Глава I. Манифест 17 октября 1905 г.
Минуло 95 лет с того дня, когда граждане России впервые в истории страны обрели основные демократические свободы. Документ этот, будучи крайне небольшим по объему, по содержанию явился поворотным моментом в истории страны. В нем, в частности, декларировалось высочайшее повеление
1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
3. Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей.
Не только либеральной оппозиции, но и многим высшим сановникам империи казалось, что "теперь начнется новая жизнь". Так, в частности, говорил всесильный в то время фаворит Николая II петербургский генерал-губернатор Трепов, а видный деятель политического сыска Рачковский вообще считал, что "завтра на улицах Петербурга будут христосоваться". Но вышло все с точностью наоборот. Манифест от 17 октября не только не остановил революцию, но дал ей новый импульс. Радикалы из лагеря либералов и социалистов использовали "дар" Николая II для усиления борьбы против режима. Знаменателен тот факт, что именно 17 октября видный либерал Павел Милюков на одном из банкетов заявил своим единомышленникам, что "ничего не изменилось, война продолжается".
С другой стороны, свободы, обещанные Манифестом 17 октября 1905 г., в условиях революции оказались пустым звуком. Когда кругом шли аресты подозреваемых, говорить о неприкосновенности личности было некому. Свобода слова также была минимизирована Законом от 13 февраля 1906 г., согласно которому любое лицо могло быть подвергнуто преследованию за "антиправительственную пропаганду". Свобода забастовок была резко сужена Законом от 2 декабря 1905 г., запрещающим бастовать государственным служащим и рабочим предприятий, имеющих жизненно важное для экономики страны значение. И все же, Манифест 17 октября был выполнен в главном - в части выборов в Государственную Думу.
Сам Николай II, оценивая значение Манифеста 17 октября, писал, что решение дать России гражданские свободы и парламент было для него "страшным", но тем не менее это решение "он принял совершенно сознательно". Наконец, император пишет следующее: "После такого дня голова стала тяжелой и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, усмири Россию". Россия успокоилась только на 11 с небольшим лет. Но все это время и либералы, и социалисты, и сама власть демонстрировали неспособность к совместной работе на благо страны как в стенах самого парламента, так и в публичной политике. Решение Николая II дать России гражданские свободы и парламент оказалось роковым и для империи, и для него лично. Широко известны многие отрицательные отзывы о значении Манифеста 17 октября 1905 года для России. В частности, двоюродный дядя императора великий князь Александр Михайлович считал, что 17 октября 1905 года Российская империя перестала существовать. Насколько справедливы такого рода оценки? Этот, да и многие другие шаги императора Николая II в последние несколько лет стали предметом споров не только историков.
Сегодня существует вполне реальная опасность "нового прочтения" истории царствования Николая II в духе безудержно-апологетических оценок личности и деятельности последнего императора. Канонизация Николая II, к сожалению, создает благоприятный фон для искажения его политического облика. Последний российский император на самом деле несет огромную ответственность за все катаклизмы, которые произошли со страной в 1917 году. Многие его решения, принятые под давлением далеко не государственно мыслящих людей, коих было в изобилии и в самой династии Романовых, обернулись для страны трагедией.
Давая России гражданские права и парламент в то самое время, когда практически все оппозиционные самодержавию слои населения желали только одного - отнять у царя как можно больше, а по возможности, и всю власть, Николай II либо демонстрировал непонимание политической ситуации, либо просто "умыл руки", вняв советам премьер-министра Витте, который проделал основную работу по подготовке манифеста 17 октября. Однако Витте предлагал царю и альтернативу - ввести жесткую диктатуру, но император добровольно ограничил свою власть, дав согласие на созыв Государственной Думы. Сам же Николай II свое решение обосновывал нежеланием лить новую кровь своих подданных, а также тем соображением, что лучше "давать все сразу, нежели быть вынужденным в ближайшем будущем уступать по мелочам и все-таки прийти к тому же".
Манифест 17 октября нельзя однозначно считать счастливым приобретением для России начала ХХ века и не только из-за того, что гражданскими свободами оппозиция воспользовалось для усиления борьбы с самодержавием, что привело только к новой крови (хотя бы при подавлении восстания в Москве в декабре 1905 года), но и потому, что сама власть не знала и не понимала, что такое парламентаризм, политические партии и общественное мнение в условиях свободы печати. Россия по воле Николая II вошла в качественно иное государственное состояние, будучи абсолютно к этому не готовой. И император ничего не сделал для того, чтобы его министры научились работать в новых условиях, которые он же им и создал. Бюрократия, подчиненная только царю, была абсолютно неспособна к парламентаризму европейского типа. Она не только не хотела, но и не понимала, что такое отчет правительства перед народными представителями или обсуждение с этими же представителями бюджета. Царские чиновники за редким исключением были абсолютно не готовы к публичной политике, депутаты многих министров доводили до истерик. "В России, слава богу, парламента нет", - это изречение премьер-министра Коковцова, которое возмутило до глубины души депутатов III Государственной Думы, выражало не только неприятие бюрократией парламентаризма, но и элементарное непонимание царскими сановниками новых реалий, которые возникли с появлением в стране политических партий и парламента. Начальник Петербургского охранного отделения А. Герасимов вспоминал, что когда в декабре 1905 года он спросил министра внутренних дел П. Дурново, "с какими партиями правительство согласно будет работать и с какими партиями для правительства сотрудничество невозможно", то министр ответил: "О каких партиях вы говорите? Мы вообще никаких партий в Думе не допустим. Каждый избранный должен будет голосовать по своей совести. К чему тут партии?" "Мне стало ясно, - пишет далее Герасимов, - что для новых условий Дурново еще меньше подготовлен, чем я".
