Церковь, Русь, и Рим

Церковь, Русь, и Рим
Глава РИМ ПРОТИВ МОСКВЫ
1. Иезуиты и русско-польские дела
Польский вопрос с давних пор считался одним из самыхболезненных в истории и острота его вызывала часто весьма оживленные истрастные полемики. Нарочито путая причины со следствиями, многие европейскиеисторики обвиняли Российскую империю в грубом произволе над Польшей, учиненномв XVIII в., а католики — в преследованиях униатской церкви в XIX. Как и в своихрассуждениях относительно Древнего Киева, Московской Руси, Русской Церкви ит.д., историки эти сознательно отстраняют целый ряд исторических явленийисключительно потому, что приведение их в корне переменило бы установившийся взападных школах взгляд на русско-польские сношения.
В частности, совершенно неправильно приписывается русскомуимпериализму преднамеренное завоевание Польши. Налицо совершенно необоснованноепередергивание исторических фактов. Преемники Калиты имели все права на исконирусские земли, отошедшие во время татарского ига Литве и Польше. Единокровное иединоверное население Западного Края веками жаждало воссоединения с русскимипод скипетром православного московского царя. Кровавые преследованияправославных, насильственное «ополячивание» русских, превращение их слегкой руки ватиканских советников польской политики в бесправных изгоев — всеэто лишь усиливало их тягу к России. Раздел Польши в XVIII в., этот трагическийфинал, был лишь следствием слепой антихристианской позиции, занятой задолго доЕкатерины II врагами православной Руси.
Следовательно, обвинять русских государей в присоединении кРоссии русских земель более безрассудно, чем нам упрекать, например, Германию иФранцию в их притязаниях на Эльзас-Лотарингию или Саарскую область. Ксожалению, как и в «украинском» вопросе, на Западе в отношениирусской истории наблюдается удивительная тенденциозность.
Мы уже знаем, что в XV—XVI вв. Польско-Литовское государство,имевшее свои границы в каких-нибудь 150 верстах от Москвы, несколько раздействительно покушалось на покорение России, а что в Смутное время полякиимели все шансы это победно завершить. Эта страница нашей истории на Западестарательно затушевывается, зато на первый план выставляются зверства русскихказаков, алчная политика императоров и т.д.
Принято считать, что виной всех русско-польских настроенийбыл вековой политический антагонизм, тогда как истинная причина вовсе неполитическая, а религиозная, позже породившая и политические.
По словам С.Соловьева, двум самым сильным славянским народам— русскому и польскому — история вначале предоставила для охраны славянства двеборьбы: Руси — борьбу с азиатскими хищниками, Польше — с немцами. Послемноговековой страшной борьбы Русь уничтожила господство азиатов на восточнойравнине Европы и заняла Северную Азию. Польский народ не выполнил задачи, неподдержал своих западных собратий в борьбе с германскими племенами и далпоследнему онемечить польские земли: Померанию, Силезию; не сладив с пруссами,призвал на помощь немцев, которые пруссаков победили и онемечили. Отступая назападе, поляки двигались на восток и стремились здесь вознаградить себя за счетсвоих же славян, за счет русского народа, заставляя его ополячиватьсяпосредством католицизма (Соловьев, op. cit., т. XVII, гл. III, с. 620-621).
Захватив русский Галичь и овладев древними русскимикняжествами путем своего соединения с Литвой, Польша, послушная латинскимпастырям, задалась целью вытравить из этих земель православную культуру. Это стремление,в конце концов, привело Польшу к столкновению с Россией, ставшей тем временеммощной державой, и к концу XVII в. исход борьбы стал уже ясен. Несмотря на это,латинство все еще рассматривало Польшу, даже полуживую, как плацдарм для борьбысо «схизмой» и этим предрешило раздел несчастного, раздираемоговнутренними усобицами королевства.
Первые попытки Рима уничтожить православное государство —Византийскую империю — привели, как известно, к постыдному захвату еекрестоносцами в XIII в. В ту же эпоху, пользуясь татарским нашествием наКиевскую православную Русь, Рим попытался латинизировать наши западные исеверные княжества мечем рыцарей-монахов, от которых Россию спас св. АлександрНевский. Третьей попыткой сразить одновременно Византию и Русь было вынужденноеу греков заключение «Флорентийской унии» при коварном участии в нейИсидора. После падения Византии, Московская Русь в глазах Рима превратилась вее наследницу, окрепла, стала царством и возобновила свои веками прерванныесношения с Западом.
Тем временем под ударами Реформы Рим потерял больше половинысвоей паствы в Европе; Лютеровы проповеди отделили от папы страну за страной;после Германии ересь овладевает Англией; Франция в короткий срок покрываетсягугенотскими храмами. Протестанты завоевывают Пруссию, затем Ливонию, причемлатинству изменяют повсюду виднейшие прелаты, кардиналы и игумены иторжественно отрекается от папы сам гроссмейстер тевтонского ордена.
