Уральский социально-экономический институт
Академия труда и социальных отношений
Контрольная работа
по дисциплине
«Культурология»
На тему:
Менталитет русской культуры
Выполнила
Студентка 1 курса
Колесникова Ксения
г. Челябинск
2008
Содержание
Введение
1. Менталитет как глубинная структуракультуры
2. Факторы, влияющие на развитиерусского менталитета
3. Ментальные основания какутверждение известного писателя
4. Менталитет — глубинная структурацивилизации
Заключение
Список используемой литературы
Введение
Описываяи осмысляя историю той или иной национальной культуры как закономерный,обусловленный разнообразными факторами процесс, обладающий в то же время исобственными, имманентными особенностями, необходимо представить то общееоснование, на котором развиваются социокультурные процессы и явления на всемпротяжении развития данной нации, ее цивилизации и культуры, делая в каждыйисторический момент узнаваемыми черты их общности и вневременного единства. Такимобщим основанием в каждой национальной культуре является совокупность наиболеезначимых условий внеисторического характера, к которым относятся такие факторы,как геополитическое положение, ландшафт, биосфера (и иные показатели средыобитания).
Фундаментальныесвойства данного этноса и его ближайшего этнического окружения, образующие всочетании с многочисленными историческими факторами, постепенно вступающими вдействие и наслаивающимися друг на друга, представление о духовном иповеденческом своеобразии народа и его культуры, о национальном характере егопредставителей и национальной исторической судьбе, о национальном «образемира», т. е. формах мироощущения, миросозерцания, практическогосамоосуществления нации или народности, проявляющихся в языке, типовых формулахповедения, в мифологии, фольклоре, обычаях и обрядах, формах религиозногокульта, а позднее в философии, литературе и искусстве, в принципахобщественно-политического, государственно-правового, морально-этического ихозяйственно-экономического самоопределения народа и т. д., наконец, в самомтипе той или иной цивилизации. Таким образом мы должны узнать каков женастоящий менталитет русской нации? Каким образом он так сильно отличает нас сВами от других народов?
1. Менталитет как глубинная структуракультуры
Менталитет (отфранцузского mentalite – мышление, мыслительноесодержание), понятие, призванное объединить в себе многообразие смыслов изначений, так или иначе ассоциирующихся с проблемой национально своеобразиякультуры. На самом деле понятие «менталитет» шире, объемнее, нежелинациональное своеобразие: возможно выявление и изучение ментальностей,охватывающих и другие общности, помимо наций. В этом смысле принято говорить,например, о менталитете кочевников, примитивных народов (Севера), этнических(арабов), о менталитете например, христианства как мировой религии, и оменталитете, например, православия в отличие от католицизма и протестантизма; оразличном классовом менталитете дворянства, крестьянства, буржуазии,разночинцев или пролетариата; о политизированном менталитете, свойственномтоталитарному или демократическому обществу; о технократическом илигуманитарном менталитете в современном постиндустриальном обществе и т.п.
Во всехперечисленных выше вариантах этого понятия менталитет понимается как совокупностьглубинных, в принципе нерефлексируемых индивидуальным и коллективным сознанием,но всегда подразумеваемых смысловых и поведенческих структур, довольноаморфных, размытых, составляющих малоизменяемый в течение длительного времени(в случае эпохального, национального, религиозно-конфессионального и подобныхим менталитетов, нередко в течение нескольких столетий), а значит, метаисторическийфундамент социокультурной истории, способствующий самоидентификации даннойформы или разновидности культуры, вообще какой-либо духовной общности на всемпротяжении ее становления и развития как ценностно-смыслового единства. Это — совокупность констант, включающих жизненные установки, принципы, моделиповедения, эмоции и настроения, опирающихся на глубинные (во многом дорефлексивные)зоны смысла (которые присущи данному обществу, его социальному наследию икультурной традиции), а потому имеющих системообразующий характер длянациональной культуры и ее истории, для становления и развития данной цивилизации.По-видимому, резкая «ломка» и распад существовавшего веками менталитета,несшего в себе энергию и жизненную силу (витальность) той или иной культуры,целой цивилизации приводит культуру и цивилизацию к серьезному и глубокомукризису, а, в конечном счете, и к краху, национальной катастрофе, гибелицивилизации. Во всяком случае, ни один конец великой цивилизации (шумерской,египетской, античной, ряда мезоамериканских, монгольской, византийской и др.)не наступал лишь в результате воздействия внешних факторов: войн, нашествий,истощения природных ресурсов и т. п., но всегда дополнялся, усугублялся, анередко начинался или завершался разрушением ее менталитета, духовногооснования.