Неподготовленность власти к политической борьбе в условиях многопартийности, парламентаризма и свободы печати сослужила ей недобрую службу. Царские сановники кидались из одной крайности в другую. Они заигрывали с кадетами, предлагая им создать коалиционное правительство. Столыпин все свои основные законопроекты проводил, преодолевая резкое недовольство депутатов и слева, и справа. Сам Николай II был вынужден распускать парламент три раза (последний раз в 1917 году это ему уже не удалось), что само по себе свидетельствовало о том, что "дарованный" России парламент оказался на самом деле легальным центром борьбы против самодержавия. В конце концов противостояние Государственной Думы и императорской власти закончилось победой первой. Те, кто боролся за депутатские мандаты, оказались прекрасно подготовлены к парламентской борьбе с властью. Именно к борьбе, а не к сотрудничеству. На призыв царя к депутатам I Государственной Думы сплотиться ради интересов Отечества и народа депутаты ответили требованием расширения полномочий парламента, а либеральная печать всячески издевалась. Во всех Думах тон задавали политики, которые видели в парламенте исключительно политическую трибуну для борьбы с режимом. Витте и Столыпин прекрасно понимали, что те же кадеты идут в парламент не только для того, чтобы безропотно санкционировать царские указы, а также для того, чтобы из кресел депутатов пересесть в кресла министров. Во всех переговорах, которые вели Витте, Трепов и Столыпин с лидерами либеральных партий, требование министерских портфелей было главным со стороны либералов. Причем либералы не особенно церемонились. Милюков, например, прямо заявил Столыпину, что его присутствие на посту министра внутренних дел "общественное мнение" не одобряет.
Конечно, во взаимоотношениях Думы и императорской власти было не только политическое противостояние. Время от времени обе стороны приходили к согласованным трезвым решениям, но все равно взаимное недоверие, часто переходящее в ожесточенную борьбу, вносило постоянный раскол в общество. Николай II упустил исторический шанс ввести российский либерализм в созидательное государственное русло, когда на заре своего царствования под влиянием обер-прокурора Победоносцева отверг самые скромные просьбы российской либеральной общественности о расширении прав земств. Не пожелав пойти на малые уступки, высокомерно третируя обидчивых российских либералов, император продемонстрировал политическую слепоту, отсутствие гибкости и сам толкнул их на тотальную борьбу с самой системой самодержавия. С другой стороны, дав России гражданские свободы и парламент в разгар революции, когда оппозиционно настроенные слои интеллигенции помышляли уже не о частичных реформах самоуправления, а, по меньшей мере, о серьезном ограничении власти царя, Николай II собственными руками подготовил уничтожение империи. Опьяненная успехами революции, оппозиционная интеллигенция расценила Манифест 17 октября не только как свою победу, но и как тот фундамент, на котором следует строить дальнейшие планы по захвату власти. Для этого были все основания. В переговорах, которые правительство вело с кадетами в 1906 году, Д. Трепов дал согласие на формирование коалиционного правительства и даже согласился отдать кадетам пост премьера. Возможно, что это был просто отвлекающий маневр, но кадетов подобные предложения толкали к еще более активным действиям по вхождению во власть.
Гражданские свободы и парламент, дарованные Николаем II, пришлись несколько не ко времени. В охваченной пожаром революции стране свобода неминуемо превращается в одну из своих противоположностей - диктатуру или анархию. Потому, что эту свободу и власть, и оппозиция стремятся употребить не для созидания, а для сиюминутных политических целей. Император дарил свободу и парламент в наивной надежде "усмирить Россию", разношерстная оппозиция употребила эти свободы на дальнейшее разжигание революции. Все демократические свободы и институты стали разменной картой в ожесточенной борьбе власти с оппозицией, в которой последняя постепенно набирала все больше очков, поскольку сумела эффективно работать с общественным мнением. Это мнение становилось все более антимонархическим. Император постепенно остался без дееспособной политической элиты, сама монархическая идея начала терять всякую привлекательность не для простого народа, а для образованного, мыслящего слоя. Николай II, дав обществу самые широкие свободы, вольно или невольно содействовал девальвации чувства государственной ответственности у новоиспеченной элиты, засевшей в парламенте и в редакциях газет, и не смог сплотить вокруг себя прочный слой государственных людей, способных работать в условиях парламентаризма. Обретя 17 октября 1905 года гражданские свободы и парламент, Российское государство и общество пришли не к долгожданному согласию, а к новому витку конфронтации. Беспринципное политиканство, инсинуации и ненависть вместо государственной ответственности и политического компромисса - вот что получила страна в результате знаменитого Манифеста Николая II.
Глава II. Государственная Дума по Основным законам
Российской империи 1906 г.
Окончательное законодательное закрепление правовое положение Государственной Думы получило в 1906 г., после выхода в свет Основных законов Российской империи.
Обсуждение проекта Основных государственных законов происходило на совещании высших сановников империи в Царском Селе с 7 по 12 апреля 1906г. Единство и неделимость российского государства и монархическая форма правления не подлежали дискуссии, но статья, содержавшая определение монархической власти, вызвала горячие споры. Председатель Совета министров граф Сергей Витте предложил сохранить упоминание о самодержавной власти, изъять из царского титула определение "неограниченный" и оставить "самодержавный". Впрочем, изменение формулировки мало что означало, и недаром опытный сановник Александр Стишинский подытожил: "Следует только слово исключить, а власть сохранить". Основные государственные законы закрепили за императором огромные полномочия. Его особа являлась священной и неприкосновенной, ему принадлежал почин по всем предметам законодательства, включая исключительное право на пересмотр Основных законов, император был верховным руководителем всех внешних сношений российского государства и державным вождем армии и флота.
Вместе с тем провозглашалось, что "Империя Российская" управляется на твердых основаниях законов, изданных в установленном порядке, и повторялось положение манифеста 17 октября о том, что никакой закон не может последовать без одобрения обеих палат и воспринять силу без утверждения царя. В Основных законах конкретизировались "незыблемые основы гражданских свобод", дарованные манифестом 17 октября. Провозглашалась неприкосновенность жилища, каждый российский подданный имел право свободно избирать место жительства и беспрепятственно выезжать за границу. Каждый подданный имел право устраивать собрания, устно и письменно высказывать свое мнение и распространять его посредством печати или иными способами. Разрешалось образовывать общества и союзы в целях не противоречащих законам. Провозглашалась свобода совести.
