Систематизация процессуального законодательстваРоссии в 1717–1723 гг. Проект Уложения Российского государства 1723–1726 гг.
Какизвестно, в настоящее время принято выделять четыре основных формысистематизации нормативных правовых актов – учет, инкорпорацию, консолидацию икодификацию. Сразу же стоит оговорить, что такие формы систематизации, как учети консолидация, в России первой четверти XVIII в. не использовались. А вотинкорпорация и кодификация нашли применение и в годы судебной реформы Петра I.Каким же образом инкорпорация и кодификация оказались использованы в 1717–1723 гг.при систематизации процессуального законодательства?
Чтокасается инкорпорации (о применении которой в России XVIII в. ни словом неупомянули предшествующие авторы), то первым актом систематизации означеннойформы в истории отечественного права следует признать, думается, подготовкусборника «Копии всех его царского величества указов,публикованных от 1714 года с марта 17 дня по нынешней 1718 год», типографскиобнародованного в Санкт-Петербурге в 1718 г., В состав названного сборникавошли 50 нормативных правовых актов (в том числе относящихся к процессуальномузаконодательству), которые были изданы с марта 1714 г. по март 1718 г.С этого момента составление собраний текущего законодательства стало регулярным.В итоге, в 1719–1725 гг. оказались подготовлены и опубликованы еще четыре подобныхсборника (последний из них вышел из типографии 12 января 1725 г., за двенедели до кончины Петра I).
Подготовкасборников осуществлялась в канцелярии Правительствующего Сената, так чтоинкорпорация носила официальный характер. При этом, если в четырех из пятисборников 1718–1725 гг. составители расположили нормативный материал похронологическому принципу, то в одном – сборнике 1721 г. – потематическому принципу. Означенный сборник (содержавший 133 нормативныхправовых акта 1719–1720 гг.) был разделен на 10 глав. Акты процессуальногозаконодательства оказались сосредоточены в сборнике 1721 г. в главе 2 «Осудных и розыскных принадлежащих до юстиции делах».
Дляполноты картины уместно добавить, что в 1724 г. прокурор Вотчиннойколлегии А.Г. Камынин выступил с предложением подготовить сборникрасположенных в хронологическом порядке актов, относившихся к вотчинному правуи изданных после Уложения 1649 г. Цель такового мероприятия прокурорАфанасий Камынин видел в том, чтобы «каждой в коллегии озаконах ведать мог». Впрочем, насколько можносудить, данное инкорпорационное предложение А.Г. Камынина не получилоподдержки ни в Вотчинной коллегии, ни в Сенате.
Какбы то ни было, при всех успехах, достигнутых в конце 1710-х – первой половине1720-х гг. в деле инкорпорации, подготовка собраний текущего законодательстване могла заменить собой кодификацию. По мере развертывания административной исудебной реформ Петра I, по мере вышеотмеченной интенсификации в 1710-е гг.законотворческого процесса потребность в кодифицированных актах все болееобострялась. На данную ситуацию мало повлияло и издание таких кодексов, как«Краткое изображение процессов…» 1712 г. и Воинский артикул 1714 г.,которые применялись в первой четверти XVIII в. лишь в военных судах.Наконец, уместно вспомнить, что предпринятые в 1700-е – первой половине 1710-хтт. две попытки всеобщей кодификации российского законодательства оказалисьбезуспешными, и что законом от 20 мая 1714 г. было подтверждено действиенорм Уложения 1649 г.
Невызывает сомнений, что в середине 1710-х гг. законодатель осознавалнеобходимость продолжения работ по созданию единого кодекса права. Уже в законеот 20 мая 1714 г. говорилось, что Уложение 1649 г. сохраняет силувременно, до тех пор, пока не будет подготовлена его новая редакция («дондежеоноеУложение… исправлено и в народ публиковано будет». Стоитповторить, что и в заключительной части Наказа «майорским» следственнымканцеляриям от 9 декабря 1717 г. констатировалось, что «Уставаземского [гражданского] полного и порядочного не имеем».
