Цена победысоветского народа в Великой Отечественной войне.
Содержание.
1. Введение.
2. Цена победы.
3. Сталинградская битва.
4. Шок, поразивший руководство.
5. Заключение.
Введение.
Великая Отечественная… 1418 дней иночей бушевал огонь войны, убивая людей и уничтожая все, что было создано ихтрудом. Десятки миллионов сыновей и дочерей потеряла наша Родина — мать. Нетсемьи, которой бы не коснулась война. Чем измерить глубину утраты и силу нашейскорби? Даже теперь, столько лет спустя после Победы, матери ждут сыновей, жены- мужей, дети — отцов. Память и надежда. Они живут всегда с нами и в нас.
Не изжиты пока и известные по военнымвременам представления: «какая война без жертв», «война спишетвсе», «победителей не судят». И хотя сегодня уже труднокого-либо убедить в Том, будто не было грубых просчетов руководства СССРнакануне и в ходе войны, неоправданных потерь, мы нередко все еще пытаемсяобъединить добро и зло в ее истории под высокими словами «героическое итрагическое».
С полным основанием мы пишем опрогрессивном воздействии разгрома фашизма на развитие всего человечества,подчеркиваем решающую роль СССР. Но победа, сохранив и упрочив независимостьнашей страны, одновременно укрепила диктатуру Сталина; она разрушила фашистскиережимы в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, но распространила на нихвлияние сталинизма. Имперские тенденции сталинской дипломатии, общая еепрофессиональная ограниченность явились одной из предпосылок возникновения«холодной войны». Этому способствовали и огромные военные потериСССР, породившие самоуверенность правящих кругов НАТО.
Односторонне истолкованы покаисточники победы. Наукой признаны исключительная роль овладевшей массами идеизащиты социализма, приобретшего новое содержание патриотизма, исключительноемужество армии и народа, их способность превзойти противника в военномискусстве и технике. Однако историки, по существу, глубоко не исследуютантиисточник — сталинизм, удесятеривший жертвы народа. Не преодолены различныепроявления персонификации истории. Место народа и армии в наших трудах все ещезанимают Сталин, его окружение да сотня-другая героев-одиночек. Из числаисточников победы выпал и географический фактор, в отдельные периоды войныоказавший решающее влияние.
Но главное — пока не определенаполностью цена победы, историю войны нельзя считать исследованной. Во всемкомплексе вопросов здесь неизбежно выделяется ответственность за неисчислимыежертвы.
Именно нежелание раскрывать это иобусловило во многом фальсификацию военной истории.
В умах советских людей мысль о том,какой же ценой досталась победа, возникла давно. Еще 25 июня 1945 года, надругой день после парада на Красной площади, А. Довженко, например, с горечьюотмечал в своем дневнике: в «торжественной и грозной речи» маршалаЖукова «не было ни паузы, ни траурного марша, ни молчания». Как будтоэти «тридцать, если не сорок миллионов жертв и героев совсем нежили».
«Перед великой их памятью, передкровью и муками не встала площадь на колени, не задумалась, не вздохнула, не снялашапки».
Нельзя сказать, что в период войны унас совсем не упоминали о павших. Приказы содержали фразу «вечная славагероям… », Однако число их тщательно обходили молчанием, фарисейскисообщая о колоссальных потерях немцев. Уже 3 июля 1941 года «великийстратег» объявил о разгроме «лучших дивизий врага», а 6 ноября,совсем утратив чувство меры, утверждал, что Германия истекает кровью, потеряв4,5 миллиона солдат и офицеров. По окончании войны Наркомат обороны СССРнарушил нравственную традицию цивилизованных народов, требовавшую опубликованияпоименных списков погибших и пленных. Первоначально упоминалось о 7 миллионахпогибших. Хрущев назвал иное число: 20 миллионов. Брежнев в 1965 году говорил:«более 20 миллионов».