На счастье Римской церкви, в самый критический для нее моментрождается в Испании орден иезуитов и папы снабжают этих новых воинов-монаховнеслыханными доселе привилегиями (см. ч. I, гл. V, § 6). Прослышав о том, чтопротестантизм, захватив Прибалтику, стал распространяться в Литве, папа Пий IV(1559—1565) поспешил отправить туда иезуитов. Основание первой их коллегии вВильне относится к 1569 г.
Следует заметить, что король Сигизмунд I (1507—1548) проявлялв отношении православных известную терпимость. При нем в 1539 г. была восстановлена православная кафедра в Галиции, упраздненная с 1414 г. (см. гл. II, § 3), и первым епископом в Львове стал Макарий Тучанский, принявший титул«епископа Львовского и Каменецкого и наместника митрополии Галицкой»1/>.Это назначение состоялось благодаря усилиям православного населения, средикоторого главным деятелем был князь Константин Иванович Острожский (1460—1530).Церковь многим обязана его апостольской самоотверженной деятельности, а такжесыну его — Константину Константиновичу (1526—1608). Острожские являлись прямымипотомками св. Владимира через Вел. кн.СвятополкаП (†1113 г.). ЯрославСвятополкович унаследовал его удел в Турове и Пинске; с кн. Димитрия ЮрьевичаПинского († 1292 г.) начался род князей Острожских, из коих кн. ФеодорДанилович в 1438 г., инок Киево-Печерской Лавры, прославился своей праведнойжизнью.
Король обратил особое внимание на проникновение Реформы вПольшу и издал декрет, лишающий шляхетства (дворянства) всех отступников; онзапретил молодым полякам поступать в немецкие университеты и велел устранятьучителей-немцев.
При Сигизмунде II Августе (1548—1572), бывшем равнодушным квере, протестантизм сделал известные успехи и родственник второй королевы, кн.Николай Черный Радзивилл, ревностный протестант, способствовал проповедиреформы в Литве. Отметим, что ренегатами главным образом становились неправославные, а латинские верующие; но по сравнению с Германией в Литве иПольше протестантизм получил небольшое распространение.
Епископ Виленский Валентин Проташевич поспешил обратиться ккардиналу Станиславу Гозиушу, епископу Варминскому в Пруссии, бывшемупредседателю Тридентского Собора, прося прислать ему на подмогу иезуитов, что ибыло исполнено в 1564г.
Кардинал Гозиуш заявил на Тридентском Соборе следующее:«Защита католицизма должна быть разделена на два фронта: протестантский, содной стороны, и православный — с другой. Быстрое подчинение протестантизмуРуси (западной) может неожиданно привести к объединению двух противников вочень грозную для церкви силу» (К.Николаев. «Восточный обряд»,с. 88).
Король быстро подпал под влияние ордена и возобновилась сновой энергией борьба против Православия. Этот успех в Риме приписали нунциюКоммендони, которому в 1565 г. Пий IV даровал кардинальское достоинство.Впрочем, после того как ему не удалось провести в польские короли австрийскогоэрцгерцога Эрнеста, доверие к нему в Ватикане сильно пошатнулось.
Став ближайшими соратниками польского двора, иезуитыправильно рассудили, что для успешной борьбы со «схизмой» в Литвеследовало как можно скорее добиться полной зависимости Великого княжестваЛитовского от польской короны. Действительно, можно было опасаться, что послесмерти Сигизмунда-Августа, последнего короля литовско-польской династииЯгеллонов, Литва отделится от Польши и снова образует независимое государство.На чрезвычайном сейме в городе Люблине было решено окончательно соединить обестраны; таким образом слились воедино сенат, войско, финансы, и т.д. Люблинскаяуния состоялась 1 июля 1569 г.
Сразу же после съезда латинское духовенство приступило ковсемерному проведению унии церковной, понимая, что Польше не добиться народногоединства при наличии в Литве крепкой православной иерархии.
Иезуиты, с разрешения короля, как было сказано, отправились вВильну по приглашению бискупа (латинского епископа) Валентина Проташевича. Тамсразу после Люблинской унии они основали свой первый коллеж (или коллегию) в 1569 г. под управлением Станислава Варшевицкого с целью перевоспитания лучшей молодежи в духелатинской веры. Вскоре прославились там своим рвением и хитростью иезуитыАнтоний Поссевин и Петр Скарга. Начавшиеся еще в прошлом веке притеснениярусских должностных лиц в Литве сразу усилились, равно как и преследованияправославных пастырей, терявших все гражданские права в пользу латинян. Остроемеждоусобие вызвало усиление крепостного гнета панов-католиков, почувствовавшихза собой поддержку и одобрение правительства, направляемого иезуитами.