Однаконеобходимость подготовки единого кодифицированного акта стала очевидной в тупору не одному только законодателю. Так, бывший оберинспектор Ратуши А.А. Курбатовспециально остановился на вопросе о составлении единого кодекса отечественногоправа в п. 9 проекта «Пункты оКабинет-коллегиуме», подготовленного в 1721 г.В названном пункте Алексей Курбатов подчеркнул, что «яснои доволно [подробно] изложенный Статут привнесет Российскому государствиюмногую ползу и всяким коварством… пресечение». Вкачестве нормативных источников «Статута» автор «Пунктов…» видел какиностранные кодексы («разных европийскихгосударств статуты»), так и акты российскогоправа, начиная с Уложения 1649 г.
Наиболееже развернутые предложения о путях кодификации отечественного законодательствав годы судебной реформы Петра I выдвинул не раз упомянутый выше предпринимательи прожектер Иван Тихонович Посошков. В завершенном в 1724 г. трактате«Книга о скудости и богатстве» Иван Посошков подробно высказался на темусоздания новой «Судебной книги» (или«Судебника») – того самого единогокодекса отечественного права. По мнению И.Т. Посошкова, отсутствие таковой«Судебной книги» являлось одной из причин кризисного состояния правосудия внашей стране («буде не сочинить на решенье всяких дел новогоизложения, то и правому суду быти невозможно… древниеуставы все обветшали, и от неправых судей ecu исказились»)].
Дляподготовки нового кодекса Иван Посошков предложил созвать кодификационнуюкомиссию (наименованную им «многосоветием»), состоявшуюиз представителей духовенства, дворянства, купечества, строевых военнослужащих,а также из крестьян, имевших опыт работы в низовых органах местного самоуправления(которые «в старостах и в соцких бывали и во всяких нуждахперебивались»). Разработанный этой комиссией законопроектнадлежало, по мысли И.Т. Посошкова, растиражировать для всенародного (!)обсуждения («всем народом освидетельствовати самым вольнымголосом»). Завершением законотворческого процесса должнобыло стать утверждение проекта монархом.
Примечателенкруг нормативных источников, которые выходец из дворцовых крестьян ИванПосошков предложил использовать при составлении «Судебной книги». В первуюочередь, при работе над законопроектом автор «Книги о скудости и богатстве»полагал необходимым учитывать нормы отечественного законодательства XVII – первойчетверти XVIII в., начиная – несложно догадаться – с Уложения 1649 г.Вместе с тем, И.Т. Посошков не исключал и рецепции отвечавших российскимусловиям норм зарубежного законодательства, причем не толькозападноевропейского, но и (!) турецкого («надлежит и турецкойсудебник перевести на словенской язык и прочия их судебный и гражданскогоустава порятки… преписать»).
Междутем, завершая работу над «Книгой о скудости и богатстве», Иван Посошков неподозревал, что проектировавшаяся им «Судебная книга» уже не один год каксоставлялась. Правда, комиссия по подготовке нового единого кодекса отечественногоправа была организована отнюдь не по предлагавшемуся И.Т. Посошковымпринципу сословного представительства, и никакого всенародного обсуждениявыработанного этой комиссией законопроекта однозначно не планировалось. А вотзарубежные нормативные источники комиссия использовала при подготовкезаконопроекта очень даже широко.
Насегодня можно со всей определенностью утверждать, что по ходу подготовкисудебной реформы законодатель переменил концепцию создания нового Уложения(сообразно прежней концепции, как легко понять из вышеизложенного,предусматривалась подготовка новой редакции Уложения 1649 г.). Вокончательном виде новая концепция сложилась у Петра I, по всей очевидности, в1717 г. Кроме того, вероятно, на стыке 1717 и 1718 гг. царь возложилкодификационные работы на только что основанную Юстиц-коллегию. По крайнеймере, в п. 5 вышерассмотренного доклада Петру I от мая 1718 г.Юстиц-коллегия уже запросила для подготовки нового Уложения дополнительныештатные единицы.
