МГУС
МГУС
Институт туризма и гостеприимства.
Реферат по истории:
Дмитрий Донской
(1350 — 1389)
Оглавление.
Введение стр.3
Глава 1. Детство Дмитрия стр.3
Глава 2. Москва против Литвы стр.6
Глава 3. Перед грозой стр.8
Глава 4. Куликовская битва стр.10
Дмитрий Донской.
1. Введение.
История Руси тесно связана с именем великого князя Московского Дмитрия Ивановича, получившего прозвание Донского за славную победу над Мамаем в Куликовской битве. Это величайшее событие вдохнуло новые силы и надежды в сердца русских людей, поразило воображение современников и потомков. Москва показала себя политическим лидером Руси, князь вождем национального значения. О других свершениях князя повествуют произведения, летописи и сохранившиеся грамоты тех далеких времен, таких как: «Задонщина”, “Повесть о побоище на реке Пьяне”, “Повесть о битве на реке Воже”, “Слово о житии великого князя Дмитрия Ивановича”, “Летописная повесть о Куликовской битве”.
Прожив всего неполных четыре десятка лет, Дмитрий Иванович многое сделал для Руси. С мальчишеского возраста и до конца дней своих он непрерывно в походах, заботах, хлопотах. Приходилось бороться и с Ордой, и с Литвой, и с русскими соперниками за власть, политическое первенство.
Глава 1. Детство Дмитрия.
Князь Дмитрий Иванович родился 12 октября 1350 году в семье Ивана Ивановича Милославского, прозванного также Красным (1353-1359), среднего сына великого князя Московского Ивана Даниловича Калиты, и княгини Александры, вероятнее всего, сестры тысяцкого Василия Васильевича Вельяминова, который фактически имел полномочия московского градоначальника.
Тогда в Москве княжил Симеон Иванович Гордый, дядя маленького Дмитрия и старший сын Ивана Калиты. Трудный это был период на Руси, стонавшей под татаро-монгольским игом. Русские князья были вынуждены собирать большую дань и везти ее ханам в Сарай — Берке, столицу Золотой Орды, находившуюся в низовьях Волги (в современной Волгоградской области). Малейшее неповиновение приводило к разорительным и кровопролитным набегам на русские земли. Все князья получали в Золотой Орде грамоты на княжение — ярлыки. Главным “яблоком раздора” был ярлык на великое княжение Владимирское: владимирский князь считался главным, потому что Владимиро-Суздальское княжество, куда входила и Москва, в домонгольской Руси было самым крупным. С запада постоянно грозили русичам литовцы, предводимые воинственным князем Ольгердом, ливонцы и шведы. Междоусобицы русских князей приводили к не меньшему разорению и очень ослабляли Русь, не позволяя собрать значительные силы для сопротивления завоевателям. В те годы военные действия, как правило, велись очень жестоко. Нападавшие жгли и грабили чужие земли, зверски мучили и убивали людей, часто не жалея ни женщин, ни детей, ни стариков, уводили уцелевших в полон. Это относилось не только к нападениям литовцев, но и к княжеским междоусобицам. Особенно лютовали Святослав Смоленский и Михаил Тверской.
Когда Дмитрию было около трех лет, Русь сильно пострадала от невидимого врага — эпидемии чумы. Страшная болезнь не щадила ни кого — ни бедных, ни богатых. Вымирали села, пустели города. Умерли митрополит Московский Феогност, великий князь Симеон Иванович, которому было всего 36 лет, и два его маленьких сына.
Великое княжение Владимирское и Московское перешло к отцу Дмитрия, Ивану Ивановичу Красному, в 1353 году. Князь вел осторожную и мудрую политику по отношению к Золотой Орде и русским удельным князьям. Задабривая татар, он не позволял ордынским послам бесчинствовать на Руси. Эта политика была дальновидной и целеустремленной, действуя разными методами, применяя то оружие, то деньги и хитрость, московский правитель медленно, но верно укреплял свою власть, положение Москвы как политического центра Руси.
