История развития карнавала и маскарада

Христианский гуманитарно-экономический открытыйуниверситет
Гуманитарно – экономический факультет
Гуманитарное отделение
РЕФЕРАТ
НА ТЕМУ:
 
«История развития карнавала и маскарада»
Автор- Юлия Котова
студентка1 курса
заочногообучения гуманитарного
отделениягуманитарно — экономического факультета
Руководитель- кандидат
философскихнаук, доцент
ВоландЧ.Ч.
Одесса- 2011

План
Введение
Глава 1. Карнавал имаскарад как типы культуры
Глава 2. Карнавалы в РоссииXVIII века
Глава 3. Современныекарнавалы в странах мира
Заключение
Список литературы

Введение
ДревняяГреция знала шумные и веселые праздники в честь Диониса – дионисии. Онисопровождались маскарадными шествиями (комос) с пением, музыкой, плясками,украшались нарядно убранными, установками. Впереди их находился главныйпотешный «корабль» праздничного шествия, который древнеримские авторы называют«carrus navalis» т.е. «морская колесница».
Нанем, как правило, располагалась костюмированная группа. В архаических культурахна покойников одевали маски, чтобы когда он встретиться во время пути взагробный мир с духами они не смогли бы причинить ему вреда. Этот ритуалкультивировался и в более поздний период.
Всредневековой Европе карнавал как театрализованное шествие с играми, инсценировками,забавами и фейерверками, маскированием участников праздника прочно вошел впраздничную культуру романских народов и наиболее точно и наиболее точнопроявил свою сущность во время проводов зимы – весеннего народного праздника.Особое внимание уделялось искусству декоративного костюмирования. В целоммаскирование в определенных границах затушевывало составные различия.Маскирование участников шествия, бутафорские элементы убранства, декоративныеустановки — все вместе в карнавально-зрелищной театрализации помогало«переворачивать» жизнь. «Поведение человека в этом случае было крайнепротиворечиво».[1]
Переодеваясьв чужой костюм, в одежду странную, нарушающую норму, человек нарушалопределенную табуированную норму и выходил за границу обыденного, бытового мирав сферу нарушения запретов, пародии, а то и вовсе вступал во взаимоотношения спотусторонними силами. Дохристианскиепредставления о единстве человека и природы сохранились в народных праздниках.Они скрашивали нелёгкую жизнь людей, давали им передышку, возможность на времяотвлечься от суровой реальности жестокого мира с его изнурительным трудом,опустошительными эпидемиями и войнами, постоянным ожиданием кары небес за любыепрегрешения. Религиозная проповедь не заслонила от человека красоты природы,естественные земные радости. В книжных миниатюрах тех давних веков, сменяя другдруга, перед нами проходят музыканты, ряженые, гимнасты, канатоходцы, кукольникии фокусники, жонглеры и дрессировщики, бродившие от селения к селению, веселянарод.
Всредние века существовало много праздников: карнавалы (весенние и осенние),праздник дураков, праздник осла, выбор короля обжор, празднование борьбыМасленицы и Поста. Образы этих народных гуляний нарочито гротескны: сатира ипародия — основной художественный приём бродячих актеров и странствующихшколяров. В городских карнавальных шествиях чествуется шутовской «король начас», или епископ глупцов, едущий на осле задом или на пивной бочке. Народныйюмор наполняет критическим подтекстом изображение карнавальных фигур Поста иМасленицы, первого — толстого чревоугодника, второго — тощего доходяги…
Мировосприятиесредневековья всегда двойственно: серьезность и смех, серьезные мифы и понятияи их пародийные двойники и карикатуры. Народная площадная культура пародируетцерковные таинства, рыцарские турниры, чопорность городской знати. Карнавал —это образ жизни, которому на время подчиняется все. Он имеет свои символы, свойязык, свои образы. Это образы и символы гротеска, меняющего все местами, ставявсё с ног на голову. Карнавал, ярмарка, гулянья — это и звуки: приговорки,сатирические стишки, песни школяров и студентов. И все сопровождается сочнымплощадным словом, жестом.
Повсюдучествуются карлики, великаны, гигантские чрева и носы, жующие рты и выпученныеот эмоций глаза. Поедание, пожирание и проглатывание, частое в кукольных сценахи масках, также имеет древнейший дохристианский смысл. Даже карнавальноеизображение ада, неизбежное в многочисленных театральных инсценировках,подается в сатирическом плане, низводя страх перед преисподней в смех и победунад этим страхом. Страх и смерть, насаждавшиеся инквизицией, не смогли победитьсмех и жизнь карнавала.
