Непригляднаядорога,
Да любимаянавек,
По которойездил много
Всякийрусский человек.
С.А. Есенин.
Дорога…Дорога домой. Сколько раз приходилось Есенину уезжать из родного села, нокаждый раз неизменно он возвращался обратно. Возвращался потому, что его здесьждали и «милые березовые чащи», и «покосившаяся избенка», и мать – «милая,добрая, старая, нежная». Одним словом, – Родина.
«Было унашего отца любимое присловие, – вспоминает Александра Александровна. – Он такговорил: «Все земли хорошие, но нет милее той, где твой пупок резан. И куда быты ни уезжал, никуда от нее не уедешь. Одно слово – Родина».
Сергей Есениниспытал это на себе. В какие бы края не забрасывала поэта судьба, он непременновозвращался в родные места.
В архивахГосударственного музея-заповедника С.А. Есенина хранится железнодорожныйбилет, по которому поэт 23 сентября 1925 года ехал от Москвы до станции Дивово– домой. Жесткий вагон №9, место №7. Цена билета 26 копеек… Этот билет былнайден в бумагах поэта после его смерти. Зачем он хранил его? Может, это былопредзнаменование и предчувствие, последняя ниточка, связывающая Есенина с егородным краем?
От станцииДивово до Константинова существует несколько дорог. И по каждой из них Есенинмог добираться домой. Более десятка километров пути среди раздолья Рязанщины сее березовыми перелесками, хлебными полями, с кострами рябины в рощах, струбными криками журавлей над ними в весеннюю и осеннюю пору. Не раз добиралсяпоэт то на извозчике, а то и пешком по одной из этих дорог, связывающих егородное Константиново с селом Старолетовым, где находилась станция Дивово.Считалось, что станция от Константинова примерно в 12–15 километрах, смотря,откуда шли или ехали. Если из Матова, то есть из восточной части села, – путьудлинялся на версту с гаком. Из нового же поселка, выросшего на западнойоколице Константинова вскоре после революции, был он, разумеется, короче.
Сохранилисьсвидетельства, доказывающие наличие трех маршрутов, по которым мог ездить С.А. Есенин.Один – это самый длинный – от Старолетова до старинного русого села Вакино (6 км.),где выситься белая колокольня вакинской церкви, что стояла и теперь стоит навысоком лесистом холме. Затем через Федякино (4,5 км.) путь лежит мимостарого высокого кирпичного здания школы. Здесь в 1918 году Есенин читал своистихи землякам во время концерта художественной самодеятельности. Дорога лежитпараллельно руслу реки Оки и до Константинова всего 14 километров. Раньше это была просёлочная грунтовая дорога. Теперь же здесь асфальтовое покрытие, инужно потратить всего 15 минут, чтоб добраться на автомобиле до станции.
Второй путь –от Старолетова до деревни Демидово (3 км.), через деревню Шушпаново (1,5 км.),выходит правее села Федякино (4 км.) как раз в том месте, где когда-тошумел Орлянский сад, знаменитый на всю округу великолепными сортами яблоку, иповорачивает на Константиново (14 км.). отсюда открывается чарующий вид насело с его красивой церковью, на заречье – желтые луга с темными колпакамистогов, зеленый лес вдали и синюю своенравно изогнутую речную излуку:
За горами, зажелтыми долами
Протянуласьтропа деревень.
Вижу лес, ивечернее полымя,
И обвитыйкрапивой плетень.
Это и есть тасамая заветная «тропа деревень»: Федякино, Константиново, а дальше Матово,Волхона, Кузьминское, Аксеново, Иванчино…
И, наконец,самая короткая дорога длиной 12 км: Старолетово – Демидово – Константиново.Последний отрезок от Демидова до Константинова, около 9 км, идет полями,мимо небесных рощиц и современных посадок, вдоль оврагов и буераков. О немстарожилы говорили, что он был настолько прямой, будто кто-то кнутом стеганулпо полям, проложив дорогу от Демидова до Константинова. Этот отрезок пути, ксожалению, не сохранился и все же, при желании, зимней порой по снегу, на саняхможно по нему проехать.
