Министерство образования РФ
Саратовскийгосударственный университет имени Н.Г. Чернышевского
Кафедраистории РоссииСтатья Ю.М. Лотмана «Сватовство. Брак. Развод»Контрольнаяработа студентки 2 курса 214 группы
ПлющевойД.В.
Саратов 2004Статья Ю.М. Лотмана «Сватовство. Брак. Развод» посвящена ритуальным действиям традиционного русского брачного обряда (преимущественно в дворянской среде). Автор рассматривает ритуалзамужества в дворянском обществе XVIII – начала XIXвека, доказывая мысль, что этот ритуал носит следы тех же противоречий, что ився бытовая жизнь. Интересен культурно-исторический аспект рассмотренияпроблемы, предлагаемый Ю.М. Лотманом. В противоречие, по мысли автора, вступаливоспринимаемые дворянской средой европейские взгляды и пока еще доминирующиеархаичные формы брачного обряда. Однако «европейское просвещение», поутверждению исследователя, представляет собой не реальную действительностьЗапада, а взгляды, навеянные романами, так называемое «романическое воображение».Продиктованные им модели поведения описаны в русской литературе XIX века, в частности, в повести А. С. Пушкина «Метель». Лежащий в основе сюжета мотив похищения невесты и нарушения родительской воли, как доказывает автор примером из«Повести временных лет», существовал еще в языческие времена («древляне умыкали девиц у воды»), однако в XIX веке рассматривался как «просвещенный» и «западный». Довольнозначительное место в статье отводится влиянию крепостнических отношений в России XIX века на семейно-бытовую сферу. Какутверждает Ю. Лотман, только в уродливых условиях крепостничества моглипоявиться и долгое время существовать помещичьи гаремы. Автор доказывает фактсуществования крепостных гаремов, преимущественно основываясь на мемуарах Я. М.Неверова, и описывает жесткую систему правил и порядков, которыерегулировали жизнь «наложниц», чьейсудьбой всецело распоряжался хозяин-помещик, в том числе и наказание «ослушниц»и их возлюбленных. Помещичьи гаремы были обычным явлением в крепостном быту. Ихотя исследователь подтверждает свое наблюдение только примерами исторического характера, я могу вкачестве доказательства привести строчки из повести А. С. Пушкина «Дубровский»,где в свойственной ему краткой и точной манере автор описывает гарем Кирилы Петровича Троекурова:«Окна во флигеле были загорожены деревянною решеткою; двери запирались замками. Молодые затворницы в положенные часы сходили в сад и прогуливалисьпод надзором двух старух. От времени довремени Кирила Петрович выдавал некоторых из них замуж, и новые поступали на ихместо». Описываякрепостной быт, автор, на мой взгляд, излишне отвлекается на выяснениесоциальной составляющей значения слов «раб» и «хам» применительно к крепостным крестьянам. Кроме того, он отступаетот заданной им темы («Сватовство. Брак. Развод») в область экономическихотношений между крестьянином и помещиком, «когда инициатива одних и привычка к уже устаревшим формам жизни другихобразовали кричащий конфликт».Помимоотмеченного противоречия между «западной» тенденцией в сфере семейно-бытовыхотношений и осознаваемого как пережиток традиционно русского уклада вдворянской среде, Ю.М. Лотман отмечает и все возрастающий культурный разрывмежду укладом жизни дворянства и народа, что, по его мнению, вызываеттрагическое мироощущение у наиболее мыслящей части дворянства. Однако авторсчитает, что это наименее характерно для нестоличного дворянства, и приводит вкачестве примера эпизод из романа Л.Н. Толстого «Война и мир» (пляска Наташи),который характеризует проникновение бытовой народности в дворянское сознание.Еще одним примером является вера провинциального дворянства в приметы, бытовоесуеверие, когда это касалось тех ситуаций, где человек сталкивался сослучайностью. Это придает, по мнению автора, «черты своеобразия» эпохе. Кромеприведенного исследователем примера из романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин»(жизнь семьи Лариных), можно отметить также переплетение «европеизма» иархаических народных представлений в балладе В. А. Жуковского «Светлана». Традицииисконно русских обрядов сохранились в крестьянском быту: их хронология быласвязана с крестьянским календарем (те же черты автор отмечает и упровинциального дворянства), с этнографической точностью описывая обычаисватовства, организации женихом «мальчишника» как части ритуала подготовки кбраку. Сватовство без согласия девушки исследователь отмечает как частный,достаточно редкий случай. Он утверждает, что невеста имела возможностьреализовать свой отказ в церкви. Мне такое утверждение кажется сомнительным.Фактически такие случаи отказа, наверное, были крайне редки, однако, я думаю,не из-за исключительности ситуации. Причины, делавшие такой отказ невозможным(прежде всего экономические), убедительно обосновывают произведения литературы и искусства, накоторые любит ссылаться Ю.М. Лотман: повесть А.С. Пушкина «Дубровский», рассказА.П. Чехова «Анна на шее», народная песня «У церкви стояла карета», картина В.В. Пукирева «Неравный брак» и другие. В описании самой свадьбы автор статьи отмечает повторение вритуальной схеме традиционной национальной структуры, сопоставляя крестьянскую и дворянскуюсвадьбы, приводит как литературныепримеры (А. С. Пушкин «История села Горюхина», Л. Н. Толстой «Анна Каренина»),так и документальное свидетельство капитана японской шхуны, волею судьбы оказавшегося в 1791 году вПетербурге. Через впечатления человека других религиозных верований наиболееотчетливо проступают особенности и кажущиеся «несообразности» самого действа.Эта часть статьи кажется мне наиболее убедительной и интересной. Еслицерковный обряд был одинаков для всех слоев населения, то дальнейший еесценарий варьировался в зависимости от социального статуса и достатка.«Европеизация» жизни российских дворян привела к восприятию такого вариантаповедения, как отъезд в путешествие за границу сразу после совершения обряда. Другой вариант, требующий меньшихрасходов, – отъезд в деревню (менее высокий социальный уровень). Как отмечаетЮ.М. Лотман, в конце XVIII — начале XIX века свадьба строилась как смешение «русского» и«европейского» обычаев, однако после 20-х годов XIX века в дворянской среде намечаетсястремление придавать обряду национальный характер.
Одним из нововведенийпослепетровской действительности был развод, который отражал закрепленные задворянской женщиной права юридической личности. Автором статьи разводрассматривается как явление быта. В практической жизни права женщин вступали впротиворечие как с обычаями, так и с церковной традицией, и развод для них былпрактически невозможен. Для него требовалось решение консистории, но иногдавмешательство царя или царицы решало бракоразводное дело в нарушениесуществующих законов. Конечно, если с прошением обращались близкие к царскойсемье люди из самых высоких социальных слоев. Чаще встречалось фактическоерасторжение супружеских отношений при сохранении юридических. Ю.М. Лотманприводит в качестве примеров разнообразные варианты «развода без развода» итрудностей, связанных с решением имущественных отношений, в частности, из биографииА. В. Суворова.
Таким образом, в статье авторпоказывает сложную картину домашней жизни дворянина XVIIIвека, представляющую собой сочетание народных обычаев,религиозных обрядов и влияния европейской культуры, что имело какположительные, так и отрицательные стороны и последствия.