В городской культуресредневековья наряду с народными празднествами и развлечениями ярко процветалоискусство вагантов — бродячих школяров-студентов и клириков. «Жизнь на светехороша, коль душа свободна, а свободная душа Господу угодна», — утверждаливаганты. Критические песни вагантов подвергали осмеянию всех и вся: официальнуювласть, церковь, знать, человеческие пороки — и прославляли свободнуюразгульную жизнь. Карнавал родился в Венеции: еще в 1094 году обладатель городаДож Витале Фалиеро внес в официальные документы это слово. Одни считают, чтооно происходит от итальянского «сarnis laxatio» или «carnasciale» — отказ от мяса,религиозный пост перед Пасхой — мол, впоследствии суровые ограничения потерялисвою силу и событие превратилось в веселый и красочный праздник. Другие думают,что прародительством «карнавала» является латинское «сarrus navalis» — потешнаяколесница, корабль праздничных процессий, вид народных пирушек с уличнымиходами, театрализующими играми.[2]
Но как бы то нибыло, но в 1296 году сенат Венецианской Республики последний день перед Большимпостом провозгласил праздничным. С тех пор и начинается «публичный отсчет»карнавальных торжеств. Люди на карнавале обычно одеты в невероятные, простофантастические костюмы. Самый типичный издавна состоял из шелкового черногоколпака, кружевной накидки, просторного плаща, треугольной шляпы и белой маски,которая полностью закрывала лицо. Маска — символ карнавала. Она позволялаоставаться неузнанным, что было особенно удобно для тех, кто любил бывать в„казино” – местах где играли в азартные игры. С середины XV до конца XVI векаорганизацией карнавальных праздников занимались общества молодых аристократов,которые различались цветом чулок.А после падения Республики в начале ХIХвека Венеция перестала праздновать карнавалы. Эту прекрасную традицию возродилитолько в 1979 году.

Глава 1. Карнавал и маскарад как типы культуры
Подмаскарадом мы понимаем особый тип культуры, генетически связанный с народнойкарнавальной культурой, в частности, смеховой культурой Средневековья иРенессанса, во многом на нее ориентирующийся (причем такая принципиальнаяориентация на карнавальную культуру составляет важнейшее имманентное качествомаскарадной культуры), но одновременно онтологически и типологическипротивостоящей (и противопоставляющей себя) карнавалу.[3]
Вполне очевидно, что понятия«маскарад» и «карнавал» используются единственно в качестве некоторыхдостаточно условных моделей, к которым ни в коей мере не сводится культура соответствующейэпохи.
Расцветкарнавальной культуры, достижение его апогея одновременно означал разложение вовторой половине XVI века карнавала и зарождение в его недрах нового типакультуры – маскарада. В литературе это связано не в последнюю очередь с тем,что «авторское анализирующее сознание, как бы оно ни опиралось на народнуюкультуру, онтологически и принципиально отличается от коллективного, восходящегок мифологическому и не утратившего связи с лежащими в основе карнавальнойкультуры представлением о связи человека с природными ритмами о единстве инерасторжимости человека и природы». [4]
Возникнувеще в недрах карнавальной культуры, элементы маскарада в течение последующихэпох сложились в целостную систему, находящую разнообразные, но типологическиродственные проявления в художественном тексте. По-видимому, окончательноеоформление маскарада в единый тип культуры и появление маскарадной литературыможно отнести к первым десятилетиям нашего столетия, что, разумеется, неговорит о возможности отождествления маскарадной литературы с литературоймодернизма.
Основные топосы, определяющиесвоеобразие и единство маскарадной культуры, – это семантические поля маски ипраздника; своеобразным «посредником», обеспечивающим взаимодействие этих двухтопосов, оказывается игра. «Именно на пересечении этих векторов и возникаетмаскарадная культура; они присутствуют и в карнавале, но имеют там инуюценностную иерархию, наполнены иным содержанием и обладают иной структурой». [5]
Элементы маскарадной культурысодержатся, таятся и вызревают внутри самого карнавала. Более того, зародышиэтих элементов, истоки маскарадного отношения к миру содержатся уже вмифологическом сознании, в котором берет свое начало и карнавальноемироощущение. Разумеется, элементы карнавальной и маскарадной культуры, точнее,элементы, которые впоследствии войдут в состав карнавальной и маскараднойкультуры, не находятся в мифе в антагонистическом противоречии, но дополняют иоттеняют друг друга; в обеих культурах они присутствуют, но выполняют тамразличные функции, занимают неодинаковое место по отношению друг к другу,вступают в неодинаковые связи и наполнены разным идейным содержанием.
Элементы маскарадной культуры в своейоснове – это лишь несколько видоизмененные, «мутировавшие» компонентыкарнавала, причем эта трансформация карнавала в маскарад могла произойти лишьвследствие возникновения определенных условий, связанных с изменениями вобщественном сознании в результате возникновения новой социокультурнойситуации. Такие изменения произошли в Европе на рубеже XVI и XVIIстолетий. Одним из проявлений, симптомов кризиса общественного сознания стали,как и бывает обычно в кризисные периоды, активные поиски новых художественныхформ, особенно заметные на фоне неторопливой эволюции искусства в XIII – XVI веках.
Действительно, во второй половине XVI и начале XVII столетия происходит такое радикальное обновлениехудожественного мышления буквально во всех сферах искусства, которого не знала,пожалуй, ни одна другая эпоха. Появилась и быстро распространилась комедия dell’ arte, комедия масок, которая, являясь венцом развитиякарнавальной культуры, одновременно знаменовала собой смещение акцентов врамках этой культуры: маска из второстепенного, вспомогательного атрибута,каким она была в карнавале, превращается в основу новой культуры.
Маска, которая в карнавале была впервую очередь средством обретения нового образа и новой сущности, выражаяпринципиально важную для карнавальной культуры идею обновления, рождения, вмаскараде становится инструментом и способом сокрытия истинного лица и истиннойсущности, средством обмана.