Борьба, сперва с реформой, затем со «схизмой»,приняла характер ловкой пропаганды всеми средствами: проповедями, диспутами,литературной полемикой и т.д.
Присоединенный Сигизмундом-Августом к Польше вместе с Вильноюи Подольским краем древний Киев — митрополия Западнорусской Церкви, превратилсяв центр православного сопротивления латинским преследованиям. Став главнымгородом одного из малых польских воеводств, Киев после Люблинской унии получилсвоего первого латинского епископа. Древней русской столице предстоял тяжелыйподвиг: в течение более ста лет бороться с унией.
В 1576 г. на польский престол был избран Стефан Баторий, измелких князей, но выдающийся полководец. Под влиянием иезуитов король присвоилправо самому избирать и назначать епископов, которых его предшественники имелиобыкновение лишь утверждать после выбора. Это нововведение положило началозлоупотреблениям. Короли стали избирать на православные кафедры лиц, заведомонедостойных или неспособных, даже иногда… католиков, дабы дискредитироватьиерархию «греческой веры» одновременно в глазах паствы иправительства!
Вслед за этим мирянам было дано право патроната, т.е.контроля и даже администрации церковных имуществ, монастырских хозяйств и т.д.Право церковного патроната узаконило неслыханные вмешательства в церковную жизнь:польские паны- католики стали избирать на должность приходских священниковугодных им лиц.
Уже, судя по постановлениям Виленского Собора 509 г.оказывается, что паны ставили священников на свои приходы без благословенияепископов и часто вопреки епископам. Бывало, что таковые священники не получалидаже рукоположения! Когда Киевский митрополит Петр Могила стал систематическипроверять каноничность сана пастырей, выяснилось, что псевдосвященники не былиредкостью.
Получив же «патронат», паны и шляхта стали поручатьдела подвластных им православных приходов арендаторам, которыми являлись ихстаросты и урядники, бывшие католиками, а иногда и евреями! Можно себепредставить, как эти поверенные панов распоряжались «схизматическим»имуществом. Они судили, выгоняли из прихода священников, садили их в тюрьмы,разводили браки, присваивали церковные сборы, доходы и т.д., пользуясь полнойбезнаказанностью. Все протесты и жалобы королю и сейму веками оставалисьтщетными. Лишь актом 1861 года(!!) Россия положила конец этому феодальномупроизволу панских помещиков и раскрепостила сельское духовенство.
Инспирируемые Римом подобные мероприятия, естественно, незамедлили пагубно отозваться на бесправной православной пастве.
Убедив короля, что уния церковная скрепит унию государственную,иезуиты, ожидая результатов от первых своих антиправославных мер, думали, чтоим удастся достичь победы над «схизмой» без применения открытогонасилия. С этой целью Петр Скарга издал книгу «О единстве Церкви Божией ио греческом от сего единства отступлении».
В этом сочинении, появившемся в 1577 г., Скарга обвинял Русскую Церковь в дозволении женитьбы священников, в употреблении славянскогоязыка при богослужении (так как молитвенным языком считались лишь латынь игреческий) и, наконец, во вмешательстве светских лиц в дела церковные. ПопутноСкарга хвалил унию и первыми условиями оной ставил: утверждение Киевскогомитрополита папой, а не Константинопольским патриархом, и признание русскимивсех догматов Рима, а также папского главенства. Что касается обрядов, тоСкарга считал необходимым их сохранить без изменений. Свой труд Скаргапереиздал в 1590 г., посвятив его ученику иезуитов — королю Сигизмунду III,которому при этом написал следующее: «Дай Боже соединить всех еретиков,которых уже не очень много остается и каждый бы день убывало, если бы светскаявласть могла свободно пользоваться своим могуществом и правами. Труднееобратить русских, которые отзываются предками и стариною».
Когда же ожидаемые нестроения обнаружились средиправославных, Скарга стал усиленно проповедовать, что конец всем бедам впринятии унии. Увлекшись перспективой пополнения уменьшенных Реформой латинскихкадров за счет православных, папа Григорий XIII (1572—1585), реформаторзападного календаря, основал в Риме в 1577 г. существующую и поныне «Греческую коллегию». При ней была им основана церковь (в 1581 г.) во имя св. Афанасия, где стали служить согласно греческому уставу и на греческом языке.
Тем временем, учитывая угрозу Православию от вышеприведенныхлатинских мер, верующие срочно стали организовываться для самозащиты, хотяположение их, оторванных от Москвы, казалось безнадежным. Кн. Константин КонстантиновичОстрожский основал в 1580 г. в Остроге училище (Острожское), поставив его науровне образцовых иезуитских колледжей; при училище была устроена типография.Там в 1581 г. им была издана полная славянская Библия. Князь готовился к ееизданию в течение десяти лет, сам лично отправляя для проверки текста посыльныхна остров Крит, в греческие, сербские и болгарские обители, к патриарху ИеремииII в Константинополь и т.д.
