МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯРОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ И ФИЛОСОФИИ
КАФЕДРА ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
Спарта как тип полиса.
Курсовая работа
Студента группы 411
Рой А. В.
Научныйруководитель:
Щербина А. А., кандидат ист. наук, старший преподователь.
Владивосток
2002
Содержание
Введение………………………………………………………………………3
1. Древнегреческийполис:причины
кризиса…………………………………………………………………………………5
2. «Спартанскаялегенда» — образец политического мифа…………….9
3. Место Спартысреди других обществ античного мира……………..12
4. Спарта кактип полиса……………………………………………………..14
Заключение……………………………………………………………………..25
Список литературы……………………………………………………………31Введение
Актуальность темы исследования. Проблемутиранических режимов, как мне кажется, следует рассматривать через призмуисследования понятия «полис и государство», причем, рассматриватьее в историческом контексте. В исследовательской литературе все болееукрепляетсяпредставление о том, что полис на разных этапах своегоразвитияимел различные формы. Для целей нашего исследованиядостаточно кратко коснуться двух таких историческихформ: классической ипредшествующейей гомеровской.С моей точки зрения,наиболее полно и убедительно феномен гомеровского полиса исследован Ю. В.Андреевым. Для данной курсовой работы важны следующие его выводы:для гомеровского полиса характерно: 1) отсутствие античной формы собственности;2) отсутствие государственности как результат еще не сложившегося классового деленияобщества. Вместе с темдостаточно отчетливо проступают тенденции к превращениюаристократиив господствующий слой,стремящийся поставить под свой контроль общество и превратить рядовыхобщинников в подневольную эксплуатируемую массу.
Исторические судьбы такого общественного организма,как гомеровский полис, в различной конкретной ситуации моглибыть различны.Но выходов из такого состояния в принципе моглобыть только два:или аристократия, сорганизовавшись и сплотившись вединое сословие,погасив в известной меревнутренние распри, поставит под свой контрольобщину, аее членов низведет до уровня зависимого населения, или рядовая массаобщинников сможет обуздать аристократию и установитьравенствочленов общины, хотя бы относительное, и, самое главное,сможетобеспечить личную свободу своих членов и институционную неприкосновенностьсвоей земли. Вопрос опутях развития в Греции решался в следующую историческую эпоху— архаическую,охватывавшую времяприблизительно от800 до 500 г. Конечно, эти хронологические вехивесьма условны. Во-первых, VIIIв. до н. э., особенно его перваяполовина, еще близок к предыдущему;с другой стороны, конец VIв. уже очень напоминает Vв.до н. э.Во-вторых, развитие полисов происходило неравномерно и некоторые изних достигали «классической» стадии развития в начале архаическогопериода, другие же и к концу его пришли с формами очень отсталыми, собщественными отношениями, близкими к отношениям гомеровской эпохи.Тем не менее, если смотреть с точки зрения эволюции Греции в целом,необходимо признать, что архаическая эпоха должна рассматриваться как эпохапереходная — от полиса гомеровского типа к полису архаического типа.
1. Древнегреческий полис: причины кризиса
В начале периода — оченьпростые социальные отношения, рабство почти не известно, тольконачинают формироваться различные формы; личной зависимости. В концепериода рабство классического типа представляет собой ужесформировавшееся явление, древнегреческое общество вполне готово к широчайшемураспространению рабства, которое началось после греко-персидской войны. Все эти сложныепроцессы происходили в условиях быстрого экономического подъема,вызываемого ростом производительных сил древнегреческого общества.Некоторые из исследователей даже считают, что на это время приходитсянаибольший качественный рост античного производства, что именно в периодархаики были сделаны важнейшие технические и технологическиеоткрытия, определявшие до самого конца античного мира уровень и характерпроизводства. Может быть, в таком утверждении и содержитсяизвестное преувеличение, но сам факт резкого подъема экономики на базебыстрого прогресса производительных сил не вызывает сомнений.