А что историки? Они бездумно повторялиэти цифры. В некоторых разделах 12-томной истории второй мировой войныприведены разрозненные сведения о потерях Красной Армии, например, в операцияхза рубежом. Однако до сих пор неизвестны точное число погибших военнослужащих,включая пленных, распределение боевых потерь по периодам войны, видамвооруженных сил, фронтам, армиям, операциям, соотношение потерь двух враждебныхкоалиций. По-прежнему можно встретить примитивные попытки выдать общие потеривосточного фронта вермахта за количество одних лишь убитых, сопоставленияпотерь только Красной Армии с общими потерями вермахта и его союзников. Впоследние годы, когда отдельные советские ученые начали углубленное изучениепроблемы, речь пошла уже о 27 миллионах погибших граждан СССР. Однако и эту цифру,думается, нельзя считать окончательной.
Число погибших наших военнослужащих,по разным данным колеблется от 8 до 14, даже до 22 миллионов. Восточный жефронт вермахта, по данным историков ГДР и СССР, потерял 2,8 миллиона.Соотношение этих потерь составит не один к одному, как до сих пор считаютнекоторые авторы, а, по меньшей мере, три — пять к одному. В правомерностисопоставления жертв двух армий, наиболее активных участников враждебныхкоалиции, едва ли можно сомневаться.
Громадны и материальные затраты СССР.Их изучение также далеко от совершенства. Весьма важные вопросы даже непоставлены. Скажем, насколько целесообразным и эффективным оказалосьэкономическое обеспечение обороны до начала войны, во что обошлись отступлениеармии до Ленинграда, Москвы, Сталинграда, Ставрополя, перебазированиепроизводительных сил в безопасные районы и другое. Не осуществлен исравнительный анализ материальных потерь государств, участвовавших в войне.
Цена победы.
Почему цена победы СССР оказаласьстоль неимоверно великой?
Отечественной и зарубежнойисториографии наряду с научной прослеживаются апологетический и нигилистическийподходы к решению этого вопроса. Первому свойственны умолчание, преуменьшениенегативного в сталинском руководстве войной, попытки объяснить явные просчеты ипровалы некими внешними обстоятельствами. Так, ответственность за громадныежертвы среди мирного населения и другой ущерб целиком возлагают на оккупантов.Конечно, агрессор с его человеконенавистническими намерениями и человекоубойнойпромышленностью на самом деле повинен во всем, но лишь в конечном счете. Ведьправомерно поставить прямые вопросы: а кто пустил его в наш дом, как оказалсяон в глубине чужой земли, кто позволил ему истребить миллионы беззащитныхлюдей, захватить или уничтожить громадные ценности? Война шла в основном нанашей территории. По некоторым областям ее железный каток прошелся несколькораз. Необходимо также исследовать, всегда ли приказы Сталина о «выжженнойземле» были оправданны. Так, ряд специалистов сомневается вцелесообразности тотального разрушения партизанами железных дорог в тылу врагаперед наступлением советских войск.
В немарксистской литературе можновстретить иной подход: противопоставление «беспощадного использованиялюдских масс советским руководством, бережливому введению в бой людей сиспользованием больших материальных средств англо-американским». Эта схемаобъясняет лишь часть известных фактов. Нельзя отрицать прямую связь междуогромными потерями Красной Армии (потери вооруженных сил США и Англиисоответственно 405 тысяч и 375 тысяч) и уровнем сталинского руководства. Нужноучитывать, однако, и крайне несправедливое распределение военных усилий внутриантифашистской коалиции. В то время как СССР сковывал главную мощь общегопротивника, США и Англия накапливали оптимально необходимые силы и средства,свободно выбирая время, образ и места действий. К тому же СССР сразу попал вчрезвычайно тяжелую ситуацию: он вступил в войну, не имея ни одного союзника.Во всем этом не обошлось, конечно, без грубых просчетов во внешнеполитическойдеятельности Сталина и его окружения.
Мнению зарубежных специалистов вчем-то созвучны суждения крайнего толка, появившиеся недавно в отечественнойлитературе: якобы вообще и не было нашей победы, поскольку ее добились такойкровью; что виновников неоправданных потерь надо исторгнуть из истории; что мызакончили войну, не умея воевать, залили кровью своей, завалили врагов своимитрупами. Но «не умеющий воевать» не победил бы и ценой 1:5. Кстати,зарубежные военные историки, подчеркивая вклад Красной Армии в дело победы, несбрасывают со счетов успешных ее операций, особенно 1944 — 1945 годов.
