Симон Боливар и его роль в освобождении Латинской Америки

Кафедра Новойи Новейшей истории
Курсоваяработа
На тему:«Симон Боливар и его роль в освобождении Латинской Америки»
Тула,
2008г.

Содержание
Введение1
Основная часть.
Глава I.Ранние годы и начало деятельности Симона Боливара
Глава II.Образование Венесуэльской республики
Глава III.Создание Великой Колумбии.  Освобождение испанской Америки
Глава IV.Последствия освобождения Латинской Америки и распад Колумбийской Федерации
Заключение
Список литературы

 И Новый — стар… Но все ж на свете нет
 Двоих таких,как два Свободы сына,
 Колумбиейвзращенных исполина.
 ТамЧимборасо водит окрест взор:
 Рабовладенья всюду смыт позор[1].
Джордж ГордонБайрон
Введение.
Твоё имя — бриллиант —неподвластно волнам времени, вымывающим из памяти имена всех королей” — этистроки кубинский поэт-романтик Хосе Мариа Эредиа посвятил своему старшемусовременнику Симону Боливару. Поэтическое пророчество, как это часто бывает,сбылось. Волны времени не только не унесли в бездонную Лету имя великогоОсвободителя Латинской Америки, но придали ему ещё большее сияние, открыв дляпотомков новые, неведомые дотоле грани его таланта.
В данной курсовой работеисследуется не просто жизнь национального героя многих стран Латинской Америки,но и  жизнь человека, который всего за несколько коротких лет сумел сделатьвесь континент свободным и при жизни убедиться в людской неблагодарности.
Исследование даннойпроблемы актуально и по сей день, поскольку политические лидеры стран ЛатинскойАмерики, приходя к власти, до сих пор используют имя Симона Боливара, чтобынайти оправдание своей непродуманной тактике и диктаторской политике. Зачастую,изображая Боливара как диктатора, они пытаются показать, что малейшеепослабление существующего режима может привести к катастрофическимпоследствиям.
Цель данной работы - показать роль Симона Боливара в процессе освобождения Латинской Америки отиспанских колонизаторов в начале XIXвека, значимость его фигуры в деле сплочения нации против произволазахватчиков.
Среди государственныхдеятелей ХIХ в., оказавших наибольшее влияние на судьбы Латинской Америки имира, Боливар занимает, бесспорно, одно из первых мест, как по историческомузначению своей деятельности, так и по масштабам своих политических идипломатических дарований.
С его именем неразрывносвязан ряд важнейших событий латиноамериканской и мировой  истории, и, преждевсего, конечно, осуществленное при помощи него объединение латиноамериканскихгосударств и их освобождение от испанских колонизаторов.
Также следует отметить,что Боливар был выдающимся политиком и незаурядным военачальником, что в полноймере проявилось в период наиболее знаменательных сражений, а также в годыпоследующей политической деятельности Боливара. О заслугах
Симона Боливара наглядносвидетельствует и данное ему звание – «Освободитель».
Подход к изучениюисторической фигуры такого масштаба может быть весьма различным, и в своейкурсовой работе я постаралась сделать акцент на самом
Боливаре как личности игосударственном деятеле, и меньше внимания уделяла тем социально-экономическимусловиям Латинской Америки, на фоне которых  происходило его становление какполитического деятеля.
Для достижения поставленнойв курсовой работе цели мной решались следующие задачи:
 - подробнее раскрытьвопрос о роли семьи Боливаров в истории Венесуэлы и ранней деятельности самогоСимона Боливара;
 - проанализироватьдинамику процессов, происходящих в Венесуэле – Венесуэльской республике –Великой Колумбии;
 - раскрыть причиныраспада Колумбийской Федерации.
Данная работа написана сиспользованием следующих методов исследования: сравнительного метода, методаизучения монографических публикаций, конкретно-исторического и методаобобщения.
В процессе работы надкурсовой использовались следующие литературные источники: монографии,посвященные истории Латинской Америки; учебные пособия; исторические очерки ибиографии  Симона Боливара, а так же очерк «Правовые воззрения Симона Боливара»М.И. Лазарева, на котором следует остановиться более подробно. В этом очеркезатронуты такие проблемы как отмена рабства, почему Боливар выбирал как формуправления республику, а не монархию,  а так же затронут вопрос об участии восвободительной войне добровольцев.
В исследовании жизненногопути «Освободителя» особое место принадлежит И.Р. Лаврецкому, написавшемублестящий очерк о деятельности Боливара.
При написании даннойработы я опиралась  на  его книгу «Симон Боливар». Лаврецкий   показал в нейподлинные масштабы личности Боливара, утверждая, что он  лучше всех другихдеятелей своего класса понял,  в чем состояли задачи эпохи. Он проанализировалпереплетение в деятельности Боливара  испанских традиций ХVIII-XIXвв. и новых методов, выработанных имв начале ХIХ в., охарактеризовал Боливара как полководца и государственногодеятеля.
Хотелось бы остановитьсяеще на одной  специально посвященной Боливару книге В.И. Гусева «Горизонтысвободы: Повесть о Симоне Боливаре», которая так же использовалась мною приработе. Автор в ней описал жизнь Боливара с юных лет и до кончины иохарактеризовал его внешнюю и внутреннюю политику. В.И.Гусев совершенно вернооценил главные этапы деятельности Боливара и ее итоги. Показана и историческаязаслуга
Боливара – созданиеединого государства Великой Колумбии и причины ее неудач.
Роль личности Боливарадостаточно подробно изучена зарубежными историками, но, к сожалению, лишь малаячасть этих работ переведена на русский язык.
Вклад в изучение деятельности Боливара внесли историки М.С.Альперович,  Л.Ю. Слезкин, Ф.Маршал, Б.Крейн, на чьи труды я  также опиралась в написании этой курсовой работы. Мной так же рассмотрен роман знаменитого колумбийского прозаика Габриэля Гарсия Маркеса «Генерал в своем лабиринте», воссоздающий последние дни жизни  Симона Хосе Антонио Боливара. В целом, совместное использование данных работ дает целостную картину об исторической личности Симона Боливара.

Глава I. Ранние годы и начало деятельностиСимона Боливара.
Сын 57 летнего ХуанаВисенте Боливара и 18 летней Марии де ла Консепсион Паласиос Бланко  Симон ХосеАнтонио де ла Сантисима Тринидад Боливар де ла Консепсьон и Понте Паласиос иБланко родился 24 июля 1783 года  в знатной креольской семье баскскогопроисхождения в поместье Сан-Матео и был связан родственными узами со многимивлиятельными семьями не только Венесуэлы, но и Испании. Боливары, как ибольшинство богатых креолов Венесуэлы, происходили из городкаЛа-Пуэбла-де-Боливар в Бискайе, в Испании, находившегося тогда в округе Маркина.Первый Боливар, тоже по имени Симон, поселился в Венесуэле еще в 1559 году. Онзанимал в колониальной администрации видный пост казначея при генерал-капитане.Потомки этого Симона превратились со временем в одно из богатейших семействколонии, хотя и не «чистых» кровей: историки утверждают, что в XVIII веке в жилах Боливаров текла уже нечисто испанская кровь, а с примесью индейской и негритянской.
Отец Боливара владелпоместьями, золотыми приисками и сахарными заводами. Ему принадлежали дома вКаракасе и в других городах Венесуэлы. На его плантациях работало свыше тысячирабов. Он не гнушался заниматься и коммерцией: в Каракасе  содержал черезподставное лицо большую лавку по торговле сукном.
Не смотря на своебогатство и знатное происхождение, Боливары все же считались креолами и кактаковые находились на социальной лестнице ступенькой ниже испанцев. Как идругие креолы, отец Боливара зависел от баскских купцов, которым он вынужденбыл продавать за бесценок какао и другие продукты своих плантаций.
Все это не могло неоказать влияния на взгляды отца Боливара[2].Известно, что он еще за полтора года до рождения Симона принимал участие вместес Мирандой в подготовке антииспанского восстания. Сохранилось письмо отцаБоливара Миранде, подписанное еще двумя видными креолами, в котором авторыпослания изъявляли готовность следовать за Мирандой и сражаться до последнейкапли крови во имя большого и почетного дела – освобождения Венесуэлы отиспанского господства. Однако отцу Боливара не суждено было претворить своинамерения в жизнь. Он умер, когда Симону исполнилось три года. Через пять летумерла и мать Симона. Сироты Боливары остались на попечение родственников,которые дали им первоклассное по тому времени образование.
Большую роль в воспитанииюного Симона сыграли его няня-негритянка раба Иполита и учитель и тезка СимонРодригес.
Боливар всегда вспоминалс большой теплотой Иполиту, которая заботилась о нем с исключительнойпреданностью.  «Иполита – моя мать, — писал он своей сестре в 1825 году. – Еемолоко вскормило меня, и я не знал других родителей, кроме нее».
Венесуэльскийпросветитель Симон Родригес в свою очередь оказал влияние на формированиемировоззрения Боливара. Родригес был фанатичным последователем Руссо ифранцузских энциклопедистов, идеи которых он с энтузиазмом распространял средиколонистов. Его настоящая фамилия – Карреньо. От  этой фамилии он отказался ипринял фамилию матери – Родригес в знак протеста против своего брата,религиозное ханжество которого претило ему. Своим дочерям Родригес дал именаМайс (кукуруза) и Тюльпан, следуя в этом духу учения Руссо, взгляды которого навоспитание он изложил в докладной записке, представленной властям иозаглавленной «Размышления о недостатках преподавания в школах начальногообучения в Каракасе и о мерах по улучшению оного».
От Симона Родригеса узналвпервые молодой Боливар о традициях освободительной борьбы в колониях, овосстании инка Кондорканки и о Миранде. Родригес познакомил своего воспитанникас классиками древности, с философией, с идеями великих французских мыслителей,многие книги которых имелись в отцовской библиотеке Боливара. С энтузиазмомговорил учитель  своему ученику о французской революции 1789 года, отменившейрабство и возвестившей всему миру грядущую эру свободы, равенства и братства.
«Я безумно люблю этогочеловека», — признавался впоследствии Боливар, говоря о Родригисе. После тогокак испанцы были изгнаны из колоний и дело независимости восторжествовало,Боливар писал своему учителю: «Вы побудили меня посвятить мое сердце служениюсправедливости, великому, прекрасному. Я следовал по пути, начертанному вами»[3].
Симон Родригес былнаставником Боливара в течение пяти лет. Когда они встретились, учителю было 20 лет, ученику – 9; ученик смотрел на учителя с опаской и уважением. Когда онирасставались, учителю исполнилось 26, а ученику – 14 лет; их объединяла крепкаядружба единомышленников. Расставание произошло при драматическихобстоятельствах. Учитель был одним из активных участников республиканскогозаговора, во главе которого стояли Гуаль и Эспания. После их ареста Родригесбыл вынужден бежать. «Борись против проклятых «годос», за свободу Венесуэлы, — сказал Симон Родригес своему ученику. – Мы скоро встретимся»[4].
Симон Родригес отбыл вЕвропу. Вскоре он появился в Париже под фамилией Робинзон. Его можно быловстретить в масонских ложах, в модных литературных салонах, в кабачках, гдесобирались рабочий люд и мастеровые. Он проповедовал идею освобожденияиспанских колоний. Затем Родригес Робинзон побывал в Риме, Вене и, следуя постопам Миранды, появился в Санкт-Петербурге, откуда возвратился в Париж. Там онвстретился впоследствии вновь с Симоном Боливаром.
После отъезда РодригесаБоливару наняли нового воспитателя – Андреса Бельо, одного из самыхобразованных молодых людей Венесуэлы того времени. Бельо был поэтом, знатокомклассической литературы, поклонником французской революции 1789 года. ПоэтомуБельо, как и Родригес, пользовался в кругах колониальной администрациирепутацией «черной овцы». Новый воспитатель преподавал Боливару географию, математикуи космографию.
