МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ
КИЕВСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. ДРАГОМАНОВА
РЕФЕРАТ
С КУЛЬТУРОЛОГИИНАТЕМУВек техники:добро и зло. XX век: человек в мире и мир человека
Выполнила студентка 33 группы
Рудь Лена
Киев 2009
Век техники: добро и зло
Европа, как и другие регионы, пришла к XX веку с огромным количеством новых иновейших сведений о мире. В конце прошлого века разрушились представления онеделимости атома. Открытие рентгеновского излучения (1895) позволилоангличанам Эрнесту Резерфорду (1871—1937) и Фредерику Содди (1877—1956)обосновать теоретическое положение о том, что распад атомов обеспечиваетпревращение одних элементов в другие (1903). Английский физик Джозеф Томсон(1856—1940), открывший электрон (1897), создает первую его модель (1903).Немецкий физик Макс Планк (1858—1947) предлагает теорию квантов, согласнокоторой физические процессы, как, например, испускание и поглощение света, неявляются непрерывным процессом. Альберт Эйнштейн выдвигает сразу две теории:одна касается представления о корпускулярной и одновременно волновой природесвета, другая — знаменитая теория относительности, разрушившая веру в независимостьпространства и времени (1905). Только этих открытий хватило бы для того, чтобысчитать XX век веком грандиозных научныхреволюций, но практически одна за другой следуют новые: создание квантовоймеханики — Луи де Брошь, Э. Шрёдингер (1887—1961), П. Дирак (1902—1984), В.Гейзенберг (1901—1976); углубление представлений о микромире — открытиенейтрона Дж. Чедвиком (1891—1974), работы супругов Жолио-Кюри; развитиегенетики, изучение человеческой психики и появление психологии — К. Юнг(1875—1961), У.Джемс (1842—1910), З. Фрейд. Можно сказать, что не осталосьпочти ни одной научной сферы, сохранившейся на уровне предыдущего времени.
Еще одно обстоятельство отличает XX век от всех предыдущих. Крупные открытия прошлого редко былисвязаны с развитием техники. Они существовали вполне автономно, даже тогда,когда опережали прогресс техники. Техника также развивалась независимо отнауки. Иногда они шли параллельными курсами, иногда расходились значительно, нопрактически не зависели друг от друга. В XX веке, особенно в его второй половине, они невозможны однабез другой. Наука стала сильным фактором развития техники, техника —наукоемкой, и обе обусловили дальнейший прогресс производства. Появляютсяатомная энергетика, генная инженерия, начинается освоение космическогопространства. Все это заставляет не без оснований называть XX век веком техники, проникающей вовсе сферы человеческого существования, затрагивающей все формы жизнедеятельностичеловека.
Может показаться, что бурное развитие техники в нашемстолетии представляет собой торжество разума и может стать основой счастья и осуществлениямноговековых мечтаний человечества. К сожалению, это далеко не так. Техническийпрогресс, даруя человеку материальные блага, отнимает у него его человеческоеначало, превращая человека сначала в придаток машины, затем — в обслуживающийэлемент машинного производства. Человечество, мечтавшее об освобождении отизнурительного труда, в очередной раз испытало разочарование: оно стало рабомстандарта, отнимающего у человека даже его святая святых— неповторимостьчувств. Ортега-и-Гасет в книге «Восстание масс» показывает процессобезличивания масс, происходящий в мире производства, оснащенного новойтехникой. XX век с самого начала несет в себескепсис по отношению к науке. В 1918 году М. Вебер, выступая перед студентами вМюнхенском университете, говорил: «Научный прогресс является частью, и притомважнейшей частью, того процесса интеллектуализации, который происходит с намина протяжении тысячелетий и по отношению к которому в настоящее время обычнозанимают крайне негативную позици».
Техника XXвека с ужасающей жестокостью проявила себя уже в первую мировую войну, когдамир был потрясен применением отравляющих веществ и других форм массовогоуничтожения. Вторая мировая война с еще большей ясностью показала оборотнуюсторону развития науки и техники для человечества.
