Стратегическое развертывание, планирование и мобилизация Второй мировой войны
Советское военное планирование в 1930-х годах и особеннопосле 1935 года отражало две фундаментальные и тревожные реальности. Перваясостояла в ясном понимании Советами их собственного стратегического положения,конкретно же — их уязвимости, связанной с огромными просторами СоветскогоСоюза, а также экономической, технологической и общественной слабости страны посравнению с Западом вообще и с Германией в частности. В 1920-е годы выдающийсявоенный теоретик А.А. Свечин и другие подробно рассмотрели этот вопрос наоснове исследования прошлых войн с участием России, в особенностироссийско-германских конфликтов.
В опубликованном в 1927 году толстенном томе «Стратегия»А.А. Свечин сначала изложил новую теорию оперативного искусства, а затем описалполитико-экономические приготовления к войне, столь необходимые в качествеосновы стратегии любой страны. Учитывая огромные территориальные просторымолодого Советского Союза, малоразвитый характер его системы коммуникаций ипромышленной базы, его отставание в промышленной и технологической сфере,Свечин считал, что для достижения успеха в любом будущем крупном конфликтестране необходимо активно использовать зарубежную технологию и «готовитьтыл страны служить фронту». Эти реалии советского государства 1920-х годоввынудили Свечина подчеркивать необходимость единства фронта и тыла как вмирное, так и в военное время и пропагандировать стратегию «войны наистощение» — которая не только признавала природную слабость СоветскогоСоюза, но одновременно и опиралась на нее как на силу.
Коротко говоря, Свечин считал, что такая социально иэкономически отсталая страна, какой был Советский Союз после Гражданской войны,с его слабой промышленной базой, неплотной и слабой системой коммуникаций ибольшей частью крестьянским населением имела то, что он и другие называли«крестьянским тылом». Термин «крестьянский тыл» относилсякак к эффективности советских политических институтов, связности общества илиотсутствию таковой, духовному состоянию народа, так и к отсталой экономическойинфраструктуре и технологической базе страны. Учитывая материальные и моральныеаспекты, Советский Союз со своим «крестьянским тылом», на взглядСвечина, не мог надеяться выдержать войну с любой более развитой крупнойзападно-европейской державой, если не разработает для этого каких-то особыхметодов. Конкретно Свечин доказывал, что Советский Союз должен добитьсяединства фронта и тыла в мирное время, создать в мирное же время реальные планывоенной мобилизации (с сильным экономическим компонентом) и вести во времяконфликта скорее войну на истощение сил, чем войну на истребление.
Принятие стратегии войны на истощение сил хотя и не давалобыстрой победы, но позволяло также избежать катастрофического поражения подударом более искусной военной машины. Одновременно оно давало возможностьвыгодно использовать огромные просторы Советского Союза и задействоватьогромные человеческие и природные ресурсы.
Стратегические концепции Свечина прямо и активнооспаривались ведущим лидером Гражданской войны и послевоенным теоретиком М.Н. Тухачевским,а также другими военными авторитетами. Они настаивали на принятии болеенаступательной стратегии войны на уничтожение, которая требовала «полноймилитаризации национальной экономики для создания инструментов, необходимых дляведения современной механизированной войны». Концепции Тухачевского,которые выглядели более соответствующими революционным идеалам советскогогосударства 1920-х годов, одержали верх. В буре политических распрей 1930-хгодов Свечин и его работы канули в забытье — до тех пор, пока вновь не былиоткрыты через 40 с лишним лет после Второй мировой войны. По иронии судьбы,хотя концепции Тухачевского и победили, его тоже поглотил в 1937 году пожарчисток. В результате Советский Союз в 1941 году подошел к войне, не вооруженныйстратегическим видением ни Свечина, ни Тухачевского. * И последующий за этимстратегический вакуум возьмет страшную дань с вооруженных сил и государства.
Реалии, о которых говорил Свечин, отравляли жизнь советскимвоенным вплоть до конца 1930-х годов. Лишившись из-за чисток лучшихстратегических планировщиков, уцелевшие штабисты пытались сформулировать планы,гарантирующие безопасность советского государства. Трудности, с которыми онистолкнулись во время Польской и Финской кампаний, лишь подчеркивали тот факт,что, несмотря на победу стратегии Тухачевского, столь существенная для победымобилизация тыла не была и не будет легкой задачей. Эта голая реальность более,чем любой конкретный довоенный мобилизационный план, позволяла представить, какогорода войну готовился вести Советский Союз.
Второй тревожной реальностью было растущее понимание (основанноена политических, идеологических и военных соображениях), что «фашистскаяГермания рано или поздно нападет на Советский Союз» — либо в одиночку,либо совместно с Японской империей. Так как политическое положение в Европепосле 1935 года непрерывно ухудшалось, а вскоре последовала целая сериякризисов, советским военным планировщикам пришлось изменить свои взгляды напервоочередность угроз. Был пересмотрен анализ стратегического положения СССР исуществующие мобилизационные планы в соответствии с новыми, более угрожающимиреалиями. Именно такой ситуацией стал Чехословацкий кризис в сентябре 1938 года.Во время этого кризиса Советский Союз пытался сотрудничать с Великобританией иФранцией с целью обеспечить чехам политические и военные гарантии помощи вслучае немецкой агрессии. Кроме принятия дипломатических мер, советскоеправительство частично мобилизовало и развернуло свои вооруженные силы, чтобы продемонстрироватьсолидарность с Чехословакией, Великобританией и Францией против действий немцев.
Хотя советские действия ни к чему не привели, и Мюнхенскоесоглашение решило судьбу Чехословацкого государства, упражнение в проведениистратегического развертывания вышло весьма поучительным. Советские планымобилизации и развертывания войск оказались неадекватными, а управлениемобилизованными войсками — неотработанным. Поскольку дело происходило в самыйразгар чисток, такое положение не было удивительным. Произошедшее побудилосоветское правительство принять меры для исправления положения и уделить большевнимания подготовке нового ряда планов.
В ноябре 1938 года Главный Военный Совет одобрил планстратегического развертывания созданный под руководством начальникаГенерального штаба Красной Армии Б.М. Шапошникова, несмотря на хаос, царящий вштабе из-за его недавнего формирования и продолжающихся полным ходом чисток. Планэтот «рассматривал наиболее вероятных противников, их вооруженные силы ивозможные оперативные планы, и основное стратегическое развертывание КраснойАрмии на западе и востоке». Хотя у Генштаба не имелось никакихдокументальных доказательств враждебных планов противника, постулированнаяугроза казалась реальной. План идентифицировал как наиболее вероятных инаиболее опасных противников Германию и Италию, при возможной поддержке Японии.Хотя план и предполагал, что Германия в конечном итоге пойдет войной наСоветский Союз, его авторы считали, что в то время Германия была ещематериально не способна осуществить такое нападение. Да и политические условияне подходили для подобных действий Германии.
План Шапошникова исходил из того, что Советский Союзстолкнется с войной на два фронта: на западе — против Германии, Италии, Польши,а возможно, и Румынии с прибалтийскими государствами, на востоке — противЯпонии. Предполагаемые общие силы противника количественно состояли из от 194до 210 пехотных, 4 моторизованных и 15 кавалерийских дивизий, располагающих 13077 орудиями, 7980 танками и 5775 самолетами. Свыше половины этих сил былососредоточено на западе Советского Союза. В случае кризиса, по предположениямСоветов, немцы и поляки совместно оккупировали Литву.
В соответствии с более ранними планами Шапошников и Генштаботдавали приоритет западному театру военных действий, где они планировалисосредоточить основные советские силы. Наличие в центре фронта Припятских болотвынудило штаб заняться спорным вопросом, где противник нанесет главный удар — ксеверу или к югу от этих болот. Шапошников решил этот вопрос, разработавсценарии, отвечавшие обоим обстоятельствам. При любом варианте Генеральный штабпредполагал, что финские войска и войска прибалтийских государств могут помочьнемцам в нападении на Ленинград.
