СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕГЛАВА 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ В ТЕКСТЕ РОМАНА «ХОЛОДНЫЙ ДОМ»
ГЛАВА 2. ЖИЗНЕННЫЙ И ТВОРЧЕСКИЙПУТЬ ЧАРЛЬЗА ДИККЕНСА
ГЛАВА 3. ХУДОЖЕСТВЕННОЕМАСТЕРСТВО ПИСАТЕЛЯ В ИЗОБРАЖЕНИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ И КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ АНГЛИИ XIXВЕКА В РОМАНЕ
3.1Эпоха и люди в романе
3.2Художественное мастерство Чарльза Диккенса
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА
ВВЕДЕНИЕ
ЧарльзДиккенс, величайший английский романист 19 в., бесспорно остается одним изсамых известных писателей, как в Англии, так и за ее пределами. Уже первыепроизведения, вышедшие в свет в середине 30-х гг. 19 в, принесли их авторуширокую известность. С этого момента интерес к творчеству Диккенса неослабевал. Его читали и перечитывали современники, представители различныхслоев населения Англии. Не забыто имя писателя и в наши дни. Диккенса с полнымправом можно назвать мэтром английской литературы 19 в, поскольку ни одинписатель не мог сравниться с ним ни по значимости, ни по популярности.
Остепени изученности творческого наследия великого английского реалиста XIX векаЧарльза Диккенса в. зарубежной литературе может свидетельствовать целый ряднаучных и критических работ, как в России, так и за рубежом. Диккенспринадлежит к тем писателям, мировая слава которых утверждалась непосредственновслед за появлением их первых произведений. Не только в Великобритании, но и вРоссии, Франции, Германии после выхода в свет первых книг «Боза» заговорили обавторе «Пиквикского клуба», «Оливера Твиста», «Николаса Никльби».
Исследованиетворчества этого писателя имеет многолетнюю историю и включает обширный рядмонографий; появившихся в Великобритании, США, России и других странах, ирассматривающих различные аспекты его произведений. Среди них такие известныезарубежные и русские исследователи как Хескет Пирсон, Энгус Уилсон, Г.К.Честертон, Ф. Коллинз, Ф. Эриксон, Дж. Оруэлл, Д. Б. Пристли, В.В. Ивашёва,И.М. Катарский, Д.В. Затонский, М.А. Нерсесова, Н.Л. Потанина, Н.П. Михальская,Н.В.Осипова и многие другие.
КнигиДиккенса дают полную картину, современной писателю Великобритании. ПроизведенияЧарльза Диккенса тесно связаны с общественно-бытовым контекстом, с формами»социальных концепций, что усиливает их риторичность, обогащаясь авторскимвзглядом на ту или иную социально значимую проблему. Это характерно и для егоромана «Холодный дом».
Актуальностьисследования в нашей работе обусловлена, с одной стороны, высокой степеньюизученности творчества Чарльза Диккенса, с другой отсутствием концептуальногоподхода в анализе художественного изображения английского общества 19 века вроманах данного автора. В рамках поставленной проблемы актуальнымпредставляется и изучение биографии писателя в сопоставлении с эпохой, вкоторой он жил и которую изобразил в романе «Холодный дом».
Цельюизучения в работе является изучение особенностей художественного изображенияДиккенсом общественно-культурной жизни Англии 19 века.
Объектомвыступает роман «Холодный дом».
Предмет:английское общество 19 века.
Цель,объект и предмет определяют постановку и решение следующих задач:
1.Рассмотреть биографию Диккенса и ту историческую эпоху, в которой он жил икоторую описывал в своем романе;
2.Проанализировать особенности художественной манеры писателя в изображенииобщественной и культурной жизни Англии 19 века;
3.Рассмотреть значение творчества писателя для английской и мировой литературы.
Научно-практическаязначимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы вобщих курсах английской литературы XIX века и специальных курсах, посвященныхжизни, и творчеству Чарльза Диккенса, а также в учебных пособиях по историизарубежной литературы XIX века.
ГЛАВА 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ В ТЕКСТЕ РОМАНА«ХОЛОДНЫЙ ДОМ»Диккенс появился на литературной арене всередине 30-х гг. 19 в., и после опубликования нескольких глав своего первогоромана «Записки Пиквикского клуба» стал самым популярным писателем в Англии.Творческая деятельность писателя совпадает с периодом раннего и среднеговикторианства, поэтому его произведениям присущи все отличительные черты даннойлитературной эпохи. В романах Диккенса романтическое начало соединяется среалистическим изображением действительности. В романе «Холодный дом»,относящимся к циклу романов 40-50 гг. («Домби и сын», «Холодный дом», «Тяжелыевремена» и др.) писатель умело раскрывает индивидуально-личностное содержание всвязи с социально-историческим окружением.В романах писателя выражено его пониманиевысших духовных ценностей. А поскольку они непреходящи, каждое поколение,перечитывая произведения Диккенса, находит в них что-то созвучное настроениям ипереживаниям современной эпохи.В романе «Холодный дом» не только показана самаэпоха, современная Диккенсу, но и даются подлинные названия лондонских мест.Например, на первых же страницах романа читаем: «Лондон. Осенняя судебнаясессия – «Сессия Михайлова дня» — недавно началась, и лорд-канцлер восседает в Линкольнс-Инн-Холле».Отсюда мы сразу подчерпываем некоторый объем сведений о месте и временидействия в романе – осень и Линкольнс-Инн-Холл, а также о том, что верховную должностьв суде времен Чарльза Диккенса занимал лорд-канцлер. Далее говориться олондонской Темзе, идет описание реки.