А.Гуревич справедливо полагает, что понятие «ментальность» до известной степенизаменимо понятием «картина мира» с той лишь разницей, что картина мира — это взначительной мере осознанное представление, зафиксированное в конкретныхпроизведениях культуры, в тех или иных разновидностях идеологии (сравните такиераспространенные понятия, как «научная картина мира», «религиозная картинамира», «художественная картина мира» и т. д.), в то время как ментальность нефиксируется и не определяется сознанием, не формулируется дискурсивно, но вбольшей степени переживается (эмоционально, чувственно) и реализуется(поведенчески, спонтанно). Как правило, тот или иной человек не способенответить на вопрос, какова его картина мира или объяснить свое поведение,мироощущение. Между тем именно ментальная картина мира включает в себя наиболееобщие и мало изменяемые от поколения к поколению представления: о пространствеи времени в их соотнесенности между собой, о добре и зле, о свободе иравенстве, о праве и норме, о труде и досуге, о семье и сексуальных отношениях,о ходе истории и национальном своеобразии, о соотношении нового и старого, ожизни и смерти, о бессмертии и Боге, о личности и ее отношении к социуму, в томчисле государству, обществу, власти, коллективу, нации.
Менталитетвоплощает в себе то общее, что лежит в основе сознательного и бессознательного,логического, рационального и эмоционального, интуитивного, мышления иповедения, веры и образа жизни, общественного и индивидуального, теоретическогои практического, рутинного существования и неповторимого творчества, истории исовременности, изменчивого и неизменного в эпохе, этносе, нации, церкви,гражданском обществе, типе деятельности, культуре, цивилизации. Именнопредельная обобщенность конституирующего национальную культуру содержанияделает его неуловимым и не формулируемым для его носителей, не отливающимся нив понятийные, ни в конкретно-образные формы; его абстрактность может выражатьсялишь в условных метафорических, ассоциативных формах или восприниматьсяинтуитивно и провиденциально (как ниспосланность свыше, как судьба,историческая миссия, богоданность или, в случае кризиса, как историческаязаброшенность, рок, нравственно-духовная исчерпанность, богооставленность).
/>Национальным менталитетом мы называем глубинные структурыкультуры, складывающиеся на протяжении длительного времени и определяющиетипологическое, как национально-этническое, так и эпохально-историческоесвоеобразие цивилизации. При этом эпохально-исторические компоненты менталитетавторичны: они подчинены национально-этническим составляющим менталитета и определяютсяими. Этим объясняется ценностно-смысловое различие сходных стадиальных эпох вистории разных национальных культур, подчас весьма значительное. Достаточносравнить, например, в истории русской и западноевропейской культур эпохиСредневековья, Просвещения, романтизма, модерна и т. п. Еще меньше общего мыобнаружим при сравнении стадиальных эпох, если вовлечем в исторический кругозорвосточные культуры, обладающие совершенно особым историзмом. Напротив,ментальное сходство между стадиально различными эпохами в рамках однойнационально-культурной истории разительно и может быть объяснено лишь тем, чтоисторически различные этапы культурного развития опираются на общее (глубинное)семантическое основание, т. е. связаны с ним напрямую, вне опосредовании черезпредшествующие культурные эпохи.