В ответ на эти предполагаемые угрозы Генштаб разработал плансосредоточения войск таким образом, чтобы они могли последовательно разбитьпротивника сначала на западе, а потом на востоке. Это подразумевалонеобходимость полагаться на защиту с востока силами прикрытия, в то время какосновная часть Красной Армии ликвидирует главную западную угрозу, частью силпри этом защищая участок фронта по другую сторону Припяти. Принятие этойстратегии требовало держать в наиболее опасных приграничных секторах хорошооснащенные армии прикрытия, опирающиеся на возведенные вдоль всей границыукрепрайоны. Советы предполагали, что эти войска смогут сдержать натиск первогоэшелона противника, в то время как с помощью мобилизации будут подготовленыосновные силы, которые смогут затем нанести решающий контрудар.
План Шапошникова от 1938 года походил на планы,разрабатывавшиеся русским командованием еще до Первой мировой войны — в томсмысле, что он предполагал проведение мобилизации уже после начала военныхдействий. Принималось за аксиому, что существующие войска прикрытия иукрепрайоны будут способны остановить любые силы, какие противник сможетвыставить в ходе предварительной (довоенной) мобилизации. На ориентировочныйхарактер этих планов указывало то, что Советы не намечали создания конкретногочисла фронтов — хотя и предвидели операции вдоль трех «стратегическихнаправлений», наиболее важным из которых было западное.
Международные кризисы 1939 года и реакция на них Советовосложнили работу Генштаба и в то же время наглядно подчеркнули неадекватностьпланов советского военного, мобилизационного и стратегического развертывания. Вовремя Польского кризиса в августе Генштаб первоначально предполагалстратегическое сотрудничество с западными державами, а потом, после подписанияс Германией пакта Молотова-Риббен-тропа, Советы провели частичную мобилизацию ивторглись в восточную Польшу. Последующая мобилизация сопровождаласьмногочисленными трудностями, и советские войска проявили себя в этой операциидалеко не блестяще. *
Для проведения операции Генштаб создал два командованияфронтами (Белорусским и Украинским), у каждого из которых имелись армии испециально сколоченные мобильные оперативные группы. Хотя командная структурабыла более сложной, чем примененная во время Чехословацкого кризиса годомраньше, число мобилизованных дивизий было примерно тем же самым. Из-за широкогоразнообразия управления, сложностей с тыловым обеспечением и даже с боевымдухом советские войска лишь кое-как сумели довести операцию до конца. Вдобавококкупация Советами Восточной Польши сразу сделала устаревшими все существующиесоветские военные и мобилизационные планы.
Продвижение границ на запад в Польшу поставило советскоестратегическое планирование перед двумя новыми проблемами. Во-первых, ширинаколеи советских железных дорог отличалась от ширины колеи, применяемой вЦентральной Европе и конкретно в Польше. Поэтому все материалы, снаряжение иприпасы, предназначенные для новых приграничных областей, приходилосьперегружать на старой границе на поезда другой колеи. Этот процесс существеннотормозил осуществление имеющихся мобилизационных планов. Чтобы решить этупроблему, советские власти планировали построить в новых приграничных областяхновые базовые склады — но и сами эти склады, и вообще район за пределами старыхграниц, оставались весьма уязвимы для стремительного наступления противника илиглубокого воздушного рейда.
Перемещение советской границы на запад подняло также вопрос:что теперь делать с прежними укрепрайонами вдоль старой границы? Вера Советов вполезность таких укреплений требовала создания оборонительных сооружений вдольновой границы — а это было бы делом дорогим и долгим. Далее встал следующийвопрос: какими силами оборонять и старую, и новую систему укреплений? Где взятьлюдей? В результате, хотя приоритет был отдан строительству укрепрайонов вдольновой границы, из-за скудости ресурсов к июню 1941 года ни те, ни другиеукрепления не были ни полностью подготовлены, ни укомплектованы личным составом.
Опыт составления планов для Финской войны, так же какпоследующее неудачные действия советских войск, еще больше смутил генштабистов.Первоначально Генштаб под руководством Шапошникова разработал план операцийпротив Финляндии в реалистическом международном контексте и заключал, чтовыполнение поставленной задачи «будет далеко не легким делом» ипотребует «нескольких месяцев интенсивной и тяжелой войны». Сталинотверг этот план как переоценивающий финские военные возможности и приказалкомандующему Ленинградским военным округом К.А. Мерецкову подготовить новыйплан.
План Мерецкова, который «практически игнорировалреальные условия» и был принят Сталиным, предусматривал быстрый разгромфиннов мощными атаками на нескольких направлениях, которые вынудили быпротивника распылить свои силы и в дальнейшем приводили к их уничтожению почастям. В реальности же на первоначальном этапе войны произошло прямопротивоположное. Количество войск, необходимых для проведения такихширокомасштабных операций, потребовало широкомасштабной частичной мобилизации. Проводимаясразу же следом за оккупацией Восточной Польши и в условиях вызванного еюрасстройства мобилизационных планов, эта мобилизация также обернулась хаосом иеще больше расстроила существующие стратегические планы. Поэтому в дополнение кмобилизации 7-й армии Ленинградского военного округа Советам пришлосьперебросить 8-ю и 9-ю армии из Прибалтийского военного округа и развернуть вЗаполярье 14-ю армию. Вдобавок, чтобы сосредоточить необходимое числобоеготовых соединений после неудачной первой фазы операции, Генеральному штабупришлось перебросить к финской границе дивизии из других военных округов.
Последующий ход боев наглядно продемонстрировал, что КраснаяАрмия не готова к широкомасштабной войне, особенно в ее наступательной форме
"… Наши войска оказались не в состоянии выполнитьсвои боевые задачи ни на одном из направлений, и прежде всего — на Карельскомперешейке… В особенно трудном положении оказались соединения, переведенные вЛенинградский военный округ из Украины и Белоруссии. Большая часть их не была вдолжной степени обмундирована и экипирована для действий в суровыхклиматических условиях севера. Выявилисъ и многие другие крупные недостатки,особенно в работе тылов. С первых же дней войны нарушилось снабжение. Многокилометровыедорожные пробки застопорили движение по дорогам. Войска испытывали оструюнехватку не только боеприпасов и горючего, но и продовольствия...
Но главная трудность состояла в том, что начсостав армии,ослабленный массовыми репрессиями 1937 и 1938гг., действовал робко и пассивно. Большинствоспешно повышенных в чинах младших командиров, которые заменилирепрессированных, не привыкли в достаточной мере управлять войсками в бою. Многиеофицеры были не способны умело организовать взаимодействие, правильно решатьвопросы разведки, маскировки, технического и материального боевого обеспечения,пользоваться техническими средствами связи. Все это привело к неудачам ибольшим потерям, более того, это позволило хорошо обученным финским войскам,действующим численно меньшими силами на знакомом им театре военных действий,успешно отразить наши атаки и стойко удерживать большой фронт в первые месяцывойны"".
После широкомасштабных замен командования, переброскисущественных подкреплений, дополнительной мобилизации и обширной новыхприготовлений недостатки были устранены, и во второй фазе войны Советынаконец-то одержали верх.
Неудачное выступление в восточной Польше и Финляндиипобудило советское правительство снять Ворошилова с поста наркома обороны изаменить его Тимошенко. Оно также вынудило Советы произвести общую переоценкуоборонительных и мобилизационных планов и подготовки войск. И отнюдь не послучайному совпадению, оно также поощрило немецкие планы агрессии противСоветского Союза. Советские операции в восточной Польше в сентябре 1939 года, вФинляндии зимой 1939-1940 годов, а позже в Бессарабии в июне 1940 годазначительно изменили границы Советского Союза и обесценили существующиестратегические планы. В то же время результаты действий советских войск,особенно по сравнению с итогами немецкого выступления в Польше и на Западе,недвусмысленно указывали на необходимость реформы Красной Армии. Сталин поручилТимошенко провести эти реформы, а также привести стратегические планы всоответствие с новыми стратегическими реалиями.