Два года спустя послебегства Родригеса из Венесуэлы молодой Боливар был послан опекуном дядейКарлосом в Испанию для совершенствования в науках. В Мадриде, где у Симона быливлиятельные родственники, он был принят в аристократических семьях и дажедопущен к играм с наследным принцем и будущим его врагом впоследствии королемИспании Фердинандом VII. Молодойкреол, однако, уже тогда вел себя с испанскими грандами независимо и вызывающе.Испанские власти даже заподозрили его в заговорщической деятельности, и толькопокровительство его влиятельных родственников спасло Боливара от ареста.
В начале 1802 годаБоливар приехал в Париж, дышавший еще воздухом революции. В столице ФранцииСимон пробыл несколько месяцев, он знакомился с ее достопримечательностями,веселился, интересовался подготовкой нового свода законов, ставшеговпоследствии известным под названием Наполеоновского кодекса.
Из Парижа Боливарвозвратился в Мадрид. Там его ждало одно безотлагательное дело: он собиралсяжениться на молодой испанской аристократке Марии Тересе, с которой познакомилсяи которую полюбил незадолго до своего отъезда во Францию.
Один современник, знавшийМарию Тересу, говорит, что они была необыкновенно привлекательная и оченьразвитая девушка, но хрупкого здоровья.
В мае 1802 года Боливаробвенчался и возвратился с женой в Венесуэлу, где принялся хозяйничать вдоставшемся ему от родителей имении Сан-Матео. Но счастье молодых былократковременным. Климат Венесуэлы оказался для Марии Тересы роковым. Не прошлои года, как она заболела тропической лихорадкой и скоропостижно скончалась.
В конце 1803 годапораженный горем Боливар вновь уезжает в Испанию, где живет некоторое время уродственников своей покойной жены Марии Тересы. В марте 1804 года испанскиевласти принуждают Боливара покинуть столицу Испании: в связи с растущимреволюционным движением в колониях король издал приказ, запрещающий проживать встолице уроженцам заморских территорий. Боливар едет во Францию.
 В Париже жила двоюроднаясестра Боливара Фани Луиза Дервье дю Вийар, занимавшая довольно видноеположение в высшем свете. В ее салоне собирались маршал Удино, принц ЕвгенийБогарне, великий артист Тальма, писатель-романтик Шатобриан. Симон познакомилсяу Фани с немецким путешественником и географом Гумбольдтом, посетившимИспанскую Америку в начале XIXстолетия, с французским ботаником Бонпланом и другими учеными. К этому времениБоливар уже неплохо говорил по-французски. Однажды Боливар беседовал с Гумбольдтоми Бонпланом.
 - Скажите, — спросилмолодой креол немецкого ученого, — настала ли пора Испанской Америке сброситьчужеземное иго и провозгласить независимость?
 - Да, — ответилГумбольдт. – Испанская Америка созрела для этого, но там нет человека,способного возглавить движение за освобождение своей родины.
Тут вмешался в разговорБонплан:
 - До сих пор я был свами согласен, Гумбольдт. Но на этот раз вы, по-моему, не правы. Мне кажутся,что раз колонии созрели для независимости -  а они действительно созрели, — то,как только поднимется восстание, оно само выдвинет вождя[5].
Никто из собеседниковтогда не предполагал, что этот будущий вождь находился тогда среди них.
Во время пребыванияБоливара в Париже Наполеон короновался императором Франции. Сохранилось письмоБоливара к полковнику Вийару, дяде его двоюродной сестры Фани, котороесвидетельствует о крайне отрицательном отношении Боливара к Наполеону в тотпериод. «Я не могу вообразить, — писал Боливар, — чтобы кто-либо былсторонником первого консула, хотя Вы, дорогой полковник, и превозносите его донебес. Я преклоняюсь, как и Вы, перед его военным талантом, но разве Вы невидите, что его единственной целью является захват власти? Этот человекстановиться деспотом.… И это еще называется эрой свободы?.. Разве какой-либонарод может быть заинтересован в том, чтобы доверить свою судьбу в руки одногочеловека? Будьте уверены, правление Бонапарта станет в скором времени болеежестоким, чем тех маленьких тиранов, которых он свергнул»[6].
Впоследствии Боливар,вспоминая эти дни, говорил о Наполеоне: «Я боготворил его как героя республики,как блестящую звезду славы, как героя свободы… Но с того дня, когда онпровозгласил себя императором, для меня он превратился в двуличного тирана».
Прошло несколько месяцев,и вот произошло события, имевшее для Боливара куда большее значение, чемкоронация Наполеона. В его особняк на улице Ланкри явился таинственныйнезнакомец, по фамилии Робинзон. Учитель и ученик были несказанно обрадованыэтой встречей, о которой они оба долго мечтали.
Родригес посоветовалБоливару бросить праздную жизнь в столице Франции и пойти пешком из Парижа вРим. Так он сможет познакомиться с жизнью простых людей, насладиться природой.Недолго думая, Боливар согласился, и два друга, захватив с собой только самоенеобходимое, зашагали из Парижа по направлению к солнечной Италии.
О многом беседовалиРодригес с Боливаром во время своего увлекательного путешествия. Родригеспопытался не без успеха убедить своего друга посвятить свою жизнь и состояниеделу освобождения Америки.
Путники посетили Милан,Венецию, Неаполь и, наконец, прибыли в столицу папского государства Рим.Испанский посол поспешил пригласить молодого венесуэльца, слава о богатстве котороговсюду открывала ему двери, посетить папу римского. Боливар принял приглашение,но во время торжественного приема, несмотря на настойчивые намеки посла,отказался поцеловать крест, вышитый на папской туфле.
Испанский дипломат пришелв бешенство.
 - Как вы осмелилисьоскорбить святого отца? – закричал он Симону, как только они покинули папскиепокои.
 - Сеньор, – спокойноответил ему Боливар, — должно быть, папа не уважает эмблему христианства, еслион носит ее на своих туфлях, а ведь даже могущественные монархи считают зачесть носить ее на короне[7].
В Риме, народ которогодал столько примеров беззаветной любви к свободе и никогда не преклонял коленаперед завоевателями, окончательно созрело решение Боливара посвятить себяборьбе за освобождение его родины от испанского владычества.
Однажды, осматриваяокрестности Рима, Боливар и Родригес очутились на древнем «Священном холме» — Монте-Сакро.  Они обсуждали только что полученные известия о поражении,постигшем экспедицию Миранды.
 - Наступило времяизгнать испанцев из Америки, и ты должен сделать это, — вновь горячо сталубеждать своего друга Родригес.
 - Я готов посвятитьэтому делу всю свою жизнь, — после долгого раздумья ответил Боливар.
Вслед за этим он встал наколени и произнес:
 - Клянусь моей жизнью ичестью, что рука моя не устанет разить врагов и душа моя не обретет покоя дотех пор, пока я не разорву цепи, которыми Испания опутала мою родину[8].
Через несколько месяцевБоливар, напутствуемый советами Родригеса, решил возвратиться в Венесуэлу. Подороге он посетил Париж, Гамбург и Соединенные Штаты Америки, где встречался идоговаривался с нужными ему людьми.
И вот, наконец, Боливар вКаракасе, в кругу своих друзей и знакомых, готовых, как и он, бороться занезависимость.
 - Не следует спешить, — советует им Боливар. – Наполеон наверняка поработит Испанию, как Испанияпоработила нас. Тогда можно будет выступить. А пока будем готовиться – вестипатриотическую пропаганду и собирать оружие. Не забывайте, что враг коварен исилен, поэтому соблюдайте осторожность.

Глава 2.  ОбразованиеВенесуэльской республики.
Прошло полтора года послевозвращения Боливара на родину. За это время венесуэльские патриоты хорошопотрудились. Они приобрели многих сторонников среди молодежи. В колониальнойадминистрации у них были свои люди, сообщавшие о каждом шаге испанских властей.Дом Боливаров в Каракасе стал центром патриотически настроенной молодежи. Его вшутку называли «креольским конгрессом».
В июне 1808 года вКаракас одновременно поступили сведения об отречении испанского короля Карла IV, о провозглашении королем Испанииего сына Фердинанда VII, о егопоследующем отречении и об оккупации испанской столицы Мадрида французскимивойсками. Вслед за тем пришли сообщения о том, что Карл IV и Фердинанд VII находятся во Франции под арестом и что Наполеон I назначил королем Испании своегобрата Жозефа Бонапарта.
Эти новости вызвалибольшое смятение среди колониальных властей, чем не преминули воспользоватьсяпатриоты. Выступая под видом сторонников плененного французами Фердинанда VII, патриотически настроенные креолысоставили петицию на имя генерал-капитана с требованием немедленнопреобразовать аюнтамиенто (городское управление) Каракаса в правительственнуюхунту (комитет), включив в нее представителей от различных слоев местногонаселения. Креолы предлагали, чтобы хунта, выступая от имени Фердинанда VII, приняла меры для защиты Венесуэлыот возможного французского вторжения.
Колониальные власти безтруда разгадали в петиции патриотов намерение не остаться верными испанскойкороне, а заменить испанскую колониальную администрацию представителямиместного населения и подготовить таким образом почву для провозглашениянезависимости. Не теряя времени, генерал-капитан отдал приказ – всех тех, ктоподписал петицию, арестовать и предать суду.
Среди подписавших петициюотсутствовали подписи братьев Боливаров. Они считали, что обращаться с подобнойпетицией к властям было бесполезно и могло вызвать только репрессии. Боливарынастаивали на более решительных действиях, и подписать петицию отказались. Этоих спасло от ареста и суда и позволило им продолжать мобилизовывать населениена борьбу с колониальными властями.
В начале 1810 годафранцузским войскам удалось оккупировать почти всю Испанию. Центральная хунта,правившая из Севильи от имени Фердинанда VII неоккупированной частью страны, бежала в город Кадис,где самораспустилась. Вместо нее в Кадисе был создан Регентский совет.Фактически испанское правительство – оплот колониального деспотизма – пересталосуществовать. В Испании началось всенародное восстание против французскихоккупантов. Как только сведения об этих событиях были получены в колониях, вБуэнос-Айресе, Сантьяго и во многих других городах, колониальная администрациябыла свергнута, и власть перешла к патриотическим хунтам, в которых преобладалипредставители местного купечества и интеллигенции[9].
Попытки колонизатороввернуть себе власть натолкнулись на сопротивление патриотов. Так началась войназа независимость испанских колоний, продолжавшаяся долгих 15 лет. В ходе этойвойны обозначились три основных района освободительного движения: в СевернойАмерике – Мексика, в Южной Америке – на севере – Венесуэла и на юге –Аргентина.
В Каракасе о событиях вИспании узнали 18 апреля 1810 года. На этот раз патриоты решили действовать безпромедления. Явившись в аюнтамиенто, они потребовали его немедленного созыва.Аюнтамиенто собралось на следующий день, 19 апреля, в 7 часов утра. Потребованию патриотов в число членов аюнтамиенто были введены представителиместного населения, среди которых было несколько метисов и мулатов.
Пополненное таким образомаюнтамиенто объявило себя Верховной хунтой по охране прав Фердинанда VII. Всем, конечно, было очевидно, чторечь идет не об охране интересов испанского короля, а, наоборот, об ихущемлении. Образование хунты обозначило переход власти из рук испанскойколониальной администрации в руки креолов, то есть местных купцов, помещиков иинтеллигентов. В своем манифесте к народу хунта заявила, что намерена присвоитьсебе все прерогативы власти, которыми пользовался генерал-капитан.