В свою очередь таковую же школу основал в Слуцке кн. ЮрийЮрьевич Олелькович, потомок Ольгерда.
О самоотверженной роли православных братств будет рассказаноособо.
Между тем Иван Грозный начал войну с Баторием для возвратастарых русских земель, захваченных Литвой, продолжая дело Ивана III. ПапаГригорий XIII зорко следил за этой войной и, когда убедился, что перевесоказался на стороне Батория, то поспешил отправить в Москву в качестве своегопосла иезуита Антония Поссевина. Добавим, что еще в 1561 г. Грозный отказал папе Пию IV отправить русское посольство на Тридентский Собор, а ГригориюXIII сообщил, что Баторий — ставленник турецкого султана.
Папа дал Поссевину задачу склонить Грозного к латинствувзамен мира с Польшей, ему покорной. Послу была дана следующая инструкция:«Приобретая расположение и доверие государя Московского, приступайте кделу, внушайте как можно искуснее мысль о необходимости принять католическуюрелигию, признать главою Церкви первосвященника римского, признаваемого таковымот всех государей христианских; наводите царя на мысль, как неприлично такомувеликому государю признавать митрополита Константинопольского, который не естьзаконный пастырь, но симониан3/> и раб турок; чтогораздо лучше и славнее, если он, вместе с другими государями христианскими,признает главою Церкви первосвященника Римского; с этой целью возьмите с собоюизложение веры, составленное на Тридентском Соборе, в греческом переводе; таккак, быть может, монахи и священники московские, частью по грубости своей иотвращению к Латинской церкви, частью из опасения потерять свое значение, будутпротивиться вашему благочестивому намерению и употребят все усилия, чтобы недопустить государя оставить греческую веру, то старайтесь приобрести сведенияобо всем, касающемся веры этого народа.
Внушайте государю, какие великие следствия будет иметь союзхристианских государей против турок; внушайте, что на его долю достанетсябольшая часть славы и выгод; что ему как соседнему и могущественнейшемувладетелю должны будут достаться многие страны турецкие. Вы должны узнатьподробно о количестве и качестве военных сил московских, сколько пехоты,конницы, с какой стороны государь московский думает лучше нападать на турок;нет ли какого соседнего народа, с которым можно было бы ступить в союз4/>.Но после всех этих разговоров, воспламенивши желание государя к славнымподвигам, вы обратитесь опять к главному — к духовному союзу. Если встретитезатруднения, не теряйте духа, делайте все, что можете, но употребляйте всесредства, чтобы получить от вашего посольства хотя какой-нибудь плод. Вы должныиспросить позволение на постройку одной или нескольких католических церквей вМоскве для тех католиков, которые будут приезжать по торговым делам; объясните,что иначе никогда не установятся торговые сношения с католическиминародами».
Иван IV, зная коварство латинян, приказал приставу,отправленному навстречу Поссевину, следующее: «Если посол станет задиратьи говорить о вере греческой и римской, — отвечать: „грамоте неучился!“, чтобы ничего не говорить про веру.
Папа прислал с Поссевином царю книгу о Флорентийском Соборе иписал ему: „Посылаю Твоему Величеству книгу о Флорентийском Соборепечатную; прошу, чтобы ты ее сам читал и своим докторам приказал читать:великую от того Божию милость и мудрость и разум получишь; а я от тебя толькоодного хочу, чтобы святая и апостольская Церковь с тобою в одной вере была, авсе прочее Твоему Величеству от нас и от всех христианских государей будетготово“.
Прежде чем обсуждать дела церковные, Иван отправил Поссевинадля устройства мира с Польшей. По мнению С.Соловьева, иезуит видел выгоду дляРима в том, чтобы Ливония была за Польшей, что позволило бы восстановить тампадший католицизм. В одной из записок (рапортов) Поссевина, хранящихся вватиканском архиве, говорится: „Есть надежда, что, при помощи Божией,оказанной католичнейшему королю, вся Ливония скоро отойдет к Польше и тогда недолжно упускать случая к восстановлению здесь католической религии при короле,который среди забот военных не оставляет святых мыслей о поддержании ираспространении истинной веры. Кроме того, на Руси, в Подоле, Волыни, Литве иСамогитии жители упорно держатся греческого исповедания, хотя имеют господкатоликов. Сенат и особенно король, подозревающий их верность, желает обратитьих в католиков, ибо найдено, что жители этих областей, по приверженности ксвоим единоверцам-москвичам, публично молятся о даровании им победы надполяками“.
