Житийная литература Руси

Реферат
Тема:Житийная литература Руси
 

Содержание
 
Введение
1 Развитиеагиографического жанра
1.1 Появление первойжитийной литературы
1.2 Каноны древнерусскойагиографии
2 Житийная литератураРуси
3 Святые древней Руси
3.1 «Сказание о Борисе иГлебе»
3.2 «Житие ФеодосияПечерского»
Заключение
Список использованнойлитературы

Введение
 
Изучение русской святости в ее истории, и ее религиознойфеноменологии является сейчас одной из насущных задач нашего христианскоговозрождения.
Житийная литература (агиография, от греч. hagios — святой и… графия), вид церковной литературы — жизнеописания святых — которые длясредневекового русского человека были важным видом чтения.
Жития святых — биографии духовных и светских лиц, канонизированныххристианской церковью. Христианская церковь с первых дней своего существованиятщательно собирает сведения о жизни и деятельности ее подвижников и сообщает ихв общее назидание. Жития святых составляют едва ли не самый обширный отделхристианской литературы.
Жития святых были излюбленным чтением наших предков. Дажемиряне списывали или заказывали для себя житийные сборники. С XVI века, в связис ростом московского национального сознания, появляются сборники чисто русскихжитий. К примеру, митрополит Макарий при Грозном с целым штатомсотрудников-грамотеев, более двадцати лет собирал древнюю русскую письменностьв огромный сборник Великих Четьих Миней, в котором жития святых заняли почетноеместо. В древности вообще к чтению житий святых относились почти с таким жеблагоговением, как к чтению Священного Писания.
За века своего существования русская агиография прошла черезразные формы, знала разные стили и слагалась в тесной зависимости отгреческого, риторически развитого и украшенного жития.
Жития первых русских святых – это книги «Сказание о Борисе иГлебе», Владимира I Святославича, «Жития» княгини Ольги, игуменаКиево-Печерского монастыря Феодосия Печерского (11-12 вв.) и др.
Среди лучших писателей Древней Руси посвятили свое перопрославлению угодников Нестор Летописец, Епифаний Премудрый и Пахомий Логофет.
Все вышесказанное не вызывает сомнений в актуальности данной темы.
Цель работы: всестороннее изучение и анализ житийной литературыРуси.
Работа состоит из ведения, 3 глав, заключения и спискаиспользованной литературы.