Хунта решила перейти отслов к делу. Она уволила наиболее ненавистных испанских чиновников: главуаюнтамиенто Басадаре, начальника полиции Гарсию, советника Анку и других,которые были вместе с генерал-капитаном Эмпараном поспешно высланы в Испанию.Хунта реорганизовала судебные органы, поставив во главе их преданных себелюдей. Королевская «аудиенсия» — верховный судебный орган Венесуэлы – былапереименована в апелляционный трибунал, аюнтамиенто – в муниципалитет. 27апреля хунта обратилась ко всем аюнтамиенто Испанской Америки, призывая их«внести свой вклад в образование испано-американской конфедерации».
Члены хунты отказалисьпризнать право Регентского совета в Кадисе вмешиваться в дела американскихколоний. Отказ подчиниться Регентскому совету был равносилен объявлениюнезависимости, хотя члены хунты продолжали в тактических целях утверждать, чтоони остаются лояльными по отношению к испанской короне.
О подлинных намеренияххунты   говорило  и то обстоятельство, что она учредила посты секретарей  (министров) не только по делам вой­ны,   финансов и   юсти­ции, но и иностранных дел. На последний пост был     назначен     метис Хуан   Герман   Россио, известный   в    Каракасе  последователь энциклопедистов.
Хунта приняла   рядважных    законодательных мероприятий, в корне подрывавших испанскийколониальный   режим   в   Венесуэле.   Были   отменены ненавистные населениюналоги, в том числе на различные  предметы   первой  необходимости  и   наэкспортируемые товары,  было запрещено взимать налоги   с   индейского  населения,   объявлена   свобода внешней торговли и отменена торговля рабами.Наконец,   были   назначены   выборы    в   национальны конгресс.
Одно из важныхмероприятий хунты  заключалось в посылке за границу специальных агентов с цельюзаручиться поддержкой   иностранных держав, купить необходимое для защиты новойвласти оружие. Хунта  направила доверенных  людей  к голландцам, на островКюрасао, и к англичанам, на остров Ямайку, а так же в Вашингтон и Лондон. ВВашингтон был направлен Хуан Висенте Боливар. Ему удалось приобрести таморужие, но на обратном пути его судно потерпело крушение и затонуло. Во времякатастрофы погиб и сам Хосе Висенте.
В Англию, на поддержкукоторой особенно рассчитывали патриоты, хунта направила делегацию во главе сСимоном Боливаром, которому в связи этой миссией было присвоено званиеподполковника. В состав делегации вошел также поэт Андрес Бельо, бывшийвоспитатель Боливара. Прибыв в Лондон, Боливар развил кипучую деятельность. Онвстречался с видными государственными деятелями, с борцом за отмену рабстваУильберфорсом, знаменитым педагогом Ланкастером. Несмотря на все его старания,Боливару не удалось убедить английское правительство признать хунту. Боливарвстретил внешне хороший прием у маркиза Уелсли, в то время английского военногоминистра иностранных дел, но не добился ничего, кроме разрешения на покупкуоружия. За вывоз оружия Боливар вынужден был уплатить большую пошлину.
Вместе с Боливаром послемногих лет изгнания возвратился на родину Франсиско Миранда. На этот разнаселение Венесуэлы встречало Миранду с большим воодушевлением. Хунта присвоилаему звание генерал-лейтенанта. Триумфальное возвращение на родину Миранды,заклятого врага Испании, показывало, что Венесуэла перестала считать себяколонией.
Но до полной победы былоеще далеко. Часть Венесуэлы – провинция Коро, Маракаибо и Гвиана продолжалиоставаться под контролем испанских властей, угрожавших свободному Каракасу. Всамой хунте образовались два течения: одно – консервативное – высказывалось закомпромисс с испанцами, другое – радикальное – требовало немедленногопровозглашения независимости. Оплотом радикалов было «Патриотическое общество»,во главе которого стояли Миранда и Боливар.
«Патриотическое общество»возникло вскоре после образования хунты. В его члены принимались все свободныевенесуэльцы, независимо от цвета кожи, социального положения или пола. В немактивно участвовали женщины. Общество заседало ежедневно, обсуждая всезлободневные вопросы политической жизни Каракаса. Консерваторы называли членовобщества якобинцами. Действительно, «Патриотическое общество» походило нарадикальный политический клуб периода французской революции.
2 марта 1811 года вгороде Каракасе собрался первый Венесуэльский конгресс. Большинство мест вконгрессе получили консерваторы, сторонники компромисса с Испанией. 3 июля 1811года конгресс начал обсуждать вопрос о декларации независимости. Консерваторымедлили с решением. Параллельно с конгрессом заседало «Патриотическоеобщество», требовавшее немедленного объявления независимости.
В ночь на 4 июля Боливарпроизнес в «Патриотическом обществе» речь, в которой подверг резкой критикенерешительность большинства членов конгресса. «Нам говорят, — сказал Боливар, — что большие решения следует принимать, хорошо поразмыслив. Разве 300 летгосподства испанцев не было достаточно для размышлений? «Патриотическоеобщество» уважает национальный конгресс, но конгресс в свою очередь долженприслушиваться к голосу «Патриотического общества», являющегося светочемпрогресса и выразителем всех революционных чаяний нашего народа»[10].
По предложению Боливарасобравшиеся избрали делегацию, которой поручили предъявить конгрессу требованиео немедленном объявлении независимости. На следующий день под давлением членов «Патриотическогообщества» и народа, окружившего здание конгресса и требовавшего независимости,конгресс почти единогласно принял резолюцию, провозглашавшую независимостьВенесуэлы. Против голосовал только один депутат – католический священникМануэль Висенте Майя. Поведение священника Майя было типичным для духовенства,большинство которого, опасаясь потерять свои привилегии, выступало противнезависимости Испанской Америки.
В конце 1811 годаконгресс принял первую венесуэльскую конституцию, провозгласившую федеративнуюреспублику и основные демократические свободы, в том числе свободу печати,собраний, отмену феодальных повинностей, дворянских титулов и церковныхпривилегий. Конституция запретила работорговлю и уравняла индейцев и метисов вправах с белыми. И все же конгресс, в котором преобладали богатыеземлевладельцы, не решился отменить рабство.
Некоторые конституции.Принятые провинциальными конгрессами, были более демократичны по сравнению сфедеральной. Например, конституция венесуэльского города Барселоны, принятая в1812 году, обязывала парламент выработать трудовой кодекс, который долженобеспечить справедливый заработок свободным ремесленникам, регламентироватьрабочий день, наказывать нанимателей в случае невыполнения договоренныхобязательств.
Тем не менее, эффективныхмер для облегчения положения широких слоев народа ни хунта, ни конгресс непредпринимали. Более того, вместо старых налогов конгресс ввел новые, еще болееобременительные, чем прежние, металлические деньги были заменены бумажными,цены на продукты первой необходимости стали быстро расти. Среди народаэнтузиазм по отношению к новым властям стал сменяться недовольством.
Пока хунта и конгрессспорили и вырабатывали новые законы, колонизаторы лихорадочно готовились кконтрнаступлению. Их приспешники в Каракасе, пользуясь бездействием властей,организовали один заговор за другим. Хунта назначила Миранду главнокомандующимвойсками патриотов, которые были слабо дисциплинированы и обучены и еще хужевооружены.
В начале 1812 года киспанскому гарнизону в городе Коро прибыл на подмогу с острова Пуэрто-Риковооруженный отряд под командой капитана Монтеверде, дальнего родственникаБоливара. Отряд Монтеверде численностью в 500 человек солдат начал продвигатьсяс боями по направлению к Каракасу. Патриоты стали готовиться к обороне, каквдруг 26 марта в самую пасху в 4 часа и 7 минут пополудни, когда церкви былизаполнены молящимися, в Каракасе и в округе произошло сильнейшее землетрясение,в несколько мгновений превратившее столицу и ближайшие селения в груду щебня.Под развалинами церквей и других зданий  только в Каракасе погибло 10 тысяччеловек, тысячи были ранены, почти все население осталось без крыши надголовой. Стихийным бедствием немедленно воспользовались сторонники испанцев,особенно из числа духовенства. Духовные лица бродили среди руин и уверялиметавшихся в панике людей, что землетрясение является карой божьей,ниспосланной на патриотов за то, что они отвергли «богом помазанного» короляФердинанда VII. «Каракаса ждет участь Содома иГоморры, — проповедовали священнослужители. – Настал час расплаты. Вы посягнулина величие добродетельнейшего короля, и вот божья десница падает на вашиголовы, чтобы наказать вас».
Члены «Патриотическогообщества» пытались оказывать помощь пострадавшим и утихомирить церковников. Боливарзаставил замолчать одного монаха, призывавшего на главной      площадиКаракаса восстать против республиканских властей. Стащив монаха со стола, скоторого он произносил подстрекательскую проповедь, Боливар вскочил на егоместо и воскликнул: «Если природа против нас, мы будем бороться против нее изаставим нам подсиниться!»[11].
Духовенство, однако,продолжало призывать к бунту. Архиепископ Каракаса Нарсисо Коль-и-Пратобратился с посланием к верующим, в котором заявил, что землетрясение – этобожья кара за действия богохульников, то есть патриотов.
Тем временем хунтастремилась навести порядок. Миранде были присвоены диктаторские полномочия.Власти отдали приказ арестовать и выслать сеявшего смуту архиепископаКоль-и-Прата. 16 апреля был издан «Декрет против предателей, бунтовщиков ипротивников правительства», предписывавший предавать их военно-полевому суду иприговаривать к смерти.
Решительные меры хунтымогли бы укрепить ее положение, но они не проводились в жизнь.
Вооруженные силыпатриотов пострадали от землетрясения не меньше, чем остальное население: многосолдат погибло под развалинами казарм. Миранда, не веривший в возможностьуспешного сопротивления испанцам без помощи иностранных держав, проявлялнерешительность, чем вызывал недовольство других патриотов, в частностиБоливара. Те же, кто и ранее занимали примиренческую позицию, теперь открытостали выступать за капитуляцию перед испанцами.
Миранда назначил Боливаракомендантом одного из важнейших опорных пунктов патриотов – крепости в городеПуэрто-Кабельо. В ней содержались пленные испанские военные, которым удалосьпереманить некоторых офицеров Боливара на свою сторону и с их помощью овладетькрепостью. Боливар с горсткой патриотов несколько дней пытался выбитьмятежников из крепости, но, в конце концов, вынужден был оставить поле боя иотступить в Ла-Гуайру.
Потеря Пуэрто-Кабельовызвала уныние в лагере патриотов. Миранда, хотя под его командой ещенаходилось 4 тысячи бойцов, что значительно превышало силы Монтеверде, укоторого было всего 3 тысячи, счел дальнейшую борьбу бесполезной и решалсдаться. Монтеверде обещал не предпринимать репрессий против патриотов иразрешить желающим беспрепятственно покинуть пределы Венесуэлы.
Капитуляция Мирандывызвала возмущение Боливара и его друзей. Когда Миранда прибыл в Ла-Гуайру,которая находилась еще во власти патриотов, и попытался отплыть оттуда наанглийском корабле, начальник гарнизона Лас Касас арестовал его. Арест Мирандыпроизошел при участии Боливара, который считал его предателем, достойнымсурового наказания. Некоторое время спустя Лас Касас передал Миранду в рукиМонтеверде, надеясь таким образом заслужить себе помилование. Монтеверде же,стремясь внести раздор в лагерь патриотов и скомпрометировать в их глазахБоливара, согласился выдать ему паспорт на выезд из Венесуэлы, якобы в наградуза поимку Миранды.
Боливар явился кМонтеверде за паспортом в сопровождении влиятельного землевладельца, другасемьи Боливаров, Франсиско Итурбе. На замечание Монтеверде, что он выдаетпаспорт за «оказанную королю услугу в поимке Миранды», Боливар заявил, чтоарестовал Миранду за измену своей стране, а не для того, чтобы услужить королю.