Оба отмеченных подхода к решениюпроблемы методологически близки, ибо только восхваление или только отрицание — односторонни. Их носители не видят противоположных тенденций в развитиисоветского общества вообще и в военный период в частности, все ещеотождествляют социализм со сталинизмом, народ и армию — с «великимстратегом».
Отвергнув обе эти крайности,обратимся к причинам непомерных потерь СССР, главная среди которых, на мойвзгляд, — уровень руководства подготовкой обороны страны и ведением войны состороны Сталина и ряда его ближайших советников. Уровень, отмеченный диктатом,некомпетентностью, бюрократизмом, жестокостью. Эти черты руководства характерныдля всего периода сталинизма. Во время же войны их проявления не только неослабли, как полагают некоторые исследователи, а, напротив, усилились.Несомненно, при абсолютной личной власти Сталина, при сосредоточении в его рукахвсех ключевых руководящих постов в партии и государстве названные черты немогли не получить и действительно получили широкое распространение и в обществев целом. Больших и малых носителей дилетантизма и произвола было много и нафронте и в тылу. И, тем не менее, нет оснований утверждать, что эти черты сталивсеподавляющими. Наряду с ними и вопреки ним с каждым годом войны росли опыт ипрофессионализм полководцев, командиров, красноармейцев, развивалась инициативатружеников тыла.
Напомним, что с конца 20-х годов,прилагая нечеловеческие усилия, советские народы осуществляли гигантскоеоборонное строительство. Чуть ли не вся деятельность правительства, экономикастраны были подчинены этой цели. Сюда были брошены лучшие научные и техническиекадры, огромные средства. В середине 30-х годов РККА фактически не уступала ниодной армии мира. Как считает военный историк Й. Хоффманн (ФРГ), «КраснаяАрмия в 1935 — 1936 годы во всех отношениях представляла собой современныевооруженные силы». Автор имеет в виду вооружение, обучение, командныйсостав и знание вероятного противника. Напомним также, сколь безошибочноопределял маршал Тухачевский главное — антисоветское — направление возможнойагрессии, подготовку Германией «могучей армии вторжения», основукоторой составят «воздушные и быстроподвижные силы», сколь точноугадывал он намерение путем «внезапных, молниеносных ударов»перенести военные действия на территорию противника.
Однако произошло нечто совершенноиррациональное и чудовищное. Перед самым нападением фашистской Германии на СССРбыло необоснованно репрессировано около 40 тысяч командиров Красной Армии,причем преимущественно тех, кто разделял передовые военно-стратегическиевзгляды. «Если бы не разгром военных кадров, утверждал впоследствиигенерал А. В. Горбатов, — мы немца не то что до Волги, до Днепра бы недопустили». «Без тридцать седьмого года, — по мнению маршала А. В.Василевского, — возможно, и не было бы вообще войны в сорок первом году».
Уже неоднократно отмечалось, что потерялучших кадров отбросила Красную Армию на многие годы назад. Именно на этоГитлер и его советники делали ставку. По данным его адъютанта Н. фон Белова, наканунеоперации «Барбаросса» “фюрер” говорил о Красной Армии как о «войскебез руководителей». По данным историка П. Гостони (ФРГ), Гитлер 9 января1941 года считал, что в ней “не выросло еще новое поколение командиров”. Обезглавливание армии оказало пагубное влияниена ее моральное состояние в целом, неизбежно усиливая атмосферу недоверия,порождая среди командиров привычку чутко улавливать настроения начальства,предпочитать лакировку, безгласность. Упала дисциплина, наметился определенныйотрыв командного состава от рядовых красноармейцев. Этому способствовали, вчастности, включение в воинские уставы весьма жестоких положений, согласнокоторым командир должен был применять для восстановления порядка силу и оружие,а в годы войны — официальное учреждение института ординарцев, введение другихофицерских привилегий.