В 1356 году в Золотой Орде произошел первый дворцовый переворот: место хана Джанибека занял Бердибек, убивший отца и заодно 12 своих братьев. По заведенному обычаю, великий князь Иван Иванович отправился с дарами в Сарай к нему на поклон. Бердибек встретил его с почестями и сохранил за ним великое княжение владимирское. Однако по возвращении Иван Красный прожил не долго и осенью 1378 года скончался во цвете лет: ему было всего 33 года. Причина смерти летописях не упоминается, лекари тогда посмертных заключений не составляли.
Москва осталась без взрослого князя, а девятилетний Дмитрий стал сиротой. Огромная ответственность легла на плечи маленького князя. Сам он, конечно еще не мог управлять княжеством и во всем слушался княжеского совета: тысяцкого — Василия Вельяминова и Митрополита Алексия, происходившего из старомосковского боярского рода. Он отличался светлым умом, образованностью и прекрасной способностью совмещать обязанности духовного владыки и энергичного политика. Митрополит Алексий стал духовным отцом Дмитрия и, по существу, заменил ему отца земного. Он воспитал его в любви к Богу и к отчизне.
В это время Золотая Орда продолжала переживать династическую усобицу. Власть постепенно прибирал в свои руки Мамай, хитроумный темник. Мамай выгодно женился на сестре Бербидека, в результате чего заметно возвысился и, по существу, руководил часто менявшимися ханами.
Дмитрий Иванович был еще совсем ребенком, суздальско-нижегородские князья смогли заполучить, купить себе ханский ярлык на Владимирское княжение, дававший право на формальное первенство среди русских князей. Это право уже не одно десятилетие принадлежало Москве, и его потеря носила её авторитету огромный ущерб. Между там Суздальско-Нижегородское княжество, возникшее в 1341 году, было серьёзным противником. Оно представляло собой мощное государственное образование, включавшее в себя Суздаль, Нижний Новгород и Городец. И вот суздальский князь Дмитрий Константинович торжественно возводится на великокняжеский престол во Владимире.
В 1362 году Москва начинает борьбу за утраченное великое княжение. Орда в это время уже распалась на два ханства. Заручившись поддержкой сначала одного, а затем и другого хана, московские бояре явочным порядком возвращают княжение Дмитрию Ивановичу, заняв со своим войском Владимир. Положение Дмитрия Константиновича осложнялось сварой среди самих суздальско-нижегородских князей. Один из них, младший брат Дмитрия Суздальского — городецкий князь Борис, — неожиданно захватил Нижний Новгород, по праву ему не принадлежавший. Дмитрий Константинович, остро нуждавшийся в военной помощи и политической поддержке, вынужден был обратиться в Москву. Москва вернула ему Нижний Новгород, захваченный городецким князем Борисом, но в качестве платы за услугу бывший великий князь в 1365 году подписал договор, по которому отказывался от своих претензий.
Во Владимире, в 1362 году, в величавом белокаменном Успенском соборе, двенадцатилетний Дмитрий Иванович был венчан на великое княжение. В семье князя Дмитрия Константиновича Суздальско-Нижегородского подросла дочь, красавица Евдокия. Именно она была выбрана в невесты шестнадцатилетнему Дмитрию Ивановичу. Венчание состоялось 17 января 1366 г. в Коломне. Несмотря на то, что в начале преобладали политические мотивы для этого брака, в великокняжеской семье царили любовь верность и понимание. Родители они были очень чадолюбивые: у них родилось 8 сыновей и 4 дочки. Только два сына умерли малолетними.
Глава 2. Москва против Литвы.