Все это можно было бы назвать настоящей хартией вольности, если бы не Витте, который считал, что "весь этот отдел с практической точки зрения не имеет значения". За несколько месяцев власти успели принять ряд постановлений, ограничивавших свободу слова. Была установлена уголовная ответственность "за распространение ложных сведений о деятельности правительственных установлений и должностных лиц", приняты временные правила, разрешавшие министру внутренних дел во всякое время закрывать общества и союзы, если он сочтет их деятельность угрожающей общественному спокойствию. Характерно, что в Основных законах не было статьи, ограждающей тайны частной корреспонденции. Государство по-прежнему превалировало и над обществом, и над отдельной личностью. Основные законы являлись документом переходной эпохи, отпечаток противоречивости лежал на каждой статье. Но как бы ни критиковали эти законы, каким бы антидемократическим ни было их содержание, они все же стали определенным шагом в направлении к правовому государству.
Итак, Основные законы Российской империи законодательно оформили первое представительное учреждение парламентского типа (в новейшем понимании этого термина). Оно получило название - Государственная дума. Дважды ее разгоняло правительство, но она просуществовала около 12 лет, вплоть до падения самодержавия, имея четыре созыва (первая, вторая, третья, четвертая Государственные думы).
Официально всесословное представительство в России было учреждено Манифестом и законом о создании Государственной думы, изданными 6 августа 1905 года. Николай II под давлением либерального крыла правительства в лице, главным образом, его премьера С.Ю.Витте решил не накалять обстановку в России, дав понять подданным о намерении учесть общественную потребность в наличии представительного органа власти. Об этом прямо говорится в указанном манифесте:
"Ныне настало время, следуя благим начинаниям их, призвать выборных людей от всей земли Русской к постоянному и деятельному участию в составлении законов, включая для сего в состав высших государственных учреждений особое законосовещательное установление, коему предоставляется разработка и обсуждение государственных доходов и расходов".
Как видно из манифеста, первоначально предполагался только законосовещательный характер нового органа.
Порядок выборов в первую Думу определялся в законе о выборах, изданном в декабре 1905 года. Согласно ему учреждались четыре избирательные курии: землевладельческая, городская, крестьянская и рабочая. По рабочей курии к выборам допускались лишь те пролетарии, которые были заняты на предприятиях с числом работающих не менее 50. В результате сразу же избирательного права лишались 2 миллиона мужчин-рабочих. Сами выборы были:
не всеобщими. Исключались женщины, молодежь до 25 лет, военнослужащие, ряд национальных меньшинств;
не равными. Один выборщик приходился в землевладельческой курии на 2 тысячи избирателей, в городской - на 4 тысячи, в крестьянской - на 30, в рабочей - на 90 тысяч;
не прямыми - двухстепенными, а для рабочих и крестьян трех - и четырехстепенными.
Общее число избранных депутатов Думы в разное время колебалось от 480 до 525 человек.
23 апреля 1906 года Николай II утвердил "Свод основных государственных законов", который Дума вообще могла изменить только по инициативе самого царя. В этих законах, в частности, предусматривался целый ряд ограничений деятельности будущего российского парламента. Главным из них было то, что законы подлежали утверждению царем:
107. Государственному Совету и Государственной Думе в порядке, их учреждениями определенном, предоставляется возбуждать предположения об отмене или изменении действующих и издании новых законов, за исключением Основных Государственных Законов, почин пересмотра которых принадлежит единственно Государю Императору.
Вся исполнительная власть в стране также подчинялась только ему. Именно от него, а не от Думы зависело правительство. Царь назначал министров, единолично руководил внешней политикой страны, ему подчинялись вооруженные силы, он объявлял войну, заключал мир, мог вводить в любой местности военное или чрезвычайное положение. Более того, в "Свод основных государственных законов" был внесен специальный параграф 87, который разрешал царю в перерывах между сессиями Думы издавать новые законы только от своего имени. В дальнейшем Николай II использовал этот параграф для того, чтобы проводить законы, которые Дума наверняка не приняла бы.
Особо оговаривалось право царя самолично распускать Думу:
105. Государственная Дума может быть до истечения пятилетнего срока полномочий её Членов распущена указом Государя Императора. Тем же указом назначаются новые выборы в Думу и время её созыва.
Потому Думы, за исключением Третьей, фактически функционировали лишь по несколько месяцев.
Государственному Совету и Государственной Думе предоставлялось право обращаться к Министрам и прочим должностным лицам, подчиненным по закону Правительствующему Сенату, с различного рода запросами по поводу интересующих депутатов действий, которые представлялись им незакономерными.
Законодательные предположения рассматривались в Государственной Думе и, по одобрении ею, поступали в Государственный Совет. Законодательные предположения, предначертанные по почину Государственного Совета, рассматривались в Совете и, по одобрении им, поступали в Думу. Законопроекты, прошедшие через обе палаты, представлялись царю Председателем Государственного Совета.
Продолжительность ежегодных занятий Государственной Думы и сроки их перерыва в течение года определялись царскими указами. Государственная Дума могла, для предварительной разработки подлежащих её рассмотрению дел, образовывать из своей среды, Отделы и Комиссии. Число Отделов и Комиссий, их состав, а также предметы их ведомства, устанавливались самой Думой.
Депутаты Думы пользовались депутатской неприкосновенностью:
15. Член Государственной Думы может быть подвергнут лишению или ограничению свободы не иначе, как по распоряжению судебной власти, а равно не подлежит личному задержанию за долги.
Ведению Думы подлежали многочисленные вопросы, среди которых:
1) предметы, требующие издания законов и штатов, а также их изменения, дополнения, приостановления действия и отмены;
2) государственная роспись доходов и расходов вместе с финансовыми сметами Министерств и Главных управлений, равно как денежные из казны ассигнования, росписью не предусмотренные, на основании установленных правил;
З) отчет Государственного Контроля по исполнению государственной росписи;
4) дела об отчуждении части государственных доходов или имуществ, требующем Высочайшего соизволения;
5) дела о постройке железных дорог непосредственным распоряжением казны и за eё счет;
6) дела об учреждении компаний на акциях, когда при сем испрашиваются изъятия из действующих законов;
7) дела, вносимые на рассмотрение Думы по особым Высочайшим повелениям.
