"Чужое" слово в художественном тексте (на материале романа Т. Толстой "Кысь")

Государственное автономное  образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«СИБИРСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
ИНСТИТУТ ФИЛОЛОГИИ И ЯЗЫКОВОЙ КОММУНИКАЦИИ
Кафедра русского языка

КУРСОВАЯ РАБОТА
«Чужое»слово в художественном тексте (на материале романа Т. Толстой «Кысь»)

Руководитель доктор
филологических наук,
доцент кафедры русского языка,
Григорьева Т.М.
Студент группы ФЖ 09-01Б Макарова М.В.
Красноярск 2010

Содержание
 
Введение
Глава 1. Интертекстуальность как категория художественногомышления
1.1 Теоретические аспекты концепции диалогизма
1.2 Категория интертекстуальности: источники,подходы к изучению, система связей
1.3 Интертекстуальные элементы, их функции втексте
Глава 2. «Чужая речь» как элемент структурытекста романа «Кысь»
2.1 Интертекстуальные связи на уровне мифопоэтикии фольклорных отношений
2.2 Цитатный слой романа:основные источники интертекста
2.2.1 Собственно цитата
2.2.2 Аллюзии в романе«Кысь»
2.2.3 Реминисценции впроизведении Т. Толстой
2.2.4 Центонные тексты
Заключение
Список литературы
Приложение

Введение
 
Современноеискусство принято считать цитатным, ту же характеристику обычно получаетпостмодернистский литературный текст и способ мышления автора.Интертекстуальность, неотъемлемая часть постмодернистской поэтики, являетсяприёмом создания художественных структур и инструментом анализа. В формированиитеории интертекстуальности особое значение имеет концепция «чужого слова» М.Бахтина, в соответствии с которой «познавательно-этический момент содержания»,необходимый для художественного произведения, берется авторами-творцами нетолько из «мира познания и этической действительности поступка», а привзаимодействии с предшествующей и современной литературой, создавая некий«диалог» [Бахтин, 1975: 35]. Говоря об интертекстуальности, в первую очередьподразумевается присутствие в новом тексте элементов предшествующих художественныхтекстов.
Курсоваяработа посвящена анализу особенностей романа Татьяны Толстой «Кысь» с точкизрения интертекстуальности поэтики. Ее творчество занимает особое положение всовременной литературе, неоднозначно оценивается критиками, порой вызываяострую полемику и споры. Некоторые отмечают в произведениях Т. Толстой «тягу квечным темам», в чем признается и сама писательница, но, тем не менее, все этитемы варьируются и развертываются на фоне современных событий [Пронина, 2002:31]. Выход романа «Кысь» ознаменовало обращение Т. Толстой к более широкомукругу вопросов, связанных с историей и современностью. В романе затрагиваютсяполитические, идеологические, философские, социальные, идеологические и другиеболее масштабные вопросы. Следует говорить о большом прогрессе, сделанном Т.Толстой на творческом пути.
В связи снедостаточной изученностью интертекстуальности и «чужого слова» в романе Т.Толстой «Кысь», возникает необходимость рассмотрения специфики диалогичностипроизведения на базе анализа его интертекстуальных связей с фольклором,литературой и культурой. Этим и обусловлена актуальность данногоисследования.
Цельисследования – доказать эффективность и значимость интертекста в раскрытииавторского замысла литературного произведения, а также описание разного родазаимствований элементов «чужого» текста и выявлений на этой основесмыслопорождающих механизмов интертекстуальности и ее эстетических функций вромане.
Поставленная цельпредполагает решение следующих задач:
1) Изучитьтеоретические концепции диалогизма и категории интертекстуальности;
2) Систематизироватьинтертекстуальные единицы в романе;
3) Рассмотретьмеханизм реализации чужой речи в произведении, имея в виду его смысловую ихудожественную направленность;
4) Исследоватьфункционирование «чужой» речи в романе, показать её идейное, стилевое икомпозиционное своеобразие;
5) Выявитьинформацию о духовной культуре и эстетических установках Т.Толстой с помощьюавторов, с которыми она взаимодействует в творческом диалоге
Объектом исследования выступаетинтертекстуальность как воплощение феномена диалогизма литературныхпроизведений.
Предметом изучения избираютсяконкретные приемы и средства создания поэтики интертекстуальности, котораяформирует качественные художественные характеристики романа Т. Толстой ипрослеживается на разных уровнях.
Методологическойосновой исследования послужили труды ученых ХХ века, посвященные проблемеинтертекстуальности и касающиеся «чужого слова» и язык романа Татьяны Толстой«Кысь», рассматриваемый как самодостаточный литературно-художественный текст икак основной вариант реализации специфического художественного кода писателя.Основой практически всех исследований в этой области является концепция М.М. Бахтина,с помощью которой мы останавливаемся на проблеме «чужого» слова в романе Т. Толстой.В работе мы опираемся на концептуальные разработки Р. Барта, Ю. Кристевой, Ю.М.Лотмана, Н.А. Фатеевой и ряда других исследователей, которые также помогутвыделить интертекстуальные единицы в романе «Кысь».
Главным методомисследования является метод сплошной выборки текста. Исследование включаеттакже элементы методов анализа, сравнения, обобщения.
Структураработы:курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографическогосписка и приложения.

Глава1. Интертекстуальность как категория художественного мышления
 
1.1Теоретические аспекты концепции диалогизма
Проблемачужого слова впервые обозначилась в работе М.М. Бахтина «Проблемы поэтикиДостоевского». В ней была отмечена связь с диалогическими отношениями: «Путемабсолютного разыгрывания между чужой речью и авторским контекстомустанавливаются отношения, аналогичные отношению одной реплики к другой вдиалоге. Этим автор становится рядом с героем, и их отношения диалогизируются» [Бахтин, 1963: 136 – 146]. При создании художественного произведения происходитвзаимодействие между авторами-творцами с одной стороны, и, с другой стороны,предшествующей и современной литературой. Такое взаимодействие создает диалог,предполагающий понимание и интерпретацию художественного произведения. И здесьглавную роль будет играть восприятие – потому как понимание всегдаиндивидуально, оно предполагает многовариантность и субъективность. Важно такжеотметить, что в процессе работы встречаются люди, а не тексты. Таким образом,понятие диалога становится шире, чем понятие интертекстуальности.
Диалогическиесвязи между произведениями существуют до и после каждого текста. Эта проблема изаставляет рассматривать текст в «пересекающемся поле многих семантическихсистем, многих «языков», и принцип монологизма вступает в противоречие спостоянным перемещением семантических единиц. В тексте идет полилог различныхсистем, сталкиваются разные способы объяснения и систематизации картины мира»[Бахтин, 1963: 111]. Они не ограничиваются взаимодействием двух или болеесубъектов, а существуют между народами, культурами, шире – эпохами,следовательно, необходимо принимать во внимание требование времени иориентироваться на меру и качество ценностных систем народов в укладе их жизнии культуры. На этом и стоили свои концепции М. Бахтин, Ю. Лотман и др. Васпектах культуры и общения невозможно представить текст как монологический икак изолированный. По мнению М. Бахтина, монологизм присущ наукам точным,требующим знания и является завершающим, овеществляющим. Диалогизм присущнаукам гуманитарным, ибо монологизм заглушает голос другого сознания.Диалогичность, по его мнению, предполагает открытость сознания и поведениячеловека в окружающей реальности, его готовность к общению на равных, дарживого отклика на позиции других людей. Существуют различные виды диалога. Вразновидности диалога автор-читатель, читателю приходится преодолевать«чуждость чужого» и прояснять для себя истину, исходящую от автора, приниматьего убеждения, взгляды, опыт. Изначально теория диалога была разработанаБахтиным относительно к истине, затрагивала сознание, язык, речевые жанры, онатак или иначе была направлена на узнавание того, что должно было быть узнано. Всхеме автор-текст-читатель предполагается читатель исторический, для которогоизвестны ранние коды диалога, и который может при принятии смысла произведенияне только обогатить свой опыт, но и внести элементы собственного воззрения намир.
Такимобразом, важным понятием при рассмотрении диалогических отношений становится«понимание» — соотнесение одного текста с другим и переосмысление в новомконтексте. В процессе развития диалога все смыслы будут меняться. Бахтинымотрицается существование первого и последнего слова, границ диалогическогоконтекста. Все смыслы, даже «рожденные в диалоге прошедших веков», никогда немогут быть завершенными, конечными.
Идеи М.М.Бахтина нашли свое продолжение и развитие в трудах Ю.М. Лотмана и его школы.Ю.М. Лотман выдвигает идею памяти культуры, причем взаимодействие памятикультуры и ее саморефлексии «строится как постоянный диалог», при котором«некоторые тексты из хронологически более ранних пластов вносятся в культуру,взаимодействуя с её современными механизмами» [Лотман, 1992: 148].
 
