Алтайская государственная педагогическая академия
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
По «Истории русской литературы последней трети XIX века»
Тема: Гротеск как основа художественной системы «Истории одногогорода» М.Е. Салтыкова-Щедрина
Выполнила: студентка 4 курса
ФФ ОЗО
Макаренко Е. С.
№ з. кн.05321023
Проверил: преподаватель
Габдуллина В. И.
Барнаул, 2010
План
1. «История одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина- сатирическое произведение
2. Гротесковость структуры«Истории одного города»
2.1 Город-гротеск
2.2 Переплетение достоверного ифантастического
3. Гротеск в изображении системы персонажей
3.1 Гротесковые фигуры градоначальников
3.2 Гротескный образ глуповцев
Заключение
Список литературы
1. «История одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина- сатирическое произведение
Если в раннем творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина почти отсутствовалиприёмы резкого сатирического преувеличения, то ко времени создания «Историиодного города» писатель уже максимально использовал необыкновенные сравненияи уподобления, составившие основу его сатирической фантастики. Автор развил всеспособы типизации, которые воплотились у него в образах глуповских градоначальников.Так он пришёл к созданию гротескного образа, сатирико-фантастического персонажа.Основная функция его преувеличений — выявление сущности человека, подлинных мотивовего речей, поступков и действий. В своём произведении Салтыков-Щедрин направил острыестрелы сатирического обличения в правящую верхушку страны, поставив в центре повествованиякритическое изображение взаимоотношений власти и народа. Основной целью сатирикабыло создание обобщённого образа России, в котором синтезируются вековые слабостинациональной русской истории, достойные сатирического освещения, коренные порокирусской государственной и общественной жизни. Именно для наилучшего достижения этойзадачи он избрал самую удачную форму — гротеск и фантастику. Причём эта форма нискольконе искажает действительности, а лишь доводит до парадокса те качества, которые таитв себе бюрократический режим. Художественное преувеличение здесь играет роль своеобразногоувеличительного стекла, сквозь которое становится явным всё тайное, обнажается истиннаясуть вещей, укрупняется реально существующее зло. Гипербола помогает Щедрину сорватьпокровы действительности, выводя наружу настоящую природу явления. Именно гиперболическийобраз в наилучшей степени помогал приковать внимание читателя к тем отрицательнымсторонам, которые уже примелькались и стали привычными.
Кроме того, гиперболическая форма вскрывала все негативное, чтотолько зарождалось в обществе, но ещё не приняло своих угрожающих размеров. С помощьюгротеска и фантастики Салтыков-Щедрин ставит диагноз социальным болезням общества,выводит на поверхность все те последствия социального зла, которые ещё не проявились,но которые непременно вытекают из существующего строя.
2. Гротесковость структуры «Истории одного города»2.1 Город-гротеск
Странен и причудлив образ города Глупова. В одном месте мы узнаём,что «прибывши домой, головотяпы немедленно выбрали болотину и, заложив на нейгород, назвали Глуповым» [IV,14]. В другом месте утверждается,что «родной наш город Глупов имеет три реки и, в согласность Древнему Риму,на семи горах построен, на коих в гололедицу великое множество экипажей ломается»[IV, 7]. Ясно, что город вбирает в себя признаки двух русскихстолиц — Петербурга и Москвы. Парадоксальны и его социальные характеристики. Тоон появляется перед читателями в образе уездного городишки, то примет облик губернскогои даже столичного, а то вдруг обернётся захудалым русским селом или деревенькой,имеющей свой выгон для скота. Но при этом окажется, что границы глуповского выгонасоседствуют с границами Византийской империи.
Фантастичны и характеристики глуповских обывателей: временамиони походят на столичных или губернских горожан, но эти «горожане» пашути сеют, пасут скот и живут в деревенских избах. Столь же несообразны и причудливылики глуповских властей: градоначальники совмещают в себе повадки, типичные длярусских царей и вельмож, с действиями и поступками, характерными для губернатора,уездного городничего или даже сельского старосты.
«Глупов выступает у Щедрина как образ условный, иносказательный.Перед нами не просто типический российский город. Перед нами город-гротеск»,- отмечает Д.П. Николаев [III, 173].