Также в романе описывается такое историческоеявление, характерное для викторианской Англии, как женские образовательныепансионы, где готовили девочек к роли воспитательниц в семье. Здесьвоспитывается героиня романа Эстер Саммерсон: «Вскоре я так привыкла к гринлифскимпорядкам, что мне стало казаться, будто я приехала сюда уже давным-давно, а мояпрежняя жизнь у крестной была не действительной жизнью, но сном. Такойточности, аккуратности и педантичности, какие царили в Гринлифе, наверное, небыло больше нигде на свете. Здесь все обязанности распределялись по часам, — сколько их есть на циферблате, — и каждую выполняли в назначенный для нее час».Еще оно веяние эпохи – старьевщики, людизанимавшиеся скупкой разнообразных отходов, старых книг, тряпок и т.д.,типичные представители эпохи, изображаемой Диккенсом в романе. Вот какописывается склад одного из них: «Она остановилась у лавки, над дверью которойбыла надпись: «Крук, склад тряпья и бутылок», и другая — длинными, тонкимибуквами: «Крук, торговля подержанными корабельными принадлежностями».В одном углу окна висело изображение красного здания бумажной фабрики, перед которойразгружал подводу с мешками тряпья. Рядом была надпись: «Скупка костей»:Дальше — «Скупка негодной кухонной утвари». Дальше — «Скупкажелезного лома». Дальше — «Скупка макулатуры». Дальше — «Скупка дамского и мужского платья». Можно было подумать, что здесьскупают все, но ничего не продают. Окно было сплошь заставлено грязнымибутылками: тут были бутылки из-под ваксы, бутылки из-под лекарств, бутылкииз-под имбирного пива и содовой воды, бутылки из-под пикулей, винные бутылки, бутылкииз-под чернил. Назвав последние, я вспомнила, что по ряду признаков можно былодогадаться о близком соседстве лавки с юридическим миром, — она, если можно таквыразиться, казалась чем-то вроде грязной приживалки и бедной родственницы юриспруденции.Чернильных бутылок в ней было великое множество. У входа в лавку стояла маленькаяшаткая скамейка с горой истрепанных старых книг и надписью: «Юридическиекниги, по девять пенсов за том». Некоторые из перечисленных мною надписейбыли сделаны писарским почерком, и я узнала его — тем же самым почерком былинаписаны документы, которые я видела в конторе Кенджа и Карбоя, и письма,которые я столько лет получала от них. Среди надписей было объявление,написанное тем же почерком, но не имевшее отношения к торговым операциям лавки,а гласившее, что почтенный человек, сорока пяти лет, берет на дом переписку,которую выполняет быстро и аккуратно; «обращаться к Немо через посредствомистера Крука». Кроме того, тут во множестве висели подержанные мешки дляхранения документов, синие и красные. Внутри за порогом кучей лежали свиткистарого потрескавшегося пергамента и выцветшие судебные бумаги с загнувшимисяуголками. Напрашивалась догадка, что сотни ржавых ключей, брошенных здесьгрудой, как железный лом, были некогда ключами от дверей или несгораемых шкафовв юридических конторах. А тряпье — и то, что было свалено на единственную чашкудеревянных весов, коромысло которых, лишившись противовеса, криво свисало с потолочнойбалки, и то, что валялось под весами, возможно, было когда-то адвокатскими нагрудникамии мантиями. Оставалось только вообразить, как шепнул Ричард нам с Адой, пока мыстояли, заглядывая в глубь лавки, что кости, сложенные в углу и обглоданныеначисто, — это кости клиентов суда, и картина могла считаться законченной».Но главное «историческое лицо» в романеКанцлерский суд. Образ Канцлерского суда становится символом жестокойантичеловеческой капиталистической системы. Явление по сути дела архаическое,представляющее собой пережиток феодального прошлого, Канцлерский суд был, темне менее, явлением, характерным и для капиталистической Англии, ибо нигде такне переплетались феодальные пережитки с высокоразвитыми капиталистическими отношениями,как в этой стране. Но еще важнее то, что в руках буржуазии это «ветхозаветное»учреждение продолжало служить антинародным интересам. Избранный Диккенсом образКанцлерского суда, как одного из узловых пунктов противоречий буржуазной действительности,оказался весьма удачным.Гнетущая атмосфера, возникающая вовступительной главе, распространяется затем на весь роман. Диккенс гораздоболее мрачно, чем в прежние годы, смотрит на перспективы переустройстваобщества. Но он все, же сохраняет веру в добро, в простого человека, в здоровуюоснову человеческих отношений.Любопытно отметить, что писатель теперь по-новомутолкует многие образы. Для него чиновники и адвокаты Канцлерского суда тожежертвы уродливого социального устройства. Респектабельный юрист Волс по-своему честен,инспектор Бакет отзывчив по натуре; но оба они строго разграничивают службу исвой личные чувства и симпатии. Как частные лица они готовы признатьнеразумность или бесчеловечность того или иного установления, но как чиновникиони себя считают обязанными служить этой бездушной системе.Именно потому и возможно существование таких чудовищныхмест, как трущобы «одинокого Тома» — пристанище Джо, — что они находятся введении бездушного Канцлерского суда. Образ бесприютного метельщика Джо, — бесспорно, самое сильное в романе воплощение бедности, это негодующий вызов художникапреступному равнодушию господствующих классов. Джо — типичное дитя улицы. Он обреченна медленное умирание и, по выражению автора, не живет, а «еще не умер». И этотоже явление эпохи, в которой Диккенс жил, которую так мастерски отразил всвоем романе. И все «прелести», которой познал на собственном опыте, пройдянелегкий и пестрый жизненный путь.
