Свобода граждан в частной жизни

Античное гражданское общество

Коптев А.В.

Понятия полис и гражданская община

В древней Греции и Риме сложилось общество, не похожее на общества других стран древности. Древние греки называли его словом полис и видели в наличии у себя именно такого общества главное отличие эллинов от варваров, полиса не имевших. Вслед за немецкими учеными XIX в. слово полис часто переводится как город-государство. В связи с этим главная особенность античной жизни видится в том, что каждый город был самостоятельным государством, жившим по своим собственным законам (автономия). Важнейшей его характеристикой выступает наличие акрополя, стен, агоры, общественных зданий и т.п. При этом обращают особое внимание на то, что античный город в своей основе был не промышленным (ремесленным) или административным центром, а поселением земледельцев, созданным для обороны от врагов. И позднее в большинстве полисов сельское хозяйство преобладало над ремеслом, а земледельцы были основой античного общества, наиболее почтенной его частью.

Одновременно с таким пониманием полиса современные ученые возвращаются к представлениям о нем самих древних греков, которые считали, что полис – это не стены, а прежде всего люди, гражданский коллектив. Римляне называли свое общество объединением граждан (civitas от латинского слова civis – гражданин) или просто римским народом (populus Romanus). Поэтому слово полис можно переводить как гражданская община.

Полис представлял собой как бы единство в трех лицах: государство, город, община. Недаром у индоевропейских предков античных народов числу "три" как категории общественной структуры придавалось сакральное значение. Правда, в последнее время появилась тенденция рассматривать античную гражданскую общину как догосударственное образование. Такой подход плодотворен тем, что позволяет обосновать уникальные особенности античной общественной жизни и культуры растянутостью периода становления зрелой государственности.

Понятие гражданин

Важнейшую, определяющую все стороны общественной жизни черту античной государственности составлял ее общинный характер. Сравнительно небольшие размеры первоначальных античных городов, возникших для охраны от соседей собственных земельных угодий, определяли ценность для общества каждого его члена. Поэтому существовала целая система взаимных прав и обязанностей между обществом и личностью. Важнейшими из этих взаимосвязанных прав-обязанностей были а) право на земельную собственность, б) участие в защите родных рубежей и в) участие в политической жизни, то есть в управлении обществом. Человек, обладавший этими правами, считался гражданином. Как и полис, античный гражданин был един в трех лицах: собственник, воин и обладатель политических прав (политика от слова "полис"). Права гражданина были и его обязанностями, пренебрежение ими могло повлечь за собой лишение гражданства или другое наказание, связанное с поражением в правах. Гражданский статус – одно из высочайших достижений античной цивилизации, повторенное лишь западноевропейским обществом нового времени. В других обществах древности и средневековья степень приобщения населения к собственности, военному делу и управлению была обусловлена жестко фиксированным сословным статусом или приобщенностью к государственному аппарату. Поэтому там единство общества отступало перед сословно-классовым делением. В античном гражданском коллективе само общество выступало в роли аппарата управления, сословное деление было лишь намечено, а равенство членов гражданской общины (то есть их единство), наоборот, подчеркивалось правом и общественной психологией. Небольшие размеры полисов позволяли сделать соблюдение прав и обязанностей внутри гражданского коллектива достаточно эффективным. Сословно-классовое деление было как бы выведено за пределы гражданского общества.

Античная форма собственности

В период возникновения античного общества каждый гражданин располагал земельным участком, на который государство обеспечивало ему право собственности. Он мог продать, подарить, завещать свою землю, но только в пределах своего гражданского коллектива, только своим согражданам. Гражданский коллектив в целом как бы осуществлял верховный контроль за собственностью своих сограждан. Поэтому античная форма частной собственности имела своего рода двуединый характер: собственником средств производства выступал отдельный гражданин и в то же время гражданский коллектив в целом. Последний осуществлял свое право собственности чаще всего в форме верховного контроля за ее распределением, пользованием и охраной.

Но иногда государство само держало в своих руках часть собственности, не распределенной среди граждан, и получало с нее доход, шедший на нужды всего гражданского коллектива. Такой государственной собственностью в Риме был ager publicus (общественное поле), в состав которого вошла земля в завоеванных римлянами странах (провинциях). В Афинах государственной собственностью были серебряные рудники Лавриона. Государственная собственность могла сдаваться в аренду, но только гражданам.

В случае наличия государственного фонда земли он служил резервом для наделения участками вновь образовавшихся семей граждан. На этой основе граждане могли требовать от государства земли, и государство обычно адекватно реагировало, поскольку само государство представляло собой объединение тех же граждан. Этими требованиями, периодически возобновлявшимися, было стимулировано завоевание римлянами Италии. Греческие полисы, имевшие мало плодородной земли, искали ее для своих граждан по всему Средиземноморью, основывая колонии. Великая греческая колонизация VIII-VI вв. до н.э., раздвинувшая границы эллинской полисной цивилизации, была стимулирована именно этой потребностью в земле. Лишь спартанцы нашли ее неподалеку от Лаконики, завоевав соседнюю Мессению. В древней Спарте в состав государственного фонда была включена вся земля. Граждане-спартиаты получали равные участки-клеры, которые они не могли отчуждать. Государство же обеспечивало спартиатам и рабочую силу на их клерах в виде рабов-илотов. Поэтому спартиаты, единственные из всех эллинов, были освобождены (отчуждены) от трудового процесса, посвящая свой досуг общественным и военным занятиям.

Земледельческий труд

Гражданин был обязан уважительно относиться к своей собственности, особенно на землю. Земля и труд на ней рассматривались как важнейший источник благосостояния и достойной жизни. В античном обществе сохранялись рецидивы архаической психологии, основанной на отношении к земле как к сакральному объекту. Поэтому труд на земле рассматривался как дело чести античного гражданина, а не средство обогащения. Разбогатеть можно было быстрее на торговле, ремесле, ростовщичестве, войне. Земледельческий же труд служил демонстрации качеств достойного гражданина. Он рассматривался как труд первого сорта, тогда как ремесло, торговля и прочее, несмотря на большую доходность, были занятиями второго сорта. Эти занятия были более присущи чужеземцам и рабам. По этой причине античные граждане стремились использовать своих рабов (чужеземцев, чаще всего варваров) на вспомогательных работах, оставив труд на земле за своей семьей.

Рост богатства, конечно, в скором времени привел многих из них к необходимости допуска к земледелию и рабов. Но это обставлялось соответствующим образом. На раннем этапе рабы допускались к семейным культам и праздникам, что позволяло рассматривать их как младшую часть семейного коллектива (то есть как своих). В Риме, где сельскохозяйственное использование рабов достигло наивысшего в античности расцвета, работавшие в имении рабы были организованы в подобие семейного коллектива, который так и назывался сельская фамилия.

Обычно рабская фамилия римского сельского поместья – виллы – была невелика. Она насчитывала 9-15 человек рабов мужчин, не считая женщин и детей, что сравнимо с патриархальной семьей и не имело ничего общего с абстрактным представлением о десятках и сотнях рабов на римских плантациях-латифундиях. Организована жизнь такого "фамильного" коллектива была соответствующим образом. Во главе его стоял опытный раб – вилик, как бы замещавший для своих подчиненных хозяина, обычно жившего в городе. Его сожительница, именовавшаяся вилика, была аналогом матери семейства. Обязанности вилика состояли не только в организации трудового процесса и отчете перед господином, но и в заботах о нуждах и здоровье каждого раба – члена фамилии. Такое отношение к рабам определялось тем фактом, что в римском праве раб под властью господина формально был равен сыну под властью отца. Для домовладыки различия между его подвластными были менее значимыми, чем факт их подчиненности ему. Поэтому римскими юристами раб рассматривался не только в категории вещей, но и в категории лиц, подчиненных чужой власти.

Наличие бережного отношения к земле способствовало подъему агрикультуры в античном мире. С другой стороны, государство приглядывало за обработкой гражданами их земли. В Риме, если участок не обрабатывался в течение двух лет, государство могло передать его другому гражданину без всякой компенсации.

Таким образом, двуединый характер античной формы собственности на землю был подвижным равновесием между интересами гражданского коллектива и отдельного его члена. В одних государствах, подобно Спарте, могла доминировать коллективная (государственная) собственность на землю. В других, подобно Афинам, - частная. В третьих, как в Риме, был силен и тот, и другой принцип.

Военная служба

Воинская служба была и правом, и обязанностью гражданина. В ней была заложена идея защиты родного коллектива, своей семьи и своей собственности. Поэтому античный воин защищал не отделенные от него государственные интересы, а непосредственно свои собственные. По этой причине воинская служба была напрямую связана с общественной гражданской жизнью: армия была гражданским ополчением. Война для античных граждан, по образному выражению К. Маркса, была их общей работой.

Основу античного ополчения составляли тяжеловооруженные пехотинцы – гоплиты. Одновременно они были и крестьянами средней зажиточности. Этот средний слой составлял основу, большинство в гражданском коллективе. Принцип равенства граждан в собственности и гражданских правах проявлялся и на поле битвы, когда ополчение строилось в сомкнутую плечом к плечу шеренгу, ощетинившуюся копьями. Такой строй назывался фалангой. Каждый гражданин имел в ней свое место рядом со своими соседями. Таким образом, он защищал не абстрактную идею государства, а конкретных, хорошо знакомых сограждан, с которыми он был связан множеством личных связей и отношений.