Какова жеэта, самая короткая дорога, от станции Дивово, через Старолетово, мимо Демидоваи далее до Константинова. Что мог увидеть Есенин на своем пути, что сохранилосьпо нынешнюю пору и какова история и судьба памятных мест, связанных с именемпоэта? Эти и другие вопросы интересовали нас в самом начале нашейисследовательской работы.
Дороганачинается со станции Дивово. Здесь останавливались поезда, следующие из Москвыи обратно. Название она свое получила по фамилии статского советника НиколаяАндриановича Дивова. Еще в 1778 году все село Старолетово, а с ним еще 18других селений, принадлежали роду Дивовых. Сам Николай Андрианович был человекумный и дальновидный, обладающий удивительной энергией и деловой хваткой.Вначале он организовал конный завод в сельце Городище (ВНИИК), затем, когдапрокладывалась железнодорожная дорога, добровольно отдал свои земли под полотноновой железной дороги. А в 1865 году была открыта станция. Так она и сталаназываться станция Дивова. Статский советник умер после отмены крепостногоправа, «похоронили его в Константинове возле церкви. Наследники его осталисьдва сына – Александр и Сергей, и две дочери. Все они проживали в Петербурге».(2). Имение поделили, затем продали по частям. Род Дивовых окончательнопрекратил свое существование в 1912 году (из рязанского исторического архива).
Старыйдивовский вокзал находился примерно метрах в 200 от нового. Был он одноэтажным,подобно нынешнему, только не каменным, а деревянным, к тому же намногопросторней прежнего, и стоял ближе к платформе, почти вплотную к первому пути.Платформа была насыпная, крытая, на ней стояли деревянные скамейки, такимобразом, пассажиры могли прямо с вагона прейти в здание вокзала, не подвергнувсебя дождю или снегу.
До революциив зале ожидания в левом красном углу висела большая икона Николая Угодника сгорящей перед ней лампадой, стояли обычные для всех российских вокзалов желтыедеревянные диваны. Полы были тесовые крашенные. Посреди зала виселатрехлинейная керосиновая лампа, которую зажигал и гасил дежурный по вокзалу.(3)
По обестороны от вокзала были устроены коновязи. Вокруг вокзала, выкрашенного вкоричневый цвет, росли ветлы и липы, кусты акации и сирени. Некоторые из них досих пор сохранились, кусты желтых акаций поселились на небольших холмиках,оставшихся от насыпи. А сам вокзал, простоявший 77 лет, сгорел от взрывафашистской бомбы в 1941 году.
Новое зданиестанции, по воспоминаниям старожилов, меньше прежнего, сложено из красногокирпича. На фасаде здания прикреплена мемориальная доска: «На станции Дивово впериод с 1909 по 1925 год неоднократно проездом останавливался С.А. Есенин».В 2005 году к юбилею поэта здание вокзала реконструировали, внутри открылиэкспозицию, посвященную истории станции Дивово. На привокзальной площадиустановили памятник С.А. Есенину.
Итак, устарого вокзала станции Дивова, сойдя с поезда, пассажир мог нанять извозчика.Многие старожилы занимались этим промыслом, поскольку желающих доехать до ближайшихдеревень Демидова, Чешуева, Шушпанова, Летова, Вакина, а то и до дальнейших –Константиново, Кузьминское, Шехмино, которое находилось на противоположномберегу реки Оки, было хоть отбавляй. У старолетовских извозчиков была довольнокапризная такса на все случаи и расстояния. Помните есенинского возницу из«Анны Снегиной»:
Даюсороковку.
«Мало!»
Даю ещедвадцать.
«Нет!»
Такойотвратительный малый,
А маломутридцать лет.
Вот так наизвозчике отправлялся Есенин в путь. Дорога лежала вначале вдоль пруда, мимостарой мельницы (она сгорела во время войны) и выходила на старую базарнуюплощадь.
Раньше здесь,по свидетельству старожилов, устраивались базарные дни. В Старолетовосъезжались со всех окрестных сел, бывали даже из Новоселок и Пощупова. И какоготовара только здесь не увидишь! Горланили гуси, визжали в мешках поросята,кричали на все голоса торговки, расхваливая, кто сало и мясо, кто сметану имолоко, кто мед и картошку.