Черты,определяющие в целом ментальность той или иной культуры, в отличие отидеологических, социально-политических, коммерческих и иных культуротворческихфакторов, характеризующихся значительным динамизмом, спонтанной текучестью, азначит, поверхностностью, отличаются большой стабильностью и не изменяютсястолетиями. Более того, менталитет национальной культуры, даже претерпеваянекоторые изменения в ходе истории, все же остается в своей основе постоянным,что позволяет идентифицировать культуру на всем ее историческом пути, отзарождения до расцвета и, может быть, гибели. Так, национальное своеобразиерусской культуры узнаваемо и на стадии Крещения Руси, и в периодмонголо-татарского ига, и в царствование Ивана Грозного, и во время Петровскихреформ, и при жизни Пушкина, и в Серебряный век, и при советской власти, и вэмиграции, и на современном смутном этапе посттоталитарного развития России.Речь здесь идет, таким образом, не столько о самоидентичности культуры напротяжении тысячелетия, сколько о цивилизационном единстве России, и следуетговорить о чем-то большем, нежели национально-культурный менталитет, а именно оментальных предпосылках, или основаниях, сложившейся в России цивилизации, т.е. о факторах цивилизациогенеза в России.
Российскаяистория, равно как и история русской культуры, отличается особойпрерывистостью, дискретностью, о чем писал Н. Бердяев в своей книге «Истоки исмысл русского коммунизма». Однако и русская культура, и российская государственность,и существование русской нации (в ее эволюции от древнерусской народности квеликорусской, а затем и к так называемой новой исторической общности советскомународу) прошли более чем тысячелетнюю историю, и на всех этапахкультурно-исторических метаморфоз (насчитываем ли мы вслед за Бердяевым «пятьразных России» или, с учетом прошедшего со времени первой публикации этоготруда полувека, даже более девять или десять исторических подтипов русскойкультуры и российской цивилизации), эта тысячелетняя история российскойцивилизации сохраняла вполне определенное семантическое единство.
Дляпонимания природы этого единства, собиравшего русскую культуру, нацию йгосударственность в течение столь длительного, наполненного драматическимисобытиями и коллизиями времени, делавшего, условно говоря, «разные» вкультурном и стилевом отношении России — историческими фазами одной интенсивнои скачкообразно развивающейся российской цивилизации с ее неповторимымсвоеобразием (социально-политическим, культурным, духовным), и необходимо болеепристальное изучение менталитета русской культуры, составляющего основу этогоцивилизационного единства, объединявшего в себе несколько разноязычных,разноконфессиональных и этнически различных культур, а также несколькосменивших друг друга культурно-исторических парадигм, не столько следовавшихдруг за другом, сколько надстраивавшихся одна над другой семантическими слоями.
2.Факторы, влияющие на развитие русского менталитета
Важную роль вформировании цивилизации и русском менталитете играют геополитические иприродные факторы. Довольно важную роль в становлении менталитета русскогонарода сыграли реки, горы, в том числе вулканического происхождения, степи и т.д. Различие природных условий порождает различный образ жизни, разные типытрудовой и хозяйственной деятельности. Итак, не менее важна для русскойментальности степь. С одной стороны, степь символизировала волю, удаль, разгул,широту, не ограниченные никакими узами и запретами, это зримый образбезмерности и безудержности, свободы и самостоятельности; с другой стороны этовоплощение бездомности и бездолья русского человека, его брошенности напроизвол судьбы и трудной задачи одинокого выживания.
Любовьрусского человека к реке, безгранична, она была соседкой и кормилицей, воспринималаськак член и даже глава семьи (например Волга-матушка; Амур- батюшка). Рекаслужила водной и ледовой дорогой, воспитывала в народе «чувство порядка» иобщности, приучала прибрежных обитателей к общению с «чужими людьми», в томчисле и с соседними народами, она воспитывала дух предприимчивости, сближаларазбросанные части населения, приучала меняться товаром и опытом. Если что испособствовало формированию в русском народе навыков предпринимательства иторговли раннекапиталистического духа, то таким фактором являлась на Русиименно река.