Пользуясь усобицей в Золотой Орде, с 1374 года Дмитрий Иванович перестал возить туда дань, тем самым прервал с ней отношения. Эти деньги очень пригодились для восстановления Москвы после страшного пожара. Вместо сгоревших деревянных стен Ивана Калиты был построен белокаменный Кремль с башнями, боевыми площадками и с железными воротами. Московский Кремль был первым после татарского нашествия крупным каменным сооружением на Руси. Очень скоро новые неприступные стены помогли выдержать осаду литовского войска.
Великому князю Дмитрию Ивановичу приходилось быть судьей в спорах между удельными князьями. Клинский князь Семён Константинович, умерший от моровой язвы, завещал свои владения старшему из живших братьев, Василию Михайловичу Кашинскому, а не своему старшему сыну, Михаилу Александровичу. Молодой и сильный Михаил всеми силами хотел утвердиться на тверском престоле, надеясь на поддержку великого литовского князя Ольгерда, который был женат на его сестре Ульяне. Ольгерд в ту пору мог считаться чуть ли не сильнейшим государем во всей Восточной Европе, он самовластно повелевал на огромной территории Великого княжества Литовского. Его могущество представляло для Москвы отнюдь не меньшую, чем ордынская опасность.
В 1367 году Михаил вернулся из Литвы с полками своего зятя-Ольгерда и без труда занял Тверское княжество. В Москве решили пойти на хитрость. Михаила позвали на переговоры и клятвенно гарантировали неприкосновенность. Однако по приезде тверского князя “поймали” и “держали в истоме”. Приезд татарского посольства способствовал его освобождению: в Москве пока ещё опасались показать Орде самовольство в обращении с русскими князьями, поскольку ордынцы считали это исключительно собственным правом. Михаил был вне себя. Он кинулся в Литву и организовал нашествие в московские пределы, известное под названием “первой литовщины”.
Об Ольгерде не зря говорили, что “когда он шел на войну, никто не ожидал его воинов”. Перебив союзников Дмитрия и разбив сторожевой полк, литовский князь внезапно появился под стенами Москвы. Дмитрий с митрополитом и князем Владимиром Андреевичем Серпуховским (двоюродным братом князя) затворились в городе. Здесь пригодились новые каменные стены. Простояв три дня под Москвой и разграбив окрестности, Ольгерд ушел, жестоко бесчинствуя по пути, чем сникал себе в русском народе дурную славу.
Дмитрий Иванович незамедлительно нанес ответный удар. Опустошению подверглись земли, непосредственно принадлежавшие Михаилу: города Микулин, Зубцов. Разгневанный тверской князь, находившийся в Литве, вновь стал умолять Ольгерда о помощи. Так в 1369 году началась “другая литовщина”. Ольгерд опять явился с войском к самой Москве, и великий князь Дмитрий вновь укрылся за стенами, а Владмир Андреевич стоял у Перемышля близ Подольска, и под его команду сходились союзные рати для удара в тыл Ольгерду. Владимир Андреевич был самым способным и удачливым московским полководцем второй половины 14 века, и за ним закрепилось прозвище “Храбрый”. Во внешних столкновениях Владимир был первым помощником Дмитрия. Дружина грозила отрезать Ольгерда от литовских владений и заставила его просить “вечного мира”, но в результате было заключено только перемирие: видно, Москва уверилась в своих силах и склонна была торговаться из-за условий. В действительности это означало, что в данный момент тверской князь не мог больше расчитывать на помощь Литвы.
Весной 1370 года разочаровавшийся в силе Ольгерда Михаил Тверской поехал с большими дарами к Мамаю искать ярлыка на великое княжение Владимирское. Мамай не преминул использовать его в борьбе с осмелевшим московским князем, не платившим дани, и дал Михаилу вожделенный ярлык. Узнав об этом, князь Дмитрий перекрыл вероломному тверскому князю путь во Владимир. Бояре большинства княжеств поддержали Дмитрия.
Князь Михаил Александрович понял бесполезность своих претензий и с досады направился грабить новгородские земли, а Дмитрий Иванович, оказав пышный прием ханскому послу Сарыхоже, стал сам собираться в Орду.