Если в карнавале маска была в первуюочередь средством обретения нового образа и новой сущности, выражаяпринципиально важную для карнавальной культуры идею обновления, рождения, то вмаскараде она становится средством обмана, инструментом и способом сокрытияистинного лица и истинной сущности, утаивания, забвения: карнавальная масканесет рождение, маскарадная – смерть. Не случайно так несхожи пышные,украшающие, развлекающие, праздничные маски, которые носят участники карнавала,и скрывающая глаза черная полумаска на бале-маскараде.
Заметим, однако, что различие междукарнавальной и маскарадной маской достаточно условно и имеет смысл только какчасть более общего противопоставления; ведь обретение новой сущности,достигаемое в карнавале с помощью маски, переодевания, предполагает или вовсяком случае не исключает и сокрытия собственного лица, точно так же, как иизменение лица в маскарадной культуре может иметь целью и обретение нового.
В маскарадной культуре маска обладаетнесравненно большим значением, нежели в карнавальной, где она была лишь однимиз атрибутов праздника: происходит смена приоритетов, изменение парадигмы,перестройка всей ценностной иерархии различных компонентов и атрибутовкультуры, обусловленное переменами в мировосприятии и отношении к миру, которыепроизошли на рубеже эпохи Возрождения и Нового времени.
«Рассматривая эволюцию концепта «мир– театр», Р. Шамбер выделяет важный аспект связи идеи «смерти Бога» сизменением самополагания человека, предопределивший не только активноеобращение художников столетия к топосу маски, но и изменения в характере маскив культуре Нового времени».[6]
Показательно, что в XVIII векемаскарад воспринимается еще как одна из форм карнавала; при этом ведущей чертой– и основной функцией – маскарада оказывается обретение свободы, принципиальноважное и для карнавала. Бал — маскарад становится привилегированным моментом,когда на миг наслаждаются опьяняющим ощущением свободы, моментом, когда впорядке исключения, благодаря анонимности, можно быть только самим собой.
Вместе с тем, уже здесь проявляется ипринципиальное отличие функций и функционирования топоса маски в карнавальной имаскарадной культурах. Карнавальная свобода ни в малейшей степени непредполагала каких бы то ни было ограничений, тогда как свобода, обретаемая набале — маскараде, осознается как конвенциональная, условная, временная, недолговечная– и тем самым эфемерная.
Карнавалвоспринимает себя как явление, не ограниченное какими-либо временными рамками,то есть вечное, выходящее за рамки обыденного представления об однородномвремени. Дело не только в том, что карнавалу присуща принципиально иная,циклическая, связанная с природными и мифическими ритмами временнаяорганизация, но и в том, что карнавальный праздник – это праздник, которыйникогда не кончится – во всяком случае, именно так воспринимают его участникикарнавала. Пока карнавал совершается, ни для кого нет другой жизни, кромекарнавальной. От него некуда уйти, ибо карнавал не знает пространственныхграниц. Во время карнавала можно жить только по его законам, то есть по законамкарнавальной свободы. «Карнавал носит вселенский характер, это особое состояниевсего мира, его возрождение и обновление, которому все причастны. Таковкарнавал по своей идее, по своей сущности, которая отчетливо ощущалась всемиего участниками».[7]
Разумеется, все участники карнавалапрекрасно осознают, что когда-нибудь – и они даже точно знают, когда именно –наступит конец карнавала, и праздник сменится буднями, а праздничное время –обычным линейным временем. Но это знание остается за пределами, вне, за рамкамисамого карнавала, оно не принадлежит карнавалу и не оказывает влияние на егосамоощущение. Таким образом, обладая достаточно четко очерченными границами иво времени, и в пространстве, карнавал не задумывается о существовании этихграниц, ощущает и воспринимает себя как лишенный границ. Иными словами, укарнавала границы есть, но для карнавала границ не существует.
Праздник воспринимается и самимкарнавалом, и его участниками не как исключение, носящее временный, преходящийхарактер, но как новая, причем единственно возможная, вечная, абсолютная норма.В противоположность карнавалу, маскарад отчетливо – и постоянно – осознает себякак нечто временное, преходящее и уже потому не вполне «настоящее»; более того,это ощущение эфемерности и не подлинности оказывается источником и предметомнепрекращающейся рефлексии, меняющей сам характер праздничности и, в конечномитоге, трансформирующей карнавальность в маскарадность.
XVIII век можно рассматривать каксвоего рода пограничную эпоху, когда сохраняется инерция прежнего восприятия ифункционирования топоса (хотя в данном случае имеет смысл говорить о группетопосов, включающей в себя топосы театра, театральности, зрелищности, игры,смеха, комического, то есть практически все основные топосы маскараднойкультуры и одновременно начинает реализовывать себя обусловленная новой парадигмойи, в свою очередь, эту новую парадигму определяющая, формирующая, выражающаятрансформация топоса маски.
Явное тяготение литературы XX века кмаске стало вполне закономерным или, во всяком случае, вполне объяснимым нафоне той смены парадигмы европейской культуры, которая к началу нашего столетия.Активное обращение художников, принадлежащих к разным национальным и культурнымтрадициям, исповедующих различные эстетические или политические воззрения, работающихв разных жанрах к темам, так или иначе связанным с маскарадом, перевоплощением,притворством, обманом, к мотиву маски представляется одной из важнейшихособенностей литературы ХХ столетия.