Акт, подготовленный совместно Ворошиловым и Тимошенко 8 мая1940 года, четко констатировал данную проблему. Его раздел «Оперативнаяподготовка» начинался с заявления:
«К моменту приема и сдачи Наркомата Обороныоперативного плана войны не было, как общие, так и частные оперативные планы небыли разработаны и отсутствовали. Генеральный штаб не имеет точных данных осостоянии прикрытия госграницы. Решения военных советов военных округов, армийи фронтов по этому вопросу Генштабу неизвестны». '
Хотя позднее Тимошенко подробно изложил недостатки вдействиях Генерального штаба и Наркомата Обороны, было ясно, что он и теполитические фигуры, которые подтвердили и совместно подписали этот акт (А.А. Жданов,Г.М. Маленков и Н.А. Вознесенский), винили в провалах Ворошилова, а неШапошникова. Они понимали внешние и внутренние условия, которые мешалиэффективному планированию, и разрешили Шапошникову продолжить его важную работу.
В то время как Тимошенко осуществлял свою обширную программуновых реформ (его первым действием был приказ о формировании заново девяти новыхмеханизированных корпусов), в Генштабе была собрана новая командапланировщиков, состоявшая из начальника оперативного управления Н.Ф. Ватутина иего заместителей Г.К. Маландина и А.М. Василевского. Под руководствомШапошникова она начала работу по составлению новых военных планов.Планы военного и стратегического развертывания накануне войны
Германские победы в Западной и Северной Европе весной 1940года сделали составление Генштабом новых планов настоятельно необходимым. Неожиданныйход европейской войны, советские военные действия и последующая аннексияСоветами сопредельных территорий, а также хаос в Красной Армии уничтожилиполезность любых существующих планов.
Новая команда планировщиков трудилась не покладая рук и киюлю выдала результаты. В конце того же месяца Шапошников одобрил новый планстратегического развертывания, подготовленный в основном Василевским. Подобносвоему предшественнику, этот план предполагал нападение Германии на западе,поддержанное Италией, Финляндией, Румынией и, возможно, Венгрией, а также атакуЯпонии на советские дальневосточные территории. План Василевского оценивалобщую угрозу в 270 пехотных дивизий, поддерживаемых 11 750 танками, 22 ОООорудиями и 16 400 самолетами, основная масса которых будет задействована нарешающем западном театре военных действий. '
Июльский план предполагал, что противник нанесет главныйудар севернее реки Сан в Восточной Польше вдоль направлений Вильнюс-Минск иБрест-Барановичи. Согласно второму (менее вероятному) сценарию, немецкие войскананосили удар из района Люблина на юге Польши, устремляясь через Украину кКиеву. В заключение в плане говорилось:
«Главный, политически наиболее благоприятный и,следовательно, наиболее вероятный курс для Германии — это первый вариант еедействий, с развертыванием основных сил немецкой армии севернее р. Сан»'.
В соответствии с этим планом Генштаб предусматривалформирование и развертывание на Западном театре военных действий трех фронтов: Северо-Западногои Западного, прикрывающих главное стратегическое направление на Москву,вспомогательные направления к Ленинграду и на юго-запад, а также защищающиестратегическое направления южнее Припятских болот. Планировалось также создатьЗабайкальский и Дальневосточный фронты для отпора японской угрозе на ДальнемВостоке.
Единственной явной слабостью в этом новом плане была егососредоточенность на московском направлении в ущерб ленинградскому и киевскому.Это вскоре станет главным предметом спора между Сталиным и Генштабом.
После назначения в августе 1940 года начальникомГенерального штаба К.А. Мерецкова (в соответствии с постановлением ГлавногоВоенного Совета от 16 августа), Генштаб пересмотрел июльский план Шапошникова висследовании под названием «Соображения по основным принципамстратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на западе ивостоке в 1940-1941 годах».
Ведущую роль в подготовке этого документа снова взял на себяВасилевский. К середине сентября он завершил свою работу.18 сентябряВасилевский представил на одобрение Тимошенко и Мерецкову заключительную часть«Соображений» и памятную записку, выводы которой в целом повторялиположения прежнего плана Шапошникова. Тимошенко переслал ее на окончательноерассмотрение и одобрение Сталину и руководству партии.
«Соображения» Василевского вновь постулировали,что Советский Союз должен быть готов к войне на два фронта — против Германии иее союзников на западе и против Японии на востоке. Они увеличивали оцениваемыйобъем общей угрозы и предполагали на основе проведенного анализа, что Германияи ее союзники смогут задействовать против Советского Союза до 243 дивизий, 10ООО танков и 15 ООО самолетов. Поэтому рекомендовалось развернуть на западеосновную массу советских вооруженных сил (189 дивизий и 2 бригады, или 61процент всех соединений), организованных в четыре фронта военного времени (Северный,Северо-Западный, Западный и Юго-Западный). Этот план требовал сохранения пятиармий Резерва Главного командования, все из которых предназначались дляопераций на Западе. Таким образом Генштаб предполагал, что 240 дивизий КраснойАрмии (80 процентов ее сил) будут задействованы на западе, 33 — на Дальнемвостоке, 30 — в Закавказье и Средней Азии, и еще одна — в районе Белого моря. Планэтот выделял западу 60 процентов фронтовой и дальнебомбардировочной авиации,еще 16 процентов — Дальнему Востоку и Забайкалью и 24 процента — Закавказью иСредней Азии.
Далее план предполагал, что «обе стороны начнут боевыеоперации, задействовав лишь часть своих сил, и как основные силы Красной Армии,так и основные силы противника завершат свое развертывание не менее чем черездве недели». В любом случае войска Красной Армии должны были «нанестинемецко-фашистским войскам мощный ответный удар [контрудар] и вести боевыеоперации на территории противника».
«Соображения» вновь предполагали два вариантасоветского стратегического развертывания на западе. Вспомогательный требовалразвертывания основной стратегической группировки войск к югу от Бреста, чтобыотразить вражеское наступление и нанести сильный контрудар в направлении на Люблин,Краков и Бреслау с целью отрезать Германию от Балкан и лишить страну противникаее экономической базы. Главный плановый сценарий размещал основную массусоветских войск к северу от Бреста с задачей отразить врага и атаковать егоосновную группировку в Восточной Пруссии.
Окончательное решение, какому именно сценарию следовать,зависело от условий, создавшихся в начале войны. Это означало, что Генштабдолжен быть полностью готов к выполнению обоих планов еще в мирное время.
5 сентября Тимошенко и Мерецков представили «Соображения»и сопутствующие им военные планы на одобрение Сталину и советскомуполитическому руководству. Сталин возразил на их содержание*:
«Я не вполне понимаю настойчивость Генштаба насосредоточении наших сил на Западном фронте. Они говорят, что Гитлер попытаетсядвинуть свои основные силы к Москве по самому короткому пути. Но я думаю, длянемцев важней всего зерно на Украине и донбасский уголь. Теперь, когда Гитлерутвердился на Балканах, куда более вероятно, что он нанесет свой главный удар сюго-запада. Я хочу, чтобы Генеральный штаб еще раз подумал и предстает вдесятидневный срок новый план».
По всей вероятности, на решение Сталина отвергнутьпредположения Тимошенко и Василевского повлияли его опыт военного комиссара наУкраине во время Гражданской войны, знакомство с геополитическими иэкономическими взглядами Гитлера и влияние на его стратегическое мышление«южан» вроде Жукова. В любом случае он дал Генеральному штабу десятьдней на подготовку нового плана, основанного на «южном» варианте.
14 октября Тимошенко представил Сталину свой пересмотренныйплан, который, в отличие от своего предшественника, напрямую провозглашал, чтозападный театр военных действий являлся главным и требовал иметь «главнуюзападную группировку на Юго-Западном фронте», а конкретно — к югу отБреста. В итоге Сталин и Тимошенко решили в еще большей степени усилить составсил Юго-Западного фронта. Хотя второй сценарий развертывания более крупных силк северу от Припяти категорически не отвергался, «он не получил особойподдержки». И вследствие этого «тут произошла полная переориентация иперераспределение основных сил наших войск с северо-западного (как предлагалШапошников) на юго-западное направление».
