Министерство образованияРеспублики Башкортостан
Реферат
На тему:
«Дуэль и смерть А.С.Пушкина»
Поразительнаякрасота шестнадцатилетней барышни Натальи Гончаровой приковала взоры Пушкинапри первом же ее появлении в 1828 году в большом свете Первопрестольной. «Когдая ее увидел в первый раз – писал Пушкин в апреле 1830 года матери НатальиНиколаевны, – ее красота была едва замечена в свете: я полюбил ее, у меняголова пошла кругом». О Наталье Гончаровой шла молва, как о первоймосковской красавице.
Историяженитьбы Пушкина известна. Бракосочетанию предшествовал долгий и тягостныйпериод сватовства, ряд тяжелых историй, неприятных столкновений с семьеюневесты. Налаженное дело несколько раз висело на волоске и было наканунерешительного расстройства.
Свадьбасостоялась 18 февраля. Первое время после свадьбы Пушкин был счастлив. Но оченьскоро после свадьбы начались опять нелады с семьей жены, заставившие Пушкинаозаботиться скорейшим отъездом в Петербург.
В серединемая Пушкины благополучно прибыли в Петербург и остановились здесь на несколькодней – до устройства квартиры.
В двадцатыхчислах мая 1831 года Пушкины обосновались в Царском селе и стали жить «тихои весело».
Периоду тихойи веселой жизни в Царском летом и осенью 1831 года мы придаем огромное значениедля всей последующей жизни Пушкина. В это время завязались те узлы, развязатькоторые напрасно пытался Пушкин в последние годы своей жизни. Отсюда потянулисьнити его зависимости, внешней и внутренней; нити, сначала тонкие, становились сгодами все крепче и опутали его вконец.
Уже в этовремя Наталья Николаевна установила свой образ жизни и нашла свое содержаниежизни. Появление девятнадцатилетней жены Пушкина при дворе и в петербургскомбольшом свете сопровождалось блистательным успехом. Этот успех был неизменнымспутником Н.Н. Пушкиной. Создан он был очарованием ее внешности. В ПетербургеПушкина сразу стала «самою модной женщиной»
Женитьбапоставила перед Пушкиным жизненные задачи, которые до тех пор не стояли напервом плане жизненного строительства. Но первое место выдвигались заботыматериального характера. Один, он мог мириться с материальными неустройствами,но молодую жену и будущую семью он должен был обеспечить. Женившись, Пушкиндолжен был думать о создании общественного положения, Ему, вольному поэту,такое положение не было нужно: оно было нужно жене.
Уже в первыйгод семейной жизни, в 1831 году, жизнь Пушкина приняла то направление, покоторому она шла до самой его смерти. С годами становилось все тяжелее итяжелее.
Первое летопосле свадьбы Пушкины проводят в Царском Селе. Европейские революции, польскоевосстание и кровавые холерные бунты внутри страны – предмет его постоянныхразмышлений, отразившихся в эпистолярии и обусловивших появление имперских подуху стихотворений «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина».Общение с Жуковским и Н.В. Гоголем, занятым «Вечерами на хуторе близ Диканьки»,взаимно стимулировало обращение к фольклору («Сказка о царе Салтане…»).Вопрос о сложных, чреватых катастрофой отношениях между властью, дворянством инародом становится для Пушкина важнейшим («Дубровский», 1832–33; «ИсторияПугачева», 1833; «Капитанская дочка», 1836). Усложняетсяотношение к Петру I и его наследию (с 1832 идут архивные разыскания для «ИсторииПетра»); «объективизм» сменяется трагическим восприятием истории(«Медный всадник»); «милость», неотделимая от человеческоговзаимопонимания и коренящаяся в религиозном чувстве, мыслится выше объективной,но ограниченной «справедливости» («Анджело», 1833; «Капитанскаядочка»; «Пир Петра Первого», 1835). Большинство оставшихсянереализованными замыслов, планов, отрывков обычно «эпичны» по форме (обращенияк самым разным эпохам на основе разных историко-документальных и литературныхисточников) и «лиричны» по сути. В собственно лирике – при редких изначимых исключениях («Чем чаще празднует лицей», 1831; «Осень»,«Не дай мне, Бог, сойти с ума», оба 1833; «Туча», «Полководец»,"…Вновь я посетил", все 1835) – доминируют переводы («Странник»,1835), стилизации, подражания, «вариации на тему» («Я памятниксебе воздвиг нерукотворный…», 1836) или «квазиподражания» («ИзПиндемонти», 1836) – «свое» подается как «чужое» илиутаивается от публики.
Семейнаяжизнь радовала (имел четверых детей), но была осложнена отношениями с двором исветским обществом (в конце 1833 Пушкину был пожалован придворный чинкамер-юнкера; поданное им летом 1834 прошение об отставке было взято назад, т. к.грозило отлучением от государственных архивов). Петербургская жизнь вводила врасходы, не искупаемые высокими гонорарами за редкие публикации.Ориентированный на культурную элиту журнал «Современник» (1836;четыре тома; среди авторов Жуковский, Гоголь, Ф.И. Тютчев), как и «ИсторияПугачева», успехом у публики не пользовался. Духовная независимостьПушкина, его культурно-государственная стратегия, установка на особые отношенияс государем, личная честь и презрение к бюрократическо-аристократической черниобусловили вражду со «свинским Петербургом» (от сервильныхлитераторов и светских шалопаев до министра народного просвещения С.С. Уварова).Дантес прибыл в Петербург в октябре 1833 года, в гвардию был принят в феврале1834 года. Емубыло оказано в Петербурге особое внимание. Император Николай I сам представилДантеса офицерам полка. Взяв его за руку, он сказал: «Вот вам товарищ.Примите его в свою семью, любите… Этот юноша считает за большую честь для себяслужить в Кавалергардском полку; он постарается заслужить вашу любовь и, яуверен, оправдает вашу дружбу».
К своимобязанностям по полку он относился небрежно и за недолгую службу свою былподвергнут сорока четырем взысканиям.