Важнейшим результатом всех процессов, происходивших в архаическую эпоху,было формирование греческого полиса именно в той форме, которую япостарался обрисовать выше. В большинстве греческих полисоваристократия утрачивает господствующие позиции, рядовое гражданствоуравнивается с ней в правах. Тем самым практически полностью устраняетсявозможность эксплуатации сограждан. Однако потребности общества в подневольной,эксплуатируемой рабочей силе оставались прежними.Ф. Энгельс указывал: «При исторических предпосылках древнего, в частности греческого, мира переход коснованному на классовыхпротивоположностях обществу мог совершиться только в форме рабства».[1]Уровень развития общества был таков, что использование рабского трудабыло неизбежным. В силу этого формирование полиса как гражданского коллектива, обеспечивавшего гарантии свободы всех граждан, неизбежно модифицировало пути развитияобщества. Естественная потребность в рабах как эксплуатируемой рабочейсиле могла быть удовлетворена только засчет источников, внешних по отношению кполису.
Я, естественно, не ставлю задачу анализировать развитие рабства в архаической и классическойГреции. Моя цель — попытаться рассмотретьвопрос о формировании класса рабов и соответственно класса рабовладельцев и становление основ тираническогорежима. Становление и развитие этих классов — эксплуатируемого и эксплуатирующего — имеет своиместественным результатом формированиегосударственности, ибо возникновение классовой противоположности неизбежно вызывает к жизни аппарат,который обеспечит эксплуатацию одногокласса другим. В условиях древней Греции ведущей формой социальной и политической организации общества являлсяполис. Следовательно, в конечном счете, вопрос может быть сформулирован следующим образом: выполнял ли полис функциигосударства и если выполнял, в чем были его особенности. Мне представляется, что ответ можетбыть таким: в процессе развития рабства и становления рабовладельческихобщественных отношений полис постепенно приобретал функции государства,превращался в гарантию беспрепятственной эксплуатациирабов рабовладельцами,естественно, что рабовладельцами становились члены гражданской общины. Община превращалась взащитника прав своих членов. Постепенное развитие рабства, приведшего к перерождению большого числа полноправных граждан общины врабовладельцев, которые должны былиусиливать эту функцию полиса и в известной мере регулировать общинные, коллективистские отношения внутри,ибо только коллективными усилиями можно былообеспечить подавлениесоциальногопротеста эксплуатируемых рабов.
Таким образом, полис классического типа, возникший в результатеборьбы рядового гражданства против стремления аристократиипревратить его в эксплуатируемую массу и, в конечном счете, обеспечивший свободу и полноправие членам гражданской общины, постепеннопревращался в орган, обеспечивающий эксплуатацию. Однако в данных условиях эксплуатируемыми являлись люди, чуждые гражданскому коллективу. Сложность ситуации здесь определяется тем, что отнюдь не все граждане представляли собой рабовладельцев. Можнодумать, что функция полиса как органа подавления рабов или органа, обеспечивающего «нормальную» эксплуатацию, тем сильнееразвивалась, чем больше было рабов(по отношению к свободным), чем большее число граждан — членов гражданского коллектива становилосьрабовладельцами. В этом отношенииочень показательны современные представления о характере спартанского полиса. Многие исследователи подчеркивают, что Спарта, в сущности, была не «милитаристским»,а «полицейским» государством, вся структура и деятельность которого былинаправлены к одной цели — удержанию вповиновении илотов. С этим согласуютсяи данные о соотношении числа свободных и рабов (в данном случае илотов) в Спарте по сравнению с подобнымисоотношениями в других полисах.
В сущности,в Спарте гражданский коллектив представляет собой одновременнои господствующий эксплуатирующий класс, и сам государственныйаппарат. Эта особенность определяется спецификой спартанского путиразвития, когда государство возникает в результате завоевания. Тем неменее, спартанский вариант не является чем-то исключительным — онлишьнаиболее крайнее выражение общих тенденций, свойственных всемудревнегреческомумиру. Полис повсюду постепенно превращался в форму организациигосподствующего класса, становясь машиной «для поддержания господстваодного класса над другим». Вместе с тем, общинная сущность полиса, егопроисхождение из территориальной общины, особые формы его политическойструктуры, где явственно сохранялись тенденции к тому, чтобы всякоеполитическое действие было действием всего коллектива,— все этиособенности, предопределяли слабость полиса как такой «машины». В. И.Ленин в лекции «О государстве», помимообщих проблемстановления, развития, функций государства, особо останавливался на ряде особенностейгосударства рабовладельческой эпохи. В частности, он особо подчеркивал дветакие особенности: 1) сравнительная слабость государственного аппарата, 2)«узкий круг» его действия
Мне кажется,что эта «слабость» и «узость» государства порождены общинным происхождениемполиса, определяющим влиянием общинных начал на весь характер полиса. Тем неменее, полис в связи с развитием рабства должен был все в большей меревыполнять функции государства. До определенного момента полису удавалось справляться сэтой задачей, дальнейшее же развитие рабовладения оказалось выше его возможностей,что, видимо, в конце концов, и стало одной из причин кризисаклассического греческого полиса.