Географическойосновой русской истории, как показывал некий писатель Г. Вернадский, являетсясоотношение лесной и степной зон, борьба леса и степи, граница между которымибыла и остается до сих пор размытой — и в ландшафтном, и в хозяйственномотношении. Лесная зона с древнейших времен — область охотников; степная — область скотоводов. Земледелие вбивало «клин между лесом и степью»,одновременно и разделяя, и сближая охотничью и скотоводческую культуры Евразии.Русский народ выступал в истории Евразии преимущественно носителемземледельческой культуры, однако наряду с земледелием он был посредником междулесными промыслами и степным скотоводством. Называя русский народ не тольконародом-пахарем, но и лесопромышленником, и скотоводом, Г. Вернадский в то жевремя утверждал, что это еще и народ-посредник между разнымихозяйственно-природными областями, различными этносами и народностями, живущимипо соседству; народ-торговец, для которого большое значение имели торговые путии, прежде всего естественные пути, объединяющие лес и степь, т. е. великие рекис их притоками. Так, образы пути, реки, лесостепи, межкультурногопосредничества стали сознаваться как составная часть менталитета русскойкультуры вообще. Сложное действие оказывала на менталитет русского человека егобескрайняя равнина, отличающаяся пустынностью и однообразием, протяженностью инеопределенностью; она рождала чувства покоя, сна, пустынности, одиночества,уныния. Равнинность ландшафта порождала противоречивый культурно-семантическийкомплекс русского народа: душевная мягкость и скромность дополнялись смысловойнеопределенностью и робостью; невозмутимое спокойствие граничило с тягостнымунынием; отсутствие ясной мысли, вытекающее из предрасположенности к духовномусну, порождало отвлеченную мечтательность, оправдывавшую лень; аскетизмпустынножительства, родственный беспредметности творчества, приводил кглубокому предубеждению в отношении житейских удобств и бытовогоблагоустройства. Все эти свойства русской духовности имели в историиотечественной культуры далеко идущие последствия.
3.Ментальные основания как утверждение известного писателя
ПисательН. Бердяев утверждал что «пейзаж русской души» соответствует пейзажу русскойземли, подчеркивая безграничность, бесформенность, устремленность вбесконечность, широту национально-русского сознания. Сильный природный элемент,содержащийся в русской душе, по Бердяеву, связан с необъятностью русской земли,с безграничностью русской равнины, с необходимостью и в то же времяпрактической трудностью ее «оформления». Из природных компонентовнационально-русского менталитета Бердяев сумел вывести метафизические свойстварусской истории и культуры, возведя отдельные связи и соответствия междуприродными, социальными и культурными явлениями и процессами национальнойистории в ранней историофилософии («русская идея»). Так, развивая идеи С.Соловьева и В. Ключевского, Н. Бердяев утверждал, что деспотический характеррусского государства объясняется своеобразием русской ментальности необходимостьюнасильственного, идущего от власти, «сверху», «оформления» огромной, необъятнойрусской равнины. Фактически речь шла именно о ментальных основаниях российскойцивилизации.
Фактическивсе, кто живут на Русской земле, и есть русские, независимо от их племенногопроисхождения, языка, религии. Русь мыслится сразу как суперэтнос, каккатегория всеобщего и универсального характера, т. е. как цивилизация.«Комплекс />принадлежности» Русской землесохраняется в менталитете русской культуры фактически до сих пор: апелляция кРодине-матери, Отчизне, к Матери-сырой-земле, к России как носительнице высшихценностей (Святой Руси) сохраняется как устойчивая доминанта национальногосамосознания русских, косвенно восходящая к культу национальной природы.