ГЛАВА2. ЖИЗНЕННЫЙ И ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ ЧАРЛЬЗА ДИККЕНСА
ЧарлзДжон Хаффам Диккенс родился 7 февраля 1812 в Лендпорте близ Портсмута. В 1805году его отец, Джон Диккенс, младший сын дворецкого и экономки в Кру-Холле(графство Стаффордшир), получил должность клерка в финансовом управленииморского ведомства. В 1809 году он женился на Элизабет Барроу и был назначен наПортсмутскую Верфь. Чарлз был вторым из восьми детей. В 1816 году Джон Диккенсбыл направлен в Чатэм (графство Кент). К 1821 году у него было уже пятеродетей. Читать Чарлза научила мать, какое-то время он посещал начальную школу, сдевяти до двенадцати лет ходил в обычную школу. Не по годам развитый, он сжадностью прочитал всю домашнюю библиотечку дешевых изданий.
В1822 году Джон Диккенс был переведен в Лондон. Родители с шестью детьми встрашной нужде ютились в Кемден-Тауне. Чарлз перестал ходить в школу; емуприходилось относить в заклад серебряные ложки, распродавать семейнуюбиблиотеку, служить мальчиком на побегушках. В двенадцать лет он начал работатьза шесть шиллингов в неделю на фабрике ваксы в Хангерфорд-Стерз на Стрэнде. Онпроработал там немногим более четырех месяцев, но это время показалось емумучительной, безнадежной вечностью и пробудило решимость выбиться из бедности.20 февраля 1824 его отец был арестован за долги и заключен в тюрьму Маршалси.Получив небольшое наследство, он расплатился с долгами и 28 мая того же годабыл освобожден. Около двух лет Чарлз посещал частную школу под названиемАкадемия Веллингтон-Хаус.
Работаямладшим клерком в одной из адвокатских контор, Чарлз начал изучать стенографию,готовя себя к деятельности газетного репортера. К ноябрю 1828 года он сталнезависимым репортером суда Докторс-Коммонз. К своему восемнадцатилетию Диккенсполучил читательский билет в Британский музей и принялся усердно пополнять своеобразование. В начале 1832 года он стал репортером «Парламентского зеркала»(«The Mirror of Parliament») и «Тру сан» («The True Sun»). Двадцатилетний юношабыстро выделился среди сотни завсегдатаев репортерской галереи палаты общин.
ЛюбовьДиккенса к дочери управляющего банком, Марии Биднелл, укрепила его честолюбивыестремления. Но семейство Биднеллов не питало расположения к простому репортеру,отцу которого довелось сидеть в долговой тюрьме. После поездки в Париж «длязавершения образования» Мария охладела к своему поклоннику. В течениипредыдущего года он начал писать беллетристические очерки о жизни и характерныхтипах Лондона. Первый из них появился в «Мансли мэгэзин» («The MonthlyMagazine») в декабре 1832 года. Четыре следующих вышли в течение января — августа 1833 года, причем последний был подписан псевдонимом Боз, прозвищеммладшего брата Диккенса, Мозеса. Теперь Диккенс был постоянным репортером«Морнинг кроникл» («The Morning Chronicle»), газеты, публиковавшей репортажи означительных событиях во всей Англии. В январе 1835 года Дж. Хогарт, издатель«Ивнинг кроникл» («The Evening Chronicle»), попросил Диккенса написать ряд очерково городской жизни. Литературные связи Хогарта — его тесть Дж. Томсон был другомРоберта Бернса, а сам он — другом Вальтера Скотта и его советчиком вюридических вопросах — произвели глубокое впечатление на начинающего писателя.Ранней весной того же года он обручился с Кэтрин Хогарт. 7 февраля 1836 года, кдвадцатичетырехлетию Диккенса, все его очерки, в т.ч. несколько непубликовавшихся ранее произведений, вышли отдельным изданием под названием«Очерки Боза». В очерках, зачастую не до конца продуманных и нескольколегкомысленных, уже виден талант начинающего автора; в них затронуты почти вседальнейшие диккенсовские мотивы: улицы Лондона, суды и адвокаты, тюрьмы,Рождество, парламент, политики, снобы, сочувствие бедным и угнетенным.
Заэтой публикацией последовало предложение Чапмана и Холла написать повесть вдвадцати выпусках к комическим гравюрам известного карикатуриста Р. Сеймура.Диккенс возразил, что «Записки Нимрода», темой которых служили приключениянезадачливых лондонских спортсменов, уже приелись; вместо этого он предложилнаписать о клубе чудаков и настоял, чтобы не он комментировал иллюстрацииСеймура, а тот сделал гравюры к его текстам. Издатели согласились, и 2 апрелябыл издан первый выпуск «Пиквикского клуба». За два дня до этого Чарлз и Кэтринпоженились и обосновались в холостяцкой квартире Диккенса. Вначале отклики былипрохладными, да и продажа не сулила больших надежд. Еще до появления второговыпуска покончил жизнь самоубийством Сеймур, и вся затея оказалась под угрозой.Диккенс сам нашел молодого художника Х. Н. Брауна, который стал известен подпсевдонимом Физ. Число читателей росло; к концу издания «Посмертных записокПиквикского клуба» (выходившего с марта 1836 по ноябрь 1837 года) каждый выпускрасходился в количестве сорока тысяч экземпляров.
Диккенсотказался от работы в «Кроникл» и принял предложение Р. Бентли возглавить новыйежемесячник, «Альманах Бентли». Первый номер журнала вышел в январе 1837 года,за несколько дней до рождения первого ребенка Диккенса, Чарлза младшего. Вфевральском номере появились первые главы «Оливера Твиста», начатого писателем,когда «Пиквик» был написан лишь наполовину. Еще не закончив «Оливера», Диккенспринялся за «Николаса Никльби», очередной серии в двадцати выпусках для Чапманаи Холла. В этот период он написал также либретто комической оперы, два фарса ииздал книгу о жизни знаменитого клоуна Гримальди.