Из письма А.Н.Карамзина брату: «Начинаю с того, что советую не протягивать ему руки стакою благородною доверенностью: теперь я знаю его, к несчастью, пособственному опыту. Дантес был пустым мальчишкой, когда приехал сюда, забавныйтем, что отсутствие образования сочеталось в нем с природным умом, а в общем – совершеннейшимничтожеством как в нравственном, так и в умственном отношении. Если бы он такими оставался, он был бы добрым малым, и больше ничего; я бы не краснел, каккраснею теперь, оттого, что был с ним в дружбе, – но его усыновил Геккерен попричинам, до сих пор еще не известным обществу. Геккерен, будучи умнымчеловеком и утонченнейшим развратником, какие только бывали под солнцем, безтруда овладел умом и душой Дантеса, у которого первого было много меньше,нежели у Геккерена, а второй не было, может быть, и вовсе. Эти два человека, незнаю, с какими дьявольскими намерениями, стали преследовать госпожу Пушкину стаким упорством и настойчивостью, что, пользуясь недалекостью ума этой женщиныи ужасной глупостью ее сестры Екатерины, в один год достигли того, что почтисвели ее с ума и повредили ее репутации во всеобщем мнении». Дантес обладалбезукоризненно правильными, красивыми чертами лица, но ничего не выражающими,что называется, стеклянными глазами. Ростом он был выше среднего, к которомуочень шла полу рыцарская, нарядная, кавалергардская форма. К прекраснойвнешности следует прибавить неистощимый запас хвастовства, самодовольства,пустейшей болтовни… Дантесом увлекались женщины не особенно серьезные иразборчивые, готовые хохотать всякому вздору, излагаемому в модных салонах.
Уже в 1834году Дантес встретился с Пушкиным. Поэт иногда смеялся, слушая его каламбуры,но Дантес был ему противен своей развязной манерой, своим невоздержанным сдамами языком. Дантесу нравилась Наталья Николаевна. Он стал оказывать ейисключительное внимание, а ей, легкомысленной и кокетливой, льстило ухаживаниеблестящего кавалергарда. Это даже не вызывало ревности Пушкина. Он любил жену ибезгранично доверял ей. Не приходится удивляться, что, при царивших тогда всвете нравах, Наталья Николаевна простодушно и бездумно рассказывала мужу освоих светских успехах, о том, что Дантес обожает ее. Если Дантес не успелпознакомиться с Натальей Николаевной зимой 1834 года до наступления великогопоста, то в таком случае первая встреча их приходится на осень этого года. УхаживанияДантеса были продолжительны и настойчивы. Сердца Дантеса и Натальи Николаевны снеудержимой силой влеклись друг к другу. Ухаживания Дантеса за НатальейНиколаевной стали сказкой города. Об них знали все и с пытливым вниманиемследили за развитием драмы. Свет со зловещим любопытством наблюдал и ждал, чемразразиться конфликт. Расцвет светских успехов Натальи Николаевны больнопоражали сердце поэта. «Неумеренное и довольно открытое ухаживание Дантесаза Н.Н. Пушкиной поражало сплетни в гостиных» Дантес и Пушкина встречалисьна балах, в домах ближайших друзей Пушкина. «4 ноября по утру, – писалПушкин в неотправленном письме к Беккендорфу, – я получил три экземплярасомнительного письма, оскорбительного для моей чести и чести моей жены».После некоторых справок и розысков Пушкин узнал, что «в тот же день семьили восемь лиц также получили по экземпляру того же письма, в двойныхконвертах, запечатанных и адресованных на мое имя. Почти все, получившие этиписьма, подозревая какую-нибудь подлость, не отослали их ко мне» Задолгодо гибельной дуэли Пушкина анонимные письма на французском языке, марающиедобродетель его жены и выставляющие Пушкина в смешном виде, были разосланы всемзнакомым поэта, либо по почте, либо через неизвестных слуг. Некоторые пришлидаже из провинции., причем под адресом, явно подделанным почерком, стоялапросьба передать их Пушкину. Именно в связи с этими письмами господинЖуковский, наставник наследника, пенял Пушкину, что тот близко к сердцу этуисторию, и добавлял, что свет убежден в невинности его жены. «Ах, какоемне дело, – ответил Пушкин, – до мнения графини такой-то или княгини какой-то оневинности или виновности моей жены! Единственное мнение, с которым я считаюсь,– это мнение среднего сословия, которое ныне – одно только истинно русское, аоно обвиняет жену Пушкина». Анонимные письма, которым нередко приписываютгибель Пушкина, явились лишь случайным возбудителем. Не будь их, – все равнораньше или позже настал бы момент, когда Пушкин вышел бы из роли созерцателялюбовной интриги его жены и Дантеса. Анонимные письма были толчком,вытолкнувшим Пушкина из колеи созерцания. Чести его была нанесена обида, иобидчики должны были понести наказание. Обидчиками были те, кто подал повод ксамой мысли об обиде, и те, кто причинил ее, кто оставил и распространилпасквиль. 4 ноября Пушкин получил анонимные письма и на другой день, 5 ноября,отправил вызов Дантесу на квартиру его приемного отца барона Геккерена. В этотдень Дантес был дежурным по дивизиону, дома не был и вызов попал в руки баронаГеккерена. Еще в XVI веке во Франции, где на дуэлях погибали сотни гордыхдворян, дуэли были запрещены. В России Петр I издал жестокие законы противдуэлей, предусматривающие наказание вплоть до смертной казни. Однако на практикеэти законы не применялись, так как почти до конца XVIII века в России дуэлибыли редчайшим явлением, а во Франции, хотя кардинал Ришелье и запретил дуэлипод страхом смерти, они продолжались (вспомните «Трех мушкетеров» А. Дюма).В эпоху Екатерины II в России дуэли среди дворянской молодежи начинаютраспространяться. Однако Д.И. Фонвизин вспоминал, что отец его поучал: «Мыживем под законами, и стыдно, имея таковых священных защитников, каковы законы,разбираться самим на кулаках или на шпагах, ибо шпаги и кулаки суть одно, и вызовна дуэль есть не что иное, как действие буйной молодости». Но дворянскаямолодежь не допускала вмешательства государства в дела чести, считая, что обидадолжна быть смыта кровью, а отказ от поединка – несмываемый позор. Позднеегенерал Л. Корнилов так сформулировал свое кредо: «Душа – Богу, сердце – женщине,долг – Отечеству, честь – никому». В 1787 году Екатерина II издала «Манифесто поединках», в котором за бескровную дуэль обидчику грозила пожизненнаяссылка в Сибирь, а раны и убийство на дуэли приравнивались к уголовнымпреступлениям. Николай I вообще относился к дуэлям с отвращением. Но никакиезаконы не помогали! Более того, дуэли в России отличались исключительнойжестокостью условий: дистанция между барьерами обычно составляла 10–15 шагов(примерно 7–10 метров), были даже дуэли без секундантов и врачей, один на один.