1.2Категория интертекстуальности: источники, подходы к изучению, система связей
Термин«интертекст» появился в рамках французского постструктурализма. Создателемтермина является Ю. Кристева, которая утверждает, что «любой текст строится какмозаика цитации, любой текст есть продукт впитывания и трансформациикакого-либо другого текста» и «тем самым на место понятия интерсубъективностивстает понятие интертекстуальности и оказывается, что поэтический языкподдается как минимум двойному прочтению» [Кристева, 1995: 98]
Концепция М. Бахтинаявляется одним из трех источников теории интертекстуальности, наряду с теориейанаграмм Ф. де Соссюра и научных взглядов Ю. Тынянова.
Ф. де Соссюр,исследуя древние анаграммы, приходит к выводу о том, каким образом отдельныйэлемент текста влияет на его внутренние особенности, и обозначает проблемупересечения разнообразных дискурсов.
Ю. Тыняновразрабатывал проблему интертекста в свете изучения пародии, в которой виделфундаментальный принцип обновления художественных систем, основанный натрансформации предшествующих текстов. Пародия выступает как двуплановый текст,сквозь который виден текст-предшественник. Весь смысл пародии возникает при еесоотнесении с предшествующей традицией, которая обязательно включается в чтениепародического текста [Пономарева, 2007: 160].
Как взарубежном, так и в отечественном литературоведении не существует четкогоопределения интертекстуальности. Обозначились два подхода к изучению данногоявления: широкий и узкий.
В широкомплане интертекстуальность понимается как универсальное свойство текста(текстуальности) вообще. Широкий подход к интертекстуальности, разрабатываемыйпрежде всего в рамках семиотики, освещен в работах Р. Барта, Ю. Кристевой, Ю.М.Лотмана и др. Этот подход предполагает рассмотрение всякого текста какинтертекста. В соответствии с таким пониманием, предтекстом каждого отдельногопроизведения являются все конкретные предшествующие тексты и лежащие в ихоснове общие коды и смысловые системы. Между новым создаваемым текстом ипредшествующим «чужим» существует общее интертекстуальное пространство,включающее в себя весь культурно-исторический опыт личности.
Всоответствии с более узким подходом интертекстуальность обозначает не свойствотекстов, а особое качество лишь определенных текстов (или типов текста). В этомслучае под интертекстуальностью понимаются такие диалогические отношения, прикоторых один текст содержит конкретные и явные отсылки к предшествующимтекстам. При этом не только автор намеренно и осознанно включает в свой текст вего диалогической соотнесенности. Данная трактовка интертекстуальности получилареализацию в исследованиях Н.А. Фатеевой (1998), которая различает две стороныинтертекстуальности: читательскую (исследовательскую) и авторскую. Читательориентирует себя на более углубленное понимание текста, распознание его за счетустановления многомерных связей с другими текстами. Для автора интертекстуальность– это способ создания собственного текста и реализация своего поэтического «Я»посредством сложной системы отношений с текстами других авторов.
Такимобразом, всякий текст является реакцией на предшествующие тексты. Возникаетвопрос: в какой последовательности рассматривать элементы интертекста?Интертекстуальные элементы, связывающие тексты разного типа, разнообразны ивыполняют различные функции. Прежде всего, они отличны по степени узнаваемостив художественном тексте читателем. На этапе формирования текстовой семантикиглавную роль играют два фактора: замысел автора и уровень подготовленностичитателя. При чтении теста каждый читатель интерпретирует слова автора с учетомсвоего запаса знаний и с учетом исторических изменений. Интерпретация текста недолжна быть вольной, а обязана опираться на материальные сигналы текстовой культуры:лексические единицы, грамматические модели, синтаксические конструкции. Притаком подходе к анализу текста отчетливо выявляются его «инородные частицы»,представляется возможным узнать «чужое» и правильно интерпретироватьвозникающие в произведении параллели.
Наиболеепродуктивным при исследовании романа Т. Толстой «Кысь» является узкий подход.
Роман Т.Толстой «Кысь», написанный в стиле постмодернистской поэтики, является такимтекстом, который содержит конкретные и явные отсылки к предшествующим текстам.
Интертекстуальныесвязи в литературном тексте представляют собой разветвленную систему.Классифицировать, определить основные структурные особенности этой системыпытались многие исследователи. К примеру, классификация Н.А. Фатеевойохватывает многообразие интертекстуальных элементов и межтекстовых связей вхудожественных текстах, где можно выделить:
1) собственноинтертекстуальность, образующая конструкции «текст в тексте» (цитаты, аллюзии,центонные тексты);
2) архитекстуальность,понимаемая как жанровая связь текстов;
3) гипертекстуальностькак осмеяние или пародирование одним текстом другого [ Фатеева, 1998: 32].
 