Ударная мощь фаланги была велика и в то же время тактика ее использования не требовала особой выучки от фалангита, который в мирной жизни был обычным домохозяином. Лишь спартанцы, передоверившие хозяйственные обязанности своим илотам, могли сверх обычного совершенствоваться в военном искусстве и поэтому так далеко превосходили всех прочих греков, что считались непобедимыми. Только в эпоху упадка гражданских порядков выдающийся фиванский реформатор Эпаминонд (у которого учился Филипп Македонский, живя заложником в Фивах), применив так называемый "косой клин" – фалангу, глубина одного из флангов которой состояла не из обычных восьми шеренг, а из двадцати четырех, – нанес поражение спартанцам в 371 г. до н.э. в битве при Левктрах. Сила традиционных представлений была столь велика, что обескураженные спартанцы приговорили своего военачальника к смерти, а по поводу своего поражения заявили, что битва происходила не по правилам.

Кроме гоплитов, у греков были и легковооруженные воины. Обычно они набирались из граждан с меньшим объемом имущества. В некоторых полисах для этой цели проводился имущественный ценз, в соответствии с которым граждане получали место в войске и адекватный этому месту объем политических прав. В позднюю эпоху расслоение в среде среднезажиточных граждан привело к распространению воинского строя пельтастов – пехотинцев с облегченным вооружением. Гораздо большая подвижность таких воинов по сравнению с гоплитами позволила резко усовершествовать тактические приемы сражений. Именно тогда у эллинов появляются такие военные реформаторы как Тимофей, Ификрат, Хабрий.

Поскольку античные граждане сами приобретали себе вооружение, служба в коннице была привилегией наиболее зажиточных. Содержание боевого коня было достаточно дорогим удовольствием для сравнительно небогатых граждан маленьких полисов. В архаическую эпоху конница была аристократическим родом войск. Во многом благодаря ей аристократия господствовала на заре античного общества. Победа незнатного простонародья (демоса в Греции, плебса в Риме) над аристократией привела к оформлению гражданского коллектива и одновременно к оттеснению конницы на второй план по сравнению с тяжеловооруженной фалангой пехотинцев. Римляне поплатились за это в 216 г. до н.э., потерпев страшное поражение от Ганнибала в битве при Каннах именно из-за уступавшей по численности и выучке конницы. Отец Александра Македонского Филипп учел этот недостаток фаланги и большое внимание уделял подготовке конницы для взаимодействия с пехотой.

Манипулярный строй римского легиона, который они выработали в ходе длившихся десятилетиями войн в горных областях Италии, был также модификацией фаланги. Эти два вида античного гражданского войска – греко-македонская фаланга и римский легион – столкнулись в 168 г. до н.э. в столь ожесточенном сражении при Пидне, что потрясение испытал даже видавший виды римский консул Луций Эмилий Павел. Прямой удар фаланги был столь силен, что казалось победа будет за нею, однако в конечном итоге победил более приспособленный к неровностям местности и более маневренный римский манипулярный строй. В целом же, как показывает восточный поход македонцев и греков 334-323 гг. до н.э. и завоевания римлян, античные армии почти всегда превосходили своих противников.

Античное государство заботилось, чтобы гражданин был способен защищать родину. Поэтому юноши перед обретением полноправия проходили воинскую подготовку и службу во вспомогательных частях. В Афинах они назывались эфебами, срок службы которых исчислялся в два года. В других полисах могли быть иные порядки, как, например, в Спарте, где ипостась воина была гипертрофирована в облике гражданина в ущерб собственнику и участнику политической жизни (полит = гражданин). Это формировало определенную этику, в соответствии с которой воины не могли покинуть начавшуюся битву. В любое отступление означало бы поползновение на проигрыш, что в принципе было немыслимо для народа, для которого вся жизнь в войне. Поэтому в 480 г. до н.э. при Фермопилах спартанский царь Леонид и его воины не только не захотели уступить Ксерксу, но и не могли уйти с поля боя по обычаю. Прочих греков Леонид отпустил по домам, когда увидел, что сражение будет проиграно. Два же уцелевших при Фермопилах спартанских воина, не принимавших участия в сражении по болезни, подверглись сильнейшему общественному осуждению, вернувшись в Спарту без товарищей. Один из них покончил жизнь самоубийством, а другой героически погиб в следующем году в битве при Платеях, искупив "вину" в форме своего рода почетного самоубийства, бросившись в гущу врагов.

В условиях, когда военная служба была делом чести гражданина, неграждане могли допускаться к ней лишь как союзники в своих собственных воинских контингентах, имевших вспомогательный характер.

Политическая жизнь

Обладая всей полнотой власти и контроля за своими членами и ресурсами на своей территории, античный гражданский коллектив выступал в качестве суверена. Поэтому неотъемлемым атрибутом античной политической жизни было народное собрание. В Афинах оно называлось экклесия, в Спарте – апелла, в Риме – комиции. В разных гражданских общинах полномочия народного собрания были различны, и оно по-разному соотносилось с другими органами управления – советом полиса, должностными лицами. Это соотношение определяло характер политического строя. В случае главенства народного собрания устанавливалась демократия. При главенстве совета (геруссия в Спарте, сенат в Риме) – аристократия (власть лучших) или олигархия (власть немногих). Верховенство должностных лиц обычно выражалось в форме монархии в виде царской власти (монархия, основанная на согласии) или тирании (монархия, основанная на насилии).

Но в любом случае номинальным верховным авторитетом обладало собрание как носитель гражданского суверинитета. Оно осуществляло его либо само, как при демократии, либо передоверяло другим органам, удовлетворяясь лишь формальным одобрением их решений, как это было в Спарте. Спартиаты выражали свое мнение громкостью крика: если же оно не удовлетворяло должностных лиц, собрание просто распускали до следующего раза. Но без одобрения собрания решение не считалось действительным. По этой причине многие ученые считают, что в полисном строе была заложена тенденция к демократии, хотя она и не везде реализовывалась. На практике же дело обстояло сложнее. Греческие мыслители (Платон, Аристотель, Полибий и др.) наиболее оптимальной политической формой считали смешанное устройство, основанное на компромиссе между народной массой (демократия) и лучшими людьми (аристократия), интересы которых выражал единоличный правитель (монархия). Аристотель называл такую форму – полития. Полибий считал, что наиболее приближенным к такого рода социально-политическому идеалу был республиканский строй римлян, в котором демократический элемент воплощился в комициях, аристократический – в сенате, а монархический – в консульской магистратуре.

Такой взгляд был обусловлен историческим развитием античной гражданской общины. Равенство граждан, политической формой которого была демократия, пришло на смену архаическому обществу, в котором господствовала родовая аристократия. В свою очередь, общественное устройство классической эпохи античного гражданства, который приходился в Греции на V в. до н.э., а в Риме на II-I вв. до н.э., было сменено обществом, в котором у власти встали крупные частные собственники (олигархи). Поэтому равенство граждан в античности было господствующим социальным принципом, а реально в античном гражданстве всегда существовали аристократы и богачи, которые играли немалую роль в политической жизни. Даже такие защитники интересов простого народа (демоса и плебса), как Перикл в Афинах или братья Гракхи в Риме, были аристократами по происхождению. Лучшее воспитание, образование, наличие средств, досуга и сохранение архаических корпоративных институтов (патронат-клиентелла в Риме, гетерии в Греции) позволяли представителям аристократии доминировать в политической жизни при любой форме политического строя. Не случайно, несмотря на наиболее разработанную практику народных собраний в Риме, представленных тремя видами комиций – куриатными, центуриатным и трибутными, римская республика фактически управлялась нобилями-аристократами.

Такому положению способствовал двуединый характер античной формы собственности. На практике гражданский коллектив мог давать большой простор развитию частной собственности и инициативы. Они создавали не только благоприятные условия для развития экономики, но и лучшие предпосылки для демократии. Граждане – индивидуальные собственники были более заинтересованы в участии в общественном управлении. Там же, где акцент делался на контроле общества за собственностью (как, например, в Спарте, где частная собственность была вообще отменена), потенции экономического развития сокращались. Одновременно общество приобретало застойный, архаический облик, а в политической жизни господствовала традиционная аристократия, осуществлявшая контроль за общественными ресурсами. Граждане, не обладая экономической самостоятельностью, не были заинтересованы и в личном участии в управлении.

Особенностью античного политического устройства была неотделенность государственного аппарата управления от общества. Не существовало особого класса управленцев, специалистов-администраторов. Важнейшие функции управления исполняли сами граждане обычно на выборной основе. Это имело свои плюсы и минусы. Лишь сравнительно немногочисленный коллектив мог позволить себе обходиться такой организацией управления, в принципе отрицавшей необходимость специализации в этом деле. Но это создавало представление об общественной жизни как общей заботе, общем деле (римское слово республика буквально означает общее дело), порождало идеологию слитности, сплоченности граждан с коллективом. Однако, поскольку выборные должности (магистратуры) не оплачивались, реальное участие в управлении могли позволить себе достаточно зажиточные люди. Это повышало роль аристократии, представители которой в силу своего исторического статуса общественной элиты были более подготовлены к тому, чтобы вести за собой массы.