Подводя итог, мы можем сказать, что древнегреческийполис в его классической форме представлял собой гражданскую общину, родившуюся, какправило, из слияния территориальных общин, экономической базой ееобычно являлось земледелие. Эта община основана на античной формесобственности, естественным результатом чего являются верховнаясобственность коллектива на землю и «прямая демократия» с суверенитетомнародного собрания в качестве основы политической организации, атакже совпадение в принципе политической и военной систем. Эта общинаразвивается в условиях становления рабовладенияи имеет тенденцию кпревращению в форму организации господствующего класса.
2 «Спартанская легенда» — образец политического мифа
Спарта, бесспорно, самое необычное и наиболее загадочное из всехгреческих государств. Эта репутация прочно закрепилась за ним уже в древности исохраняется поныне.
На протяжении целого ряда столетий (по крайней мере с VIIпоIII в. до н.э.) Спарта оставалась важнейшим политическим военнымфактором греческой истории, фактором, от которого во многом зависели судьбы ивсего остального эллинского мира.Находясь на известном удалении от другихгреческих государств, к тому же отделенные от них глухой стеной политической изоляции[2]спартанцы, тем не менее, постоянно напоминали грекам о своем присутствии,бесцеремонно вмешиваясь в их внутренние дела.Грозными окриками и карательными экспедициями обуздывали непокорных, упорно отстаивали своеправо на первенство в Элладе, сдерживаяс помощью военной силы рост могуществанаиболее опасных для них соперников.
Огромный военный потенциалСпарты, ее непререкаемый авторитет в международных делах,удивительная стабильность ее государственного строяи в не меньшей степени его исключительноесвоеобразие уже в достаточно раннее время (вероятно, начиная совторой половины VIв.)должны были сделать это государствообъектом самого пристального внимания и изучения. Особенно усилился этотинтерес к Спарте в годы Пелопоннесской войны, из которой она вопреки всемрасчетам ее противников, вышла победительницей, и достигла высшей своей точкисвоего развития в первые десятилетия IVв. в связи собщим политическим разбродом и упадком полисного строя. Как известно, вфилософской и публицистической литературе этого периода спартанская темазанимает одно из центральных мест.
Неподлежит сомнению, что к этому времени в греческой литературе уже сложилсяцелый цикл исторических преданий, новелл, анекдотов, так или иначе связанных соСпартой и спартанцами. В совокупности все они составилито, что принято теперь называть «легендой» или «мифом» о Спарте. Основным сюжетным стержнем легенды,по-видимому, с самого момента ее возникновения стала биография великогозаконодателя Ликурга, в которомдревниевидели основателя спартанского государства,создателя почти всех еговажнейших институтов.
Для современного исследователя спартанская легенда представляетподлинныйинтерес, как едвали не первый в истории человечества образец политического мифотворчества. Через еепосредство в греческом обществе, вособенности среди его аристократической, враждебной демократии верхушки, укоренился взгляд на Спарту как на идеальноегосударство, граждане которого сумели наилучшим образом решить все внутренниепроблемы и благодаря этому навсегда избавились от каких-либо смут и неурядиц. Во власти этой иллюзии оказались выдающиеся мыслители V— IVвв.до н. э. Не говоря уже о такихубежденных и последовательных лаконофилах, как Критий или Ксенофонт, сочинениякоторых, очевидно, в немалой степени способствовали пропаганде и широкомураспространению «спартанского миража» (выражение Фр. Олье), мы обнаруживаем еговлияние даже в теоретических построенияхтаких, казалось бы, весьма далеких от слепого преклонения перед Спартойфилософов, как Платон и Аристотель.Несмотря на встречающуюся в их трудах подчас весьма суровую критику спартанскихпорядков оба мыслителя выказывают всвоих утопических проектах удивительную приверженность к совершенноопределенному типу государства—примитивному аграрному полису спартанскогоили, может быть лучше было бы сказать спартано-критского образца
Влияние спартанской легенды выходит далеко за рамки античной эпохи. Оноотчетливо ощущается в европейской общественной мысли нового времени. Начиная спериода Возрождения, представители сами различных,а иногда и прямо противоположных политических и философских течений обращаютсяк «государству Ликурга» как к важному историческомупрецеденту, подтверждающему правильность их программныхтеорий.