Смелый ответ Боливарапривел в исступление Монтеверде, и только заступничество Итурбе обеспечилоБоливару спасительный документ.
Испанцы, несмотря на своиторжественные обещания не мстить патриотам, войдя в Каракас, стали применятьмассовые репрессии. Свыше 1500 жителей столицы подверглись аресту и различнымнаказаниям, сотни были убиты.
Многие из тех, комуудалось бежать от преследований Монтеверде, сосредоточились в новогранадскомпорту Картахене, где власть удерживали верные республике люди. Вскоре к нимприсоединился Боливар. Он был полон решимости продолжать борьбу занезависимость до победного конца.

Глава 3. СозданиеВеликой Колумбии.  Освобождение испанской Америки.
Так, первая Венесуэльскаяреспублика потерпела поражение. Но Венесуэла была лишь частью одного большогоцелого – Испанской Америки, на обширной территории которой борьба противколонизаторов только разгоралась.
Несмотря на поражениевенесуэльских патриотов, знамя независимости продолжало гордо развиваться в разныхконцах Латинской Америки. В Буэнос-Айресе крепко удерживала в своих рукахвласть Патриотическая хунта во главе с якобинцем-креолом Мариано Морено. Рядомс Венесуэлой, по ту сторону Андского хребта, в вице-королевстве Новой Гранадыположение контролировали патриоты. Именно к ним, к гранадцам, обратился сманифестом из Картахены 29-летний Симон Боливар, вокруг которого объединилисьвенесуэльцы, готовые продолжать борьбу за независимость. В манифесте Боливарподводил итог деятельности первой Венесуэльской республики. Он осуждалнерешительность, медлительность и беспечность членов хунты в Каракасе. «Вместотого, — говорил Боливар, — чтобы повести наступление на испанцев, укрепившихсяна побережье Венесуэлы, хунта тратила свою энергию на выработку плановидеальной республики. Вместо того чтобы подавлять беспощадно заговорщиков,действовавших по наущению испанцев, патриотические власти их миловали, отпускаяпод честное слово»[12].В результате заговор следовал за заговором. Такая преступная беспечность,указывал Боливар, привела к тому, что испанцам удалось, в конце концов,свергнуть молодое и неокрепшее правительство республики.
Колонизаторам помогалацерковь. Но и сами патриоты своими неумелыми действиями способствовали своемупоражению. Их крупной ошибкой было то, что они предпочли сильнойцентрализованной власти федеративную систему управления, парализовавшуюдеятельность хунты.
 - Гранадцы! – заканчивалБоливар свой манифест. – Знайте, что Венесуэла в руках испанцев означает гибельсвободной Гранады. Если мы будем в цепях, не избежать цепей и вам. Через портыВенесуэлы наши враги смогут получить из Испании подкрепления и с их помощьюраздавить вас. Помните, что оборона ведет к поражению. Поэтому наступайте игромите врага там, где он сейчас находится, — в Венесуэле. Только так выдобьетесь победы. Объявим же войну на смерть ненавистным поработителям[13]!
Гранадцы не осталисьбезучастными к страстному призыву Боливара. Патриотическая хунта Новой Гранадыприсвоила ему генеральский чин, разрешила набрать волонтеров, снабдила оружием.
В начале февраля 1813года Боливар из горного местечка Кукута, лежащего по ту сторону Андскогохребта, двинулся с отрядом патриотов в несколько сот человек по направлению кКаракасу, где продолжал находиться генерал Монтеверде.
Много замечательных людейВенесуэлы стало под знамена Боливара. Среди них молодой Санчо Брисеньо,поклонник Дантона, солдат беззаветной храбрости и преданности делу патриотов.Люди Монтеверде его ненавидели. Для них Брисеньо был «дьяволом». Онираспространяли о нем нелепые слухи, что он якобы пишет манифесты кровьюиспанцев. В одной из стычек Брисеньо был захвачен испанцами в плен ирасстрелян.
Под командой Боливаравоевал испанец-демократ Висенте Кампо Элиас. «Я уничтожил бы всех испанцев, — говорил Кампо Элиас, — а потом покончил бы с собой, чтобы не осталось никого изэтой проклятой расы»[14].
Отряд Боливара, взявукрепленный испанцами город Тенерифе на реке Магдалене, а затем селение Оканья,смело начал штурм Андского горного хребта высотой в 4 тысячи метров,отделяющего Венесуэлу  от Новой Гранады. Переход был труден. Бойцов со всехсторон окружали опасности. Солдатам Боливара приходилось карабкаться по крутымскалам и преодолевать глубокие ущелья. В пути на них часто нападали огромныечерные пауки, укус которых был смертелен. У подножия гор, там, где начинаетсядолина Кукуты, Боливара поджидали испанские войска под командой опытногогенерала Корреа. Чтобы избежать боя с Карреа, Боливар пошел на хитрость. Онпослал вперед солдата с письмом командиру соседнего отряда патриотов генералуКастильо. В письме Боливар просил напасть на испанцев с тыла. Испанцыперехватили письмо, которое для них и предназначалось, испугались и поспешно отступили,открыв Боливару дорогу на Каракас.
Население Венесуэлы срадостью встретило патриотов. Жестокости испанцев сыграли роль вербовщиков дляармии Боливара. Солдаты Монтеверде, среди которых было много местных уроженцев,перебегали на сторону патриотов. Испанские силы таяли по мере приближенияБоливара к столице. Помощник Боливара – Сантьяго Мариньо, молодой метис,  воглаве небольшого отряда добровольцев освободил от испанцев провинции Куману иБарселону. Другой отряд патриотов, под командой дяди Боливара, Риваса, разбилпри селении Лос-Тагуапес основные силы испанцев. Сам Монтеверде бежал вПуэрто-Кабельо[15].
Жители Каракаса сликованием приветствовали армию патриотов. Население столицы присвоило Боливарутитул Освободителя и наделило его диктаторской властью. Так в 1813 году былавозрождена Венесуэльская республика, вторая по счету. Никогда столь малымколичеством людей, пишет аргентинский историк Митре, не было достигнуто такмного на такой огромной территории и в такой короткий срок.
Но и на этот раз испанцыеще не были окончательно разбиты. Монтеверде продолжал удерживатьПуэрто-Кабельо. В начале 1814 года в Испанию возвратился Фердинанд VII. По его приказу были высланы новыеподкрепления Монтеверде с острова Пуэрто-Рико.
Попытка Боливара начатьнаступление против войск Монтеверде окончилась неудачей. Хотя патриоты иодержали победу в битве у Барбули, продвинуться дальше этого селения и взятьПуэрто-Кабельо им не удалось. К тому же на поле боя пал один из талантливейших полководцев патриотов генерал Жирардот, друг Боливара.
Положение на территорииВенесуэльской республики продолжало оставаться напряженным. В провинциивспыхивали контрреволюционные мятежи. Среди республиканских военачальников небыло единства. Некоторое из них, например Мариньо, Сантандер и даже сам Рибас,отказывались подчиняться приказам Боливара или выполняли их неохотно.
Звание Освободителя,которым наделило население Каракаса Боливара и которым он так дорожил игордился, вызывало зависть у других военачальников. Боливар решил разделить сними эту честь. Он учредил «Орден освободителей Венесуэлы» и наградил им всехкомандиров отрядов, участвовавших в борьбе с испанцами. Орден представлял собойбольшую медаль, на которой было выгравировано имя награжденного и слова:«Освободитель Венесуэлы».
Самым страшным врагомпатриотов, однако, оказался не Монтеверде и не дух анархии, господствовавший вих собственной среде, а вожак степных скотоводов льянерос – Хосе Бовес,прозванный за свою кровожадность и свирепость «Атиллой степей».  С началомвойны за независимость Бовес примкнул к испанцам и, используя свое влияние нальянерос, направил их против патриотов. Сделать это было легко, потому чтоБоливар и другие венесуэльские деятели пока что ничего не предпринимали, чтобыоблегчить бедственное положение крестьянства. А одних призывов бороться засвободу и независимость было недостаточно, чтобы привлечь льянерос на сторонупатриотов. Бовес провозгласил священную войну коричневых – негров и метисов,составлявших большинство свободного крестьянства, против белых. Испанцам этобыло на руку, так как Бовес действовал в районах, где испанских властей почтине было и где его жертвами оказывались в основном креолы, сочувствовавшиеБоливару. Льянерос, ненавидевшие своих эксплуататоров, охотно вступали в бандуБовеса. За несколько месяцев ему удалось привлечь на свою сторону около 7 тысячвсадников, что намного превышало силы патриотов.
15 июня 1814 года конницаБовеса налетела у селения Ла-Пуэрта на армию патриотов в 2300 бойцов подкомандой Боливара и разгромила ее. Более тысячи солдат Боливара пали на полебрани, а те, кто сдался, были перебиты. Боливару, Мариньо и Рибасу с большимтрудом удалось бежать в Каракас. Несмотря на столь жестокое поражение, Боливарне падал духом. Он вновь и вновь повторял своим сподвижникам: «Искусствупобеждать учатся на поражениях».
На столицу наступали сзапада банды Бовеса, а с востока – солдаты Монтеверде. Захват Каракаса этимисилами грозил населению поголовным истреблением. Большинство жителей решилооставить столицу. Из 45 тысяч жителей Каракаса бежало 35 тысяч. После трехмесяцев скитаний, во время которых масса беглецов погибла в дороге от болезнейи истощения, несколько тысяч человек достигли портового городка Куманы. Тутсамого Боливара чуть было не постигла участь Миранды. Озлобленные поражениемпатриоты хотели его арестовать, считая главным виновником всех своих несчастий.С трудом удалось Освободителю, для которого теперь этот титул звучал горькойнасмешкой, покинуть Куману, где его сподвижники предавались бесплодным спорам ивзаимным обвинениям за недавнее поражение.
Так закончился 1814 год. Колонизаторыторжествовали победу. «В последних боях погибло 12 тысяч человек, за немногимиисключениями, все американцы, — сообщил одному своему другу испанский генералМануэль дель Фьерро. – Было бы идеально, если бы нам удалось перебить всехамериканцев».
Из Куманы Боливарнаправился в Картахену в надежде получить и на этот раз поддержку у гранадцев.Но гранадцы медлили с помощью. Они сами находились в тяжелом положении. Испанцызахватили столицу Новой Гранады Боготу и с успехом подавляли один очагсопротивления за другим. В довершение всех бед в Венесуэлу прибыла из Испанииновая карательная экспедиция: 10 тысяч отборных солдат во главе с  известнымиспанским маршалом Морильо. Получив известие об этом, Боливар покинул Картахенуи переехал на английский остров Ямайку, надеясь получить поддержку у англичан.Но эти надежды оказались напрасными. Тогда Боливар написал свой знаменитыйманифест, известный под названием «Письмо с Ямайки».
В этом документе Боливарпредвещал те огромные изменения, которые в действительности произошли в Америкепосле изгнания испанцев: образование будущих латиноамериканских республик,объединение Новой Гранады с Венесуэлой в республику Колумбию, прорытиеПанамского канала. Боливар призывал в «Письме с Ямайки» к единению всехреспублик, к взаимной поддержке в борьбе с испанцами. Для укрепления единстваБоливар предлагал создавать конгресс всех южноамериканских республик в Панаме[16].
В 1815 году рассужденияБоливара многим казались фантазией, бредом, а сам он – безответственныммечтателем. Таковым, однако, не считали его испанцы. Их агенты вели заБоливаром неусыпную слежку.
В декабре 1815 годакак-то раз ночью Боливар оставил гамак, в котором обычно спал, и пошелпрогуляться по побережью. В гамак лег отдохнуть его верный телохранитель Аместой.Когда Боливар вернулся, Аместой был мертв. Убийца, подосланный испанцами,принял Аместоя за Боливара и заколол его кинжалом. Это был не первый счастливыйслучай, который спас Боливара от верной смерти.