Начав, наконец, беседы с царем о вере, Поссевин, пораженныйбогословскими познаниями Грозного, сказал ему: „Ты, государь великий, амне — наименьшему твоему подданному, как бранные слова говорить? Папа ГригорийXIII, сопрестольник Петра и Павла, хочет с тобою, великим государем, быть всоединении веры, а вера римская и греческая одна. Папа хочет, чтобы во всеммире была одна Церковь: мы бы ходили в греческую, а славяне греческой верыприходили бы в наши церкви. Если греческие книги не сполна в твоем государствепереведены, то у нас есть подлинные греческие книги — Иоанна Златоустогособственноручные и других великих святителей. Ты будешь с папою, цесарем идругими государями в любви и будешь не только на прародительской вотчине вКиеве, но и в Цариграде государем будешь; папа, цесарь и все государи о томбудут стараться“.
Иван ответил: „Нам с вами не сойтись о вере; наша вера христианскаяс издавних лет была сама по себе, а Римская церковь — сама по себе; мы вхристианской вере родились и Божьей благодатью дошли до совершенного возраста —нам уже 50 лет с годом, нам уже не для чего переменяться и на большеегосударство хотеть; мы хотим в будущем принять малое, а в здешнем мире и целойвселенной не хотим, потому что это — к греху поползновение. Нам, мимо своейверы истинной, христианской, другой веры хотеть нечего. Ты говоришь, что вашавера римская с греческой одна… Мы веру истинную христианскую исповедуем и снашей верой христианской римская вера во многом не сойдется; но мы об этом нехотим говорить, чтобы не было сопротивных слов. Да нам на такое великое дело идерзнуть нельзя без благословения отца нашего митрополита и всего освященногоСобора. Ты, Антоний, хочешь говорить; но ты затем от папы прислан, а сам ты —поп, так ты и смело говоришь. Папу Григория носят на престоле, а на сапоге упапы крест, и вот первое, в чем нашей вере христианской с римскою будетразница; в нашей вере Крест Христов — на врагов победа; чтим его; у нас неводится крест ниже пояса носить“.
Посол отвечал: „Папу достойно величать — он главахристиан, учитель всех государей, сопрестольник апостола Петра, Христовасопрестольника. Вот и ты, государь великий, и прародитель твой был в Киеве Вел.кн. Владимир, и вас, государей, как нам не величать и не славить и в ноги неприпадать“.
Тут он поклонился Ивану в ноги, но это не произвело хорошеговпечатления.
Царь ответил: „Говоришь про Григория-папу слова хвастливые,что он сопрестольник Христу и Петру Апостолу; говоришь это, мудрствуя о себе, ане по заповедям Господним: “Вы же не нарицайтеся учителие» и пр. Наспригоже почитать по царскому величеству, а святителям всем, апостольскимученикам, должно смирение показывать, а не возноситься превыше царей гордостью.Папа не Христос; престол, на котором его несут, не облако; те, которые егоносят, не ангелы. Папе Григорию не следует Христу уподобляться исопрестольником Ему быть, да и Петра Апостола равнять Христу не следует же;который папа по Христову учению, по преданию апостолов и прежних пап — отСильвестра до Адриана — ходит, тот папа сопрестольник этим великим папам иапостолам; а который папа не по Христову учению и не по апостольскому преданиюстанет жить, тот папа волк, а не пастырь".
Поссевин сказал на это: «Если уже папа волк, то мненечего больше говорить» и замолчал.
После спора царь отказал просьбе посла разрешить сооружениелатинской церкви в Москве и отпустить несколько молодых людей в Рим, дабы изучитьлатынь (С.Соловьев, т. VIII, гл. 1, с. 447-448).
Грозный провел с Поссевиным всего три беседы: 21 февраля, 24февраля и 4 марта 1582 г. Иезуит поразился его твердости, а папа убедился, чтоникакими царствами и посулами не склонить русских государей к измене истиннойвере, как было и в древности.
Придумав другую тактику, Поссевин писал папе Григорию XIII 5ноября 1582 г.: «Поелику вера Московского государства прежде всегозависела от той части России, которая ныне под державою Польского короля, ибо ине очень давно московские епископы поставляемы были митрополитом Киевским(город королевской России принадлежащий), то весьма бы способствовало кобращению Московского народа, если бы епископы и владыки королевской онойРоссии присоединились к Католической церкви» (Бантыш-Каменский.«Исторические известия о возникновении в Польше унии». М., 1805, с.18-20).
Это был совет Риму воспользоваться оторванностью от РусскойЦеркви и русского государства крупных православных центров для совращения их влатинство, используя политическое господство над ними польскихгосударей-католиков.
С той поры силы латинства, олицетворенные орденом иезуитов,сосредоточились сперва не на Москве, которая для них была еще недосягаема, а наподневольных православных центрах — Киеве и Вильне. Поссевин выработал принятыйкурией план разрушения Православия на юго-западе, убедившись, что«московиты непоколебимы в их вере». На следующий год началисьгонения. Стефан Баторийв 1583 г. поспешил угодить Риму, отняв у всех полоцкихцерквей и монастырей (кроме владычных) земли, которые были переданы…иезуитам. Кроме того, Григорий XIII велел королю декретом ввести в Польшеизобретенный им календарь («григорианский»; это вызвало крупныебеспорядки, т.к. православное население взбунтовалось, особенно во Львове.Немедленно же патриарх Константинопольский Иеремия II (1580- 1584) строгозапретил духовенству переход на новый стиль.
