СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 3. ПОЛИТИКА КОММУНЫ В ОБЛАСТИИСКУСССТВА И ЛИТЕРАТУРЫ 5
ГЛАВА 2. ПОЛИТИКА КОММУНЫ В ОБЛАСТИПРОСВЕЩЕНИЯ И ОБРАЗОВАНИЯ 11
ГЛАВА 3. ПОЛИТИКА КОММУНЫ В ОБЛАСТИ
РЕЛИГИИ 14
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 17
ПРИМЕЧАНИЯ 19
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 23
ВВЕДЕНИЕ
Одной из наиболее важныхи интересных тем Новой истории является Французская Коммуна 1871 года. Эта темав последнее десятилетия особенно актуальна, так как ранее она излагаласьисключительно с позиций марксизма-ленинизма как первый пример диктатурыпролетариата. Сейчас, когда на историка не давят идеологические ограничения,необходимо пересмотреть этот вопрос.
Конечно, в одной работеневозможно охватить этот короткий (72 дня), но чрезвычайно насыщенный период.Поэтому эта работа ограничивается вопросом политики коммуны в области культуры.Эта тема чрезвычайно важна, так как культура отражает идеологию общества, иочень важно для изучения сущности коммуны определить ее отношение к искусству,литературе, религии, просвещению и образованию.
Следовательно,поставленная перед автором работы цель заключается в изучении политики коммуныв сфере культуры. Задачи этой работы таковы: а) исследовать деятельностькоммуны в области просвещения и образования; б) исследовать политику коммуны всфере искусства, театра, литературы; в) определить отношение коммуны к религии.
Работа строится попроблемному принципу.
В качестве источников былииспользованы следующие документы.
Источники «О введениисветского обучения в школе III округа»[1],«О бесплатной выдаче учебных пособий учащимся коммунальных школ III округа»[2],«О замене священников и монахов светскими учителями»[3],«Последнее распоряжение Коммуны о светской школе»[4],«Об открытии профессиональной школы в V округе»[5],«Общий циркуляр Вайяна (делегата по просвещению) о профессиональномобразовании»[6]и «Декрет Коммуны об увеличении жалования учителям»[7]дают сведения о политике коммуны в области просвещения и образования. Крометого, источники «О замене священников и монахов светскими учителями» и«Последнее распоряжение Коммуны о светской школе» показывают отношение коммунык церкви. Этому же способствует изучение документа «Декрет Коммуны об отделениицеркви от государства»[8].
Для работы над вопросомполитики коммуны в сфере искусства я использовала следующие источники: «Осоздании федерации художников Парижа»[9],«Из письма художника Гюстава Курбе к отцу от 30 апреля 1871 года о своейдеятельности во время коммуны»[10],«Декрет о передаче театров в руки артистических коллективов»[11],«Декрет Коммуны о свержении Вандомской колонны»[12],«Декрет о разрушении церкви Бреа»[13],«Декрет о разрушении Искупительной часовни Людовика XVI»[14].Три последних источника позволяют понять, какова была политика коммуны поотношению к памятникам реакции.
Также мнойбыли использованы книги Керженцева П. М. «История Парижской Коммуны»[15] и коллективная «ИсторияПарижской коммуны 1871 года».[16]эти монографии богаты фактическим материалом, иллюстрациями, основаны набольшом круге источников, содержат из последних много цитат.
Недостаткомэтих работ является тот факт, что они все пронизаны идеологиеймарксизма-ленинизма и все оценивается с это точки зрения.
ГЛАВА1. ПОЛИТИКА КОММУНЫ В ОБЛАСТИ ИСКУССТВА И ЛИТЕРАТУРЫ
Наиболее ярко и полно политику коммуны в области искусстваможно проследить по отношению к театрам, так как за короткий срок своегосуществования коммуна больше всего мероприятий провела по отношению к театрам.Это, вероятно, связано с тем, что театры предполагают массовое посещение, ихгораздо легче использовать для пропаганды сразу же, тогда как для созданиясоответствующих памятников литературы, скульптуры, живописи надо время.
