Пуштунское население Пакистана
Пуштуны, составляющиепримерно 15% населения Пакистана (свыше 20 млн. человек), представляют собойвторую по численности его национальную группу. Доминируют же в Пакистанепанджабцы. Их около 60% – почти две трети жителей страны. Провинция Панджаб,занимающая относительно небольшую площадь (26% всей территории) к востоку от р.Инд в ее верхнем и среднем течении, является геополитическим центром, основнымвнутренним полем Пакистана. Расположенный к западу от Инда ареалпреимущественного расселения пуштунов не относится к этому полю, образуяпериферийную, пограничную часть общего государственного пространства.
Пуштунский ареал распадаетсяна три главные части. Первая – это Северо-Западная пограничная провинция – СЗПП(области Малаканд, Хазара, Мардан, Пешавар, Кохат, Банну и Дераисмаилхан). Кпуштунам принадлежит три четверти населения провинции. В области Хазара,расположенной на северо-востоке, их меньшинство – на ее юге преобладаютпанджабцы, говорящие на языке хиндко, а на севере, в отрогах Гималаев – горныедардоязычные народы (ховары, кохистанцы и др.). В остальных областях (заисключением Дераисмаилхана, где часть населения – панджабцы, говорящие на языкесирайки) пуштуны составляют почти стопроцентное большинство. В СЗПП проживаетболее 14 млн. пуштунов.
Вторая часть пуштунскогоареала – расположенный к западу от СЗПП Район племен федерального подчинения(РНФП). Он состоит из семи агентств – Баджаур, Моманд, Хайбер, Куррам, Оракзаи,Северный и Южный Вазиристан и шести территорий, примыкающих к округам СЗПП –Пешавару, Кохату, Банну, Лаккимарвату, Дераисмаилхану и Тэнку. Агентствавозглавляют политические агенты (номенклатура унаследована с колониальныхвремен). В районе (полосе или зоне племен) проживает свыше 3 млн. пуштунов.
Третья часть ареала –северные (северо-восточные) области провинции Белуджистан, примыкающие с юга кСЗПП. Пуштуны, численностью около 2 млн. человек, обитают компактно в областяхЗхоб и Кветта.
Существенная доля (2–3 млн.)пуштунов проживает за пределами традиционного ареала расселения, главнымобразом в Карачи, а также Исламабаде, Лахоре и в менее крупных городахпровинций Панджаб иСинд.
Состоящий из трех частейпуштунский ареал отличает почти полное преобладание этнических пуштунов,сосредоточенных на относительно небольшой площади приблизительно в 100 кв. км(восьмая часть территории страны) при средней плотности 170–180 чел. накв. км, весьма высокой для в основном горной и пустынно-гористой местности.
Западным продолжением ареаласлужат восточный и южный регионы Афганистана, где проживает 10–12 млн. пуштунов(афганцев). Сплошная зона проживания пакистанских и афганских пуштуновохватывает территорию приблизительно в 250–300 тыс. кв. км с населениемприблизительно 30 млн. человек.
Пуштунский ареал не толькогеографически, но и исторически можно охарактеризовать как периферийный дляПакистана. Идея создания этой страны как родины для индийских мусульманзародилась в провинциях колониальной Индии, где те составляли меньшинство. Вабсолютно мусульманской и иранской в лингвистическом отношении Северо-Западнойпограничной провинции она долгое время не пользовалась поддержкой, и только в1940-х годах там приобрели влияние политические силы, выступившие за ееприсоединение к созданнному в августе 1947 г. Пакистану.
Но и после этого насеверо-западе страны продолжали действовать харизматические лидеры, партии иорганизации националистического направления. Они требовали не толькозакрепления провинциального статуса за районами преобладания пуштунов (в1955–1970 гг. СЗПП входила в состав единой провинции Западный Пакистан),но и объединения всех трех частей пуштунского ареала в одну большую провинциюПуштунистан с предоставлением ей прав широкой автономии.
Периферийное, пограничноеположение пуштунского ареала оттенялось тем обстоятельством, что лозунгисоздания Пуштунистана в 40–70-х годах прошлого столетия активно поддерживалоправительство Афганистана. Афгано-пакистанские споры и противоречия, связанныесо статусом пуштунского ареала, особенно района племен, не раз приводили кпограничным конфликтам, а в 1961–63 гг. – к разрыву дипломатическихотношений.
Геополитическаяпериферийность пуштунского региона заставила управляющую элиту Пакистанаобратить на него особое внимание. Но оно ограничилось в основном лишьвключением представителей верхов традиционного пуштунского общества в составправящего класса. Сама конфигурация последнего претерпела уже в 50-х годахсущественные изменения – выходцам из Северной Индии (т.н. мухаджирам) пришлосьпотесниться, предоставив пуштунам место главных партнеров панджабцев в делеуправления страной. Особенно значительной оказалась доля пуштунов в высшемгенералитете, который образовал с гражданскими чиновниками доминирующийвоенно-бюрократический тандем.