Полноценное участие в политической жизни всех граждан, то есть демократия, было сравнительно дорогостоящим учреждением. Поэтому далеко не все полисы могли позволить себе полное ее развитие, отвлекая граждан-крестьян от хозяйственных забот. Лишь уникальная ситуация в Афинах, выдвинувшая их в результате победы над Ксерксом и политики Фемистокла на роль политического лидера всей Эллады, позволила им использовать на свои внутренние нужды деньги своих союзников. Перенос в 454 г. до н.э. казны Делосского морского союза в Афины был столь же закономерным, сколь и полезным для афинян явлением. За счет союзников Перикл ввел раздачи денег на посещение театра (теорикон), приобретал хлеб для граждан, отстраивал Акрополь, давая возможность горожанам заработать на строительстве, оплачивал исполнение должностей. Позднее в Афинах даже была введена оплата посещения народных собраний. Иными словами, демократия для афинских граждан имела и оборотную сторону в виде их коллективной тирании или диктатуры над сотнями полисов, бывших афинскими союзниками и неоднократно стремившихся порвать с ними. Точно так же и развитие политической активности римских граждан на комициях и сходках оплачивалось эксплуатацией ими их италийских союзников и полностью лишенных каких бы то ни было политических прав жителей провинций за пределами Италии, а так же за счет грабежа завоевываемых народов.

Тем не менее почти все формы управления в античных государствах обеспечивали своим гражданам гораздо большую свободу участия в политической жизни (и в частных делах), чем общественные системы других древних государств. Особенно это очевидно для полисов, в которых устанавливались демократические режимы. Под демократией обычно понимают такое общественное устройство, при котором, с одной стороны, господствует воля большинства граждан и каждый гражданин имеет свою долю в управлении, а с другой, каждый гражданин в значительной степени свободен жить по своему усмотрению. Аристотель в "Политике" писал, что "демократия обычно определяется двумя признаками: сосредоточием верховной власти в руках большинства и свободой... А одним из условий свободы является по очереди быть управляемым и править..."

Развитие в античности коллективных форм управления, особенно при демократии, создавало благоприятные условия для ораторского искусства. Античная культура была культурой устного слова. Выдающиеся ораторы Греции и Рима (Исократ, Демосфен, Демад, Катон, Гортенций, Цицерон, Цезарь) были в то же время и крупными политическими деятелями. Выбор на общественные должности был связан с борьбой претендентов и голосованием. Кандидаты (в Риме так назывались соискатели должностей, будучи носителями беленой тоги – кандиды) были обязаны искать благорасположения народа и уметь его завоевать. Для этой цели было недостаточно перед выборами приветливо пожимать руки рядовым избирателям, называя их по имени с помощью раба-номенклатора. Развитие политической жизни привело к тому, что уже в классической Греции появляются знатоки-софисты, которые за плату преподавали будущим политическим деятелям риторику – искусство слова, эристику – искусство спора и политику – науку об управлении обществом или "науку полисной добродетели", как они называли ее сами. Их стараниями античное мировоззрение было переориентировано с познания окружающего мира (космоса) на внутренние проблемы полиса, то есть связанные с человеком, гуманитарные проблемы. Одному из крупнейших софистов Протагору принадлежит изречение: "Человек – мера всех вещей", могущее претендовать на роль лозунга античной общественной жизни. В античной Греции человеческое общество впервые стало объектом профессионального изучения: сумев взглянуть на себя со стороны, человек оказался способен выделить себя из мира природы и противопоставить себя ей.

Государственные органы

Управление античными обществами осуществлялось с помощью выборных органов. Античные магистратуры были временными, по преимуществу годовыми. Должностные лица отправляли должности обычно не в одиночку, а по двое, трое и более, то есть коллегиально. Участие в управлении рассматривалось как служение обществу. "Слуги народа" должны были быть достойными людьми, способными выполнять возложенные на них полномочия. Афинские граждане обсуждали поведение каждого кандидата: чтит ли он родителей, нес ли военную службу, выполнял ли финансовые обязанности по отношению к государству и т.п. Считалось похвальным, чтобы кандидат давал отчет перед выборами обо всей своей жизни. Распространен был и возрастной ценз на участие в управлении. В Риме существовал определенный порядок занятия должностей – "лестница магистратур". На низшую должность квестора можно было претендовать только после 27 лет, а консулом можно было стать после 40-42 лет. В управлении должны были принимать участие зрелые люди. Спартанцы обретали полные политические права после 30 лет. Античное общество осуждало превышение полномочий и особенно стремление к единовластию. Одним из самых сильных обвинений, часто использовавшихся (и почти всегда успешно) в политической борьбе, было обвинение в стремлении к тирании в Греции и к царской власти в Риме. Для предотвращения такого стремления в Афинах был учрежден специальный "суд черепков" – остракизм. Круг полномочий магистратов был четко очерчен. Средством предотвращения их самоуправства обычно выступала отчетность магистрата перед гражданами. В Риме после сложения магистратом полномочий каждый гражданин мог потребовать у него отчета в совершенных делах и привлечь к суду, если было допущено нарушение законности либо деятельностью магистрата нанесен ущерб римскому народу.

Наличие в античных государствах гражданского ополчения вместо профессиональной армии и выборных магистратов вместо специалистов-чиновников некоторыми современными учеными считается признаком отсутствия в античном обществе настоящего государственного аппарата, а следовательно, и зрелого государства. Даже античное жречество не было особым сословием или корпорацией, а имело функциональное значение для общения граждан и общества с богами. Жрецов государственных богов, как и магистратов, выбирали, но на более длительный срок или пожизненно. Такой порядок свидетельствует о слабо выраженном в античном обществе общественном разделении труда и специализации. Он нацеливал гражданина быть специалистом, так сказать, "широкого профиля": в равной мере и воином, и политиком, и хозяином.

Численность гражданского коллектива

Общинный характер античной государственности был связан с ограниченной численностью гражданского коллектива, как бы противопоставлявшего себя внешнему миру. Не все жители полисной территории имели гражданские права. В принципе их не могли иметь чужаки, люди переселившиеся извне. Такими были рабы, приехавшие из других городов по каким-то делам чужеземцы (ксены в Греции и перегрины в Риме), а также постоянно жившие на городской территории неграждане (метеки, периэки в Греции и инколы в Риме). Все они могли быть представлены в деловой и общественной жизни только через посредство граждан. Для рабов такими представителями были их господа, а для чужеземцев – их гостеприимцы. Обычай гостеприимства стал в античности широко распространенным правовым институтом, облегчавшим контакты граждан различных государств. Постоянно жившие в античных городах метеки и инколы со временем получили от гражданского коллектива право заниматься ремеслом, торговлей, ростовщичеством и т.п. За это они платили особый налог. Однако их не допускали к земледелию, военному делу и политике – основным занятиям граждан. Также и дети и жены граждан были приобщены к гражданской жизни через своих отцов и мужей. Женщины в античности были полностью исключены из прямого активного участия в общественной жизни. В греческом театре, выполнявшем важную общественную функцию, даже женские роли игрались мужчинами. Лишь гетеры в Греции были допущены в общество мужчин и могли как-то влиять на него. Однако их влияние было лишь неформальным и никак не было конституировано политически. В Риме существовало лишь одно исключительное положение для женщины – весталка, жрица богини Весты, которое давало его обладательнице некоторые, впрочем не очень существенные, права вмешательства в общественную жизнь.

Численность населения античных городов-государств была невелика. Большинство из них насчитывали по 1000 – 5000 граждан, и лишь некоторые были значительно большими. По подсчетам современных ученых, в Афинах около 400 г. до н.э. было 60-100 тысяч граждан, 15-25 тысяч метеков и 40-60 тысяч рабов. В Спарте около 371 г. до н.э. предполагается другое соотношение: 7-9 тысяч спартиатов, 40-60 тысяч периэков и 140-200 тысяч илотов. В эпоху кризиса полисного строя, создавая проект идеального полиса, Платон в качестве оптимального числа граждан принял цифру в 5040 человек.

Наполненная правами ограниченность численности создавала ореол привилегированности гражданства, наполняла души античных граждан гордостью своим полисом и прочерчивала в них четкую грань между своими (гражданами) и чужими (негражданами). Поэтому когда под влиянием экономических сдвигов начались объединительные процессы, в Греции не сложилось общеэллинское государство, а возникали союзы автономных полисов: Афинский морской союз, Пелопонесский союз, Фессалийский союз, Беотийский союз, Ахейский союз, Этолийский союз. Также и гражданская община Рима, покорив Италию, не стала столицей Италийского государства, а заключила с каждым из подчиненных народов или общин союз. В результате такой политики, выражавшейся принципом "разделяй и властвуй", оформилась Римско-Италийская конфедерация, в которой гражданскими правами располагали только римляне. Не имея специального аппарата управления, римляне почти не вмешивались во внутреннюю жизнь подчиненных общин, обеспечив им самоуправление. Это оказало сильнейшее воздействие на лицо римской, а затем и выросшей на ее почве европейской цивилизации. Со временем городской строй в Италии (с I в. до н.э.), а затем в римских провинциях (с III в.н.э.) был унифицирован по образцу античной гражданской общины. Римляне распространяли в своих провинциях строй самоуправляющихся городов, граждане которых были обязаны участвовать в общественной жизни и управлении. Такое участие рассматривалось как служение, обязанность (munus) в пользу общества. Поэтому такие города назывались муниципиями, а их строй – муниципальным. За века существования Римской империи население территорий, попавших под римское господство, было "воспитано" римским правом в уважении к личности гражданина, частной собственности, к традициям коллективного решения общих дел (самоуправление) и т.п.