Характернодля русских патерналистское отношение к своему государству, понимаемому каквысшая, самоценная, неподсудная инстанция; фактически на государствопереносится культ Матери-земли, мифология природы. Лишь в последнее время культГосударства, вера в его могущество, покровительство, правоту по всевозможнымвопросам, потребность служить ему и жертвовать всем подорвались, сохраняясь упредставителей старшего поколения советских людей как романтическиевоспоминания о бывшем Советском Союзе, коммунистических идеалах, собственныхбескорыстных подвигах во имя Отчизны и ее суровых, но по-отечески справедливыхвождях. Отсюда же берет свое начало и знаменитое культовое чувство ностальгии, стольхарактерное для русской эмиграции и совершенно не свойственное (во всяком случае,в таких крайних формах) для представителей других наций, оказывающихся запределами своей родины в роли эмигрантов, беженцев или изгнанников: этосакрализация далекой и, возможно, никогда не возвратимой Родины, страдающей отнасилия и переносящей унижения, увенчанной нимбом святости, великомученичестваи будущего (даже посмертного!) величия.
4. Менталитет — глубинная структура цивилизации
Бинарнаяструктура русской культуры (а вместе с ней и российской цивилизации, и ихвзаимоотношений между собой) в каждый ответственный или кризисный моментотечественной истории выстраивалась как спор, полемика, диалог о самомсущественном и насущном. И этот диалог противоположных социокультурныхтенденций был незавершенным и в принципе незавершимым. Дело заключалось нетолько в остроте проблем, не имевших однозначных решений, не только внепримиримости взаимоисключающих позиций спорящих сторон. Амбивалентными былилюбые реплики разворачивающегося диалога сами по себе, независимо от мненияоппонента — реального или потенциального.
Кажется,будто в тот самый момент, когда в русской культуре нечто утверждается, оно уже отрицается,низвергается самим ходом развития российской цивилизации; поэтому-то русскаякультура стремится выйти за пределы ею же самой полагаемых определений ипересмотреть их; она сочетает центростремительность, то есть тенденцию кобретению самоидентичности, с центробежностъю, то есть с тенденцией кпреодолению однозначной самотождественности. Подобные же «колебательные»движения совершает в процессе своего становления и эволюции и российскаяцивилизация, изнутри подпитываемая соответствующими культурными импульсами.
Напротяжении всей более чем тысячелетней истории русской культуры чередуются,соперничая друг с другом по масштабности и интенсивности, процессы раздвоенияединого и объединения противоположностей. Можно даже сказать, забегая далековперед, что в русской культуре силы единства и распада, находясь в постоянномпротивоборстве, уравновешивали действие популярных тенденций, как бы нейтрализоваливзаимоисключающие начала. На разных этапах национальногокультурно-исторического развития заметно настойчивое стремление русскойкультуры к единству, к синтезу. Однако это единство, этот синтез русскойкультуры остается до конца не осуществленным, исподволь разрушаемым теми жесамыми силами, что способствовали его достижению. И поиск синтеза, единстваприходилось начинать сначала, в принципиально ином направлении.
Менталитетрусской культуры исторически закономерно складывался как сложный, дисгармоничный,неустойчивый баланс сил единства и распада, интеграции и дифференциациипротиворечивых тенденций национально-исторического бытия русского народа, както социокультурное равновесие (нередко на грани национальной катастрофы или всвязи с приближающейся ее опасностью), которое заявляло о себе в наиболеерешающие, кризисные моменты истории России и способствовало выживанию русскойкультуры в предельно трудных для нее, а подчас, казалось бы, просто невозможныхобщественно-исторических условиях и обыденных обстоятельствах. Осуществлявшеесяна каждом историческом этапе становления и развития русской культуры в формахто «единства противоположностей», то «раздвоения единого», это балансирование национальногосамосознания между целостностью и расколом, между всеобщим и отдельным, междуординарным и исключительным выражало не только имманентно присущий русскойкультуре, но и высокую адаптивность российской цивилизации к любым, в том числепрямо «антикультурным» факторам более чем тысячелетней истории, ее поразительнуювыживаемость.