Раскол страны в 1971 г.с образованием на месте ее восточной провинции независимого государстваБангладеш укрепил центральное внутриполитическое положение Панджаба, а такжесоюз между панджабской и пуштунской элитами. Однако экономическое и социальноеразвитие страны в течение двух последних десятилетий шло медленно, не поспеваяза быстрым демографическим ростом. На итогах хозяйственной и культурнойэволюции отрицательно сказалась также милитаризация экономики, вызваннаяшироким и разнообразным участием Пакистана в военно-политическом противостояниисил в соседнем Афганистане.
Пуштунский ареал оказалсяодним из тех районов страны, которые наиболее пострадали от последствий еепревращения в «прифронтовое государство» и наименее продвинулись по путиэкономических и социокультурных перемен.
За 80–90-е годы в экономикеСЗПП и других пуштунских регионов не наблюдалось заметных структурных сдвигов.Основными занятиями населения оставались сельское хозяйство и торговля. Долягорожан в пуштунском ареале за период между переписями 1981 и 1998 г.почти не выросла. Зато увеличился и достиг 27% удельный вес тех, кто не имел намомент переписи постоянной работы. Только 37% взрослого населения, относимого крабочей силе, а это в основном мужчины, включая мальчиков старше 10 лет, имеликакую-то сельскую квалификацию, а городские профессии получили лишь 8% .
Грамотность, хотя и вырослав СЗПП в 1981–98 гг. почти вдвое, но охватила лишь чуть более третижителей. Исключительно низка она среди женщин (менее 20% в СЗПП и менее 10% врайоне племен).
Если к бедному населению вПакистане в целом относят почти 40%, то в пуштунском ареале к нему принадлежитпочти две трети. Пополнить доход позволяют отхожие промыслы, такие как работа вбогатых странах Аравии (Персидского залива), а также в крупных городах другихпровинций Пакистана и служба в армии.
Увеличивают доходыкрестьянства посевы опийного мака, запрещенные властями. В районе племензапреты малодейственны, но там до недавнего времени занимались, в силуприродных условий, не столько выращиванием мака, сколько переработкой в героинввезенного из Афганистана сырья. Главные доходы от наркотиков имеют крупныеторговцы и дилеры. К их числу относят представителей верхушки ряда племен, вчастности афридиев.
Еще один важный источникнезаконного дохода – ввоз и торговля контрабандными товарами. Они доставляютсяна знаменитые пуштунские рынки Ланди-Котал и Бара нередко самым примитивнымспособом (на спинах людей) через пустынные районы Ирана и Афганистана.
Экономическому и культурномуотставанию пуштунского ареала соответствует традиционность его политическойкультуры. На характере преобладающей там социально-политической активностисильнейшим образом сказалась кампания исламизации, которую развернули с конца70-х годов военные власти под руководством генерала М. Зия-уль-Хака. В 80-егоды к ней добавился эффект от участия Пакистана в «священной войне» (джихаде)в Афганистане, а в 90-е гг. – от поддержки пакистанскими властями талибов,«самой исламской» из исламских группировок, боровшихся там за власть.
Пуштунский ареал оказалсятеснейшим образом связан с афганскими событиями. Именно он «принял» основнуючасть беженцев из этой страны, численность которых на пике, в 1990 г.,достигала 3,7 млн., а в последнее время все еще составляла около 1,6 млн.человек.
Развернутая «сверху»исламизация получила в пуштунских регионах значительную поддержку «снизу». Неслучайно ведущую исламистскую партию Пакистана «Джамаат-и-ислами» (ДИ,Исламское общество) с 1989 г. возглавил пуштун Казн Хусейн Ахмад, весьмапопулярный деятель в стране и особенно в СЗПП.
На пуштунов в основномопирается другая крупнейшая религиозно-политическая организация«Джамиат-и-улама-и-ислам» (ДУИ, Ассоциация богословов ислама). Она в 80-е годыэволюционировала из достаточно умеренной силы в радикальную. Лидеры двух еефракций – МауланаФазлур Рахман и Маулана Сами-уль-Хак – пуштуны. Причем «домен»первого – область Дераисмаилхан и пуштунские районы Белуджистана, а второго –более северные области СЗПП. Улемы пуританской школы деобанди, близкие к ДУИ,сыграли роль «крестных отцов» движения «Талибан». В руководимых ими медресе идуховных академиях прошли курс религиозного образования и воспитания молодыеафганцы, составившие его костяк. Особенно заметной в этом отношении былаакадемия (дар-ул-улумхаккания) Сами-уль-Хака в местечке Акорахаттак. Немалыйвклад в подготовку талибов внесли и деобандийские академии Карачи (главнымобразом в районе Бинори-таун), где пуштуны, проживая компактно, образуютобширные колонии.