1.3Интертекстуальные элементы, их функции в тексте
Интертекстуальныеэлементы, связывающие тексты разного типа, разнообразны и выполняют различныефункции. Следует выделить несколько типов интертекстуальных элементов, которыебудут рассматриваться в дальнейшем:
Цитата (от лат. cito — «привожу в движение», «потрясаю») – дословноевоспроизведение двух и более компонентов предшествующего текста – типологизируетсяпо степени атрибутивности к исходному тексту, а именно по тому, оказывается лиинтертекстуальная связь выявленным фактором авторского построения ичитательского восприятия текста или нет. Вслед за Н.А.Фатеевой мы отмечаемразновидности цитат с атрибуцией: точным воспроизведением предшествующеготекста с указанием автора и заключением в кавычки; неточное воспроизведениетекста-донора, но указание источника-заимствования; цитата с расширеннойатрибуцией – расширенное значение приобретается посредством намека на автора,например, «один поэт», «меж мудрецами был чудак» или с помощьюпсевдобиографической основы.
Цитаты безатрибуции образуются путем присоединения «операторов» «не» к хорошо известнымцитатам или противительного союза «но». Также сюда можно включить и«закавычивание».
Автор вноситцитаты в свой контекст для определенной цели: создания новой семиосферы, вкоторой сохраняется стойкое напряжение между «своим» и «чужим» словом. Формируяграни смысла в новом авторском тексте, цитата расширяет смысл уже когда-тосказанного.
Аллюзия (от лат. allusio — шутка, намёк) –заимствование определенных элементов претекста. От цитаты аллюзию отличает то,что заимствование элементов происходит выборочно, а целое высказывание илистрока предшествующего текста, соотносимые с новым текстом, присутствуют в последнемтолько имплицитно.
Аллюзиипредставляют собой не троп или фигуру в строгом смысле, а приёмтекстообразования, заключающийся в соотнесении создаваемого текста с каким-либопрецедентным фактом – литературным или историческим. Они расширяютпредставления о временных и исторических пластах, говорят о фактах литературы,истории, являющихся общеизвестными. Аллюзии многочисленны в любомхудожественном тексте, но в отличие от обычных цитат, они имеют минимальныйсемантический потенциал. Содержащие аллюзию высказывания, помимо буквальногосмысла, имеют второй план, заставляющий читателя обратиться к тем или инымвоспоминаниям, ощущениям, ассоциациям. Часто лишь знание истории, биографиигероя или внетекстовой ситуации помогают читателю понять смысл сказанного втексте, и только в этом случае аллюзии проявляют себя полноценно, дают почвудля мощных ассоциаций, которые порой оказываются гораздо шире авторскогопредставления.
Реминисценция (от лат. reminiscentia – воспоминание) влитературе — элемент художественной системы, отсылающий к ранее прочитанному произведениюискусства. Это самые объемные и разнородные единицы, наиболее насыщенные всмысловом плане. Любое заимствование в реминисцентном плане (на уровне сюжета,строфики, смыслорождения) требует глубокого анализа. Большую роль прирассмотрении и анализе реминисценций играет интерпретация, которая требует отинтерпретатора внимательности, точности, неоднократности прочтения текста,сопоставления его с другими текстовыми структурами для определения истинногоавторского, литературного, философского и филологического мышления.
Центонныетексты (лат.cento, род. падеж centonis — одежда или одеяло изразноцветных лоскутов) представляют собой целый комплекс аллюзий и цитат. Вбольшинстве совеем они неатрибутированны. Центон – это создание сложного языкаиносказания, внутри которого семантические связи определяются литературнымиассоциациями.
интертекстуальностьроман толстая цитата аллюзия

Глава2. «Чужая речь» как элемент структуры текста романа «Кысь»
 
2.1Интертекстуальные связи на уровне мифопоэтики и фольклорных отношений
Т.Толстая, также как и многие другие писатели-постмодернисты, в своемпроизведении уделяет большое внимание мифологической стороне романа. Роман«Кысь» является авторской оригинальной мифологической структурой. В этомпроизведении присутствует не только традиционный миф, но и современный –«неомиф», под которым понимается «сознательное конструирование произведений,структурно и содержательно отождествленных с мифом, а также ироническое егоиспользование» [Пономарева, 2007: 164]. В романе «Кысь представлены различныевиды мифов:
1) Архетипические (о создании мира,объясняют его причинность). Вопросы, вечные предпосылки мифологии,повторяющиеся по кругу: «Да что мы про жизнь знаем? Ежели подумать? Кто ейвелел быть, жизни-то? Отчего солнце по небу катится, отчего мышь шебуршит, деревьякверху тянутся, русалка в реке плещет, ветер цветами пахнет, человек человекапалкой по голове бьет? Отчего другой раз и бить неохота, а тянет словно уйтикуда, летом, без дорог, без путей, туда, на восход солнца, где травы светлые поплечи, где синие реки играют, а над реками мухи золотые толкутся…».
2) Тотемныймиф.Мышь — как краеугольный камень счастливого бытия. Настала эпоха мышиной фауны,«Мыши — наша опора» — лозунг жителей «города будущего». «Мышь — онадругое дело, ее — вон, всюду полно, каждый день она свежая, наловил, ежеливремя есть, и меняй ты себе на здоровье, да ради Господа, — кто тебе словоскажет? И с покойником ее в гроб кладут вместе с домашним скарбом, и невестесвязку подарить не возбраняется».
3) Мифо культурном герое (персонажи, которые добывают или создают предметы культуры).Здесь таким персонажем является Федор Кузьмич: «Принёс-то огонь людям ФёдорКузьмич, слава ему. С неба свёл, топнул ножкой — и на том месте земля и загорисьясным пламенем». Фёдор Кузьмич приравнивается Прометею. «Кто саниизмыслил? Фёдор Кузьмич. Кто колесо из дерева резать догадался? Фёдор Кузьмич.Научил каменные шарики долбить, мышей ловить да суп варить. Научил берестурвать, книги шить, из болотной ржави чернила варить, палочки для письмарасщеплять…»
4) Эсхатологическиймиф (о концесвета) — составляет антитезу мифу космогоническому. Это миф о конце, за которымобязательно последует начало, новая жизнь. Так и в романе Т. Толстой: мир,возникший после Взрыва, пройдя заданную траекторию круга, подходя к точкезамыкания, должен обнаружить признак разрушения, этот миф амбивалентен: в немкосмос и хаос, жизнь и смерть смыкаются.
«Будто лежит на юге лазоревое море, а на море на том — остров, а на острове- терем, а стоит в нем золотая лежанка. На лежанке девушка, один волос золотой,другой серебряный, один золотой, другой серебряный. Вот она свою косурасплетает, все расплетает, а как расплетет — тут и миру конец».
Интертекстуальностьромана «Кысь» проявляется и в его апелляции к жанрам народного словесноготворчества. Роман Т.Толстой представляет собой «энциклопедию фольклора»:сказки, заговоры, сказания, песни. Толстая создает особый сказочный мир. Втексте присутствуют различные виды фольклорного цитирования: образный, прямоецитирование, переделка фольклорного текста.
Втексте романа пересказаны сюжеты нескольких известных русских народных сказок:«Колобок», «Курочка Ряба», «Репка» с целью переосмысления и применения креальной жизни Федор-Кузьмичска.
Главнаяособенность этого мира в том, что фантастичное здесь плавно переходит в естественное,при этом, правда, теряя символ «чуда». Чудом же здесь является естественное длячитателя. К примеру, в романе «необычные» куры Анфисы Терентьевны были задушеныжителями Федоро-Кузмичьска, хотя читатель понимает, что они-то были совершеннонормальны. Фантастические начала, переплетенные с реальностью в «Кыси»,напоминают «Мастера и Маргариту» Булгакова, где мир реальный не отделен от мирафантастического, они — единое целое.
Одиниз таких легендарных образов — страшная Кысь, рассказ о которойсоздан как народная легенда, например, можно сравнить страшные рассказы олеших, водяных и прочей нечисти, которой изобилует русский фольклор: «В техлесах, старые люди сказывают, живет кысь. Сидит она на темных ветвях и кричиттак дико и жалобно: кы-ысь! кы-ысь! — а видеть ее никто не может. Пойдетчеловек так вот в лес, а она ему на шею-то сзади: хоп! и хребтину зубами:хрусь! — а когтем главную-то жилочку нащупает и перервет, и весь разум изчеловека и выйдет».
Еслиже говорить о значении этого образа, некоторые исследователи считают, что Кысь- это сочетание всех низменных инстинктов в человеческой душе. Другие говорят,что Кысь — прообраз русской мятущейся души, которая вечно ставит перед собойвопросы и вечно ищет на них ответы. Не случайно именно в минуты, когда Бенедиктначинает задумываться о смысле бытия, ему кажется, будто к нему подкрадываетсяКысь. Наверное, Кысь — что-то среднее между прообразом вечной русской тоски (аКысь кричит в романе очень тоскливо, грустно) и человеческим невежеством.
Другой,не менее важный для романа образ – белая Княжья Птица Паулин:
«Аглаза у той Птицы Паулин в пол-лица, а рот человечий, красный. А красоты онатаковой, Княжья Птица-то, что нет ей от самой себя покою: тулово белым резнымпером укрыто, а хвост на семь аршин, как сеть плетеная висит, как марькружевная. Птица Паулин голову все повертывает, саму себя все осматривает, и всюсебя, ненаглядную, целует. И никому из людей от той белой птицы отродясьникакого вреда не бывало, нет, и не будет. Аминь».
Ихобразы как будто остаются за рамками основного сюжетного повествования, ноупоминаются настолько часто, что можно понять: Кысь является нематериализованнымвоплощением бессознательных человеческих страхов, а Княжья Птица Паулин – отображениемих надежд и подсознательной жажды красоты жизни. Таким образом преломленный ввоображении Ад и Рай. В придуманном же мире общество находится на примитивномнаучном уровне. В результате Взрыва повредился сам язык, пропала грамотность,все слова с абстрактным значением и иноземного происхождения искажены. ВФедоре-Кузьмичске бытуют древние мифологические представления о мире (вера влешего, русалку, лыко заговоренное, Рыло, поэтичный миф о Княжьей ПтицеПаулин).
Роман«Кысь» отчасти создан по мотивам устного народного творчества. Традиционным дляволшебной сказки является мотив запрета, его нарушение непременно ведет засобой кару. В романе – это запрет на хранение и чтение печатных книг, якобызараженных радиацией и опасных для жизни. Мотив выгодной женитьбы превалирует врусских народных сказках – принцесса и полцарства в придачу. В нашем случае этокрасавица Оленька – дочь Главного санитара, «грозного Кудеяра Кудеярыча»,у которого «когти на ногах», что вызывает аллюзию на образы чудовищ изрусских сказок.
Цитированиефольклорного текста – элемент создания особого стиля романа. Авторскоепереосмысление фольклорных образов, мотивов и сюжетов помогает раскрыть глубинупоэтики произведения.