Так что зачастую поединки заканчивались трагически. Именно в период правленияНиколая I произошли самые громкие, знаменитые дуэли с участием Рылеева,Грибоедова, Пушкина, Лермонтова. Несмотря на суровые законы об ответственностиза дуэль, и при Николае I дуэлянтов обычно переводили в действующую армию на Кавказ,а в случае смертельного исхода – разжаловали из офицеров в рядовые. А в 1894 годуАлександр III официально разрешил поединки офицеров по личным обидам, не касавшимсяслужбы. Первый дуэльный кодекс был опубликован во Франции графом де Шатовильяромв 1836 году. Обычно опоздание к месту дуэли не должно было превышать 15 минут,дуэль начиналась через 10 минут после прибытия всех участников. Распорядитель,избранный из двух секундантов, предлагал дуэлянтам в последний раз помириться.В случае их отказа он излагал им условия поединка, секунданты обозначалибарьеры и в присутствии противников заряжали пистолеты. Секунданты вставалипараллельно линии боя, врачи – позади них. Все действия противники совершали покоманде распорядителя. По окончании боя противники подавали друг другу руки. Кстати,выстрел в воздух допускался только в случае, если стрелял вызванный на дуэль, ане тот, кто послал ему картель (вызов), иначе дуэль считалась недействительной,фарсом, поскольку при этом ни один из противников не подверг себя опасности.Было несколько вариантов дуэли на пистолетах. Противники могли, оставаясь на дистанциинеподвижными, поочередно стрелять по команде или, например, обычно по командешли к барьерам, по команде же первый на ходу стрелял и ждал ответного выстрела,стоя на месте (если барьеры отстояли друг от друга на 15–20 шагов, то стрелятьна ходу можно было, двигаясь навстречу противнику, без команды). Упавшийраненый соперник мог стрелять лежа. Переступать барьеры запрещалось. Наиболееопасным был вариант дуэли, когда противники, стоя неподвижно на расстоянии 25–35шагов, стреляли друг в друга одновременно по команде на счет «раз-два-три».В этом случае могли погибнуть оба соперника. Что же касается дуэли на холодноморужии, то здесь секундантам было труднее всего регулировать ход поединка в силуего подвижности и возбуждения противников; кроме того, в поединках на холодноморужии (шпага, сабля, эспадрон) всегда сильнее сказывалось неравенстводерущихся в таком сложном искусстве, как фехтование. Поэтому широкораспространены были дуэли именно на пистолетах, как более уравнивающиевозможности и шансы дуэлянтов. А вот мушкетеры во Франции, как мы знаем,предпочитали дуэль на шпагах! Вызов Пушкина застал барона Геккерена врасплох.Он в то же день отправился к Пушкину, заявил, что он принимает вызов за своегосына, и просил отложить окончательное решение на 24 часа — в надежде, чтоПушкин обсудит еще раз все дело спокойнее и переменит свое решение. Через 24часа барон Геккерен снова был у Пушкина, но Пушкин не изменил своего решения.Чтобы приготовиться ко всему, могущему случиться, он попросил новой отсрочки нанеделю. Принимая вызов от лица молодого человека, то есть своего сына, как онего называл, он, тем не менее, уверял, что тот совершенно не подозревает овызове, о котором ему скажут в последнюю минуту. Пушкин, тронутый волнением ислезами отца, согласился отсрочить дуэль на две недели Барону Геккерену удалосьотсрочить поединок и выиграть таким образом время. Теперь надо было употребитьвсе старания к тому, чтобы устранить самое столкновение с возможным роковымисходом.
Пушкинотправил вызов. Надо было убедить его отказаться от него. Над вопросом, как этосделать, ломали голову барон Геккерен, Загряжская и Жуковский.
Уже 7 ноября,через 48 часов после вызова, была пущена в оборот мысль об ошибочныхподозрениях Пушкина и о предполагавшейся свадьбе Дантеса и, сестры НатальиПушкиной. Екатерины Гончаровой. Жуковский первый раз услышал эту мысль отбарона Геккерена. Обычное представление таково: Геккерены так перепугалисьвызова и были в таком смятении, что готовы были пойти на все, что открывалопросвет среди темных и тревожных обстоятельств. Прежде всего, подставили вместоНатальи Николаевны Екатерину Николаевну и заявили, что чувства Дантесаотносились к последней. Так же еще говорили, что еще до вызова Дантес собиралсяжениться на Екатерине Николаевне.
Каковы былипсихологические мотивы решимости Дантеса «закабалить» себя браком нанемилой женщине? Действительно ли у него на первом месте стояло счастье любимойженщины, и для того лишь только, чтобы не омрачить его, он, как рыцарь,приносил в жертву своей любви счастье своей жизни? Или же он просто испугалсяпоединка?
Предстоялатяжелая задача – переубедить Пушкина. Время было лучшим помощником.
НепоколебимостьПушкина в своем решении о дуэли нужно было сломить не натиском, апродолжительной и настойчивой осадой.
Пушкин далслово держать в тайне сообщенный ему проект бракосочетания Дантеса иГончаровой, но, кажется, он не считал себя особо связанным им. Он знал, что всесимпатии Дантеса были на стороне Натальи Николаевны и что проект женитьбы на ЕкатеринеНиколаевной есть только отвод глаз.
Дело всеказалось слаженным. Пушкин все-таки отказался от вызова. Но тут пришла новаябеда – с совершенно противоположной стороны. Это Дантес.
До сих пор онем говорили, за него высказывались, за него принимали решения – теперь началдействовать он сам. По существу, дело было очевидное: женитьба на ЕкатеринеГончаровой была компромиссной сделкой, средством избежать дуэли или сохранитьрепутацию Натальи Николаевны. Дантес написал Пушкину письмо. Обращение Дантеса кПушкину с письмом и с предложением своих услуг по части дуэли произвело эффект,на который он уж никак не рассчитывал: Пушкин пришел в ярость и Дантесупришлось спасаться от его гнева.