Общинный коллективизм

Важнейшими общинными чертами являются стремление к однородности, одинаковости и взаимопомощь. В античном обществе они проявляются в разных формах. Уже к концу архаической эпохи в греческих полисах и в Риме сложилась система взаимных обязательств между гражданами и коллективом в целом. Граждане в зависимости от своего имущественного положения были обязаны повинностями (литургии в Греции, munus в Риме) в пользу общества. Поэтому учет имущественных возможностей граждан, выступавший в форме периодически проводившихся цензов, был очень важен в античных государствах. В Афинах он был введен при Солоне, в Спарте – при Ликурге, в Риме – при Сервии Туллии. Позднее в Риме была учреждена даже специальная должность цензора, ставшая важнейшей, наряду с консулатом, магистратурой. В обмен на выполнение гражданами обязанностей гражданский коллектив должен был обеспечить им приличное существование.

Государство было обязано содержать своих граждан, чтобы они чрезмерно не обнищали. Поэтому даже оставивший свои занятия каменотеса Сократ чувствовал себя в родном афинской полисе достаточно комфортно, нигде не работая и проводя время в беседах на рынке. В Риме со временем даже сформировался целый общественный слой из таких, паразитировавших на государственный счет, граждан – люмпен-пролетарии. Удовлетворение их интересов было важным способом привлечение на свою сторону их голосов во время выборов. Поэтому греческие и римские политики заботились о ввозе зерна, которое распределялось только между гражданами: раздавалось бесплатно или продавалось по символическим ценам. В Афинах Перикл сумел на 15 лет обеспечить себе должность первого стратега после того, как гарантировал правильную раздачу хлеба, подаренного в 444 г. до н.э. египетским правителем Псамметихом афинским гражданам. В Риме введение хлебных раздач сделало самым популярным политиком плебейского трибуна Гая Гракха, оттеснившего на время на политической арене консулов и сенат. В 68 г. до н.э. Гней Помпей Магн сумел в короткий срок разгромить пиратов Средиземноморья, парализовавших подвоз хлеба в Рим, и надолго стал первым и любимейшим политиком в Риме.

Существовали и другие формы заботы государства-общины о своих гражданах. Организовывались выгодные строительные работы, дававшие заработок горожанам и обеспечивавшие городу (то есть тем же его гражданам) возможность пользоваться плодами своего труда. Приобретались, в том числе и с помощью войн, рудники ценных металлов или строительного камня, доходы от которых шли на нужды граждан или прямо делились между ними. Таковыми были серебряные рудники Лавриона и золотые рудники Пангея для Афин, серебряные рудники Иберии для Рима.

Особую заботу государство проявляло о своих гражданах-крестьянах. Нехватка земли – одна из основных проблем античности. Античное государство было занято постоянными поисками земли для граждан. В Греции основным способом решения аграрного вопроса стал вывод колоний на свободные территории, чем занимался весь полисный коллектив в целом. Иногда, как например во время Мессенских войн Спарты, античные государства стремились решить проблему земельного голода за счет отнятия земли у соседей. Одной из основных причин римских завоеваний в Италии была необходимость обеспечить землей растущую массу граждан из числа плебеев. У становящихся их союзниками италийских общин римляне отбирали от трети до двух третей земли. Эти земли составляли резервный общественный фонд – общественное поле (ager publicus) – из которого производилось наделение римских граждан.

Будучи гарантом благополучия своих граждан, античное государство занималось организацией их досуга. Каждый греческий полис имел общегражданские праздники, участие в которых поддерживало ощущение слитности рядового гражданина с обществом его сограждан. Из посвященных Дионису праздников развился греческий театр, столь популярный в античном мире. При Перикле в Афинах была создана специальная казна, из которой бедные граждане получали деньги на покупку театральных билетов, - казна теорикона. Римлянам больше нравились гладиаторские бои и травля зверей в цирках и амфитеатрах. Римские императоры устраивали для сограждан грандиозные зрелища, на организацию которых тратились колоссальные средства. Государство просто обязано было тратить имевшиеся у него средства на общественные нужды. Поэтому лозунг римского люмпен-пролетариата "хлеба и зрелищ!" был закономерен и оправдан.

Такая общественная атмосфера делает понятным, почему неотъемлемой частью античных городов были такие общественные заведения, как стадионы, гимнасии, палестры, термы, театры, амфитеатры, цирки, ипподромы и т.п. Лицо античного города составляли не административные здания или дворцы правителей, а общественные здания, портики для отдыха и деловых встреч граждан, площади (агора в Греции, форум в Риме) для собраний и общинные храмы.

Уравнительные начала в общественной жизни

Ориентация гражданской общины на равенство привела к появлению в античном обществе институтов, сглаживавших имущественное расслоение. Богатые сограждане облагались специальными почетными повинностями в пользу общества. В Греции они назывались литургии. За свой счет состоятельные граждане устраивали общественные праздники и игры, готовили театральные труппы и постановки, снаряжали военные корабли и т.п. Таким образом они растрачивали часть накопленного имущества и денег, а пользовались этим все граждане, в том числе и малоимущие. В период расцвета полисной жизни такие траты давали богатым авторитет и престиж, который использовался затем в политической жизни. Даже отправление выборных государственных должностей античными гражданами может рассматриваться как вид таких почетных обязанностей перед обществом. Римляне называли такое временное служение обществу на кокой-либо должности термином почесть (honor).

В эпоху кризиса полисного строя, с падением престижа полисной жизни богатые граждане стали уклоняться от выполнения литургий и занятия общественных должностей, скрывать свое имущество, переводить недвижимость в деньги и сокровища. Появляется особая категория людей (сикофанты), сделавших средством существования и даже обогащения выявление таких тайных богачей и донос на них народу.

В Риме обязательной ступенькой на пути к высшей магистратуре консула были должности эдила и претора, распоряжавшихся городскими делами. Эдил занимался снабжением города продовольствием, городским благоустройством, организацией праздников, зрелищ, гладиаторских боев. От его усердия зависела благосклонность народа во время следующих выборов, а следовательно, дальнейшая карьера. Городские средства были обычно ограничены. Поэтому римские магистраты, ища одобрения народа, растрачивали на зрелища и благоустройство личное состояние и забирались в долги. Долги Гая Юлия Цезаря после его претуры были столь велики, что кредиторы не хотели отпускать его из Рима в Испанию, которую он получил в управление как награду за бескорыстие.

Такие общественные порядки сравнимы с потлачевидными праздниками и престижными пирами, хорошо изученными этнографами у народов, находившихся на стадии позднепервобытного строя. К тому же кругу явлений принадлежали и периодически издававшиеся в античном мире законы против роскоши, введение земельного максимума, препятствовавшего чрезмерной концентрации земли в одних руках. Утверждавший такие нормы гражданский коллектив исходил из установки на имущественное равенство своих граждан, хотя бы относительно одинаковый уровень их благосостояния. Поэтому полисный гражданский строй оставался прочным до тех пор, пока основная масса граждан сохраняла имущественный достаток среднезажиточных крестьян. Выход за эти имущественные пределы был чреват распадом самой основы античной гражданской общины – среднего класса крестьян-собственников.

Став господствующей общественной нормой, установка на экономическое равенство порождала общественную психологию, ориентированную на умеренность, средний уровень, усредненность. "Ничего сверх меры" – принадлежащая афинскому мудрецу Солону одна из максим античного мира была освящена авторитетом бога Апполона, символизировавшего у греков упорядоченное знание и организацию общественной жизни. Начертанное над входом в один из самых почитаемых храмов Аполлона в Дельфах это изречение несло в себе обучающую нагрузку, рассчитанную на многочисленных паломников. Античное общественное мнение осуждало тех, кто копил богатства, как и тех, кто вел праздный образ жизни. Гражданский коллектив держал под контролем благосостояние своих граждан. Этой цели служил периодически проводившийся ценз.

Личная инициатива античных граждан была допустима лишь в строго лимитированных интересами коллектива рамках. Складывалась парадоксальная ситуация. Обеспечивая гражданину исходный минимум для саморазвития, античное общество было способно породить сильных и независимых личностей, свободных в своем стремлении применить личные способности на благо себе и обществу. Однако общество с подозрением относилось к личностям, чьи способности или устремления выходили за рамки честолюбивой посредственности. В эпоху раннегреческой тирании проводилось сознательное истребление лучших людей (аристократия = власть лучших). Афиняне изобрели особый способ нейтрализации наиболее способных – остракизм.

