь»,обозначающей человека. И стал он называться Гао по имени Цю. Так его прозвищестало собственным именем».
Этот новый для Китая вид литературы сохранилмногие черты, указывающие на его связь с народными повествованиями пинхуа. Вчастности, главы в романе называются «разами» («первый раз», «второй раз» и т.д.), кончается глава («раз») на самом интересном месте (совсем как в пинхуа илив современных нам телесериалах), и потом добавляется: «Хотите узнать, что былодальше, услышите в следующий раз» (или «прочтете в следующей главе»), а новаяглава начинается со слов: «В предыдущий раз (в предыдущей главе) былорассказано, как...».
Повествование обычно начиналось свведения, где рассказчик сообщал, о чем сегодня пойдет речь: например, Глава 4,повествующая о том, как атаман разбойниковоказался под расшитым свадебным пологом и как Лу Чжи-шэнь учинил скандал вдеревне Таохуацунь. Завершался рассказ стихотворным резюме большогоэпизода или всего рассказа.
Прибрежье в зарослях густых, -
Войска пришли туда.
Под тенью лотосов речных
Готовились суда.
или
Монаха посох вскинувши, играя,
Сражался он с героями Китая.
Вздымай во гневе инока кинжал,
Чтоб всюду он предателей сражал!
В самом тексте описания природы инаружности героев излагались образной ритмической прозой. «Более полмесяцапровел он в пути, стараясь не останавливаться в монастырях и предпочитаяночевать на постоялых дворах, где готовил себе еду; днем же он заходил впридорожные кабачки. Однажды, следуя намеченным путем, Лу Чии-шэнь такзасмотрелся на красоту окружающей природы, что не заметил, как наступил вечер».
Когда завершался промежуточный эпизод,давалась его оценка в виде двустишия. Все эти приемы сохранились и в авторском романе,и, может быть, наиболее неопровержимо свидетельствуют о его происхождении отнародного романа пинхуа. «Здесь выгравированы имена только благородных людей. Справой стороны плиты написаны следующие четыре иероглифа: «Осуществляйтесправедливость во имя неба», и с другой стороны также четыре иероглифа: «Будьтесовершенными в верности и справедливости». Наверху изображены Северное и Южноесозвездия, а внизу написано ваше уважаемое имя».
Основное почитание китайцев – Небо иСудьба. Поэтому на протяжении всего романа можно не один раз встретить именноэто:
«Мне, маленькому и ничтожномучиновнику, самим небом предназначено быть главной звездой среди других звезд.Вы, братья мои, когда-то были людьми из одной компании. Но небо повелело намсобраться здесь ради правого дела. Количество наших главарей предопределеносейчас, и каждый из нас уже занимает соответствующую должность. Необходимострого выполнять свой долг и не ссориться из-за места. Волю неба нарушатьнельзя!
— Все это предопределено самой судьбой,так кто же осмелится нарушить волю неба и земли?! — отвечали хоромприсутствующие».
Не зря многие люди имеют какое-либосходство с повадками или ассоциациями с животными. Для китайцев это означаетдовольно много, поэтому и не удивительно, что в романе можно встретить этиназвания.
В Китае есть высшее божественное начало- Небо. Это высшая верховная всеобщность, абстрактная и холодная, строгая ибезразличная к человеку. Ее нельзя любить, с ней нельзя слиться, ей невозможноподражать, как и нет смысла ею восхищаться. Правда, в системе китайскойрелигиозно-философской мысли существовали, кроме Неба, и Будда, и Дао (Основнаякатегория религиозного и философского даосизма), причем Дао в его даосскойтрактовке (существовала и иная трактовка, конфуцианская, воспринимавшая Дао ввиде Великого Пути Истины и Добродетели) близко к индийскому Брахману. ИменноНебо всегда было центральной категорией верховной всеобщности в Китае.
Важнейшей особенностью древнекитайскойрелигии была весьма незначительная роль мифологии. В отличие от всех иныхранних обществ и соответствующих религиозных систем, в которых именномифологические сказания и предания определяли весь облик духовной культуры, вКитае уже с древности место мифов заняли историзованные легенды о мудрых исправедливых правителях.
Тесно связанный со всеми этимидеятелями культ этической нормы (справедливость, мудрость, добродетель,стремление к социальной гармонии и т. п.) оттеснил на второй план чисторелигиозные идеи сакрального могущества, сверхъестественной мощи и мистическойнепознаваемости высших сил. Иными словами, в древнем Китае с весьма раннеговремени шел заметный процесс демифологизации и десакрализации религиозноговосприятия мира. Божества как бы спускались на землю и превращались в мудрых исправедливых деятелей, культ которых в Китае с веками все возрастал. Этическидетерминированный рационализм, обрамленный десакрализованным ритуалом, уже сдревности стал основой основ китайского образа жизни. Не религия как таковая, но,прежде всего ритуализованная этика формировала облик китайской традиционнойкультуры. Все это сказалось на характере китайских религий, начиная сдревнекитайской.