Новое римское летоисчисление было осуждено в КонстантинополеСинодом Иеремии II в 1582 г. В 1583 г. им же был созван Собор с участиемпатриархов Александрийского и Иерусалимского и представителя Антиохийскогопатриарха.
Собор этот (Сигилион от 20 ноября 1583 г.) угрожал анафемой всем, приемлющим новый стиль.
Последующие Константинопольские патриархи особо осуждалигригорианский календарь: Кирилл I Лукарис, Парфений I, Калинник II, Паисий II,Кирилл V, Агафангел, Григорий VI и Анфим(в1848г.).
Баторий вынужден был приказать польским чиновникам непринуждать православных к новому календарю, боясь восстаний.
Накануне Рождества 1584 г. во Львове польский архиепископ натравил своих людей на православные храмы и обители; латиняне стали грубохватать священников и выволакивать их из алтарей, некоторых уже после освященияСв. Даров! Церкви были опечатаны и службы в них запрещены.
Кроме того, «Акты Западной Руси» свидетельствуют овсе усилившихся судебных поборах с православных, о дурной постановке самогосудопроизводства, порученного в Литве беспечным вельможам, далеким от народа,но взимающим крупные суммы за разбор дел. К тому же, страдал народ и от евреев,как пишет современник Михалон: «В страну нашу собрался отовсюду самыйдурной из всех народов — иудейский, распространившийся по всем городам Подолии,Волыни и других плодородных областей; народ вероломный, хитрый, вредный,который портит наши товары, подделывает деньги, подписи, печати, на всех рынкахотнимает у христиан средства к жизни, не знает другого искусства, кроме обманаи клеветы».
Любопытно, что кн. Андрей Курбский, знаменитый своейполемикой с Грозным, после отъезда в Литву (он был из учеников Максима Грека),выказал себя там высокообразованным и ревностным защитником Православия. Емупришлось столкнуться с проповедниками Реформы, учениками Меланхтона, Лютера,Цвингли и Кальвина. У князя Корецкого он доказывал еретику — пану Чаплию,почему Лютера следует считать лжепророком, и приводил апостольское правильноеучение; благодаря его эрудиции и твердости несколько молодых шляхтичейвернулось из ереси в Православие.
Особенно же ратовал Курбский против начинавшейся кампаниииезуитов; Виленскому бургомистру Кузьме Мамоничу он писал: «Слышал я отмногих людей достойных об этом иезуите, который отрыгал много ядовитыхсиллогизмов на святую веру нашу, называя нас схизматиками, тогда как сами онисовершенные схизматики, напившиеся от мутных источников, истекающих отновомудренных их пап. Но об этом, Бог даст, будем пространнее беседовать нетолько со своими, но, если случится, и с ними; а теперь одно припомяну, чем онинаших несовершенных в писаниях устрашают, говоря: „кто не повинуется папе,тот не спасается“. Это ложное их страшилище обличится; а теперь советуйтенашим, чтобы без православных ученых не сражались с ними, не ходили бы к ним напроповеди. Не стыдятся они православных, в седьмостолпных догматах стоящих,ругать и срамить, с еретиками смешивать, лютерами, цвинглианами, кальвинистами,и отводить их от Православия к полуверию, к новомысленной и хромой теологии отистинного богословия. Похвально словесности навыкать и действовать, чтобыправду оборонять; а они, смешавши элокуцию с диалектическими софизмами и придавк тому пронунциацию, на правоверных обращают, истину стараются разоритьораторскими штуками, похлебствуя папе своему, превознося грозного вельможногоепископа, оружием препоясанного и полки воинов водящего, и хуля нашихпатриархов, убогих и нищих, смиренномудрием Христовым украшенных, междубезбожными турками мученически терпящих и благочестия догматы невредимособлюдающих...