1 Развитие агиографического жанра
 
1.1Появление первой житийной литературы
Если не считать апокрифических евангелий и сказаний об апостолах,в которых содержится немало детальных сведений о первых деятелях христианства,то первыми по времени жития святых были сказания о мучениках.
Еще св. Климент, еп. римский, во время первых гонений нахристианство, поставил в различных округах Рима семь нотариев для ежедневнойзаписи происходившего с христианами в местах казней, а также в темницах исудилищах. Несмотря на то, что языческое правительство угрожало записывателямсмертною казнию, записи продолжались во все время гонений на христианство.
При Домициане и Диоклетиане значительная частьзаписей погибла в огне, так что когда Евсевий (умер в 340) предпринялсоставление полного собрания сказаний о древних мучениках, то не нашелдостаточного для того материала в литературе мученических актов, а должен былделать разыскания в архивах учреждений, производивших суд над мучениками. Позднейшее,более полное собрание и критическое издание актов мучеников принадлежитбенедиктинцу Рюинарту.
В русской литературе издание актов мучеников известныу священника В.Гурьева «Мученики воины» (1876); прот. П.Соловьева,«Христианские мученики, пострадавшие на Востоке, по завоевании Константинополятурками»; «Сказания о мучениках христианских, чтимых православною церковию».
С IX в. в литературе жития святых появилась новаячерта — тенденциозное (нравоучительное, отчасти политически-общественное)направление, украшавшее рассказ о святом вымыслами фантазии.
Более обширна литература второго рода «житийсвятых»— преподобных и других. Древнейший сборник таких сказаний — Дорофея, еп.тирского (умер 362), — сказание о 70-ти апостолах.
Много житий святых находится в сборникахсмешанного содержания, каковы: пролога, синаксари, минеи, патерики.
Прологом называется книга, содержащая в себежития святых, вместе с указаниями относительно празднований в честь их. Угреков эти сборники называются синаксарями. Самый древний из них — анонимныйсинаксарь в рукописи еп.Порфирия Успенского 1249 года. Наши русские прологи —переделки синаксаря императора Василия, с некоторыми дополнениями.
Минеи суть сборники пространных сказаний о святыхв праздниках, расположенных по месяцам. Они бывают служебные и минеи-четии: впервых имеют значение для жизнеописания святых обозначения имен авторов надпеснопениями. Минеи рукописные содержат больше сведений о святых, чем печатные.Эти «минеи месячные» или служебные были первыми сборниками «житий святых»,сделавшимися известными на Руси при самом принятии ею христианства и введенииБогослужения.
В домонгольский период в русской церквисуществовал уже полный круг миней, прологов и синаксарей. Затем в русскойлитературе появляются патерики — специальные сборники житий святых. В рукописяхизвестны переводные патерики: синайский («Лимонарь» Мосха), азбучный, скитский(несколько видов; см. опис. ркп. Ундольского и Царского), египетский (ЛавсаикПалладия). По образцу этих патериков восточных, в России составлен «ПатерикКиево-Печерский», начало которому положено Симоном, еп. владимирским, икиево-печерским иноком Поликарпом.
Наконец, последний общий источник для житийсвятых всей церкви составляют календари и месяцесловы. Зачатки календарейотносятся к самым первым временам церкви. Из свидетельства Астерия Амасийского(умер 410 г.) видно, что в IV в. они были настолько полны, что содержали в себеимена на все дни года.
Месяцесловы, при евангелиях и апостолах, делятсяна три рода: восточного происхождения, древнеитальянские и сицилийские, иславянские. Из последних древнейший — при Остромировом Евангелии (XII в.). Заними следуют месяцесловы: Ассемани, при глаголитском Евангелии, находящемся вВатиканской б-ке, и Саввин, изд. Срезневским в 1868 г.
Сюда же относятся краткие записи о святых (святцы)при церковных уставах иерусалимском, студийском и константинопольском. Святцы —те же календари, но подробности рассказа приближаются к синаксарям и существуютотдельно от Евангелий и уставов.
С начала XV века Епифаний и серб Пахомий создают в севернойРуси новую школу – школу искусственно изукрашенного, пространного жития. Ими –особенно Пахомием – создается устойчивый литературный канон, пышное «плетениесловес», подражать которому стремятся русские книжники до конца XVII века. Вэпоху Макария, когда переделывалось множество древних неискусных житийныхзаписей, творения Пахомия вносились в Четьи Минеи в неприкосновенности.
Огромное большинство этих агиографических памятниковнаходится в строгой зависимости от своих образцов. Есть жития почти целикомсписанные с древнейших; другие развивают общие места, воздерживаясь от точныхбиографических данных. Так поневоле поступают агиографы, отделенные от святогодлительным промежутком времени – иногда столетиями, когда и народное преданиеиссякает. Но и здесь действует общий закон агиографического стиля, подобныйзакону иконописи: он требует подчинения частного общему, растворениячеловеческого лица в небесном прославленном лике.
 