Встречаясь сНатальей Николаевной на балах и вечерах он по-прежнему оказывал ейисключительное внимание, и сама Наталья Николаевна вела себя легкомысленно.Раздражению и возмущению Пушкина не было предела. Поэт хотел публично оскорбитьДантеса на балу у Салтыкова, но Дантеса предупредили и он на бал не явился.Как-то вечером Наталья Николаевна возвращалась из театра. Шедший позадиГеккерен спросил ее, когда же она наконец оставит своего мужа. НатальяНиколаевна тогда же рассказала об этом Пушкину, и тот решил действовать.
Пушкинпереписал набело подготовленный черновик письма и отправил его по назначению – баронуГеккерену, в здание голландского посольства. В письме этом, по выражениюВяземского, Пушкин излил все свое бешенство, всю скорбь раздраженного,оскорбленного сердца своего. Дуэль становилась неизбежной. Граф Соллогуб «секундант»,доставил Пушкину присланный на его имя пасквиль. При встрече с поэтом черезнесколько дней Соллогуб спросил его, не добрался ли он до составителя писем.Пушкин отвечал, что не знает, но подозревает одного человека. Граф Соллогубпредложил Пушкину свои услуги в качестве секунданта. Пушкин сказал, что дуэлине будет.
Этот разговорпроисходил до получения письма Дантеса и до истечения двухнедельной отсрочкидуэли. Сам Пушкин уже пришел к заключению, что дуэли не будет, но полученноеписьмо Дантеса изменило его настроение. Граф Соллогуб рассказывает: «УКарамзиных праздновался день рождения старшего сына. Я сидел за обедом подлеПушкина. Во время общего веселого разговора он вдруг нагнулся ко мне и сказалскороговоркой: „Ступайте завтра к д`Аршиаку. Условьтесь с ним только насчет материальной стороны дуэли. Чем кровавее, тем лучше. Ни на какиеобъяснения не соглашайтесь“. Потом он продолжил шутить. Я остолбенел, новозражать не осмелился.
17 ноябряпогода была страшная – снег, метель. Я поехал к Пушкину, который повторил мне,что я имею только условиться на счет материальной стороны самого беспощадногопоединка, и наконец, с замирающим сердцем, отправился к д`Аршиаку. Он показалмне:
1) Экземплярругательного диплома на имя Пушкина.
2) ВызовПушкина Дантесу, после получения диплома.
3) Запискупосланника барона Геккерена, в которой он просил, чтоб поединок был отложен надве недели.
4)Собственную записку Пушкина, в которой он объявлял, что берет свой вызов назад,на основании слухов, что Дантес жениться на его невестке Гончаровой.
Дантес несоглашался принять отказ Пушкина от вызова, так как отказ этот был мотивировандошедшими до Пушкина „слухами“ о намерении Дантеса жениться. В письмек Пушкину Дантес сделал вид, что этот мотив ему даже неизвестен, что отказпередан ему без всяких мотивов, и наивно требовал от Пушкина, чтобы тотобъяснился с ним, дабы впоследствии они „могли относиться с уважением другк другу“ Пушкин, ответивший новым вызовом на выходку Дантеса, был в такомсостоянии, что убеждать его в необходимости вступить в объяснения с Дантесомили изменить мотив отказа от первого вызова было бы делом прямо невозможным. Иесли в этом столкновении одна из сторон должна была в чем-то поступиться, тотакой стороной мог быть только Дантес – так смотрели на дело секунданты; ипоэтому в разговорах, происходивших без участия Дантеса, они решили принести вжертву его интересы. Быть может, они решились на это потому, что видели, что иДантесу хотелось только одного: закончить дело без скандалов и поединков, ибыли уверены, что Дантес посмотрит сквозь пальцы на отступление от его воли,которые собрались допустить секунданты.
В результатепереговоров граф Соллогуб написал Пушкину записку, в которой пишет, что он былсогласно желанию Пушкина у д`Аршиака, чтобы условиться о месте и времени, и чтоони остановились на субботе. В ответном письме Пушкин не сделал ни однойуступки.
Весть оженитьбе Дантеса на Екатерине Николаевной вызвала огромное удивление у всех,кто не был достаточно близок, чтобы знать историю этой помолвки, и в то жевремя не был достаточно далек, чтобы не знать о бросавшемся в глаза ухаживанииДантеса за Натальей Николаевной. Сам Пушкин был доволен, что история с Дантесомтак кончилась и что положение, в которое он поставил Дантеса, было не изпочетных.
На виду увсего света Дантес недвусмысленно ухаживал за Пушкиной. Не мог не видеть этогои Пушкин. Он узнавал об ухаживаниях от жены и анонимных писем.
»Когдадрузья Пушкина, желая его успокоить, говорили ему, что не стоит так мучиться,раз он уверен в невинности своей жены, и уверенность эта разделяется всеми егодрузьями и всеми порядочными людьми общества, то он им отвечал, что емунедостаточно уверенности своей собственной, своих друзей и известного кружка,что он принадлежит всей стране и желает, чтобы его имя оставалось незапятнаннымвезде, где его знают. За несколько часов до дуэли он говорил д’Аршиаку,секунданту Геккерена, объясняя причины, которые заставили его драться: «Естьдвоякого рода рогоносцы; одни носят рога на самом деле; те знают отлично, каким быть; положение других, ставших рогоносцами по милости публики,затруднительнее. Я принадлежу к последним.»
Вечер 26января Пушкин, по всей вероятности, посвятил поискам секунданта, не давшимрезультата. На короткое время Пушкин заходил к Вяземским, князя не было дома, иПушкин открылся в том, что он послал вызов, княгине Вере Федоровне, которая сдавнего времени, еще с одесской поры, была близким его другом. Сказал он ей овызове потому, что был уверен в том, что она не примет мер к активномупротиводействию, или потому, что знал, что колесо событий теперь уже нельзяповернуть в обратную сторону никакими вмешательствами. По всей вероятности,Пушкин не сказал о стремительности, с которой развивались события. КнягиняВяземская не знала, что ей делать; не помогли ей в этом и бывшие у нее в тотвечер В.А. Перовский и граф М.Ю. Вьельгорский. Князь же Вяземский на бедувернулся очень поздно.