Уже в произведениях, которыетрадиционно – и с большой степенью единодушия – рассматриваются какосновополагающие для всей литературы столетия, знаменующие появление новогостиля (или новых стилей) и преображение всего художественного дискурса, маскаприсутствует на уровне темы, на уровне структуры образа, мотива, способа организациипроизведения – и не просто присутствует, но составляет важнейший элементпоэтики. Разумеется, новаторство Кафки, Джойса, Пруста не сводятся кпревращению персонажа в разновидность маски, но, тем не менее, обращение ктопосу маски корифеями модернизма и весьма показательно, и нашло очевидноепродолжение и развитие в творчестве писателей, ориентирующихся на этулитературную традицию (традиции), но также и во всей литературе столетия.
На протяжении всего столетия топосмаски постоянно и очень активно присутствует в дискурсе художественнойлитературы, актуализируясь в самых разнообразных проявлениях, проступая вполнеотчетливо или отступая на второй план, но оставаясь чрезвычайно значимым ипоказательным. Речь идет не только о теме маски, маскарада, и даже не только обособой структуре образа, в частности, образа модернистского, но и опринципиально важных для литературы нашего века темах и проблемах нетождественности человека самому себе, поисков своего истинного «я»,аутентичности, и о мистификации как форме и способе организации произведения, вразработку которых XX век внес немало нового.
В том или ином виде, на уровнетематики и проблематики, структуры образа и сюжетной организации произведения,мотива и концепта к маске обращаются А.Жид и А.Камю, Р.Гари и Б.Виан, Л.-Ф.Селини Ж.-П.Сартр, С.Беллоу и В.Набоков, В.Вулф и О.Хаксли, А.Мердок и Д.Фаулз,М.Фриш и Ф.Дюрренматт, Р.Музиль и Г.Майринк Э.Канетти и Г.Брох, Х.-Л.Борхес иХ.Кортасар, А.Поссе и Г.Гарсиа Маркес, Э.Хемингуэй и К.Воннегут, Т.Манн иГ.Гессе, К.Абэ и М.Павич, Л.Пиранделло и И.Кальвино; даже это беглое и ни вмалейшей степени не претендующее на полноту перечисление писателей XX века, втворчестве которых топос маски (и неразрывно связанный с ним топос игры)занимает принципиально важное место, говорит о том, какое значение имеетконцепт маски для литературного процесса в нашем столетии. Особенно изощренны иразнообразны варианты обращения к маске в литературе последних десятилетий.
Топос маски в самых разнообразных егопроявлениях активно эксплуатирует не только «высокая», «настоящая», но иразвлекательная, массовая, бульварная литература; не случайно появившаяся какцелостный культурный феномен именно в XX веке; достаточно упомянуть оневозможном вне этого топоса жанре детектива или о том значении, которое мотивразоблачения играет в жанрах массовой культуры, восходящих к плутовскому,галантно-героическому и авантюрному роману (например, «мыльные оперы»).
Сопоставление маскарадной икарнавальной культур именно как двух типов культуры должно помочь приблизитьсяк созданию единой картины изменений общественного сознания, порождающегоискусство Нового времени, и сделать прогнозы относительно тенденций развития современногоискусства.
 
Глава 2. Карнавалы в России XVIII — XIXвеков
Карнавальныепразднества в России – явление дуалистического (двойственного) порядка: с однойстороны, они оказались заимствованными из опыта европейской карнавальнойкультуры и на первых порах насильственно насаждались верховной властью, сдругой – имели свои крепкие национальные корни в народной праздничной культуре,хранящей опыт организации и декорирования театрально-зрелищных языческих ирелигиозных (христианских) праздничных шествий, непременными атрибутами которыхявлялись маски, переодевания, преображения их участников.
Карнавальныемаска и костюм – не просто сокрытие лица личиной, «харей», «рожей». Их цельзаключалась не столько в том, чтобы обмануть зрителя, сделать исполнителянеузнаваемым, а в том, чтобы нести определенную информацию, порой через миф,легенду и утопию прошлого иносказательно раскрывать смысл бытия, жизни исмерти, свободы и бессмертия духа. Короче: за карнавальным смехом стоитутверждение силы человека, его уверенность в возможности свободы, зафантасмагорией маски и одежды – миф и символ, через подсознательное мышление инастроение – выражение идеалов, устремлений, представлений и добре и зле, освете и тьме, о любви и ненависти, о радости, а может быть, и безотчетномстрахе. [8]
Каки любой праздник, карнавал прежде всего проблема человека, человеческого бытия,поведения, общения. Но не только живое общение –
признаккарнавала: он одновременно игра, действо, зрелище, представление, демонстрация.В процессе общения осуществляется своеобразный синтез жизни и искусства.