Так наука в XXвеке стала слугой двух господ — добра и зла, жизни и смерти. Энергия атома былаиспользована для создания смертоносного оружия. Реакцией на опасность мировойвойны и возможности самоистребления человечества стал антисциентизм (лат. scienta “наука”) — крайне враждебноеотношение к науке, технике и ученым. Еще Маркс высказал такую, на первыйвзгляд, парадоксальную мысль: разум человека не всегда существует в разумнойформе. Разве наука в рамках европейского континента (и мира) органическисоединена сегодня с высокой гуманистической моралью, нравственной культурой?Далеко не всегда и не во всем. «Знания, сопровождающиеся ростом сознания, —писал Б. Рассел, являются главным инструментом человеческого прогресса. Знаниябез роста сознания легко становятся дьявольскими и увеличивают раны, которыеодин человек наносит другом».
Доминируя в европейском сознании со времен Ф. Бэкона идеягосподства человека над природой поставила общество XX века на грань экологического кризиса. Перед современнойевропейской культурой стоят жизненно важные вопросы: как сохранить и улучшить качествоприродной среды при возрастающем научно-техническом воздействии на нее? Какимидолжны быть человеческие качества в новой экологической ситуации? Какликвидировать отчуждение человека от природы?.. Еще Кант отмечал: «обязанности,однако, мы имеем лишь по отношению к людям. Неживое полностью подчинено нашемупроизволу. И обязанности по отношению к животным являются таковыми лишь в тойстепени, в какой они попадают в круг наших интересов».
С тех пор, как были сказаны эти слова великого мыслителя,конечно, расширились обязанности человека по отношению к природе. Заметно возрослазначимость экологической компоненты в системе европейской культуры. Развиваютсяновые отрасли знания и культуры — социальная экология, экологическое право,экологическая этика, экологическая эстетика. При этом важно учитывать, чтоотношение к природе «утрачивает непосредственность, становится косвенным,опосредуется вычислениями и приборами. Исчезает живость переживания».Складываются научные теории, целью которых становится преодоление этогоположения. Среди них учения Тейяра де Шардена и Вернадского о ноосфере,Швейцера — об абсолютной ценности жизни. Всеевропейское негосударственноесообщество ученых «Римский клуб» исследует и обсуждает проблемы путей испособов преодоления экологического кризиса, гармонизации отношений человека сприродой.
С необычайной остротой встает в XX веке проблема человека: его места в мире и роли во всехпроцессах, которые выступают двояко — как результат развития всей прошлойкультуры и как начало следующих эпох. Через человека проходит демаркационнаялиния, отделяющая прошлое от будущего.
XX век: человек в мире и мир человека
Еще в прошлом веке в философии начал складыватьсяантропологизм (антропологический принцип), при котором в центр рассмотрениязакономерностей мироздания начали ставить человека с его сознательной деятельностью,эмоциональной сферой, логикой, идеалами, целями и формами жизнеобеспечения. Этоособенно значимо прозвучало в трудах Л. Фейербаха. Тайны человеческогоповедения долгое время были предметом изучения преимущественно медиков,философия же строила свои предположения в достаточной мере умозрительно. ТрудыЗигмунда Фрейда дали возможность увидеть человека как систему взаимодействиябессознательного и сознательного начал. Его теория возникла из практики леченияразличных неврозов, но затем составила одно из первых учений о структуреличности, где Фрейд выделил три компонента: «оно», «эго» (или «я») и супер-эго(«сверх-я»). «Оно» включает в себя инстинкты, требующие мгновенногоудовлетворения, «эго» регулирует ответные реакции человека в целях егосамосохранения, «супер-эго» базируется на моральных нормах, усвоенныхсознательно или бессознательно в процессе воспитания, поэтому для анализаповедения личности в системе психоанализа так важны воспоминания детства. Дажепри том, что Фрейд часто строил откровенно мифологические представления очеловеке, культуре, художественном творчестве и другом, он впервые начал рассматриватьчеловека в различных формах его взаимодействия с окружающим миром. Его работы «Психологиямасс и анализ человеческого Я», «Тотем и табу», «Неудовлетворенность вкультуре» были одной из первых попыток объяснения многих культурных феноменовчерез особенности человеческой психики.