Для чего потребовалось Салтыкову-Щедрину сочетание несочетаемого,совмещение несовместимого? Д.П. Николаев так отвечает на этот вопрос: «В»Истории одного города", как это уже видно из названия книги, мы встречаемсяс одним городом, с одним образом. Но это такой образ, который вобрал в себя признакисразу всех городов. И не только городов, но и сёл, и деревень. Мало того, в нёмнашли воплощение характерные черты всего самодержавного государства, всей страны"[III, 174].
2.2 Переплетение достоверного и фантастического
Другая характерная особенность художественной структуры«истории одного города» состоит в том, что все события, сцены правдоподобныеи достоверные сочетаются с ней с фигурами и сценами фантастическими, в реальнойжизни невозможными.
Заглянем, например, в «Опись градоначальников», в которойЩедрин знакомит нас с многообразием лиц, в разное время правивших Глуповым. С первоговзгляда нет ничего необычного: фамилия есть, имя-отчество есть и чин. И качестваминекоторые наделены правдоподобными.
В то же время встречаются необычные характеристики и детали.
Так, бригадир Иван Матвеевич Баклан описан следующим образом:«Был роста трёх аршин и трёх вершков, и кичился тем, что происходит по прямойлинии от Ивана Великого (известная в Москве колокольня). Переломлен пополам во времябури, свирепствовавшей в 1761 году» [IV, 16]
Маркиз де Санглот «летал по воздуху в городском саду и чутьбыло не улетел совсем, как зацепился фалдами за шпиц, и оттуда с превеликим трудомснят» [IV,17].
Статский советник Никодим Осипович Иванов «был столь малогороста, что не мог вмещать пространных законов. Умер в 1819 году от натуги, усиливаясьпостичь некоторый сенатский указ» [IV,18].
Достоверное, правдоподобное и фантастическое в сатире Щедринасосуществуют, взаимодействуют между собой. Благодаря этому те или иные стороны жизниповорачиваются к читателю как бы заново, обнажается их истинная сущность.
В реальной действительности внутренние жизненные закономерностиоказываются скрытыми в однообразной повседневности. Но если в этой повседневностипроисходит что-то необыкновенное, человек останавливается и начинает размышлятьнад тем, что бы это могло означать.
Сочетание достоверного и фантастического в сатире Щедрина преследуетаналогичную цель. Вторжение фантастики в повседневную действительность призванопривлечь внимание читателя к таким закономерностям жизни, которые обычно ускользалиот взора.
3. Гротеск в изображении системы персонажей3.1 Гротесковые фигуры градоначальников
В описи градоначальников даются краткие характеристики глуповскихгосударственных деятелей, воспроизводится сатирический облик наиболее устойчивыхособенностей русской истории, неизменно повторяющихся во все эпохи и все времена.Феофилакт Беневоленский и Василиск Бородавкин вошли в историю повсеместным и насильственнымнасаждением в Глупове игры ламуш, горчицы и лаврового листа, прованского масла иперсидской ромашки. Амадей Клементий прославил себя усердным принуждением обывателейк стряпне макарон. Онуфрий Негодяев размостил вымощенные его предшественниками улицыи из добытого камня настроил монументов. Угрюм-Бурчеев разрушил старый город и построилдругой на новом месте. Перехват-Залихватский сжёг гимназию и упразднил науки. Уставыи циркуляры, сочинением которых прославились губернаторы, бюрократически регламентируютжизнь обывателей вплоть до бытовых мелочей, вплоть до указов «О добропорядочномпирогов печении».
Заострения и преувеличения художественных образов писатель достигаетмногообразными художественными средствами. Создавая образы гардоначальников, сатирикшироко пользуется приёмом, который можно было бы назвать приёмом «кукольности».
Его градоначальники напоминают мерзких и свирепых марионеток.Этот приём избран Щедриным не случайно. В его основу положена правда жизни и глубокаямысль. Потребность творить насилие вошла в их плоть и кровь, грабёж стал повседневнойпривычкой. Поэтому они и лишены всяких человеческих черт и даже человеческого облика.Властители Глупова — это уже не люди, а живые куклы. Свои функции они способны выполнятьавтоматически. Им для этого, как то доказывает пример Брудастого, даже головы ненужно. В голове этого администратора вместо мозга действует нечто вроде шарманки(«органчика»), наигрывающей два слова-окрика: «разорю!» и«не потерплю!». Рассказывается о том, как однажды сломался механизм вголове Брудастого, как он исчез с глаз обывателей, удалившись в свой кабинет. Письмоводитель,вошедший утром с докладом, «увидел в кабинете такое зрелище: градоначальниковотело, облечённое в вицмундир, сидело за письменным столом, а перед ним, на кипенедоимочных реестров, лежала, в виде щегольского пресс-папье пустая градоначальниковаголова [IV,25]. Пока местный мастер пытался починить сломавшийся»органчик", в Глупове начался «бунт», первопричиной которогостало неистребимое начальстволюбие. Взбесившаяся толпа сбежалась к дому помощникаградоначальника с истошным криком: «Куда ты девал нашего батюшку?!».