ВечеромПушкин был на балу у графини Разумовской. Здесь он имел разговор с д`Аршиаком.Кто-то обратил внимание князя Вяземского на Пушкина и д`Аршиака. «Подойдите,посмотрите, Пушкин о чем-то объясняется с с`Аршиаком, тут что-нибудь недоброе»– сказали Вяземскому. Вяземский направился в сторону Пушкина и д`Аршиака, нопри его приближении разговор прекратился.
По всейвероятности, на балу же Пушкину пришла мысль обратиться с просьбой быть егосекундантом к Артуру Медженису, состоявшему при английском посольстве.
В решительныйдень 27 января, день дуэли, Пушкин находился с утра в возбужденном, бодром ивеселом настроении.
27 январяПушкин встал весело в 8 часов. После чаю много писал – часу до 11-го. В начале10-го часа Пушкин получил записку от д’Аршиака, который 26 января так и недождался встречи с секундантом Пушкина. «Я ожидаю, – писал д’Аршиак, – сегодняже утром ответа на мою записку, которую я имел честь послать к вам вчеравечером. Мне необходимо переговорить с секундантом, которого вы берете, притомв возможном скором времени. До полудня я буду дома; надеюсь еще до этоговремени увидеться с тем, кого вам будет угодно прислать ко мне». Пушкинответил письмом: «Я вовсе не желаю, чтобы праздные петербургские языкивмешивались в мои семейные дела, поэтому я не согласен ни на какие переговорымежду секундантами. Я приведу моего только на место поединка». Из этихслов видно, что у Пушкина будто уже наметился секундант. Но это было не так.
Секундантаеще не было и найти, его нужно было непременно и безотлагательно.
Пушкинвспомнил о Данзасе и послал за ним. Ровно в час дня Пушкин вышел из дома ипошел пешком до извозчика. В условленное время в условленном месте онвстретился с Данзасом, посадил его в свои сани и повез во французскоепосольство к д’Аршиаку. Пушкин отрекомендовал Данзаса д’Аршиаку, как своегосекунданта и удалился, предоставив секундантам выработать условия дуэли. К 2 ½ часам условия быливыработаны и закреплены на бумаге:
1. Противники становятся нарасстоянии двадцати шагов друг от друга и пяти шагов (для каждого) от барьеров,расстояние между которыми ровняется десяти шагам.
2. Вооруженные пистолетамипротивники, по данному знаку, идя один на другого, но не в коем случае непереступая края барьера, могут стрелять.
3. Сверх того, принимается,что после выстрела противникам не дозволяется менять место, для того, чтобывыстреливший первым огню своего противника подвергся на том же самомрасстоянии.
4. Когда обе стороны сделаютпо выстрелу, то, в случае безрезультатности, поединок возобновляется как впервый раз: противники становятся на то же расстояние в двадцать шагов,сохраняются и те же барьеры и те же правила.
5. Секунданты являютсянепременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.
6. Секунданты,нижеподписавшиеся и облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый за своюсторону, своей честью строгое соблюдение изложенных здесь условий".
Времяпоединка – пятый час дня; место – за комендантской дачей. Условия дуэли былисоставлены в 2 ½ дня, очевидно, немного позже беседа Данзаса сд`Аршиаком была окончена, и Данзас поспешил к Пушкину, который, по условию,ожидал его в кондитерской Вольфа. «Было около 4-х часов. Выпив стаканлимонаду или воды, – Данзас не помнит, – Пушкин вышел с ним из кондитерской;сели в сани и направились к Троицкому мосту». Со слов Данзаса, вяземскийсообщал вскоре после рокового события, что Пушкин казался спокойным иудовлетворенным, а во время поездки с Данзасом был покоен, ясен и весел.
В памятиДанзаса сохранились некоторые подробности этого путешествия на место дуэли. НаДворцовой набережной они встретили в экипаже Наталью Николаевну. Пушкин смотрелв другую сторону, а жена его была близорука и не разглядела мужа. В этот сезонбыли великосветские катания с гор, и Пушкин с Данзасом встретили многознакомых.
ПереездПушкина продолжался около получаса или немногим больше. Выехав из города, увиделидругие сани: то был противник со своим секундантом. Подъехали они ккомендантской даче в 4 ½ часа, одновременно с Дантесом и с д`Аршиаком.Остановились почти в одно время и пошли в сторону от дороги. Снег был поколено. Мороз был небольшой, но было ветрено.
Место быловыбрано. От усилившегося ветра укрылись в небольшой сосновой роще. Снег былглубок. Множество снега мешало противникам, и секундантам пришлось протоптатьтропинку. «Оба секунданта и Геккерен занялись этой работой, Пушкин сел насугробе и смотрел на роковое приготовление с большим равнодушием. Наконецвытоптана была тропинка, в аршин шириною и в двадцать шагов длинною».
Секундантыотмерили тропинку, своими шинелями обозначили барьеры, один от другого в десятишагах. Противники стала, каждый на расстоянии пяти шагов от барьера. Д`Аршиак иДанзас зарядили каждый свою пару пистолетов и вручили их противникам.
ВпоследствииДанзас припоминал следующие подробности: «Закутанный в медвежью шкуру,Пушкин молчал, по-видимому, был столько же покоен, как и во время пути, но внем выражалось сильное нетерпение приступить скорее к делу.
Отметив шаги,Данзас и д`Аршиак отметили барьер своими шинелями и начали заряжать пистолеты.
Всеприготовления были закончены. Сигнал к началу поединка был дан Данзасом. Онмахнул шляпой, и противники начали сходиться. Соперники приготовились стрелять.Спустя несколько мгновений раздался выстрел. Выстрелил Дантес. Пушкин былранен.
Пушкин упална шинель Данзаса, служившую барьером, и остался недвижим, головой в снегу. Припадении пистолет Пушкина увязнул в снегу так, что все дуло наполнилось снегом.Секунданты бросились к нему. Сделал движение в его сторону и Дантес.
Посленескольких секунд молчания и неподвижимости Пушкин приподнялся до половины,опираясь на левую руку. Его незамутненные глаза смотрели в упор на противника.
Дантес возвратилсяна свое место, стал боком и прикрыл свою грудь правой рукой, как это разрешалидуэльные правила. Данзас подал Пушкину новый пистолет взамен того, который припадении был забит снегом.
