А.Витберг (15 января 1787 — 1855)
составление проекта — 1813 — 1816 год
утверждение проекта Имп. Александром I — 1816 г.
закладка Храма — 1817 год
прекращение строительства — 1826 год
А.Витберг отдан под суд за «злоупотребления» — 1826 год
А.Витберг сослан в г. Вятку — 1835 год.
***
Александр Лаврентьевич Витберг, до принятия православия — Карл Магнус. Родился 15 января 1787 года в Петербурге в семье «лакировальщика швецкой нации». Его отец приехал в Россию в 1773 году и обосновался в северной столице после недолгого пребывания в Ревеле (Таллине).
В 1802 году Витберг был принят в Академию Художеств, учился у одного из крупнейших русских живописцев Г.И. Угрюмова. Учеба шла успешно — в 1806 году ему присудили малую и большую серебряные, а в 1807 году — малую и большую золотые медали. Последняя давала право на пенсионную поездку за границу. Но из-за сложной международной обстановки зарубежные поездки были прекращены, и Витберга оставили для совершенствования в искусстве живописи при Академии в качестве помощника Угрюмова. Если бы Витберг не оставил свои занятия изобразительным искусством, он мог бы стать одним из самых значительных художников романтизма.
О характере духовных и художественных интересов художника во многом позволяет судить круг знакомств молодого Витберга. Он принят в доме А.Ф. Лабзина — одного из виднейших масонов, ученика, последователя и родственника Н.И. Новикова. Лабзину Витберг обязан своим масонством (судя по сохранившимся в Историческом музее города Вятки масонским орденским знакам, принадлежавшим Витбергу, он стоял на довольно высоком уровне масонской иерархии). Витберг был дружен с членами общества «Беседа любителей русского слова», в том числе с величайшим из русских поэтов XVIII века Г.Р. Державиным и Н.А. Львовым — архитектором, писателем, гравером, универсально одаренным человеком.
Масонство молодого художника, его ближайшее окружение, глубокая религиозность членов «Беседы», круг идей, ими исповедуемых, все это бесспорно оказало влияние на ход мыслей Александра Лаврентьевича, связанных со строительством храма-памятника, повлияло на содержание программы, структуру и композицию проекта. Однако никаких специфических масонских идей и масонской символики программа Витберга не содержала. Проект основывался на идеях христианства, ни в чем не противореча архитектурному прочтению православия русскими зодчими первой трети XIX века.
Манифест и объявление в 1813 году конкурса на проект Храма Христа Спасителя произвели подлинный переворот в душе художника и сильно изменили жизнь Александра Лаврентьевича Витберга. Он оставляет занятия живописью и всецело посвящает себя созданию храма. Его поразили широта и необычность замысла Александра I «воздвигнуть храм во имя Христа Спасителя как памятник славы России, как молитву благодарения человеческого за искупление России. Идея новая: доселе христианство воздвигало свои храмы во имя какого-либо праздника, во имя какого-либо святого, но тут явилась мысль всеобъемлющая».
«Главнейшие мысли» Витберга о храме сводятся к трем основным положениям: «1-е, чтобы он колоссальностью соответствовал величию России; 2-е, чтобы свободно от рабского подражания имел в характере нечто самобытное, стиль строгой оригинальной архитектуры; 3-е, чтобы все части храма составляли не произвольные только формы архитектурной потребности, не мертвую массу камней, но выражали бы духовную идею живого храма — человека по телу, душе и духу — следуя изречению Христову: „не ведаете бо, что храм Божий есте и дух Святый в вас обитает“.
Витберг предложил соорудить храм между Смоленской и Калужской дорогами, на Воробьевых горах, которые Александр I поэтично назвал „короною Москвы“. Вот несколько доводов, придавших вес предложению построить храм на Воробьевых горах: это и желание Императора соорудить храм за городом, поскольку в Москве „нет достаточно места, потребного для изящного здания“, это и ссылки на примеры расположенного за городом собора св. Петра в Риме и удаленного собора св. Павла в Лондоне, это и удачное географическое расположение (расстилающееся у подножия Воробьевых гор Девичье поле позволило бы видеть храм издалека целиком), и последний довод — исторический — Воробьевы горы расположены между путями неприятеля, вошедшего в Москву по Смоленской дороге и отступившего по Калужской.