1.2 Каноны древнерусской агиографии
 
Принятие христианства на Руси обусловило подчинение не толькорелигиозной, но и бытовой жизни людей христианской традиции, обычаю, новойобрядности, церемониалу или (по Д.СЛихачеву) этикету. Под литературным этикетоми литературным каноном ученый понимал «наиболее типичную средневековуюусловно-нормативную связь содержания с формой».
Житие святого – это, прежде всего, описание пути подвижника кспасению, типа его святости, а не документальная фиксация его земной жизни, нелитературная биография. Житие получило специальное назначение — стало видомцерковного поучения. Вместе с тем агиография отличалась от простого поучения: вжитийном жанре важен не отвлеченный анализ, не обобщенное нравственноеназидание, а изображение особых моментов земной жизни святого. Отборбиографических черт происходил не произвольно, а целенаправленно: для авторажития было важно только то, что вписывалось в общую схему христианского идеала.Все, что не укладывалось в устоявшуюся схему биографических черт святого,игнорировалось или редуцировалось в тексте жития.
Древнерусский житийный канон — это трехчастная модель агиографическогоповествования:
1)        пространноепредисловие;
2)        особоподобранный ряд биографических черт, подтверждающий святость подвижника;
3)        похвальноеслово святому;
4)        четвертаячасть жития, примыкающая к основному тексту, появляется позже в связи сустановлением особого культа святых.
Христианские догматы предполагают бессмертие святого послезавершения его земной жизни — он становится «ходатаем за живых» перед Богом.Загробное бытие святого: нетление и чудотворение его мощей — и становятсясодержанием четвертой части житийного текста. Причем в этом смыслеагиографический жанр имеет открытый финал: житийный текст принципиально незавершен, поскольку посмертные чудеса святого бесконечны. Поэтому «каждое житиесвятого никогда не представляло законченного творения».
Кроме обязательной трехчастной структуры и посмертных чудес,агиографический жанр выработал и многочисленные стандартные мотивы, которыевоспроизводятся в житийных текстах практически всех святых. К таким стандартныммотивам следует отнести рождение святого от благочестивых родителей, равнодушиек детским играм, чтение божественных книг, отказ от брака, уход от мира,монашество, основание обители, предсказание даты собственной кончины,благочестивая смерть, посмертные чудеса и нетление мощей. Подобные мотивывыделяются в агиографических произведениях разных типов и разных эпох.
Начиная с древнейших образцов житийного жанра, приводится обычномолитва мученика перед кончиной и рассказывается о видении Христа или ЦарствияНебесного, открывающегося подвижнику во время его страданий. Повторениестандартных мотивов в различных произведениях агиографии обусловлено«христоцентричностью самого феномена мученичества: мученик повторяет победуХриста над смертью, свидетельствует о Христе и, становясь «другом Божиим», входитв Царство Христово». Именно поэтому вся группа стандартных мотивов относится ксодержанию ития, отражает путь спасения, проложенный святым.
Обязательными становятся не только словесное выражение иопределенный стиль, но и сами жизненные ситуации, которые соответствуютпредставлению о святой жизни.
Уже житие одних из первых русских святых Бориса и Глебаподчиняется литературному этикету. Подчеркиваются кротость и покорность братьевстаршему брату Святополку, то есть благочестие — качество, прежде всегосоответствующее представлению о святой жизни. Те же факты биографиикнязей-мучеников, которые ему противоречат, агиограф либо особым образомоговаривает, либо замалчивает.
Очень важным становится и принцип подобия, который лежит в основежитийного канона. Автор жития всегда пытается найти соответствия между героямисвоего повествования и героями Священной истории.
Так, Владимир I, крестивший Русь в X веке, уподобляется Константину Великому,признавшему христианство равноправной религией в IV веке; Борис — ИосифуПрекрасному, Глеб — Давиду, а Святополк — Каину.
Средневековый писатель воссоздает поведение идеального героя,исходя из канона, по аналогии с уже созданным до него образцом, стремится вседействия житийного героя подчинить уже известным нормам, сопоставить с имевшимиместо в Священной истории фактами, сопроводить текст жития цитатами изСвященного писания, которые соответствуют происходящему.