В 1870 – 1871 годах вПариже было 27 театров, 7 больших концертных залов и цирк. В первые дни коммунычасть актеров вместе с буржуазией бежала из столицы. Во время коммуныдействовало около 7 театров и ряд концертных залов.[17]
Но некоторые театральныетруппы под предлогом гастролей уехали в Лондон.
Коммуна это разрешила,так как слышала постоянные жалобы на то, что театры не делают сборов. Поэтому вводевиле, например, осталось только четыре актера. К концу апреля ряд театрапрекратили работу. Видя это, коммуна положила конец дальнейшему отъездуактеров.[18]
В истории театральнойполитики Парижской Коммуны намечаются два театра: с 18 марта по третью декадуапреля 1871 года и с конца апреля по «кровавую неделю». Во время первого этапаведали театрами ЦК национальной гвардии, во время второго – мэры, отдельныевоеначальники, что привело к многовластию.
Сначала были популярныпрудонистские воззрения, согласно которым искусство должно быть независимым,свободным от опеки со стороны государства. Эти воззрения отчасти проявились ввозникновении и деятельности Федерации артистов, возникшей в середине апреля.Она впервые объединила в единую семью и на равных правах всех артистов, дотоледелившихся на белую и черную кость актерского мира.
Коммуна приветствоваласоздание Федерации артистов, рассматривая ее как актерскую помощь в делеширокого развития зрелищной жизни и в осуществлении предпринятых ею кореннойреформы театра. Но деятельность Федерации приобрела нежелательный уклон:настаивая на своей независимой аполитической позиции, Федерация собираласьдавать благотворительные концерты в помощь раненым обоих борющихся лагерей.
Кроме того, многие членыФедерации намеревались только спастись от мобилизации, так как коммуна,заботясь о нуждах искусства, фактически освободила членов Федерации от посылана фронт.[19]
С конца апреля коммунаперешла к решительной борьбе с саботажем в театрах. Так как Гранд Опера стояладемонстративно закрытой, то комиссия общественной безопасности сметила еедиректора Эмиля Перрена и назначил молодого артиста, певца Эжена Гарньевременным исполнителем обязанностей директора.
23 апреля состоялсяблаготворительный спектакль – «Спектакль в пользу вдовы Дюваль» при участииартистов Комеди Франсез и Жимназ в пользу семей раненых и убитых национальныхгвардейцев.
Главный контингентпублики составляли рабочие, так как высшие классы бежали из Парижа.
Вообще многие театры нехотели подчиняться политике коммуны. С нескрываемой враждебностью относилось ккоммуне и руководство Комеди Франсез – чиновники-бонапартисты. Но ее директорЭдуард Тьрри, чтобы не вызывать недовольства коммуны, давал каждый деньспектакли, удерживал актеров от чересчур резких враждебных выступлений. Но в тоже время он не хотел идти навстречу пожеланиям коммуны: не желал снижать ценына места, обновлять репертуар, упорно ставил на сцене исключительно пьесы изклассического репертуара – «Андромаху» Рассина и пр.
В театре Жимназ ставилипри коммуне пьесы Дюма-сына, Ожье, Гондине, Мейльяна и Галеви, Сарду, постоянноразнообразили программу, показывая каждый вечер несколько живых и короткихпьес.
Но во всех театрах Парижашли старые дореволюционные пьесы. Коммуна неоднократно высказывала пожелания обобновлении репертуара, его большей политической насыщенности и приближенности кзлобе дня – но безуспешно, прежде всего потому, что такие пьесы не были ещесозданы. Более-менее идейно созвучный коммуне репертуар нашел себе местоглавным образом на знаменитых «правительственных» концертах в Тюильрийскомдворце 6, 11 и 18 мая: исполнялись республиканские и революционные стихи,песни, сатиры, патриотические стихотворения и, разумеется, «Марсельеза».[20]
В мае многие закрытыетеатры возобновили работу, в ряде из них были снижены цены на места,происходило преобразование трупп в самоуправляющиеся ассоциации; все ширеразвертывалось проведение благотворительных концертов.