В течение долгого времени политическая актуальность спартанской проблемы препятствовала ее серьезному иобъективному изучению. Впервую очередь это относится к немецкой историографии, так как имен но в нейвосхваление Спарты стало чуть ли не общеобязательной нормой назойливымлейтмотивом, повторяющимся почти в каждом сколько-нибудь значительном труде поистории Греции. Уже в 20-х годах XXвека К. О.Мюллер противопоставил спартанцев и вообще дорийцев как живое воплощение лучшихкачеств греческой народности и носителей «подлинно эллинского духа» «упадочным,вырождающимся» ионийцам.Своей кульминации это направление достиглопозднее в «трудах» фашистских историков, пытавшихся с помощью ссылок наавторитет Спарты оправдать преступность и бесчеловечность нацистскойполитической системы.
Большая исследовательская работа демифологизировала раннюю историюСпарты, освободив ее от элементов мистицизма и наивного антропоцентризма.Однако, чем больше история Спарты становится реальней, тем больше возникает проблем.
3 Место Спарты среди других обществ античногомира.
Важнейшая проблема в исследовании Спарты — типологическаяпринадлежность спартанского общества, или, говоря иначе, то место; которое онозанимало среди других обществ античного мира. Большинство историков, так илииначе касавшихся этого вопроса, довольствуются тем, что безоговорочно зачисляетСпарту в разряд «отсталых» или (в другой формулировке) «аграрных» греческихгосударств. Простота и доступность этого определения ни в коей мере не искупаютдвух его серьезных недостатков: не конструктивности и расплывчатости. Конечно,экономическая отсталость до известной степени сближает Спарту с такимиархаичными формами греческого общества, как города дорийского Крита,фессалийские и беотийские полисы, племенныесообщества (этносы) Локриды, Элиды Этолии и т. д. Но одного этогопризнака все же недостаточно для того, чтобы говорить о принципиальнойисторической однотипности всех этих столь несхожих между собой социальныхструктур.
Некоторые авторы, не желая затруднять себя поисками точных дефиниций, объявляют Спарту «историческим курьезом»,«аномалией», для которой нет и не может быть никаких аналогий в историине только Греции, но и всего античногомира. При таком подходе стоящая перед нами сложная научная проблемавместо того, чтобы, как ей и подобает, быть тщательно распутанной, разрубаетсяодним ударом, подобно знаменитому гордиеву узлу. Поставленная в совершеннообособленное положение среди всех остальных греческих государств, Спартанеизбежно попадает в разряд абстрактных общеисторических или, скорее,внеисторических категорий, место для которых может найтись в любой стране и влюбую эпоху. Едва ли случаен в этой связи тот интерес, который неизменнопроявляют к спартанскому феномену апологеты современного циклизма.
Спартанскаясоциально-политическая система определяетсякак особый, «военный тип общества», «необходимым коррелятом» которогоявляется «государственный социализм». Как образец «тоталитарного государства»Спарта противопоставляется «свободнымдемократическим» Афинам, воплощающим якобы идеалы пресловутого «открытого общества».
Некоторыесовременные историки нередко исключают это государство, в котором древниевидели своеобразный эталон полисного строя[3], изчисла «настоящих греческих полисов».
Основная особенность полиса, отличающая его от всехдругих типов и форм организации господствующего класса, состоит в том, что государство,которое здесь, как и в других случаях, действует, прежде всего, как орудиеклассового господства, тем не менее сохраняет унаследованную от предшествующейисторической эпохи (эпохи первобытнообщинного строя) форму соседскойобщины. При этом община не вытесняется и не поглощается государством, как этообычно бывает в других раннеклассовых обществах, например в странах Передней Азии. Напротив, само государство уподобляется здесь общине, или, говоряиначе, конституируется как община, что позволяет считать полис особой, еслиможно так выразиться, сублимированной формой общины.
4.Спарта как тип полиса
Пример Спарты в этом отношении,быть может, наиболее показателен, посколькуименно здесь выступают с наибольшей отчетливостью основные признаки,унаследованные полисом от его исторической предшественницы, и, вместе с тем,особенно заметны существующие между ними принципиальные различия. Объяснениестоль парадоксального феномена следует искать в самой истории Спарты.