Какявствует из формулировки в названном пункте доклада, кодификационнаядеятельность коллегии должна была заключаться в «соединении…Российского уложения, новосостоятелных указов и Швецкого уставу». Вприведенной формулировке, думается, как раз и нашла отражение новая концепциясоздания единого кодекса отечественного права. Иными словами, законодательпоставил перед кодификаторами из Юстиц-коллегии весьма непростую задачуосуществить синтез норм Уложения 1649 г., текущего российскогозаконодательства и шведских кодексов. Таковая концепция, в отличие от прежней,полностью соответствовала тогдашней стратегической установке Петра I навсемерное использование шведского административного и правового опыта.
Кнастоящему времени о разработке проекта нового Уложения в Юстиц-коллегииизвестно сравнительно немного. Установлено лишь, что в мае 1718 г.коллегия направила
Поместномуприказу и Канцелярии земских дел распоряжение о своде глав Уложения 1649 г.(использовавшихся в их правоприменительной практике) с отечественнымизаконодательными актами второй половины XVII – начала XVIII в. В самой жеЮстиц-коллегии (при активном личном участии президента А.А. Матвеева)тогда занялись сведением части Уложения 1649 г. со шведским «Земскимуложением» 1608 г., как в русском переводе оказалосьнаименовано архаичное Уложение Кристофера 1442 г. [Kristoffers landslag 1442], некогда добытое Г. Фикомв типографском издании 1608 г.
Характерно,что против широкого использования Уложения Кристофера 1442 г. приподготовке проекта российского Уложения выступил не кто-нибудь, авице-президент Юстиц-коллегии бывший шведский судья Г. Бреверн. Всоставленной по указанию Петра I особой записке касательно принципов подготовкинового Уложения Герман Бреверн резонно отметил, что шведские законы «втом виде, в каком они содержатся в опубликованном шведском Земском уложении,уже устарели, будучи в значительной мере заимствованы из канонического права исоответствуют времени, давно ушедшему даже в Швеции, и реальности, сильноотличающейся от положения вещей в России…». Нарядус этим, Г. Бреверн предложил использовать при подготовке нового Уложенияне только шведские нормативные источники, но и «кодексызаконов других народов». Как бы то ни было,несмотря на возражения Германа Бреверн а, работа с Уложением Кристофера 1442 г.продолжилась. 18 апреля 1719 г. подготовленные в Юстиц-коллегиизаконопроектные материалы были затребованы в Правительствующий Сенат (куда онипоступили 12 июня 1719 г.).
Стремясьпоскорее завершить составление нового Уложения, Петр I 9 декабря 1719 г.собственноручно написал указ о заслушивании подготовленного Юстиц-коллегиейпроекта в Сенате. Согласно именному указу от 9 декабря 1719 г. сенаторыобязывались «слушать» представленный имзаконопроект, начиная с 7 января 1720 г. – с тем, чтобы завершитьобсуждение к концу октября 1720 г. Кроме того, для выработки раздела одворянском землевладении Петр I предписал Сенату привлечь в качестведополнительного нормативного источника местное лифляндское и эстляндскоезаконодательство («права эсланские и лифълянские»У.
Оченьскоро, однако, выяснилось, что установленные в именном указе от 9 декабря 1719 г.сроки оказались на практике неисполнимыми. Открылось, что разработанный вЮстиц-коллегии законопроект был весьма далек от совершенства, и уже 21 января1720 г. Сенат отправил его на доработку обратно в коллегию. ПосколькуЮстиц-коллегия не смогла осуществить требуемую доработку в сжатые сроки, Сенатпринял решение кардинально изменить организацию законотворческого процесса. 8августа 1720 г. был издан сенатский указ, согласно которому для «сочиненияУложенья российского с шведцким» приСенате учреждалась особая кодификационная комиссия в составе сменного сенатора,девяти руководящих должностных лиц центральных и местных органов власти, атакже двух секретарей.
Новооснованнаякомиссия обязывалась собираться на заседания по три раза в неделю и еженедельнодокладывать о ходе работы общему собранию Сената. Так возникала Уложеннаякомиссия 1720–1727 гг. Именно этой комиссии суждено было составитьнеоднократно упоминавшийся выше проект Уложения Российского государства 1723–1726 гг.