19 мая Эдуард Вайянпредложил передать театры в ведение делегации просвещения по примеру революцииконца XVIII века, которое и было принято.[21]
«Декретом о передаче театров в рукиартистических коллективов» отменялись всякие субсидии и привилегии для театров,с тем, чтобы «прекратить систему эксплуатации театров одним директором илигруппой предпринимателей и заменить ее в кратчайший срок системой ассоциаций».[22]
Что касается живописи,скульптуры и т. д., то важным решением стало создание 14 апреля 1871 года Федерациихудожников.[23]
В определении коммунойместа искусства в жизни общества отмечаются две тенденции: часть ратовала заавторское искусство, «освобожденное от всякой государственной опеки».[24]
Другая часть коммунысклонялась к тому, что рассматривала искусство как одно из могущественнейшихсредств воздействия на массы, чтобы искусство воспитывало их, популяризировало срединих идеалы коммуны.
Коммуна приглашала всехграждан вносить «любые предложения, проекты, пожелания, имеющие целью прогрессискусства».[25]
Политика коммуны поотношению к художникам была достаточно тактична и гибка. Новое правительствохотело сотрудничать со всеми, кто этого желал, и не только сотрудничать, но ивовлекать художников в орбиту своего влияния, выдвигать перед ними определенныеидеалы.
Но коммунапросуществовала слишком недолго, чтобы можно было дать развернутую картину,которую можно было бы назвать ее эстетической системой. Появляющиеся в печативысказывания затрагивали частные, конкретные вопросы.
Крупных художественныхпроизведений создано за эти 72 дня не было, зато интересные находки были вграфике коммуны: встречаются карикатуры на внешних врагов, карикатуры навнутренние темы (Домье, начинающие Пилотель, Саид). Так же интересны зарисовкис натуры, наброски.[26]
Положительным моментом вдеятельности коммуны было то, что она стремилась популяризовать искусство,сохранить его памятники. Но в то же время коммуна распорядилась несколькопамятников разрушить. Это было сделано по политическим соображениям.
Было постановленоразрушить Вандомскую колонну как «варварский монумента, символ грубой силы иложной славы, апологии милитаризма, отрицания международного права…посягательства на один из трех главных принципов Французской Республики – напринцип братства»[27].Хотя колонна была поставлена в честь Наполеона I, колонна ассоциировалась всознании масс с последним Бонапартом.
Было решено уничтожитьцерковь Бреа как «оскорбление памяти июньских побежденных, павших за дело народа»[28],а также постановлено, что «Площадь, на которой стоит церковь Бреа, будетназываться Июньской площадью».[29]
Также коммуна постановиларазрушить «вечное оскорбление первой Революции и постоянный протест реакциипротив народного правосудия»[30] — искупительную часовню Людовика XVI.
Однако разрушение этихпамятников предполагало возведение на их месте старых памятников новыхмонументов, которые запечатлели бы «в памяти потомства какие-либо славныезавоевания в области науки, труда или в достижении свободы».[31]
За 72 дня существованияФранцузской Коммуны ее художественная литература не успела развиться. В газетахкоммуны печатались фельетоны Пьера Везинье (1826 – 1902), посвященные борьбефранцузской провинции против декабрьского переворота или разоблачению дворцовыхтайн II империи; неизданные повесть Эжена Сю «Жанна и Луиза» о жертвахдекабрьского переворота; некоторые романы и повести безвестных авторов.Публикация почти всех этих произведений оборвалось с гибелью коммуны.
Влияние коммуны налитературу сказалось позже, в ссылке, в подполье – например, создание в июле1871 года «Интернационала» Потье.[32]
В целом политика коммуныв области искусства и литературы была весьма активна. Коммуна видела рольискусства в идеологическом воздействии на массы. Правда, за короткий срок еесуществования практически не было создано соответствующих ее духу памятниковискусства и литературы. Но коммуна стремилась публиковать и ставить на сценереспубликанские и революционные произведения.