2.2 Цитатный слой романа: основные источникиинтертекста
 
2.2.1 Собственно цитата
Художественноепространство в романе «Кысь» представляет собой плотный прецедентный текст,включающий в большей степени поэтические неатрибутированные цитаты, аллюзии ицентоны из произведений А. Пушкина, М. Лермонтова, О. Мандельштама, А. Блока,М. Цветаевой, В. Маяковского, Б. Пастернака, С. Есенина, И. Анненского, Б. Окуджавы,Б. Гребенщикова и многих других.
ПоН.А. Фатеевой, цитата — «воспроизведение двух и более компонентов текста-донорас собственной предикацией. Цитата активно нацелена на «выпуклую радостьузнавания». Однако эта заданность может быть как эксплицитной, так иимплицитной. Поэтому цитаты можно типологизировать по степени ихатрибутированности к исходному тексту, а именно по тому, оказывается лиинтертекстуальная связь выявленным фактором авторского построения ичитательского текста или нет» [ Фатеева, 1998: 28]
Наиболеечасто интертекстуальные взаимодействия в романе актуализируются в виде цитат ииного рода отсылок к текстам художественных произведений. Попытаемся выделитьнесколько групп цитат в зависимости от источника:
Из художественных произведений(см. Приложение)
·  А.С. Пушкин:
«На всех стихиях человек –
Тиран, предатель, или узник».
«А-а,брат пушкин! Ага! Тоже свое сочинение от грызунов берег! Он напишет, – а они съедят,он напишет, а они съедят! То-то он тревожился! То-то туда-сюда по снегу разъезжал,по ледяной пустыне! Колокольчик динь-динь-динь! Запряжет перерожденца да и встепь! Свое припрятывал, искал, где уберечь!
Ни огня, ни темной хаты,
Глушь и снег, навстречу мне
Только версты полосаты
Попадаются одне!»
·  М.Ю. Лермонтов (из И.Гёте):
«Вот намедни Бенедикт перебелял:
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.
Тутвсе и дураку ясно».
· ОсипМандельштам:
«Бессонница.Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся…
— здеся только крякнешь и в бороде почешешь».
·  Александр Блок:
«Кузьмич сочинил:
О весна без конца и без краю!
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь, принимаю,
И приветствую звоном щита!
Только почему «звоном щита». Ведь щит-то для указов – деревянный».
· МаринаЦветаева:
«…стихиФедора Кузьмича, слава ему, из малопонятных, вспомнились:
В черном небе – слова начертаны –
И ослепли глаза прекрасные…
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
В поте – пишущий, в поте – пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Легкий огнь, над кудрями пляшущий, -
Дуновение – вдохновения!»
· ЯковПолонский:
«Отзари роскошный холод
Проникает в сад,
— сочинил Федор Кузьмич. Садов у нас, конешно, нету, это разве у мурзы какого, а что холодно,– это да… Проникает.»
· Ф.И.Тютчев:
«Зиманедаром злится –
Прошла ее пора,
Весна в окно стучится
И гонит со двора».
·  Григорий Марговский:
«Послеполуночи сердце пирует,
Взяв на прикус серебристую мышь!»
·  Иннокентий Анненский:
«Федор Кузьмич, слава ему, сочинил:
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света.
Никакого света с ней не надо, а даже наоборот: Бенедикт как к ней придет, сразу свечку задует…»
· К.Д.Бальмонт:
«Хочубыть дерзким, хочу быть смелым,
Хочу одежды с тебя сорвать!
Хочешь – дак и сорви, кто мешает?»
· ДмитрийТравин:
«…алижелчь, и грусть, и горесть, и пустота глаза осушат, и тоже слов
ищешь, а вот они:
Но разве мир не одинаков
В веках, и ныне, и всегда,
От каббалы халдейских знаков
До неба, где горит звезда?
Все та же мудрость, мудрость праха,
И в ней – все тот же наш двойник:
Тоски, бессилия и страха
Через века глядящий лик!»
· БорисПастернак:
«Авставляют его, день-то этот, в феврале, и стих есть такой:
Февраль! Достать чернил и плакать!»
· НиколайЗаболоцкий:
«Омир, свернись одним кварталом,
Одной разбитой мостовой,
Одним проплеванным амбаром,
Одной мышиною норой!»..
· МаксимилианВолошин:
«Настоле книг куча понаразложена. Ну, все. Все теперь его. Осторожно открыл одну:
Весь трепет жизни, всех веков и рас,
Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас.
Стихи. Захлопнул, другую листанул».
·  Владимир Соловьев:
«Каким ты хочешь быть Востоком:
Востоком Ксеркса иль Христа?»
Т.Толстая часто использует цитату как «точное воспроизведение какого-либо чужогофрагмента текста», но при этом полностью меняется смысл. Как отмечает И.В. Фоменко,«преобразование и формирование смыслов авторского текста и есть главная функцияцитаты» [ Фоменко, 1998: 73]. Как мы видим из вышеперечисленных примеров, этафункция цитаты реализуется прежде всего за счет её комического переосмысления.В «Кыси» автором представленных «чужих» текстов является Федор Кузьмич. Большинствоиз них не имеют атрибуции, так как истинный автор строк не упоминается.
Цитаты из произведений устного народного творчества
(восновном используются тексты сказок, поговорок и пословиц):
·  «Ежели икота напала, скажешь три раза:
Икота, икота,
Иди на Федота,
С Федота на Якова,
С Якова на всякого,
— она и уйдет».
·  «Бенедикт сел за стол, поправил свечу, поплевал на письменную палочку, брови поднял, шею вытянул и глянул в свиток: что нынче перебелять досталось. А достались «Сказки Федора Кузьмича».
— «Жили были дед да баба, — строчил Бенедикт, — и была у них курочка Ряба. Снесла раз курочка яичко, не простое, а золотое…» Да, Последствия! У всех Последствия!»
·  «Сел перебелять новую сказку: «Колобок». Смешная такая история, ужасти. Этот колобок и от бабушки ушел, и от дедушки ушел, и от медведя, и от волка. По лесу знай себе катался. Песенки пел веселые, с прибаутками: «Я колобок-колобок, по амбару метен, по сусеку скребен, на сметане мешен, на окошке стужен!»
· «Самиприходите. Сядем рядком, поговорим ладком… Покушаем…»
· «Авот плохо ты читал! Тянет дед репку, а вытянуть не может. Позвал бабку.Тянут-потянут, вытянуть не могут. Еще других позвали. Без толку. Позвали мышку,- и вытянули репку. Как сие понимать? А так и понимать, что без мыши –никуда. Мышь – наша опора!»
· «ИБенедикт лежал укутанный, давился бульоном и слезами, а тесть, осветив страницыглазами, водя пальцем по строчкам, важным, толстым голосом читал:
Ко-мар пи-щит,
Под ним дуб тре-щит,
Виндадоры, виндадоры,
Виндадорушки мои!»
Цитаты из текстов песен
· «Степьда степь кругом,
Путь далек лежит!
В той степи глухой
Умирал ямщик!»
(Русская народная песня).
· «Что– прелесть ее ручек!..
Что – жар ее перин!.. –
Давай, брат, отрешимся,
Давай, брат, воспарим!»
(Б. Окуджава, «Песенка о дальней дороге»).
· «Горитпламя, не чадит,
Надолго ль хватит?
Она меня не щадит, -
Тратит меня, тратит».
(Б. Окуджава, «Горит пламя, не чадит…»).
· «Сердцекрасавицы!
Склонно к измене!
И к перемене!
Как ветер мая!!!»
(Джузеппе Верди, Песенка Герцога из оперы «Риголетто»).
·  «…так ноги на месте не устоят, сами в пляс пустятся. А и еще есть хорошие. «Вот идут Иван да Данила». «Миллион алых розг». «Из-за острова на стрежень». «А я люблю женатого». И много еще».
(Б. Гребенщиков, песня «Иван и Данило», А. Пугачева «Миллион алых роз», Д. Садовников «Из-за острова на стержень», М. Колчанов и Н. Доризо «А я люблю женатого).
 