В январе 1816 годаБоливар покинул Ямайку и направился в республику Гаити, негритянское населениекоторой изгнало в 1804 году французских колонизаторов и провозгласилонезависимость. Президент Гаити мулат Петион радушно принял венесуэльскогоизгнанника и обещал ему поддержку, но только при условии, если Боливар дастобязательство освободить в Венесуэле рабов. Боливар дал такое обещание. Своихсобственных рабов он отпустил еще в начале освободительной борьбы.
В Гаити Боливарпознакомился с богатым судовладельцем и негоциантом голландского происхожденияЛуи Брайоном, который обещал помочь ему деньгами и снаряжением. Идействительно, в последующие годы Брайон израсходовал в помощь патриотам всесвое состояние. Более того, он сам активно участвовал в боях за освобождениеЮжной Америки.
Вслед за Боливаром на Гаитиприбыли и другие руководители патриотов: генералы Мариньо, Пиар, Бермудес. Ониединодушно признали Боливара своим руководителем.
В марте 1816 года,получив от Петиона оружие и боеприпасы, а от Брайона – корабли, Боливар воглаве 250 патриотов и волонтеров отбыл в Венесуэлу. Патриотам сравнительнолегко удалось захватить венесуэльский остров Маргариту, где одним их первыхактов Боливара был декрет, отменяющий рабство. В этом декрете, подписанном 23мая 1816 года, Боливар провозгласил: «В Венесуэле не будет больше рабов, заисключением тех, кто желает быть ими». Но на континенте еще не произошложеланного перелома в настроении населения. Испанцы многим казались слишкомсильными, а патриоты слишком слабыми.
При первом же сражении наконтиненте отряд Боливара потерпел поражение и вынужден был отступить ивозвратиться в Гаити. Боливар и на этот раз не пал духом. Он, как всегда, былполон решимости продолжать войну за освобождение своей родины до победногоконца. Он знал, что хотя Венесуэла стонет под сапогом карателя Морильо, вдалеком Буэнос-Айресе, в Чили, в горах Мексики патриоты продолжают войну противиспанцев. Боливар не сомневался, что не далек тот час, когда и в Венесуэлепатриоты начнут одерживать победы.
Петион и Брайон вновьснабдили Боливара оружием и боеприпасами. В ноябре 1816 года Боливар высадилсяв восточной Венесуэле. Патриотам удалось захватить город Ангостуру, что наберегу реки Ориноко. Ангостура была объявлена столицей третьей Венесуэльскойреспублики.
В Ангостуре патриотычувствовали себя в безопасности. Главные силы испанцев, которыми командовалмаршал Морильо, были сконцентрированы близ Каракаса. Чтобы захватить Ангостуру,испанцам пришлось бы преодолеть бездорожные тропические леса или добиратьсятуда на кораблях, которых у них тогда не было.
Теперь, узнав об отменерабства, негры и мулаты массами переходили в лагерь Боливара. Некоторые их нихстали видными руководителями войны за независимость. Таким, например, былбывший раб Педро Камехо, прозванный патриотами «Первым негром республики».
Морильо сообщал в Мадрид,что патриоты повсюду освобождают рабов, называют их гражданами, назначаюткапитанами, полковниками, генералами. «Это война черных против белых», — писалв страхе испанский маршал. Хосе Доминго Диас, богатый креол, поддерживавшийиспанцев, призывал помещиков бороться с Боливаром, ибо он, «освобождая рабов,лишает вас поместий и осуждает тем самым на нищету».
Теперь к Боливаруприсоединился и новый вождь льянерос – Паэс. В 1814 году в одной из стычек спатриотами был убит Бовес. После его смерти армия льянерос распалась. Она былауже не нужна испанцам, которые к тому времени крепко держали в своих руках всюВенесуэлу. Льянерос возвратились в свои степи, так и не получив нечего за своюподдержку испанцев. Многие из них поняли, что воевали до сих пор не за своедело. Так рассуждал и Паэс, которому удалось стать во главе льянерос послесмерти Бовеса.
Переход Паэса на сторонуБоливара свидетельствовал о переломе в настроении крестьянской массы, которая вконце концов убедилась, что в ее интересах бороться за независимость на сторонепатриотов. Паэс был метисом, простым пастухом. Боливар присвоил ему званиегенерала. Со временем Паэс станет президентом Венесуэльской республики.
В 1816 году Паэс обещалсвоим льянерос наделить их землей после изгнания испанцев. Присоединившись кБоливару, Паэс потребовал, чтобы республиканское правительство подтвердило егообещание, что и было сделано Боливаром. В 1817 году в Ангостуре был издандекрет о секвестре и конфискации в пользу республиканской казны движимой инедвижимой собственности испанской короны и всех тех, кто поддерживал илиучаствовал в войне против патриотов. Республиканское правительство обещалораспределить конфискованные таким путем земли среди солдат патриотическойармии. В качестве гарантии были выпущены специальные боны – «аграрныесертификаты», дававшие право на участки земли. «Аграрные сертификаты» вручалисьсолдатам вместо жалования.
Отмена рабства и обещаниенаделить землей участников освободительной войны способствовали привлечению насторону патриотов широких масс Венесуэлы.
В Ангостуре Боливарпредпринял еще одно важное мероприятие, значительно укрепившее позициипатриотов: он начал вербовать европейских добровольцев для борьбы с испанцами.На зов Боливара откликнулись тысячи людей, которым были дороги идеалы свободы.Среди них были представлены почти все национальности Европы. Тут были ирландцы,боровшиеся за освобождение своей родины от английского господства, исвободолюбивые англичане (намеревался приехать великий поэт Байрон,впоследствии отдавший свою жизнь в борьбе за независимость Греции), тут были инемцы, шведы, итальянцы, поляки, были и русские: Иван Миллер, отличившийся вомногих битвах, и подполковник Иван Минута, участник многих сражений.
В начале 1819 года вАнгостуре собрался вновь избранный национальный конгресс Венесуэлы. Боливарвыступил перед ним с программным заявлением, в котором провозгласил основныеполитические принципы освободительного движения против испанских колонизаторов.
«Нашим строем, — заявилБоливар, — должен стать республиканский строй, основанный на народномсуверенитете, на разделении законодательной и исполнительной власти, уважающейгражданские свободы, запрещающей рабство, отвергающей сословные привилегии.Организуя наши политические институты, мы должны учитывать наши традиции, нашиобычаи, наши условия. Вот чем мы должны руководствоваться, а не копироватьВашингтон».
Боливар просил конгрессподтвердить его декреты об отмене рабства и о наделе льянерос землей. Онсказал: «Цепи рабства разбиты, и Венесуэла увидела себя окруженной новымисыновьями, счастливыми сыновьями, тем самым орудия ее пленения превращены воружие свободы. Да, те, кто раньше были рабами, теперь свободны, те, кто раньшебыли врагами своей мачехи, стали защитниками родины. Излишне говорить осправедливости, необходимости и благотворности этой меры, если вы знаетеисторию илотов, Спартака и Гаити, если вы знаете, что нельзя быть свободным ирабом в одно и то же время, не нарушая естественных, политических и гражданскихзаконов. Я оставлю на ваше суверенное усмотрение изменение или отмену всех моихпостановлений и декретов, но я умоляю подтвердить абсолютную свободу для рабов,как если бы молил о моей жизни или жизни республики». Конгресс единодушноутвердил этот и другие декреты Боливара.
Заручившись поддержкойконгресса и реорганизовав с помощью иностранных волонтеров армию, Боливар решилвновь перейти к наступательным операциям против испанцев. На этот раз онзадумал одну из тех своих военных операций, за которую его справедливо считаютталантливым полководцем.
Осенью 1819 года, когданачался сезон дождей и Морильо стал на бивуаках, Боливар решил перейти со своейнебольшой армией снежные вершины Анд, спуститься в Новую Гранаду, освободить ееот испанцев, а затем с помощью гранадцев возвратиться в Венесуэлу и изгнать изнее Морильо.
 - Это невозможно! –заявили офицеры Боливару, когда он изложил им свой простой, но казавшийся имсовершенно неосуществимым план. Боливару, несмотря на все его красноречие иумение зажигать сердца, лишь с большим трудом удалось убедить своих соратников.Большинство из них были молодые люди. Средний возраст генералов периода борьбыза независимость был 25 лет. Боливар, которому исполнилось 36 лет, казалсясреди них стариком. Но по своему энтузиазму и юношескому пылу он превосходилмногих молодых участников освободительной войны.
В мае 1819 года армияБоливара, насчитывавшая около 1300 бойцов и 800 коней, пройдя от Ангостурычерез девственные леса 1200 километров, начала штурм Андских вершин. Погодабыла ненастная. Почти без перерыва шел дождь со снегом. В течение семи днейсолдаты Боливара шли по пояс в ледяной воде. Путь лежал через бурные речки,кишевшие кайманами, электрическими угрями и рыбой карибэ, нападавшей стаями налюдей и животных. Солдаты шли полуголые, страдая от холода, который по мереподъема все более усиливался. Многие льянерос, привыкшие к умеренному климатустепей, по ночам оставляли Боливара и возвращались обратно. На высоте в 2тысячи метров солдат начала косить горная болезнь – люди теряли зрение и слух,сходили с ума.
Чтобы избежать встречи сиспанскими отрядами, охранявшими наиболее доступные перевалы, Боливар избралсамый трудный из них – перевал Писбы.  Даже в хорошую летнюю погоду мало ктоотважился пользоваться им. Боливар же решил перейти через него, когда всевокруг было окутано непроницаемым туманом. Наконец, после 40 дней непрерывногомарша, 6 июля 1819 года, сильно поредевшее войско Боливара одолело перевалПисбы и начало готовиться к спуску. Во время подъема погибли все лошади. Ноникто не падал духом. Казалось, энтузиазм бойцов возрастал по мере того, кактаяли их силы.  Все жаждали поскорей сразиться с врагом и одержать победу.
Первый бой с испанцамипроизошел в болотистой местности Пантано-де-Варгас. Солдаты Боливара, несмотряна усталость, дрались с огромным воодушевлением. Они знали, что поражениеозначает для них не только верную гибель – за их спиной был перевал Писбы, — нои конец надежды на освобождение Новой Гранады и Венесуэлы. Особенный героизмпроявил полковник Рондон, сподвижник Паэса. Когда испанцы начали брать перевеси в рядах патриотов почувствовалось замешательство, к нему обратился Боливар:
 - Полковник Рондон,спасите отечество!
Рондон кинулся в атаку,увлекая за собой остальных. Пуля сразила Рондона, но испанцы не выдержали иотступили.
Боливар выиграл бой заПантано-де-Варгас. Но это не была решающая победа. Испанцы, которыми командовалопытный генерал Баррейро, отступили, сохраняя полный порядок. Они сосредоточилисвои силы близ моста через реку Бояку, надеясь преградить патриотам путь кстолице Новой Гранады Боготе[17].
Между тем Боливар взялобходным маневром крепость Тунху, где захватил большое количество провианта ибоеприпасов. Силы его после победы у Пантано-де-Варгас росли.
Со всех сторон стекалисьгранадцы под знамена венесуэльских патриотов.