О злохитростях иезуитских я уже тебе писал: не ужасайтесьсофизмов их, но стойте только в православной вере крепко. Злохитростями своимисупостаты не изгубят Восточных Церквей! Что они выдали против нашей Церкви?Книжки, своими силлогизмами погаными изукрашенные, софистически превращая ирастлевая апостольскую теологию? Но вот, по Божьей благодати, подана нам книгаот Св. Горы, точно самою рукою Божиею принесена, ради простоты и глубокогонеискусства русских церквей, не говорю — по лености и обжорству нашихепископов. Об этой книге я же тебе говорил, что князь Константин Острожский далпереписать пане Гарабурде и мне. В этой книге не теперешние дудки и пищульки,но все силлогизмы, папою и всеми кардиналами и наилучшим их теологом Фомою(Аквинским) на апостольскую теологию Восточных Церквей отрыгнутые, опровергнутыбоговидными мужами Григорием и Нилом, митрополитами Солунскими. Я советую вамписьмо мое это прочесть всему Собору Виленскому, да возревнуют ревностию Божиеюпо праотеческом родном своем правоверии, да наймут писаря доброго и,переписавши книгу, да читают ее трезво, отлучившись от пьянства; в ней готовыеответы блаженных тех мужей. А если будем, растянувшись, лежать в давнообычномпьянстве, тогда не только паны иезуиты и пресвитеры Римской церкви, сильные вСвященном Писании, силлогизмами и софизмами погански могут вас растерзать иразвести, каждый в свою нору. Итак, не унывайте, не отчаивайтесь, не ужасайтесьсофизмов, но выберите одного из пресвитеров или хотя простых людей, словесногов писаниях искусного, и, приняв ту книгу в руки, противьтесь этим непреоборимыморужием» (С.Соловьев, т. VII, с. 510-511).
На письмо к Курбскому княгини Чарторыйской, извещавшей его освоем намерении послать своего сына учиться в Вильно у иезуитов, князь ответил:«Намерение твое похвально, но как слуга и приятель твой я не хочу от тебяутаить, что многие родители отдали детей своих иезуитам учиться свободным наукам,но они, не науча, прежде всего отлучили их от Православия, как сыновей князяКоршинского и других. Впрочем, Василий Великий, Григорий Богослов, ИоаннЗлатоуст ездили учиться в Афины к поганским философам, а правости душевной ипраотеческого Православия не лишились. Я оставляю это дело на мудроерассуждение вашей милости и приятелей твоих».
Так Курбский воевал против иезуитских интриг и изощрений,вместе с вышеупомянутым ревнителем Православия кн. Константином Острожским.
Они обменивались между собой письмами, книгами противлатинян, обсуждали совместно апологетические приемы в защиту Православия,заботились о переводе святоотеческой восточной литературы и т.д. Не следуетзабывать о том, что кн. Курбский явился автором истории Флорентийского Собора,которой воспользовались братства в своей борьбе против угнетателей.
Князь Острожский прославился также и своим сотрудничеством сосветочем Православия преп. Иовом, игуменом и чудотворцем Почаевским. Родом изГалиции, преп. Иов принял схиму в Угорницком монастыре, где он был пострижен.Кн. Острожский упросил его переселиться в Крестный монастырь, в Дубно. Там втечение 20 лет преп. Иов подвизался как защитник веры против латинян. Ставигуменом, он подобрал опытных переводчиков и переписчиков и стал печататьдуховные пособия для борьбы с еретиками. После смерти кн. Острожского, около1604 года, он переселился в Почаев, где продолжал свою энергичную работу вославу Церкви, перенося вместе со своей братией всяческие преследования латинян.
До своей кончины преп. Иов остался деятельным борцом в защитуЦеркви, участвовал в Киевском Соборе 1628 г. под председательством митрополита Иова Борецкого. Скончался преп. Иов в 1651 г., ста лет от роду. Он был автором многочисленных сочинений./>

Глава МОСКВА И ЕВРОПА
1. Истоки и последствия Смутного времени
Святитель Гермоген, патриарх Московский и всея Руси,умученный поляками за свою непреклонную патриотическую деятельность, был напороге XVII в. достойным преемником древних митрополитов, созидателей русскойгосударственности.
Заслуга его еще ценнее, так как он оказался одиноким средиразбушевавшейся смуты, одновременно защищая попираемую веру православную имонархический принцип при отсутствии царя.
Своим примером патриарх сумел пробудить, как в XIV в. преп.Сергий Радонежский, тот национальный дух, который указал лучшим людям путь кединству и вдохновил их на подвиг. Монастыри, особенно Троицко-СергиевскаяЛавра, лишний раз проявили себя как неприступные твердыни православной культурыи, по примеру героического патриарха, в свою очередь потрудились словом и деломдля спасения Руси.
До того как писать о царствовании Михаила Феодоровича,необходимо вкратце остановиться на предшествовавшей ему эпохе.
Из предыдущих глав явствует с очевидностью, что одним изважнейших факторов образования Московского государства был тесный союз его сЦерковью. Историк Ключевский описывает реакцию духовного Собора 1447 г. на нарушение Юрием Шемякой своего договора с Василием Темным. Собор, состоявший из пятиархиереев и нескольких архимандритов, отстаивая права Великого князя, адресовалШемяке грозное послание, называя его притязания грехом Адама, желаниемравнобожества, внушением сатаны.
«Сколько трудов понес отец твой, — писали они, — сколькоистомы потерпело от него христианство, но великокняжеского стола он все-таки неполучил, чего ему не дано Богом, ни земскою изначала пошлиной» (т.е.старинным обычаем Руси).