2 Житийная литература Руси
 
Попавшие впервые на Русь переводные жития использовались с двоякойцелью: для домашнего чтения (Минеи) и для богослужений (Прологи, Синаксарии).
Такое двоякое использование привело к тому, что каждое житиеписалось в двух вариантах: коротком (проложном) и длинном (минейном). Короткийвариант быстро читался в церкви, а длинный затем читался вслух вечерами всейсемьей.
Проложные варианты житий оказались настолько удобными, чтозавоевали симпатии церковнослужителей. (Сейчас бы сказали — сталибестселлерами.) Они становились все короче и короче. Появилась возможность втечение одного богослужения зачитывать несколько житий.
Древнерусская литература житий святых собственнорусских начинается жизнеописаниями отдельных святых. Образцом, по которомусоставлялись русские «жития», служили жития греческие, типа Метафраста, т.е.имевшие задачей «похвалу» святому, при чем недостаток сведений (например, опервых годах жизни святых) восполнялся общими местами и риторическимиразглагольствованиями. Ряд чудес святого — необходимая составная часть жития. Врассказе о самой жизни и подвигах святых часто вовсе не видно чертиндивидуальности. Исключения из общего характера первоначальных русских «житий»до XV в. составляют лишь самые первые по времени жития «св. Бориса и Глеба» и«Феодосия Печерского», составленные преп.Нестором, жития Леонида Ростовского ижития, появившиеся в Ростовской области в XII и XIII вв., представляющиебезыскусственный простой рассказ, тогда как столь же древние жития Смоленскойобласти относятся к византийскому типу жизнеописаний.
В XV в. ряд составителей жития начинает митрополитКиприан, написавший жития митрополита Петра и несколько жития русских святых,вошедших в состав его «Степенной книги». Другой русский агиограф ПахомийЛогофет составил жития и службу св. Сергию, жития и службу преп. Никону, житиясв. Кирилла Белозерского, слово о перенесении мощей св. Петра и службу ему; емуже принадлежат жития святых новгородских архиепископов Моисея и Иоанна. Всегоим написано 10 житий, 6 сказаний, 18 канонов и 4 похвальных слова святым.Пахомий пользовался большою известностью у современников и потомства, и былобразцом для других составителей жития святых. Не менее знаменит, каксоставитель жития святых Епифаний Премудрый, живший сначала в одном монастыре ссв. Стефаном Пермским, а потом в монастыре Сергия, — написавший жития обоих этихсвятых. Он хорошо знал св. Писание, греческие хронографы, палею, лествицу,патерики. У него еще более витийства, чем у Пахомия.
Продолжатели этих трех писателей вносят в своитруды новую черту — автобиографическую, так что по «житиям», ими составленным,всегда можно узнать автора. Из городских центров дело русской агиографиипереходит в XVI в. в пустыни и отдаленные от культурных центров местности.Авторы этих жития не ограничивались фактами жизни святого и панегириком ему, астарались знакомить с церковными, общественными и государственными условиями,среди которых возникала и развивалась деятельность святого.
Жития этого времени являются, таким образом,ценными первоисточниками культурной и бытовой истории древней Руси. Автора,жившего в Руси Московской, всегда можно отличить, по тенденции, от автораНовгородской, Псковской и Ростовской области.
Новую эпоху в истории русских житий составляетдеятельность всероссийского митрополита Макария. Его время было особеннообильно новыми «житиями» русских святых, что объясняется с одной стороныусиленною деятельностью этого митрополита по канонизации святых, а с другой —составленными им «великими Минеями-Четиими». Минеи эти, в которые внесены почтивсе имевшиеся к тому времени русские жития, известны в двух редакциях:Софийской и более полной — московского собора 1552 г. Столетием позже Макария,в 1627-1632 гг., появились Минеи-Четии монаха Троице-Сергиева монастыря ГерманаТулупова, а в 1646-1654гг. — Минеи-Четии священника Сергиева посада ИоаннаМилютина. Эти два сборника отличаются от Макариева тем, что в них вошли почтиисключительно жития и сказания о русских святых. Тулупов вносил в свой сборниквсе, что находил по части русской агиографии, целиком; Милютин, пользуясьтрудами Тулупова, сокращал и переделывал имевшиеся у него под руками жития,опуская из них предисловия, а также похвальные слова.