Это стратегическое распределение и план фундаментально не менялисьвплоть до начала войны — в первую очередь потому, что так решил Сталин. Вдобавокбольшинство ведущих военных фигур принадлежали к «южной школе». Какуказал биограф Сталина Д. Волкогонов:
«Высшие посты в Генеральном штабе… занимали теперьлюди, „выдвинутые“ из Киевского особого военного округа: С.К. Тимошенко,как нарком обороны, Г.К. Жуков, который в феврале 1941 года стал начальникомГенштаба, Н.Ф. Ватутин, первый заместитель Жукова, и С.К. Кожевников, главаполитотдела Генштаба. Естественно, что эти люди, которые были давно вовлечены воперативные вопросы в Киевском особом военном округе, должны были до некоторойстепени считать юго-западное направление наиболее важным. Точка зрения Сталинабыла им хорошо известна… Военный совет Киевского особого военного округапридерживался взгляда, что „ надо ожидать главного удара объединенных вражескихсил в [нашей] зоне ответственности ». Документ по развертыванию войск на1940 год, подготовленный новым начальником штаба Киевского особого военногоокруга М.А. Пуркаевым, прямо утверждал, что самые острые удары немецкой армиинадо ожидать на юго-западном направлении".
В результате Генеральный штаб планировал войну, мобилизациюи стратегическое развертывание на основе октябрьских решений. В декабре 1940 иянваре 1941 года он провел в Москве совещание командного состава ивоенно-штабные игры с целью изучить существующие концепции ведения войны ииспытать военные планы в различных сценариях. И совещание, ивоенно-стратегические игры подняли столько же вопросов, на сколько ответили. Неудивительно, что они выявили существенные изъяны в военном планировании. Врезультате этих военно-стратегических игр Мерецкова на посту начальникаГенерального штаба сменил Жуков.
1 февраля 1941 года заместитель начальника Генеральногоштаба генерал-лейтенант Ватутин подготовил «Усовершенствованный планоперативных мероприятий», который начальник Генштаба генерал армии Жуководобрил с небольшими поправками. Согласно этому «плану планов», всепланирование должно было быть завершено к 1 мая 1941 года. Этого, однако, непроизошло. Продолжающееся ускоренное увеличение советских вооруженных сил именяющиеся оценки угрозы осложняли процесс планирования, поэтому «Генштабпостоянно вносил изменения в свои расчеты по стратегическому сосредоточению иразвертыванию. Самые последние сведения об их развертывании в случае войны назападе и о составе сил округов были собраны генералом Ватутиным 13 и 14 июня1941 года». и
В течение всего этого периода повышенного напряженияГенштаб, безусловно, подготовил много черновых чрезвычайных планов, при этомкомандующие военными округами также вносили предложения. Хотя большинство этихпредложений осталось погребенными в российских архивах, широкое общественноевнимание привлек один весьма примечательный документ: поданная Жуковым 15 маязаписка с предложением нанести упреждающий удар по немецким силам,сосредоточенным в восточной Польше.
Эта записка была опубликована и тщательно проанализирована; предложенныйв ней план не соответствовал советским мобилизационным возможностям ибоеготовности войск, и нет никаких прямых свидетельств, что Сталин вообще еевидел. * Но даже если записка попала к Сталину, то, учитывая его известныедействия в 1941 году, можно достаточно определенно утверждать, что он неодобрил бы такого предложения.
Самым важным аспектом планирования стратегическогоразвертывания войск было формулирование планов прикрытия границ СоветскогоСоюза. Отвечали за это западные приграничные военные округа, каждый из которыхподготовил свой план прикрытия границы. Например, Западный особый военный округпредставил свой план Генштабу еще 31 декабря 1940 года, а Киевский особыйвоенный округ сделал то же самое 7 февраля 1941 года. Однако изменениевнутренних и международных условий вскоре потребовало пересмотра этих планов. Поэтомув начале мая 1941 года Генштаб разработал более отточенный «План 1941 годапо прикрытию государственных границ» и отправил его, вместе с директивамиНаркомата обороны, в пять западных приграничных военных округов. ** Этидирективы приказывали военным округам до 25 мая 1941 года представить нарассмотрение новые оборонительные планы и планы противовоздушной обороны. Онитакже обозначали, какие именно районы должны защищать те или иные округа,определяли необходимые силы и снаряжение, конкретизировали меры взаимодействияс военным флотом и войсками соседних округов и другие соответствующие вопросы. Между10 и 20 июня округа поочередно представили на рассмотрение Генштабу свои планы.Эта работа была осложнена и задержана начавшейся в апреле 1941 года частичноймобилизацией.
Планы — как стратегического развертывания войск, так изащиты государственных границ — были несовершенными в нескольких отношениях. Хотяони готовились вполне компетентной группой штабных офицеров, среди начсостава,которому предназначалось выполнять их, бушевала настоящая буря. Международныйклимат оставался очень изменчив, всю осень 1940 года советское военноевмешательство в дела своих соседей (события в Бессарабии в июле 1940 года и вПрибалтийских государствах осенью 1940 года) увеличивало международноенапряжение и еще больше расстраивало составление планов Генштабом. Сами планыстратегического развертывания войск основывались на ложных предположениях отребуемом для развертывания периоде. Генштаб считал, что немецкому вермахтупотребуется 10-15 дней на мобилизацию и развертывание войск — то есть у Советовбудет время полностью развернуть свои армии прикрытия. Подобная посылка непринимала в расчет, что немецкая армия могла и в мирное время оказатьсядостаточно развернута для нанесения удара. В Генштабе не рассматривали вариант,что немцы могут воспользоваться военными обстоятельствами на западе, чтобыскрыть сосредоточение войск на востоке.
В соответствии со сложившимися за межвоенные десятилетиявзглядами Генштаб игнорировал возможность внезапного нападения основных силпротивника, прежде чем пройдет обычная мобилизация. * Генштабисты считали, чтоармий прикрытия вполне достаточно для отражения нападения неприятеля, покамобилизуются и развертываются для нанесения контрудара основные силы. И что ещеважнее, им не удалось гарантировать, что армии прикрытия и самые боеготовые изрезервов будут располагать должной живой силой и вооружением для выполнениясвоей решающей задачи.
Еще более катастрофической стала неспособность советскогополитического руководства, и особенно Сталина, оценить возросшую степень угрозы.Военное же руководство, запуганное маячащим неподалеку призраком чисток,действовало робко, в целом молчаливо соглашаясь со взглядами Сталина. Вплоть до22 июня, несмотря на многочисленные предупреждения разведки, Сталин не могповерить, что он не понял психологию Гитлера, и считал данные о немецкихприготовлениях к нападению дезинформацией со стороны западных держав. Когда егоубедили провести в качестве предосторожности частичную мобилизацию, этамобилизация шла крайне медленно. *
«Поэтому практические меры для стратегическогоразвертывания вооруженных сил накануне войны осуществлялись медленно, вопределенных случаях носили локальный характер и не затрагивали такихсущественных вопросов, как перемещение, развертывание и приведение в боевуюготовность первого эшелона армий прикрытия и развертывания противовоздушнойобороны, авиации и военно-морских сил»'''.
Общий план Генерального штаба по прикрытию государственной границы,как и планы прикрытия отдельных фронтов, тоже были неадекватны обстановке — какв смысле своевременности их подготовки, так и по конкретному содержанию каждогоплана. Когда началась война, планы многих военных округов были еще незавершены, а спущенные сверху программы, вроде плана строительстваукрепрайонов, никак с ними не стыковались. Поскольку военные округа непредставили до 25 мая Генштабу предлагаемые ими планы, то комплексный планГенштаба был на 22 июня все еще далек от завершения.