2.2.2 Аллюзии в романе «Кысь»
Однимиз самых заметных семантических приемов в произведении становится приемаллюзии.
Аллюзия(от лат.аllusion — намек, шутка) — в литературе, ораторской и разговорной речи отсылкак известному высказыванию, факту литературной, исторической, а чащеполитической жизни либо к художественному произведению"
Аллюзии, встречающиеся в тексте романа, чаще всего неатрибутированные. По своей внутренней структуре построения межтекстового отношения они лучше всего выполняют функцию открытия нового в старом. Такова реплика Никиты Иваныча:
·  «Но слово, начертанное в них, тверже меди и долговечней пирамид».
В данной строке присутствует не один предтекст: в первой части фигурируют элементы стихотворения М. Цветаевой «В черном небе — слова начертаны» из цикла «Версты II», вторая – отсылает к нескольким авторам. В стихотворении М.В. Ломоносова находим: «Я знак бессмертия себе воздвигнул / Превыше пирамид и крепче меди».
В «Памятнике» Г. Державина присутствуют следующие строки: «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный / Металлов тверже он и выше пирамид».
Список дополняют поэты: В.В. Капнист («Я памятник себе воздвигнул долговечный; Превыше пирамид и крепче меди он»), А.А. Фет («Воздвиг я памятник вечнее меди прочной / И зданий царственных превыше пирамид»), Тучков («Я памятник себе поставил / Превыше царских пирамид / Я имя тем свое прославил. / Его великолепный вид, / Который тверже меди зрится») и другие.
У Т. Толстой встречается заимствование, при котором частицы прецедентного текста рассредоточены по целой странице. Это цитата из романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина». Бенедикт узнает о хранящихся у людей старопечатных книгах. «Открытие» Варвары Лукинишны приводит его в смятение и наполняет сознание беспорядочными мыслями:
·  «Переглядываются: у них, может, тоже старая книга под лежанкой припрятана…Двери закроем и достанем… Почитаем. И свеча, при которой…полную тревог и обмана!.. Страх какой!»
Выделенные фрагменты отправляют нас к предтектсу: «И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу». В этой ситуации текст легко распознается, так как есть признак атрибутивности (описание внешности автора этих строк).
Большое внимание Т. Толстая уделяет номинативной аллюзии, которая несет в себе информацию о литературных, исторических и политических эпохах и персонажах. Слово в современном тексте не может пониматься отдельно, оторвано от всей предыдущей культурной традиции, оно в самом себе несет связь с предшествующими текстами. Аллюзии, заключенные в именах героев и в нарицательных словах, служат средством связи романа с другими текстами, расширяют рамки произведения, позволяют глубже посмотреть на проблему.
Так, интересная аллюзия возникает в имени жены Бенедикта Оленьки. Это явный намек на пушкинскую Ольгу в «Евгении Онегине». Её особенностями являются ее женская природа, отсутствие интереса ко всему, что выходит за рамки быта. Она красива, но глупа, живет интересами мужчины. В первоначальном восприятии Бенедикта Оленька обманывает наши ожидания, связанные с ее именем: она таинственна, загадочна, но с замужеством весь этот ореол стирается.
Аллюзия содержится и в имени Никиты Иваныча. Его способность добывать огонь — отсылка к Прометею, и к сказочным огнедышащим драконам.
Аллюзииесть не только в именах собственных, но и в нарицательных:
· «Естьу нас малые мурзы, а Федор Кузьмич, — слава ему, — Набольший Мурза, долгих летему жизни».
Так,в обозначении начальников словом «мурза» заключена литературная аллюзия.В словаре значение этого слова определено так: «Мурза (тюрк., от перс. «мирза»)- титул феодальной знати в Астраханском, Казанском, Касимовском, Крымском иСибирском ханствах и в Ногайской орде» (БСЭ, т. 17).
Богатоаллюзиями слово «санитары»:
· «Ив санях — санитары, не к ночи будь помянуты. Скачут они в красных балахонах, наместе глаз — прорези сделаны, и лиц не видать, тьфу, тьфу, тьфу».
Эталексема содержит отсылки и к историческим, и к литературным фактам. В сознаниичитателя санитары в большей мере ассоциируются со служащими психбольницы. Такжеможно провести параллель со служащими органов ГПУ, забиравшими на«лечение» людей, чем-то провинившихся перед властью. Возможен намек ина любые карательные группы людей: палачи, инквизиция, опричники и др. Главнаятема этого слова: «лечащие болезнь», поэтому для лучшего пониманиясмысла слова нужно обратиться к значению слова «Болезнь»:
· "Горлопершит или голову ломит — это не Болезнь, боже упаси, боже упаси. Палецпереломил или глаз подбил — тоже не Болезнь, боже упаси, боже упаси… А какаяон, та Болезнь, и когда придет, и что тогда будет — никому не ведомо".
Несомненнысемантические расхождения с общеязыковым значением слова «болезнь». Вромане слово «Болезнь» близко по своему значению словарномупереносному, но имеет отличия (кроме написания с заглавной буквы). Болезнь вромане — это хранение старопечатных книг, а следовательно, свободомыслие (тот,кто не видел этих книг, не узнает, что все написанное в «книжицах» — самый настоящий плагиат, а не творчество великого Федор-Кузьмича). Все этоподрывает авторитет власти, значит, нужно всех, кто видел эти книги, увозить на«лечение». Аллюзия в этом слове историческая – это 30-е годы прошлоговека, когда по ночам представители КГБ могли приехать на своем легендарномчерном воронке (романная аналогия — красные сани) практически в любой дом,произвести обыск ( в романе: «изъятие») и увезти человека на допрос(«лечение»), причем, как и в романе, домой уже, как правило, никто не возвращался.
Простыхгорожан, населяющих Федор-Кузьмичск, называют "голубчиками". Вэтом слове заключается намек на официальное обращение к населению СССР:«товарищи». Над становлением казенным слова, передающего личное,теплое отношение субъекта речи, и иронизирует Толстая.
Вслове "Прежние" («Небось из Прежних, по говору чую»)возникает культурно-историческая аллюзия, это намек на тех людей, к кругукоторых принадлежала Татьяна Толстая. Это интеллигенция, сохранившая связь срусской дореволюционной культурой, почитающая общечеловеческие ценности, н6епринимающая жестокость, бесчеловечность советской власти.
Названиедругой группы людей, населяющих роман, также представляет интерес. "Перерожденцы"занимают самое низкое положение в социальной лестнице, их используют вместолошадей
· «Ав сани перерожденец запряжен, бежит, валенками топочет, сам бледный,взмыленный, язык наружу. Домчит до рабочей избы и встанет как вкопанный на всечетыре ноги, только мохнатые бока ходуном ходят: хы-хы, хы-хы».
Возникаетотсылка к роману А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ»: «сани ителегу тянут не лошади, а люди — тоже есть слово вридло (временно исполняющийдолжность лошади)». Также возникает аллюзия на устаревшее сейчас значениеэтого слова: «тот, кто идейно, политически, морально переродился, изменилпередовым взглядам, революционному мировоззрению», как раз такие люди иоказывались в лагерях.
Особыйинтерес привлекает литературная аллюзия, содержащаяся в слове «дубельт»,в ней содержатся размышления автора о творчестве, таланте:
· «Бенедиктпостучал валенком по бревну. Звенит; древесина хорошая, легкая. Но плотная. Исухая. Хороший матерьял. — Дубельт? — спросил Бенедикт. — Кто?!?! Старикзаругался, заплевался брызгами, глазенки засверкали; чего взбеленился — непояснил. Красный стал, надулся как свеклец: — Пушкин это! Пушкин! Будущий!…».
Дубельт- это фамилия цензора Пушкина, который известен как свирепый гонитель русскойлитературы: требовал недопущения к печати сочинений А.С. Пушкина. То, чтостатую Пушкина делают из дерева под названием «дубельт» подчеркиваетсвязь в русской культуре творчества и гонений, запретов. Это творчество«вопреки».
 