Уложеннаякомиссия 1720–1727 гг. и подготовленный ею проект Уложения не разпривлекали внимание историков и правоведов XIX–XX вв. Будучи впервыеуглубленно изучена в диссертационном труде В.Н. Латыша 1887 г., деятельностькомиссии 1720–1727 гт. освещалась затем в обзорных работах Г.Ф. Шершеневича,А.Н. Филиппова и О.А. Омельченко, в справочной статье Л.В. Волкова,в специальных статьях А.Г. Манькова, а также в монографии и статье К. Петерсона,Наиболее же значительным вкладом в изучение темы об Уложенной комиссии 1720–1727 гг.и ее проекте нельзя не признать кандидатскую диссертацию А.С. Замуруева«Проект Уложения Российского государства 1723–1726 годов – памятникотечественной политико-правовой мысли», защищенную в январе 1993 г. вСанкт-Петербургском филиале института российской истории РАН. Наконец, новейшуюсводку данных о функционировании Уложенной комиссии 1720–1727 гг. привелав диссертационной монографии 2003 г. М.В. Бабич. В свою очередь, Д.А. Романовпосвятил анализу проекта Уложения Российского государства особый § 1 главы2 вышеотмеченной диссертации 2001 г. (в котором, правда, сосредоточилвнимание главным образом на рассмотрении Предисловия к проекту Уложения).
Чтокасается организации Уложенной комиссии 17201727 гг., то здесь следует, преждевсего, отметить нестабильность ее состава. Члены комиссии увольнялись сгосударственной службы, умирали, переводились на должности вне столицы. Скажем,из числа лиц, назначенных 8 августа 1720 г., А.А. Кузьмин-Караваевскончался осенью 1720 г., Г. Бреверн – как уже упоминалось, 3 июля1721 г., а М. Нирот в феврале 1725 г. вышел в отставку.
Сосвоей стороны Правительствующий Сенат, стремясь не допустить замедления вподготовке нового Уложения, время от времени пополнял комиссию новыми членами.Как явствует из материалов сенатского делопроизводства, в 1721–1723 гг. вУложенную комиссию были дополнительно определены шесть лиц. Святейший Синод всоставе комиссии в 1722–1724 гг. представлял архимандрит Гавриил [Бужинский].
Крометого, в 1722–1724 гг. в работе Уложенной комиссии принимал участие асессорЮстиц-коллегии Э. Кромпейн, составитель «Краткого изображения процессов…»1712 г.
Необходимоподчеркнуть, что члены Уложенной комиссии 1720–1727 гг. отнюдь неосвобождались от исполнения обязанностей по основному месту службы, так что ихучастие в заседаниях далеко не всегда было регулярным. Так, еслигенерал-рекетмейстер В.К. Павлов в сентябре–декабре 1723 г.присутствовал на заседаниях комиссии 25 раз, то за весь 1724 г. – лишь 11раз.
КанцелярияУложенной комиссии изначально состояла из 10 копиистов и канцеляристов,откомандированных из Юстиц-коллегии, а также переводчика. В 1722 г.канцелярию комиссии возглавил опытный приказной делец оберсекретарьЮстиц-коллегии А.С. Сверчков, который сыграл, по мнению ряда авторов,весьма значительную роль в выработке проекта Уложения 1723–1726 гг. Заосуществление переводов иноязычных нормативных источников отвечал секретарь И.П. Веселовский,выходец из Коллегии иностранных дел, назначенный в канцелярию Уложеннойкомиссии сенатским указом от 19 августа 1720 г.
ПетрI уделял подготовке проекта нового Уложения немало внимания. Например, 16 марта1721 г. царь указал внести в проект нормы из законодательных актов 1710-хгг. об усилении ответственности за взяточничество и казнокрадство. Воисполнение этого высочайшего повеления Сенат издал 21 апреля 1721 г. указ,в котором Уложенной комиссии предписывалось составить особую главу, посвященнуювзяточничеству и казнокрадству. Некоторое время спустя, 15 апреля 1721 г.самодержец распорядился обсудить в Сенате и закрепить в новом Уложении норму озапрете помещикам продавать феодальнозависимых лиц порознь, а не целымисемьями.