Вмарте 1837 года Диккенс переехал в четырехэтажный дом по Даути-стрит, 48. Здесьродились его дочери Мэри и Кейт, и здесь же умерла его свояченица,шестнадцатилетняя Мэри, к которой он был очень привязан. В этом доме он впервыепринял у себя Д. Форстера, театрального критика газеты «Экзаминер», ставшегоего другом на всю жизнь, советчиком по литературным вопросам, душеприказчиком ипервым биографом. Благодаря Форстеру Диккенс познакомился с Браунингом,Теннисоном и другими писателями. В ноябре 1839 году Диккенс взял в арендусроком на двенадцать лет дом № 1 на Девоншир-Террас. С ростом благосостояния илитературной известности укреплялось и положение Диккенса в обществе. В 1837году он был избран членом клуба «Гарик», в июне 1838 года — членом знаменитогоклуба «Атенеум».
Возникавшиевремя от времени трения с Бентли заставили Диккенса в феврале 1839 годуотказаться от работы в «Альманахе». В следующем году все его книги оказалисьсосредоточены в руках Чапмана и Холла, при содействии которых он начал издаватьтрехпенсовый еженедельник «Часы Мистера Хамфри», в котором были напечатаны«Лавка древностей» (апрель 1840 — январь 1841) и «Барнаби Радж» (февраль — ноябрь 1841). Затем, измученный обилием работы, Диккенс прекратил выпуск «ЧасовМистера Хамфри».
Вянваре 1842 года супруги Диккенс отплыли в Бостон, где многолюдная восторженнаявстреча положила начало триумфальной поездке писателя через Новую Англию вНью-Йорк, Филадельфию, Вашингтон и дальше — вплоть до Сент-Луиса. Нопутешествие было омрачено растущим негодованием Диккенса по поводуамериканского литературного пиратства и невозможности бороться с ним и — на Юге- открыто враждебной реакцией на его неприятие рабства. «Американские заметки»(«American Notes»), появившиеся в ноябре 1842 года, в Англии были встреченытеплыми похвалами и дружелюбной критикой, но за океаном вызвали яростноераздражение.
Перваяиз диккенсовских рождественских повестей, «Рождественская песнь в прозе» такжеразоблачает эгоизм, в частности жажду прибыли, отраженную в концепции«хозяйственного человека». Главная мысль повести — о необходимости великодушияи любви — пронизывает и последовавшие за ней «Колокола» «Сверчок за очагом» атакже менее удачные «Битва жизни» и «Одержимый».
Виюле 1844 года вместе с детьми, Кэтрин и ее сестрой Джорджиной Хогарт, котораятеперь жила с ними, Диккенс отправился в Геную. Вернувшись в Лондон в июле 1845года, он погрузился в заботы по основанию и изданию либеральной газеты «Дейлиньюс.
Издательскиеконфликты с ее владельцами вскоре заставили Диккенса отказаться от этой работы.Разочарованный Диккенс решил, что с этого времени его оружием в борьбе зареформы станут книги. В Лозанне он начал роман «Домби и сын», сменив издателейна Бредбери и Эванса.
В1849 году Диккенс приступил к роману «Дэвид Копперфилд», который с самогоначала имел огромный успех. Самый популярный из всех диккенсовских романов,любимое детище самого автора, «Дэвид Копперфилд» более других связан сбиографией писателя.
Вконце 1850 года Диккенс совместно с Булвер-Литтоном основали Гильдию литературыи искусства для помощи нуждающимся литераторам. В качестве пожертвования Литтоннаписал комедию «Мы не так плохи, как кажемся», премьера которой в исполненииДиккенса с любительской труппой состоялась в лондонском особняке герцогаДевонширского в присутствии королевы Виктории. В течение следующего годаспектакли прошли по всей Англии и Шотландии. К этому времени у Диккенса быловосемь детей (один умер в младенчестве), а еще один, последний ребенок, долженбыл вот-вот родиться. В конце 1851 года семья Диккенса переехала в болеевместительный дом на Тэвисток-сквер, и писатель начал работу над «Холоднымдомом».
Бездействиеправительства, плохое управление, коррупция, ставшая очевидной во времяКрымской войны 1853-1856 годов, наряду с безработицей, вспышками забастовок иголодными бунтами укрепили убежденность Диккенса в необходимости радикальныхреформ. Эти темы — помехи, создаваемые бюрократией, и дикая спекуляция — онотразил в «Крошке Доррит».
Лето1857 года Диккенс провел в Гэдсхилле, в старинном доме, которым любовался еще вдетстве, а теперь смог приобрести. Его участие в благотворительныхпредставлениях «Замерзшей пучины» У. Коллинза привело к кризису в семье. Годынеустанного труда писателя омрачались растущим осознанием неудачи его брака. Вовремя занятий театром Диккенс полюбил молодую актрису Эллен Тернан. Несмотря наклятвы мужа в верности, Кэтрин покинула его дом. В мае 1858 года, послеразвода, Чарлз-младший остался с матерью, а остальные дети — с отцом, напопечении Джорджины в качестве хозяйки дома. Диккенс с жаром принялся запубличные чтения отрывков из своих книг перед восторженными слушателями.Рассорившись с Брэдбери и Эвансом, занявшими сторону Кэтрин, Диккенс вернулся кЧапману и Холлу.
В1861 году выходит еще один роман «Большие надежды», главный герой которого — Пип рассказывает историю о таинственном благодеянии, которое позволило ему уйтииз сельской кузницы своего зятя, Джо Гарджери, и получить подобающееджентльмену образование в Лондоне. В образе Пипа Диккенс выставляет не толькоснобизм, но и ложность мечты Пипа о роскошной жизни праздного «джентльмена».Большие надежды Пипа принадлежат идеалу 19 века: тунеядство и изобилие за счетполученного наследства и блестящая жизнь за счет чужого труда.