Нет сейчасздесь ни торговых рядов, ни коновязи у чайной Галишникова, ни самой чайной.Площадь местами заросла бурьяном, только где-то сбоку примостился небольшоймагазинчик – отрада местных жителей. Чайная Григория Николаевича Галишниковапострадала от пожара во время войны, а на ее месте стоит небольшой деревянныйдом, куда нынче приезжают на лето «дачники».
А раньшеЕсенин нередко останавливался в чайной, коротая время для прихода поезда, нераз «гонял чай» и беседовал с хозяином. Дом у Григория Николаевича былдвухэтажный, низ – кирпичный, верх – деревянный. В полуподвале находиласьпекарня, принадлежавшая ему. В комнатах второго этажа проживала семья владельцачайной. Сама чайная находилась на первом этаже. «Здесь было тепло, светло ипо-своему уютно: ситцевые занавески на окнах, на столах – белые скатерти,большие и маленькие заварочные чайники, в углу новенький граммофон, на которомособенно часто крутили пластинку «На сопках Маньчжурии».
За стойкойбуфета хлопотал сам Галишников – лысоватый, с пышными усами, высокий игрузный». Так представляли и мы картину станционной чайной, прочитав книгу Башкова В.П.«В старинном селе над Окой». И было немного жаль, что почти ничего несохранилось с тех пор. Единственным свидетелем есенинских приездов былстаринный двухэтажный дом по улице Центральной №27.
Ему уже более100 лет. Раньше там находилась галантерейная лавка купца Щеглова. Сейчас же этообветшалое здание, такое же старое, как и жильцы в нем. На втором этаже местамипротекает крыша, ступени расшатаны, некоторые прогнили и едва держатся, стенысо стороны двора подпирают бревна и балки.
Но дорога,как и жизнь, продолжается…
Запелитёсаные дроги,
Бегут равниныи кусты.
Опять часовнина дороге
И поминальныекресты.
Опять ятёплой грустью болен
От овсяноговетерка.
И на известкуколоколен
Невольнокрестится рука.
«Известкаколоколен» и «поминальные кресты»… Уж не та ли это церковь в Старолетове сприлегающим к ней кладбищем? Все может быть…
От чайнойГалишникова до проселочной дороги путь был только один – в сторону церкви.Метров 400 от базарной площади по улице Центральной когда-то стояла церковьУспения Пресвятой Богородицы. Уж ее-то никак не мог не заметить поэт. Болеетого, старожилы говорили, что Есенин, проезжая как-то в Москву (это было еще дореволюции), останавливался и исповедовался в этой церкви. Но, к сожалению, нетв живых дьячка этой церкви, того самого, что исповедовал поэта, и некому ниподтвердить, ни опровергнуть это мнение. Одно очевидно: стояла здесь раньшецерковь, а сейчас на ее месте – пустырь с одиноким забытым памятником набратской могиле летчиков.
Церковь Успениябыла построена в 1770 году владельцем села стольником Федором Ляпуновым(сведения из архива рыбновского краеведа А.И. Афиногенова. Газета«Приокская новь» от 29 января 1999 года), и входила в пояс БогородицыРязанской. По воспоминаниям старожилов села, она была необыкновенно красива. Особымукрашением являлась высокая колокольня, внутри которой были росписи из сценСтрашного суда. С момента ареста последнего священника, с 1937 года, церковь недействовала, с колокольни были сняты колокола и крест, но сама церковь былацела. В пятидесятые годы по району шло поголовное истребление церквей. Ужеразрушили церковь в Кузьминском, колокольню константиновской церкви. Неминовала такая же участь и старолетовскую церковь. В 1952 году местномухозяйству понадобился кирпич для строительства ремонтных мастерских. Сколькораз мимо этой прикладбищенской церквушки, мимо железной ограды с белымистолбами и приземистой часовенки проносились санки или дрожки, а то и простотелега, в которых сидел Сергей Есенин.