Определенное место вполитической жизни пуштунского ареала Пакистана традиционно занимали левые поидеологической и внешнеполитической ориентации силы, такие как ныне действующая«Аваминэшнлпарти» (Народная национальная партия – НПП, лидер – АфрасиабВали-хан, внук известного с колониальных времен харизматического лидерапуштунов Хана Абдул Гаффан-хана и сын двух других известных политическихдеятелей Абдул Вали-хана и его жены Бегум Насим). Кроме ННП, на выборах в СЗППуспеха добивались и общенациональные партии – Пакистанская народная партия(Беназир Бхутто) и Пакистанская мусульманская лига (Наваз Шариф).
Впрочем, поведениеэлектората в пуштунском ареале отличалось своими особенностями. В СЗПП бóльшими,чем в целом по стране, были электоральные успехи исламистов из ДИ. А впуштунских районах Белуджистана чаще всего добивались победы кандидаты ДУИ(фракция Фазлур Рахмана).
Последние парламентскиевыборы, состоявшиеся в октябре 2002 г., подтвердили и усилили этитенденции. Столкнувшись после событий 11 сентября 2001 г. с новойситуацией в стране, вызванной тем, что ее военные власти присоединились квозглавляемой США войне с терроризмом, в первую очередь с режимом «Талибан» вАфганистане, а также тем, что правительство президента генерала П. Мушаррафапоставило вне закона более полудюжины боевых организаций, связанных слегальными религиозными партиями различных направлений, исламисты объединилисьв преддверии всеобщих выборов в организацию «Муттахидамаджлис-е амал» (ММА,Объединенный фронт действия). Хотя по всей стране за нее проголосовали лишь 11%всех избирателей, она смогла занять в Национальной ассамблее Пакистана (маджлис-ешура) приблизительно 20% мест. Сказалась концентрация голосов, поданных за ММАглавным образом в пуштунских районах. В провинциальном собрании СЗПП исламистыполучили большинство и сформировали правительство. Наибольшее число местоказалось у них и в ассамблее Белуджистана, но они остались там в оппозицииправительству, опирающемуся на поддержку представителей ряда мелких партий инезависимых кандидатов, избранных в непуштунских регионах провинции.
Особое политическоеположение занимает зона племен. В той ее части, которая входит в Район племенфедерального подчинения (FATA, FederallyAdministeredTribalArea), до сих порзапрещена деятельность общепакистанских партий и организаций. Там действуетуголовное законодательство колониального времени. Право голоса на выборах впарламент долгое время имели лишь вожди и старейшины племен. Это правило былоотменено впервые в ходе предпоследних выборов 1997 г. К участию былидопущены все граждане, но явка оказывалась и тогда, и в 2002 г. весьманизкой. К тому же сохранилось положение, при котором все кандидаты выступаюткак независимые.
Вместе с тем в районе племен(прежде всего в Хайберском агентстве) действуют свои политические организации.Наибольшей поддержкой пользовалась там в последние годы религиозная партия«Техрик-и-иттехад-и-улама-и-кабаил» (Движение единства улемов района племен).Определенные позиции сохраняла и левонационалитическаяпартия«Пуштунхвакаумипарти» (Пуштунская национальная партия, лидер – ЛатифАфриди).
Среди горцев областиМалаканд влиятельной была возглавляемая воинствующим исламистом Суфи Мухаммадоморганизация «Техрик-и-нифаз-и-шариат-и-мухаммади» (Движение за установлениемусульманского закона). В 1994–95 гг. она организовала массовыевыступления и добилась от властей согласия на введение норм шариатского права вМалаканде.
В ходе войны с талибами всентябре-декабре 2001 г. полоса племен на всем ее протяжении, а такжепуштунские районы Белуджистана были главной ареной массовых антиамериканскихвыступлений. Суфи Мухаммад набрал 10-тысячный корпус добровольцев и перебросилих в Афганистан для участия в войне на стороне движения «Талибан».
Однако политические симпатиигорных пуштунов обычно не отличаются постоянством. Разгром талибов и отрядовбен Ладена уменьшили число и энтузиазм их сторонников. Родственники посланных вАфганистан добровольцев провели митинги с требованиями их возвращения, что восновном и удалось сделать. Центральные власти добились осуждения СуфиМухаммада на три года тюрьмы и запретили его организацию.