2.2.3 Реминисценции в произведении Т. Толстой
Выявлениереминисценций и цитат необходимо для правильного прочтения текста, онообнаруживает скрытые глубины в том, что казалось простым, позволяет«расшифровать» то, что казалось загадочным или даже бессмысленным.
Повествовательиспользует в своем произведении все перечисленные нами виды реминисценций.Безусловно, в романе «Кысь» они приобретают иное смысловое значение, но так илииначе рассчитаны на память и ассоциативное восприятие читателя.
Чтокасается героев романа, то обильное количество реминисценций с ееразновидностями преобладает в речи Прежнего населения и начинает расти уБенедикта после прочтения им литературной классики. То же можно сказать и оповествователе: повышение его культурного уровня можно проследить по частотеиспользования в своей речи крылатых фраз и строк из известных произведенийрусских литературных классиков (А.С. Пушкин, М. Булгаков, М. Горький, Н.А. Островский).Среди них дословные реминисценции: из молитв: «...Отныне присно и во векивеков...» «… На веке веков, аминь», из сочинений А.С. Пушкина: «...Глаголемжечь сердца людей...» «… Чего тебе надобно, старче?» и т.д.
Наличиев речи повествователя многочисленных реминисценций на произведения А.С.Пушкинасвидетельствует о его начитанности, поэтическом вкусе и романтичности.Например, известные строки «Без божества, без вдохновенья, без слез, безжизни, без любви» вызывают в памяти стихотворение А.С. Пушкина «Я помнючудное мгновенье…».
Такиереминисценции дают понять читателю, что повествователь однозначно являетсясовременником, и у него существует определенная точка зрения на этот счет.Воспроизводятся самые различные элементы текста. Так, повествователь дословноцитирует целые фразы из произведений различных писателей, например, всемизвестные строки из стихотворения А.С. Пушкина «Без божества, безвдохновенья, без слез, без жизни, без любви», первые строки из стихотворенияН.А. Некрасова «Тройка» («Что ты жадно глядишь на дорогу…») и изстихотворения Б. Пастернака «Достать чернил и плакать». Реминисценциямистановятся и самые маленькие элементы текста. Словосочетание «болезнь вголовах» является напоминанием булгаковской цитаты. А известная фраза А. Григорьева«Пушкин – наше все» приобретает у повествователя такую форму: «Ты – нашевсе, а мы – твое». Известная фраза из стихотворения А.С. Пушкина «Памятник»«К нему не зарастет народная тропа» появляется у повествователя в ином виде: «Думал,не зарастет народная тропа, дак если не пропалывать, так и зарастет».
Примеромреминисценций, как невольного воспроизведения автором знакомой фразовой илиобразной конструкции из других литературных произведений, служит следующая фраза:«С молчаливого согласия равнодушных как раз и творятся же злодейства»(намек на слова Б. Ясенского «Бойся равнодушных – они не убивают и не предают,но так с их молчаливого согласия существуют на земле предательство и ложь»).Использование лексического повтора «думу думает», «рисунки рисует»и т.п. говорит, с одной стороны, о бедности языка повествователя, а с другойстороны, приводит к мысли о поэтическом характере повествователя, его языковомчутье и эрудированности.
 
2.2.4 Центонные тексты
Следующийтип «собственно интертекстуальности». Центонные тексты представляют собой целыйкомплекс аллюзий и цитат. В большинстве своем они неатрибутированны. Текст,составленный из вопросительных предложений, передает эмоциональное состояниеглавного героя:
· «Чтов имени тебе моем? Зачем кружится ветр в овраге? Чего, ну чего тебе надобностарче? Что ты жадно глядишь на дорогу? Что тревожишь ты меня? Скучно, Нина!Достать чернил и плакать! Отворите мне темницу! Иль мне в лоб шлагбаум влепитнепроворный инвалид? Я здесь! Я невинен! Я с вами! Я с вами!».
Данныйцентонный текст представляет собой совокупность узнаваемых строк из различныхстихотворений пяти известных авторов (Пушкин, Некрасов, Блок, Лермонтов,Пастернак).
 