Карнавальныйкостюм и маска помогали приобрести свободу действия, стать непосредственным инеузнаваемым, являться инкогнито в межличностном и где-то и безличностном общении.В маске можно было вести себя вольно и даже вызывающе, забыв светские условности.Маска характеризовала святейшее право участника маскарада быть неузнаваемым.Некоторые пользовались этим и на маскарадах сводили счеты со своими недругами. Подтверждениеэтому можно найти в поэме М.Ю. Лермонтова «Маскарад»: «Под маской все чиныравны,
Умаски ни души, ни званья нет, — есть тело.
Иесли маскою черты утаены,
Томаску с чувств снимают смело.»[9]
Карнавально-маскарадныезрелища в России XVIII века имели ощутимую связь с европейским карнавалом.Однако русский карнавал, оплодотворенный западноевропейскими новациями,вызревал на благодатной почве, питаемой вековыми традициями языческой культуры,фольклора, народного искусства, самобытного скоморошества.
ВXVII в. с ростом городов, с постепенным приходом в город на житье и заработкикрестьянской народной массы в городскую среду мощно вливалось деревенскоенародное творчество.
Вхождениюфольклорных мотивов, форм, приемов, элементов в живую ткань городскогокарнавала, в его драматургию и преображенную художественную среду праздникаспособствовало то, что между сельским и городским фольклором на первых порах несуществовало резких границ, ибо в деревне и в городском посаде бытовалитрадиции общей народной культуры. Скоморошество одно из звеньев отечественногокарнавально-праздничной культуры с ее богатыми традициями, историческим опытомиспользования в сельских местностях и в городах в дни празднеств смешанного языческо-церковногокалендаря: святочных и масленичных гуляний, майского праздника весны, праздникаЯрилы на Троицу, июньского – Ивана Купалы.
Всеэти праздники с песенно-плясовыми и игровыми шествиями усвоили от скоморошьихзабав слово и звук, танец и краску, диковинный костюм и маску, элементыбутафории и реквизита, двор из свежерубленных деревьев и ветвей, цветочныхгирлянд, цветного тряпья и рогожи, смешных и «страшных» чучел, кукол, фигур.[10]
Кконцу XVII столетия скоморошество как мощное явление народно-праздничной ифольклорной культуры исчерпало себя. Однако, проникновение в городскую средуевропейского карнавала позволило в значительной мере возродить и отдельныеформы языческой культуры.
Маскараддля простых людей был приобщением к искусству и литературе. До Петра Великого ввысшем слое русского общества не существовало почти никаких веселий. Этообщество воспитывалось под неусыпным влиянием византийского аскетизма, запрещавшеговсе лучшие стороны человеческого развития. Аскетизм объявлял свободную науку –ересью, творчество – соблазном, музыку, пение, пляску и т.д. – «хульнойпотехой» и «богомерзким делом».
ВРоссии маскарадная традиция получила культурный импульс с реформами ИмператораПетра I. До него переодеваниев основном было прерогативой святочных и масленичных обрядов и культивировалисьв народной среде на уровне массовой культуры. В светской же культуре допетровскойэпохи ни о каком переодевании в чужой костюм не могло быть и речи, РеформыПетра I затронули не толькогосударственную, социальную и политическую структуру, но коренным образомизменили и сферу быта.
Одевшисьв голландское платье юный Царь Петр Алексеевич открыл занавес первого и наверносамого радикального маскарада, когда бы то ни было происходившего на Руси. РеформыПетра I для массового русскогочеловека явились в образе страшного маскарада. ПетрIне просто ввел в России европейский костюм, а одел ее в «чужой»костюм, посягнув при этом не только на одежду, но и на само лицо своихподданных, заставив их обрить бороды. Не случайно русские философы-славянофилыобвиняли Петра I в том, что он разделилнарод, одев дворянство в европейскую одежду. Дворянство тем самым не простоотделилось от крестьянства но и стало восприниматься своим же народом, как«иностранцы», одетые в чужое «немецкое» платье.
Осознаваяглубину воздействия на массовое сознание театральных представлений Петр Iначалиспользовать элементы переодевания в своей борьбе за реформы. Так возникла иначала развиваться в России традиция аллегорических маскарадов в которых напервый план выступали аллегорические сюжеты чаще всего с дидактическимподтекстом, выраженные набором сцен и жестов. Такие маскарады были тщательнопродуманы отрежиссированы и ставились как серьезные театральные представления.Рисовались и строились декорации, шились специальные костюмы, актеры разучивалироли, а зрители смотрели на этот спектакль из окон с балконов и крыш домов. Главнойих формой, сохранившейся кстати на протяжении почти полувека, были маскарадныепроцессии. число участников которых нередко доходило до тысячи человек.Участники процессий распределялись по группам в каждой из которых была свояцентральная фигура — Бахус, Нептун, Сатир или другие римские боги.[11]
ДляПетра I важно было вырвать уЦеркви ее авторитет и понимая пародийную и комическую сущность маски включал вэти процессии и аллегорические фигуры, одетые в маски, высмеивающие церковныхиерархов. Таким образом Петр Iборолсяс церковной оппозицией в лице Патриарха Никона, который выступал против нововведений.Петр Iнераз лично принимал участие в написании сценария к очередному маскарадномушествию.