Особенности жития и исторического похвального слова соединяет всебе древнейший памятник нашей литературы — риторически украшенная «Память ипохвала князю Русскому Владимиру» (XI в.) монаха Иакова. Произведение посвященоторжественному прославлению крестителя Руси, доказательству егобогоизбранности. Иаков имел доступ к древней летописи, предшествовавшей«Повести временных лет» и Начальному своду, и использовал ее уникальныесведения, более точно передающие хронологию событий во времена ВладимираСвятославича.
Одно из первых произведений древнерусской агиографии – «ЖитиеАнтония Печерского». Хотя оно не сохранилось до нашего времени, можноутверждать, что это было в своем роде выдающееся сочинение. Житие содержалоценные исторические и легендарные сведения о возникновении Киево-Печерскогомонастыря, оказало влияние на летописание, послужило источником Начальногосвода, а позднее было использовано и в «Киево-Печерском патерике».
Выдающимися литературными достоинствами отличаются житиякиево-печерского монаха Нестора (не ранее 1057 — нач. XII в.), созданные пообразцам византийской агиографии. Его «Чтение о житии Бориса и Глеба» вместе сдругими памятниками XI-XII вв. (более драматичным и эмоциональным «Сказанием оБорисе и Глебе» и продолжающим его «Сказанием о чудесах Романа и Давида»)образуют широко распространенный цикл о кровопролитной междоусобной войнесыновей князя Владимира Святославича за киевский престол. Борис и Глеб (вкрещении Роман и Давид) изображены мучениками не столько религиозной, сколькополитической идеи. Предпочтя смерть в 1015 году борьбе против старшего братаСвятополка, захватившего власть в Киеве после смерти отца, они утверждают всемсвоим поведением и гибелью торжество братолюбия и необходимость подчинениямладших князей старшему в роде для сохранения единства Русской земли.Князья-страстотерпцы Борис и Глеб, первые канонизированные святые на Руси,стали ее небесными покровителями и защитниками.
После «Чтения» Нестор создал на основе воспоминаний современниковподробное жизнеописание Феодосия Печерского, ставшее образцом в жанрепреподобнического жития. Произведение содержит драгоценные сведения омонастырском быте и нравах, об отношениях к монахам простых мирян, бояр ивеликого князя. Позднее «Житие Феодосия Печерского» было включено в «Киево-Печерскийпатерик» — последнее крупное произведение домонгольской Руси.
Еще в XI-XII вв. в Киево-Печерском монастыре записывались преданияо его истории и подвизавшихся в нем подвижниках благочестия, отразившиеся в «Повестивременных лет» под 1051 и 1074 гг. В 20-е-30-е гг. XIII века начинаетскладываться «Киево-Печерский патерик» — сборник кратких рассказов об историиэтой обители, ее монахах, их аскетической жизни и духовных подвигах. В основупамятника легли послания и сопровождающие их патериковые повести двухкиево-печерских иноков: Симона, ставшего в 1214 году первым епископомВладимирским и Суздальским, и Поликарпа. Источниками их рассказов о событиях XI- первой половины XII в. явились монастырские и родовые предания, народныесказания, киево-печерское летописание, жития Антония и Феодосия Печерских.Становление жанра патерика проходило на пересечении устных и письменныхтрадиций: фольклора, агиографии, летописания, ораторской прозы.
«Киево-Печерского патерик» — одна из самых любимых книгправославной Руси. На протяжении столетий его охотно читали и переписывали. 300лет, до появления «Волоколамского патерика» в 30-40 гг. XVI в., он оставалсяединственным оригинальным памятником этого жанра в древнерусской литературе.
Русские жития святых отличаются большою трезвостью. Когда уагиографа не хватало точных преданий о жизни святого, он, не давая воли своемувоображению, обыкновенно развивал скудные воспоминания «риторическим плетениемсловес» или вставлял их в самую общую, типическую рамку соответствующегоагиологического чина.
Сдержанность русской агиографии особенно бросается в глаза всравнении с средневековыми житиями латинского Запада. Даже необходимые в житиисвятого чудеса даны очень скупо как раз для самых чтимых русских святых,получивших современные биографии: Феодосия Печерского, Сергия Радонежского,Иосифа Волоцкого.