Как известно, основавшие Спарту дорийцы пришли вЛаконию как завоеватели и поработители местного ахейского населения. Постепенноперераставший в классовую вражду межплеменной антагонизм сделал крайненапряженной социально-политическую обстановку, сложившуюся в этой частиПелопоннеса. Ситуация еще более усложнилась около средины VIIIв., когда в Спарте, как и вомногих других греческих государствах, стал ощущаться острый земельный голод.Возникшая в связи с этим проблемаизбыточного населения требовала незамедлительного решения, и спартанцырешили ее по-своему. Вместо того чтобы, подобно остальным грекам, искать выходиз создавшегося положения в колонизации и освоении новых земель за морем, онинашли его в расширении своей территории засчет ближайших соседей — отделенных от них лишь горным хребтом Тайгетамессенцев.
Завоевание Мессении, ставшее совершившимся фактомлишь к концу VIIв., после так называемой IIМессенской войны, позволило приостановитьнадвигавшийся аграрный кризис, зато во много раз усилило ту внутреннююнапряженность, которая едва ли не с самого момента возникновения спартанскогогосударства стала определяющим фактором его развития.
Основным итогом, завоевательной политики Спарты на территории Лаконии иМессении было возникновение специфической формы рабства, известной под именем илотии. От рабстваклассического типа илотию отличает, прежде всего, то, что раб здесь не отчуждаетсяполностью от средств производства и практически ведет самостоятельное хозяйство, используя принадлежащийему (на правах владения или же полной собственности — это остается неясным)рабочий скот, сельскохозяйственный инвентарь и всякие иные виды имущества. Послесдачи установленной подати или оброка в его распоряжении остаетсяопределённая часть, урожая, которую он, по всей видимости, может использоватьпо своему усмотрению, а при желании даже продать. Судя по имеющимся данным, спартиатысовершенно не вмешивались в хозяйственные дела илотов, довольствуясь тем, чтополучали от них в соответствии с предписанием закона. Таким образом, в Спарте сложилась особаяформа рабовладельческого хозяйства, при которой непосредственное вмешательстворабовладельца в производственный процесс стало чем-то совершенно необязательным илидаже вообще исключалось. Из организатора производства рабовладелецпревращается здесь в пассивного получателя ренты, хозяйственная же инициативасосредотачивается всецело в руках непосредственного производителя, т. е. раба.
С хозяйственной автономией илотовсообразуется и особая структура этого класса,опять-таки отличающая его от рабов обычного (классического) типа. Как известно, среди последних подавляющее большинство составляли разрозненные индивиды, насильственно вырванные из привычной социальной среды и беспорядочно между собой перемешанные. В отличие от них илоты не были оторваны от родных очагов. Скорее, напротив, они, подобно эллинистическим лаой, были навсегда прикреплены к своему месту жительства и к той земле, которую они обрабатывали для своих господ. Можно предположить, что, избежав насильственного перемещения, илоты сумели сохранить, хотя бы частично, те формысоциальных связей, которые существовали у них и раньше, когда они были свободны. Несмотря на отсутствие прямых указаний в источниках, можносчитать вполне вероятным наличие у них семьи. Не исключено также, что у них сохранялись даже какие-тоэлементы общинной организации Особая форма рабовладельческого хозяйства, сложившаяся в Спарте, повсей видимости, не ранее конца VIIв.,предполагает в качестве своеобразного, естественного и необходимогодополнения особый тип организации, или, другими словами, особыйтип полисного строя. Основная отличительная особенность спартанскойформы полиса заключается, на мой взгляд, в том, что лежащий в самой природе античной собстественностикак «совместной частной собственности граждан государства»принцип коллективизма, общинности получил здесь наиболее яркое и наглядноевыражение, воплотившись в самом жизненном укладе спартиатов,насквозь пронизанном идеей равенства.