В1860 году Диккенс продал дом на Тэвисток-сквер, и его постоянным жилищем сталГэдсхилл. Он с успехом читал свои произведения публично по всей Англии и вПариже. Его последний законченный роман, «Наш общий друг», был напечатан вдвадцати выпусках (май 1864 — ноябрь 1865). В последнем завершенном романеписателя вновь появляются и соединяются образы, выражавшие его осуждениесоциальной системы: густой туман Холодного дома и огромная, давящая тюремнаякамера Крошки Доррит. К ним Диккенс добавляет еще один, глубоко ироническийобраз лондонской свалки — огромных куч мусора, создавших богатство Гармона. Этосимволически определяет цель человеческой алчности как грязь и отбросы. Мирромана — всесильная власть денег, преклонение перед богатством. Мошенникипроцветают: человек со значимой фамилией Вениринг (veneer — внешний лоск)покупает место в парламенте, а высокопарный богач Подснеп — рупор мненияобщества.
Здоровьеписателя ухудшалось. Не обращая внимания на угрожающие симптомы, он предпринялеще ряд утомительных публичных чтений, а затем отправился в большое турне поАмерике. Доходы от американской поездки составили почти 20 000 фунтов, но путешествие роковым образом сказалось на его здоровье. Диккенс бурно радовалсязаработанным деньгам, но не только они побуждали его предпринять поездку;честолюбивая натура писателя требовала восхищения и восторгов публики. Послекороткого летнего отдыха он начал новое турне. Но в Ливерпуле в апреле 1869года после 74 выступления его состояние ухудшилось, после каждого чтения почтиотнимались левая рука и нога.
Несколькооправившись в тишине и покое Гэдсхилла, Диккенс начал писать «Тайну ЭдвинаДруда», планируя двенадцать ежемесячных выпусков, и убедил своего врачаразрешить ему двенадцать прощальных выступлений в Лондоне. Они начались 11января 1870 года; последнее выступление состоялось 15 марта. «Эдвин Друд»,первый выпуск которого появился 31 марта, был написан лишь до половины.
8июня 1870 года, после того как Диккенс весь день проработал в шале в садуГэдсхилла, его за ужином разбил удар, и на следующий день около шести вечера онумер. На закрытой церемонии, состоявшейся 14 июня, тело его было погребено вУголке поэтов Вестминстерского аббатства.
ГЛАВА3. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ МАСТЕРСТВО ПИСАТЕЛЯ В ИЗОБРАЖЕНИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ И КУЛЬТУРНОЙЖИЗНИ АНГЛИИ XIX ВЕКА В РОМАНЕ
писательроман литература
3.1 Эпоха и люди в романе
«Холодный дом» — одно из самых совершенных вхудожественном отношении произведений зрелого Диккенса и в то же время одно изсамых сложных и противоречивых. В этом романе сочетаются различные мотивы итемы; причудливо переплетаются различные сюжетные линии.
По первоначальному замыслу автора «Холодный дом»— это всего острая сатира на старую систему судопроизводства, преступную по своимсоциальным последствиям волокиту канцлерского суда — чудовищного пережитка всовременных условиях. Но сатира на канцлерский суд переросла в обличение всей консервативнойАнглии. Неразрывно связаны, поэтому в романе две тематические линии: темаканцлерского суда и тема сэра Дэдлока — оплота старых и отживших порядков,взглядов и традиций. Диккенс обличает здесь также буржуазнуюблаготворительность. Высмеивая дам-благотворительниц, просвещающих островитянТихого океана «светом Евангелия» и не видящих нищеты, страданий и невежестваобездоленных на родине, писатель затрагивает проблему лондонского «дна» нищихобитaтeлeй столицы капиталистической Англии (тема Джо и Тома Отшельника).Дневник Эстер Саммерсон — внебрачной дочери леди Дэдлок — комментирует исвязывает все сюжетные линии.
Роман повествует об одном судебном процессе двухпредставителей семьи Джарндис. Начинается он описанием холодного туманного дня.В городе зажигаются фонари, но их почти не видно сквозь туман. Люди вдыхаютэтот туман, он проникает во все поры, даже, кажется, заползает в дома. Все людикак бы пропитаны туманом. Он влияет на настроение и мировоззрение людей.
Эта картина сгустившегося осеннего тумана сразудает тон всему повествованию. Но, может быть, даже на улице нет такогострашного тумана, какой окутывает собой все внутри здания канцелярского суда,где происходит процесс Джарндиса с Джарндисом, тянувшийся десятки лет. Инаконец, когда он кончился, выяснилось, что наследства, из-за которого шелспор, не хватило даже на покрытие судебных издержек.
Все действующие лица этого романа, так или иначе,замешаны в этом процессе: единственный представитель Джандрисов, героиня романаЭстер Самерсон, молодой человек Ричард и его жена Ада, лорд Дедлок и его женаи, наконец, какая-то безродная, никому не известная помешанная старуха Флайт,которая тоже ходит на все заседания суда и живет только надеждой на окончаниепроцесса.
Канцлерский суд — это не похороненный труп«старой Англии» — символ тех косных пережитков, которые мешают, по мыслиДиккенса, прогрессивному движению страны вперед. Этот суд, «у которого своиразрушенные дома и заброшенные поля в каждом графстве… у которого своипокойники на каждом кладбище», поддерживает сэр Дэдлок — воплощение британскогоконсерватизма. Рисуя сэра Дэдлока, его родичей и приживальщиков, показываятрадиции его родового поместья — цитадели консервативной косности, — Диккенссоздает образы, сатирически заостренные, шаржированные.