Заключение
 
Проведенноеисследование показало, что межтекстовый диалог является определяющим фактором вформировании как смыслового поля, так и поэтики романа Т. Толстой «Кысь».Опираясь на труды зарубежных и отечественных ученых, были определеныосновополагающие этапы развития теории интертекстуальности, выявлены основныевиды, формы и функции интертекстуальных отношений, раскрыты сопутствующиепонятия. В качестве базовой в данной работе была выбрана позиция узкого подходак изучению интертекстуальности. Роман Т. Толстой «Кысь», являясьпостмодернистским произведением, содержит вполне конкретные и явные отсылки кпредшествующим текстам. Интертекстуальность является одной из важнейших категорийтекста романа «Кысь», определяет художественное сознание автора, выступаетуниверсальным способом построения постмодернистского текста, формирует егоструктуру и содержание, имеет специфические средства выражения.
Текстромана построен по классическим канонам антиутопического жанра. В «Кыси»пространственно-временные приметы, исторический процесс делится на два отрезка,разделенный природным катаклизмом, ограниченное пространство антиутопическогообщества.
Поструктуре роман «Кысь» представляет собой сложное образование, в которомсоединяются элементы притчи, сказки, былички, анекдота, памфлета, фельетона,утопической легенды, сатирического произведения, стихотворные тексты, чтоявляется отличительной чертой антиутопий.
Крометого, тематика «Кыси» многообразна: социальная утопия человечества, проблемынравственного разрушения, культурного и национального самоопределения.
Вромане Т. Толстой происходит соединение традиционного мифа («древнейшеесказание») и современного существования мифа («неомифа»).
«Кысь»- это авторская интерпретация русского национального мифа, составными частямикоторого являются государственные праздники, традиции русского народа,литературное наследие нации, отдельно имя Пушкина.
«Кысь»представляет собой «энциклопедию фольклора». В тексте романа присутствуютразличные виды фольклорного цитирования: структурный (герои делятся на двегруппы: представители реального «антимира» и фантастического «мира»), образный(Кысь — зло, Княжья Птица Паулин — добро), прямое цитирование фольклорногопроизведения, переделка фольклорного текста, его осовременивание ипародирование. Основное функциональное свойство фольклорного интертекста – егокомическое переосмысление. Главные герои «домысливают» сказочные сюжеты, даютновые интерпретации в контексте их современности, заново определяют жанрпроизведений.
Интертекстуальностьв романе «Кысь» является приемом создания художественных структур иинструментом анализа. Функциональная роль интертекстуальности состоит вспецифической организации текстовой структуры, формы и стиля, в полифонизме, всмысловой открытости и множественности, в ориентации на культурный контекст. Художественноепространство «Кыси» представляет собой плотный прецедентный текст, включающий вбольшей степени поэтические неатрибутированные цитаты, аллюзии и центоны.
Преобразованиеи формирование смыслов авторского текста является основной функцией цитаты, вромане Т. Толстой. Часто писательница точно воспроизводит фрагмент поэтическоготекста, полностью меняя смысловую нагрузку.
Незначительныеизменения наблюдаются и в пунктуации цитируемого текста, что вносит в речьгероев особую эмоциональность.
Аллюзиив тексте романа содержатся не только в текстовых отрывках, но и в отдельныхсловах. Номинативная аллюзия несет в себе информацию о литературных,исторических и политических эпохах и персонажах. Т. Толстая, уделяя большоевнимание семантике, играет со словом, что отражается в переосмыслении цитат ипридумывании нового значения.
Аллюзии,заключенные в именах героев и в нарицательных словах, служат средством связиромана с другими текстами, расширяют рамки произведения, позволяют глубжепосмотреть на проблему.
Комическоепереосмысление цитаты играет важную роль в раскрытии образа типичного человекаиз нового антиутопического общества, которому доступны старинные книги. Врезультате интерпретации Бенедиктом текстов художественной литературыстановятся очевидными следующие характеристики героя: примитивность мышления,нежелание вдумываться в смысл очевидных утверждений, безрезультатное чтениеогромного количества книг.
Исследованиепоказало, что текст произведения глубоко интертекстуален. Особую роль в романе играютцитаты. Толстая использует выдержки из Библии, отрывки текстов песен, отрывкииз русской классики. С помощью цитат поднимаются главные проблемы в романе, и вто же время автор иронизирует, создаёт пародию, показывая тем самымнесостоятельность попыток уничтожить слово и литературу.

Списоклитературы
1. БартР. Смерть автора // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. – М.: Прогресс, 1989.
2. БартР. От произведения к тексту // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. –М.: Прогресс, 1994. – С.413-422.
3. БахтинМ.М. Проблемы поэтики Достоевского. – М.: Советский писатель, 1963. –С.110-146.
4. БахтинМ.М. Проблемы содержания, материала и формы в словесном творчестве // Вопросылитературы и эстетики. – М.: 1975. – С.35.
5. БлокА. Собрание сочинений в 6 т. Т. 3. – М.: 1980. – С.236-304.
6. ДержавинГ.Р. Сочинения. – М.: Правда, 1985. – С.15.
7. ЕрохинаМ.В. Соловьева О.В. Семантические интерпретации в романе Т. Толстой «Кысь»[Электронный ресурс] // Материалы международной научно-практической конференции«Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания» // Режимдоступа: http:www.pspu.ru / liter 2005_shtml.
8. КозицкаяЕ.А. Автоцитация и интертекстуальность // Литературный текст. Проблемы и методыисследования. – Тверь, 1998. – Вып. 4. – С.130-136.
9. КристеваЮ. Бахтин, слово, диалог и роман // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 9. – 1995. – №1. –С. 98-99.
10. ЛомоносовМ.В. Сочинения. – М.: «Современник», 1987.
11. ЛотманЮ.М. Текст в тексте // Ю.М. Лотман Избранные статьи. – Таллин: Александра,1992. – С. 148-162.
12. НемзерА. Азбука как азбука [Электронный ресурс] // Режим доступа: http: www. guelman.ru/slava/kis/nemzer. htm.
13. ПономареваО.А. «Диалогизм» романа Т.Толстой «Кысь» // Известия Российскогогосударственного педагогического университета им. А.И.Герцена. – СПб., 2007. –№20 – С.160-165.
14. ПронинаА. Наследство цивилизации. О романе Т. Толстой «Кысь» // Русская словесность,2002. – №6. – С.30-33.
15. ПушкинА.С. Сочинения. В 3-х т. Т. 1. – М.: Фора, 1995. – С.24-75.
16. СлавниковаО. Пушкин с маленькой буквы // Новый мир, 2001. – № 3. – С.381.
17. ТолстаяТ.Н. Кысь: Роман. – Переиздание. – М.: Подкова, 2003. – 320 с.
18. ФатееваН.А. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественной речи //Изв. АН Серия литературы и языка. – 1998. – №5. – С.25-38.
19. ФоменкоИ.В. Цитата // Русская словесность. — 1998. — № 1. – С.73-80.
20. ЦветаеваМ.И. Проза. – М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. – С.114.