Дмитрию шел уже 21 год. Внешне он стал поистине русским богатырем. Летописцы скупо описывают его могучее телосложение, густые черные волосы и бороду, называя огненными его светлые глаза.
Эта величавая внешность и мудрые речи князя, и богатые дары возымели на Мамая благоприятное действие. Дмитрий Иванович вернулся в Москву с ярлыком на великое княжение Владимирское. Более того, он окончательно «посрамил» своего противника, выкупив и увезя с собой его сына, задолжавшего Орде колоссальную сумму в 10 тысяч рублей.
В Москве Дмитрия Ивановича встретила радостная весть. Желая укрепить перемирие, Ольгерд обещал выдать свою дочь Елену за князя Владимира Андреевича и обязался не поддерживать больше Михаила Тверского в несправедливых притязаниях на престол. Однако Тверь еще не покорилась, и для борьбы с Дмитрием вновь была вызвана помощь из Литвы. Летом 1372 года братья Елены в третий раз пошли на Москву. До крупных столкновений дело не дошло, но заключенное перемирие сохранялось недолго. В июле 1375 года в Тверь перебежали представитель знатнейшего московского семейства Иван Васильевич Вельяминов (обиженный за то, что не получил должности московского тысяцкого — руководителя городского ополчения) и богатый купец Немат Сурожанин.
В августе 1375 года состоялся союзный поход московской коалиции русский князей на Тверь; подошедшие было на помощь литовские отряды отошли, не решившись вступить в бой. Осажденный Михаил заключил мир, по условиям которого навсегда отказывался от притязаний на владимирское княжение и признавал себя «братом молодшим» великого князя Дмитрия. Теперь уже никто из князей Северо-Восточной Руси не осмеливался оспаривать первенство Москвы.
Глава 3. Перед грозой.
Несомненно, главное в княжении Дмитрия — героическая борьба с татарами и победа на Куликовом поле. В самом начале двадцатилетней «Замятни» Золотая Орда раскололась на две враждовавшие между собой части, претендовавшие на власть над Русью. В одной из них не прекращались усобицы, и ханы менялись довольно часто. Что касается другой половины, то здесь реальная власть принадлежала Темнику (высшему военоначальнику) Мамаю, правившему через подставных ханов, которых он периодически устранял, заменяя на новых. Именно Мамай представлял наиболее реальную опасность для Москвы. Еще в первой половине 70-х годов Темник стал думать о восстановлении былых даннических отношений между Ордой и Русью.
Летом 1373 года состоялся поход татар на рязанскую землю, в отражении которого участвовали московские войска. С этого момента начинается «розмирье» Москвы с татарами. К тому времени большинство княжеств уже полностью признало первенство Москвы, и поэтому появляется реальная возможность составить общерусскую коалицию против татар. В 1374 году в Нижнем Новгороде появляется Мамаев посол Сарайка, попытавшийся рассорить Дмитрия Константиновича с зятем. Такая попытка закончилась неудачей. Посол был схвачен, а чуть позже убит нижегородцами.
Зимой 1374 года в Переяславле-Залесском состоялся княжеский съезд, на котором решался вопрос о дальнейшей тактике борьбы с Ордой. По некоторым данным, в Переяславском Съезде участвовали почти все влиятельные князья Северо-Восточной Руси. Так закладывались основы общерусского военно-политического единства.
В 1376 году состоялся поход московского войска на одну из территорий Орды — область волжских булгар. Полки вел воевода князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский. В результате успешных действий местный правитель признал зависимость от Москвы.
В 1377 году к русским пределам подошел царевич Арабшах из конкурировавшей с Мамаем Орды, разоривший нижегородские места. Навстречу татарам выступил сам Дмитрий Иванович вместе с нижегородскими князьями. Недооценив силы врага, они потеряли бдительность — сложили доспехи в телеги и мешки и увлеклись хмельным питьем. Неожиданный удар ордынцев закончился их полной победой. Победители подвергли страшному погрому Нижний Новгород и другие города княжества.