В то же время ощущениекультурной и цивилизационной «вненаходимости» России — во времени и впространстве — складывалось у отечественных мыслителей не случайно. В то времякак одни тенденции культурно-исторического и цивилизационного развития Россииотличались очевидной ускоренностью, другие, напротив, характеризовалисьзамедленностью, заторможенностью, что каждый раз и создавало эффект бинарности,раздвоенности. Российская цивилизация на протяжении столетий находилась наисторическом «перекрестке», с одной стороны, модернизационных путейцивилизационного развития, свойственных Западной Европе; а с другой — путейорганической традиционности, столь характерных для стран Востока. Русскаякультура всегда стремилась к модернизации, но модернизация в России шламедленно, тяжело, через огромное «сопротивление материала»; в то же времясобственно цивилизация развивалась в русле глубоко укорененных традиций,предания (еще Пушкин ссылался в своих заметках на авторитет предания в русскомнароде), но постоянно тяготилась однозначностью и заданностью традиций, то идело восставая против них и нарушая. Отсюда и многочисленные массовыееретические движения, противостоявшие конфессиональной ортодоксальности,православной догматике, и удалая жажда «воли» (вечевые, «республиканские»традиции Северо-Западной Руси, разбойники, казачество), укоренявшиеся на перифериицентрализованного русского государства, и поиск альтернативных самодержавиюформ власти (самозванство). Смысловой зазор между цивилизационной и культурнойдинамикой начинал приобретать в России характер типологической характеристики,становился закономерностью культурно-цивилизационного развития, органическойчастью национального менталитета.
Дляособого внимания к менталитету русской культуры есть, с точки зренияцивилизациогенеза, и еще одна причина. В силу исторического выбора России впользу социалистической идеи, сделанного русской культурой в XIX-XX вв., проблемы сравнительного изучения менталитетов русской идругих культур как в дореволюционный российский, так и в советский период нетолько не изучались и не решались, но и не ставились. Молчаливо предполагалось,что многонациональному советскому народу свойствен общий, советский менталитет,начавший формироваться на основе менталитета русской культуры еще задолго дореволюции. Между тем именно для истории русской, российской и советскойцивилизации принципиально важны исследования глубинных, трудно рефлексируемыхструктур, комплексов, побуждения, представления, формировавшиеся в глубине веков,но сохранившие свою действенность и актуальность и в постсоветское время.
Болеетого, совершенно несомненно сегодня, что сам «социалистический выбор» России,как и склонность русского народа к «коммюнотарности» (Н. Бердяев), общинности,«соборности», «колхозности» и другими разновидностям коллективистскогообщественного строя и массового целостного умонастроения, во многомпредопределены именно менталитетом русской культуры с характерными для нее«тоталитарностью» (нерасчлененной целостностью мировосприятия), максимализмомустремлений (часто оборачивающимся социальным, религиозным, нравственным иэстетическим радикализмом), эсхатоло-гизмом (то есть стремлением к «последним»,«крайним» вопросам и решениям — на грани жизни и смерти, «конца света» и«страшного суда» — Апокалипсиса) и неизбывным утопизмом социокультурныхпроектов.
Такимобразом, объяснение исторического пути и судьбы русского народа и смежных с нимтерриториально и исторически народов, преемственных друг другу цивилизацийДревней Руси-России Советского Союза неразрывно связано с осмыслением ианализом менталитета русской культуры, явившегося ценностно-смысловымфундаментом (предпосылкой и одновременно важнейшим итогом, результатом)социокультурной истории России, накапливавшимся и усиливавшимся на протяжениивеков. Однако здесь важно отметить, что эти же тенденции «соборности»,«коммюнотарности», «социалистического выбора», «тоталитарности» в широкомсмысле и т. д. были внутренне близки, органичны, даже телеологичны не однойлишь русской культуре, но в той или иной степени и всем другим национальнымкультурам народов бывшей Российской империи и будущего (в 1917 г.) Советского Союза. Общая судьба народов диктовалась в значительной мере их общимменталитетом, т. е. фактически развертывалась как своего рода энтелехиякультуры, точнее-энтелехия совокупности культур, сопряженных в единствецивилизации.