Писатель развертывает широкую картину судебнойпрактики и ее последствий в судьбах людей. «Неисчислимое количество детейрождалось и вошло в этот процесс,— с горькой иронией замечает Диккенс-сатирик,—неисчислимое количество молодежи вступало в брак и уходило в этот процесс,неисчислимое количество стариков умерло и вышло из этого процесса. Десяткилюдей, как в бреду, втягивались в процесс Джарндайс и Джарндайс, не понимая,как и почему маленький истец или ответчик, которому обещали игрушечную лошадку,когда закончится процесс Джарндайс и Джарндайс, успевал вырасти, завести себенастоящую лошадку и уехать из этого мира».
Страшная волокита верховного (или канцлерского)суда, кажущаяся неправдоподобной, разбивает десятки жизней. Особой остроты социальнаякритика Диккенса достигает в описании английской аристократии, и прежде всего,семейства Дедлоков, Их дом, весь уклад их жизни, приверженность издавнаустановленным традициям, пренебрежительное отношение к людям, стоящим ниже их,—все это вместе взятое, характеризует Дедлоков как типичных представителейбританской знати, современной Диккенсу. В их доме собирается цвет высшегообщества, предстающего в сатирическом описании Диккенса как скопище чванливыхуродцев с претензиями, намного превосходящими их личные данные.
Однако, в жизни недоступной леди Дедлок естьтайна. Раскрыв ее, Диккенс низводит леди Дедлок с высот аристократического«Олимпа». У леди Дедлок есть незаконный ребенок. Разоблачение этой тайны можетзапятнать леди Дедлок, ей готовится суровая кара. И только благодаря тому, чтоледи Дедлок и ее муж вырываются из заколдованного круга своего прежнегосуществования, они становятся подлинными людьми, с человеческими чувствами иотзывчивыми сердцами. Это чисто диккенсовское решение темы: утратив все то, чемпринято дорожить в обществе, человек может обрести счастье.
Резким контрастом той жизни, которую ведутДедлоки и люди их круга, является существование бездомного метельщика улиц —маленького Джо. Образ Джо становится воплощением бедности, ужасающих условий жизнилюдей, оказавшихся на дне жизни.
Важное значение имеет в романе сцена встречи ледиДедлок и Джо. Диккенс ставит вопрос об ответственности леди Дедлок и других представителейвысшего общества перед простыми людьми.
Интересна фигура молодого человека Ричарда. Онискренне любит свою жену. Они счастливы. Но мало-помалу Ричард втягивается впроцесс Джандриса; вся его жизнь, все надежды и стремления отныне связаны сэтим процессом; ожидание богатства портит его; он ссорится со своими лучшими друзьями,которые сделали ему много хорошего, становится подозрительным, недоверчивым.Измученный ожиданием благополучного исхода процесса, он умирает от чахотки. Еговдова несчастна, и причиной ее горя является все тот же процесс. И счастьеглавной героини, Эстер Самерсон, не является безоблачным, как это было в раннихроманах Диккенса.
Страдание и горе знакомы каждому из героев «Холодногодома», они вполне закономерны в том страшном мире, где судьбой людейраспоряжаются бездушные служители интересов главенствующих партий, которыхДиккенс остроумно окрестил ставшими нарицательными именами, Тудлов, Кудлов,Дудлов, Будлов.
Совершенно очевидно, что этот роман Диккенсазначительно отличается от более ранних его романов. Проблема воздействиясоциальной среды на человека разрешается здесь гораздо более последовательно иубедительно, чем в предшествующих романах.
С гневом иболью пишет Диккенс о бессмысленности и жестокости установленных в странепорядков. На страницах романа возникает смелое сопоставление канцелярского судас лавкой старьевщика, а лорда-канцлера, облеченного силой и властью закона, свыжившим из ума старьевщиком. Подобные сопоставления убедительно раскрываютмысль писателя о том, что бюрократическая машина законности изжила себя.
Касаясь острейших социальных проблем, авторставит множество актуальных вопросов. Сатира Диккенса резче, чем где-либопрежде: он беспощаден к тем явлениям современной жизни, которые обличает.
«Холодныйдом» – это и социальный роман, и роман психологический, и сатира на английскоеправосудие, и гигантский символ трагизма человеческого существования. Чтобыпередать эту жанровую полифонию, Диккенс выбрал никогда им ранее непрактиковавшуюся двуплановую композицию. Диккенс и Эстер, которую он взял себев соавторы, «поделили» между собой многочисленные темы романа. Автор ведетглавную тему – падение дома Дедлоков, которое наступает после раскрытия тайнымиледи: ее связи с умершим офицером, отцом ее незаконнорожденного ребенка,Эстер. Эта детективная часть теснейшим образом связана со второй – рассказом отяжбе, – где повествователем выступает Эстер. Обе части «движутся» навстречудруг другу, поскольку тайны персонажей, например миледи и Эстер, – оказываютсяне только личностно, но и социально общими.
Эстер– образ одновременно удачный и слабый. Доверив голос героине, представительницелагеря жертв, Диккенс сумел показать психологию «униженных и оскорбленных».Однако далеко не всегда психологические мотивы и психологические коллизии вобразе Эстер убеждают. И в этом отношении Эстер далеко до Дэвида. Вероятно, вэтом образе Диккенс столкнулся с непреодолимой для многих викторианскихписателей, а для него в особенности, проблемой женской психологии. Всевнутренние борения Эстер, как и внутренняя, надо полагать, сложная жизнь миледиДедлок, оказываются неизвестными читателю. А вместо этого нам предлагается ещеодна симпатичная, хотя уже не идеально красивая фея домашнего очага.