Военными историками еще фактически неизучено, в какой степени повлияли на вооруженные силы бюрократизация,дегуманизация, деинтеллектуализация общества, свойственные той эпохе; был ли уСталина и его советников вообще какой-либо научно обоснованный конструктивныйплан военного строительства, развития вооруженных сил, армейских и флотскихпартийных организаций. Чем объяснить, например, известную чехарду с отменой ивведением института комиссаров перед войной и в начале ее? Не ясно, что извоенно-теоретического наследия репрессированных полководцев было воспринятоСталиным и его окружением, были ли последние вообще вооружены тем, чтоназывается военной доктриной. На какой почве возникли лозунги «перенестивоенные действия на территорию врага», «ответить тройным ударом наудар поджигателей войны», ставка на революционный взрыв в тылу агрессора,расчет на легкую победу малой кровью? Ведь эти лозунги не были обеспечены вбоевом отношении ни количественно, ни качественно. Было ли это заблуждение илиблеф, предстоит еще изучить. Сейчас же можно только с уверенностью сказать, чтопроизводство многих видов вооружения, известных перед войной, отставало иливообще не было организовано. Среди них — дальние бомбардировщики, авиадесантнаятехника, ракетные системы, в том числе и большой дальности.
Поражения 1941 — 1942 годов привели кбезвозвратной потере значительной части кадровой армии вместе с большимколичеством вооружения, оккупации противником громадной территории с основнымицентрами оборонной промышленности. В приказе НКО от 23 февраля 1942 годапричины такой катастрофы Сталин свел к внезапности нападения.
Однако в том же приказе он назвалэтот фактор «привходящим» и уже «исчезнувшим». Вдействительности к февралю 1942 года фактор внезапности отнюдь не был«израсходован полностью», как утверждал Сталин. Его вредные последствиябудут действовать даже после 1945 года. Кроме того, «великийполководец» еще не раз столкнется с этим фактором — от летнего (1942)наступления вермахта до его непредвиденного сопротивления на Зееловских высотахпод Берлином.
Сталинградская битва.
Военные неудачи 1942 года.
После победы под Москвой положениеКрасной армии ухудшилось. Так как советская военная экономика еще не оправиласьот катастрофы начального периода войны, она не могла обеспечить ВооруженныеСилы всем необходимым. Силы Германии были очень велики. Но Генеральный штабКрасной армии, планируя военные операции, исходил из ошибочного указанияСталина: «лучшие дивизии врага уже разбиты». По мысли Сталина 1942 г.должен был стать годом окончательного разгрома фашистской Германии.
Попытки советских войск перейти внаступление провалились.
Части Красной армии понесли огромныепотери. Неудачными оказались попытки деблокировать Ленинград, в ходе которыхпогибла 2-я Ударная армия, а ее командующий, генерал Власов сдался в плен.
Положение ленинградцев, оказавшихсяиз-за ошибок советского командования в кольце немецко-фашистских войск, былокатастрофичным. Там сложилось отчаянное положение. Самое же страшноепроисходило в первую зиму блокады. Никто не предвидел, что город может бытьосажен, и ничего не было сделано для создания запасов продовольствия. Болеетого, незадолго до начала блокады продовольствие было вывезено из города. Егопредполагалось использовать для снабжения населения, эвакуированного вотдаленные, плохо обеспеченные районы. Единственная дорога, по которой в городдоставлялись необходимые грузы, проходила на протяжении тридцати миль по льдуЛадожского озера, к востоку от города. Зима была очень холодная, лед на озеревстал рано, так что уже в конце ноября по озеру можно было проложить дорогу, покоторой шли тяжелые грузовики. Таким образом в город доставлялось некотороеколичество продовольствия.
Но этого явно не хватало. Только задекабрь 1941 года в Ленинграде умерло 53 тысячи человек, столько же, сколько завесь 1940 год. Город постепенно вымирал. Уголь на электростанции кончался, ипоэтому прекратилось движение трамваев, замерз водопровод и в домах больше небыло ни тепла, ни света. Люди сидели по домам, медленно умирая от голода. Этобыло самое худшее время.
Наступление немцев на Сталинград.