Не теряя времени, Боливарпоспешил встретиться с Баррейро. 7 августа произошла знаменитая битва у рекиБояки. У испанцев было 2940 солдат, у Боливара – 2630. И те, и другие дрались счрезвычайным ожесточением. «Дрались в полном молчании», — говорит один изучастников битвы. Всем было ясно, что именно тут, у этого моста решается судьбаНовой Гранады. Но вот ряды испанцев дрогнули. Враг начал отступать. Боливаротдал приказ: «Добить годос!» Сделав еще одно усилие, патриоты окружилииспанцев. Из 2940 испанцев спаслось бегством только 50 человек. Остальныепогибли во время боя, или были взяты в плен патриотами. Простой солдат метисПедро Мартинес взял в плен прославленного испанского генерала Баррейро. Послебоя у Бояки Боливар предложил испанскому командованию обмен пленными, но ответане получил. Ожесточение патриотов против испанцев, подвергавших население НовойГранады всяческим унижениям и издевательствам, было столь велико, что помощникБоливара гранадский генерал Сантандер приказал расстрелять захваченных в пленБаррейро и 38 испанских офицеров.
Узнав о поражениииспанских войск у Бояки, вице-король вместе с колониальными властями бежал изБоготы. От реки Бояки до столицы Новой Гранады солдаты Боливара прошли подороге, усеянной цветами. Впереди шли английские волонтеры, босые, оборванные,заросшие щетиной. Это были настоящие привидения, рассказывает очевидец, но этипривидения были людьми сильными телом и духом, ибо те, кто был слабее, навсегдаостались в горных снегах, там, где сердце разрывалось от недостатка кислорода.
Богота с восторгомвстретила своих освободителей. Возглавив гражданскую власть, Боливар поспешилотменить феодальные тяготы. Благодарное население Новой Гранады провозгласилоБоливара своим президентом, верховным главнокомандующим и присвоило ему званиеОсвободителя.
Возвратившись вАнгостуру, Боливар предложил конгрессу объединить Венесуэлу с Новой Гранадой водну республику – Великую Колумбию. «Наша сила в единстве, — убеждал Боливарчленов конгресса. – Вместе мы непобедимы, разъединенные – вновь станем легкойжертвой годос». Конгресс единодушно одобрил закон о создании республики ВеликойКолумбии, президентом которой вскоре был избран Боливар.
Успехи патриотов вызвалибольшое беспокойство в Испании. Фердинанд VII решил послать в Южную Америку новый карательныйкорпус в 20 тысяч человек. В него король включил многих демократическинастроенных военных, надеясь с посылкой их за океан убить двух зайцев: избавитьсяот своих внутренних врагов и покончить с внешними. Но вышло наоборот. Войска,сосредоточенные к отправке в порту Кадиса, восстали под руководством офицеровРиего и Кироги (Квироги) против королевского деспотизма, к ним присоединилсянарод. Простые люди Испании не желали больше участвовать в колониальной войне,которая велась в интересах кучки аристократов и богатых купцов.
Боливар никогда несомневался, что испанский народ, в конце концов, окажет поддержку патриотам. Онговорил неоднократно: «Не следует смешивать испанское правительство с испанскимнародом. Мы воюем против первого, а не против второго».
Восстание в Кадисевызвало падение реакционного правительства. Король, опасаясь потерять трон,вынужден был восстановить демократическую конституцию 1812 года. К властипришли либералы. Новое правительство поспешило предписать Морильо добитьсяперемирия с Боливаром.
Морильо после некоторогоколебания повиновался. Он предложил Боливару заключить перемирие. Освободительсогласился, но лишь после того, как Морильо признал патриотов воюющей стороной.
Перемирие оказалосьнепродолжительным. Прошло несколько месяцев, и в Испании опять взяли верхреакционеры. Фердинанд VIIвновь начал лихорадочно готовить военную экспедицию в Венесуэлу. Узнав об этом,Боливар возобновил военные действия. Нельзя было терять ни одного дня: нужнобыло овладеть всей территорией Венесуэлы, чтобы воспрепятствовать высадкекарателей из-за океана.
На этот раз военныесобытия развивались со стремительной быстротой. Армия Боливара начала наступлениена Каракас, который испанцы сдали без боя, заняв выгодные позиции у селенияКарабобо. Именно там надеялись они нанести решительное поражение патриотам.Этим надеждам не суждено было осуществиться.
На этот раз испанцывстретились у Карабобо с настоящей армией, которой командовали опытныеполководцы. Правда, испанцы были лучше вооружены, чем патриоты, но последниедрались не только геройски, но и с большим искусством. Боливар умелоиспользовал конницу Паэса и отряды иностранных волонтеров. Главный удариспанцев приняла на себя британская дивизия. Когда атаки испанцев были отбиты,в бой ринулись льянерос Паэса. Их пики опрокинули небольшой отряд выдохнувшихсяиспанцев. Уцелел только небольшой отряд, успевший вовремя отступить и скрытьсяв крепости Пуэрто-Кабельо. Паэс, проявивший в битве у Карабобо чудеса героизмаи получивший в награду от Боливара звание генерала – главнокомандующего,ворвался вслед за испанцами в Пуэрто-Кабельо и захватил его. Затем Паэс занялгород Сан-Фелипе, сломов сопротивление последнего в Венесуэле испанскогогарнизона.
Таким образом, последесяти лет непрерывных боев патриоты Венесуэлы под руководством Боливара,наконец, добились освобождения своей родины от испанских захватчиков. НоБоливар прекрасно понимал, что, пока в Южной Америке остается хоть один клочокземли в руках испанцев, независимости Великой Колумбии будет угрожать серьезнаяопасность. Испанцы были уже изгнаны из Аргентины, Парагвая и Чили. Но они всееще хозяйничали в провинции Кито и в богатейшем вице-королевстве Перу.
После освобожденияВенесуэлы Боливар переправил основную часть своей армии в Новую Гранаду, откуданачал наступление на Кито. Испанцы с ожесточением, но безуспешносопротивлялись. Одержав крупную победу при Бамбоне, войска патриотов подруководством Боливара выигрывали одно сражение за другим. В этой кампаниивпервые проявился полководческий талант одного из сподвижников Боливара –молодого генерала Сукре, разгромившего испанцев в битве при Пичинче. Патриотыбыстро освободили провинцию Кито, которая присоединилась к Великой Колумбии направах автономной республики. Теперь осталось освободить древнюю землю инков –родину Тупак Амару – Перу, последний оплот испанской власти в Южной Америке.
Об этом уже давнопомышляли патриоты, боровшиеся на юге континента против испанского владычества.Их возглавлял аргентинец Сан Мартин, талантливый и смелый полководец, изгнавшийиспанцев из Аргентины. 25 июля 1822 года Сан Мартин встретился с Боливаром вэквадорском порту Гуаякиле. В течение двух дней вели переговоры два крупнейшихдеятеля освободительной борьбы народов Южной Америки.
Переговоры окончилисьнеожиданным результатом. Сан Мартин отказался от командования патриотическимисилами в Перу и возвратился в Аргентину. Может быть, этот шаг он предпринялввиду политических разногласий с Боливаром, может быть, Сан Мартин решил уйти,убедившись, что ему не поладить с Боливаром. О причинах, побудивших Сан Мартинауступить первое место Боливару, можно только гадать, ибо их переговорыпроисходили без свидетелей и оба они до конца своих дней хранили об этойвстрече полное молчание. Содержание бесед Сан Мартина и Боливара в Гуаякиле посей день остается исторической загадкой[18].
С отъездом Сан Мартинаборьбу за освобождение Перу возглавил Боливар. Задача не из легких, еслиучесть, что на древней земле инков испанцы располагали хорошо оснащенной идисциплинированной армией численностью в 18 тысяч человек. Силы Боливара непревышали 10 тысяч. Испанцы знали это. Они надеялись завлечь Боливара вглубьПеру, окружить его там и разгромить. Патриоты без труда разгадали намеренияиспанцев. Следовало немедленно пополнить армию новыми бойцами. Побывав в Лиме,где жители встретили его с восторгом, Боливар направился внутрь страны с цельюмобилизовать население на борьбу с колонизаторами.
Теперь Боливар хорошознал, что нужно сделать, чтобы привлечь на свою сторону перуанцев.
30 марта 1824 годаБоливаром был издан декрет, отменявший подушную подать с индейцев. 8 апрелядругой декрет Боливара объявлял индейцев собственниками общинных земель справом отчуждения, с тем чтобы «ни один индеец не мог остаться безсоответствующего земельного участка».
Декреты Боливарапривлекли на сторону патриотов индейское население Перу, но одновременно напугалиместных помещиков. Пользуясь отсутствием Боливара, они захватили власть в Лимеи сдали ее испанцам, которые тут же начали генеральное наступление противпатриотов. В довершение всех бед Боливар заболел тропической лихорадкой.Неуверенность и уныние быстро распространилось среди патриотов, чувствовавшихсебя в Перу слишком оторванными от своих привычных баз.
 - Что вы думаете делать?– спросили генералы Боливара, метавшегося в жару в индейской хижине в горнойдеревушке Пативилька.
 - Одержать победу! – закричалБоливар[19].
9 декабря 1824 года наравнине Аякучо, лежащей между столицей Перу Лимой и древним городом инков Кускона высоте 2500 метров над уровнем моря, армия патриотов во главе сосподвижником Боливара 28-детним генералом Сукре встретились с отборнымииспанскими дивизиями, которыми командовали прославленные испанские маршалы игенералы. В сражении участвовали: на стороне патриотов – 5780 солдат, из них4500 колумбийцев, 1200 перуанцев и 80 аргентинцев, на стороне испанцев – 9310солдат. Сражение длилось всего лишь час и закончилось полной победой Сукре.Патриоты взяли в плен вице-короля Перу Ла Сэрну, 387 офицеров, в том числе 4маршалов, 10 генералов, 16 полковников и 68 подполковников и свыше 2 тысячсолдат. Недаром эту битву называют «испанским Ватерлоо» в Америке. В рапортебольному Боливару Сукре доносил:
 - Победа одержана, Перусвободно. В качестве награды я прошу Вас оказывать мне и впредь Ваше дружелюбиеи доверие.
Как только Боливарпочувствовал себя лучше, он направился в Горное Перу. Всюду население встречалоего с ликованием. Боливар посетил столицу Горного Перу Ла-Пас и легендарноеозеро Титикака, лежащее на высоте 4 тысяч метров над уровнем моря. ЖителиГорного Перу провозгласили независимую республику и назвали ее в честь своегоосвободителя Боливией. По их просьбе Боливар написал им демократическуюконституцию. Первым президентом Боливии был избран Сукре – победитель сраженияпри Аякучо.
2 января 1826 года сдалсяпоследний оплот испанского господства в Южной Америке – гарнизон перуанскогопорта Кальяо.
Этой победой закончиласьвойна за независимость. Новый Свет, открытый Колумбом и покоренныйконкистадорами, перестал быть испанским и обрел свободу.

Глава 4. Последствияосвобождения Латинской Америки и распад Колумбийской Федерации.
Народы испанских колонийобрели свободу. В частности, Венесуэла, Новая Гранада, Эквадор, Перу и Боливиясбросили испанский гнет и провозгласили независимость. Это стало возможнымблагодаря всенародному патриотическому движению, которым руководил Боливар.Четыре республики провозгласили его своим президентом.
Свобода досталась жителямИспанской Америки дорогой ценой. В 15-летней войне за независимость погиблапочти пятая часть населения колоний. Великая Колумбия при населении в 3миллиона человек потеряла в этот период 596 тысяч человек. Особенно тяжелыепотери понесло население Венесуэлы, которое сократилось с 800 тысяч в началевойны до 659 тысяч человек в 1827 году. В ходе войны были уничтожены огромныематериальные ценности: разрушены города и селения, порты и мосты; заброшенаразработка рудников и приисков, огромный вред был нанесен сельскому хозяйству.
Республиканские законы,провозглашавшие демократические свободы и обещавшие народу различныеоблегчения, не выполнялись. Несмотря на это, многие руководители движения занезависимость именно в новых законах, в их чрезмерном либерализме, а не валчности и эгоизме плантаторов и купцов видели корень зла, основную причинувсех несчастий.