Перспектива получениякрупных денежных премий за выдачу вождей исламистских сил, недавно ещеконтролировавших большую часть Афганистана, привела к сотрудничеству вождей истарейшин ряда племен с организаторами международной антитеррористическойоперации. Вместе с тем их лояльность требуется постоянно подпитывать денежнымивливаниями. Часть полосы племен по обе стороны от «линии Дюранда»(демаркированной на картах горной границы между Пакистаном и Афганистаном)несомненно превратилась в прибежище для уцелевших лидеров талибского движения ируководства «Аль-Каиды». Играют роль при этом и традиционные законыпуштунскогогостеприимства, и солидарность с братьями-мусульманами, и деньги,которыми те располагают, и ненависть к «неверным», вторгшимся на их территорию.
Наибольшую поддержку, судяпо информации из печати (в частности, пешаварской газеты «Франтиер пост»), напакистанской стороне границы талибы и аль-каидовцы могут получать в округахБунер, Дир и других высокогорных районах области Малаканд, а кроме того, впограничном с афганским Хостом районе Парачинар в округе Хангу агентстваКуррам. Маловероятно, однако, чтобы на территории полосы племен возниклиукрепленные районы и лагеря. Совещание старейшин племен в агентстве Баджаур ужев начале ноября 2001 г. приняло решение не допускать вооруженные группы насвою территорию. Аналогична позиция традиционной верхушки основных племенХайберского агентства.
В заключение хотелось быотметить, что участие Исламабада в коалиции, возглавляемой США, позволило емудобиться ряда преимуществ. В их числе экономические выгоды, такие как отменаВашингтоном санкций, введенных после ядерных испытаний 1998 г.,реструктуризация внешних долгов, предоставление новой помощи на сумму около 1млрд. долл., приток иностранного капитала, улучшение условий сбытапакистанских товаров на западных рынках и т.п. Все это способно несколькоулучшить экономическую конъюнктуру и облегчить материальное положение масс.Вместе с тем трудно предположить, что экстренные меры рамочного характераспособны изменить «встроенный механизм» социально-экономической эволюции. Его,в частности, характеризуют продажность и косность чиновничества, слабость инеэффективность государственного и частнокорпоративного секторов, неуклонноерасширение сферы незаконного и полулегального бизнеса. Положение Пакистана вомногом соответствует формуле «слабое государство – сильное общество», при том,что общество не дополняет и усиливает, а противостоит и подрывает государство.
Изменить ситуацию может,очевидно, рациональная и пользующаяся доверием населения долговременнаягосударственная политика. Определенные условия для этого как будто созданызавершенной осенью 2002 г. трансформацией военно-бюрократического режима впарламентский. Последний однако сохранил некоторые ключевые черты прежнего.Президент П. Мушарраф был избран на пятилетний срок путем проведениянедемократического референдума в апреле 2002 г. Введенные им поправки кконституции, в случае если они будут одобрены парламентом, превратят Пакистан вреспублику президентско-парламентского типа с решающим влиянием армии вгосударстве и обществе.
Нынешние власти – президент,его администрация и правительство пропрезидентской партии Пакистанскаямусульманская лига им. Каид-и-Азама (Великого вождя, имеется в виду «отец-основатель»страны М.А. Джинна) – очевидно, хотят проводить в жизнь программумодернизации и улучшения социального положения масс. Не исключено, однако, чтоиз этих усилий ничего не получится, а вследствие разбалансировкивнутриполитической и внешней региональной (афганской в первую очередь) ситуациинаступит очередной кризис власти и усиление центробежных тенденций.
Разрушительные дляпакистанского государства силы могут тогда дать о себе знать, в том числе, впуштунском ареале. Хотя маловероятно, чтобы он был в числе главных«возмутителей спокойствия» – на эту роль претендуют Синд и Белуджистан. Однакои среди пуштунов, несмотря на то, что значительная часть их элиты включена всостав общепакистанского правящего класса, найдется немало людей, выступающих срадикальных, ревизующих состояние дел позиций. Идеологической платформой длятакой ревизии, скорее всего, станет исламизм. При этом вполне возможно, чторечь пойдет не о планах создания идеального исламского государства, или новогонационального, типа Пуштунистана, а о программе введения исламских законов(шариата) и лозунгах всемирной уммы, всеобщего мусульманского братства.Пакистан в этом случае законсервируется на стадии полураспада, а пуштунский(пакистано-афганский) ареал превратится в геополитический коридор (проходнойдвор) между Центральной Азией и бассейном Индийского океана.
исламабад пуштунскийнационалистический
/>Списоклитературы
1. Паничкин Ю.Н. Политическая борьба в Северо-Западнойпограничной провинции колониальной Индии и присоединение провинции к Пакистану(1920–1947 гг.). Диссертация и автореферат диссертации на соискание ученойстепени кандидата исторических наук. – М.: Институт востоковедения РАН, 2000.
2. Ю.В. Ганковский. Национальный вопрос и национальные движенияв Пакистане. – М.: Наука, 1967, с. 172–184.
3. Ганковский Ю.В. Введение к кн.: Троценко Г.П. Национальныйвопрос в Синде. – М., 1990, с. 6–7.