Опираясьлевой рукой о землю, Пушкин стал прицеливаться и твердой рукой выстрелил.Дантес пошатнулся и упал. Пушкин, увидя его падающим, подбросил пистолет вверхи закричал: „Браво!“ На какую-то долю минуты сознание его покинуло,придя в себя, он только спросил: – Убил я его? – „Нет, вы его ранили“.– „Странно, – сказал Пушкин, – я думал, что мне доставит удовольствие егоубить, но я чувствую теперь, что нет. Впрочем, все равно. Как только мыпоправимся, снова начнем“.
Прицел былверен, рука – тверда, но пуля. Пробив противнику локоть, ударилась о пуговицуего мундира и только раздробила ему ребро.
А Пушкинлежал на снегу и уже не слышал, что говорят секунданты. Вокруг стояли сосны.Только и было вокруг: сосны, снег и тишина…Какой-то мужичонка вышел из-за сараяи остановился как вкопанный. Чего испугался он? Ветер развеял пороховой дым,все было тихо… В воздухе зареяли белые снежинки. Северная наша природа словнопрощалась с поэтом, так глубоко понимавшим ее.
Поединок былокончен, так как рана Пушкина была слишком серьезна, чтобы продолжить. Сделаввыстрел, он снова упал. После этого два раза он впадал в полуобморочноесостояние, и в течении нескольких мгновений мысли его были в помешательстве. Нотот час же он пришел в сознание и более его не терял.
Кровь из раныПушкина лилась обильно. Надо было раненого, но на руках донести его до саней,стоявших на дороге на расстоянии полверсты с лишком, было затруднительно.
Данзас сд`Аршиаком подозвали извозчиков и с их помощью разобрали находившейся там изтонких жердей забор, который мешал саням подъехать к тому месту, где лежалраненый Пушкин. Общими силами усадив его бережно в сани, Данзас приказализвозчику ехать шагом, а сам пошел пешком подле саней, вместе с д`Аршиаком.Пушкина сильно трясло в санях во время более чем полуверстного переезда подороге по скверному пути. Он страдал не жалуясь.
Дантес приподдержке д`Аршиака мог дойти до своих саней и ждал в них, пока не кончиласьпереноска его соперника.
Укомендантской дачи стояла карета, присланная на всякий случай старшимГеккереном. Дантес и д`Аршиак предложили Данзасу воспользоваться их каретой дляперевозки в город тяжело раненого Пушкина. Данзас нашел возможным принять этопредложение, но решительно отверг другое, сделанное ему Дантесом, – предложениескрыть его участие в дуэли. Не сказав, что карета была барона Геккрена, Данзаспосадил в нее Пушкина и, сев с ним рядом, поехал в город.
ДорогойПушкин, по-видимому, не страдал; по крайней мере, Данзасу это не было заметно.Он даже был весел, разговаривал с Данзасом и рассказывал ему анекдоты.
В шесть часоввечера карета с Данзасом и Пушкиным подъехала к дому князя Волконского наМойке, где жил Пушкин. У подъезда Пушкин попросил Данзаса выйти вперед, послатьза людьми вынести его из кареты и предупредить жену, если она дома, сказать ей,что рана не опасна.
Сбежалисьлюди, вынесли своего барина из кареты. Камердинер взял его в охапку
– „Грустнотебе нести меня?“ – спросил его Пушкин. Внесли в кабинет. Он сам велелподать себе чистое белье; разделся и лег на диван…
Пушкин был насмертном одре.
Когда егопривезли домой, доктор Арендт и другие после первого осмотра раны нашли еесмертельной и объявили об этом Пушкину, который потребовал, чтобы ему сказалиправду относительно его состояния. Пушкин поблагодарил врача за щедрость,повернулся к книгам и сказал: „Прощайте, друзья“. Но жизнь еще непокидала его.
Съехалисьблизкие. Придворный врач привез записку от императора, которую было веленопривезти обратно во дворец после прочтения. Он велел вынуть из стола какие-тобумаги сжечь при нем. Спросил последние распоряжения Пушкина, он ответил:
– Все жене идетям.
Иногда онподзывал к себе жену и говорил ей, чтоб она не винила себя в его смерти. Онсказал ей: „Носи по мне траур два или три года. Постарайся, чтоб всезабыли про тебя. Потом выходи опять замуж, но не за пустозвона“. Потомпросил, чтоб она пошла к себе отдохнуть. Она уходила, а когда он начиналдремать, снова подкрадывалась к дверям его кабинета, стояла у дверей, идостаточно было легкого шороха ее платья, чтобы он узнал ее.
Врачи недавали ни малейшей надежды на выздоровление: рана была смертельной. Пушкин снеобыкновенным мужеством переносил мучения и смертную тоску. Доктор И.Т. Спасский,лечивший умирающего Пушкина, вспоминал: „Больной испытывал ужасную муку.Но и тут необыкновенная твердость его души раскрылась в полной мере. Готовыйвскрикнуть, он только стонал, боясь, как он говорил, чтоб жена не услышала,чтоб ее не испугать. Он всегда повторял: “Бедная жена, бедная жена. Она,бедная, безвинно терпит и может еще потерпеть во мнении людском».
Можно ли былоспасти Пушкина? На этот вопрос ответили известные советские хирурги. Через 100лет после смерти поэта. В 1937 году, академик Н.Н. Бурденко сообщил академиинаук, что меры, принятые врачами Пушкина бесполезны, а в наши дни даже хирургсредней руки вылечил бы его.
Потом онсказал, что хочет проститься с близкими. Они входили к нему один за другим,каждому он пожимал руку и говорил: «Прощай. Будь счастлив».Некоторые, не в силах удержать рыдания, выходили из комнаты, другие плакализдесь же, возле него. Детей к нему принесли полусонных, он каждому клал руку наголову и смотрел в глаза.
Так прошелеще день и еще вечер. Двери его квартиры не запирались. Приходили какие-тонезнакомые люди, толпились в передней, спрашивали шепотом – что Пушкин? Есть линадежда? Весть о том, что он при смерти облетела весь город. Никто не знал, чтоэто за посетители, иногда бедно, дурно одетые, в студенческих и чиновничьихмундирах, они входили и входили, притихшие, с тоской и надеждой в глазах.
И опятьпрошла ночь, вторая ночь его страданий. Народ все прибывал. Уже пришлосьотворить двери в залу. Вся набережная мойки под его окнами была запруженатолпой, кареты не могли подъехать к дому.