Ни общесоюзные, ни окружные оборонительные планы непредусматривали создания буферных зон между государственной границей ипередовыми оборонительными позициями армий прикрытия. Оборонительные позицииармий в основном проходили по границе и передовым линиям укрепленных районов,где находилась и пограничная охрана. Это подвергало передовые войска опасностив случае внезапного нападения и не позволяло армейским командирам гибкореагировать на атаку противника. По существу, любое нападение имело возможностьсразу проникнуть в глубину обороны армии прикрытия. Значительная частьгруппировки оборонительных сил (особенно армии прикрытия и механизированныекорпуса) была расположена в выдвинутых далеко вперед Белостокском и Львовскомвыступах, поэтому у советских командующих не было никакого доступногопространства для организации связных контратак или контрударов. *
На нескольких участках фронта требуемое планамиразвертывание войск способствовало из быстрому разгрому. Например, большинстводивизий Западного и Киевского особых военных округов были расположены в 30-60километрах от секторов, подвергавшихся наибольшей угрозе. Поэтому с началомвоенных действий многим частям для занятия отведенных им оборонительных позицийпришлось перемещаться параллельно фронту. * План «не предусматривалварианта, по которому дивизии первого эшелона могли занять оборонительныепозиции в глубине, поблизости от своих постоянных мест дислокации»™.
Учитывая все перечисленные реалии, действенная оборона былабы трудна даже при самых благоприятных обстоятельствах. А против хорошообученной немецкой армии она была просто невозможной. Государственный планобороны также исходил из того, что командующие достаточно своевременно узнают опредстоящем нападении, чтобы предпринять быстрое и относительно одновременноеразвертывание своих войск. Все команды к исполнению плана должны былипередаваться в штабы шифрованными телеграммами. Время, нужное для зашифровки,передачи и расшифровки сообщений, задерживало своевременную реакцию — поэтомуна самом деле многие штабы так и не получили своих «тревожных» приказов.
Сочетание внезапного нападения немцев, несовершеннойсоветской системы объявления общей тревоги, приспособленной к медленноймобилизации, советских планов развертывания войск, предусматривающие какданность наличие заблаговременного предупреждения, а также страдающие изъянамипланы защиты государственных границ гарантировали, что все они будут сорваны втот же миг, когда начнется война.
Мобилизационные планы
Постоянно меняющаяся и все более опасная политическаяатмосфера Европы 1930-х годов, так же, как и постоянное появление новыхтехнологий, неизбежно влияли на советские стратегические концепции, каждый разделая существующую систему сосредоточения сил не отвечающей потенциальнымбудущим угрозам. Постулат Свечина, что Советскому Союзу следует добиться «перманентноймобилизации» созданием такого народного хозяйства, которое будетмаксимально поддерживать военную экономику, основанную на единстве фронта и«государственного тыла», не был реализован. И никакой советскиймобилизационный план не мог совладать, изменить или преодолеть этой голойреальности.
Территориально-кадровые войска, которые подразумевалиподготовку местных резервистов в приложение к кадровой армии мирного времени,хорошо послужили Советам в 1920-е годы. Однако после 1935 года стало очевидным,что растущая угроза требовала создания армии военного времени, которая былаболее многочисленной и технически более компетентной, нежели та, какую моглаобеспечить территориальная система. Армия мирного времени попросту не моглабыть достаточно увеличена, чтобы отвечать требованиям будущей войны:
«Важно отметить, что к середине 1930-х годов смешаннаятерриториально-кадровая система комплектования и организации вооруженных силуже исчерпала себя и стала тормозом на пути их боевого роста. Назрела реальнаянеобходимость перехода на общий кадровый принцип формирования. Одна из главныхпричин состояла в том, что временный личный состав территориальных частей исоединений был уже не в состоянии овладеть на недолгих сборах новой сложнойтехникой и научиться применять ее в постоянно меняющихся условиях… Переход побольшей части к кадровой системе был продиктован растущими требованиями кповышенной боевой и мобилизационной готовности, поскольку опасность войны с фашистскойГерманией все нарастала». '
Переход этот начался в 1937 году, его предполагалосьзавершить к январю 1939 года, хотя преобразование некоторых соединенийзатянулось до последних месяцев того же года. Официально за период с 1 января1937 года по 1 января 1939 года общее число советских стрелковых дивизийвозросло с 97 до 98, при этом число кадровых дивизий увеличилось с 49 до 84, а35 территориальных дивизий исчезли из структуры вооруженных сил Красной Армии. *Вдобавок в течении 1938 года Народный комиссариат обороны также упразднилнесколько республиканских соединений и военных училищ. Для обеспечения новыхдивизий запасным личным составом и в порядке подготовки к будущей всеобщеймобилизации Верховный Совет СССР издал 1 сентября 1939 года новый закон овсеобщей воинской обязанности. Этот закон увеличил срок военной службы длярядового и старшинско-сержантского состава до трех лет и предусматривал болеетщательную военную подготовку.
Одновременно НКО провел реформу системы военных округов дляулучшения ее эффективности в подготовке личного состава, увеличив количествоокругов до 1 б. Новая система комплектования войск и реорганизованнаяадминистративная структура дала возможность увеличить Красную Армию, когда та«сползала к войне» между 1939 и июнем 1941 года. Общая численностьКрасной Армии возросла с 1,5 миллиона человек на 1 июня 1938 г до чуть более 5миллионов человек в июне 1941 года. Структура вооруженных сил Красной Армииувеличилась с 27 до 62 стрелковых корпусов и со 106 смешанных кадровых ирегулярных стрелковых дивизий до 196 регулярных стрелковых дивизий. ВдобавокСоветы создали 31 моторизованную (мотострелковую) дивизию и 61 танковуюдивизию, 16 воздушно-десантных бригад и свыше 100 новых укрепрайонов (см. таблицу4.2).
К июню 1941 года штатный численный состав стрелковых дивизийвоенного времени был установлен в 14 483 человека, а дивизии мирного временипредполагалось держать на нескольких уровнях штатной численности. В начале 1939года самые многочисленные дивизии (первой линии), развернутые в приграничныхвоенных округах, насчитывали по 6959 бойцов, а расположенные во внутреннихрайонах страны (дивизии второй линии) на бумаге имели численность в 5220 бойцов.Резервные дивизии третьей линии, имевшие в мирное время незначительное число кадровыхвоеннослужащих, должны были формироваться в ходе мобилизации и в военное времяиз существующих дивизий. После 1939 года НКО увеличил численность этих дивизийна мирное время, и к июню 1941 года большинство дивизий в пограничных военныхокругах имели от 60 до 85 процентов своей новой штатной численности (от 8500 до12 000 бойцов*). Однако дивизии во внутренних областях страны по численностиоставались ближе к требованиям 1939 года.
Ухудшающееся политическое положение в Европе и последующиекризисы, которые привели к массовому увеличению численности активныхвооруженных сил и намечаемой мобилизации военного времени, подвергли советскуюмобилизационную систему огромному напряжению. Беспрестанный пересмотр военныхпланов и планов стратегического развертывания войск резко и часто поднималпроектируемую численность советских вооруженных сил военного времени при всякомслучае, когда кризис или военный опыт подчеркивали слабости и несоответствиятребованиям текущих систем мобилизации.
Вполне понятно, что эти факторы вынуждали Генштаб постояннопересматривать мобилизационные наставления и планы — которые, как он надеялся,будут удовлетворять требованиям новых планов стратегического развертываниявойск. Эти новые наставления, сработанные по образцу действовавших в 1930-егоды, стремились улучшить мобилизационную систему. Мобилизационное наставление1940 года, в отличие от наставления 1930 года, начинались с поразительногопредупреждения: «Война против СССР, находящегося в капиталистическомокружении, может начаться внезапно. Современные войны не объявляют. Их простоначинают»? Это наставление 1940 года и его эквивалент 1941 года отдаютвозросшим чувством настоятельности и озабоченности частностями мобилизации.
В рамках параметров, изложенных этим наставлением, Главныйвоенный совет РККА издал 16 августа 1940 года приказ о подготовке новогоМобилизационного Плана 1941 года (МП-41). Новая команда планировщиков вГенштабе во главе с Василевским представила этот план, и НКО одобрил его вфеврале 1941 года. Однако, подобно планам стратегического развертывания войск,он вскоре опять потребовал изменений. Вследствие этого Генштаб в марте 1941года решил пересмотреть план и приказал военным округам представить новые планы- так, чтобы новый МП-41 мог быть подготовлен к 1 мая. Согласно одному анализу,«этот срок был явно недостаточен, и в результате военные округа и войскане смогли тщательно разработать весь комплекс мер, соответствующих новой схемеразвертывания мобилизации. Потому многие [стратегические] направления продлилиразработку мобилизационного плана до 20 июня 1940 года».