Опытные немецкие военачальникивоспользовались поражениями Красной армии. Фашистские войска получили приказдвигаться к Кавказу и Волге. Германское наступление началось 28 июля 1942 г.атакой на Воронеж. Вскоре определилось направление главного удара немецкихвойск — Сталинград.
Бои на подступах к Сталинградуначались крайне неудачно для Красной армии. Советские части, обескровленные иизмотанные, долго не получавшие подкреплений, вынуждены были отступать к Волге.Личный состав часто охватывала паника.
В середине июля 1942 г. немцы подошлик излучине Дона, форсировали его и захватили Ростов. Вскоре после паденияРостова, 28 июля 1942 г. Сталин подписал знаменитый приказ N 227, которыйзапрещал всякое отступление без особого приказа, вводил расстрелы«паникеров и трусов» без суда и следствия, а также штрафныебатальоны, роты и заградительные отряды.
Начало Сталинградской битвыдатируется 17 июля 1942 г., когда части 62 армии вступили в бой с войскамипротивника в излучине Дона. Красной армии не удалось удержать гитлеровцевзападнее Сталинграда и они в середине сентября ворвались в город.
С этого момента кровопролитные боивелись непосредственно в Сталинграде.
Каждый дом становился крепостью, вкоторый противоборствующие силы упорно боролись за каждый этаж. Немцамказалось, что город вот-вот будет взят. Но этого не происходило.
Немцы смогли овладеть большей частьюгорода и выйти к Волге. Но подавить отчаянное сопротивление сталинградцев онине сумели. К началу ноября немецкое наступление потеряло силу. Германскиевойска были предельно измотаны, тогда как советское командование в периодожесточенных боев сосредоточило восточнее Сталинграда крупные резервы.
Почему же гитлеровские войска несмогли взять Сталинград ни с ходу, ни в результате неоднократных попытокштурмовать город?
Ведь в аналогичных ситуациях ониоказывались под Ленинградом, под Москвой, когда, казалось бы, до цели былонесколько шагов. Можно говорить о просчетах и роковых ошибках самого Гитлера,критиковать действия его генералов, но нельзя не видеть, что в решающие моментыгород устоял благодаря воле и самопожертвованию советских воинов.
Под влиянием Сталинградской битвы произошли крупные изменения вмеждународной обстановке. Гибель отборных войск вермахта под Сталинградомвызвала среди населения Германии моральный упадок. В стране был объявлен3-хдневный траур. Все больше немцев стало думать о том, что фашисты ведутстрану к гибели.
Поражение вермахта под Сталинградомускорило распад гитлеровской коалиции: из нее вышла Италия, назреваливнутриполитические кризисы в Венгрии, Румынии и среди других союзниковгитлеровской Германии.
Советские Вооруженные Силы в ходеСталинградской битвы проявили массовый героизм, показали свое превосходство надгитлеровским вермахтом. Опираясь на всенародную поддержку, на крепкий тыл инеисчерпаемые ресурсы социалистического государства, Красная Армия не тольковыдержала натиск опасного и сильного противника, но и в ходе оборонительныхсражений усилила свою мощь, а затем добилась коренного перелома в тяжелойборьбе.
Шок, поразивший руководство.
Следует заметить, что военная наукаиздавна относила к важнейшим факторам войны и время. Внезапность же как раз илишает противника преимуществ этого фактора и тем самым чрезвычайно ослабляетего. Характерно, что впоследствии Сталин в свои пять «постояннодействующих факторов победы» не включил не только время, но ипространство. Может быть, именно потому, что о них невыгодно было вспоминать:он отдал их противнику.
О нападении на СССР. Онодействительно было внезапным. Но в каком смысле? Советское правительствосистематически получало предупреждение относительно немецких приготовлений квойне за несколько месяцев до ее начала и от американцев и от англичан, и отсобственной разведки, и от командиров расквартированных на западных границахчастей. О реакций руководства страны на данные военной разведки свидетельствуетзаявление ТАСС от 14 июня 1941 года, в котором говорилось: “Слухи о том, чтоСССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными…”. Дажесамые последние предвоенные дни реакция правительства на донесения военнойразведки была негативной. На донесение военного атташе во Франции от 21 июня1941 года, что нападение следует ожидать 22 июня, имеется резолюция Сталина: “Этаинформация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этопровокации, и накажите его. ” То есть информациейо намерениях противника располагали очень многие — от Сталина до красноармейцевприграничных округов. Во всяком случае, нападение было той неожиданностью,которую ожидали. Внезапность скорее состояла в том, что наши войска не былиприведены в боевую готовность. Сталин запретил элементарно необходимыемероприятия, предусмотренные уставами, Берия жестко контролировал этот запрет.