Годом позже, 1376 стремясь вернуть былую власть над русскими землями, Мамай послал войско в несколько десятков тысяч человек под командованием опытного полководца Бегича. Но Дмитрию Ивановичу и его соратникам урок Пьяны пошел впрок. Навстречу вышло большое московское войско во главе с самим правителем.
Оба войска, примерно одинаковые по численности, сошлись в начале августа 1378 года на реке Воже, в Рязанских пределах, к югу от Оки. Они стали на ее противоположных берегах. Несколько дней выжидали, перестреливались через Вожу. 11 августа ордынское войско было наголову разбито сразу после переправы. Эта победа укрепила уверенность русских в своих силах, показала, что можно побеждать крупные силы татар.
Занимаясь ратными делами, великий князь Дмитрий Иванович не забывал и о созидании. Кроме белокаменного Кремля и древних великокняжеских палат было выстроено множество церквей. Росла Москва, все больше народу селилось вокруг нее. Новые поселения назывались слободами, потому что новоселы были на довольно большой срок освобождены от податей. Льготы и ссуды выдавались не только крестьянам и ремесленникам, но и монастырским братствам, что тоже способствовало заселению новых земель. Всячески поощрялась князем также деятельность купцов.
Глава 3. Куликовская битва.
Мамай, озлобленный поражением, собрал огромнейшее войско, привлекая наемников богатым жалованием и будущей наживой. Он возымел желание славы Батыя и летом 1380 года сам повел войска на Русь.
В короткий срок удалось Дмитрию Ивановичу собрать огромную для Руси рать — 100-150 тысяч воинов. Он был поддержан почти всеми русскими князьями. Ему прислали полки из большинства русских земель. Не прислали дружин только Олег Рязанский, Михаил Тверской и Новгород Великий. Особенно сложным было положение рязанского князя Олега Ивановича. Его вотчина лежала на сомой границе со степной областью — Диким Полем. Зажаты как бы между двух огней, рязанский князь занял позицию странного «нейтралитета». Есть сведения, что он послал своих людей в Москву, чтобы предупредить о передвижении Мамая. Одновременно с этим Олег обещал и Мамаю быть его верным союзником.
Перед выступлением поскакал Дмитрий Иванович к преподобному Сергию Радонежскому испросить благословения. Обладавший даром предвидения преподобный не только благословил князя на битву, но и предрек ему победу.
20 августа 1380 года русские рати покинули Москву. Часть войск под руководством Владимира Андреевича отправилась в направлении Серпухова, где в нее предстояло влиться конным и пешим дружинам юго-западных областей. Главная часть, предводимая Дмитрием Ивановичем, направилась вдоль Москвы-реки к Коломне. На ночь войско остановилось в тихом месте на берегу, где великому князю явилась икона Святителя и Чудотворца Николая, укрепила князя верой и надеждой “и сия вся угреша сердце его”. С тех пор место это называется Угреша.
В Коломну прибыли русские войска со всех сторон. 25 августа сводная рать вышла к Лопасне, где соединилась с войсками, собранными князем Владимиром Андреевичем. Несмотря на то, что Литва была на стороне Мамая, не подвели Дмитрия Ивановича новые союзники, литовские князья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. Объединенное войско представляло собой внушительную силу. Впервые с момента монголо-татарского завоевания удалось собрать войско, сравнимое по мощи с ордынским.
После сбора в Коломне великий князь произвел осмотр своих сил. Войско выстроилось в походный порядок и двинулось к Дону. Впервые за долгие годы русские полки вторглись в степную область, которая была безраздельным владением ордынцев. На состоявшемся военном совете по настоянию великого князя было принято решение перейти Дон. В самом деле, это сулило две несомненные выгоды. Во-первых, татары лишались возможности использовать свой излюбленный прием — фланговый охват конницей — и должны были атаковать в лоб. Во-вторых, Дмитрий обезопасил себя от возможного удара в тыл со стороны великого князя литовского Ягайло (союзника Мамая), который форсировал Оку и находился неподалеку, ожидая исхода противостояния. Неясна была позиция и рязанского князя Олега.