Разумеется, реакционнонастроенные деятели искусства отрицательно восприняли идею коммуны и устраивалисаботажи. Коммуна с этим боролась, но не так активно, как хотелось бы советскимисторикам, которые обвиняли ее в мягкости и в том, что среди значительной частикоммуны были распространены прудонистские воззрения, согласно которым искусствообъявлялось независимым от «опеки государства». Создание Федераций художников иартистов стало воплощением этой идеи.
ГЛАВА2. ПОЛИТИКА КОММУНЫ В ОБЛАСТИ ПРОСВЕЩЕНИЯ И ОБРАЗОВАНИЯ
Сразу после 18 марта былподнят вопрос о школе. Комиссия по просвещению I состава ничем особенным себя не проявила. Гораздо болееактивной была комиссия IIсостава во главе с делегатом Вайяном (с 21 апреля). Бланкист Вайян былобразованным человеком и в коммуне занимался главным образом вопросамипросвещения.
22 апреля Вайян предложилвсем изучающим вопросы общего и профессионального образования присылать своипредложения. Была создана особая комиссия для «организации просвещения». Онадолжна была установить единообразную систему просвещения во всех округах Парижаи ввести светское обучение.
Одна из первых заботкоммуны сводилась к подбору учительских кадров, так как значительная частьшкольного персонала принадлежала к духовенству (аббаты, монахи, монахини ипр.). надо было подобрать светских учителей и учительниц.
Уже 9 апреля коммунаобратилась с призвание идти работать в школы. Для привлечения учителей в школыбыло увеличено их жалование: учителя (директора) стали получать 2000 франков вгод, помощники учителя – 1500. Примечательно, что коммуна постановила, чтобыучительницы (директрисы) и помощницы директрис стали получать столько же,сколько мужчины (до этого они получали гораздо меньше).[33]
Стремясь подготовитьобязательность обучения в школе, начали подсчет детей.[34]
Наиболее сложная задачазаключалась в введении светского обучения. В документе «О замене священников имонахов светскими учителями» сообщалось: «Братья» и «сестры» христианских школпокинули свой «пост»… Невежество и несправедливость должны уступить местоПросвещению и Праву».[35]
Также предусматривалосьснабжение школьников бесплатными пособиями. В документе «О бесплатном выделенииучебных пособий учащимся коммунальных школ III округа»: «… впредь всенеобходимое для занятий учебные пособия будут бесплатно раздаваться учителям,которые получат из в мэрии. Учителя ни под каким предлогом не должны требоватьсо школьников денег в уплату за эти пособия».[36]
В мае были открыты первыепрофессиональные школы. В документе «Об открытии профессиональной школы в Vокруге»: было сказано: «В нее будут приниматься дети в возрасте от 12-ти лет и старше, вкаком бы округе они ни жили, для пополнения полученного ими в начальной школеобразования, а также для изучения какой-нибудь профессии».[37]
Также вышел «Общийциркуляр Вайяна (делегата по просвещению) о профессиональном образовании», вкотором предусматривались меры по организации профессионального обучения.[38]
В газетах коммуны мывстречаем очень много объявлений о народном образовании, исходящих от различныхмэрий и свидетельствующих о большой активности муниципалитетов и их большойинициативности. Например, среди предложений было предложение Алликса из VIII округа о создании новой школы,которую могли бы посещать родители и учителя.[39]
Гораздо меньше вниманияоказала коммуна высшей школе. Не хватило времени, да и часть профессоров истудентов стояли на стороне Версаля.
Но так как коммунануждалась в подготовленных учителях и санитарах, в конце апреля было созваносовещание делегатов от студенчества, профессуры и практикующих врачей дляобсуждения проекта реорганизации медицинского дела. Но это совещание не приняло никакого решения.Как писал один студент-медик в «Le Mot d’ordre», настоящие студенты находилисьна передовых позициях, а на совещании выступали против предложений коммуныразные шалопаи, болтающиеся по кафе.