Аутвердив 13 ноября 1724 г. закон «Указ о подозрениях насудей», император собственноручно пометил в подлинникеакта: «Внесть в Уложение». Крометого, как уже говорилось, Петр I специально подготовил и в октябре 1724 г.передал в Уложенную комиссию имевшую нормативный характер «Экспликацию»[толкование] о государственных преступлениях, в которых отнес к их числупреступления против интересов службы. Положения «Экспликации» были затемвнесены в ст. 25, 26 и 43 гл. 4-й кн. 1 проекта Уложения,
Первоначальноработа Уложенной комиссии 1720–1727 гг. сводилась (как незадолго до того –кодификационная деятельность Юстиц-коллегии) преимущественно к параллельномуобсуждению норм Уложения 1649 г. и вышеотмеченного шведского УложенияКристофера 1442 г. Так, на протяжении 1721 г. комиссия обсудиладевять глав Уложения 1649 г., 33 главы шведского Уложения и подготовила214 статей. Соответственно, при выработке проектов новых статей Уложеннаякомиссия широко привлекала как отечественное законодательство конца 1690-х – начала1720-х гг., так и шведское и датское законодательство XVII в. Из числашведских нормативных источников, помимо Уложения Кристофера 1442 г.,комиссия использовала, прежде всего, королевский декрет о суде 1614 г. [Rattegangsordonantia 1614], Устав онаказаниях 1669 г. [Exekutionstadga1669] и уже упоминавшийся Процессуальный устав 1695 г. [Rattegangsstadga 1695], из числа жедатских – Уложение Христиана V 1683 г. [Christian's V Danske Lov1683].
Темвременем, по мере накопления законопроектного материала перед комиссией со всейостротой встал вопрос о композиционном построении проекта нового Уложения. Назаседании 7 декабря 1722 г. Уложенная комиссия решила предложить нарассмотрение Сената структуру законопроекта, состоявшую из трехкниг: книга первая «О земском суде», книгавторая «О криминальных делах», книгатретья «О делах гражданских». Даннаяструктура нового Уложения была одобрена Правительствующим Сенатом 9 января 1723 г.Как можно видеть из охарактеризованной структуры, книгу 1 законопроектакодификаторы предполагали посвятить регламентации судоустройства исудопроизводства.
Однаков июле 1723 г. комиссия пришла к выводу о необходимости изменитькомпозицию проекта Уложения, разделив его на пятькниг. Из этих пяти книг первая – «Осудебном процесс» – должна была содержать процессуальные исудоустройственные нормы. Наконец, на заседании 5 августа 1723 г.Уложенная комиссия определила разделить законопроект на две части и шестькниг.
Согласнокодификационному предположению от 5 августа 1723 г., состоявшая из двухкниг первая часть проекта Уложения всецело посвящалась судоустройству, а такжегражданскому и уголовному судопроизводству: книга первая «Опроцесс, то есть тяжбе или деле судебном и о лицах, к суду надлежащих», книгавторая «О процесс в государственных, розыскных ипыточных делах». Как убедительно показал К. Петерсон,при разделении законопроекта на книги Уложенная комиссия 1720–1727 гг.использовала в качестве образца композицию состоявшего из шести книг датскогоУложения 1683 г. При этом, по мнению К. Петерсона, в структурероссийского законопроекта оказалось более последовательно, нежели в датскомобразце, проведено разграничение норм на процессуальные, гражданско-правовые иуголовно – правовые.
Междутем, несмотря на все внимание, уделявшееся работе кодификационной комиссии иПетром I, и Сенатом, подготовка нового Уложения затянулась. По этой причине,как уже говорилось, в ноябре 1723 г. император указал, не дожидаясьзавершения работы над Уложением, обнародовать закон «О форме суда», а в феврале1724 г. – оформить в качестве отдельного законодательного акта «Экспликацию»о государственных преступлениях. Но и к моменту кончины первого российскогоимператора проект Уложения так и не поступил к нему на утверждение.