Проблемой человека, как и в прошлые времена, занята ифилософия, так или иначе пытающаяся преодолеть ограниченность подобного рода теорийпредыдущих времен. Духовный кризис конца XIX— начала XX века поставил вновь вопрос о смысле жизни, как это было на сломе эпох вдалекий период эллинизма. Прежние идеалы рухнули, новые либо еще не сложились,либо не получили всеобщего признания. Марксистская идеология рабочего классавидела цель и смысл человеческой жизни в борьбе против частной собственности, втаком изменении мира, при котором класс, производящий все материальныеценности, смог бы владеть ими. Эти взгляды не были чем-то инородным вевропейской культуре. Рабочий класс, сложившийся только в начале прошлого века,представлял собою реальную силу, способную придти к власти и изменить мир. Небудем вдаваться в анализ того, насколько соответствовала действительности этаидея. Мир уже знал идеи, представлявшиеся в свое время единственно верными, ноне получившие подтверждения практикой. XX век пока не дал своего окончательного заключения по этомуповоду. История продолжается, и она еще может дать шанс для осуществленияглавной марксистской идеи — власти в обществе тех, кто созидает. Европейскийрабочий класс выступил объединенно в начале века: революционные процессысотрясали Германию, Италию, Испанию, Болгарию, духовная жизнь Франции во многомбыла связана с коммунистическими идеями и борьбой за них. В условиях всеобщегоупадка, пессимизма и робких ожиданий коммунистическая идея была единственнойидеей, несущей в себе определенный оптимизм и конкретные цели. Следуетотметить, что и в системе коммунистического взгляда на мир были значительныеразночтения по поводу сущности, смысла борьбы, форм и путей ее реализации.
Другая ветвь философских взглядов на человечество и егосудьбы была более пессимистической. Экзистенциализм не видел возможности длячеловека быть понятым в обществе, в его повседневной деятельности. Только вэкстремальной ситуации или в смерти, считали сторонники таких взглядов М.Хайдеггвр (1889—1976), К. Ясперс, Ж.-П. Сартр (1905—1980), А. Камю, человекможет наиболее полно выразить себя, хотя и быть не понятым. Альбер Камю(1913—1960) в книге «Человек бунтующий» сравнивает жизнь человека с трудомСизифа, бессмысленно вкатывающего свой камень на вершину; так же, как и трудСизифа, жизнь не имеет смысла, и если хоть что-нибудь может быть значимо, тоэто бунт против бессмыслицы и одиночества, бунт как процесс, ибо все, кромебунта, абсурдно. Для экзистенциалистов человек становится во многомстрадательной величиной, испытывающей на себе жестокие рамки действительногомира. Карл Ясперс (1883— 1969) рассматривает человека как неповторимуюуникальную единицу, как ценность не со стороны его деятельности, а как раз виндивидуальной значимости его внутреннего мира. Для Ясперса важным являетсяфилософская вера — такой способ отношения человека к миру, который может бытьединственным «противоядием против рационалистических утопий, претендующих насоздание рая на земле, но в действительности разрушающих нравственные и культурныетрадиции и ввергающих в ад братоубийственных войн и взаимного недоверия тех,кто эти утопии пытается реализовать».
Этот же пессимистический мотив звучит и в культурологическихтеориях, например, в книге О. Шпенглера «Закат Европы» Шпенглер делает вполнепонятную в XX веке попытку проанализировать путидальнейшего развития Запада. Он не смог принять привычные для эпохи понятия,такие, как разумность, гуманность, просвещение, свобода народов и прочее. Для негоочевидно, что эти ценности не являются реалиями времени и нет надежды, чтостанут таковыми. Шпенглер полагал, что развитие техники чревато деградациейдуховных ценностей, и рассматривал дальнейшее развитие Европы только как закаткультуры, которая уже миновала пору своего становления и расцвета. Он считал, чтокультура — это организм, живущий примерно тысячу лет. Поэтому, выделив вмировой культуре восемь культур (египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую,грекоримскую, византийско-арабскую, западноевропейскую, культуру майя),Шпенглер считал, что европейская культура подошла к своему пределу, за которымдолжны последовать распад и умирание.