Коммуна обращала вниманиена организацию читален (например, в лазаретах), занималась библиотеками :во главе национальной библиотеки был поставлен Эли Реклю ; было запрещеновыдавать книги на дом из библиотек, ввиду имевших место хищений книг во времяимперии.[40]
Мы может утверждать, чтозабота об образовании была одной из главных задач в культурной политикекоммуны. Она стремилась к введению всеобщего бесплатного образования, причем нетолько начального, но и профессионального, а также к бесплатной раздачеучебников. Школа стала светской. Начался подсчет учеников с тем чтобы обеспечитьвсеобщее образование. Также коммуна заботилась о читальнях и библиотеках. Онауделила мало внимания только высшему образованию – во-первых, потому, что нехватило времени, а во-вторых, многие профессора и студенту отрицательноотносились к коммуне и саботировали ее решения.
ГЛАВА 3. ПОЛИТИКА КОММУНЫ В ОБЛАСТИРЕЛИГИИ
Церковь была одним изустоев Бонапартистской империи. В эти годы в Париже насчитывалось 69католических церквей (не считая часовен и т. п.) и 42 церкви других исповеданий(лютеранских, кальвинистских, баптистских и т. д.). Число церковных конгрегаций(монастырей, братств) достигало 101 (25 мужских и 76 женских) в них было 1233монаха и 4712 монахинь.[41]
Декретом Коммуны былоутверждено отделение церкви от государства[42].Из 69 католических церквей было закрыто около 12 – 15. Обычно закрытие церквибыло связано с контрреволюционной деятельностью духовенства, которая обрываласьарестами и даже казнями (было казнено 18 священников).
Некоторые закрытые церквиоставались опечатанными, в других устраивались клубы.
Например, церковьСен-Пьер на Монмарте была закрыта с таким постановлением: «Ввиду того что попыявляются бандитами и церкви являются притонами, где попы морально убивают народи отдают страну в лапы гнусных Бонапартов, Фавров, Трошю и т. д.» – церковьзакрыть.[43]В этой церкви была организована мастерская, где 50 женщин шили военную одежду,а в часовне была создана школа для девушек. Здесь же в начале мая шли женскиесобрания. Затем церковь превратили в склад снарядов для обслуживания артиллерииМонмартского холма.
В мае ряд церквейиспользовался под склады снаряжения, припасов, как бастионы (например, Сен-Пьерде Монруж).
В одной церкви открылилазарет, в двух в середине мая были тюрьмы. Одновременно с закрытием ииспользованием церквей на общественные нужды происходит ликвидация конгрегаций,различных обществ взаимопомощи и пр. Например, в III округе вместоликвидированного бюро было создано Бюро коммунальной помощи, а в помещенииконгрегации были размещены ясли и коммунальная аптека.
Так как духовенствозанималось контрреволюционной деятельностью (священники несколько разорганизовывали демонстрации против решений коммуны; в ряде церквей былиорганизованы склады оружия), коммуна (часто по инициативе местных властей)производила систематические обыски в церквях и конгрегациях.
Обыски были произведеныпримерно в 30 – 40 церквях. Как правило, брали только находящиеся в церквяхденьги (выдавая расписки), некоторые ценные вещи для отправления на монетныйдвор или для продажи с аукциона. Но даже враги коммуны признавали, чторазгромов и бесчинств в церквях не устраивалось. Католические историкиопределяют убытки от реквизиции обычно в сумме от одной до трех-четырех тысячфранков, но это не так уж много (годовой доход неквалифицированного рабочего);с общими доходами церкви это не сравнить.
Под клубы использовалось20 церквей, причем церковные службы там обычно продолжались.