Внезапность — это и шок, поразившийруководство. В первые дни Сталин находился, по оценке адмирала И. С. Исакова, всостоянии, близком к прострации. Гибли целые армии, а он уединился на даче вКунцеве. “Вся Ставка, — по мнениюгенерала А. В. Хрулева, — в течение первых недель не могла выйти из состоянияпаралича”. Нечто подобное повторится со Сталиным в октябре — ноябре, когда онзамыслит решения о сдаче Москвы и мирном зондировании в отношениях с Германией.
Об этом свидетельствуют Жуков, Микояни другиеочевидцы.Внезапным для командования и армии было и возникновение на центральномнаправлении многократного превосходства противника. Это произошло вследствиепроизвольной отмены Сталиным плана Генерального штаба, в целом безошибочноопределявшего направление главного удара вермахта.
Кто ответствен за внезапность, а,следовательно, и за первые слагаемые цены будущей победы? «Вероломныйвраг», «благодушные и беспечные» бойцы, «перепуганные интеллигентики»,как утверждал Сталин?
Или, может быть, развернуть армиюпозволило само «вторжение», как заявляют отдельные авторы, явно меняяместами причину и следствие?
Ничего подобного. Внезапностьобусловливают не только профессионализм и вероломство агрессора, но ибеспечность объекта агрессии.
Еще в начале ХХ века было аксиомой:войны империалистами не объявляются, а начинаются внезапно. Эта мысль в 30-егоды была отражена в советских армейских уставах, получила разработку в трудахученых, в том числе и на опыте вермахта 1939 — 1941 годов.
За внезапность ответственны, преждевсего «вождь» и его приближенные: армия не была приведена в боевуюготовность по прямой вине Сталина, Молотова, Тимошенко. Несут определенную долюответственности Генштаб и командования западных округов, не использовавшиеимевшиеся возможности (за исключением флота).
Да, противник был лучшеотмобилизован. Но не потому, что некие «агрессивные нации», какпытался доказать Сталин в 1945 году, всегда лучше подготовлены к войне, чем«миролюбивые нации». Подобные экскурсы в теорию несостоятельны, ибодело тут не в свойствах наций, а в уровне их руководства, способности к трезвойсамооценке. А в том плане и противник оказался не на высоте. Специалисты из ФРГдоказали, что, планируя нападение на СССР, вермахт абсолютизировал опыт своих«походов» 1939 — 1941 годов и переоценил свои силы. Это явилосьглавной причиной краха гитлеровского плана скоротечной воины, а значит, и всейагрессивной программы фашистов. Германия и ее союзники не были способны вестидлительную войну против СССР и его союзников. Иными словами, вермахт имелнемалый опыт, но не сумел им воспользоваться.
Нечто похожее произошло и вобезглавленной Красной Армии. Советские мемуаристы, в частности Василевский,свидетельствовали, что “ у нас не сумели учесть даже опыт войны в Испании, вкоторой принимали участие советские добровольцы”. Все обобщения наиболеепрозорливых военных деятелей, подвергшихся репрессиям, объявлялись«враждебными». Так распорядились с наследием Тухачевского, собобщенным в Красной Армии опытом ведения партизанских действий. Летом 1941года советским патриотам в тылу врага пришлось начинать борьбу, почти не имеячетких представлений о ее особенностях. Иными словами, неумение или нежеланиеСталина и его советников максимально использовать и свой, и чужой опытспособствовали неудачам, многократно умножали цену успеха.