К полудню 2-госознание все чаще покидало умирающего. Всего за три четверти часа до смертиПушкин сказал: «Позовите жену, пусть она меня покормит» – и взял врот несколько ягод морошки. Перед самым концом он брал руку Даля, сидящегоподле него, сжимал ее, бормотал
– Ну поднимиже меня, пойдем, да выше, выше, – ну пойдем.
Очнувшись онсказал:
– Мне былопригрезилось, что мы с тобой поднимаемся по этим книжным полкам, высоко – иголова закружилась.
Пульс сталпадать и скоро совсем не ощущался. Руки начали холодеть. Минут за пять досмерти Пушкин попросил поворотить его на правый бок и тихо сказал
– Кончена жизнь.
– Да,кончена, – сказал Даль, – мы тебя поворотили…
– Конченажизнь!.. – произнес Пушкин внятно. – теснит дыхание…
Это былипоследние слова Пушкина. Часы показывали два часа сорок пять минут ночи.Дыхание прервалось. Самый переход его от жизни к смерти был таким тихим, чтодрузья даже не заметили, как он перестал дышать.
– Что он? – тихоспросил Жуковский.
– Кончилось, –ответил Даль.
Андреевскийтихо закрыл ему глаза.
10 февраля (29января старого стиля) в два часа 45 минут дня Пушкина не стало.
Гроб с еготелом установили в гостиной. Он был в любимом своем коричневом сюртуке. Лицобыло очень спокойным, каким не видели его давно: он перестал страдать, тоска,гнев – все, что отравляло ему жизнь последние годы, кончилось. В молчаниистояли друзья вокруг него. Спит Егоза… примолк Сверчок. Веки опущены, губыплотно сжаты. Никогда, никогда уже не воскликнет он звучным своим голосом,самая память о котором неизгладима:
И мнитьсяочередь за мной, –
Зовет менямой Дельвиг милый,
Товарищюности живой,
Товарищюности унылой,
Товарищ песенмолодых,
Пиров ичистых помышлений,
Туда, в толпутеней родных, –
Навек от насутекший гений.
Тесней, омилые друзья,
Тесней нашверный круг составим,
Почившимпеснь окончил я,
Живых надеждоюпоздравим.
А незнакомыелюди все шли и шли проститься с ним; в недоумении смотрели друзья на этотнескончаемый поток посетителей, и мало-помалу, даже в горькие эти минуты,радостно становилось у них на сердце. Это шли все те, к кому донеслось его могучеепоэтическое слово, которое вывел он на просторы России. Не было никакойвозможности вместить в маленькой гостиной всю эту толпу; гроб, обитый краснымбархатом, перенесли в переднюю. Не с парадного – с черного входа шел к гробународ, со двора, через дверь, на которой углем было нацарапано «Пушкин».Сколько их, не узнанных им при жизни друзей, прошло через эту дверь? Считали –тридцать две тысячи. Иностранные наблюдатели говорили: пятьдесят тысяч. А онивсе шли, шли, день-ночь, день-ночь, и некоторые из них даже отрывали кускисукна от его сюртука – память о мертвом, а некоторые, отходя от гроба, сжималикулаки, проклинали его убийц и вслух говорили о возмездии.
В этот деньна набережной возле дома Пушкина видели молодого гусарского офицера. Он был бледен.Когда знакомый литератор, только что вышедший от Пушкина, сказал ему, что поэтауж нет, умер пол часа назад, он долго стоял у перил, пораженный страшнойвестью. Потом ушел, а на утро по городу разнеслись в списках гневные, поистинепушкинской силы стихи:
Погиб поэт! –невольник чести –
Пал,оклеветанный мольвой,
С свинцом вгруди и жаждой мести,
Поникнувгордой головой!
В тот жедень, когда тысячи людей шли прощаться с телом Пушкина, вереница карет стояла уподъезда голландского посла, дворцовая чернь в гостиной Геккерена выражала своивосторги по поводу благополучного для его «сына» исхода дуэли. Номало-помалу тревожными становились речи, с опаской подходили к окнам, шепталисьпо углам, спешили разъехаться. Какие-то люди собирались в кучки на мостовойпротив посольства, что-то угрожающее было в их взглядах, в их движениях. Новыегости передали слух: толпа на Мойке растет, тысячи и тысячи бог весть какогонарода идет к гробу убитого. Сынок графа Строганова был там, своими глазамивидел этих неизвестного звания людей, о которых говорил с брезгливостью. Истолько было их, что будто бы пришлось проломать стену в квартире покойного, ибудто бы уже сговор ходит в толпе – выпрячь коней, когда подадут погребальнуюколесницу, и гроб нести на руках.
Смятение передалосьдвору. С 14 декабря 1825 года не было еще такого волнения.
И тогдажандармы оцепили особняк голландского посла. Десять жандармов и переодетые вштатское полицейские шпионы окружили красный с золотом гроб поэта.
Друзьявынесли гроб на паперть, впереди шли Крылов и Жуковский. Кто-то ничком лежал наступенях, всем телом вздрагивал от рыданий, – это был Вяземский.
Гроб внесли вподвал соседнего дома.
А ночью потемным улицам Петербурга проехали сани, на которых лежало что-то длинное,обернутое рогожей. Сидел на санях ямщик, сидел закутанный в тулуп НикитаКозлов. Позади скакал жандарм, а еще отступя ехали другие сани, крытые.
Тело Пушкинаприказано было вывезти из города тайно. Сопровождать – камердинеру его иАлександру Ивановичу Тургеневу, другу покойного.
Ни одинчеловек не видел – разве что будочник в полосатой своей будке, – как выехалисани за заставу на заметенный снегом тракт Петербург – Псков.
Жандармторопил ямщика. Один загнанный конь пал за Гатчиной. Когда над Петербургомвновь расцвело, тело Пушкина было уже далеко.
Приказанобыло похоронить в Святогорском монастыре, рядом с матерью, которую он сампроводил в прошлом году. Промерзлую землю не брали лопаты, пришлось рытьнеглубоко – лишь до весны.
АлександрИванович Тургенев первым бросил на крышку гроба горсточку земли, другуюзавернул в платок. Две младшие дочери Осиповой, с которыми играл когда-то ихвеселый Михайловский сосед, опустили в могилу живые цветы. Тригорские иМихайловские крестьяне стояли вокруг, обнажив головы.