Вообще Коммуна невмешивалась в отправление церковных служб.[44]Например, в афише мэрии IX округа от 1 мая подчеркивалось, что не будетделаться никаких препятствий для богослужений. Но некоторые церкви, чтобы непривлекать к себе внимания, часто проводили службы без хора, органа иколокольного звона.Этоподтверждает, что закрытие и обыски церквей были исключительно политическимактом, а не культурным, как это пытались представить советские историки. Нельзяотрицать, что среди коммунаров было немало атеистов, но никаких преследованиесобственно религии не было.
Это подтверждает от факт,что все меры коммуны против церкви были направлены главным образом противкатолической церкви как господствующей. Некатолические церкви никто не трогал.Нет данных о закрытии или обысках церквей других исповеданий.
Аресты производилисьтакже с политической точки зрения, за религиозные взгляды никто не преследовал.Когда торговки центрального рынка ходатайствовали об освобождении священникасоседней церкви, коммуна освободила его. Другого арестованного священникаосвободили без ходатайства, поскольку было установлено, что он придерживалсяреспубликанских взглядов. [45]
Следовательно, все мерыкоммуны в области религии были направлены не против религии как таковой, апротив католической церкви как одного из главных устоев бонапартизма.Проведению богослужений никто не мешал; священников, не занимавшихсяконтрреволюционной деятельностью, не трогали; церкви некатолическихвероисповеданий не закрывали и не обыскивали.
При обысках никакихпогромов не устраивалось, а закрытые церкви использовались в общественных целяхна нужды народа: под склады, аптеки, лазареты и т. д. В целом политику коммуныпо отношению к религии можно назвать вполне корректной, так как ее действиябыли направлены не на ликвидацию «опиума для народа» и не на оскорбление чувствверующих, а на борьбу с контрреволюционной деятельностью одного из главныхустоев бонапартизма. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Хотя коммунапросуществовала меньше двух с половиной месяцев, и была занята борьбой сверсальцами и проведением в жизнь насущнейших социально-экономических мер, онане забывала о культуре и просвещении.
Политика коммуны вобласти искусства и литературы была весьма активна. Правда, за короткий срок еесуществования практически не было создано соответствующих ее духу памятниковискусства и литературы.
Коммуна, разумеется,стремилась публиковать и ставить на сцене республиканские и революционныепроизведения с тем чтобы поднимать дух парижан и пропагандировать идеалыкоммуны. Реакционно настроенные деятели искусства отрицательно это восприняли иустраивали саботажи. Коммуна с этим боролась, но в советской историографии ееобвиняли в мягкости. Эта «мягкость» была обусловлена тем, что средизначительной части коммуны были распространены прудонистские воззрения,согласно которым искусство объявлялось независимым от «опеки государства».Впрочем, из-за саботажей реакционеров коммуна постепенно приходила к выводу,что определенная «опека» нужна, что выразилось в ее дальнейшей культурнойполитике.
Забота об образованиибыла одной из главных задач в культурной политике коммуны. Введению всеобщегобесплатного начального и профессионального образования, бесплатная раздачаучебников, введение светской школы, увеличение жалования учителям и уравнение сним жалования учительниц – таковы были основные направления и мероприятиякоммуны в области просвещения и образования. Она уделила мало внимания тольковысшему образованию, так как не хватило времени, да и многие профессора истуденты отрицательно относились к коммуне и саботировали ее решения.
Политика коммуны вобласти религии была направлена не против религии как таковой, а противкатолической церкви как одного из главных устоев бонапартизма. Проведениюбогослужений никто не мешал; священников, не занимавшихся контрреволюционнойдеятельностью, не трогали; церкви некатолических вероисповеданий не закрывали ине обыскивали. Даже католические историки признают, что при обысках неустраивалось погромов. Закрытые церкви использовались в общественных целях нанужды народа: под склады, аптеки, лазареты и т. д. Политику коммуны поотношению к религии можно назвать вполне корректной, так как ее действия былинаправлены не на ликвидацию религии, а на борьбу с контрреволюционнойдеятельностью одного из главных устоев бонапартизма.
ПРИМЕЧАНИЯ