Восточный поход вермахта вовсе неопирался с самого начала на военно-экономический потенциал всех стран,захваченных Германией или зависимых от нее, как это часто у нас подчеркивают.Подобное утверждение фактически смыкается с фашистскими мифами о«непревзойденной силе германского оружия», о Красной Армии как«колоссе на глиняных ногах», «крестовом походе Европы противбольшевизма». Вермахт в июне 1941 года лишь в незначительной мере,использовал ресурсы этих стран. Западногерманскиеученые Г. Амброзиус и В. Хуббард показали, что «полный охват и эффективноеиспользование всех ресурсов были осуществлены лишь во второй фазе войны,начиная с 1942 года, когда стратегия скоротечных войн уже не функционировала иэкономика должна была быть перестроена на длительную войну». Когда жеГермания привлекла большую часть этих ресурсов, она уже стала безнадежноотставать в военно-экономическом отношении от СССР. Гитлер так и не смог«абсолютно все подчинить войне», как утверждают некоторые нашивоенные историки. Сказывались и особенности капиталистической экономики тоговремени, действия патриотов-антифашистов, опасения германских властей за своитылы.
Повторяя версию о военно-техническомпревосходстве вермахта 22 июня, ряд наших историков приводит общее числонемецких танков и самолетов, а со стороны Красной Армии — число машин тольконовейших образцов. Между тем с января 1939 года до начала войны наша промышленностьпоставила армии около 18 тысяч боевых самолетов, свыше 7 тысяч танков различныхконструкции. Техника не новейших образцов — и это подтвердила война — моглабыть успешно использована в деле.
По западногерманским данным, повооружению, броневой защите, проходимости немецкие танки 1941 года неудовлетворяли требованиям, которые были предъявлены к ним на Востоке. Этоотносится не только к танкам и не только к немецким, но и трофейным. В томе 4-мофициозного 10-томника «Германская империя и вторая мировая война»,изданного в ФРГ, показано: вся трофейная техника, за исключением частифранцузского автотранспорта и чешских танков, использовалась вермахтом вучебных, охранных и иных целях вне восточного фронта.
"… Решение напасть на СССР небыло обеспечено достаточно энергичными мерами в области вооружения, — подчеркивается в этом издании. Его производство не было соотнесено спотенциалом противника, поскольку немецкое руководство исходило из того, чтосможет уничтожить военный потенциал Советского Союза в течение несколькихнедель имеющимися средствами. 22 июня 1941 года дивизии вермахта с лучшимоснащением были сосредоточены лишь вокруг танковых групп, в то время как вбрешах и на флангах использовались в основном дивизии маломощные ималоподвижные. В целом восточная армия вермахта производила впечатлениелоскутного одеяла. Это не отвечает высказывавшемуся в послевоенной литературесуждению о том, что Гитлер с помощью маневренной экономики скоротечной войны иограбления оккупированных территорий смог мобилизовать против СССР мощную,однородно оснащенную армию".
В советской литературе о войне заняламесто фраза: «История отвела нам мало времени». В действительностиСССР отнюдь не исчерпал к 22 июня 1941 года свои возможности для укрепленияобороны. Уже к концу 1942 года его индустрия догнала промышленность Германии,хотя и находилась в несравненно более тяжелых, чем до войны, условиях, а в 1943году перегнала ее и по количеству, и качеству оружия. И это притом, что лучшиеспециалисты оборонной промышленности были репрессированы, а предвоенная работаотличалась настроениями самоуспокоенности и фактами головотяпства. К концувойны благодаря титаническим усилиям всей страны Красная Армия превзошлапротивника в профессиональном отношении, однако зачастую использовала далекуюот профессионализма своеобразную методологию: «победа любой ценой».«Мы за ценой не постоим» — отнюдь не песенный образ. Это способдействия Сталина и многих его подчиненных. Известно его постоянное требованиене останавливаться ни перед какими жертвами. Наиболее одиозный характер носятприказы 270 (1941 года) и 227 (1942 года). Первый из них объявлял«предателями» всех военнослужащих Красной Армии, попавших в плен.Подвергались преследованиям и семьи оказавшихся в плену командиров. Такой приказ,по сути, компрометировал Советское государство, он противоречил международномуправу, в частности принципу презумпции невиновности. Не отрицая отдельныхфактов преднамеренного перехода на сторону врага, необходимо подчеркнуть, чтоподавляющее большинство людей попали в плен по вине командования. Оно, а не этилюди, честно выполнявшие свой долг, и должно было нести ответственность.Сложившаяся по вине Сталина практика относительно этих людей, в том числе лишениеих льгот участников войны, противоправна, поскольку понятия «оказаться вплену» и «сдаться в плен» далеко не тождественны.