«Холодныйдом» – это и символ, парабола человеческого существования – мрачного ихолодного. Но какой же выход предлагает Диккенс своим героям?Филантропическо-утопические идеалы оказываются бессмысленными. Попав в дом кмистеру Джарндису, Джо не превращается в милого и доброго мальчика, как этобыло в свое время с Оливером, но своим приходом приносит лишь беду. И все жедля Диккенса есть выход. Это реальная, осязаемая, практическая помощь, которуюмогут приносить друг другу люди. На этом этапе для Диккенса – выход в труде наблаго людей. Потому прекрасен образ мистера Раунселла, «железных дел мастера»,добившегося всего в жизни своими руками. Раунселл из Йоркшира, где особеннобурно развернулась промышленная революция, сметающая отжившие поместья типаЧесни-Уолда с его парализованным – деталь отнюдь не случайная у Диккенса –владельцем сэром Дедлоком. Именно в Йоркшир в конце романа уезжает Эстер сосвоим мужем, Алленом Вудкортом, еще одним человеком труда у Диккенса. Вудкорт –врач, и его помощь народу, нуждающемуся в практических действиях, необходима.
3.2 Художественное мастерство Чарльза Диккенса
Мир,созданный Диккенсом, обладает удивительным свойством.
Содной стороны, это плод воображения и диккенсовские книги сродни сказкам,волшебным историям, которыми зачитываются не только дети, но и взрослые. Отсюдачастая критика Диккенса — современника рождения современной буржуазнойцивилизации — за «недостатки» его сочинений (назидательность, мелодраматизм,безудержные преувеличения, определенное многословие и т.п.), за «лицедейское»подыгрывание любителям чтива, невзыскательной читательской публикевикторианской эпохи, которая, окутывая себя вслед за писателем чудеснойиллюзией, как бы не желает взглянуть на жизнь критически, оценить социальные последствия индустриализации, резкого расслоения общества.
Сдругой – подобный художественный мир, как все истинно чудесное, реален исверхреален: со всеми своими литературными «слабостями», подчинил себезначительную часть эры королевы Виктории (1837–1901), какой бы вдействительности она ни была, а, подчинив, одухотворил, призвал к эстетическомубытию, сделал волшебством свистящей английской речи, россыпью бессмертныхобразов, ситуаций, выражений, вещей и мест. Иными словами, история и истории,рассказанные Диккенсом, со временем, постепенно поменялись местами. Давно нетЛондона 1830–1840-х, но есть книги Диккенса — вечное оправдание викторианства вискусстве.
ДиккенсовскийЛондон, изображенный в романе «Холодный дом», и есть викторианский Лондон.Иначе, современники писателя не зачитывались бы Диккенсом, не ассоциировали бынаписанное им с собой, собственными бытом, фантазиями, страхами! Диккенсовскиебедные мальчики, добродетельные девушки, эксцентричные джентльмены, клерки,конторы, банки, тюрьмы, зловещие злодеи — все это было, стало реальностьютворчества, всеми узнаваемыми художественными формами благодаря реально жившемучеловеку, Диккенсу — поэту. Он не только смотрел на мир не так, как окружающие,а значит, видел его интенсивнее, с долей театральности, на контрасте дневного иночного, реального и ирреального, смешного и ужасного, но и сделал приложениемсвоего лиризма столицу империи. Лондон Диккенса в романе не принадлежитбуколической, сельской, аристократической Англии, не является скрепойодной-единственной биографии.
Этонечто заведомо нецельное, сочетание нищеты и богатства, свободы и несвободы,счастливого марьяжа и одиночества, шансов выбиться в люди и катастроф. Он какконкретен, так и разбросан в пространстве, имеет эту и другую — чердачную,трущобную, «подземную» сторону. Его постоянно из конца в конец пересекаютпешком, в экипажах, по Темзе. Лондон, иначе говоря, — сама стихия новогоромана, которую первым из английских писателей направляет в определенное руслоименно Диккенс.
Лондон в романе «Холодный дом» в изображенииДиккенса — город на берегу Темзы, покрытой седой пеленой тумана. Что жескрывает он в этом покрове, что таит этот город богатых и бедных? Сити,West–End, районы Лондона, где правят деньги и праздно существуют чрезвычайносостоятельные люди. Яркий контраст этой роскоши представляет восточный район(East — End) Лондона – Лондон обездоленных, где скученность застроек и теснотасочетаются с неимоверной высотой домов; где улицы, переулки, тупикипревращаются в лабиринт, из которого трудно выбраться беднякам, живущим здесь.
Диккенс наиболее полно раскрыл образ Лондона,посвятивший немало страниц его изображению в романе. Лондон присутствует вовсех вещах Диккенса – от первых скетчей «Боза» до последних романов 60-х годов.Лондон составляет в них, как правило, обязательный фон: книги Диккенса труднопредставить себе без описания улиц Лондона, шума Лондона, пестрой иразнообразной толпы. Диккенс изучил все стороны жизни этого города, все егосамые парадные и самые заброшенные, глухие кварталы. Разночинный Лондон«восточной стороны» — беднейших кварталов столицы – мир, в котором протекалидетство и ранняя юность Диккенса. Долговые тюрьмы, скверные школы, судебныеконторы, парламентские выборы, кричащие контрасты богатства и нищеты – вот чтонаблюдал Диккенс с юных лет.