3Святые древней Руси
 
3.1«Сказание о Борисе и Глебе»
 
Появление оригинальной агиографической литературы на Руси былосвязано с общей политической борьбой за утверждение своей религиознойсамостоятельности, стремлением подчеркнуть, что Русская земля имеет собственныхпредстателей и ходатаев перед богом. Окружая личность князя ореолом святости,жития содействовали политическому упрочению основ феодального строя.
Образцом древнерусского княжеского жития является анонимное«Сказание о Борисе и Глебе», созданное, по-видимому, в конце XI-начале XII в. Воснову «Сказания» положен исторический факт убийства Святополком своих младшихбратьев Бориса и Глеба в 1015 г. Когда в 40-х годах XI в. Ярослав добилсяканонизации византийской церковью убитых братьев, потребовалось созданиеспециального произведения, которое бы прославило подвиг страстотерпцев имстителя за их гибель Ярослава. На основе летописной повести в конце ХI в. ибыло написано неизвестным автором «Сказание о Борисе и Глебе».
Автор «Сказания» сохраняет историческую конкретность, подробноизлагая все перипетии, связанные со злодейским убийством Бориса и Глеба. Как илетопись, «Сказание» резко осуждает убийцу – «окаянного» Святополка и выступаетпротив братоубийственных раздоров, отстаивая патриотическую идею единства«Русской великой страны».
Историзмом повествования «Сказание» выгодно отличается отвизантийских мартирий. Оно несет важную политическую идею родового старшинствав системе княжеского наследования. «Сказание» подчинено задаче укрепленияфеодального правопорядка, прославлению вассальной верности: Борис и Глеб немогут нарушить верности по отношению к старшему брату, который заменяет имотца. Борис отказывается от предложения своих дружинников силой захватить Киев.Глеб, предупрежденный сестрой Предславой о готовящемся убийстве, добровольноидет на смерть. Также прославляется подвиг вассальной верности слуги Бориса —отрока Георгия, который своим телом прикрывает князя.
«Сказание» не следует традиционной композиционной схеме жития,обычно описывавшего всю жизнь подвижника — от его рождения до смерти. Оноизлагает лишь один эпизод из жизни своих героев — их злодейское убийство. Бориси Глеб изображаются идеальными христианскими героями-мучениками. Онидобровольно принимают «мученический венец».
Прославление этого Христианского подвига выдержано в манереагиографической литературы. Автор уснащает повествование обильными монологами —плачами героев, их молитвословиями, которые служат средством выражения ихблагочестивых чувств. Монологи Бориса и Глеба не лишены образности, драматизмаи лиризма. Таков, например, плач Бориса по умершему отцу: «Увы мне, свете очиюмоею, сияние и заре лица моего, бръздо уности моее, наказание недоразумиямоего! Увы мне, отче и господине мой! К кому прибегну! К кому възьрю? Къде линасыщюся таковааго благааго учения и казания разума твоего? Увы мне, увы мне. Какозаиде свете мой, не сущу ми ту!..» В этом монологе использованы риторическиевопросы и восклицания, характерные для церковной ораторской прозы, и в то жевремя здесь образность народного плача, что придает ему определеннуютональность, позволяет ярче выразить чувство сыновней скорби. Исполненоглубокого драматизма слезное обращение Глеба к своим убийцам: «Не пожьнетемене, от жития не съзърела! Не пожънете класа, не уже съзьревъша, нъ млекобезълобия носяща! Не порежете лозы, не до коньца въздрастъша, а плод имуща!»
Благочестивые размышления, молитвы, плачи, которые вкладываются вуста Бориса и Глеба, служат средством раскрытия внутреннего мира героев, ихпсихологического настроя. Многие монологи герои произносят «на уме сипомышляя», «глаголааше в сердци своем». Эти внутренние монологи — плодавторского воображения. В них переданы благочестивые чувства, помыслы идеальныхгероев. В монологи включены цитаты из Псалтыри, Паремийника.
Психологическое состояние героев дается и в авторском описании.Так, покинутый дружиной Борис «…в тузе и печали удручьнъмь сьрдцьмь и вълез вшатьр свои плакашеся съкрушенъм сьрдцьмь, а душою радостьною, жалостьно гласиспущааше». Здесь автор пытается показать, как в душе героя совмещаются двапротивоположных чувства: скорбь в связи с предчувствием гибели и радость,которую должен испытывать идеальный герой-мученик в ожидании мученическогоконца.
Живая непосредственность проявления чувств постоянно сталкиваетсяс зтикетностью. Так, Глеб, увидев корабли в устье Смядыни, плывущие емунавстречу, с юношеской доверчивостью «еъзрадовася душею» «а сь целования чаяшеот них прияти». Когда же в ладью Глеба стали прыгать злые убийцы с обнаженными,сверкающими, как вода, мечами, «абие вьсемь весла от руку испадоша, и вьси отстраха омьртвеша». И теперь, поняв их злое намерение, Глеб со слезами,«утьрпая» телом, молит убийц: «Не деите мене, братия моя милая и драгая! Недеите мене, ничто же вы зъла сътворивъша! Не брезете (трогайте) мене, братие игосподье, не брезете!» Здесь перед нами жизненная правда, которая затемсовмещена с этикетной предсмертной молитвой, подобающей святому.