Центральный Комитет Коммунистической партии также внес своюлепту в рекомендации военным округам. В порядке сопровождения инструкцийГенштаба округам он призвал: «От всего нашего народа требуется поддерживатьсостояние мобилизационной готовности перед лицом опасности военного нападения».
Мобилизация вооруженных сил была самым важным элементоммобилизационного плана. Согласно МП-41, он представлял собой «плановый искоординированный переход каждой отдельной воинской части, штаба, управления,организации и всей Красной Армии в целом от штатной организации мирного временик штатной организации военного времени в сроки, предписанные планомразвертывания мобилизации». Планы развертывания войск приграничных военныхокругов предполагали различные состояния готовности, в том числе части мирноговремени, укомплектованные до штатов военного времени, вспомогательные части,укомплектованные кадровыми военнослужащими, выделенными из частей мирноговремени, вспомогательные части, лишенные в мирное время кадровыхвоеннослужащих, а также части, которые сохранялись по штатам мирного времени. Мобилизациядолжна была быть объявлена указом Президиума Верховного Совета СССР, а набор помобилизации и последующий призыв — происходить на основании указов СоветаНародных Комиссаров и сопутствующих приказов НКО. Этот процесс охватывал всечасти военных округов включенных в мобилизационный план округа согласнострогому расписанию.
К июню 1941 года новый план был еще не завершен и «небыл хорошо продуман». Вдобавок планы военных округов были лишь частичнымии не включали всех воинских соединений. Мобилизационный план не содержалмеханизма одновременного приведения всех войск в состояние полной боевойготовности. Все войска на театре военных действий могли быть либо приведены всостояние полной боевой готовности, либо оставлены в более низком состоянии«постоянной готовности». Сроки мобилизации тоже колебались взависимости от важности и местонахождения войск. Соединения первого эшелонаармий прикрытия должны были быть мобилизованы за 2-3 дня, а остальныесоединения, части служб тыла и другие организации предполагалось мобилизоватьза 4-7 дней. Полная мобилизация и развертывание вооруженных сил на театревоенных действий должны были потребовать 15-30 дней от начала мобилизации. Всеэто соответствовало предположениям Генштаба относительно того, как начнетсявойна.
Согласно МП-41 мобилизация могла быть либо скрытой, либооткрытой. Первая предусматривала использование для прикрытия мобилизациикрупномасштабных маневров и применялась в первую очередь к частичноймобилизации. При скрытой мобилизации полагалось применять для приведения частейв состояние боевой готовности так называемую схему мобилизационных телеграмм. Шифрованныетелеграммы направлялись командирам частей, у которых имелись специальныезапечатанные пакеты, помеченные грифами «совершенно секретно» и«вскрыть только по получении телеграммы о мобилизации». По уставу этипакеты хранились в сейфах начальников штабов частей.
Приводящее в боевую готовность уведомление об открытоймобилизации должно было проходить по обычным каналам связи и не требовалораскрытия причин мобилизации. Эта мобилизация была названа «большимиучебными сборами» (или БУС) и была двух типов, обозначаемых литерами«А» или «Б». Во время мобилизации литеры «А» частии соединения доводились до штатной численности. Военные округа, которыерасполагали централизованными методами выдачи освобождений от мобилизации икоторые должны были проводить БУС, обеспечивали части и соединения начсоставом,солдатами, транспортом и лошадьми. Во время мобилизации литеры «Б» войскадолжны были доводиться до штатной численности за счет мобилизационных ресурсов,полученных с окружающей территории военного округа, а материальное обеспечениеосновывалось на нормах мирного времени за счет обычного снабжения и резервныхскладов.
Несмотря на явные недостатки МП-41 и в особенности нанеблагоприятные условия мобилизации и сжатые сроки ее проведения, механизмпроцесса позволил провести мобилизацию уже в июне 1941 года. Согласномобилизационному плану, количество стрелковых корпусов и дивизий должно былоостаться неизменным (62 и 198 соответственно), число фронтов и армий возрасталос 1 и 16 до 8 и 29. Более того, предполагалось крупное увеличение артиллерииРГК (резерва Главного командования), а также авиаполков и авиадивизий. Полныймасштаб предусмотренной мобилизации по МП-41 см. в таблице 4.3
Полное осуществление МП-41 означало призыв почти 5 миллионоврезервистов, в том числе 600 ООО офицеров и 885 ООО старшин и сержантов, атакже перевод из народного хозяйства 248 ООО машин, 36 ООО тракторов и 730 ОООлошадей. Общее число мобилизованных и развернутых соединений было быэквивалентно 344 дивизиям — на 25 дивизий больше, чем предусматривалось январскиммобилизационным планом. Поскольку многие из этих соединений были не в полнойбоевой численности, то план предусматривал их пополнение во времяпервоначальных стадий военных действий.
Хотя мобилизационный план отводил западным военным округам6,5 миллионов призывников из общей численности войск по мобилизации в 7,85миллионов бойцов, к 22 июня численность войск в западных военных округахдостигла лишь 2 901 ООО бойцов.
Несмотря на требуемое этим планом крупномасштабноеорганизационное увеличение, советская материальная база и производственныйпотенциал были недостаточны для поддержания такой крупномасштабной мобилизации.В начале 1941 года кадровые соединения и части имели в своем составе 76процентов своей штатной артиллерии, 31 процент тяжелых, 74 процентов средних и100 процентов легких танков, а авиапарк Красной Армии имел очень малосовременных самолетов. Машин и тракторов не хватало, а гражданскиемобилизационные ресурсы покрывали 81,5 процента необходимых машин и 70процентов требуемых тракторов*. Однако многое из этого снаряжения былоизношенным и вдобавок поступило бы в армию лишь спустя некоторое время послеобъявления мобилизации. Наконец, всю эту технику, которая должна былаобеспечить Красной Армии должную мобильность, требовалось еще перевезти наизрядные расстояния, прежде чем она попала бы в свои части. Тыловое обеспечениетакже было очень слабым — по оценке Генштаба существующих запасов могло хватитьлишь на два-три месяца операций военного времени.
Хотя на бумаге мобилизационный план обеспечивал армиюнеобходимыми силами и снаряжением для создания требуемых военными планамиоперативно-стратегических группировок, сопутствующие ему планыматериально-технического снабжения были прискорбно неадекватными. У КраснойАрмии отсутствовали пригодные для мобилизации чрезвычайные стратегическиерезервы, необходимые для замены первоначальных потерь военного времени, покасоветская промышленность не станет выпускать их в нужном количестве.
«Существенный рост потребностей в оружии и военномоснащении по новому мобилизационному плану, особенно в танках, самолетах изенитных системах, вызвал, учитывая существующие ресурсы, рост нехваткивооружений. Поэтому, например, механизированные корпуса, формируемые в Западноми Одесском военных округах, были обеспечены танками лишь на 35-40 процентов иукомплектованы главным образом четырьмя-пятъю марками легких машин. Авиация,ПВО и другие рода войск находились примерно в том же положении».
По заключению современных советских критиков, в периодреформ Тимошенко и при разработке развития планов стратегического развертываниявойск и мобилизации Народный Комиссариат Обороны и Генеральный штаб:
"… нарушили важное требование координацииразвертывания вооруженных сил с экономическим потенциалом страны, особенно впроизводстве средств вооруженной борьбы.
Для снабжения Красной Армии оружием и военным снаряжением,требуемым новым мобилизационным планом, понадобилось бы около пяти лет. Мобилизацияв СССР проходила крайне медленно. В итоге война застала войска приграничныхвоенных округов не полностью мобилизованными и, вследствие этого, не в полнойбоевой готовности"*.