Приложение
 
1. Цитатыиз художественных произведений
· Вотнамедни Бенедикт перебелял:
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы...
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.
Тутвсе и дураку ясно».(С.22)
(Цитатаиз стихотворения И.Гёте в переводе М. Лермонтова)
· «Бессонница.Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся...
— здеся только крякнешь и в бороде почешешь». (С.23)
(Цитата из стихотворения О. Мандельштама)
· «Воти Федор Кузьмич сочинил:
Овесна без конца и без краю!
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь, принимаю,
И приветствую звоном щита!
Толькопочему «звоном щита…». (С.23)
· «Акнигу раскроешь, — и там они, слова, дивные, летучие:
О, город! О, ветер! О, снежные бури!
О, бездна разорванной в клочья лазури!
Я здесь! Я невинен! Я с вами! Я с вами!..» (С.221)
· «Комуназначен темный жребий,
Над тем не властен хоровод.
Он, как звезда, утонет в небе,
И новая звезда взойдет.
Тоже стихи. Господи! Сколько еще всего не читано!». (С.293)
(Цитаты из стихотворений А. Блока)
· «…стихиФедора Кузьмича, слава ему, из малопонятных, вспомнились:
В черном небе — слова начертаны -
И ослепли глаза прекрасные...
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
В поте — пишущий, в поте — пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Легкий огнь, над кудрями пляшущий, -
Дуновение – вдохновения!» (С.35).
(Цитата из стихотворения М. Цветаевой)
· «Чтотакое «конь», вы не знаете?
Бенедикт подумал. Еще подумал. Даже покраснел от натуги. Сам сколько раз это слово писал, а как-то не задумывался.
— Должно быть, это мышь.
— Почему вы так думаете?
— А потому что: "али я тебя не холю, али ешь овса не вволю". Точно, мышь.
— Ну а как же тогда: "конь бежит, земля дрожит"?
— Стало быть, крупная мышь. Ведь они как начнут возиться, — другой раз и не уснешь. Ведь помните, Федор Кузьмич, слава ему, тоже пишет: "Жизни мышья беготня, что тревожишь ты меня?» Мышь это, точно». (С.66)
(Цитата из стихотворения А.С. Пушкина «Конь», русская народная сказка «Сивка Бурка»)
· «Нет,я не дорожу мятежным наслажденьем!
— во как Федор Кузьмич, слава ему, выразил. Бенедикт даже изумился: а с чего это он не дорожит-то? Приболел?». (С.105)
(Цитата из стихотворения А.С. Пушкина).
·  «Ни огня, ни темной хаты,
Глушь и снег, навстречу мне.
Только версты полосаты
Попадаются одне!». (С.155)
(Из стихотворения А.С. Пушкина).
· «Отзари роскошный холод
Проникает в сад,
— сочинил Федор Кузьмич. Садов у нас, конешно, нету, это разве у мурзы какого, а что холодно,– это да… Проникает». (С.48)
(Цитата из стихотворения Я.Полонского).
·  «Зима недаром злится –
Прошла ее пора,
Весна в окно стучится
И гонит со двора». (С.96)
(Из стихотворения И.Тютчева).
· «Послеполуночи сердце пирует,
Взяв на прикус серебристую мышь!». (С.263)
(Цитата из стихотворения Г. Марговского)
·  «Федор Кузьмич, слава ему, сочинил:
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света.
Никакого света с ней не надо, а даже наоборот: Бенедикт как к ней придет, сразу свечку задует…». (С.103)
(Из стихотворения И. Анненского).
· «Хочубыть дерзким, хочу быть смелым,
Хочу одежды с тебя сорвать!
Хочешь – дак и сорви, кто мешает?» (С.104)
(Цитата из стихотворения К. Бальмонта).
· «Омир, свернись одним кварталом,
Одной разбитой мостовой,
Одним проплеванным амбаром,
Одной мышиною норой!»…(С.283)
(Цитата из стихотворения Н. Заболоцкого).
· «Настоле книг куча понаразложена. Ну, все. Все теперь его.
Осторожнооткрыл одну:
Весь трепет жизни, всех веков и рас,
Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас.
Стихи. Захлопнул, другую листанул». (С. 225)
(Цитата из стихотворения М. Волошина)
2. Цитаты из произведений устного народного творчества
· «Насеми холмах лежит городок Федор-Кузьмичск, а вокруг городка – поля необозримые,земли неведомые. На севере — дремучие леса, бурелом, ветви переплелись и пройтине пускают, колючие кусты за порты цепляют, сучья шапку с головы рвут. В техлесах, старые люди сказывают, живет кысь. Сидит она на темных ветвях и кричиттак дико и жалобно: кы-ысь! кы-ысь! — а видеть ее никто не может. Пойдетчеловек так вот в лес, а она ему на шею-то сзади: хоп! и хребтину зубами:хрусь! — а когтем главную-то жилочку нащупает и перервет, и весь разум изчеловека и выйдет».(С. 7).
· «Да и что мы про жизньзнаем? Ежели подумать? Кто ей велел быть, жизни- то? Отчего солнце по небу катится,отчего мышь шебуршит, деревья кверху тянутся, русалка в реке плещет, ветер цветамипахнет, человек человека палкой по голове бьет? Отчего другой раз и бить неохота,а тянет словно уйти куда, летом, без дорог, без путей, туда, на восход солнца,где травы светлые по плечи, где синие реки играют, а над реками мухи золотыетолкутся, неведомы деревья ветви до воды свесили, а на тех ветвях, слышь,белым-белая Княжья Птица — Паулин. А глаза у той Птицы Паулин впол-лица, а рот человечий, красный. А красоты она таковой, Княжья Птица-то, чтонет ей от самой себя покою: тулово бе лым резным пером укрыто, а хвост на семьаршин, как сеть плетеная висит, как марь кружевная. Птица Паулинголову все повертывает, саму себя все осматривает, и всю себя, ненаглядную,целует. И никому из людей от той белой птицы отродясь никакого вреда не бывало,нет и не будет. Аминь». (С.56-57).
· «Икотаиной раз нападет, — тоже не Болезнь, Боже упаси, Боже упаси. Ежели икотанапала, скажешь три раза:
Икота, икота,
Иди на Федота,
С Федота на Якова,
С Якова на всякого». (С.32)
(Заговор)
·  «Эх, сыпься горох,
На двенадцать дорог!
Когда буду помирать,
Тогда буду подбирать!». (С.145)
(Русская народная песня с притопом)
· «Бенедиктсел за стол, поправил свечу, поплевал на письменную палочку, брови поднял, шеювытянул и глянул в свиток: что нынче перебелять досталось. А достались«Сказки Федора Кузьмича».
«Жили были дед да баба, — строчил Бенедикт, — и была у них курочка Ряба. Снесла раз курочка яичко, не простое, а золотое..." Да, Последствия! У всех Последствия!». (С.45)
(Русская народная сказка «Курочка Ряба»)
· «Чтотакое «конь», вы не знаете?
Бенедикт подумал. Еще подумал. Даже покраснел от натуги. Сам сколько раз это слово писал, а как-то не задумывался.
— Должно быть, это мышь.
— Почему вы так думаете?
— А потому что: «али я тебя не холю, али ешь овса не вволю». Точно, мышь.
— Ну а как же тогда: «конь бежит, земля дрожит»?
— Стало быть, крупная мышь. Ведь они как начнут возиться, — другой раз и не уснешь. Ведь помните, Федор Кузьмич, слава ему, тоже пишет: "Жизни мышья беготня, что тревожишь ты меня?» Мышь это, точно». (С.66)
(Цитата из стихотворения А.С.Пушкина «Конь», русская народная сказка «Сивка Бурка»)
· «Селперебелять новую сказку: «Колобок». Смешная такая история,ужасти. Этот колобок и от бабушки ушел, и от дедушки ушел, и от медведя, и отволка. По лесу знай себе катался. Песенки пел веселые, с прибаутками: "Яколобок колобок, по амбару метен, по сусеку скребен, на сметане мешен, наокошке стужен!" Бенедикт радовался за колобка, пишучи. Посмеивался.Даже рот открыл, пока писал. А как дошел до последней строки, сердце екнуло.Погиб колобок-то. Лиса его: ам! – и съела. Бенедикт даже письменнуюпалочку отложил и смотрел в свиток. Погиб колобок. Веселый такой колобок. Все песенкипел. Жизни радовался. И вот — не стало его. За что?». (С.131)
(Русскаянародная сказка «Колобок»)
2. Цитатыиз текстов песен
· «Что– прелесть ее ручек!..
Что – жар ее перин!.. –
Давай, брат, отрешимся,
Давай, брат, воспарим!» (С.240)
(Б.Окуджава, «Песенка о дальней дороге»).
· «Горитпламя, не чадит,
Надолго ль хватит?
Она меня не щадит, -
Тратит меня, тратит». (С.104)
(Б.Окуджава, «Горит пламя, не чадит…»).
· «Сердцекрасавицы!
Склонно к измене!
И к перемене!
Как ветер мая!!!»
(Джузеппе Верди, Песенка Герцога из оперы «Риголетто»).
·  «…так ноги на месте не устоят, сами в пляс пустятся. А и еще есть
хорошие. «Вот идут Иван да Данила». «Миллион алых розг». «Из-за острова на стрежень». «А я люблю женатого». И много еще».
(Б. Гребенщиков, песня «Иван и Данило», А. Пугачева «Миллион алых роз», Д. Садовников «Из-за острова на стержень», М. Колчанов и Н. Доризо «А я люблю женатого).
· «Степьда степь кругом,
Путь далек лежит!
В той степи глухой
Умирал ямщик!»
(Русская народная песня).