Судьба большинства выдающихся греков и римлян эпохи расцвета гражданского строя поражает неблагодарностью общества к личности. Командовавший греками при Марафоне Мильтиад умер в тюрьме. Фемистокл, победивший Ксеркса при Саламине, был вынужден к нему же и бежать от преследования соотечественников и умер в изгнании, принуждаемый воевать против греков. Спартанский царь Павсаний, победитель при Платеях, окончательно изгнавший персов из Греции, был умервщлен из подозрения в стремлении к тирании. Перикл, после тридцатилетнего лидерства в Афинах и пятнадцатилетнего пребывания на должности первого стратега, не был переизбран после первой же неудачи в войне. Блестящий ученик Сократа и племянник Перикла Алкивиад, вернувший могущество Афин после сицилийского разгрома и почти выигравший для афинян войну со спартанцами, был изгнан после незначительной неудачи его помощника. Лисандр, установивший спартанскую гегемонию во всей Греции, не только подвергался унижениям со стороны тех же спартанцев во главе с царем Агесилаем за свое происхождение от илотки, но и фактически был лишен признания соотечественников за свои заслуги. Гениальный Сократ, которого дельфийская пифия признала самым мудрым среди эллинов, был приговорен к смертной казни за фактически за то, что учил жить своим умом. Великий Сципион Старший, победа которого над Ганнибалом изменила ход не только римской, но и мировой истории, был вынужден в расцвете лет уехать навсегда из Рима из-за унижавшей его травли не "страдавших гениальностью" представителей среднего класса.

Более плодотворно можно было проявить себя за пределами досягаемости своих сограждан. Поэтому наиболее энергичные из греков отправлялись колонизовать неведомые земли, свободные от сковывающего давления традиций. Многие из них жили метеками в чужих полисах, платя за личную свободу особый налог в пользу принявшей их общины (метейкион). Именно поэтому метеки зачастую имели больше денег, чем граждане, и в большей степени увлекались роскошью быта. По-настоящему проявить свою энергию и смекалку можно было только в занятиях, не в полной мере контролируемых согражданами. Например, в морской торговле, на войне, занимаясь откупами в далеких провинциях и т.п. Это, конечно же, не способствовало ни прогрессу античной экономики в целом, ни росту благосостояния отдельных античных граждан.

Поэтому в эпоху расцвета античного строя даже богатейшие из греков жили относительно скромно, особенно в сравнении с современной им восточной знатью и владыками. Рассказывают, что во время битвы при Иссе Александр Македонский, воспитанный греком Аристотелем в уважении к полисным добродетелям, вбежав в захваченную походную палатку персидского царя Дария, остановился пораженный ее роскошью и воскликнул: "Так вот, что значит царствовать!" Македонские цари, только что подкупившие своим золотом половину Греции, выглядели "жалкими провинциалами" по сравнению с царем Персидской державы. Таково же было благосостояние и римлян в эпоху расцвета их республиканского строя. Знаменитый победитель Ганнибала Публий Корнелий Сципион Африканский жил на вилле, которая казалась на удивление простенькой современникам первых римских императоров, и пользовался столь маленькой банькой, что они не могли писать об этом без стеснения за его бедность. Зато общественное одобрение вызывали беднеющие или не сумевшие приспособиться к новым экономическим условиям аристократические роды вроде Эмилиев, представитель которых Луций Эмилий Павел после победы над македонянами при Пидне из богатейшей добычи взял себе только библиотеку царя Персея (и ту не для себя, а для воспитания сыновей). Его сын Сципион Эмилиан навека стал лучшим образцом римской добродетели и заодно первым распространителем стоицизма в Риме.

Увеселения римской знати эпохи кризиса республики, такие например, как пиры Лукулла, известны нам прежде всего потому, что вызывали осуждение современников. Кстати, будучи блестящим полководцем, Луций Лициний Лукулл так и не сумел сделать достойную гражданскую карьеру не в последнюю очередь из-за своей страсти к роскоши. В более раннюю эпоху, когда богатства побежденных стран Востока только начали притекать в Рим, немало сил затратил на борьбу с нарождавшейся любовью к блеску и роскоши знаменитый Марк Порций Катон. Он прославился не только агитацией за разрушение процветавшего Карфагена и изгнанием из Рима греческих философов. В своей борьбе за чистоту завещанных предками обычаев он столь активно использовал цензорскую должность, в круг полномочий которой входило не только проведение цензов, но и наблюдение за нравами, что навека заслужил прозвище Цензора. Одним из известнейших его актов было исключение из списка сенаторов некоего Манилия только за то, что тот поцеловал свою жену на глазах несовершеннолетней дочери. В другой раз он прославился попыткой запретить римским матронам носить драгоценные украшения. В Риме и более поздней эпохи золотые кольца разрешалось носить только сенаторам и всадникам. Прочие довольствовались лишь серебряными или железными. Поэтому нувориши типа разбогатевшего вольноотпущенника Тримальхиона из романа Петрония "Сатирикон", уснащавшие пальцы золотыми перстнями в эпоху Империи, были вынуждены густо покрывать их железными звездочками и другими подобного рода "украшениями".

Однако наиболее жесткие меры, препятствовавшие имущественному расслоению гражданского коллектива, были проведены спартанским реформатором Ликургом. Его законы до мелочей регламентировали и упростили быт спартиатов, уровень их потребления, создав так называемую "общину равных". Попробовав спартанской пищи, знаменитый афинский политик Алкивиад полушутя-полусерьезно сказал, что теперь он понимает причину самоотверженности спартиатов и почему они так легко расстаются с жизнью на поле боя, подразумевая, что от такой суровой и безрадостной жизни и смерть покажется избавлением. В спартанском обществе была запрещена торговля, в роли денег сохранялись вышедшие было из употребления архаические железные прутья немалой длины, не конвертировавшиеся с валютой других греческих городов. Экономическая неразвитость и культурная изоляция Спарты позволили ей дольше других греческих полисов сохранить единство гражданского коллектива и его сплоченность, важную в военном деле. Оборотной стороной столь жесткой ориентации на равенство и умеренность стала культурная неразвитость спартанцев.

Свобода граждан в частной жизни

Чем консервативнее и архаичнее была жизнь античных гражданских коллективов, тем в большей степени они стремились сохранить первобытный контроль за своими согражданами и жесткую регламентированность их частной жизни. Наиболее жестко такое положение соблюдалось в военизированном обществе Спарта. Видевший в спартанском строе социальный идеал Платон и в проекте своего идеального государства предусматривал жесткую регламентированность частной жизни. То же стремление контролировать частную жизнь и личные поступки граждан очевидно в этических идеалах римских стоиков конца республики, создававших легендарную традицию о древних героях Цинцинате, Юнии Бруте, Дециях Мусах, Муции Сцеволе, Горации Коклесе, Манлии Торквате, жертвовавших личным ради общественного. Оно же просматривается и в нарочито консервативном цензорстве Катона Старшего, стремившегося удержать ускользавшую полноту контроля за частной жизнью. В развитом обществе с динамичной экономикой и тем более демократическим режимом граждане были почти полностью предоставлены самим себе в частной сфере.

В то же время Аристотель отмечал, что политические свободы далеко не всегда совпадали с личными: тираны, например, господствуя над обществом полиса, не в большей степени вмешивались в частную жизнь граждан, чем демократически управлявшиеся общины, предоставляя им жить как хочется. Более того, развитию науки, философии, литературы и искусства политическая активность гражданина только мешала, отбирая у него время досуга. Одним из очагов культурного переворота в Греции конца архаического периода был Милет, управлявшийся тиранами. Культурный расцвет римских городов приходится отнюдь не на эпоху республики, а на период империи, устранившей граждан из политической (но не общественной) жизни.

Наличие досуга, обеспеченного гарантированным минимумом со стороны гражданского коллектива, и свободы от жесткой регламентации поведения индивида в рамках сообщества своих граждан – были необходимыми предпосылками развития творческой активности античного гражданина. В рамках системы греческих полисов, а затем системы римских муниципиев и колоний граждан античный гражданин имел возможность свободно и беспрепятственно перемещаться и активно включаться в культурную жизнь на новом месте. Такая "горизонтальная мобильность" способствовала разрушению традиций культурной замкнутости, основанной на жесткой регламентации быта. Результатом был качественный культурный скачок античных народов, искусство, архитектура, религия или философия которых явно отличается от соответствующих культурных достижений других древних народов, прежде всего динамичностью, реалистичностью, близостью к человеку и способностью к развитию и совершенствованию. Поэтому и наука, основанная на рациональной логике как системе, возникла именно в античном мире, хотя не все ее направления имели предпосылки для развития.

Освобождение от традиционных канонов вело к распространению религиозного индифферентизма. Если в других обществах этот процесс сопровождался появлением новых форм религиозности, то в античности на смену религии как орудия познания мира приходит философия. Такой же рационализации подверглись и наиболее социально значимые архаические ритуалы. Испытания священных царей "выродились" в атлетические состязания. Хоровое пение гимнов богам, призванных формировать порядок и гармонию в космосе, стало певческими состязаниями. Дионисийские ритуалы породили театр. Ритуальные сражения с олицетворявшими периода годового цикла животными стали заурядной травлей зверей в цирках. Человеческие жертвоприношения духам умерших превратились в гладиаторские бои.