Так высмеивает Щедрин бюрократическую бездумность русской государственнойвласти, а также безграничное доверие к ней обывателей. К Брудастому примыкает другойградоначальник с искусственной головой — Прыщ. У Прыща голова фаршированная, поэтомуон совершенно неспособен управлять, а его девиз — «отдохнуть-с». И хотяглуповцы вздохнули при новом правителе, суть их жизни мало изменилась: и в том,и в другом случае судьба города находилась в руках безмозглых властей.
Нельзя не заметить, что в основе щедринской фантастики и гротескалежит народный взгляд на вещи, что многие фантастические образы являются не чеминым, как развёрнутыми метафорами, почерпнутыми из русских пословиц и поговорок.И «органчик» у Брудастого, и «фаршированная голова» у Прыщавосходят к распространённым в народе пословицам, поговоркам и фразеологическим выражениям:«на тулово без головы шапки не пригонишь», «тяжело голове без плеч,худо телу без головы», «у него голова трухой набита», «потерятьголову», «хоть на голове-то густо, да в голове пусто». Богатые сатирическимсмыслом народные присловья без всякой переделки попадают в описание глуповских войни междоусобиц.
Атмосфера гневного презрения, беспощадной издёвки, решительнойкритики окружает все фигуры градоначальников. Однако наибольшего накала, силы, насыщенностисатира Салтыкова-Щедрина достигает в образе Угрюм-Бурчеева, где слились и бездушныйавтоматизм Органчика, и карательная неуклонность Фердыщенки, и педантизм Двоекурова,и жестокость Бородавкина, и одержимое идолопоклонничество Грустилова. «Угрюм-Бурчеевбыл прохвост в полном смысле этого слова. Не потому только, что он занимал эту должностьв полку, но прохвост всем своим существом, всеми помыслами» [IV,151]. В понятии «прохвост», в узком (профессиональном)и широком (ругательном) смысле слова, соединилось для писателя всё зло, какое существуетв мире, враждебном жизни, человеческой и природной. Рассказ об Угрюм-Бурчееве развёртываетсяв сурово-трагической интонации. Здесь автор охватил своей сатирой и ярко отобразилвесь набор всевозможных ухищрений антинародной власти, все её политические постулаты,всю её законодательно-административную систему, основанную на принуждении, муштре,постоянном порабощении и угнетении народных масс. В казарменном идеале Угрюм-Бурчеевазапечатлены эксплуататорские режимы не одной только эпохи и не одной конкретнойстраны, а многих эпох и многих стран.
Сатира Щедрина направлена также против аморальной, наполненнойбесчинством фаворитизма, дворцовыми интригами жизни представителей власти. Особенноярко их жизнь и нравы разоблачатся в сказании о шести градоначальницах, в которомможно увидеть намёк на систему правления многих русских цариц. Нарисованные здесьсатирические картины наиболее ярко изображают жизнь, находящуюся под «игомбезумия». В образе целого полчища разъярённых клопов автор разоблачает бескультурье,невежество, нечистоплотность и паразитизм правящих слоёв. Ненавидящий царизм каксистему, писатель стремился таким образом вызвать у читателей чувство такого жеотвращения и омерзения.
3.2 Гротескный образ глуповцев
Глупов в книге Щедрина — это особый порядок вещей, составнымиэлементами которого являются не только администрация, но и народ — глуповцы. Щедринподвергает сатире наиболее слабые стороны народного миросозерцания. Писатель показывает,что народная масса в основе своей политически наивна, что ей свойственно неиссякаемоетерпение и слепая вера в начальство, в верховную власть.