Жандарм былдоволен. Похороны прошли согласно приказу. Два букета да несколько крестьянскихслез не в счет. Все было тихо, только покряхтывали на ветерке монастырскиедревние сосны да стучал дятел.
Друзья-лицеистыпереживали гибель Пушкина трагически.
МореплавательМатюшкин писал Яковлеву: «Пушкин убит! Яковлев! Как ты это допустил? Укакого подлеца поднялась на него рука? Яковлев, Яковлев! Как мог ты этодопустить?»
И.И. Пущинписал Малинковскому: "…если б я был на месте К. Данзаса, то роковая пулявстретила бы мою грудь: я бы нашел средство сохранить поэта-товарища, достояниеРоссии…"
«Светскаячернь» была озабочена не гибелью Пушкина, а судьбой Дантеса.
Газетам былострожайше запрещено что-либо печатать о его смерти. Только одна успела втраурной рамке поместить всего лишь несколько строк: «Солнце нашей поэзиизакатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в середине своеговеликого поприща!.. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно; всякоерусское сердце знает всю цену этой невознаградимой потери и всякое русскоесердце будет растерзано…»
Своепоследнее большое стихотворение «Памятник» Пушкин написал 26 августа1836 года. Пушкин в этом знаменитом стихотворении с гордостью и полнойуверенностью утверждает посмертную жизнь его «лиры», в которую онвдохнул всю свою душу, весь свой гений.
Пушкин великкак выразитель важной эпохи в истории русского народа. Пушкин – поэт, которыйсвидетельствует всему миру о величие русского народа. В своей статье «Несколькослов о Пушкине» Н.В. Гоголь так писал об этом: «При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из нашихпоэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это праворешительно принадлежит ему. В нем, как будто в лексиконе, заключалось всебогатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинулграницы и более показал все его пространство. Пушкин есть явление чрезвычайноеи, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек вконечном его развитии, в каком он, может быть, явиться через двести лет. В немрусская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились втакой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт навыпуклой поверхности оптического стекла».
Являясьвеликим русским поэтом, Пушкин в то же время был и поэтом многонациональнойРоссии. В условиях николаевской эпохи гений его воплотил в своих созданияхвысокий гуманизм и идею дружбы народов. О гуманизме творчества Пушкинасвидетельствует все содержание его произведений, направленных прежде всего напробуждение и развитие лучших человеческих чувств.
ЗначениеПушкина заключается в том, что в его творчестве используется и развиваетсявеликий опыт европейской и мировой литературы. Он бесконечно раздвинул кругозоррусского читателя, воспитывая в нем интерес, уважение и любовь к величайшимдостижениям мировой культуры.
ВМихайловском создан, а после Великой Отечественной войны восстановленПушкинский заповедник, последняя квартира Пушкина превращена в мемориальныймузей. Организован богатейший музей А.С. Пушкина (в Ленинграде) и ряд музеев вгородах, связанных с жизнь Пушкина. В научных институтах ведется большая работапо изучению наследия поэта.
Пушкинцеликом принадлежит нам, нашему времени, он живой и долго еще будет жить вбудущих поколениях. Пушкин – слава и гордость великого русского народа – неумрет никогда.
МихаилЛермонтов «Смерть поэта»
Погиб поэт! –невольник чести –
Пал,оклеветанный молвой,
С свинцом вгруди и жаждой мести,
Поникнувгордой головой!.
Не вынесладуша поэта
Позорамелочных обид,
Восстал онпротив мнений света
Один, какпрежде… и убит!
Убит!.. К чемутеперь рыданья,
Пустых похвалненужный хор
И жалкийлепет оправданья?
Судьбысвершился приговор!
Не вы льсперва так злобно гнали
Егосвободный, смелый дар
И для потехираздували
Чутьзатаившийся пожар?
Что ж?веселитесь… Он мучений
Последнихвынести не мог:
Угас, каксветоч, дивный гений,
Увялторжественный венок.
Его убийцахладнокровно
Навел удар…спасенья нет:
Пустое сердцебьется ровно,
В руке недрогнул пистолет.
И что задиво?… издалека,
Подобныйсотням беглецов,
На ловлюсчастья и чинов
Заброшен кнам по воле рока;
Смеясь, ондерзко презирал
Земли чужойязык и нравы;
Не мог щадитьон нашей славы;
Не мог понятьв сей миг кровавый,
На что онруку поднимал!.
И он убит – ивзят могилой,
Как тотпевец, неведомый, но милый,
Добычаревности глухой,
Воспетый им стакою чудной силой,
Сраженный,как и он, безжалостной рукой.
Зачем отмирных нег и дружбы простодушной
Вступил он вэтот свет завистливый и душный
Для сердцавольного и пламенных страстей?
Зачем он рукудал клеветникам ничтожным,
Зачем поверилон словам и ласкам ложным,
Он, с юныхлет постигнувший людей?.
И прежнийсняв венок – они венец терновый,
Увитыйлаврами, надели на него:
Но иглытайные сурово
Язвили славноечело;
Отравлены егопоследние мгновенья
Коварнымшепотом насмешливых невежд,
И умер он – снапрасной жаждой мщенья,
С досадойтайною обманутых надежд.
Замолклизвуки чудных песен,
Нераздаваться им опять:
Приют певцаугрюм и тесен,
И на устахего печать.
А вы,надменные потомки
Известнойподлостью прославленных отцов,
Пятою рабскоюпоправшие обломки
Игрою счастияобиженных родов!
Вы, жадноютолпой стоящие у трона,
Свободы,Гения и Славы палачи!
Таитесь выпод сению закона,
Пред вами суди правда – всё молчи!.
Но есть ибожий суд, наперсники разврата!
Есть грозныйсуд: он ждет;
Он недоступен звону злата,
И мысли, идела он знает наперед.
Тогданапрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам непоможет вновь,
И вы несмоете всей вашей черной кровью
Поэта праведнуюкровь!
Используемаялитература
1. П.Е. Щеголев– «Дуэль и смерть Пушкина»
2. ИванНовиков – «Александр Сергеевич Пушкин»
3. ВсеволодВоеводин – «Повесть о Пушкине»
4. К.П. Лахостскийи В.Ф. Фролова – «Пушкин в школе»