Законопроекты либо вносились в Думу министрами либо прочими высшими сановниками империи, либо Комиссиями, образованными из Членов Думы (ст. б7), либо же поступали в Думу из Государственного Совета (ст. 49)
Первая Дума просуществовала с апреля по июль 1906 года. Состоялась всего одна сессия. Председателем первой Думы был избран кадет С.А. Муромцев, профессор Петербургского университета.
С самого начала своей деятельности Дума продемонстрировала, что она не намерена мириться с произволом и авторитаризмом царской власти. Это проявилось с первых дней работы российского парламента. В ответ на "тронную речь" царя 5 мая 1906 года Дума приняла адрес, в котором потребовала амнистии политических заключенных, реального осуществления политических свобод, всеобщего равенства, ликвидации казенных, удельных и монастырских земель и т.д.
Через восемь дней председатель Совета министров И.Л. Горемыкин отмел все требования Думы. Последняя в свою очередь провела резолюцию о полном недоверии правительству и потребовала его отставки. Вообще за 72 дня своей работы первая Дума приняла 391 запрос о незаконных действиях правительства. В конце концов она была распущена царем, войдя в историю как "Дума народного гнева".
Вторая Дума просуществовала с февраля по июнь 1907 года, председателем которой был Головин Федор Александрович. Также состоялась одна сессия. По составу депутатов она была значительно левее первой. Хотя по замыслу царской администрации должна была быть более правой.
Характерно, что большинство заседаний первой Думы и второй Думы было посвящено процедурным проблемам. Это стало формой борьбы с правительством в ходе обсуждения тех или иных законопроектов, которые, по мнению правительства, Дума не имела права ставить и обсуждать. Правительство, подчиненное только царю, не желало считаться с Думой, а Дума, рассматривавшая себя в качестве народной избранницы не хотела подчиняться такому положению вещей и стремилась тем или иным способом добиться своих целей.
Первое совещание Думы открылось 27 апреля 1906 года. Места в ней распределились следующим образом: октябристы - 16, кадеты - 179, трудовики - 97, беспартийные - 105, представители национальных окраин - 63, социал-демократы - 18.
Рабочие по призыву РСДРП и эсеров в основном бойкотировали выборы в Думу, хотя впоследствии Ленин признал тактику бойкота этой Думы ошибочной.
57 % членов аграрной комиссии были кадетами. Они внесли в Думу свой законопроект, где шла речь о принудительном отчуждении "за справедливое вознаграждение" той части помещичьих земель, которые обрабатывались на основе полукрепостнической отработочной системы или сдавались крестьянам в кабальную аренду. Кроме того, отчуждались государственные, кабинетные и монастырские земли. Вся земля, согласно этому проекту, должна была перейти в государственный земельный фонд, из которого крестьяне наделялись бы ею на правах частной собственности. Земельные комитеты, по мнению кадетов, должны были состоять на 1/3 из крестьян, на 1/3 - из помещиков, и на 1/3 - из представителей власти.
По проекту трудовиков, вся земля передается в общенародный земельный фонд, т.е. в руки тех, кто ее обрабатывает собственным трудом. трудовики тоже допускали выкуп, хотя некоторые из них считали, что вся земля должна перейти крестьянам бесплатно.
В итоге обсуждения аграрная комиссия признала принцип "принудительного отчуждения земель".
В целом же прения по аграрному вопросу разворачивались между кадетами и трудовиками - с одной стороны и царским правительством - с другой.
13 мая 1906 года глава правительства И.Л. Горемыкин выступил с декларацией, в которой в резкой и оскорбительной форме отказал Думе в праве подобным образом разрешать аграрный вопрос. Думе было отказано также в расширении избирательных прав, в ответственном перед Думой министерстве, в упразднении Госсовета, в политической амнистии.
Дума негодовала. Это был сокрушительный удар по иллюзии "народного представительства". Кадеты предупреждали, что появление министерства переносит центр тяжести народного сочувствия партии "народной свободы" к партиям революционным.
Дума выразила правительству недоверие, но уйти в отставку последнее не могло (так как было ответственно перед царем) и не хотело. В стране возник думский кризис.
Часть министров высказались за вхождение кадетов в правительство. Милюков поставил вопрос о чисто кадетском правительстве, всеобщей политической амнистии, отмене смертной казни, ликвидации Госсовета, всеобщем избирательном праве, принудительном отчуждении части помещичьих земель и др. Даже Трепов согласился почти на все условия, кроме амнистии, но царь поступил иначе. Горемыкин подписал указ о роспуске Думы и сразу же ушел в отставку. Его преемник П.А. Столыпин расставил близ Таврического дворца солдат, повесил большой замок на двери, а по стенам расклеил царский манифест о роспуске Думы.
20 февраля 1907 года открылась Вторая Дума. Социал-демократы и эсеры отказались от тактики бойкота, использовали предвыборную кампанию для пропаганды своих идей. В Думу пришли 65 социал-демократов, 104 трудовика, 37 эсеров, представители других левых партий и сочувствующие им беспартийные - всего 222 человека. Вместе с тем в Думу было избрано 54 черносотенца и октябриста, а кадеты потеряли 80 депутатских мест. Таким образом, Вторая Дума оказалась еще более левой, чем Первая Дума, но здесь заметнее было и политическое размежевание.
Центральным вопросом в Думе остался крестьянский. Трудовики и другие левые группы предложили 3 законопроекта, суть которых сводилась к развитию свободного фермерского хозяйства на свободной земле. Социал-демократы поддержали законопроект трудовиков. Кроме того, они предлагали резолюции в защиту рабочих, пострадавших от безработицы. Социал-демократы возглавили в Думе “левый блок”.
Кадеты находились в Думе в изоляции, равно опасаясь и “правых”, и “левых”. Они меняют тактику, стремясь “беречь Думу во то бы то ни стало”. На практике это значило не обострять отношений с правительством, не выдвигать острых законопроектов.
Кадеты пересмотрели свою аграрную программу, убрали пункт о государственном земельном фонде и переложили половину выкупа за землю на крестьян, которые желали ее приобрести в частную собственность.