Борис и Глеб окружаются в «Сказании» ореолом святости. Этой целислужит не только возвеличение и прославление христианских черт их характера, нои широкое использование религиозной фантастики в описании посмертных чудес.Этот типичный прием агиографической литературы автор «Сказания» применяет взаключительной части повествования. Этой же цели служит и похвала, которойзаканчивается «Сказание». В похвале автор использует традиционные библейскиесравнения, молитвенные обращения, прибегает к цитатам из книг «священногописания».
Пытается автор дать и обобщенную характеристику внешности героя.Она строится по принципу механического соединения различных положительных нравственныхкачеств. Такова характеристика Бориса: «Телъмь бяше красьн, высок, лицьмькруглъмь, плечи велице, тьнък в чресла, очима добраама, весел лицьмь, бородамала и ус, млад бо бе еще, светяся цесарьскы, крепък телъмь, всячьскы украшен,акы цвьт цвьтый в уности своеи, в ратьх хъръбр, в съветех мудр, и разумън привьсемъ, и благодать божия цвьтяаше на немь».
Героям христианской добродетели, идеальным князьям-мученикам в«Сказании» противопоставлен отрицательный персонаж — «окаянный» Святополк. Онодержим завистью, гордостью, властолюбием и лютой ненавистью к своим братьям.Причину этих отрицательных качеств Святополка автор «Сказания» видит в егопроисхождении: мать его была черницей, затем расстрижена и взята в женыЯрополком; после убийства Ярополка Владимиром она стала женой последнего, иСвятополк произошел от двух отцов.
Характеристика Святополка дана по принципу антитезы схарактеристиками Бориса и Глеба. Он является носителем всех отрицательныхчеловеческих качеств. При его изображении автор не жалеет черных красок.Святополк «окаянный», «треклятый», «второй Каин», мысли которого уловленыдьяволом, у него «прескверные уста», «злый глас». За совершенное преступлениеСвятополк несет достойное наказание. Разбитый Ярославом, в паническом страхебежит он с поля боя, «… раслабеша кости его, яко не мощи ни на кони седети. Инесяхуть его на носилех». Ему постоянно слышится топот коней преследующего егоЯрослава: «Побегнемы! Еще женуть! Ох мне! и не можааше тьрпети на единьмьместе». Так лаконично, но весьма выразительно автор сумел раскрытьпсихологическое состояние отрицательного героя. Святополк терпит законноевозмездие: в пустыне «межю чехы и ляхы» он «испроврьже живот свой зъле». И еслиубитые им братья «в векы живут», являясь земли Русской «забралом» и «утверждением»,и их тела оказываются нетленными и издают благоухание, то от могилы Святополка,которая есть «и до сего дьне», «исходить… смрад зълыи на показание чловеком».
Святополк противопоставляется не только «земным ангелам» и«небесным человекам» Борису и Глебу, но и идеальному земному правителюЯрославу, отомстившему за гибель братьев. Автор «Сказания» подчеркиваетблагочестие Ярослава, вкладывая в его уста молитву, якобы произнесенную княземперед боем со Святополком. Кроме того, битва со Святополком происходит на томсамом месте, на реке Альте, где был убит Борис, и этот факт приобретаетсимволическое значение.
С победой Ярослава «Сказание» связывает прекращение крамолы, чтоподчеркивало его политическую злободневность.
Драматизм повествования, эмоциональность стиля изложения,политическая злободневность «Сказания» делали его весьма популярным вдревнерусской письменности (оно дошло до нас в 170 списках).
Однако пространное изложение материала с сохранением всехисторических подробностей делало «Сказание» непригодным для богослужебныхцелей.
Специально для церковной службы в 80-е годы ХI в. Нестор создал«Чтение о житии и о погублении блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба» всоответствии с требованиями церковного канона. Опираясь на византийские образцы,он открывает «Чтение» обширным риторическим вступлением, которое приобретаетпублицистический характер, перекликаясь в этом отношении со «Словом о законе иблагодати» Илариона.
Центральная часть «Чтения» посвящена агиобиографиям Бориса иГлеба. В отличие от «Сказания» Нестор опускает конкретные историческиеподробности и придает своему рассказу обобщенный характер: мученическая смертьбратьев — это торжество христианского смирения над дьявольской гордыней,которая ведет к вражде, междоусобной борьбе. Без всяких колебаний Борис и Глеб«с радостию» принимают мученическую смерть.
Завершается «Чтение» описанием многочисленных чудес,свидетельствующих о славе страстотерпцев, похвалой и молитвенным обращением ксвятым, Нестор сохранил основную политическую тенденцию «Сказания»: осуждениебратоубийственных распрей и признание необходимости младших князейбеспрекословно повиноваться старшим в роде.
 