Этипервые в Петербурге и в Москве карнавалы для простонародья еще были безусловнодиковинной неожиданностью, хотя и восторженно принимаемой. Однако, Петровскиепраздничные нововведения не содержали подлинной демократии, Петр I никогда невыдавал себя за «народного царя» и не забывал подчеркнуть различие между«благородным» и «подлым» сословиями. Но карнавальный смех сближал всех,иллюзорно уравнивал, на период празднества сглаживал конфликты и противоречия игласно, громко утверждал успехи политико-экономических и культурныхпреобразований, демонстрировал торжество правящего класса, поднимающихсябуржуазии и купечества, прославлял абсолютную власть.
ЕлизаветаПетровна, как известно, безумно любила придворные развлечения, маскарады икарнавалы с представлениями, шествиями и сюрпризами. Раз в неделю на маскарадысобирались члены двора и представители знати, приглашенные императрицей. Обычно– человек 150-200. В другой день устраивали маскарады для всех сановных лиц взвании не ниже полковника. Таковых в столице набиралось до 800. Иногда водворец допускалось даже именитое купечество. Молодой, стройной императрицеочень шли мужские наряды, поэтому она изобрела особый вид маскарада – подназванием «метаморфоза». Мужчины являлись во дворец в широченных платьях сфижмами, а дамы – мужских костюмах. Масок не надевали. Большинство участниковтаких маскарадов выглядели уродливо в своих нарядах. Одна лишь императрица,статная и грациозная, одинаково хорошо смотрелась в любом костюме.
Основнаяидея, которую должен был выразить карнавал, маскарад, балы хорошо знакомая,разделявшаяся в той или иной форме, всеми передовыми людьми XVIII в. – идея опросвещенном монархе, под скипетром которой расцветут науки и искусство,восстановится закон и справедливость, будут попраны пороки. В духе своеговремени создатели карнавального представления верили в воспитательную силусатирического «изъявления гнусности пороков».[12]
Сатирическиесценки исполнялись в форме близкой скоморошному уму, т.е. близкой и привычнойпростому народу. Екатерина II, как и Елизавета, очень любила маскарады. Каждуюпятницу во дворце собирались до 4 тысяч человек, и часто трудно было угадать,кто скрывается под маской. На маскараде интриговали, дразнили, не рискуя бытьразоблаченными. Сама Екатерина любила ездить на чужие маскарады инкогнито иразыгрывать тех, кто не узнавал ее. Екатерина сохранила и приумножила традициипридворных маскарадов, при ней, как никогда ранее, происходили самые большиенародные гуляния с карнавалами. Во время карнавала функционировали торгово-ярмарочныеряды, буфеты, были развлекательные помещения для театрализованныхпредставлений, танцевальные залы. Всюду размещались аттракционные забавы, качели,карусели. Художественная среда гуляния носила карнавально-зрелищный характер. ВXIX веке высшему обществу маскарады начали нравиться и наряду с общественными сталипоявляться множество маскарадов, устраиваемых в частных домах. Со временеммаскарады стали настолько популярными, что когда после Отечественной войны 1812года возникла необходимость создания капитала (фонда) в пользу раненных иинвалидов, то правительство решило собрать его с помощью средств от проведенияименно публичных маскарадов.[13]
В1816 году Императором Александром I был подписан и соответствующий указ о том, чтокаждый театр в государстве обязан раз в год давать маскарады для увечныхвоинов. В царствование Императора Николая I маскарады стали более регламентированнымудовольствием и на их проведение надо было получать особую "привилегию". И в конце XIX века уже не было былого размаха карнавальныхпраздников: они масштабно мельчали, жили спорадической жизнью, заменялисьтеатрализованными представлениями, мини-шествиями. Подобная скудость зрелищобщегородского типа была не случайной: власти уже не стремились задействовать впраздник весь город, не желали исторических аналогий и сопоставлений, а главное- были запрещены обязательные для карнавала сатирические высмеивания негативныхявлений общественной жизни.
 
Глава 3. Современные карнавалыв разныхстранахмирах
карнавал маскарад
Февраль— месяц карнавалов. Они проходят по всей Европе (и не только), оставляянезабываемый след в сердцах. Две недели общего безудержного веселья и праздника— кто хоть раз видел это, пережил, почувствовал, тот не забудет уже никогда.
Карнавалв Венеции. Венецианский карнавал проводится за 40дней к Пасхе, в «мардигра» — «деньпокаяния», первый день поста, но массовые праздники начинаются уже через двенедели к этому, когда над центральной площадью города, Сан-Марк, пролетаетголубь. В давние времена в день открытия карнавала по канату, закрепленномумежду колокольней и соседним дворцом, пускали узника, который сверху осыпалземлю лепестками роз. Если несчастный доходил до конца, надеялись на хорошийгод, падал — ожидали плохих времен. Впоследствии узника заменили акробатом, азатем искусственным деревянным голубем, из которого на площадь сыпались цветы. 2001году горожане решили возобновить забытую традицию — и вместо искусственногоголубя по канату опять заскользил акробат, одетый в костюм ангела.Вообще же, карнавал — это представления в театрах, дворцах, кофейнях инебольших игровых домах, это атмосфера общего праздника, когда в толпе простыелюди смешиваются с аристократами, и за масками не угадаешь, кто где. Всюдутанцоры и жонглеры, продавцы зелья и жареных яблок, актеры комедии «Дельарте»и заклинатели змей. На городских площадях — «исторические» концерты, феєрверки.Музыка и вино льются рекой. В театрах идут карнавальные спектакли, в древнихдворцах — баллы-маскарады для элитной публики. Одно из самых эффектных зрелищвенецианского карнавала — парад украшенных лодок и гондол по Гранд канала.Однако карнавал не является исключительно венецианской традицией. Подобные костюмированныедейства происходят во многих странах мира.