1 июня 1907 года Столыпин, используя, по всей вероятности, фальшивку, решил избавиться от сильного левого крыла и обвинил социал-демократов в “заговоре” с целью установления республики. Однако Дума не только не выдала социал-демократическую фракцию, но даже создала комиссию для расследования всех обстоятельств. Комиссия пришла к выводу, что обвинение является сплошным подлогом. Видя такие настроения среди депутатов, 3 июня 1907 года царь подписал манифест о роспуске Думы и об изменении избирательного закона. В тот же день были арестованы некоторые члены социал-демократической фракции. Председатель Думы Ф.А.Головин дал действиям Столыпина следующую оценку: это “был действительно заговор, но не заговор 55 членов Думы против государства, как утверждается в манифесте, а заговор Столыпина и К? против народного представительства и основных государственных законов”.
Глава III. События 3 июня 1907 г.
Опыт первых двух законодательных собраний был оценен царем и его окружением как неудачный. В этой ситуации и был издан третьеиюньский манифест, в котором неудовлетворенность от работы думы списывалась на несовершенство выборного законодательства:
Все эти изменения в порядке выборов не могут быть проведены обычным законодательным путем через ту Государственную Думу, состав коей признан Нами неудовлетворительным, вследствие несовершенства самого способа избирания ее Членов. Только Власти, даровавшей первый избирательный закон, исторической Власти Русского Царя, довлеет право отменить оный и заменить его новым.
Избирательный закон от 3 июня 1907 г., может, и казался окружению царя удачной находкой, вот только сформированная в соответствии с ним Государственная Дума так однобоко отражала расстановку сил в стране, что не смогла даже адекватно очертить круг тех проблем, решение которых могло бы предотвратить сползание страны к катастрофе. В результате, заменяя первую Думу второй, царское правительство хотело как лучше, а получилось как всегда. Первая Дума была Думой надежд на мирный эволюционный процесс в стране, уставшей от революции. Вторая Дума оказалась Думой острейшей борьбы депутатов между собой (вплоть до драк) и непримиримой борьбы, в том числе в оскорбительной форме, левой части депутатов с властью.
Имея опыт разгона предыдущей Думы, наиболее подготовленная к парламентской деятельности, наиболее интеллектуальная фракция кадетов пыталась ввести хоть в какие-то рамки приличия и правых, и левых партий. Но самоценность ростков парламентаризма в самодержавной России мало интересовала правых, а левым было вообще наплевать на эволюционное развитие демократии в России. В ночь на 3 июня 1907 г. последовал арест членов социал-демократической фракции. Одновременно правительство объявило о роспуске Думы. Был издан новый, несравненно более жесткий ограничительный избирательный закон. Тем самым царизм глубоко нарушил одно из главных положений манифеста 17 октября 1905 г.: никакой закон не может быть принят без одобрения Думы.
Дальнейшее течение политической жизни с ужасающей отчетливостью продемонстрировало ошибочность и неэффективность силовых паллиативов в решении кардинальных проблем взаимоотношений различных ветвей власти. Но до того, как за свои и чужие ошибки заплатили кровью Николай II с семьей и миллионы невинных людей, попавших в жернова революции и гражданской войны, были третья и четвертая Думы.
В результате третьеиюньского 1907 г. черносотенного государственного переворота избирательный закон от 11 декабря 1905 г. был заменен новым, который в кадетско-либеральной среде именовался не иначе как "бесстыжий": столь откровенно и грубо он обеспечивал усиление в третьей Думе крайне правого монархическо-националистического крыла.
Только 15% подданных Российской империи получили право участвовать в выборах. Народы Средней Азии вовсе лишились избирательных прав, представительство от других национальных районов было ограничено. Новый закон почти вдвое увеличил число выборщиков от крестьян. Единую прежде городскую курию разделили на две: в первую входили только владельцы крупной собственности, получившие значительные преимущества по сравнению с мелкой буржуазией и интеллигенцией, составлявшие основную массу избирателей второй городской курии, т.е. основных избирателей кадетов-либералов. Рабочие могли провести своих депутатов фактически только в шести губерниях, где сохранились отдельные рабочие курии. В результате на долю дворян-помещиков и крупной буржуазии приходилось 75% общего числа выборщиков. При этом царизм показал себя последовательным сторонником консервации феодально-помещичьего статус-кво, а не ускорения развития буржуазно-капиталистических отношений вообще, не говоря уже о буржуазно-демократических тенденциях. Норма представительства от помещиков-землевладельцев в четыре с лишним раза превосходила норму представительства от крупной буржуазии. Третья Государственная Дума в отличие от первых двух просуществовала установленный срок (01.11.1907- 09.06.1912). Процессы позиционирования и взаимодействия политических сил в третьей Думе царской России поразительно напоминают то, что происходит в 2000 году в третьей Думе демократической России, когда во главу угла ставится политическая целесообразность, основанная на беспринципности.
В третьей Думе царской России из 442 мест 147 заняли крайне правые - ярые монархисты и националисты. Резко сократилось количество оппозиционно настроенных депутатов, зато увеличилось число верноподданных избранников, в том числе крайне правых экстремистов типа В.М. Пуришкевича, заявившего с думской трибуны: "Правее меня - только стена!" Свыше 150 мест имели октябристы, казалось бы, вполне вменяемая правая партия, во главе которой стояли популярные лидеры Гучков и Родзянко. Кадеты-либералы вместе с близкими к ним группами получили примерно 100 мест. Ситуация позволяла октябристам и кадетам создавать дееспособное большинство. Однако особенно на первом этапе работы Думы произошел беспринципный альянс двух крупнейших фракций - крайне правых и октябристов - с целью отсечь всех остальных от законотворческого процесса. Либералы пребывали в оппозиции. Октябристы под руководством позера Гучкова явно упивались своим "руководящим" местом и, преследуя тактические цели, способствовали одобрению ряда реакционных по сути антибуржуазных законов, сыгравших впоследствии в стратегическом плане весьма печальную роль.