Другие культурологи века (Швейцер, Вебер) не делали такихпессимистических выводов, полагая, что упадок культуры не является фатальнымдля любого общества (Швейцер), что европейскую культуру нельзя мерить рамкамипрежних времен, поскольку появились новые ценности культуры и новые критерии еерассмотрения, поэтому о ее гибели не может идти речь
Человек XXвека во многом является homo politicus —политизированным человеком, ибо от его политической позиции на протяжении векаво многом зависят и формы его деятельности, и его умонастроение, а иногда ичерты его личности. Политическая борьба в той или иной форме, как в воронку,втягивает целые народы европейского континента и выливается время от времени нетолько в различные политические противостояния, но и в войны. Две мировые войныво многом были не просто (как в прежние времена) способами передела мира, но ив достаточной мере результатом политических разногласий между государствами иих политическими претензиями друг к другу. Европа XX века буквально наполнена встречными потоками беженцев,уходящих от враждебных им политических режимов. Древний тоталитаризм восточныхдеспотий в Европе XX века принялнаиболее страшную форму — форму фашизма, тем более страшную, что он стоял наплечах технического прогресса и многовекового развития научного знания. Фашизмопошлил многие научные достижения, выхватив из них только то, что подходило дляоправдания своих политических амбиций. Используя сведения по психологии, фашизмсмог манипулировать сознанием масс; спекулируя на романтической устремленностик национальному своеобразию культуры, он создал националистическую идеологию,утверждавшую приоритет одних народов над другими. Только в последние годы XX века в Европе начала складыватьсямысль о преодолении национального эгоизма и всеевропейском сотрудничестве.
Эти и другие проблемы европейского человека XX века более ярко, чем в философских идругих научных системах, отразились в искусстве.ИскусствоXX века: традиции и новаторство
Ни в одну эпоху искусство не было зеркалом, бесстрастнофиксирующим действительность или мысли художника; оно всегда впитывало в себяосновные тенденции времени и предлагало миру картину, которая могла совпадать смиром только в конечном счете. Главным в искусстве всегда была не столько самаизображаемая действительность, сколько то, как она изображена, как относится кней художник, к каким выводам он приходит сам и хочет привести других. И еслиискусство классики выработало некоторые каноны в изображении мира, которымиталантливый художник пользовался талантливо, а бездарный — бездарно, то XX век стал веком новаторства, обновленияформ, методов, самих способов отражения мира. Это новаторство во многом связанос главными проблемами времени, часто вырастает из них, из понимания местачеловека в бушующем мире.
Реалистическоеискусство по-прежнему размышляет над всеми болезнями времени, стремясь к тому,чтобы вскрыть его противоречия, и если не поставить диагноз, то хотя быобратить внимание на его симптомы. Взгляды одних оптимистичны, они видятсветлые перспективы в труде, любви, разуме, справедливости. Ромен Роллам(1866—1944) в романах «Очарованная душа» и «Кола Брюньон» проводит своих героевчерез многие страдания мира, но ни Марк в «Очарованной душе», ни Кола — человекиз народа — не теряют мужества, порядочности, чувства юмора и трудолюбия.Скрупулезно анализируют путь немецкого обывателя к фашизму и сам фашизм какжестокую болезнь общества Лион Фейхтвангер (1884—1958) («Братья Лаутензак») и РичардХьюз («Деревянная пастушка» и «Лисица на чердаке»). Другие авторы необнадеживают, не анализируют,— они высмеивают, ибо смех становится самымдоступным оружием реалиста, когда у него нет другого способа открыть людямистину. А. Франс (1844 — 1924) в романе «Остров пингвинов» показываетсовременное ему общество как напыщенных болтунов, надутых и самодовольныхпингвинов, управляющих республикой так, чтобы урвать для себя побольше благ.Появляются антиутопии, удивительные по своим предсказаниям самых мрачных сторонбудущего. Авторы антиутопий Олдос Хаксли («О дивный новый мир») и Джордж Оруэлл(«1984», «Скотный двор») показали, как рушатся лучшие идеалы человечества,будучи задавлены экспериментами над сознанием людей или скотоподобными вождями,признающими только террор. В статье о творчестве Дж. Оруэлла российский эстетикВ. Недошивин сопоставляет надежды прогрессивных писателей прошлого инастоящего. Он делает сравнение между взглядами В. Гюго и Оруэлла. В. Гюгописал в прошлом веке: «Двадцатый век будет счастливым… Не придется опасаться,как теперь, завоеваний, захватов, вторжений, соперничества вооруженных наций…Не будет больше голода, угнетения, проституции от нужды, нищеты от безработицы,ни эшафота, ни кинжала, ни сражений, ни случайного разбоя в чащепроисшествий… Настанет всеобщее счастье. Человечество выполнит все назначение,как земной шар выполняет свое». Оруэлл же показал, как вожди нового векаизвращали «в свою пользу, к личной выгоде и преуспеянию… тысячелетниемечтания человечества, потому что из «вождистского» толкования их прямовытекали реальный террор, массовое насилие, кровь, убийство отца сыном, тысячи,миллионы жертв».