Карнавалв Ницце. Февраль на Голубом берегу — это уже начало весны. Температуравоздуха доходит днем к +20 °С, буйно цветет мимоза, солнце, море — кажется,сама природа требует праздники. И оно проходит в Ницце ежегодно, исключениемстали только годы Второй мировой войны и войны в Персидском заливе (в 1991 г.). А первое упоминание о карнавале в Ницце принадлежит до 1294 г., когда Шарль Анжуйский, граф Прованский, отметил, что провел там веселые дни праздника.Теперь Ницца — это город, который символизирует роскошь. Парады, карнавальныепроцессии в вечернем освещении, битва цветов на Променад дезАнглез, спектакли, концерты, престижные банкеты — все это длится целые 15 дней.Его Величество карнавал прибывает на центральную площадь Массена с почестями, всопровождении свиты, и во время его вымышленного правления возможны любые безрассудства.В карнавальном Параде цветов (первый был организован в 1876 г.) принимают участие 20 украшенных тележек и около 600 гигантских большеголовых кукол,изготовленных специально для этого события. «Битва цветов» — это настоящаяпроцессия: перед вами проплывает караван из тележек, каждый из которыхвсплошную окутан живыми цветами. Самые очаровательные манекенщицы Голубогоберега в нарядах, декорированных блестящими стразами и пэрами, с улыбкойбросают цветы публике, которая сидит на трибунах. Музыкальные группы из разныхстран и уличные театральные трупы втягивают в действо весь народ. А вечеромначинается Парад света. По кругу центральной площади Массена расположено паннос карнавальными сценами. Финальный парад проходит на Масленицу: по традиции ЕгоВеличество карнавал сжигают на костре, что обычно раскладывают на городскомпляже.[14]
Карнавална Канарских островах. Празднование на Канарских островахстало вторым в мире за масштабами и популярностью действом после карнавала,проведенного в Рио-де-Жанейро (Бразилия). Тот, кто хотел бы узнать побольше обистории карнавала в Санта Круз де Тенерифе, должен вернуться в XVIII ст.Зажиточные семьи острова постоянно проводили в своих домах костюмированныебаллы, на которых люди были одеты в смешную одежду. Скорее всего, традициянадевать на карнавал маску родилась именно в этом городе: почти на всех фиестахженщины Санта Круз де Тенерифе появлялись на улице Пилар со спрятанными лицами.
 Нетолько знать, но и простые люди тоже проводили в своих местечках карнавалы,невзирая на то что власть и церковь запрещали народу танцевать и шутить, одевшисьв «легкомысленные» карнавальные костюмы. Самая главная ночь праздника — это и,в которую избирают королеву карнавала. У ни одной из королев в мире срокправления не бывает таким коротким, как у нее, хотя над нарядом, предназначеннымдля владычицы этого титула, коллективы модельеров, дизайнеров и швей работаютна протяжении многих месяцев. Именно столько времени нужно, чтобы воплотить вреальность необычную фантазию и создать «королевский» костюм, вес которогоиногда достигает сорока килограммов.
Априсваивается титул королевы самой очаровательной, самой красивой и выносливойдевушке. Главные атрибуты карнавала в Санта Круз де Тенерифе — танцы на площадигорода, в которых принимают участие тысяче «масок». Даже тех, кто просто хочетпосмотреть на всех сбоку, процессии, которые ритмично продвигаются, все равновтянут в «дело» своими воспалительными танцами. Единственное, что имеетзначение, — ваше самочувствие и физическое состояние, ведь начинают танцевать в8 часов вечера и безостановочно продолжают (поняло, кому это по силам) до утра.
В1987 году здесь одновременно танцевали свыше 200 тысяч лиц. Заканчиваютсякарнавальные праздники «похоронами» сардины: картонную рыбу сопровождают люди вмасках и неутешительные вдовы» (их, как правило, изображают усатые мужчины), наулицах неоднократно слышать стоны и плач. В конечном итоге «сардину» сжигают, аее пепел закапывают на пляже в том месте, где предусматривается начать карнавалв следующем году.
Карнавалв Испании. Карнавал в Кадисе на юге Испании отличается от всехдругих проведением праздников гастрономов и конкурсов. Конечно, и здесь важнымиостаются маскарадные костюмы, что могут быть индивидуальными или же сделанными«для двух», а то и для целой компании. В Кадисе считается позорным пропустить«Карусель-хор» — выступление хоров на главной площади, куда тысячи людейприходят специально для того, чтобы насладиться прекрасным пением и выбратьисполнителей, которые им больше всего понравились.