Как реакцию Сталина на поражения подЛенинградом, в Крыму, под Харьковом (вследствие его же просчетов) нужнорассматривать и жестокий приказ 227. Пропаганда назвала этот приказ «Нишагу назад!», но с таким содержанием и до этого издавалось немалораспоряжений.
Вновь оправдывая себя, Сталин на этотраз обвинил, по существу, всех командиров и бойцов в«недисциплинированности», хотя громадное их большинство проявиломужество и преданность Советской Родине.
Сталин в этом приказе открыто заявил,что он, по примеру Гитлера, спасавшего свой фронт от развала зимой 1941/42года, вводит штрафные батальоны и заградительные отряды. И в военном отношенииприказ был ущербным. Он воспрещал любой отход, в том числе и оправданныйинтересами маневренной войны, что вело к новым безрассудным потерям.
Проявления дилетантства в военномделе, бюрократизма, безразличия к судьбам людей сопровождали нас до концавойны. Характерны, скажем, такие примеры. Один из руководителей артиллерийскойпромышленности, М. 3. Олевский, сообщал, что “уже в 1944 году ее возможностизначительно превысили потребности фронта”. Возникает, однако, вопрос: кто и какисчислял эти потребности, если и в 1944 — 1945 годы советские войска нередкошли в атаку после явно недостаточной артиллерийской подготовки, умножая нашипотери? Генерал Н. А. Антипенко, бывший в свое время заместителем командующего1-го Белорусского фронта по тылу, с гордостью заявлял в докладе на конференциив 1985 году, что во время Берлинской операции удалось «сберечь»огромное количество снарядов. И это при 100-тысячных людских потерях… Оподобной «экономии» прямо или косвенно свидетельствуют и другиемногочисленные факты.
Пора задаться и такими вопросами: почемумы до сих пор считаем убитых и пропавших без вести с точностью до миллионов,почему до сих пор не погребены останки сотен тысяч безымянных бойцов, погибшихво время войны, а Министерство обороны переложило это на инициативные группыкомсомольцев и даже пионеров?
Известно, что у нас практически нетсемьи, в которой не было бы жертв войны. СССР потерял десятки миллионовнаиболее активных и дееспособных граждан. Память о них священна. Она не зависитот того, были жертвы обусловлены военной целесообразностью или нет. С другойстороны, высокая цена победы не может затмить вклада советских народов вразгром фашизма. Наши вооруженные силы постоянно отвлекали на себя большуючасть войск противника. Более двух третей его потерь приходится на наш фронт.Об этом мы говорим без всяких оговорок. Недаром многие западные исследователиотождествляют провал «восточного похода» гитлеровцев с итогами всейвторой мировой войны.
Заключение.
Низкий уровень профессионализмасоветского руководства в условиях войны привел к лозунгу «Победа любойценой! ». Ему были подчинены приказы 270 (1941 г.) и 227 (1942 г.). Первыйиз них объявлял «предателями» всех военнослужащих Красной Армии,попавших в плен, хотя подавляющее большинство из них оказалось в плену по винекомандования. Еще более жестким был второй приказ — «Ни шагу назад! »,появившийся после поражения под Ленинградом, в Крыму и под Харьковом. По этомуприказу были введены штрафные батальоны. Приказ воспрещал любой отход, что велок новым безрассудным потерям.
Известно, что в нашей стране нетсемьи, в которой не было бы Жертв войны. СССР потерял десятки миллионовнаиболее активных и дееспособных граждан. Планы фашистской Германиипослевоенного устройства мира не оставляли никаких сомнений в проведенииполитики геноцида по отношению к народам Советской России. Еще до нападения наСССР гитлеровцами предусматривалось расчленение европейской территории нашейстраны н