Великие романисты Европы, и среди них Эрих Мария Ремарк(1898—1970) («На Западном фронте без перемен», «Три товарища”»и др.), страдаюти смеются вместе с героями «потерянного» поколения — поколения первой мировойвойны. Романтики мечтают о том, чтобы люди объединились, взяв за главныеценности простую жизнь, а у Мориса Метерлинка дети и его герои — Хлеб, Вода,Молоко, Сахар, Душа Света, Души Часов, Материнская Любовь, Великие радости ищутСинюю птицу счастья. Метерлинк показал, что «надежда для человечества и длячеловека заключена в безграничности и бесконечности познания, в том, что несуществует, как синей птицы в клетке, «истины в последней инстанции», и каждоеновое поколение будет вновь и вновь мучительно искать и открывать для себячто-то новое, еще не познанное»
XX век, давший миру не меньше, чем прошлый, великих произведений реализма иромантизма, создал совершенно новое явление, охватившее не только искусство, нои другие стороны жизни, — модернизм. Он собрал под своим именем множествоспособов понимания мира и человека в мире, главное во всех направлениях модернизма— бунт человека против всякого рода «мерзостей жизни». Абсурд человеческогобытия в изломанном мире обманутых надежд особенно наглядно выступил в изобразительныхискусствах. Деформированная идея человеческого счастья, провозглашенного Гюго,предстала перед глазами зрителя в деформированном облике человека и всего, чтоего окружало. Объединяло модернистов то, что они не стремились к изображениюдействительности, считая ее враждебной и художнику, и вообще человеку. Длямодернистов художник — творец иной, новой действительности, той, которая живетв их внутреннем мире и сознании. В Париже в 1908 году была первая выставкакубистов, изображающих все явления действительности и человека как системугеометрических фигур.
Экспрессионизм(лат. expressio «выражение») обрушил на зрителябуйство цвета, напряжения в изображении стоящих или движущихся фигур, стремясьобострить до предела восприятие мира, передать предчувствие его гибели,растущее беспокойство и ужас перед надвигающейся войной, неизбежность которойпонимали многие талантливые люди. Между прочим, экспрессионисты создалиострейшие карикатуры на Гитлера.
Незадолго до первой мировой войны в Европе возникаетабстракционизм, совершенно отказавшийся от передачи предметного мира, ощущаяего как хаос, как разъятую на не связанные друг с другом части бывшей целостности.Невозможно объяснить сущность каждого из таких произведений, да и нет в этомнеобходимости. Стоит лишь понять, что так выглядит и уход от действительности,и неприятие мира, и чувство страха перед ним, и одиночество в нем человека,понявшего абсурд своего времени. Протест и одиночество — вот, пожалуй, главные,глубинные линии модернизма. Среди модернистов в культуре сохранятся великиеимена: Пабло Пикассо (1881 — 1973), Анри Матисса (1869—1954), Сальвадора Дали(1904—1989), художника-сюрреалиста.
Сюрреализм, возникший между двумя войнами, еще глубже уходитво внутренний мир человека, а точнее, художника, творца. Один из теоретиковмодернизма, А.Бергсон (1859—1941) говорил: «Мы имеем здесь перед собой как былогику сновидения, но такого сновидения, которое порождается не фантазиейотдельной личности, но снится всему обществу». Художник, считают сюрреалисты,как бы опускает ведро в свое подсознание и черпает там нечто, недоступное длярационального постижения. Подсознание является своего рода «убежищем дляличности, которая испытывает отвращение к действительности». Мир, в котором неосталось ничего целого, даже время стекает вместе с растекшимися часами накартине Сальвадора Дали (см. илл. на с. 475) — это ли не предчувствие будущегоатомного кошмара! О подобном еще напишут фантасты более поздних лет, это ещеувидят современники в Хиросиме.
Использованная литература:
1. Миркультуры (Основы культурологии). Учебное пособие. 2-е Б95 издание, исправленноеи дополненное.— М.: Издательство Фёдора Конюхова; Новосибирск: ООО «ИздательствоЮКЭА», 2002. — 712 с.