Мобилизация и стратегическое развертывание войск перед 22июня 1941 года
Между апрелем и 22 июня, в промежутке, названном «особоугрожаемым периодом», советское правительство и НКО ускорили «сползаниек войне», проводя скрытое стратегическое развертывание войск. Это было, всущности, первой стадией растянутого процесса мобилизации и развертывания,который продолжится и после начала войны — в конечном итоге вплоть до второйполовины 1942 года. С 26 апреля военные советы Забайкальского военного округа иДальневосточного фронта отправили по распоряжению Генштаба на запад одинмеханизированный корпус, два стрелковых корпуса и две воздушно-десантныебригады.10 мая Уральский военный округ получил приказ направить две стрелковыедивизии в Прибалтийский особый военный округ, а через пять дней Сибирскийвоенный округ получил схожий приказ отправить по дивизии в Западный и Киевскийособые военные округа.
13 мая 1941 года Народный Комиссариат Обороны и начальникГенерального штаба Жуков предписали военным округам переместить из внутреннихокругов в приграничные 28 дивизий, 9 штаб-квартир корпусов и штаб-квартиры 4армий (16-й, 19-й, 21-й и 22-й). Эти войска должны были собраться на позицияхвдоль Западной Двины и Днепра: 16-я и 19-я армии в качестве подкрепленийКиевского особого военного округа, а 21-я и 22-я — Западного особого военногоокруга. Перемещение этих армий началось в мае с приказом соблюдать строгийрежим маскировки и развертываться осторожно и постепенно, не создавая явноненормально усиленного движения по железным дорогам. Эти армии должны былизавершить свое сосредоточение в отведенных им районах сбора между 1 и 10 июня1941 года и составить второй стратегический эшелон.
Директива от 13 мая также приказывала передислоцироватьсоединения из Московского, Волжского, Сибирского, Архангельского, Орловского иДальневосточного военных округов для формирования трех дополнительных армий (20-й,24-й и 28-й). Хотя основная масса 20-й армии, в первую очередь из Орловскоговоенного округа, начала собираться к западу от Москвы, остальные армии к 22июня, когда началась война, еще не начинали трогаться с места. Первоначальновсе эти армии предназначались для использования в качестве стратегическогорезерва — но с началом военных действий они стали ядром Резервного фронта подкомандованием маршала С.М. Буденного. Таким образом, мобилизация затронулавсего семь армий и один механизированный корпус. (Пункты отправления иназначения каждой из мобилизованных частей см. в таблице 4.4).
Большинство соединений в этих резервных армиях были неполнойчисленности. До 80 процентов дивизий имели сокращенный штат мирного времени (ближек 6000, чем к 14 800), и только когда действительно началась война, они сталиполучать резервистов и дополнительное вооружение, снаряжение и транспортотовсюду, где только могли их обрести. В конечном итоге большинство дивизийбыло доведено до 60 процентов штатной численности, но в них по-прежнему нехватало многих видов оружия и особенно автомашин, необходимых для перевозкивойск и припасов. Эта невозможность довести дивизии до штатов военного временибыла вызвана нехваткой снаряжения в военных округах и неверной оценкойГенштабом и округами возможностей железнодорожного транспорта.
Наиболее серьезной из проблем была именно недооценкапропускной способности железных дорог. Согласно плану, общий объемжелезнодорожного транспорта, необходимый для перевозки указанных сил, составлял939 эшелонов, в том числе 759 эшелонов для стрелковых частей, 105 — для танков,50 — для авиачастей и 25 — для артиллерии.
На 22 июня из запланированных 939 эшелонов было погружено538,455 из них еще в пути, а 83 уже разгружены в пунктах прибытия. Погрузкаоставшихся эшелонов продолжалась вплоть до 2 июля, а разгрузка была полностьюзавершена лишь к 14 июля. К началу войны в отведенных им районах былисосредоточены только 9 дивизий второго стратегического эшелона (19-я армия) и19 дивизий находились в пути (16-я, 21-я и 22-я армии).
В дополнение к этим скрытым переброскам войск НКО и Генштабпризвали под видом «больших учебных сборов» (БУС) 793 ООО призывников.Это количество фактически было равнозначно проведению частичной скрытоймобилизации. Оно позволило в значительной мере обеспечить личным составомпримерно половину существующих стрелковых дивизий, а также укрепрайонов,артиллерийских полков РГК, ВВС, инженерные войска, войска связи, ПВО и службтыла. Поскольку приоритет отдавался стрелковым дивизиям, самая значительнаянехватка личного состава должна была ощущаться во вспомогательных войсках. Хотяотданные приказы обеспечили войска значительным количеством живой силы, полнаяих боеготовность сильно зависела от вооружения и боевого снаряжения, которыхостро не хватало.
Грандиозные неудачи на фронте были отчасти вызваны внезапнымнападением немцев, но в значительной мере стали следствием провалов впланировании и неэффективностью системы снабжения, оказавшейся не в состоянииобеспечить боевые войска требуемым вооружением и другим важным снаряжением. Особеннокатастрофическим был провал системы мобилизации транспорта. Реквизиция длявоенных нужд гражданских грузовиков и тракторов просто не осуществлялась. Вследствиевсего этого поднятые по тревоге части вынуждены были передвигаться в районысбора с помощью тех средств, какими могли воспользоваться — обычно по железнойдороге или пешком. Они не могли взять с собой тяжелое вооружение, артиллерию,горючее, боеприпасы и даже необходимый объем продовольствия. Особенно тяжелоэто ударило по дивизиям, выдвигаемым на фронт из внутренних военных округов. Большинствупришлось оставить на месте снаряжение и запасы, которые к ним позднее так и неприбыли. Практически все дивизии шли в бой без необходимого снаряжения иприпасов.
В то время как войска внутренних военных округовосуществляли мобилизацию, создавали и развертывали новые части, западныевоенные округа в конце мая наконец-то начали ограниченную перегруппировку войск- в пределах навязанных Сталиным жестких рамок. Однако эта перегруппировка былаограничена лишь войсками в глубине округов, чтобы немцы не восприняли этиперемещения как провокации. Например,19 июня командующий Ленинградским военнымокругом перевел 1-ю танковую дивизию из Псковской области в Кандалакшу вцентральной Карелии. В тот же день Ленинградский военный округ перевел встоящую у границы 8-ю армию Прибалтийского особого военного округа 1-юстрелковую дивизию.
15 июня военные округа получили от НКО и Генштаба разрешениев соответствии с существующими оборонительными планами передислоцировать войскаиз глубины округов на более передовые позиции. Некоторые соединенияперебрасывались железнодорожными эшелонами, но большинство в целях соблюдениясекретности перемещалось пешим порядком и по ночам. Во время этого перемещенияНКО категорически запретил командующим военных округов передислоцировать войскапервого эшелона или укреплять их передовые позиции.
Как минимум один храбрый командующий военным округом нарушилэти предписания.15 июня генерал Ф.И. Кузнецов, командующий Прибалтийскогоособого военного округа, встревоженный разведывательными донесениями,описывающими угрожающее наращивание вдоль границ вражеских войск, издалподробный приказ о повышении боеготовности на границе. Не упоминая конкретнонемецкой подготовки к нападению, Кузнецов критиковал определенных командировдивизий за расхлябанность и небрежность в соблюдении боевой готовности: «Сегодня,как никогда, мы должны быть в полной боевой готовности. Этого многие командирыне понимают. Но это надо всем твердо и ясно понять, ибо в любую минуту мыдолжны быть готовы к выполнению любой боевой задачи». Затем Кузнецовприказал командирам привести в исполнение предписанные пассивные меры повышениябоеготовности и обороноспособности.
Позже в тот же день Военный Совет округа повторил меры приведениявойск в боевую готовность в директиве, начинавшейся со слов: «На случайнарушения противником границы, внезапного нападения крупных его сил илиперелета границы авиационным соединением устанавливаю следующий порядокоповещения...» Наконец, 18 июня, по получении 17 июня пространной,подробной и излучающей угрозу разведывательной сводки, Кузнецов приказалпривести свои войска в полную боевую готовность. Приказ, начинающийся со слов«С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действийокруга ПРИКАЗЫВАЮ...» — где конкретно требовал полной боеготовности отокружных ПВО, войск связи и наземных транспортных систем, инструктировалкомандующих 8-й и 1-й армий подготовить сооружение мостов и закладку мин, иотдавал распоряжения всем другим командирам частей провести надлежащиеприготовления к обороне. Однако, несмотря на эти смелые действия со стороныКузнецова, нет никаких свидетельств того, что стимулированные им дополнительныеприготовления сделали боеспособность округа выше к тому моменту, когда началасьвойна.