После освобождения единыйпатриотический лагерь раскололся на два течения: унитариев и федералистов.Первые были сторонниками сильной централизованной власти, они выражали интересыбуржуазии и помещиков, связанных с внешними рынками. Вторые представлялиинтересы провинциальных землевладельцев – сторонников широкой автономиипровинций.
Боливар был решительнымсторонником унитариев. Он не только выступал за сильное централизованноеправительство в пределах отдельных республик, но и за тесное единение междуреспубликами. Тесное единение, утверждал он, может обеспечить независимость,охранить молодые республики от покушений великих держав, в первую очередьАнглии и США, которые после изгнания испанцев стремились обосноваться в ЮжнойАмерике.
Между тем многиесподвижники Боливара стали проводниками интересов федералистов. Сантандер,вице-президент Новой Гранады, и Паэс, командующий войсками в Венесуэле ифактически  полновластный ее правитель, делали все возможное, чтобы расколотьВеликую Колумбию на самостоятельные части. Они оба искали поддержки у крупныхпомещиков и негоциантов. Боливар с его идеалом единства, с его планамипродолжать борьбу с испанцами за освобождение Кубы и Пуэрто-Рико стал для людейтипа Сантандера и Паэса главной помехой в достижении их целей. УстранитьБоливара, лишить его власти и авторитета – вот к чему будут стремиться этибывшие сподвижники Освободителя. Пытаясь замаскировать свои подлинныенамерения, они обвиняли Боливара в желании установить единовластие и чуть ли непровозгласить себя императором.
В действительности жеидея провозглашения Боливара императором исходила из тех кругов, которыестремились избавиться от него. Они знали, что Боливара-императора будет легчеустранить, чем Боливара-освободителя.
Боливар отказался слушатьтех, кто соблазнял его званием императора. Он им ответил: «Мне суждено бытьосвободителем, это мой старый мундир. Звание освободителя для меня ценнеевсего, я не думаю обесчестить себя, сменив его на трон императора»[20].
В том же году Боливарприехал в Боготу, где правил от его имени Сантандер, и приступил к исполнениюсвоих обязанностей президента Великой Колумбии. Сантандер и егоединомышленники, притворяясь друзьями Боливара, готовились произвестипереворот. Боливар знал об этом, но ничего не предпринимал против заговорщиков.Он ожидал, что континентальный конгресс, заседавший в то время в Панаме,одобрит его план латиноамериканской конфедерации и тем самым нанесет удар посепаратистским элементам.
Боливар надеялся привлечьк участию в конфедерации, кроме Великой Колумбии и Перу, Чили, Боливию,Мексику, Центральную Америку и Аргентину.
Континентальный конгресс,на котором Боливар не смог присутствовать, заседал в Панаме с 22 июня до 25июля 1826 года. Он принял резолюцию о «вечной конфедерации» испано-американскихреспублик, договор о взаимной защите и военную конвенцию. Однако ни одна изреспублик, даже Великая Колумбия, их не ратифицировала. Континентальный конгресспостановил собираться раз в два года в городе Такубайе (Мексика). Это сильнообеспокоило Боливара. Он опасался, что близость Такубайи к США позволитсевероамериканскому правительству влиять в выгодном для него направлении наиспано-американские республики. Конгресс в Панаме, писал Боливар, уподобилсядревнему греку, который с берега пытался управлять плывущим в море кораблем.Континентальный конгресс не оправдал надежд Боливара. Это поняли и противникиБоливара – Сантандер, Паэс и те, кто стремился от него избавиться.
Из Боготы, где Боливаруудалось наладить отношения с Сантандером, Боливар поспешил а Каракас. Нужнобыло попытаться наладить отношения с Паэсом, убедить его в необходимостиподдержать единство Великой Колумбии. Авторитет Боливара был еще столь велик,что Паэс не посмел на этот раз открыто выступить против него.
Но все это победы былинепрочными. А Перу произошел переворот, власть захватили враги конфедерации.Они отменили централистскую конституцию. Противники единения укрепились и в Эквадоре.Сантандер в Новой Гранаде подготавливал ее отделение от Венесуэлы.
Боливар в сопровождении800 венесуэльских ветеранов поспешил из Каракаса обратно в Боготу. Прибыв встолицу Новой Гранады, он отстранил Сантандера от власти и вновь взял браздыправления в свои руки. Он ведь продолжал оставаться президентом ВеликойКолумбии. Однако волнения в боливарийских республиках не прекращались.Восставали солдаты, которым месяцами не платили жалованья, крестьяне,требовавшие обещанной земли, и рабы – обещанной свободы, генералы, мечтавшиестать диктаторами, сторонники испанцев, не терявшие надежды на возвращениеколонизаторов.
В 1827 году Боливаробъявил выборы в законодательные органы Новой Гранады. На выборах победуодержали сторонники Сантандера. Не находя опоры среди своих товарищей пооружию, Боливар совершил шаг, который ускорил его падение. Он обратился заподдержкой к католической церкви. Боливар восстановил некоторые церковныепривилегии, он ополчился против «офранцуженных смутьянов» — свободомыслящих, закрылуниверситет в Боготе, студенты которого требовали демократических свобод.
Союз Боливара с заклятымиврагами испано-американской независимости оттолкнул от него многих либеральнонастроенных патриотов. Друзья Сантандера не жалели красок, рисуя Боливаракровожадным диктатором, хотя в действительности он особых репрессивных мерпротив своих противников не принимал. В масонских ложах все чаще сталипоговаривать о необходимости предать смерти «тирана». В ночь на 25 сентября1829 года группа заговорщиков во главе с французом Орманом и венесуэльцемКарухо – ярых республиканцев захватила президентский дворец с намерением убитьБоливара. С помощью своей подруги Мануэлиты Саенс Боливару удалось спасти своюжизнь. Преданные войска быстро покончили с заговорщиками. Главные виновникибыли осуждены на смерть. Их вдохновитель Сантандер отделался заключением вкрепость.
Боливар, считая, чтоэтими мерами он достаточно укрепил свое положение в Боготе, направился вГуаякиль, откуда объявил войну реакционному перуанскому правительству, войскакоторого вторглись в Боливию и Эквадор в надежде присоединить их к Перу. Спомощью генерала Сукре Боливар остановил перуанцев и заставил их заключить мир.
После войны с ПеруБоливар, поддерживаемый церковной иерархией и консерваторами, стал добиваться,чтобы его провозгласили пожизненным президентом. Он обратился к народу спризывом высказаться о форме правления. Этим воспользовались Паэс и егоединомышленники в Венесуэле. Послушный им конгресс в Каракасе расторгнул союз сНовой Гранадой и провозгласил самостоятельность Венесуэлы. Тем самым Боливароказался лишенным каких-либо атрибутов власти на своей родине. 15 января 1830года возвратился Боливар из Эквадора в Боготу, где собрался конгресс ВеликойКолумбии, призванный решить будущую форму правления республики.
Один из современников такописывает въезд Боливара в столицу Новой Гранады: «Центральные улицы былипразднично разукрашены. По ним шеренгами выстроились все войска гарнизона…Можно утверждать, что каждый, у кого была лошадь или кто мог ее раздобыть,выехал встречать Боливара. Балконы, окна и крыши были полны народа. Но вся этаогромная толпа вела себя сдержанно. Артиллерийские залпы и колокольный звон невызывали восторга. Инстинкт подсказывал народу, что это торжество было в действительностипохоронами Великой Республики, а не победным возвращением ее овеянного славойОсвободителя».
Боливар направилконгрессу послание, в котором отказывался от кандидатуры в президенты и просилустановить сильную исполнительную власть. Послание заканчивалось следующейфразой: «К стыду моему, я должен признаться, что независимость – единственноеблаго, которого мя добились за счет всех остальных благ».
Анархия между темразгоралась все с большей силой. Усиливались волнения в войсках. В самой Боготелиберальная оппозиция требовала изгнания Боливара и возвращения к властиСантандера.
Хотя председателемконгресса был избран друг Боливара генерал Сукре, конгресс несколько месяцев нерешался ни принять отставку Боливара, ни оставить его у власти. Наконец, 4 мая1830 года либералы взяли верх: отставка Боливара была принята, и президентомбыл назначен враждебный Боливару генерал Хоакин Москера.
Несколько дней спустяБоливар заявил, что окончательно отказывается от политической деятельности иуезжает в Европу. Не успел Боливар оставить Боготу, как его верный друг исподвижник генерал Сукре был предательски убит из-за угла.
В Картахене, куда прибылБоливар в июле 1830 года, его настиг новый удар. Венесуэльский конгресс объявилОсвободителя «главным виновником всех несчастий республики» и потребовал отвластей Новой Гранады немедленно изгнать его из пределов страны. Боливар,однако, медлил оставить Картахену. Он все еще не терял надежды, что положениеизмениться и его вновь призовут к власти.
В октябре 1830 года единомышленникиБоливара произвели в Боготе переворот. Временным президентом был провозглашенпреданный Боливару генерал Урданета, который поспешил предложить ему возглавитьновое правительство. Боливар отказался, он решил дождаться выборов.
Между тем здоровье егоухудшалось с каждым днем. 24 октября из города Соледад, где он в то времянаходился, его перевезли в тяжелом состоянии в небольшую рыбацкую деревушкуСанта-Марта, а оттуда – в поместье Сан-Педро Алехандрино, принадлежавшееиспанцу стороннику патриотов Хоакину де Миер.
По побережью быстрораспространялся слух, что Боливар умирает. В Сан-Педро со всех сторон сталистекаться верные соратники Боливара: солдаты и офицеры, большинство их них –изгнанники из Венесуэлы. Круглые сутки дежурили они у спальни, где в гамакемедленно умирал Освободитель.
16 декабря Боливарпродиктовал последний манифест к своим соотечественникам: «Колумбийцы! Выявляетесь свидетелями моих усилий обеспечить свободу там, где господствовалранее деспотизм. Я трудился с самопожертвованием, не щадя своего имущества испокойствия. Я оставил власть, когда убедился, что вы сомневаетесь в моембескорыстии. Мои враги использовали вашу доверчивость и растоптали все самоесвятое для меня: мою репутацию и любовь к свободе. Я жертва моих преследователей,это они загнали меня на край могилы. Но я их прощаю. В час расставания моялюбовь к вам обязывает меня высказать мое последнее пожелание. У меня нетдругой славы, кроме как укрепление Колумбии. Все должны трудиться на благоединства: народы, подчиняясь нынешнему правительству, дабы избежать анархии;священники, вознося молитвы к небу; военные, используя свою шпагу в защитусоциальных завоеваний. Колумбийцы! В предсмертный час я думаю о благе Родины.Если смерть моя будет способствовать прекращению раздоров и укреплениюединства, я без ропота сойду в могилу»[21].
Ослабевшая рука Боливарамедленно поглаживала томик «Общественного договора» Руссо, с которым он никогдане расставался. Этот томик, во имя которого, как отметил одни историк, ЮжнаяАмерика пролила реки крови, Боливар завещал университету в Каракасе. Таковобыло его последнее распоряжение.
17 декабря 1830 года,ровно 11 лет спустя после подписания декрета об объединении Новой Гранады сВенесуэлой в республику Великой Колумбии, Боливара не стало. Он умер в47-летнем возрасте. Как выяснилось впоследствии, смерть была вызванаскоротечной чахоткой.
Боливара похоронили вСан-Педро. В 1842 году по решению венесуэльского конгресса его останки былиперенесены в Каракас и захоронены в кафедральном соборе.
Так закончил свойжизненный путь Симон Боливар, которого по сей день народы Латинской Америкиназывают освободителем.

Заключение.
Много лет прошло со днясмерти Симона Боливара. Давно уже во всех столицах Америки воздвигнуты в егочесть памятники. Имеется памятник Боливару и в Риме, на Священном холме, там,где он когда-то поклялся освободить свою родину от испанского владычества.