Особоезначение здесь приобретают социально и культурно-исторические аналогии междуразличными, далеко отстоящими друг от друга эпохами (например: Смутное времяконца XVI начала XVII в., период революций 1917 г. и последовавшей за ними гражданской войны, современный этап драматического распада СССР;деспотическое правление Ивана Грозного, Петра I, Николая I,Ленина и Сталина; либеральные реформы Екатерины II, Александра I и И,Столыпина, Хрущева и т. д.). С точки зрения единства менталитета российскойцивилизации, социокультурные соответствия подобных отдаленных эпох вполнеобъяснимы. С помощью культурно-исторических аналогий легко убедиться впреемственности разных культурных и социальных эпох, в ритмичностипериодических смысловых совпадений, наблюдающихся между различными фазамиисторического процесса, и фактически в неизменности (метаисторичности)менталитета русской культуры и российской цивилизации, взятых как целое вмодусе своей непрерывности и преемственности.
В данном случае,разумеется, будет точнее говорить не о национальном или эпохальном менталитете,а о менталитете цивилизационном. Рассматривая менталитет русской культуры какнаиболее общий фундамент социокультурных процессов на протяжении всей более чемтысячелетней истории нашего отечества, мы имеем дело не с однимнационально-русским менталитетом, но и с ментальностями более общего, межнациональногоили наднационального характера. С одной стороны, к исконному, хотя и не вполнесформировавшемуся менталитету восточных славян конца первого тысячелетия нашейэры постоянно примешивались еще менее определенные ментальности территориальносмежных с восточными славянами этносов и племен кочевых народов Востока (хазар,печенегов, половцев, татаро-монголов Золотой Орды, а также различныхфинно-угорских и тюркских народностей Евразии) и оседлых народов ближайшегоЗапада (варяги, болгары, греки Византии, поляки, литовцы и др.). С другойстороны, национально-русский менталитет оказывал значительное влияние намаргинальные менталитеты смежных народов, прежде всего входивших в состав Руси,Российской империи, СССР или постоянно взаимодействовавших с ними, тем самымментально сближая эти народы с русской культурой. При этом речь идет не толькоо менталитете, общем для восточнославянских народов, «отпочковавшихся» отнекогда единого «ствола» древнерусской народности (великороссов, украинцев ибелорусов), но и о ментальном единстве культур, генетически восходящих кразличным этническим, языковым и цивилизационным корням (татарской, башкирской,бурятской, якутской, казахской, молдавской, армянской, грузинской,азербайджанской и т. д.), но связанных общей исторической судьбой:геополитическими интересами и единством территории, а также традициямимежкультурного диалога в ценностно-смысловом пространстве русской культуры.Подобный интернациональный, надэтнический менталитет, как говорилось выше,исторически начал складываться еще в глубокой древности, и в этом отношении самменталитет русской культуры уже не был чисто этническим, национальным явлением.Тем более не был таковым менталитет, общий для народов Российской империи, какон складывался на протяжении XIXначала XX в., или Советского Союза.
Заключение
Выполняя данную работу япрежде всего хотела раскрыть характер нашего русского народа, черты, факторыкоторые значительно повлияли на развитие русского менталитета.
Таким образом, менталитетрусской культуры — это нечто гораздо большее, нежели национально-русскийменталитет, это менталитет целой российской цивилизации, сформировавшийся, вконечном счете, под; непосредственным и определяющим влиянием русского народа,его культуры, его образа жизни и мышления, сложившегося типа хозяйствования исоответствующего жизненного уклада, характера религиозности и государственногостроя, а также во взаимодействии с контрастным ментальным контекстом.
Это менталитетсуперэтноса, включающего целый ряд взаимосвязанных культур; более того, этоменталитет меж или надэтнической общности т. е. культурного или цивилизационногосоюза.
Список используемойлитературы
1. Гачев Г. «Национальные образымира» Курс лекций М., 1998 г.
2. Левяш С.В. Культурология, Курслекций, Минск 1998 г.
3. Лосский Н.О. Характер русскогонарода. Условия абсолютного добра, М., 1991 г.
4. Франк С.Л. Русское мировоззрение,Спб., 1996 г.
5. Кондаков И.В. Культура России,Издательство КДУ, 2007 г.