В столице Каталонии — Барселоне много прекрасных скульптур: от средневековых изваяний до современных сюрреалистических фантазий.
Но в конце ХХ века в городе появились, пожалуй, самые необычные скульптуры — живые. Их можно встретить на центральной улице Рамбле.
Аттракцион придумали три клоуна, которых звали Тонио, Пе-пе и Пако. Актеры гримировались и замирали в забавных позах. За брошенную монетку благодарили каким-нибудь трюком. Развлечение пришлось по вкусу как горожанам, так и приезжим. Сейчас в Барселоне постоянно работают несколько десятков живых скульптур.
Большинство актеров — латиноамериканы. Среди представителей этой профессии каталонцы попадаются нечасто.
Мимы хвастаются, что летом зарабатывают до трех тысяч евро в месяц. Зимой доходы пониже — до полутора тысяч.
Закон никак не регламентирует деятельность уличных артистов. Налогов им платить не надо — они ничего не продают.
Единственное требование властей — рабочее место скульптуры не должно быть больше полутора метров, а расстояние между композициями — меньше пяти.
На Рамбле хватает подозрительных типов. Здесь полно карманников. К скульптурам они относятся благожелательно. Потому что зеваки, увлеченные представлением, теряют всякую бдительность. Сами актеры никому дань не платят. Все, что заработал, — твое.
У скульптур разный подход к работе. Некоторые стоят совершенно неподвижно и благодарят за подношения одним — двумя заученными движениями. Другие — вовлекают в действие прохожих, общаются, шутят с публикой.
Кто сказал, что полные женщины не нравятся современным мужчинам? Скульптура — женщина с невероятно пышными формами — во всю кокетничает с представителями сильного пола, они ей с удовольствием подыгрывают.
«Че Гевара» неожиданно произнес пламенную революционную речь, встреченную окружающими с одобрением. Таким, по моим наблюдениям, кидают мелочь особенно охотно. Хотя слово «мелочь» едва ли применимо к монеткам в один, два, а то и пять евро!
Бывает, что статуи работают один сезон, бывает — трудятся на Рамбле годами. Я познакомился со старейшим представителем цеха Клаудио, у которого солидный стаж — 11 лет.
Клаудио — выходец из страны Басков — когда-то держал в Барселоне небольшой магазинчик и был вполне состоятельным господином. Но однажды он застал супругу с другим, и привычная жизнь рухнула. Клаудио ушел из дому и подался в уличные мимы.
Теперь никто уже не зовет его Клаудио, а величают доном Мигелем Унамуно, по имени персонажа, которого он в последнее время изображает. Нашему читателю этот испанский писатель известен не очень хорошо. Но я мог убедиться, что барселонцы в Клаудио Дона Мигеля узнают.
Клаудио повел меня в свой любимый квартал — готический.
У Епископских ворот, которые в III веке служили главным въездом в город, мы увидели коллегу Клаудио — статую Иисуса Христа, прикованного к башне, — памятнику времен Римской империи.
Наш путь лежит через площадь Сан-Жауме. Здесь находится Дворец правительства Каталонии, постройки XV века, напротив — здание мэрии, XIV века. Городская администрация размещалась на этой площади и при римлянах, и в Средние века, и в наши дни. А самая узкая улица Барселоны — улица святого Доминика.
Неподалеку находится епископский дворец. Говорят, во время дождя горгульи на его крыше издают весьма зловещие звуки.
Прогулявшись немного, мы присели за столик в кафе «Четыре кота». Открыл его в конце XIX века художник — модернист Рамон Казас, и оно стразу стало популярным у городской богемы. «Четыре кота» сыграли заметную роль в карьере Пабло Пикассо — здесь он получил первый заказ — оформление меню. Здесь же в 1901 году прошла первая выставка художника. Говорят, иногда он расплачивался за обед рисунками.
Живые скульптуры — тоже люди искусства, считает Клаудио:
— Долгое время сохранять неподвижность довольно трудно, особенно в холодную погоду. Тут важно научиться равномерно и спокойно дышать. Очень помогает делу рюмка коньяка.
Я спросил у Клаудио, можно ли мне попробовать себя в роли статуи. Он решил познакомить меня со своим приятелем Ярославом, который всему меня научит. Он снимает квартиру недалеко от Рамбле, чтобы добираться на работу в гриме.
Ярославу идея стать моим учителем пришлась по душе. Он предложил мне роль подмастерья маляра. Для того чтобы приготовить мне костюм для выступления, мы расположились на крыше дома. У Ярослава оказалась в запасе новая роба, которую мы принялись обрабатывать, то есть красить ее краской из пульверизатора.
Никогда не видел, чтобы новая и чистая одежда превращалась в старую и грязную с такой скоростью! Управились минут за пятнадцать. Теперь предстояла более тонкая операция — нанесение грима. Ее мы производили уже в квартире.
Ярослав считает, что статуя маляра должна быть из гипса. Поэтому покрывает лицо белой краской. Она, кстати, легко смывается и совершенно безопасна, потому как специальная, актерская. В отличие от Ярослава нанесение боевой раскраски заняло у меня довольно много времени.
Прихватив реквизит, мы отправились на рабочее место, то есть на бульвар Рамбле. Народу здесь всегда много — что днем, что вечером. Но все же во второй половине дня праздной публики становится больше, а значит, возрастает и доход у статуй.
Наше появление вызвало живой интерес у публики, гуляющей по Рамбле. Атмосфера здесь всегда праздничная, все охотно общаются друг с другом. А в гриме еще легче вести себя расковано.
Роль у меня довольно простая — лежать по возможности неподвижно на брусчатке. Ярослав же за брошенную монетку выполняет довольно сложное заученное движение.
Самые лучшие туристы — это японцы, англичане и голландцы. Они подают щедрою рукой. Приезжие из стран бывшего восточного блока более экономны. Впрочем, лично я их хорошо понимаю! Один евро — это деньги!
За час работы удалось собрать 12 евро. Неплохо, если учесть, что в Испании минимальная ставка оплаты труда — 15 евро в день!
Но все же хлеб у статуй не легкий. Я это осознал, когда холод брусчатки стал проникать сквозь комбинезон. Как ни приятен звон монет, заработать радикулит в Барселоне в мои планы не входило. На прощание я спросил у Ярослава, могу ли я в минуту трудную рассчитывать на место его помощника здесь, на улице Рамбле в столице Каталонии! Ответ был утвердительный.