Последнеезаседание Уложенной комиссии состоялось 20 октября 1724 г. Дальнейшаяобработка законопроекта велась исключительно служащими канцелярии во главе с А.С. Сверчковым.Правда, вскоре после погребения Петра I Сенат попытался возобновить работуУложенной комиссии.
10февраля 1725 г. был издан сенатский указ, в котором констатировалось, чтовследствие того, что в комиссии к тому моменту осталось лишь два члена (С. Вольфи В.Н. Зотов), в подготовке нового Уложения образовалась «остановка».Для преодоления таковой ситуации Сенат назначил в Уложеннуюкомиссию нового рекетмейстера С.А. Колычева, а также предписал Военнойколлегии и Главному магистрату представить для включения в состав комиссиикандидатуры лиц, «кто к делу способные». Напрактике данный указ, однако, не воплотился.
Какбы то ни было, 10 сентября 1726 г. А.С. Сверчков – от имени de facto уже не функционировавшей Уложеннойкомиссии – представил завершенный, наконец, проект нового Уложения наобсуждение Сената. В окончательной редакции проект состоял из четырехкниг, 120 глав и 2113 статей(«артикулов»). Вполне в соответствии скомпозицией, утвержденной комиссией 5 августа 1723 г., в первых двух книгахитоговой редакции законопроекта содержались законодательные предположения, вкоторых регулировались организация суда и различные процессуальные процедуры.Состоявшая из 25 глав книга первая законопроекта «Опро-цесе, то есть о суде, месте и о лицах, к суду надлежащих» посвящаласьсудоустройству и судопроизводству (преимущественно гражданскому).
Состоявшаяиз 12 глав и 129 статей книга вторая «О процесс в криминальныхили розыскных, пыточных делах» касалась исключительноуголовного судопроизводства. В названной книге предполагалось регламентироватьвсе стадии уголовного процесса – от стадии возбуждения уголовного дела (чемупосвящался ряд статей главы 1 «О испытании злодейств, икаким процессом во оных поступать надлежит») достадии исполнения приговора (регулированию каковой всецело посвящаласьсостоявшая из девяти статей глава 12 «Что при экзекуциинадлежит исполнять»). Поныне нерассматривавшаяся в историко-правовой литературе книга вторая проекта Уложения1723–1726 гг. была составлена главным образом Э. Кромпейном на основепреимущественно шведских нормативных источников. Как представляется, книга «О процессев криминальных или розыскных, пыточных делах» явилась первым опытом подготовкиобщегражданского уголовно-процессуального кодекса России, на 130 летопередившим знаменитый Устав уголовного судопроизводства 1864 г.
Остаетсядобавить, что кодификаторы из Уложенной комиссии 1720–1727 гг.,безусловно, выполнили поручение законодателя подготовить «Уложенье росийское сшведцким». Как установил А.С. Замуруев, шведские нормативные правовые актыбыли использованы в качестве источника при подготовке 32% статей проекта Уложения1723–1726 гг. Источниками 30% статей проекта послужили нормы российскогозаконодательства первой четверти XVIII в., источниками 15% статей– нормы Уложения 1649 г.
Однако,несмотря на исполнение воли законодателя, судьба проекта Уложения Российскогогосударства 1723–1726 гг. сложилась печально. Не будучи даже обсужден Сенатом(несмотря на особый именной указ от 1 июня 1726 г.), подготовленный попоследнему слову юридической техники законопроект не вступил в силу, оставшисьисключительно памятником отечественной политико-правовой мысли первой половины1720-х гг. Подобную судьбу проекта Уложения 1723–1726 гг. можно объяснитьтем обстоятельством, что преемники Петра I отказались, как известно, отстратегической установки на построение в России «регулярного» государства и,соответственно, от линии на всемерное использование в отечественном государственномстроительстве и законодательстве шведских образцов. По этой причине призванныйявиться нормативной основой российского воплощения Polizeistaat проект УложенияРоссийского государства 1723–1726 гг. оказался устаревшим в самый моменткончины Петра I.