3.2«Житие Феодосия Печерского»
 
Иной тип героя прославляет «Житие Феодосия Печерского», написанноеНестором. Феодосий — монах, один из основателей Киево-Печерского монастыря,посвятивший свою жизнь не только нравственному совершенствованию своей души, нои воспитанию монастырской братии и мирян, в том числе и князей. Житие имеетхарактерную трехчастную композиционную структуру: авторскоевступление-предисловие, центральная часть — повествование о деяниях героя изаключение. Основу повествовательной части составляет эпизод, связанный сдеяниями не только главного героя, но и его сподвижников (Варлаама, Исайи,Ефрема, Никона Великого, Стефана).
Факты Нестор черпает из устных источников, рассказов «древьнихотец», келаря монастыря Федора, чернеца Илариона, «повозника», «некоегочеловека». В истинности этих рассказов Нестор не сомневается. Литературнообрабатывая их, располагая «по ряду», он подчиняет все повествование единойзадаче «похваления» Феодосия, который «собою вьсемь образ дая». Во временнойпоследовательности излагаемых событий обнаруживаются следы монастырской устнойлетописи. Большинство эпизодов жития имеют завершенный сюжет.
Таково, например, описание отроческих лет Феодосия, связанное сего конфликтом с матерью. Мать чинит всевозможные препятствия отроку, чтобыпомешать ему осуществить свое намерение — стать монахом. Аскетическийхристианский идеал, к которому стремится Феодосий, сталкивается с враждебнымотношением общества и материнской любовью к сыну. Гиперболически изображаетНестор гнев и ярость любящей матери, избивающей непокорного отрока доизнеможения, накладывающей на его ноги железа. Столкновение с матерьюзавершается победой Феодосия, торжеством небесной любви над земной. Матьсмиряется с поступком сына и сама становится монахиней, чтобы только видетьего.
Эпизод с «повозником» свидетельствует об отношении к жизни монаховтрудового народа, считающего, что черноризцы проводят свои дни в праздности.Этому представлению Нестор противопоставляет изображение «трудов» Феодосия иокружающих его черноризцев. Много внимания он уделяет хозяйственнойдеятельности игумена, его взаимоотношениям с братией и великим князем. Феодосийзаставляет Изяслава считаться с монастырским уставом, обличает Святослава,захватившего великокняжеский престол и изгнавшего Изяслава.
«Житие Феодосия Печерского» содержит богатый материал, позволяющийсудить о монастырском быте, хозяйстве, характере взаимоотношений игумена икнязя. Тесно связаны с монастырским бытом и монологические мотивы жития,напоминающие народные былички.
Следуя традициям византийского преподобнического жития, Нестор втом произведении последовательно использует символические тропы: Феодосий —«светильник», «свет», «заря», «пастух», «пастырь словесного стада».
«Житие Феодосия Печерского» можно определить как житийную повесть,состоящую из отдельных эпизодов, объединенных главным героем и автором-повествователемв единое целое. Оно отличается от византийских произведений своим историзмом,патриотическим пафосом и отражением особенностей политической и монастырскойжизни XI в.
В дальнейшем развитии древнерусский агиографии оно служилообразцом при создании преподобнических житий Авраамия Смоленского, СергияРадонежского и др.
Заключение
Таким образом, житийная литература – это жития святых, биографиидуховных и светских лиц, канонизированных христианской церковью, которые длясредневекового русского человека были важным видом чтения.
Житийная литература пришла на Русь из Византии вместе справославием, где уже к концу I тысячелетия выработались каноны этойлитературы, выполнение которых было обязательным.
Жития являются частью церковного Предания. Потому должны быть богословскивыверены, так как имеют вероучительный смысл. Включение какого-либо эпизода изимевшихся жизнеописаний святого в его житие рассматривалось в свете вопроса: ачему учит этот поступок или это слово. Из житий убирались полутона, нюансы, то,что могло смутить простой верующий народ; то, что можно назвать «мелочамижизни», которые не важны для вечности.
Русь была читающей страной. Долго удовлетворять потребность вчтении переводная византийская литература не могла, поэтому введение в качествеперсонажей русских князей привело к рождению уже чисто русского житийногожанра. Примерами могут служить Владимир I, крестивший Русь в X веке или «Сказание оБорисе и Глебе», в основу которого положен исторический факт убийстваСвятополком своих младших братьев, в 40-х годах XI в. канонизацированныхвизантийской церковью.
От византийских произведений древнерусская литература житий святыхотличается своим историзмом, патриотическим пафосом и отражением особенностейполитической или монастырской жизни.

Списокиспользованной литературы
 
1.  Кусков В.В. Историядревнерусской литературы. — М.: Высшая школа / В.В.Кусков. – 2006. – 343 с.
2. ЛихачевД.С. История русской литературы X-XVII вв. Учеб. пособие для студентов пед.ин-тов / Д.С.Лихачев. — СПб.: Алетейя, 1997. — 508 с.
3.  Пиккио Р. Древнерусскаялитература / Р.Пиккио. — М.: Изд-во Языки славянской культуры, 2002. – 352 с.
4. РастягаевА.В. Проблема художественного канона древнерусской агиографии / А.В.Растягаев// Вестник СамГУ. Литературоведение. – Самара: СамГУ, 2006. — №5/1 (45) – С.86-91.
5. СвященникОлег Митров. Опыт написания житий святых новомучеников и исповедниковРоссийских / РОФ «Памятьмучеников и исповедников РПЦ». — Москва: Изд-во Булат, 2004. — С. 24-27.
6.  Сперанский М.Н. Историядревней русской литературы / М.Н.Сперанский. — СПб.: Изд-во Лать, 2002. – 544с.7. Федотов Г.П. Святые древней Руси / Г.П.Федотов.- М.: Московский рабочий, 1990. — 125 с.