Конец романа также указывает наблизость народным произведениям.
«Сияние от земли взметнулось в небо.
Небесные созвездия и земные созвездияспустились к людям,
Если говорить об этом, то от дерзостидаже мороз пробирает по коже.
Если же говорить о местах, где этопроисходило, то даже у героев дух захватывает.
Все стоящие за справедливость и равнодушныек богатству стекались на водные пространства в Ляншаньбо.
Туда же собрались и те, кто горелчувством мести»[8].
Словесность в китайской традиции былапризвана не выражать, а скрывать, ограждать неназываемое. Вольтер говорил, чтоиз всех народов мира китайцы написали больше всех, чтобы сказать меньше всех.Всегда присутствовали два смысла — очевидный и скрытый.
В традиционной литературе, как и влюбом творчестве в Китае, наблюдается синтез трех традиций — конфуцианской,буддистской, даосской. Среди них были и рассказчики, которые изо дня в деньрассказывали об исторических событиях древности. Первыми такими рассказчикамибыли буддийские монахи, которые пересказывали жития Будды и его учеников, потомпрофессиональный устный рассказ пополнялся историческими и героическимисюжетами. Чтобы люди приходили слушать продолжение рассказа, надо былозакончить повествование дня на загадочном повороте сюжета. Эти устные эпопеистали записывать, и появилась особая литература, в которой исторические фактысоединялись с легендами, преданиями[9].
«А теперь мы расскажем, что произошло сдвумя стражниками. Они накупили жертвенной снеди, сварили и изжарили ее и ждалисвоего начальника в кумирне, как им было велено. Наступил полдень, но никто непоявлялся. Стражник по имени Ли встревожился и решил пойти домой к Ван Цзиню. Тамон увидел, что все ворота закрыты на замок и в доме никого нет. Ли долго искалхозяев, но так никого и не нашел. День клонился к вечеру, и у второгостражника, остававшегося в храме, тоже возникли подозрения. Он поспешновозвратился в дом Ван Цзиня, и вместе с Ли обшаривал его до самых сумерек.Стемнело, но ни мать, ни сын домой не возвратились. На следующий день обастражника обошли всех родственников Ван Цзиня, но так его нигде и не нашли».
В традиционном Китае считалось, чтопроза значима не сама по себе, она представляет интерес настолько, насколькоона связана с историей. Для традиционной прозы характерна постоянная апелляцияк канонам, частые ссылки на них. Общественная значимость художественнойлитературы определялась приносимой пользой в идеологическом, воспитательномплане. История для конфуцианцев всегда играла важную роль, (даосы не признавалиникакой значимости истории) она была синонимом древности, а «древность естьзерцало», это идеальная субстанция, в которой сопоставлялись другие виды творческойдеятельности. «В шестикнижии нет ни одной книги, которая не была бы историей».Пиетет, почитание старины, сакрализация древних правителей опирались насентенцию Конфуция: «Я передаю, но не создаю. Я верю в древность и люблю ее»[10].
К литературному творчеству относилиськак к пустой затее, если оно не было обусловлено полезностью. Литература неслав себе воспитательную функцию, через нее прививалась мораль. «Польза»художественной литературы была в том, что она обладала большим воздействием налюдей, вымысел помогал раскрыть, наполнить описанием нравов, характеров,времени сухие исторические хроники и канонические книги, непонятные рядовомучитателю.
«Братья мои, занимающие большие и малыедолжности! Каждый из вас со всем усердием и прилежанием должен выполнять туработу, которая поручена ему. Во имя долга и справедливости никто не смеетнарушать установленных законов. Того, кто сознательно нарушит порядок, мы будембеспощадно, без всякого снисхождения судить по военным законам».
Заключение
В ХVI-ХVП в. Китай вышел из эпохипозднего средневековья, состоялся пересмотр традиционных ценностей и взглядов.Все большую популярность приобретали идеи всепроникающего единства мира,развивались астрономия, естественные науки, медицина и фармакология. Даосизм вэту пору приобретает особый статус. Даосы занимают высокие государственныепосты, активно участвуют в дворцовых интригах и заговорах, строятся новыедаосские храмы. Конфуцианской концепции неизменности, константности несоответствует духу времени, на смену приходит даосская идея универсальнойизменчивости, непрерывного изменения, становления, естественным потоком чего захвачени сам человек. Концепция изменчивости сдвинула с мертвой точки ортодоксальноепренебрежение к демократическим жанрам литературы и способствовала бурномуразвитию городской повести, романа, драмы. Главным становится не рассудочное, аэмоциональное восприятие мира.
Эмоции и мысль невозможно отделить другот друга, как инь и ян.