Вскоре русские полки переправились через Оку и спустя несколько дней подошли к месту слияния Дона и Непрядвы. За рекой воинство вышло на огромное Куликовское поле. Мосты за великокняжеским войском приказано было сжечь.
Утро 8 сентября выдалось туманное. Дмитрий Иванович обскакал все полки, отдавая последние распоряжения. Сам князь хотел биться на передовой линии, личным примером увлекая воинов, а не стоять позади войска, как было принято. Вернувшись в срединный полк, Дмитрий Иванович переоделся в доспехи простого воина, а свое облачение передал боярину Михаилу Бренку и велел стоять ему непоколебимо под великокняжеским стягом.
Битва началась в полдень поединком Александра Пересвета и Челубея, русского и ордынского богатырей. Когда они пали, пронзив друг друга копьями, многотысячные войска сошлись. Сражение длилось до вечера. Настал звездный час князя Дмитрия Ивановича. Его замечали то там, то здесь, в самой гуще битвы. Видели, как он менял коня, как отбивался сразу от четырех ордынцев. Русские витязи сражались отважно, многие тысячи сложили свои головы, но около трех часов дня превосходящие силы врага, казалось, стали уже одолевать наших глубоко вклинившись в срединный полк. Михаил Бренок был убит, княжеский стяг был подрублен. Мамай уже ликовал, видя это со своего холма. Но рано он радовался.
В этот самый момент вступил в сражение резервный полк Дмитрия Ольгердовича, а затем и засадный полк князя Владимира Андреевича и искусного воеводы Дмитрия Боброка. Свежая русская конница, вихрем вырвавшись из дубравы, обрушила удар на врага. Он был настолько стремителен и страшен, что ордынцев, смятых и разгромленных, охватила паника. Их конница бросилась бежать — одни падали под русскими саблями, другие тонули в Непрядве, третьи, смяв свою же пехоту, устремились к Красному холму, ставке Мамая. Началось общее бегство. Хан едва успел собрать шатер и унести ноги. Русская конница во главе с Владимиром Андреевичем, прозванным Храбрым за воинскую доблесть, преследовал Мамая около 40 км. до реки Мечи, но Темнику удалось ускользнуть, часто меняя лошадей.
Победа на Куликовом поле была “радостью со слезами на глазах”. Предположительно, полегла половина рати. Победа была достигнута, но очень дорогой ценой. Битва показала мощь и силу Москвы как политического и экономического центра — организатора борьбы за свержение золотоордынского ига и объединение русских земель. Благодаря Куликовской победе был уменьшен размер дани. В Орде было окончательно признано политическое главенство Москвы среди остальных русских земель. Орда так и не смогла оправиться от нанесенного удара, распад её стал необратим. Даже несмотря на то, что летом 1382 года Москва была взята и сожжена ханом Тохтамышем, прежняя система господства над Русью, существовавшая в 13-м — первой половине 14 века, уже никогда не была восстановлена. На Куликово поле шли жители из разных русских земель и городов — вернулись же они с битвы как русский народ.
Дмитрий Иванович мужественно сражался в передовом полку, в одежде простого ратника. После битвы, уже в сгустившихся сумерках, его отыскали среди убитых и истекающих кровью глухо стонущих воинов. Князь пребывал в бессознательном состоянии. Когда он очнулся, с него с трудом сняли проломленные, пробитые и промятые во многих местах доспехи. К великой радости княжеского окружения, смертельных ран на крепко сложенном его теле не оказалось. Но, похоже, именно с того дня Дмитрий Иванович почувствовал недомогание.