Кадеты привыкли в предыдущих Думах выступать в качестве думского большинства или в почетной роли рефери на политическом ринге. Пассивное нахождение в оппозиции оказалось для них серьезным испытанием. Либералам пришлось усовершенствовать тактику политической борьбы, чтобы как-то влиять на развитие событий. Они понимали всю непродуктивность нахождения в глухой оппозиции, если их голоса в отдельности ничего не решают. С одной стороны, либералы всегда, когда позволяла ситуация, настаивали на соблюдении и развитии норм буржуазно-демократической законности в условиях стремления исполнительной власти в послереволюционный период произвольно выходить за рамки правового поля. Кадеты тем самым не позволили дезавуировать манифест октября 1905 года. Многие в исполнительной власти стояли на позициях крайне правых, считали манифест временной уступкой, от которой пора отказаться.
С другой стороны, кадеты активно работали в думских комиссиях, особенно в комиссиях по законодательству и по бюджету. Либералы-профессионалы воздействовали логикой разума на октябристов в целях приведения бюджета в приемлемый вид. Здравомыслящие люди понимали - страна не может нормально жить без профессионально выполненного бюджета.
Один из лидеров кадетов Милюков, находясь с визитом в Великобритании, произнес на завтраке у лорд-мэра Лондона речь, в которой назвал либеральную оппозицию в Думе "оппозицией Его Величества, а не Его Величеству". Выступление получило одобрительный резонанс в России у либерального и умеренно-правого электората и было благожелательно воспринято премьером Столыпиным. Необходимо отметить, что Столыпин сыграл большую роль в постепенном отходе октябристов от крайне правых и создании в Думе голосами октябристов и либералов устойчивого правого центра, который как встал на пути черносотенного беспредела, так и сглаживал левые тенденции, иногда проявлявшиеся в либеральной среде.
Правоцентристы добивались расширения своих позиций в местных и центральных органах управления, пытались ограничить влияние бездарной придворной камарильи на государственные дела, взять под свой контроль финансы, реформы армии. Однако октябристско-кадетское большинство в Думе было простым, а не квалифицированным, т.е. в руках крайних монархистов-националистов оставалось достаточно средств, чтобы похоронить многие неугодные им законопроекты. К тому же, стоявшая над Думой вторая палата - Государственный Совет, без согласия которого ни один законопроект не имел силы, в большинстве случаев ставила препоны на пути буржуазно-демократической эволюции.
В третьей Думе махрово расцвел национализм. Так, была создана новая фракция "Союз националистов" со своим клубом. Она конкурировала с черносотенной фракцией "Русское собрание"; обе они подкармливались правительством. Эти две группировки во многом и составляли "законодательный центр" Думы. Фракции тешились национализмом, ксенофобией, антисемитизмом. Дух последнего витал над Россией густым смрадом. Столыпин после поездки в Крым, где градоначальником был генерал Думбадзе, рассказывал историю о том, как хор детей Думбадзе пел песенку про одесского депутата О. Я. Пергамента, крещеного еврея, юриста и математика, бывшего заметным членом III Думы:
Жид Пергамент попал в парламент,
Сидел бы дома и ждал погрома.
Национализм был хорошей альтернативой "еврейскому социализму" и завоевывал прочные позиции в обществе.
Экономический подъем, сопровождавшийся относительным социальным упокоением и продолжавшийся до начала первой мировой войны, провоцировал крайне правое черносотенное окружение царя к действиям по ликвидации даже видимости парламентаризма. Стоявший на пути этому реакционному курсу Столыпин был убит в 1911 году в Киеве. Премьером стал министр финансов Коковцев, которого сегодняшним языком можно назвать технократом. Бесцветный политик, неплохой менеджер, содействовавший развитию промышленности, финансов и торговли, привлечению иностранных инвестиций, Коковцев продолжил линию Столыпина на взаимодействие с Думой.
Несмотря на свое долгожительство, третья Дума с первых же месяцев образования не выходила из кризисов. Острые конфликты возникали по разным поводам: по вопросам реформирования армии, по извечно не решенному в России крестьянскому вопросу, по вопросу об отношении к "национальным окраинам", а также из-за личных амбиций, раздиравших депутатский корпус и в те времена. Но и в этих крайне трудных условиях оппозиционно настроенные депутаты находили способы высказывать свое мнение. С этой целью депутаты широко использовали систему запросов. На всякое чрезвычайное происшествие депутаты, собрав определенное количество подписей, могли подать интерпелляцию, то есть требование к правительству отчитаться о своих действиях, на что должен был дать ответ тот или иной министр.
Интересный опыт был накоплен в Думе при обсуждении различных законопроектов. Всего в Думе действовало около 30 комиссий. Большие комиссии, например бюджетная, состояли из нескольких десятков человек. Выборы членов комиссии производились на общем собрании Думы по предварительному согласованию кандидатур во фракциях. В большинстве комиссий все фракции имели своих представителей.
Каждый проект рассматривался Думой в трех чтениях. В первом, которое начиналось с выступления докладчика, шло общее обсуждение законопроекта. По завершении прений председатель вносил предложение о переходе к постатейному чтению.
После второго чтения председатель и секретарь Думы делали свод всех принятых по законопроекту постановлений. В это же время, но не позднее определенного срока, разрешалось предлагать новые поправки. Третье чтение являлось по существу вторым постатейным чтением. Смысл его состоял в нейтрализации тех поправок, которые могли пройти во втором чтении при помощи случайного большинства и не устраивали влиятельные фракции. По завершении третьего чтения председательствующий ставил на голосование законопроект в целом с принятыми поправками.
Собственный законодательный почин Думы ограничивался требованием, чтобы каждое предложение исходило не менее чем от 30 депутатов.
В октябре 1912 г. состоялись выборы в четвертую Думу. Они отличались еще более грубым вмешательством со стороны правительства, чем выборы 1907 г. Широкие размеры приняло использование духовенства для давления на избирателей с целью проведения в Думу крайних монархистов-черносотенцев. Действия исполнительной власти достигла только частичного успеха. Усиление черносотенного крыла сопровождалось усилением правых либералов за счет утративших лидерство октябристов. Наиболее передовая буржуазно-демократическая часть общества отдала свои голоса кадетам, а также возникшей как раз под выборы идейно близкой кадетам, ноуболее правой прогрессивной партии (прогрессистам). Прогрессисты не были связаны с крупными землевладельцами. Они отражали взгляды антифеодального промышленного и финансового капитала. Соответственно их лидерами были Коновалов и братья Рябушинские. Съежившаяся фракция октябристов оказалась на правом фланге вменяемой части думцев. В социал-демократической фракции по инициативе большевиков произошел раскол. Забавный парадокс. Большевиков в единой фракции было меньшинство, всего шесть человек, меньшевиков - большинство.