Эмоциональный мир китайца был подчиненнорме, ритуалу, этикету. Было неприлично открыто и в отчетливой форме проявлятьсвои истинные эмоции — радость, гнев, печаль. Если нарушается норма, полагалиблюстители ли, чувства становятся страстями: к славе, выгоде, вещам. Этосвидетельствовало о том, что человек впадал в эгоизм, переходящий в главныйпорок — гордыню. «Радость и гнев — это отступление от Дао, печаль и скорбь — утрата дэ; страсти и вожделения — путы человеческой природы. Человек,охваченный гневом, разбивает инь, охваченный радостью — разбивает ян,ослабление духа делает немым, возбуждение вызывает безумие… Высший покой втом, чтобы постигать, но не меняться; высшая пустота в том, чтобы не обременятьсебя страстями, высшее равновесие в том, чтобы ни любить, ни ненавидеть…Когда ничто не радует, не гневит, не несет ни наслаждения, ни горести, то тьмавещей приходит к сокровенному единству. Тогда нет ни истинного, ни ложного,изменения происходят подобно сокровенным вспышкам». Идеалом было бесстрастие,пресность, серость, невыявленность истинных чувств — это считалось золотымпутем Середины, Нормы. Задержанные искусственно эмоции прорывались с неистовойсилой в восстаниях, бунтах, преступлениях.
«Мне, маленькому и ничтожномучиновнику, самим небом предназначено быть главной звездой среди других звезд.Вы, братья мои, когда-то были людьми из одной компании. Но небо повелело намсобраться здесь ради правого дела. Количество наших главарей предопределеносейчас, и каждый из нас уже занимает соответствующую должность. Необходимострого выполнять свой долг и не ссориться из-за места. Волю неба нарушатьнельзя!»
Вместе с тем при сходных чертахкультура периодов Тан и Сун имела и некоторые отличия, связанные с несходствомисторических судеб. Мощное и активное в своей завоевательной политике, Танскоегосударство поддерживало связи со многими странами, в него стекалисьпредставители разных держав. Арабы и персы, корейцы и японцы обучались встолице Чанъань, иноземные купцы основывали в китайских портах свои колонии.Взглядом вширь, мощным созидательным пафосом было проникнуто и искусствотанской поры.
Сунская культура сложилась уже в инойисторической обстановке. Хотя города в 10–12 веках были не менее значительнымикультурными центрами, чем танские, сама страна занимала меньшую территорию.Завоевания киданей и тангутов, а затем чжурчжэней отсекли сначала ее северныеобласти, а в 13 веке монголы подчинили и все остальное государство. В связи сперемещением столицы и бегством двора в 1127 году из Кайфына в Ханчжоу Сунскийпериод как бы распался на два тоже весьма несхожих между собой этапа –Северосунский (960–1127) и Южносунский (1127–1279). Для сунского времени, когдалюдям пришлось испытать ужасы войны, бедствия и унижения, характерным былоиное, более драматическое, ощущение жизни: интерес ко всему местному,пристальное внимание к своей природе, своей древности, своим легендам.
«Со всех сторон, изо всех областейсобрались сюда люди разного происхождения и зажили одной семьей. В этомсущность главных грозных созвездий неба и земли и красота объединения героевсреди людей. На пространстве в тысячу ли они встречаются и утром и вечером, иих сердца слиты воедино. Они, эти люди, готовы жить и умереть вместе. И хоть посвоему внешнему виду и по языку они отличаются друг от друга, так как пришли сразных концов страны, но каждый из них питает к другому глубокую симпатию ивсех их объединяет чувство верности, искренности, высокого долга чести ивзаимного доверия. Среди них есть и потомки императоров, и монахи, выходцы избогатых, состоятельных семей, и полководцы, и чиновники; одним словом, здесьсобрались самые различные люди, вплоть до охотников, рыболовов и даже убийц ипалачей, однако все они одинаково относятся друг к другу и называют друг другабратьями. Здесь нет разделения на благородных и подлых. Более того, они живутмежду собой как родные братья».
Список литературы
1. Алексеев В.М. Китайская классическая проза. — М., 1988.
2. Алексеев В.Н. Труды по китайской литературе. – М., 2003.
3. Бычкова Т.А. Культура традиционных обществ Китая и Японии. КультураКитая. Китайская проза и поэзия. – М., 2003.
4. Васильев Л.С. История религий Востока. — М., 1998.
5. Васильев Л.С. Некоторые особенности системы мышления, поведения ипсихологии в традиционном Китае. / Китай: традиции и современность. — М., 1976.
6. Васильев Л.С. Проблемы генезиса китайской мысли. — М., 1989.
7. Итс Р.Ф., Смолин Г.Я. Очерки истории Китая с древнейших времен досередины XVII века. – М., 2003.
8. Малявин В.В. Китайская цивилизация. — М., 2000
9. Ши Найань Шуйху цюаньчжуань (Речные заводи). – М., 1987.