До зарождения идеи тройственного храма проекты Витберга представляют центрическое квадратное, а затем крестообразное в плане здание, увенчанное куполом на барабане или без него. Витберг ищет наиболее выразительные варианты, проектируя перед каждым из фасадов колоннаду или портик с треугольным фронтоном. Появляются и более сложные ярусные композиции в виде двух поставленных друг на друга кубовидных объемов, верхний из которых увенчан куполом на барабане. Есть и другой вариант: увенчанный бельведером купол без барабана.
На втором этапе проектирования зарождается идея тройственного храма и окончательно сформировывается необычный филосовско-религиозный замысел.
По мысли Витберга храм должен был стать тройственным, т.е. „храм тела, храм души и храм духа, — но так как человек, пребывая тройственным, составляет одно, так и храм при всей тройственности, должен быть един“. Идея тройственного храма становиться центральной в проекте Витберга. Он работает, стремясь, „чтобы все наружные формы храма были отпечатком внутренней идеи“. Идея троичности выражает основополагающее понятие христианства: Бог один, но троичен в лицах — Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой — это Троица Единосущная и нераздельная.
Идея тройственного храма и то, что Витберг сумел вложить в классические формы смысл, выражавший национальную идею, а также интерпретировать событие национальной истории основываясь на системе общечеловеческих ценностей христианства, помогает ему выиграть конкурс.
Вторая основополагающая идея, которую стремится выразить в структуре и облике храма Витберг — это взаимосвязь троичности Бога и человека. Согласно канонам православия человек трехсоставен и состоит из тела, души и духа. Тело человека создано Богом „из праха земного“ (Быт. 2, 7) и потому оно принадлежит земле: „земля еси и в землю отыдеши“ (Быт. 3. 19). Душа дана Богом как оживотворяющее начало. Господь Бог „вдунул в лицо его дыхание жизни и стал человек душою живою“… (Быт. 2, 7). Над телом и душой стоит высшее, а именно — дух. „Дух, — говорит еп. Феофан, — “как сила от Бога изшедшая, ведает Бога, ищет Бога и в нем Одном находит покой». Тройственной природе человека соответствуют, подчеркивает Витберг, и три момента жизни Христа — Рождество, Преображение и Воскресение.
Витберг проектирует храм Христа Спасителя трехчастным и по вертикали. Друг над другом расположены:
— подземный храм во имя Рождества Христова, имеющий в плане параллелепипед, напоминающий гроб (здесь должны были непрерывно совершаться панихиды);
— крестообразный наземный — во имя Преображения Господня, символизирующий смешение света и тьмы в душе человека, а также сочетание добра и зла в человеческой жизни. Средний храм предполагалось украсить множеством статуй;
— круглый верхний — во имя Воскресения Христова. Высокий берег Воробьевых гор трактуется архитектором как естественное подножие грандиозного сооружения. Подземный храм предполагалось соорудить в толще берегового склона, оформив проходы в виде торжественных, обрамленных колоннадами лестниц.
Но Храм Христа Спасителя сооружался в память о войне 1812 года, в результате чего возникло еще одно сравнение — подвига павших за Отечество русских воинов с искупительной жертвой Христа. «К нижнему телесному храму», — пишет Витберг, — «почел я приличным примкнуть воспоминание о жертвах 1812 года, кои положили живот свой за Отечество, то есть богатую катакомбу, которая бы передала потомству память всех убиенных за Отечество воинов».
Желание увековечить память всех погибших принципиально отличает проект Витберга от предложения Кикина и осуществленного проекта Тона с поименным увековечиванием только офицеров. Кажущаяся сегодня само собой разумеющейся мысль во времена Витберга выражала глубокий поворот в общественном сознании. В ней — начало процесса разрушения сословных перегородок и признание, хотя бы посмертное, равенства всех павших за Отечество воинов.