В «Оливере Твисте» туман – укрывательпреступного, воровского мира, в «Холодном доме» он олицетворяет Верховный Суд. Вромане «Холодный дом» Диккенс рисует кварталы Лондона, окружающие судебнуюпалату. Они всецело поглощены процессом. Перед читателем предстает заросшаяпаутиной и заставленная всякой рухлядью лавка Крука, символизирующая рутинусудебной палаты. Изображение суда лорда-канцлера тесно связано с образомстелющегося тумана и липнущей, вязкой грязи. Джентльмены, представляющиеВерховный суд, появляются на страницах книги после описания ноябрьской погоды вЛондоне»: «Несносная ноябрьская погода. На улицах такая слякоть, словно водыпотопа только что схлынули с лица земли (…) Дым стелется, едва поднявшись изтруб, он словно мелкая черная изморозь, и чудится, что хлопья сажи – этокрупные снежные хлопья, надевшие траур по умершему солнцу. Собаки таквымазались в грязи, что их и не разглядишь; лошади забрызганы по самые уши».Туман, грязь, сырость олицетворяют в романе Диккенса английский Верховный суд.Описание ноябрьского дня в то же время представляет аллегорическую картинумрачного, как бы окутанного гнилым туманом, отжившего судебного института.«Сырой день всего сырее, и густой туман всего гуще, и грязные улицы всегогрязнее у ворот Тэмпл-Бара (…) Как ни густ сегодня туман, как ни глубока грязь,они не могут сравниться с тем мраком и грязью, в которых блуждает и барахтаетсяВерховный суд, величайший из нераскаянных грешников перед лицом неба и земли». Изображениетумана, окутавшего весь город, становится как бы прелюдией к повествованию обесконечно тянущемся, запутанном процессе: «Туман везде: туман вверх по реке,где он плывет между зелеными островками и лугами; туман вниз по реке, где онклубится, сжатый между рядами судов и береговыми отбросами огромного и грязногогорода… Попадающиеся на мостах люди, заглядывающие через перила в преисподнюютумана, со всех сторон окутанные туманом, словно они поднялись на воздушномшаре и повисли в сырых облаках».
В одномабзаце слово «туман» встречается 13 раз, перед нашим взором как бы предсталаразвернутая поэма о лондонском тумане.
Признанныймастер городского пейзажа, Диккенс подчиняет его развивающемуся действию своихроманов и тесно связывает с судьбами героев. После смерти Крука «каменный ликпризрака», где он жил, «выглядит истомленным и осунувшимся». Одинокий выстрелнарушает тишину спящего города в ночь убийства Талкингхорна. Он поднял на ногивсех в околотке: и прохожих и собак. Чей-то дом «даже затрясся». «Церковныеколокола, словно тоже чем-то испуганные, начинают отбивать часы. Как бы вторяим, уличный шум нарастает и становится громким, как крик… Весь городпревратился в огромное звенящее стекло».
Для Эстердом, где живет леди Дедлок, «черствый и безжалостный свидетель мук ее матери».Словно предчувствуя трагическую гибель своей хозяйки, дом этот «напоминаеттело, покинутое жизнью». Холодный дом, который Джарндис унаследовал послесамоубийства, «был так разорен и запущен», что новому владельцу «почудилось,будто дом тоже пустил себе пулю в лоб…»
ЗАКЛЮЧЕНИЕЧарльз Диккенс, величайший английский романистXIX в., бесспорно остается одним из самых известных писателей, как в Англии,так и за ее пределами. Уже первые произведения, вышедшие в свет в середине 30-хгг. 19 в, принесли их автору широкую известность. С этого момента интерес ктворчеству Диккенса не ослабевал. Его читали и перечитывали современники,представители различных слоев населения Англии. Не забыто имя писателя и в нашидни. Диккенса с полным правом можно назвать мэтром английской литературы 19 в,поскольку ни один писатель не мог сравниться с ним ни по значимости, ни попопулярности. Безусловно, как выдающаяся личность в мире литературы, Диккенсвызывал различное к себе отношение своих современников. Позже, после смертиписателя, изучением его наследия занялись представители традиционных и вновьсоздающихся литературных направлений. Каждый из них находил в романах иповестях Диккенса что-то близкое для себя, определяющую основу для своихтеорий. Именно значительностью писательской фигуры Диккенса можно объяснить тотфакт, что почти в каждой критической школе его произведения рассматриваются сразных позиций.
Современныечитатели унаследовали тот художественный мир, порожденный воображением ЧарльзаДиккенса, который запечатлен в его романах. Они были великими образцамиискусства, одновременно высокого и развлекательного: Диккенс не разделял междусобой эти два понятия, и нам нет нужды поступать иначе. И, несмотря на то, чтопроизведения Диккенса являются отражением той эпохи, того времени, в которомжил писатель, это все же не исторические хроники, не скрупулезное отображениесовременных автору событий и людей, а именно художественное переосмысление,сатирический взгляд, эмоциональная переработка тех проблем, которые волновалиДиккенса именно в тот период, которые он видел и осознавал.
ЛИТЕРАТУРА
1. Английскаялитература в русской критике: библиогр. указ.: в 3 ч. / Рос. акад. наук,ИНИОН. – М., 1994-1995.
2. ГениеваЕ.Ю. Диккенс. История всемирной литературы. — Т. 1. — М, 1989.
3. ДиккенсЧ. Холодный дом. Перевод с английского М. Клягиной-Кондратьевой. // Собраниесочинений в тридцати томах, т. 17. Под общей редакцией Л.А. Аникста и В. В.Ивашевой. – М., 1960.
4. ИвашеваВ.В.Английский реалистический роман в его современном звучании. М.,1974.
5. Историявсемирной литературы. В 9 т. Т. 6 — 7. — М., 1989 — 1990.
6. Историязарубежной литературы XIX в. Ч. 1-2. Под ред. Л.С.Дмитриева. Изд-во МГУ. 1983.
7. Катарский И.М. Чарльз Диккенс: Критико-биографический очерк. М.,1980.
8. МихальскаяН.П. Чарльз Диккенс. Очерк жизни и творчества. М., 1959.
9. ПирсонХ. Диккенс.М., I960.
10. ПроскурнинБ.М., Яшенькина Р.Ф. История зарубежной литературы XIX века: Западноевропейскаяреалистическая проза: Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2004.
11. Сильман Т.И. Диккенс: Очерк творчества. М., 1988.
12. Уилсон Э. Мир ЧарльзаДиккенса. М.,1975.
13. Честертон Г.К. ЧарльзДиккенс. М., 2001.