«Мы люди привышные! — говорят глуповцы. — Мы перетерпетьмогим. Ежели нас теперича в одну кучу сложить и с четырёх концов запалить — мы итогда противного слова не молвим!» [IV,52]. Энергииадминистративного действия противопоставляется энергия бездействия, «бунт»на коленях: «Что хошь с нами делай! — говорили одни, — хошь — на куски режь;хошь — с кашей ешь, а мы не согласны!» — «С нас, брат, не что возьмёшь!- говорили другие, — мы не то что прочие, которые телом обросли! Нас, брат, и уколупнутьнегде!». И упорно стояли при этом на коленях" [IV,81].«Мало ли было бунтов! — с гордостью говорят о себе глуповские старожилы. — У нас, сударь, насчёт этого такая примета: коли секут — так уж и знаешь, что бунт!»[IV,80].
Когда же глуповцы «берутся за ум», то, «по вкоренившемусяисстари крамольническому обычаю», они или посылают ходока, или пишут прошенияна имя высокого начальства: "’’Ишь, поплелась! — говорили старики, следя затройкой, уносившей их просьбу в неведомую даль, — теперь, атаманы-молодцы, терпетьнам недолго! ’’. И действительно, в городе вновь сделалось тихо; глуповцы никакихновых бунтов не предпринимали, а сидели на завалинках и ждали. Когда же проезжиеспрашивали: как дела? — то отвечали: ’’Теперь наше дело верное! Теперича мы, братецмой, бумагу подали! ’’" [IV,58].
В сатирическом свете предстаёт и «история глуповского либерализма»в рассказах об Ионке Козыреве, Ивашке Фарафонтьеве и Алёшке Беспятове. Мечтательностьи незнание практических путей осуществления своих мечтаний — таковы характерныепризнаки глуповских либералов. Политическая наивность народа звучит даже в самомего сочувствии своим заступникам: «Небось, Евсеич, небось! — провожают глуповцыв острог правдолюбца Евсеича, — с правдой тебе везде будет жить хорошо!.» [IV,56]. Следует отметить, что в сатире на народ, в отличие отобличения градоначальников, Щедрин строго соблюдает границы той сатиры, которуюсам народ создал на себя, широко использует фольклор. И если сатира на градоначальниковбеспощадна в своей разоблачающей силе, то смех над «обывателями» наполнентеплотой и сочувствием. «Чтобы сказать горькие слова обличения о народе, онвзял эти слова у самого народа, от него получил санкцию быть его сатириком»,- писал А.С. Бушмин [I, 665].
В заключительных главах всё ярче проявляются мысли писателя отом, что глупость, пассивность, которую, казалось бы, автор высмеивает в глуповцах,на самом деле образуют лишь «искусственные примеси». Жители, по твёрдомуубеждении автора, могут быть способны и на протест, и на упорство. Есть в народноймассе смелые, отважные люди, героические личности, правдолюбцы, наделённые незауряднойнравственной силой. В этом отношении символичным является сравнение с рекою, которая,несмотря на все ухищрения Угрюм-Бурчеева, упрямо текла в прежнем направлении.
Заключение
Сатирика, равного по масштабу Салтыкову-Щедрину, не знала нирусская, ни мировая литература XIX века.Его сатира включает в себя изображение действительности в форме самой жизни, глубокийпсихологизм, тонкость анализа человеческой души. И в то же время она наполнена яркимгротеском, фантастичностью сюжетов. Сатирические типы и образы, созданные писателем,пережили своё время. Ярко запечатлев всё зло, все уродства своей эпохи, нарисованныеим картины продолжают жить, не теряя и в наши дни своей силы и актуальности. А всёпотому, что образы Салтыкова-Щедрина — не сатирические однодневки, а масштабныехудожественные обобщения.
Список литературы
1. Бушмин А.С. М.Е. Салтыков-Щедрин // История русской литературы: В 4 т. — Л., 1982. — Т.3.
2. Николаев Д.П. Смех Щедрина: Очерки сатирической поэтики. — М.: Советскийписатель, 1988.
3. Николаев Д.П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск. — М.: Художественнаялитература, 1977.
4. Салтыков-Щедрин М.Е. История одного города. — М.: Советская Россия, 1973.
5. Соколова К.И. Михаил Ефграфович Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1993.
6. Эльсберг Я.Э. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество. — М.: Государственноеиздательство художественной литературы, 1953.