О масштабах предполагаемого храма дают представления следующие размеры: высота всего строения, которое должно было стать самым высоким в мире, 237 м от подошвы горы до креста. Лестница шириной более 106 м, начинающаяся в 149-ти м от набережной Москвы-реки, состоит из 5-ти террас-уступов. Высота наземной части храма 170 м, диаметр главного купола более 50-ти м (для сравнения: высота храма св. Петра в Риме — 141,5 м, колокольни Ивана Великого — 80 м, над уровнем Москвы-реки — 122 м). Площадку перед нижним храмом должны были фланкировать колоннады, каждая длиной до 640 м. По их сторонам предусматривалось строительство двух триумфальных колонн высотой в 106 м. Материалом для одной из колонн должны были стать пушки, отбитые у неприятеля на территории России, для другой — за рубежом.
При подведении итогов конкурса (1815 год) Государь с благосклонностью сказал Витбергу: «Я чрезвычайно доволен вашим проектом. Вы отгадали мое желание, удовлетворили моей мысли об этом Храме. Я желал, чтобы он был не одной кучей камней, как обыкновенное здание, но был одушевлен какой-либо религиозной идеею; но я никак не ожидал получить какое-либо удовлетворение, не ждал, чтобы кто-либо был одушевлен ею, и потому скрывал свое желание. И вот я рассматривал до 20 проектов, в числе которых есть весьма хорошие, но все вещи самые обыкновенные. Вы же заставили говорить камни».
Закладкой храма в 1817 году работа над проектом не закончилась, и окончательный вариант 1825 года представляет квадратный в плане однокупольный храм с величественными 12-колонными портиками под треугольными фронтонами (кестообразность объему среднего храма в данном случае придают именно портики). Возросли высота и значение верхнего, окруженного колоннадой храма. Здание предполагалось поставить в центре прямоугольной, окаймленной колоннадой площади. На ее главной оси, со стороны въезда от Калужской дороги были запроектированы ворота с двумя звонницами-колокольнями. Витберг отказался от закрывающей подножие храма колоннады и преобразовал ее в торжественную, отмечающую границы площади ограду.
Александр I, который в юности был либералом и к вопросам веры относился равнодушно, покровительствует Витбергу. Война 1812 года пробудила в Императоре религиозное чувство — тогда он впервые прочитал все книги Нового Завета. (Впоследствии Александр I искал утоления духовной жажды вне ограды Православной Церкви: общался с сектантами и западными мистиками).
По приказанию Александра I собирается Комиссия по по строению храма. Несмотря на все опасения и возражения Витберга, ему, человеку совершенно неопытному, без малейшей строительной и деловой практики, Государь поручает возглавить строительство.
1 сентября 1817 года, в пятую годовщину появления неприятельских войск, на Воробьевых горах на месте будущего заложения храма был водружен деревянный крест. На следующий день, в трагичную годовщину пятилетия вступления французских войск в Москву, место будущего храма было окроплено и начали рыть фундамент. 13 сентября 1817 года Витберг положил крестообразно первые четыре камня, и начали делать бут.
Церемония закладки — исключительно красивая и торжественная — состоялась 12 октября 1817 года, через пять лет после выступления французов из Москвы, и сопровождалась небывалым духовным подъемом. Только участвовавших в церемонии «Протоиереев было более 30, Священников около 300, а Диаконов около 200… два хора певчих — придворные и синодальные… в лучших и богатейших облачениях». По окончании Литургии в Тихвинской церкви к месту заложения двинулся Крестный ход во главе с духовенством, Император «в сопровождении придворных, военных и статских особ, при колокольном звоне, полковой музыке, пред взором 50 тысяч войска и более 400 тысяч жителей». В приготовленный гранитный камень, выдолбленный внутри, была положена вызолоченная медная крестообразная доска с памятной надписью. После закладки управляющий Московской митрополией архиепископ Дмитровский Августин произнес торжественную речь. Затем Крестный ход по той же дороге по мостам вернулся к церкви Тихвинской иконы Божией Матери и «по возвращении Государя и отдании ему чести войска распущены были по квартирам». (2) (Вообще в параде участвовали: гвардейский отряд, пятого пехотного корпуса 8-я, 9-я, 10-я и 23-я дивизии и 23-я артиллерийская бригада. Войска были расположены от Кремля до Воробьевых гор в четыре ряда, по одной стороне; парадом командовал генерал от инфантерии граф Толстой).