Рационализация практики шла рука об руку с рационализацией мышления. Сомнение и неприятие на веру стало характерным явлением общественной жизни. Большую роль в его распространении сыграли софисты. Их рассуждения особенно остро высветили диалектическую двуединость привычных понятий. Это порождало тесную связь оптимизма и пессимизма в мироощущении. Отчетливо осознавая несовершенство человеческой природы, неодолимость смерти, недостижимость абсолютной истины, греки и римляне тем не менее чувствовали себя достаточно свободно и комфортно в мире, очерченном пределами их гражданского коллектива. Даже удаляясь от него, они могли рассчитывать на возможность поддержки родного коллектива в случае неудачи их личной инициативы. Вероятно, в этом ключ жизнеутверждающего мироощущения античного человека.

Эпоха становления полисного строя оставила в наследство античной цивилизации дух состязательности (агон) в различных сферах деятельности. На его формирование оказала влияние обстановка территориальной экспансии, технического и экономического подъема, возникновения новых общественных отношений, условия постоянной борьбы за власть различных социальных групп. Агонистическое начало выражалось в стремлении быть не хуже других, а по возможности и лучше, то есть отличиться в тех сферах деятельности, которые лучше отвечают личным способностям. Широко известны атлетические соревнования древних греков, как то Олимпийские, Истмийские и другие игры. Традиция называет атлетами таких известных "гуманитариев" как Платон, Пифагор и Эврипид. Постоянными были соревнования хоров, драматургов. Философы постоянно вступали в публичную полемику. Специально преподается и изучается искусство спора (эристика). На пирах соревновались в исполнении сколий, а простоватые спартиаты – в лаконизме. Стремясь к славе, сиракузский тиран Дионисий Старший сочинял трагедии и в 367 г. до н.э. его "Выкуп Гектора" получил первую награду в Афинах.

Вместо анонимности творческих достижений, присущей другим древним и средневековым цивилизациям, античность славила личную творческую индивидуальность. Люди, завоевавшие известность различными проявлениями интеллектуального превосходства, считались у греков мудрецами. Уже в начале классической эпохи сложился канон семи мудрецов, к которым относили Фалеса из Милета, Солона из Афин, Хилона из Спарты, Бианта из Приены, Периандра из Коринфа, Питтака из Митилены, Клеобула из Линда (иногда называли другие имена). Римляне мудрейшим из греков признавали Пифагора. Жизнь ради познания не столь уж редко встречалась в античности. Даже в более консервативном и склонном к коллективизму Риме интеллектуалы и эрудиты вроде Квинта Муция Сцеволы или Марка Туллия Цицерона отдавали политике лишь часть своей натуры, а такие как Помпоний Аттик или Марк Теренций Варрон и вовсе сторонились ее.

Отсутствие строгой регламентации давало античному гражданину относительную свободу в выборе приложения своих сил. Это стимулировало поиски своего места в жизни: конкретные – в полисном мире, и интеллектуальные – поиски места в космосе. Широкая вариативность мировосприятия грека и римлянина существенно расширяла степень его внутренней свободы и готовность к принятию нового – следовательно, обеспечивала повышенную приспособляемость к разнообразным условиям. Античное общественное мнение поощряло личные творческие достижения. В Греции это было художественное, философское, научное творчество. В Риме – политическое, экономическое, военное. Родной город Анаксагора Клазомены выпустил монету с изображением знаменитого философа. А Лампсак, где Анаксагор умер, устроил ежегодные каникулы для детей в его честь.

Почитание традиций

Идеологическим обоснованием сплоченности гражданского общества было почитание предков и богов. Древние греки и римляне имели "веселую" с современной точки зрения религию. Их боги поведением и поступками были близки и понятны человеку. Произошло это потому, что отношения с богами в гражданском обществе подверглись столь же предельной рационализации, как и отношения людей между собой. Однако рационализм древних греков и римлян имел те же ограничения, что и прочие проявления их личностных устремлений.

Как и у других народов древности, жизнь греков и римлян была пронизана магико-мифологическими представлениями. Проникновение правового рационализма в отношения античных граждан и общества обусловило и рационализм в общении с богами. Каждая община имела своих богов, но при этом естественно было почитание и чужих богов. Очень рано свои и чужие боги были объединены мифологическими генеалогиями, которые имели выход и в мир людей. Религия объединяла античных людей, так сказать, "по горизонтали", сглаживая социальные барьеры между полисами. Религиозные праздники и игры в честь наиболее почитаемых богов, таких как Зевса Олимпийского, Посейдона Истмийского, Аполлона Дельфийского и др., стали общегреческими. Тем самым формировалось представление о единстве всех эллинов.

В то же время связь аристократических родов с богами в качестве предков делала богов важнейшим стабилизатором общественных отношений в самих полисах, гарантом незыблемости традиций, перешедших от предков. Гражданский коллектив, много давая своим членам, поэтому и сам выступал в качестве высочайшей ценности для своих граждан. Отнюдь не случайно в период рождения римской историографии М. Порций Катон в сочинении о началах римской государственности не упомянул ни одного конкретного персонажа, ни одного имени. Героем его труда выступала сама римская община. Незыблемость устоев гражданского общества обеспечивалась не только сплоченностью сограждан, но и их верностью поколениям граждан, живших до них.

Поэтому традиции, у истоков которых стояли боги, были важнейшим ориентиром, обеспечивавшим стабильность полисной жизни. Естественно, что греки и римляне с подозрением относились к создателям интеллектуальным новшеств, ставивших под сомнение авторитет традиций, почитание богов и, как следствие, подвергавшие опасности единство и прочность гражданского коллектива. Даже в эпоху культурного расцвета Афин друг Перикла философ Анаксагор был осужден, а затем изгнан из города за сомнения в существовании богов и проповедь рационализма в трактовке космических явлений. В частности он считал Солнце раскаленным камнем, вращающимся вокруг Земли, а не богом Гелиосом, совершаюшим ежедневный объезд неба на квадриге солнечных коней. Космос, в котором правили боги, был гарантом устойчивости включенного в него полисного мира. Свобода, допускавшаяся обществом для гражданина в его частной жизни, была недопустима в публичной практике, где следовало в первую очередь считаться с мнением коллектива.

Великий скульптор Фидий умер в тюрьме, обвиненный в святотатстве, когда вопреки религиозному запрету изобразил на щите богини Афины себя и Перикла. Незыблемость религиозных норм обеспечивала стабильность мира. Одним из пунктов обвинения Сократа, приведшего его к гибели, было непочитание богов, которых чтят афинские граждане. Вдобавок чрезмерное увлечение Сократа идеей "Познай самого себя" привело к обвинению его в развращении юношества, поскольку, уча полагаться на свои силы и ум, он тем самым подвергал сомнению авторитет гражданской традиции, мнение коллектива. В его учении право индивида на свободное волеизъявление столкнулось с правом гражданского коллектива на контроль за поступками и образом мыслей своих членов.

Боги освящали это право коллектива, а наиболее почитаемый из них в конкретном полисе олицетворял единство гражданского коллектива. Поэтому римская императорская власть, возникшая для поддержания порядка в среде римского гражданства, сразу же приступила к обожествлению самой себя. Культ императора должен был олицетворять единство римских граждан, рассеянных по громадной державе, одновременно выступая ориентиром для не имевших гражданства провинциалов. По сути это был культ не личности, а такого же символического знака общественной потребности, каковыми были и все языческие боги. Античное христианство сумело заместить его потому, что не было связано с различием между гражданами и негражданами. Но это произошло только тогда, когда в реальной жизни Римской империи были уравнены в гражданских правах все ее жители.

Античной культуре и ментальности античных граждан был свойственен своего рода диалектизм, уходящий корнями в двойственную природу почти всех проявлений их общественной жизни. С малых лет античный гражданин учился сообразовывать свои личные устремления с общественным мнением. Поэтому греки во всем видели и вторую сторону. Особенно ярко это бросается в глаза в изречениях, имевших характер поговорок, например: "Ошибаться свойственно человеку, но глупо упорствовать в своих ошибках". Недетской мудростью (горечью) веет от ментальности народа, являющегося для нас символом "юности человечества". Стремление к компромиссу – главный принцип общественной жизни античных граждан. Античный индивидуализм проявлялся в личной закрытости человека при его внешней постоянной готовности нести дань господствующему коллективизму. Выход сдерживающимся внутренним чувствам находился в тирании над чужими, прежде всего, над рабами и в военной, цивилизаторской и т.п. активности на чужбине, то есть за пределами своего гражданского коллектива. Вероятно, поэтому с началом кризиса полисного строя появляется множество интеллектуально-этических направлений, общей характерной чертой которых был монологизм лежавшей в их основе идеи: кинизм, стоицизм, гедонизм и т.п.

Воспитываемый стилем жизни в правовом обществе рационализм в духовной сфере был уделом лишь удачно устроившихся в жизни образованных интелектуалов из аристократии или чрезвычайно талантливых людей. Будучи творцами большинства шедевров, представляющих для нас античную культуру в целом, они тем не менее жили в особой, в значительной мере уединенной от общества, атмосфере общения с себе подобными. Этой цели служили такие античные сообщества как гетерии, коллегии, братства, кружки.

