КомпозиторГеоргий Башилов, слушая в гостях обычную, примитивно-грубую застольную песню,морщится. Жена композитора объясняет окружающим, что он не оскорбляется пением,а, напротив, чувствует себя виноватым за то, что в поселке, откуда он родом,его земляки совсем не поют. Башилову кажется, что вина его огромна. Обхватываяруками седую голову (ему сильно за пятьдесят), он ждет некой кары, может быть,с неба. И загадывает себе, что ночью услышит в тишине и темноте высокий, чистыйголос ребенка.
Аварийныйпоселок невелик, всего три дома, расположенных буквой «П», открытой частью, какчутким ухом, обращенной к старому заводу, на котором часто случались пожары. Водном из таких пожаров у восьмилетнего Башилова сгорели отец с матерью. Он жилу дядьки, где кормили и одевали, платили за него в музыкальную школу вгородишке, куда возили за тридцать километров. В поселке пели на поминках, напраздниках и пели просто так, от скуки, долгими вечерами. И маленький Башиловпел, набирая голосом силу, и голос мальчика звучал чисто, как будто он простодышал. Потом он стал играть на гармонике, и люди объясняли ему, что никто иникогда так не играл. Голоса в поселке были замечательные. Единственный, когоБог заметно обошел, был дурачок Васик — антипод маленького Георгия. Когда Васикпытался мычать, подпевать, его отгоняли от стола — петь безголосому было нельзя.Когда пришло время продолжать учебу, поселковские собрали деньги и отправилиБашилова в Москву, в музыкальное училище. Дядька к тому времени тоже сгорел.Повез мальчика в столицу Ахтынский, первый поселковый силач с прекрасным низкимголосом. В Москве Ахтынского потрясло пиво. Пока Георгий сдавал экзамены,сопровождающий восхищался его баллами и мягким пивным хмелем. Узнав, чтоГеоргий поступил и будет жить в общежитии, Ахтынский на остатки денег загулял ипотерял голос — как оказалось, навсегда. Старенький преподаватель сольфеджиообъяснил Георгию, что весь поселок заплатил замечательным голосом Ахтынского заобразование Башилова.
Впервый раз Башилов поехал в поселок, когда ему исполнилось двадцать два года. Вмеждомье, за столами, старухи пили чай. Георгия узнали, с радостными возгласамиостанавливались возле него люди. Но бабка Василиса, проходя мимо, медленно ираздельно проговорила: «У, пьявка… высосал из нас соки! Души наши высосал!»После шумного застолья Башилову постелили у Чукреевых, в спальне его детства.Башилов, засыпая, ответил кому-то: «Не вытягивал я соки…» Но мысль о вине ужепоселилась в его душе.
Песенныйзапас поселка казался велик, но только двое стали музыкантами — Башилов и егоровесник Генка Кошелев. Генка был певец слабый, он-то и сосал из поселка соки втом смысле, что тянул со своих родителей деньги, даже после окончания учебы. Онпил, пел по ресторанам. Вспомнив о Генке, Георгий решил, что старая Василисапросто спутала их. Вечером аварийщики пели. Когда Башилов стал играть на гармонике,две женщины беззвучно плакали.
Шлопостепенное признание Башилова-композитора, отчасти ради этого признанияБашилов-пианист много концертировал. Когда ему было лет тридцать пять, вПскове, в перерыве после первого отделения, к нему пришел Генка Кошелев. Онпросил земляка, известного композитора, помочь ему перебраться в Подмосковье.Башилов помог. Через год Генка в знак благодарности пригласил Башилова взагородный ресторан, где он пел для гостя. К тому времени Башилов написалнесколько удачных эстрадных песен, две из них он подарил Геннадию для первогоисполнения, чем Кошелев был потрясен. Башилов видел, как люди в ресторанепытались подпевать оркестру, мычали, чем остро напомнили безголосого дурачкаВасика. Генкины приглашения стали Башилову в тягость, он и слышать больше нехотел про ресторан «Петушок».
Нескольколет спустя Башилов поехал в поселок с женой. В междомье стояли трухлявые столы,за которыми пили чай две старухи. Все рассказывали: так же вдвоем и песнюиногда запоют, молодые слушают, но никто уже не подтягивает. Башилов смотрелтуда, где сходилось небо с холмами. Эта волнистая линия рождала мелодию тольков воспоминаниях. Здесь, наяву, эта местность была выпита, как вода. Вечером онис женой наблюдали пожар, остро напомнивший Башилову детство, и ранним утромуехали.
Послесвоего авторского концерта в Вене Башилов в доме у своего австрийского коллеги«обкатал» свой новый квартет. Чужеземцам особенно понравилась третья часть,включающая старинные, перекликающиеся темы Аварийного поселка. Башилов неудержался и объяснил, что с поселком существует трагическая связь: там этойзамечательной темы, увы, больше нет, так как она есть в его музыке. Он как быпризнался. Он — куст, который вольно или невольно иссушает скудеющую почву.«Какая поэтическая легенда!» — воскликнули венцы. Кто-то из них тихо произнес:«Метафизика…»
Всечаще мерещился стареющему Башилову удар сверху, как расплата, в виде падающейдоски из далекого детского пожара, все чаще донимало чувство вины.
Башиловрешает ехать в поселок, чтобы учить там детей музыке. Столов уже нет, на ихместе торчат остатки столбиков. Старухи, помнившие его, уже умерли, Башиловдолго объясняет незнакомым женщинам, что он здесь вырос. Вместе с вахтойприходит старик Чукреев, он узнает Георгия, но предлагает постой — полтинник заночь. Башилов идет к племяннику Чукреева и долго объясняет, что хочет учитьпоселковских детей музыке. «Детей?.. В хор?» — восклицает мужик и смеется. Иуверенной рукой включает транзистор — а вот, мол, тебе и музыка. Потом, подойдявплотную к композитору, говорит грубо: «Чего тебе надо? Вали отсюда!»
ИБашилов уезжает. Но разворачивает машину — проститься с родными местами.Башилов сидит на полуупавшей скамье, ощущая мягкий душевный покой, — этопрощание и прощение. Он негромко напевает песню — одну из запомнившихся вдетстве. И слышит, как ему подпевают. Это слабоумный Васик, совсем ужестаричок. Васик жалуется, что его бьют и песен не поют. Они негромко поют —тихо-тихо мычит Васик, стараясь не сфальшивить. «Минута, когда прозвучалвысокий чистый голос ребенка, приближалась в тишине и темноте неслышно, самасобой».
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта briefly.ru/