Последний дом,стоящий почти у околицы на краю села, был дом священника. Он находился как разнапротив кладбищенских ворот. В его доме впоследствии размещалась больница,затем детский сад. Сейчас на этом месте находится медпункт.
Дальше полевую руку начиналось поле, а справа, за погостом – околица, где таинственнотемнел старый, окруженный ветлами, пруд.
И вот я опятьв дороге.
Ночнаяиюньская хмарь.
Бегутговорливые дроги.
Ни шатко, нивалко, как встарь.
Дорогадовольно хорошая,
Равниннаятихая звень.
Луна золотоюпорошею.
Осыпала дальдеревень.
Мелькаютчасовни, колодцы,
Околицы иплетни.
И сердцепо-старому бьется,
Как билось вдалекие дни.
Теперь желевая сторона улицы, огибая кладбище, все дальше и дальше шагает в поле.Поднялись новые дома вблизи Зайцева леса. Выросло Старолетово, расстроилось.Дорога наезженная, грунтовая выходила в поле.
Слеваоставалась небольшая рощица Дубровка, за ней новый поселок «Ветзоотехника». Вовремена Есенина его, конечно, не было, а вот в Дубровке находилась усадьбаБориса Жидкова, железнодорожного инженера из Воскресенска. Он купил ее в начале20 века у помещицы Повельоновой, владелицы нескольких сел и самой рощи. УсадьбуЖидковых нельзя было не заметить, так как она находилась на краю Дубровки, и сдороги ее было хорошо видно. Дом этот в 30-е годы перевезли в Старолетово иоткрыли в нем школу (здание не сохранилось). А старый фундамент и по сей деньстоит на прежнем месте, но теперь уже в глубине рощи, 50 метров вглубь, т. к. за это время она значительно разрослась. Далее дорога идет полями полинии электропередачи параллельно дубовой посадке.
Впереди –деревня Демидово, справа – небольшой лесок Осиновец.
Осиновецрасположен как раз на пути в село Летово, таким образом, он остается в сторонеот есенинского маршрута. Но этот небольшой лесок по-своему примечателен. ВДемидове с ним связано много легенд. Его называют колдовским, загадочным. Итак,три километра полем, по проселочной дороге добираемся до деревни Демидово.
В том краю,где желтая крапива
И сухойплетень,
Приютились квербам сиротливо
Избыдеревень.
Ничем непримечательная маленькая деревня средней полосы России. Дома, разбросанные тути там без особого порядка, овраг, прорезавший тело земли вокруг этой деревушки,будто защищая ее от непрошенных гостей, бурьяном заросшие развалившиесяхозяйственные постройки существовавшего колхоза. Позже, во 2-й половине 19века, селение разделили и продали. Одним из владельцев стал Лев Белкин. Егоусадьба находилась перед въездом в д. Демидово на берегу реки Сосница (илиСосенка) по левую сторону от полевой дороги. Есенин мог видеть белый дом баринаЛьва Белкина среди тенистой барской рощи. Над всей рощей возвышаласьлиственница или елина, как называли ее местные жители. В барской роще росмогучий дуб, его можно было увидеть из Старолетова даже через лес Дубровка.
В 1949 годудуб был разбит молнией, а затем спилен. Не уцелела и лиственница: вначалезасохла (рядом с ней выстроили скотный двор), а потом так же была спилена. Дажепенька диаметром более метра, мы сразу не смогли обнаружить в густых заросляхрепейника. И лишь спустя несколько лет, в 2005 году, мы возобновили поиски и,наконец, обнаружили старый пень «елины» среди зарослей репейника и крапивы.Диаметром в два обхвата, пень красовался на своем прежнем месте. Есть мечта:посадить на этом же месте лиственницу, и пусть она напоминает о былом величииэтих мест.
А ведь рядомс лиственницей был еще и колодец, который питал Демидовцев ключевой водой.Говорят, что он до сих пор не высох. И здесь нас ждала удача: в заросляхбурьяна мы обнаружили остатки старого колодца. Стенки его обвалились, свод неуцелел, но где-то там, в глубине, у самого дна, поблескивала сталью живая вода.Не сохранилась так же и барская роща. Единственной свидетельницей, напоминавшейо былом величии и красоте, возвышалась одинокая старая липа – остаток некогдатенистой липовой аллеи.