Обстановка не позволила четвертой Думе сосредоточиться на крупномасштабной работе. Ее постоянно лихорадило. К тому же с началом в августе 1914 года мировой войны, после крупных провалов русской армии на фронте, Дума вступила в острейший конфликт с исполнительной властью.
В августе 1915 г. тяжелые военные поражения вынудили фракции кадетов, прогрессистов и октябристов объединиться в так называемый "прогрессивный блок". Блок потребовал от царя изменить принципы формирования правительства, сделать его ответственным перед Думой, назначать премьера только с согласия Думы. В предлагаемый одновременно пакет неотложных действий был включен необходимый минимум либеральных реформ.
Тогда, в 1915 году, царизм мог поделиться не только властью, но и ответственностью с Думой. У монархии появился бы шанс на выживание. Но Николай II, его семья и окружение не хотели делиться ничем. Исполнительная власть, пренебрегая мнением лояльных депутатов, никаких не экстремистов, отвергла выдвигаемые требования.
3 сентября 1915 года после принятия Думой выделенных правительством кредитов на войну ее распустили на каникулы. Вновь Дума собралась только в феврале 1916 года.
Но проработала Дума недолго. 16 декабря 1916 года была вновь распущена. Возобновила деятельность 14 февраля 1917 года в канун февральского отречения Николая II. 25 февраля опять распущена. Больше официально не собиралась. Но формально и фактически существовала.
Дума сыграла ведущую роль в учреждении Временного правительства. При нем она работала под видом "частных совещаний". Большевики не раз требовали ее разгона, но тщетно. 6 октября 1917 года Временное правительство постановило Думу распустить в связи с подготовкой к выборам в Учредительное собрание. 18 декабря 1917 года, одним из декретов ленинского Совнаркома была упразднена и канцелярия самой Государственной думы.
Глава IV. Государственный Совет и его полномочия.
Впервые замысел учреждения Государственного совета возник еще при императоре Александре I в условиях подготовки больших преобразований. В основу тогдашних конституционных проектов, подготовленных Михаилом Сперанским, был положен принцип разделения властей: законодательные полномочия предполагалось передать новому выборному органу - Государственной Думе, исполнительные - министерствам, судебные - сенату. В результате последовательного проведения такой реформы император при сохранении за ним широких и реальных властных прерогатив стал бы фактически конституционным монархом, а связующим органом между главой государства и обособленными ветвями власти и призван был послужить Государственный совет Российской империи - своего рода русский аналог палаты лордов, формируемый из лиц, назначаемых главой государства. Впрочем, в итоге получилось совсем не то, что задумывалось. В эпоху реформ Александра II предпринимались неоднократные попытки создания выборного законосовещательного представительства двухпалатного типа и придания именно Государственному совету функций верхней палаты, состоящей из членов, как по назначению, так и по выборам. Но ни один из подобных замыслов не был реализован.
В то же время сфера компетенции Государственного совета расширялась за счет функций, часто исполняемых при конституционных режимах парламентскими учреждениями. Он предварительно рассматривал вопросы об объявлении той или иной части империи на чрезвычайном положении, об объявлении войны и заключении мира, а также важнейшие финансовые дела: годовую роспись доходов и расходов, сметы министерств, выдачу ведомствам сверхсметных кредитов, отчеты о государственных доходах и расходах, введение новых сборов и налогов и др. Именно Государственный совет оказал серьезное сопротивление ряду крупных инициатив правительства Александра III, направленных на пересмотр реформаторского законодательства 1860-х годов.
Лишь в 1906 г., с созданием Государственной Думы, Государственный совет претерпел наконец существенную реформу: он был превращен в верхнюю законодательную палату парламента.
Государственный Совет являлся государственным органом, в котором обсуждались законодательные предположения, восходящие к верховной самодержавной власти по силе Основных Государственных Законов. В Государственном Совете имелись специальные Департаменты и Особые Присутствия для рассмотрения особых дел.
Государственный Совет образовывался из Членов по Высочайшему назначению и Членов по выборам, причем общее число Членов Государственного Совета, призываемых по назначению, не должно было превышать общего числа Членов Совета по выборам. Состав присутствующих в Совете Членов по Высочайшему назначению мог быть пополняем из числа как не присутствующих в Совете, так и вновь назначаемых. Члены по Высочайшему назначению увольнялись только по их о том просьбам.
Состав Членов Совета по выборам мог быть заменен новым составом до истечения срока полномочий (ст. 18) по указу царя. Им же назначались и новые выборы Членов Совета.
Члены Государственного Совета по выборам избирались: 1) от духовенства Православной Российской Церкви; 2) от Губернских Земских Собраний; 3) от Дворянских обществ; 4) от Императорской Академии Наук и Императорских Российских Университетов; 5) от Совета Торговли и Мануфактур, Московского его отделения, местных Комитетов Торговли и Мануфактур, биржевых комитетов и купеческих управ, и 6) от населения Великого Княжества Финляндского.
От духовенства Православной Российской Церкви избирались Святейшим Синодом шесть Членов Государственного Совета: трое из монашествующего православного духовенства и трое из белого православного духовенства.
Каждое Губернское Земское Собрание избирало по одному Члену Государственного Совета.
Дворянские общества в губерниях и областях, в которых производятся дворянские выборы, избирало из своей среды, каждое, по два выборщика. Съезд этих выборщиков выбирал из своей среды восемнадцать Членов Государственного Совета.
Императорская Академия Наук и каждый Императорский Российский Университет избирало по три выборщика, съезд которых выбирал из своей среды шесть Членов Государственного Совета.
Члены Государственного Совета по выборам избирались сроком на девять лет, с тем, чтобы каждые три года одна треть каждого разряда выбывала в очередном порядке.
Члены Государственного Совета по выборам не были обязаны отчетом перед своими избирателями и, в отношении свободы суждений и мнений по делам, подлежащим ведению Совета, подчинялись только соответствующим правилам, постановленным для Членов Государственной Думы.