В целом описанные меры укрепления обороноспособностиприграничных военных округов потерпели неудачу. Хотя за период, непосредственнопредшествовавший немецкому нападению, 33 дивизии начали двигаться из внутреннихвоенных округов в приграничные округа, добраться до своих новых районовсосредоточения сумели только 4-5 дивизий. Это, в сочетании с распылением войскокругов на глубину до 400 километров, обрекло войска на последовательныйразгром по частям. В то же время в стратегических глубинах страны советскоекомандование не сумело своевременно разместить бое готовые войскаподготовленными резервами. Запланированное формирование и развертываниестратегического резерва из семи армий с 67 дивизиями тоже было хаотичным изапоздалым. Это, в сочетании с неверным анализом Генштабом того, где именнонемцы нанесут главный удар, обрекло как передовые войска, так и стратегическиерезервы на последующий стремительный разгром.
Мобилизация также охватила огромную массу тылов, необходимыхдля снабжения сражающихся войск и подготовки театра военных действий, особеннов инженерном отношении. Накануне войны на фронтах и в армиях было мало иливообще не имелось никаких тыловых служб, а те службы, что находились вподчинении у полевых частей или военных округов, содержались на сокращенныхштатах мирного времени. Поэтому МП-41 наметил параметры мобилизации тыловыхструктур, требуя сформировать органы служб тыла армий через 7 дней, органыфронтов — через 15 дней, а органы ВВС — через 5 дней. Это требовало формированияпри каждом фронте 400-500 частей и организаций тыловых служб, в том числе более100 — при каждой армии.
Мобилизационный план требовал, чтобы «устойчивые ипостоянные» органы фронтов содержали крупные запасы — от 9 до 10боекомплектов боеприпасов, до 10 заправок горючего и 3 0-дневный запаспродовольствия в дополнение к трех-шестидневному запасу в войсках. Хотя общийплан мобилизации содержал в себе отдельный «План развертывания тылов»,действенность этого плана сильно снизила путаница сответственностью запланирование и руководство службами тыла (об этом см. главу 6). В итогевозникла нехватка ключевых материалов, в особенности транспорта, а вдобавокобнаружилось неверное развертывание резервных запасов. По существу, планмобилизации тыловых служб и то, как он приводился в исполнение, не отвечалтребованиям мобилизации войск и планам стратегического развертывания. Врезультате службы тылового обеспечения стали с началом войны ахиллесовой пятойСоветов.
Подготовка к боям театра военных действий в инженерномотношении тоже оказалась недостаточной — частично из-за изъянов в планированиии частично из-за смещения советской границы в 1939 и 1940 годах на запад. Планстроительства укрепрайонов и оборонительных сооружений вдоль границы к 1941году выполнить было невозможно, а спешная подготовка пограничной обороныпривела в расстройство другие аспекты общих оборонительных планов. Особые планывосстановления сети железных дорог и распространения ее до новых западныхграниц тоже не были выполнены к лету 1941 года, поскольку советскаяпромышленность не произвела потребного количества рельсопроката. То жеотносилось к планам производства колючей проволоки и средств радиосвязи — киюню 1941 года они были выполнены только на 75 процентов.
«Таким образом, к началу войны театр военных действийне был хорошо подготовлен; это существенно затормозило стратегическоеразвертывание войск и приведение в состояние боевой готовности войск вприграничных военных округах и отрицательно сказалось на ходе оборонительныхбоев в начальный период войны».
Хотя планы мобилизации и развертывания войск страдалисильными изъянами, что обусловило последующую серию военных катастроф вначальный период военных действий, к 1941 году советская система подготовкиличного состава сумела сформировать общий резерв живой силы в 14 миллионовбойцов. Мобилизационная система Генштаба, при всех ее изъянах, позволилаКрасной Армии создать в начальный период войны потрясающее число новых армий,дивизий и других соединений. В конечном счете именно эта система и войска,произведенные ею в 1941 и позже, в 1942 годах, дали возможность Красной Армии исоветскому государству пережить тот первоначальный период войны и оказатьсяпобедителями в 1945 году.Статистические данные
Таблица 1. Кадровые и территориальные части Красной Армии 1 января 1 января 1 января 1937 г. 1938 г. 1939 г. Кадровые стрелковые дивизии 49 50 84 Смешанные стрелковые дивизии 4 2 Территориальные дивизии 35 34 Кадровые горнострелковые дивизии 9 10 14 Отдельные бригады 5 Отдельные территориальные полки 2 2 Всего 97 див. 96 див. 98 див. 2 полка 2 полка 5 бригад
Таблица 2. Увеличение Красной Армии с 1939 по июнь 1941 года 1 июня 1 сентября декабря июня 1938 г. 1939 г. 1940 г. 1941 г. Армии 1 2 20 20 Стрелковые корпуса 27 25 30 62 Стрелковые дивизии (регулярные) 71 96 152 196 Стрелковые дивизии (кадровые) 35 Моторизованные стрел- ковые и мехаиизизиро- ванные дивизии 1 10 31 Кавалерийские корпуса 7 7 4 4 Кавалерийские дивизии 32 30 26 13 Стрелковые бригады 5 5 3 Танковые дивизии 18 61 Танковые корпуса 4 4 Укрепрайоны 13 21 21 120 Воздушно-десантные бригады 6 6 12 16. Воздушно-десантные корпуса 5 Численный состав РККА 1 513 ООО 1 520 ООО 4 207 000 5 373 000
Мобилизация, требуемая по МП-41 В мирное время Согласно МП-41 В целом Штабы фронтов 1 7 8 Штабы армий 16 13 29 Штабы стрелковых корпусов 62 62 Стрелковые дивизии 198 198 Отдельные стрелковые бригады 3 3 Механизированные корпуса 29 29 Танковые дивизии 61 61 Моторизованные дивизии 31 31 Кавалерийские корпуса 4 4 Отдельные воздушно-десант- ные бригады 16 16 Корпусные артиллерийские полки 72 22 94 Артиллерийские полки РГК 56 18 74 Отдельные противотанковые артиллерийские бригады 10 10 Авиоцианные корпуса 5 5 Авиационные дивизии 53 26 79 Авиационные полки 247 106 353
Запланированнаямобилизация стратегических резерва", май-июнь 1941 года Место формирования Место прибытия 16-я армия Забайкальский военный округ Проскуров, Хмельницкий (Киевский военный округ к 22 июня) 19-я армия
Северо-Кавказский
военный округ
Черкассы, Белая Церковь
(Киевский военный округ к 22 июня); 34-й СК — Ржищев к 22 июня; 25-й СК — Корсунь к 22 июня; 67-й СК — Тараща к 22 июня 25-й механизирован-
Орловский военный
округ
Мироновка
(Киевский военный округ к 7 июля) ный корпус (19-я армия) 20-я армия
Орловский военный
округ
61-й СК — Могилев к 22 июня;
69-й СК — Смоленск к 22 июня; 20-й СК — Крнчев к 22 нюня; 41 — й СК — Дорогобуж к 22 июня (Московский военный округ к 3-5 июля) 7-й механизированный Орловский военный Орша (Московский военный корпус округ округ к 5 июля) 21 — я армия Приволжский военный 66-й СК — Чернигов к 22 июня; округ 63-й СК — Гомель к 22 июня; 45-й СК — Остера к 22 июня; 30-й СК — Бахмач к9 июля; 33-й СК — Городня к10 июля 22-я армия Уральский военный 62-й СК — Себеж к 2 июля; округ 51 — й СК — Витебск к 2 июля 24-я армия (52-й Сибирский военный Нелидово, Белый и 53-й СК) округ (Московский военный округ к 15 июля) 28-я армия (30-й Архангельский Дорогобуж, Ельня, Жуковка и 31-й СК) военный округ (Московский военный округ к 15 июля)