Лев Белкин иФедора Александровна (жена) сделали много в плане просветительства крестьян.Сын Льва Белкина, Александр, в 30-е годы был раскулачен, работал простымколхозником, затем вместе с семьей уехал в Ленинград. Во время блокады всясемья погибла.
На окраинебарской рощи, ближе к дороге находилась кузница Петра Ивановича Кропоткина.Вполне возможно, что при поломке путники заезжали сюда, поскольку кузницаславилась на всю округу своими кузницами. А работал здесь Петр Иванович сосвоими сыновьями Сергеем и Михаилом.
Петр ИвановичКропоткин, урожденный князь Кропоткин, был изгоем в своем роду, потому чтоженился против воли родителей на простой крестьянке Василисе из деревниБарсуки, что в полутора километрах от Нижнемаслова по московской дороге.
В начале 20века он с семьей обосновался в Демидове, занимался кузнечным делом. Никто изместных жителей не считал их за помещиков, они были такие труженики, как и вседемидовцы. Только одна из улиц в Демидове называлась «Князева», дасохранившееся свидетельство о рождении дочери подтверждало их происхождение. Внем тисненными золотыми буквами написано, что Елена Петровна – урожденнаякняжна Кропоткина. Встречались мы со снохой Е.П. Кропоткиной, МариейИвановной Левиной. Она передала нам фотографии Елены Петровны и ее семьи.
Дом уКропоткиных был обычным крестьянским, нисколько не похожим на барский. Стоял онна краю деревни и был хорошо виден проезжающим с дороги. Когда Кропоткиныххотели раскулачить во время коллективизации, за них заступились демидовцы.
Сохраниласьродовая усадьба Кропоткиных: на высоком берегу высохшей речки в глубинелипового парка виднеется красная крыша – на этом месте некогда стоял их дом. Сейчастам живут потомки князей Кропоткиных.
А дорога, покоторой ездили в Константиново, пролегла слева от Демидова, не заходя вдеревню. Протяженностью она была около 9 км. Несколько десятков метров онашла вдоль старого русла реки Сосница, превратившейся в пруд, затем сворачивалав лево, через брод, и выходила в поле.
«…В долине,проложенной вехами, дорогу найдешь без труда», – писал Есенин. Вероятно, в товремя можно было отыскать ее без труда, но теперь она затерялась, былаперекопана колхозными тракторами. И только цепкая человеческая память оставилаописание этого не сохранившегося отрезка пути. Далее дорога шла мимо небольшоголеска Вязово (он оставался справа), затем, минуя овраги, пересекала проселочнуюдорогу, связывающая д. Чешуево и с. Федякино, и бежала дальше. Уже перед самымКонстантиновым в километрах четырех от него ныряло в небольшую чащу, называемуюЛоздыри, и выходило напрямую в село.
… Дрожки,вынырнув из оврага, катились по гладкой, хорошо наезженной дороге. Привстав отнетерпения, Есенин взглядывал в знакомые до боли картины родной околицы: «И всеж готов упасть я на колени, увидев вас любимые края!». Вот уже видна ветрянаямельница на краю села, а там значит и кладбище. Эта часть села называласьАлексеевкой. Есенин въезжал с юго-западной стороны в село. С лаем бросалисьсобаки под ноги лошадям, шарахались испуганные куры, с любопытствомостанавливались прохожие: сын к тете Тане Есениной приехал.
… Сквозьзелень листвы уже просматривались рига на огороде, в глубине сада виднелсянебольшой амбар, впереди по улице – Казанская церковь, а вот и дом…
Эта улица мнезнакома,
И знаком этотнизенький дом.
Проводовголубая солома
Опрокинуласьпод окном.
Наконец ондома:
Я сноваздесь, в семье родной
Мой край,задумчивый и нежный!
Окончиласьесенинская заветная тропа. Тропа, по которой не однажды Есенину приходилосьуезжать и каждый раз возвращаться в родные края, потому что здесь находится таузловая связь, та пуповина, которую нельзя не разорвать, ни заменить, низабыть. Здесь – Родина.