Система ценностей

Таким образом, общинное устройство античных государств определяло всю систему ценностей, составлявшую основу морали античного гражданина. Ее составными частями были:

Автономия – жизнь по собственным законам, проявлявшаяся не только в стремлении полисов к независимости, но и в стремлении отдельных граждан жить своим умом.

Автаркия – самообеспеченность, выражавшаяся в стремлении каждой гражданской общины иметь полный комплекс жизнеобеспечивающих профессий и стимулировавшая отдельного гражданина к ориентации на натуральное производство для собственного потребления в своем хозяйстве.

Патриотизм – любовь к своему отечеству, в роли которого выступали не Греция или Италия, а родная гражданская община, поскольку именно она была гарантом благополучия граждан.

Свобода – выражавшаяся в независимости гражданина в его частной жизни и раскованности в суждениях гражданина по поводу общественного блага, поскольку оно было производным от усилий каждого. Это давало ощущение ценности своей личности.

Равенство – ориентация на умеренность в быту, формировавшая привычку соотносить свои интересы с чужими, а чужие со своими, считаться с мнением и интересами коллектива.

Коллективизм – ощущение слитности с коллективом своих сограждан, своего рода братства, поскольку участие в общественной жизни считалось обязательным.

Традиционализм – почитание традиций и их хранителей – предков и богов, что было условием устойчивости гражданской общины.

Уважение к личности – выражавшаяся в ощущении тыла или уверенности в себе и в своих силах, которую давало античному гражданину гарантированное гражданской общиной существование на уровне прожиточного минимума.

Трудолюбие – ориентация на общественно полезный труд, в качестве которого выступала любая деятельность, прямо или косвенно (через личное благо) приносившая пользу коллективу.

Система ценностей задавала определенные рамки творческой энергии античных людей. В области гуманитарного знания и искусств, обслуживавших духовные и общественные потребности (архитектура, живопись, скульптура, спорт, философия, филология, поэзия и т.п.), греки и римляне достигли больших успехов. Ориентация их культуры на человека и общество в качестве высших ценностей подчиняла ее творцов и их произведения цели создания условий для комфортного бытия. Абсолютную истину они вполне рационально передоверили богам, четко определив себе границы действия. Лишь в теории и то только отдельные философы (буквально: любители мудрости) выходили за эти пределы.

Античное рабство

Рабовладельческая ментальность архаического периода в жизни любого общества определялась тем, что отношение к человеку формально было таким же, как и к прочим существам, населявшим космос. Представление об общем противостоянии мира людей миру природы отсутствовало. А следовательно, отсутствовала и почва для гуманизма. Растворенность человека в мире природы осмыслялась в том, что человек мог продаваться, быть в собственности, приноситься в жертву и т.п. точно так же, как и прочие объекты мира (вещи или животные).

Античное гражданское общество в силу своей относительной малочисленности и противостояния внешнему миру не могло позволить гражданам опуститься до положения рабов. Повсеместно в Греции в VI в. до н.э. и в Риме в конце IV в. до н.э. было запрещено долговое рабство. Личность гражданина была неприкосновенна, поэтому за его долги должно было отвечать только его имущество, но не тело. Гражданин не мог подвергаться телесным наказаниям. Конечно, гражданин мог отрабатывать задолженность своим трудом. Однако это не поощрялось общественными установками. Ценность личности гражданина была слишком велика, чтобы позволить ему служить кому-то еще, кроме самого гражданского коллектива. Гражданин был нужен государству как воин и участник "общих дел". Все другие занятия рассматривались как второстепенные и соотносились с людьми, стоявшими вне гражданского коллектива – метеками, перегринами и рабами. Эти люди "второго сорта" были нужны только для того, чтобы освободить досуг граждан для занятий первостепенной важности – политики и войны. Поэтому в античности сложилось представление, что работающий на другого человека подобен рабу и, следовательно, не может быть свободным. Античным гражданам было проще ничего не делать (то есть не участвовать в производстве) и ждать помощи от государства, чем идти наниматься к кому-то на работу.

В качестве побочного эффекта такая общественная установка имела формирование особого типа рабовладельческих отношений, который именуется классическим или античным. Суть его состоит вовсе не в том, что, как часто считается, в Греции и Риме рабы подвергались более жестокой и изощренной эксплуатации, чем в других странах древнего мира, и поэтому античное рабство представляло собой более высокую ступень в развитии рабовладельческих отношений. Античное рабство было не более высоким уровнем развития, скажем, рабства египетского, а совершенно другим типом рабовладельческих отношений, отличным от египетского. Это отличие определялось не развитием самого рабства как такового, а принципиальным отличием организации греческого и римского общества свободных от египетского общества свободных. В античном мире рабами могли быть только чужеземцы, которые в социально-правовом плане могли быть приравнены к вещи по той причине, что гражданские законы и нормы не имели к ним, как чужеземцам, отношения. Это сравнение рабов с вещью или, по выражению М. Теренция Варрона, говорящим орудием труда, так полюбившееся историкам марксистско-ленинской ориентации, возникло отнюдь не вследствие особой жестокости эксплуатации рабов в античном мире. Оно было естественным для античных философов-теоретиков и юристов потому, что, будучи чужаком, античный раб в глазах общества был абсолютно ничем рядом с античным гражданином, имевшим абсолютно все права. В античности существовала глубокая пропасть между свободой и полноправием граждан и полной несвободой и бесправием рабов. Такой пропасти не могло возникнуть между рядовым подданным древнеегипетского или средневекового турецкого государства, имевшим минимум прав и находившимся в зависимости от чуждого ему государства, и тем же рабом, зависимость которого подчиняла его не государству, а частному лицу.

Во многих греческих полисах роль бесправных рабов принадлежала местному населению, покоренному переселившимися греческими общинами, составившими коллектив граждан. На Крите такие земледельческие рабы назывались мноиты и клароты, в Сиракузах – киллирии, в Сикионе – коринефоры, в Фессалии – пенесты, в Спарте – илоты, в Гераклеее – мариандины, в Аргосе – гимнеты. Распространение такого рабства, похожего на крепостничество, было обусловлено господством натурального хозяйства в период возникновения полисов. Античный характер такого рабства был обусловлен его развитием в качестве оборотной стороны полисной гражданской жизни, а не степенью экономической эксплуатации рабов.

Развитие производства и хозяйственных связей повысило значение покупного рабства. Особенно велика его роль была в полисах с развитой городской жизнью, морской торговлей и товарно-денежными отношениями. Но причина развития в них античного типа рабства состояла не в товарном характере их экономики, а все в том же античном гражданском устройстве. Приобретая рабов и наращивая применение их труда в общественном производстве, античные рабовладельцы стремились таким образом освободить себя для занятий подлинно гражданской деятельностью – политикой и военным делом точно так же, как это делали спартанцы с их неразвитой экономикой, основанной на господстве принципов натурального хозяйства. Ориентация только на одну форму эксплуатации приводила в некоторых полисах (правда, уже в период кризиса гражданского коллектива) к чрезмерному росту числа рабов. По данным Афинея, в 312 г. до н.э. в Афинах было 400 тысяч рабов, на Эгине – 470 тысяч, в Коринфе – 640 тысяч. Число рабов существенно превосходило число граждан. Тот же Афиней сообщает, что в Афинах в 312 г. до н.э. была 21 тысяча граждан, 10 тысяч метеков и 400 тысяч рабов. Практически небольшое сообщество граждан полиса находилось в тесном окружении рабов, которые численно превосходили их в несколько раз. Это налагало отпечаток на характер всей системы общественных отношений, придавая ей ярко выраженный рабовладельческий характер. Поэтому античное общество выглядело прежде всего как рабовладельческое общество. Гражданский коллектив и античное рабство были двумя взаимосвязанными сторонами одного общества. Такое положение никогда не складывалось и не могло сложиться в других, неполисных государствах древности, которые современными исследователями часто считаются "рабовладельческими". Там не граждане находились в окружении рабов, а наоборот, рабы, составлявшие численное меньшинство, были инкорпорированы в коллектив свободных (который отнюдь не был социально единым "монолитом", как гражданский коллектив античного мира). Но во многих рядовых полисах Греции число рабов было невелико. Поэтому в целом в античном мире рабы вовсе не являлись главной производительной силой в общественном производстве.

Римляне, завоевав практически все Средиземноморье, ввозили в Италию десятки и сотни тысяч рабов. Их использование охватило все сферы жизни, превратив античное общество в действительно рабовладельческое. Общими чертами всех рабов были их оторванность от гражданской жизни и прав, а также то, что любой раб находился в собственности другого лица. Реальное же положение античных рабов было самым разным. В каменоломнях и на мельницах рабы занимались тяжелым трудом наряду с преступниками и рабочим скотом. В земледелии и ремесле ценились рабы-специалисты. Многие городские рабы с позволения хозяев самостоятельно вели дела, заключали сделки и владели собственными рабами. В Риме такие рабы-рабовладельцы назывались ординариями, а рабы рабов назывались викариями. Рабами были гладиаторы, педагоги, артисты, литераторы. Иногда, находясь в рабстве, они были знаменитыми и состоятельными людьми.