Вскоре после торжественной церемонии закладки храма Карл Витберг становится Александром — в сочельник 24 декабря 1817 года состоялось присоединение зодчего к Русской Православной Церкви при совершении таинства крещения.
Восемь лет было отпущено для строительства храма. Наряду с доработкой проекта Витбергу приходится заниматься поисками материалов для строительства и способами их доставки. На это ушло почти три года. Одновременно архитектор занят разработкой экономической стороны проекта. В 1820 году представленный Витбергом «Экономический проект» сооружения храма был утвержден Императором. В 1821 году Комиссия по строению храма дает разрешение на начало земляных работ. В 1823 году началась заготовка камня (в деревне Григово Верейского уезда) и работы по соединению верховьев Волги и Москвы-реки. Первый опыт доставки камня оказался удачным, и в 1825 году последовало Высочайшее повеление о соединении обеих рек для доставки камня к храму. Но вывезти большие партии камня так и не удалось: воду в Москве-реке не смогли поднять до нужного уровня.
Руководство строительством давалось Витбергу с большим трудом. Хотя земляные работы велись в большом объеме, грунт не был по-настоящему исследован, не было точных соображений об устройстве фундамента. В неудаче с доставкой камня Витберг увидел злонамеренные действия, стоившие казне до 300 тысяч рублей. Это и другие злоупотребления привели Витберга к решению отправиться в Петербург и доложить обо всем царю. Одновременно он предложил членам Комиссии приостановить действия «впредь до высочайшего разрешения о должном направлении дел». Получив докладную Витберга, Александр I поручил заняться делами строительства храма Аракчееву, однако тот вскоре заболел и был отстранен от дел. А через два месяца умер Император. Витберг лишился своего главного покровителя.
Новый самодержец России приказал приостановить все работы. Николай I, взошедший на престол под гром пушек на Сенатской площади, не разделял мистических увлечений Александра I. Николай I был верным сыном Православной Церкви, и проект Витберга, отличающийся глубоким символизмом, был неприемлем для него в том числе из идейных соображений. Но, будучи человеком твердым в исполнении религиозного долга, Николай I стремился выполнить обет своего брата, Императора Александра I.
Для выяснения вопроса о возможности осуществления проекта Витберга рескриптом Николая I от 4 мая 1826 года был создан специальный «Искусственный Комитет» под председательством инженер-генерала К.И. Оппермана. Этому Комитету предстояло ответить на три вопроса: 1). возможно ли на месте, выбранном Витбергом, строить храм по его проекту; 2). возможно ли на том же месте выстроить храм по другому проекту; 3). для осуществления проекта Витберга не избрать ли местом строительства только верхнюю площадку Воробьевых гор, отказавшись от строительства на их склоне.
В результате исследований и сделанных на их основе чертежей плана и разрезов Воробьевых гор, московские специалисты пришли к выводу, который признали все: «Построение великого храма на покатости Воробьевых гор принадлежит к числу невозможностей, как то доказывается произведенными испытаниями грунта; но на вершине оных находится пространная площадка, на которой можно построить огромнейшее здание».
Исходя из выводов первого заключения, московским архитекторам было дано новое задание: рассмотреть возможность сооружения храма Христа Спасителя по проекту Витберга на поверхности Воробьевых гор. Для этого были проведены новые исследования, в результате которых был сделан вывод о возможности строительства храма по утвержденному Александром I проекту Витберга на поверхности Воробьевых гор, исключая нижнюю часть здания с первой церковью. Однако была сделана оговорка, что вывод этот касается только прочности грунта, а отнюдь не возможности исполнения проекта в соответствии с правилами архитектуры, а также материалов, необходимых для строительства столь огромного здания. К докладной записке московских архитекторов было приложено особое мнение полковника Яниша, который писал, что многочисленные ключи на склоне гор, свидетельствующие о песчаных грунтах, исключают возможность строительства большого храма не только на склонах, но и на вершине из-за опасности неравномерных осадок.