Карнавалв Германии. Конец февраля в немецких землях, которыевытянулись вдоль Рейна, называется «шутовским временами». Начало первой неделиБольшого поста — кульминация буйного, красочного, безудержного карнавала.Готовятся к нему предварительно с той тщательностью, которую сами немцыназывают «звериной серьезностью»: в 11 часов 11-го дня 11-го месяца в Майнце,Дюссельдорфе, Кельне и Боннесоздаются карнавальные комитеты. А затем в каждом городе кипит работа:обновляется реквизит и гардероб, обсуждаются кандидатуры уважаемых граждан нароль «принца карнавала», которому в «розовый понедельник» (последний деньпраздников) обер-бургомистр торжественно передает ключ от ратуши и… власть. Вкостюмированных баллах и уличных ходах обычно принимают участие все, кромемедиков и полицейских.
Карнавалв Нидерландах. По традиции бургундские земли Нидерландов,Лимбург и Северный Брабант, полностью отдаются стихии праздника. В эти дни нетни государственной, ни общественной власти — все подлежит негласному законугромкого и веселого карнавала, а избранный всенародно принц замещает временносамого бургомистра. Карнавальный ход проходит под самбу (совсем как вБразилии), праздник начинается в субботу и длится до вторника. Под звуки музыкии грохот барабанов народ танцует и веселится, рекой льются спиртные напитки.Считается, что карнавальные маски и костюмы отпугивают злых духов на целый год.
Карнавалв Венгрии. В Венгрии на карнавале можно увидеть какодетые в длинношерстные звериные шкуры, в раскрашенных ярких масках жители прощаютсяс зимой. В руках у всех — колокольчики, которые веселят или пугают весь город.Этот праздник прощания с зимой и встречей весны заканчивается торжественными иочень веселыми похоронами Масленицы.

Заключение
Вэтой курсовой работе мы рассмотрели историю и современность карнавальной культурыв истории человечества.
Христианскаяцерковь всегда внушала людям, что смех — это орудие дьявола, который соблазняетлюдей, а затем смеётся над ними. И церковь в Средние века всячески преследоваланародную смеховую культуру, бродячих актеров и ярмарочных скоморохов. Священникиговорили, что Бог нигде не смеётся в Евангелии, он плачет, когда узнает осмерти Лазаря.
Апотому слёзы, а не смех стали особо почитаемы в православной традиции духовности.Однако, именно в России была создана лучшая в ХХ веке теория смеха — книга Бахтина«Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья», которую теперьзнают во всем мире и называют теорией смеховой, или карнавальной, культуры.
ИсследованиеБахтина во славу смеха, как проявления духа свободы и творчества, было написанов тяжелые годы репрессий, вопреки «серьезному», «неулыбающемуся» духу диктата инасилия.
Одноиз определений карнавала у М.М. Бахтина — «это вторая жизнь народа, организованнаяна начале смеха»[15].Интересно, что смех действительно стал той силой, которая разоблачила, унизилаи развеяла власть коммунистической идеологии.
Недавнов мире состоялось обсуждение действий исламистов, которые обиделись, когда вДании появились карикатуры на их пророка и в диспуте о том, можно ли делатькарикатуры на пророка Мухаммеда или нет, вспоминали Гойю и Вольтера, а мне напамять сразу пришла поэзия вагантов.
Вней было много богохульства, но авторами этих стихов являлись столпы церкви,которые писали богословские трактаты, и в то же время развлекались «похабными»стишками.
Ився карнавальная культура тоже состоит в том, чтобы в смешной, «низкой» формепредставить свои символы веры, от этого они не перестают быть символами, и веране перестает быть верой.

Список литературы
 
1.Аверинцев С.С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода отантичности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения.-М.: «Наука», 1976.
2.Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья иРенессанса. — М.: «Искусство», 1990.
3.Воронько О. „Ох, карнавал – дивовижний бал!”// Краєзнавство. Географія. Туризм.-2004.- №6.- с.1-3.
4.Гринштейн А.Л. Карнавал и маскарад: два типа культуры // http:// www. ssu.samara. ru/~ scriptum/ carnaval.doc
5. История Европы. СредневековаяЕвропа. Т.2.- М.: «Наука». -1992.
6.Лермонтов М.Ю. Избранное.- М.: «Худ. л-ра», 1980.
7.Ливанова Т. Средние века // История западноевропейской музыки до 1789 года:Учебник в 2-х тт. Т. 1.- М.: «Музыка», 1983.
8.Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники и зрелища.- Ленинград:«Искусство», 1988.
9.Немирович -Данченко В.И. МаскерадЪ.- М.: Изд-во Моск. ун-та, 1961.
10.Рябцев Ю.С. История русской культуры XVIII-XIX вв.- М.: «Владос», 1997.
11.Семёнова Л.Н. Очерки истории быта и культурной жизнь первой половины XVIIIв.- Ленинград: «Наука», 1982.-с.69-70.
12.Танцерова І.В. Народная смеховая культура // Все для вчителя.- 2003.- №13-14.-с.60-61.
13. Шендрик А.И. Теория культуры.-М.: ЮНИТИ-ДАНА, Единство, 2002.
14.Ястребицкая А.Л. Праздники и торжества в средневековой Европе в светесовременных исследований: темы, проблематика, подходы к изучению: (Обзорматериалов конф. в Падерборне, 1989 г.) // Социал. и гуманит. науки. Отеч. изарубеж. лит. Сер. 5. История. — М.: «ИНИОН», 1995. — N 2. – с.33.