Теоретически господствующей формой собственности вСпарте была общинно государственная собственность на землю ирабов. По свидетельствуПолибия (VI,45,3),вся земля, отведенная под наделы граждан называлась«государственной», или «общественной землей».Точно так же и илоты именуются в исторических источниках «государственными рабами», или «рабами общины»[4].Исторически эта не совсем обычнаядля греческого государства ситуация находит свое объяснение в самом факте спартанского завоевания Лаконии иМессении. Поскольку: завоевание былоосуществлено силами всей общины спартиатов, каждый, из них мог в равноймере претендовать на то, чтобы стать владельцем захваченной земли и прикрепленных к ней рабов. С другой стороны, спартанское государство было заинтересовано втом, чтобы поддерживать определенноеравновесие между численностью свободного и порабощенного населения. По-видимому, эту цель ипреследовало создание системы землепользования,основанной на неделимых и неотчуждаемых «древних наделах, каждый из которыхдолжен был содержать одного или, может быть,нескольких воинов-спартиатов вместе с их семьями и считался собственностью государства. Неизвестно,насколько широко и свободноспартанское государство пользовалось своим правом верховного собственника. Неизвестно также, имелись ли в его распоряжении сколько-нибудь значительные резервныеземельные фонды.
Скорее всего, реальная роль «государственногосектора» в спартанской экономике была не так уж велика. Экономическийсуверенитет государства здесь, как и в большинстве греческих полисов,выражался не столько в непосредственном владении каким-то имуществом,которое могло бы служить основой государственного хозяйства в собственном смысле этого слова,сколько в контроле и разного рода ограничительных мерах по отношению квладельческим правам отдельных граждан. К числу таких мер, практиковавшихсяспартанским правительством, следует отнести прежде всего запрещение куплипродажи земли, в том числе и в таких замаскированныхее видах, как дарение и завещание. Далее, запрещение продавать илотов запределы государства, так же как и отпускать их на свободу, и, наконец,закон, запрещающий пользоваться другой монетой, кроме знаменитых железныхоболов.
По всей вероятности, с самого начала ни одна изперечисленных мер не могла служить достаточной гарантией предотвращенияроста частных состояний и неизбежно следовавшего за этим массового разорения граждан.Понимая это, спартанский законодатель (или законодатели) постаралсясделать все возможное для того, чтобыбогатство перестало бытьбогатством. Свойственная любому примитивному полису нивелирующаятенденция, обычным проявлением которой в других государствах были законы противроскоши, в Спарте вылилась в целую систему официальных запретов ипредписаний, регламентирующихжизнь каждого спартиата с момента рождения и до самой смерти. В этой удивительной системе было предусмотрено все вплоть допокроя одежды, которую дозволялось носить гражданам, и формы усов.
Краеугольным камнем спартанского «космоса» были совместные трапезы(сисситии), на которых царил дух грубой уравниловки и строгого взаимоконтроля.Законом была установлена твердая норма потребления, одинаковая для всехучастников. Она была наглядным выражениемпринципа равенства как основополагающего принципа всего государственного устройстваСпарты.
Непосредственносвязанная со спартанской армией, скоординированнаяс территориально-административным делением царства на, так называемые «комы»[5],система сисситий была главнымструктурным элементом спартанской полисной организации, тесно переплетавшаяся с системой гражданского воспитания.
Как сисситии полноправных граждан, так и объединявшие юношей подростковагелы, принадлежали к наиболее архаичным спартанским институтам. Ихблизкое сходство с аналогичными учреждениями городов Крита, указывающеена несомненную общность происхождения было подмечено уже в древности.Выживание этих форм первобытной социальной организации в условиях ужесложившегося классового общества, равно как и их врастаниев структурурабовладельческого государства было обусловлено, прежде всего,настоятельнойпотребностью господствующего класса Спарты в создании и внутреннемсплочении перед лицом численно намного восходящей его массы порабощенного изависимого населения. Сложная задача была решена здесь наиболее простым иэффективным способом — посредством введения принудительной регламентации — свободного времени граждан. В целях максимальной сплоченностии поддержки дисциплины всем им была навязана как некая общеобязательная в поведениитрадиционная форма коллективного усвоения новых атлетических упражнений.
Присущее в той или иной степени любому античному полису корпоративноеначало было выражено в социально-политической жизни Спарты с особойсилой. Отдельные ступени в политической карьере каждого спартиата отмечались, какправило, переходом из одной корпорациив другую, более привилегированную. От его принадлежности к той или инойкорпорации зависели его социальныйстатус, вся сумма имеющихся у него политических прав. В соответствии с этим исама гражданская община Спарты была построена как система более или менее тесносвязанных между собой мужских союзов,каждый из которых может рассматриваться как наглядное воплощение основногопринципа полисного строя — принципа гражданского единомыслия, подчиненияменьшинства большинству. Заложенные в самой пр