Это решило судьбу Витберга и его проекта. Строительство, задуманное с огромным размахом, закончилось для зодчего трагично. Начатые работы в 1826 году были прекращены. Затем последовали Высочайшие рескрипты на имя Н.Б. Юсупова и указ Сената от 11 мая 1827 года: «Комиссию о сооружении в Москве храма во имя Христа Спасителя закрыть, а дела ее, чиновников, строения, заготовленные материалы и все казенное имущество — передать в ведение московского военного генерал-губернатора и действительного тайного советника князя Юсупова».
В довершение всего Витберга обвиняют в растрате казенных сумм. Начался процесс, где подлинные виновники «проскользнули»; в дело шли подтасовки, уничтожение документов, фиктивные экспертизы.
Суд длился долго. За это время у Витберга умерла любимая жена, бывшая ему верной помощницей, затем скончался отец. В 1834 году Витберг женился на бедной девушке Евдокии Викторовне Пузыревской. На руках у зодчего было двое малолетних детей; его материальное положение оказалось крайне шатким, а здоровье расстроенным.
Летом 1835 года долгое разбирательство закончилось. Все бывшие под судом лица во главе с Витбергом были признаны виновными «в злоупотреблениях и противозаконных действиях в ущерб казне». В покрытие государственного долга все имущество осужденных было реквизировано и продано с торгов. В том же 1835 году Витберга отправляют в ссылку в Вятку с запрещением ему, лишенному средств, служить. В 1836 году он отправляется в ссылку под надзор полиции.
Решение суда было тяжелым ударом для Витберга, тем более, что он его не ожидал. Художник-идеалист твердо верил в то, что несмотря на происки врагов и завистников, правда восторжествует, и что он будет не только освобожден от суда, но даже награжден за бескорыстную и ревностную службу.
«Если бы страдание за правду, — писал Витберг, — не заключало в себе некоторого внутреннего утешения и отрады, то, угнетенный долговременными преследованиями врагов своих, страдалец не вынес бы испытания, превышающего все естественные силы».
Возвращение в 1840-х годах из ссылки в Петербург обернулось для Витберга окончательной гибелью надежд на осуществление подвижнического труда почти всей жизни. В 1838 году прошла церемония переноса предметов закладки храма Христа Спасителя с Воробьевых гор в Успенский собор Московского Кремля, а 10 сентября 1839 года состоялась торжественна закладка храма Христа Спасителя по проекту К.А. Тона на месте Алексеевского монастыря. Последние 15 лет Александр Лаврентьевич Витберг занимался архитектурным трудом эпизодически и умер в 1855 году в нищете и безвестности.
Многие современники в своих мемуарах отстаивают честное имя Витберга, скорее всего, так оно и было. С проектом Храма Христа Спасителя связаны и звездный час, и полный крах творческих планов Витберга. В историю русского искусства он вошел как создатель одного проекта, хотя довольно много проектировал и помимо Храма Христа Спасителя. Например, Александровский собор в Вятке (1831 год) — второе важнейшее (и тоже программное) произведение. В основу его композиции положена схема одного из вариантов храма Христа Спасителя — пятикупольная ротонда с четырьмя расположенными по сторонам света башнями-колокольнями.
Осуществление проекта А.Л. Витберга (содержание Комиссии, заготовление материалов, устройство судоходства по реке Москве, соединение рек, барки, строения, рабочие, провиант, больница и прочее) обошлось государству в 4 132 560 рублей 74 и 1/4 копеек ассигнациями. Но строительство храма Христа Спасителя оказалось не по силам александровской эпохе. Нужны были не только великие идеи, но и твердая власть с надежным аппаратом управления, привлекающая к работам профессиональных архитекторов и строителей. Таким зодчим оказался Константин Андреевич Тон, при котором создание храма стало поистине всенародным.