Отпуск рабов на свободу не прерывал связи между ними и их хозяином, который из господина превращался в их патрона. Особенно привилегированное положение занимали личные рабы и вольноотпущенники римских императоров, игравшие немалую роль в управлении государством. Отсутствие настоящего административного аппарата управления Империей заставляло использовать таких рабов вследствие их большей, нежели свободные лица, зависимости и подчиненности императору как господину или патрону. Однако при всей влиятельности и богатстве рабы в античности были людьми второго сорта. Римский бедняк из плебеев был дороже для гражданского общества, нежели любой раб. Завоевания римлян в Средиземноморье отдали под власть римской общины столь большие массы людей, что они первоначально не могли ни включить их в число граждан или союзников, ни обратить в рабов. За пределами Италии была создана система провинций – своего рода "заповедник потенциальных рабов", - население которых долгое время было абсолютно бесправно по отношению к гражданскому коллективу римлян.

Ведущее общественное разделение труда

Основное общественное разделение труда, которое обычно порождает деление общества на классы, в античном обществе проходило между гражданами и рабами. Поэтому основными общественными классами античного общества были не рабы и рабовладельцы, а класс граждан и класс рабов. В качестве рабовладельцев могли выступать люди разной сословной принадлежности – как граждане, так и метеки или даже сами рабы. Естественно, что у представителей этих групп рабовладельцев объективно были слишком разные общественные интересы, чтобы их можно было считать единым классом рабовладельцев. Поэтому владение рабами вообще не является конституирующим класс признаком, и, следовательно, понятие "класс рабовладельцев" в принципе невозможно.

Общественные установки античности требовали, чтобы гражданин занимался и хозяйством, и военным делом, и политикой. Это создавало не только мировоззренческие и психологические, но и фактические препятствия для специализации граждан и совершенствования ими экономики, военной техники или систем управления. Античный гражданин в идеале должен был быть "специалистом широкого профиля". Занятия наукой, искусством, чрезмерное увлечение практическим хозяйством не возбранялись, но и не поощрялись. Экономика как специализированное занятие не была в числе престижных видов деятельности, ее развитие имело вторичный вспомогательных характер. Поэтому античные граждане по возможности старались переложить экономические заботы на плечи либо неграждан, либо рабов. Последнее, то есть эксплуатация рабов, было особенно актуально потому, что рабы и были теми негражданами, которые вдобавок еще и были непосредственно подчинены гражданами, находились в их собственности и были инкорпорированы в их бытовую практику.

Рабы же имели ограниченные пределы заинтересованности в тех областях общественного производства, которые приходились на их долю. Поэтому античное общество не было ориентировано на углубление специализации, расширение производства, товарное хозяйство, совершенствование техники и изобретательство. Для облегчения жизни свободных существовали рабы. Облегчение жизни рабов заботило их хозяев постольку, поскольку раб был ценным имуществом, способным приносить доход или иную выгоду. Забота о здоровье, бытовых удобствах или питании рабов носила характер заботы о своей собственности, имуществе или рабочем скоте. Принципиальное совершенствование производства с целью облегчения эксплуатируемого положения рабов не интересовало их господ. Сами же рабы себе не принадлежали. В таком положении крылась бесперспективность и тупиковость развития общества, основное разделение общественного труда в котором выносило экономический прогресс за рамки коллектива свободных.

Часто встречающиеся заявления о незаинтересованности рабов в результатах своего труда являются чрезвычайно большим упрощением реального положения дел. Тезис о незаинтересованности рабов в труде верен лишь в качестве сугубо теоретического положения, акцентирующего внимание на принципе, но не на реальном положении дел. Степень заинтересованности раба (как и любого работника) в труде зависела от реальных условий его жизни. В разные эпохи существовали различные способы стимулирования заинтересованности рабов. В эпоху архаики раб был включен в фамильный коллектив на правах его младшего члена. В классическую эпоху рабовладения производственные коллективы организовывались по типу фамильного коллектива, где рабы оказывались спаяны кооперацией труда и взаимной зависимостью, которая порождала ответственность друг перед другом. С укрупнением производства стали вводится формы прямой заинтересованности результатом труда, как то предоставление пекулия, отпуск на оброк, поощрение семейных отношений в рабской среде и т.п., что уподобляло фактическое положение рабов положению свободных.

Экономическая основа

В экономической сфере античное общество было ориентировано на самодостаточность, поддержание устойчивости личного и общественного благосостояния. Такой идеал сформировался на основе изначально связанной с общинным бытом натуральности хозяйства. В классическом полисе товарное хозяйство было вторичным, побочным следствием привходящих внешних обстоятельств: близости моря и торговых путей, скудости почв неспособных прокормить население полиса, политического или военного возвышения, делавшего полис центром притяжения других городов и народов, и т.п. Вероятно, поэтому в качестве типичной ячейки античного гражданского общества выступала патриархальная семья как более или менее крупная домовая община, которую преставляли перед гражданским сообществом ее взрослое мужское население, а в экономической сфере – домовладыка. Следствием такой социально-экономической структуры было то, что всякое производство, в каком бы значительном объеме оно не выступало, являлось дополнением и продолжением организации труда в домовой семейной общине (римляне называли такие производственные формы, равно как и коллективы занятых в них работников, – городская фамилия и сельская фамилия). Поэтому, несмотря на значительное число рабов, в некоторых полисах существенно превосходивших численность свободных граждан, ведущей силой в хозяйстве и, следовательно, экономической основой античного общества был труд свободных.

Самообеспечение (автаркия) рассматривалось как высшая экономическая ценность. Целью производства было создание комфорта на уровне существовавших потребностей. Производительный труд был важной составной частью общественного бытия, но не единственной. Кроме участия в политической жизни, существовала еще обширная сфера культурно-религиозной практики, которая была естественной и обязательной для всех античных граждан. На религиозные и календарные праздники в разных общинах приходилось от трети до половины дней года. Эти дни были посвящены богам и наполнены ритуалами и обрядами в их честь. Они были исключены из производственного цикла. В южноиталийском Сибарисе, например, число праздничных дней даже превышало число рабочих. Возможно, поэтому имя жителей этого города – сибариты – стало впоследствии нарицательным для обозначения бездельников и любителей комфорта.

Даже рабов было не принято заставлять работать в праздничные дни, и, чтобы обойти эту религиозную установку знаменитый Катон Старший рекомендовал буквально следовать предписаниям религии: Если нельзя пахать в поле, то нет запрета копать огород, если нельзя косить луг, то не запрещено обкашивать опушки и т.п.

Производство в расширенных масштабах, ориентация на техническое творчество были чужды грекам и римлянам. Выдающиеся открытия и изобретения античных ученых и инженеров почти не находили применения, у общества не было на них спроса. Великий Архимед стеснялся своих изобретений, ставя их много ниже своих теоретических изысканий. Экономический прогресс и античное гражданское общество были лишь в ограниченной степени совместимы друг с другом. Развитие экономики и расширение связей с внешним миром подрывали основы государства-общины и приводили ее к кризису.

Список литературы

Андреев Ю.В. Раннегреческий полис. Л.: Изд. ЛГУ, 1976.

Античная Греция: Проблемы развития полиса. Т.1-2. М.: Наука:, 1983.

Античная цивилизация. Под ред. В.Д. Блаватского. М.: Наука, 1973.

Античный полис. Межвузовский сборник. Вып. 5. Л.: Изд. ЛГУ, 1979.

Боннар А. Греческая цивилизация. М.: "Искусство", 1995.

Винничук Л. Люди, нравы, обычаи древней Греции и Рима. М., 1988.

Гаспаров М.Л. Занимательная Греция: рассказы о древнегреческой культуре. М., 1995.

Гиро П. Частная и общественная жизнь греков. СПб.: "Алетейя", 1995.

Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции VIII–V вв. до н.э. Л.: Изд. ЛГУ, 1985.

Кошеленко Г.А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М.,1979

Кошеленко Г.А. Полис и город: к постановке проблемы. – Вестник древней истории. 1980. № 1. С.3-28.

Кнабе Г.С. Древний Рим – история и повседневность. М., 1986.

Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М.: "Индрик", 1993.

Кузищин В.И. Античное классическое рабство. М.: Изд. МГУ, 1990.

Культура Древнего Рима. Под ред. Е.С. Голубцовой. Т.1-2. М.: Наука, 1985.

Куманецкий К. История культуры древней Греции и Рима. М., 1990.

Рожанский И.Д. Античная Наука. М.: "Наука", 1980.

Рожанский И.Д. История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи. М.: "Наука", 1988.

Сергеенко М.Е. Жизнь древнего Рима. Очерки быта. М.- Л., 1964.

Тронский И.М. История античной литературы. М.: "Высшая школа", 1983.

Утченко С.Л. Кризис и падение Римской республики. М.: Наука, 1965.

Утченко С.Л. Политические учения Древнего Рима. М.: Наука, 1977.

Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. Л.: Изд. ЛГУ, 1988.

Фролов Э.Д. Факел Прометея. Очерки античной общественной мысли. Л,: Изд. ЛГУ, 1991.

Фюстель де Куланж Н.Д. Гражданская община древнего мира. Пер. с франц. под ред. Д.Н. Кудрявского. СПб., 1906.