Именем этогонационального героя в Венесуэле называют практически все. Самая высокая вершинастраны — 5 тысяч метров — это пик Боливар. Альпинисты, покорившие ее, во времявосхождения несли на себе его бюст, чтобы установить его как можно выше. И имэто удалось — бюст стал самым высокогорным Боливаром в мире.
Центральные площади всех,даже самых крошечных, городов Венесуэлы называются именем Симона Боливара. Наних в обязательном порядке стоит его памятник.
Причем установкапамятников проводится городскими властями с обязательным соблюдением рядаусловий: если Боливар одержал победу в сражении непосредственно в окрестностяхданного города, его бронзовое изваяние должно сидеть верхом на коне собнаженным оружием. Те же города, через которые или рядом с которыми он хотя быоднажды проезжал, должны ограничиваться только бюстом героя. Вызывает, правда,удивление тот факт, что скульпторы разных провинций Венесуэлы изображаютБоливара как-то уж очень по-разному, так что порой просто невозможно поверить вто, что все эти многочисленные памятники посвящены одному и тому же человеку.Зато на национальной государственной валюте, которая называется венесуэльскийболивар, он выглядит весьма внушительно.
Но все же в основном ваятелилюбят изображать Боливара человеком исполинской фигуры на могучем коне сошпагою в руке. Однако этот образ столь же далек от подлинника, как и книги оБоливаре, в которых он рисуется как прототип всех гражданских добродетелей, каксверхъестественный человек, без недостатков и людских слабостей. ТакогоБоливара никогда не существовало.
В действительностиБоливар был ниже среднего роста, со лбом, испещренным с раннего возрастаморщинами; над его черными живыми глазами нависали густые, правильной формыброви; прямой и длинный нос, выдвинутые скулы, впалые щеки, некрасивый рот идовольно толстые губы, зубы ровные и белые, уши большие, волосы черные, тонкиеи вьющиеся, грудь узкая, лицо оливкового цвета – таким рисует Боливара егоадъютант ирландец О’Лири.
Посвятив свою жизнь делуосвобождения колоний от испанского ига, Боливар продолжал оставаться сыномсвоего класса, ему были присущи стремление к власти, честолюбие, егополитические взгляды не отличались последовательностью, народовластие онпонимал как правление небольшой группы просвещенных людей. Но, в общем, онправильно оценивал задачи борьбы за независимость.
Боливару не были чуждымногие человеческие слабости: он был расточителен, любил окружать себя пышнымдвором. Но мог и безропотно сносить месяцами, годами самые различные лишения,участвовать в опаснейших походах, драться в жестоких сражениях, житьвпроголодь.
Это верно, что деньги недержались в его руках. Но он был не транжиром, а большим бессребреником. Всесвое состояние, одно из крупнейших в Венесуэле, Боливар израсходовал на делоосвобождения родины. Когда он умирал, у него не было ничего.
Боливар ненавиделколонизаторов. Целью его жизни было добиться освобождения Южной Америки отиспанского господства. В Ангостуре на банкете, данном в его честьпредставителем американского правительства Ирвингом, Боливар залез на стол,прошелся по нему, растоптал посуду и сказал: «Так я пройдусь от Атлантическогодо Тихого океана, пока не покончу с последним колонизатором». Это свое обещаниеон с честью выполнил.
Историки подсчитали, чтоБоливар участвовал в 472 сражениях. В большинстве из них силы противника вомного раз превосходили силы патриотов, но это отнюдь не останавливало Боливара,который, несмотря на неоднократные поражения, вновь и вновь обрушивался наврагов, уверенный в конечной победе.
С горсткой смельчаковБоливар переходит в 1813 году Андский хребет, одерживает ряд побед над во многораз превосходящими его силами противника и освобождает Каракас. Во главенескольких сот храбрецов начинает он свой поход в 1816 году против 20-тысячнойармии Морильо. В 1819 году с отрядом босых и голодных бойцов Боливар вновьосиливает Анды и разбивает могущественные армии испанцев в Новой Гранаде.
Боливар, как ибольшинство его соратников, не был профессиональным военным. Стратегии итактике, военному искусству он о другие патриоты учились на поле брани, училисьна своих поражениях, на ошибках и учились хорошо. В результате эти вышедшие изнарода генералы, над которыми в начале издевались и смеялись испанские офицеры,разгромили прославленных испанских маршалов, перед которыми в свое времяотступали наполеоновские войска.
Многие латиноамериканскиеисторики и исследователи часто называют Боливара великим человеком. В чем жезаключается величие Боливара? На мой взгляд, в том, что он сумел во время войныза независимость стать выразителем чаяний простых людей – индейцев, негров,льянерос, поднявшихся на борьбу с колонизаторами.
Именно эти простые люди,которые в свою очередь верили Боливару, вынесли на своих плечах всю тяжестьосвободительной войны. Это они гибли в снежных буранах при переходе Анд и вдебрях лесов. Это они одерживали блестящие победы у Бояки, Карабобо, Аякучо.Это их стойкость, мужество и самопожертвование позволили в конечном счетеизгнать испанских колонизаторов с американского континента.
Это вовсе не означает,что между участниками войны за независимость не существовало глубокихпротиворечий. Наряду с гнетом испанских колонизаторов население колонийподвергалось жестокой эксплуатации со стороны местных помещиков. Многие из нихопасались, что война за независимость перерастет в социальную революцию,направленную против эксплуататоров. Именно поэтому они старались не выпускатьнародные массы из-под своего контроля. Однако, несмотря на наличие острыхсоциальных противоречий внутри патриотического лагеря, общее желание избавитьсяот испанского гнета объединяло широкие слои колониального общества в борьбе занезависимостью
Боливар олицетворял собойэто единство. Он пользовался доверием помещиков и негоциантов – креолов, бывшихрабов-негров, свободных льянерос и городской бедноты. Под его руководством большаячасть Южной Америки добилась независимости, в бывших испанских колониях былустановлен республиканский строй, отменено рабство, провозглашеныдемократические свободы. Но многие из этих завоеваний были толькопровозглашены, а не проведены в жизнь. Поместья колонизаторов вдействительности не были разделены, а перекочевали в руки ловких спекулянтов.Солдаты обещанной земли не получили, их «аграрные сертификаты» были скупленыловкими дельцами. Многие другие обещания оказались невыполненными. Вместо идеальногореспубликанского порядка после освобождения началась борьба между унитариями ифедералистами, непонятная широким массам, о благосостоянии которых никто незаботился. Боливар пытался разобраться в создавшемся положении и не смог.
После провозглашения независимостиБоливар постепенно отходит от народных масс, сближается с консерваторами итерпит свое первое подлинное поражение: теряет доверие масс. От этого пораженияему уже не оправиться. Жизнь Боливара – это еще один яркий пример того, чтодоверие народа и служение ему делает подлинно великим государственного деятеля.Достаточно потерять это доверие и герой превращается в немощное создание,словам которого перестают верить и действия которого уже не оказывают влиянияна ход исторических событий.
Но будем справедливы кБоливару. Не только он не видел пути, идя по которому новые страны могли быдостигнуть прогресса и благоденствия. Не видели этого пути и противникиБоливара.
Война за независимостьпринесла ликвидацию колониального режима и политическую независимость всемиспано-американским странам, за исключением Кубы и Пуэрто-Рико. Вслед заизгнанием колонизаторов были отменены монопольная торговля и всевозможныеограничения и запреты. В большинстве стран было запрещено рабство и ограниченыправа церкви. Во вновь возникших государствах был установлен республиканскийстрой. Была упразднена инквизиция, отменены дворянские титулы. Таким образом, врезультате войны за независимость в какой-то степени были осуществленыпоставленные задачи.
Коренных изменений, однако,в социально-экономической структуре стран Испанской Америки не произошло.Большая часть населения продолжала подвергаться феодальной и полуфеодальнойэксплуатации.
После смерти Боливара егоимя неоднократно пытались использовать в своих целях различные диктаторы. Быласоздана даже целая теория так называемого «демократического цезаризма», покоторой народы Латинской Америки якобы еще не доросли до демократии и ими можноуправлять только с помощью «крепкой руки», насилия, диктатуры. Сторонники этойтеории извращали образ Боливара, представляя его как диктатора, якобы спрезрением относившегося к простым людям и широко открывшего двери ВеликойКолумбии для представителей иностранного капитала[22].
В  самый разгар  Войны за  независимость,  в августе 1815  г.,  Боливар писал о  том, что  «мало найдется ис­панцев в Америке, будь то военачальники, младшие офи­церы, солдаты  или  гражданские  липа»,  которых  нельзя было  бы уподобитьорганизаторам чудовищных по своей жестокости репрессий. Освободительнеоднократно резко осуждал   политику   Испании   в   Новом   Свете,   террор  и зверства   испанской   военщины.   И   не   просто   осуждал: в некоторых изего высказываний прорывается поистине пламенная ненависть к мучителям егородины.  «Свире­пость,  свойственная  испанскому характеру,  проявлялась стольразнообразно во всех провинциях Южной Америки, опустошенных их враждебнымидействиями, что рассказ о  злодеяниях...  никогда  бы  не кончился...  Испанияпо­ставила себе целью стереть с лица земли Новый Свет, уничтожить    его   обитателей...»    Испания   уподобляется «дряхлеющей змее, шипящей от злобы».По словам Бо­ливара, для нее типичны «такие низменные страсти, как месть,властолюбие и алчность». Характеризуя свое от­ношение к Испании, Освободительповторяет слова извест­ного французского просветителя Рейналя: «Пришло времязаплатить испанцам казнями за казни и утопить эту расу палачей в их собственнойкрови или в морских волнах». И как естественный вывод: узы, связывавшие Америкус    Испанией,    порваны;     «ненависть,    внушаемая    нам Испанией, больше, чем океан,  отделяющий нас  от  нее. Легче  соединить  два  материка,чем духовно примирить обе страны… слишком много страданий приносит нам этамачеха, не имеющая на нас никаких прав». В ответ на массовый     террор    колонизаторов     Боливар     выпустил в июне 1813 г. манифест, в которомобъявлялась «война насмерть»   испанцам и  их  сторонникам,  декретировалсяреволюционный террор[23].
И все же справедливаяненависть никогда не засти­лала глаза Боливару, который стремился проводитьгрань между реакционными и прогрессивными силами Ис­пании, высоко ценил испанскуюгуманистическую тради­цию. Так, он неоднократно апеллировал к наследию ЛасКасаса, предлагал назвать столицу независимого государ­ства, долженствовавшегообъединить Новую Гранаду (современные Колумбия, Панама и Эквадор) и Венесуэлу,именем великого испанского гуманиста.
Народы Латинской Америкис особой гордостью и уважением вспоминают своих славных героев войны занезависимость, которые никогда не отступали перед трудностями, не страшилисьопасностей, не сдавались перед врагом и, в конце концов, одержали победу надним. Среди этих героев имя Симона Боливара занимает одно из первых мест.

Источникии литература
Источники
1. Боливар С. Избр. Произведения,1812-1830. М., 1983.
Литература
2. Альперович М.С,Слёзкин Л.Ю. Образование независимых государств в Латинской Америке. М., 1966.
3. Гусев В. И. Горизонтысвободы: Повесть о Симоне Боливаре. — М.: Пламенные революционеры, 1972.
4. Лаврецкий И.Р. «СимонБоливар», М., 1958.
5. Лазарев М.И.  Правовыевоззрения Симона Боливара. Очерк. М., 2001.
6. Mapкс К.Боливар-и-Понте.— Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 14.
7. Маршал Ф., Крейн Б.Боливар. М., 1944.
8. Симон Боливар: историяи современность. М., 1985.
9. Шемякин Я. Г.«Латинская Америка: традиции и современность». — М., 1987.