Законопроекты поступали в Государственный Совет из Государственной Думы. Законопроекты, составленные по почину Государственного Совета, вносились в Совет либо Министрами и Главноуправляющими отдельными частями, либо Комиссиями, образованными из Членов Государственного Совета (ст. 56).
Государственный Совет, как и Дума, могла обращаться к Министрам и Главноуправляющим отдельными частями за разъяснениями, непосредственно касающимися рассматриваемых им дел. Министры и Главноуправляющие должны быть выслушаны в собрании Государственного Совета каждый раз, когда они о том заявят. Государственный Совет мог обращаться к тем же высшим должностным лицам также с запросами по поводу действий, представляемых депутатам незакономерными (ст.57-59).
Об отмене или изменении действующего или издании нового закона Члены Государственного Совета подавали письменное заявление Председателю Государственного Совета. К заявлению об изменении действующего или издании нового закона должен был быть приложен проект основных положений предлагаемого изменения в законе или нового закона, с объяснительной к проекту запиской. Если Государственный Совет разделял изложенные в заявлении соображения о желательности отмены или изменения действующего или издания нового закона, то соответствующий законопроект вырабатывался и вносился в Государственный Совет соответствующим должностным лицом. В случае отказа этого лица от составления такого законопроекта, Государственным Советом мог быть образована для его выработки Комиссия из своей среды.
Структура Совета была такова: Общее собрание, два Особых присутствия (одно - по делам о принудительном отчуждении недвижимых имуществ и вознаграждении их владельцев, другое - для предварительного рассмотрения всеподданнейших жалоб на определения Департаментов Правительствующего Сената) и два номерных Департамента (в компетенцию 1 Департамента входили разнообразные дела, в частности, о привлечении к ответственности высших должностных лиц, об утверждении в княжеском, графском и баронском достоинстве и пр.; во 2 Департаменте рассматривался кассовый отчет Министерства финансов, годовые отчеты Государственного, Дворянского и Крестьянского банков и др.).
Итак, Государственный Совет – высшая палата российского парламента – за свою короткую историю так и не смог оправдать возложенных на него надежд – стать оплотом демократизации общественной жизни страны.
Заключение
Чему учит опыт парламентской деятельности России начала XX века? Анализ свидетельствует: до сих пор весьма актуальны по крайней мере два урока ее существования.
Урок первый. Парламентаризм в России был "нежеланным ребенком" для правящих кругов. Его становление и развитие происходило в острой борьбе с авторитаризмом, самодержавием, самодурством чиновничества и исполнительной власти.
Урок второй. В ходе становления российского парламентаризма был накоплен ценный опыт работы и борьбы с авторитарными тенденциями в деятельности властей, который не по-хозяйски забывать и сегодня.
Несмотря на ограниченность прав, Дума утверждала государственный бюджет, существенно влияя на весь механизм самодержавной власти дома Романовых. Она уделяла огромное внимание сирым и обездоленным, занималась разработкой мер социальной защиты малоимущих, других слоев населения. Ею, в частности, разработано и принято одно из самых передовых в Европе фабрично-заводское законодательство.
Предметом постоянной заботы Думы было народное просвещение. Она довольно задиристо настаивала на выделении средств на строительство школ, больниц, домов призрения, церковных храмов. Особое место уделяла делам религиозных конфессий, развитию культурно-национальных автономий, защите инородцев от произвола центральных и местных чиновников. Наконец, существенное место в работе Думы занимали внешнеполитические проблемы. Думцы постоянно бомбардировали российский МИД, другие инстанции запросами, реляциями, указаниями, формировали общественное мнение.
Крупнейшей заслугой Думы явилась безоговорочная поддержка кредитования на модернизацию потерпевшей поражение в войне с Японией русской армии, восстановление Тихоокеанского флота, строительство по самым передовым технологиям новых кораблей. С 1907 по 1912 год Дума санкционировала увеличение военных расходов на 51%.
Есть, конечно, и пассив, и причем немалый. Несмотря на все старания трудовиков, постоянно поднимавших в Думе аграрный вопрос, решить его она оказалась бессильна. Слишком велика была помещичья оппозиция. Да и многие из депутатов не были, мягко говоря, заинтересованы в его решении в пользу малоземельного крестьянства.
К рассматриваемому периоду относится и трансформация другого важнейшего органа законодательной власти – Государственного Совета. Задуманный чуть ли не столетие до этого как узко келейный орган, игравший незначительную роль в области законодательства, Государственный Совет Манифестом от 17 октября 1905 года был преобразован в высшую палату парламента. Будучи не столь оппозиционным царю, нежели нижняя палата парламента, Государственный Совет тем не менее принимал самое непосредственное участие в законодательной деятельности.
Опыт парламентаризма в царской России необычайно актуален. Он учит нынешних парламентариев боевитости, умению отстаивать интересы собственных избирателей в условиях жесткого давления исполнительной власти, изобретательности в формах деятельности депутатского корпуса, высокому профессионализму и активности.
Библиографический список
1. Российское законодательство X-XX вв.: в 9 т. Т.9. Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций. Отв. ред. О.И. Чистяков. М.: Юридическая литература, 1994.
2. Л.Н. Жарова, И.А. Мишина. История Отечества. М.: Просвещение, 1992.
3. А.Н. Боханов, М.М. Горинов и др. История России ХХ век. - М.: Издательство АСТ, 1996.
4. Исаев И.А. История государства и права России. - М.: Юристъ, 1998.
5. Кузнецов И.Н. История государства и права России (Курс лекций). Минск: Амалфея, 1999.
6. История отечественного государства и права. Учебное пособие. Ч. II. - М.: Изд-во "Юридический колледж МГУ", 1996.
7. Демин В.А. Государственная Дума России: история и механизм функционирования. М.: РОССНЕП, 1996.
8. В.Е. Чиркин Разделение властей: социальные и исторические аспекты./ Советское государство и право, 1990, №8.
9. Бородин А.П. Усиление позиции объединенного дворянства в Государственном Совете в 1907-1914 гг. / Вопросы истории, 1977, № 2.