После своего посвящения св. митрополит Иона в 1448 г. написал послание ко всем русским людям, призывая все христоименитое людство бить челом Вел.кн. Василию. Он угрожал, что если они допустят Шемяку, то с них взыщетсяпролитая христианская кровь и в земле их будут затворены все церкви.
Вся Святая Русь во главе с духовенством поддерживала династиюКалиты, понимая, что ее интерес совпадал с «общим благом всего нашегоправославного христианства», как в другом послании писал св. Иона(Ключевский. «Курс русской истории», с. 55 и др.).
Стефану Боторию Иван IV дал понять, что власть царскаяразнится от власти выборных королей и писал ему: «Мы, смиренный Иоанн,царь и Великий князь всея Руси, по Божию изволению, а не по многомятежномучеловеческому хотению».
Создатели Московского государства произвели совершеннонеслыханное и единственное в истории по своей быстроте чудо: юное, не окрепшеееще княжество, почти сразу развернулось в центр притяжения инородцев, вимперию. Еще с Москвой враждовали последние удельные князья, а уже к ней стекалисьплемена и народы, коих культуры должны были, в слиянии с русской, со временемобразовать единое имперское достояние. Потомки Чингис-Хана и родственникикрымских ханов стой же готовностью становились подданными Московского государя,что и исконные православные отпрыски кавказских древних фамилий. Начиналосьгармоническое слияние первых звеньев великого целого — Российской империи,семьи ста сорока народов. Что привлекало их к Москве? В ту эпоху, теснимоеЗападом, русское государство не имело ни военной мощи, ни богатств, способныхпрельстить или прикрепить к себе инородцев. Напротив, еще при Иване IV самастолица Руси была настолько уязвима, что ее смог опустошить и поджечь в 1571 г. Крымский хан, «обманувший русских сторожевых воевод», как отмечает проф. Платонов.
Магнитом, притягивавшим инородцев, было Православие Москвы,третьего Рима, наследницы падшей Византии.
Как и во времена Киевской Руси, Русская Церковь в своейпроповеди руководствовалась не выгодой и насилием, как латинская, а смиреннойлюбовью и добрым примером. Напомним о строгих инструкциях Стоглавного Собора,посылаемых в Казань епископу Гурию: никого не обращать силой, а заступаться запасомых перед воеводами и правителями. Подумать только, что этими пасомымиявлялись вчерашние злейшие враги России, потомки свирепых Батыевыхзавоевателей!
Таким духом были проникнуты до и после Гурия всепроповедники-миссионеры, бесстрашно несшие Божественное учение в самые глухиеуголки нашего отечества.
Издревле в степях, тундрах, тайгах, среди снежных равнин илигорных ущелий сотни и тысячи полудиких инородцев, эти осколки древнихпереселенных народов, раскинутые там и сям, приобщались к русской православнойкультуре.
Отсутствие элемента заносчивости и алчности в смиренныхрусских миссионерах чрезвычайно облегчало это сближение, чего не наблюдалось нитогда, ни позже у испанских «конквистадоров» Южной Америки, ни уанглийских и французских колонизаторов, не говоря о древних римлянах.
Унаследованное от Киевских князей древнее русскоезаконодательство, краеугольным камнем которого явился церковный закон как в XIв., так и в XVI по своей гуманности превосходило современное западное.
По совершенно неуместной стыдливости или из боязни чем- либоумалить «культурную Европу» наши историки и ученые- западники почтизамолчали это превосходство.
История заклеймила Ивана IV за его жестокости, хотя в егоэпоху на Западе царил подлинный произвол. Во имя Христа там не прекращалипылать костры инквизиции; в Нидерландах почти поголовно вырезывалипротестантов, а монархи и вельможи деспотически управляли крестьянами,доведенными до предела бесправия и нищеты.
Московская Русь, переживавшая чрезвычайно сложные внутренниепроцессы, географически не защищенная от степных недругов, граничащая с враждебной,управляемой Римом Польшей, жила совершенно иными принципами.
Не следует забывать, что образование Московского государства,как мы показали в III главе, происходило в весьма тяжких условиях. Зародившисьпод игом татар, Москве пришлось вести почти непрерывную борьбу за жизнь. Какотмечает проф. Ключевский, на европейском фронте русские воевали с Ливонией иШвецией за восточные берега Балтийского моря, а с Литвой и Польшей — за исконирусские земли.
В период 1492—1595 гг. Русь выдержала три войны со Швецией исемь с Польско-Литовским государством и ливонским орденом. В общей сложности,пятьдесят лет войны: год войны и год отдыха!
С юга и юго-востока шла непрерывная оборона от монгольскиххищников. От Золотой Орды тогда оставались: царство Казанское и Астраханское,ханство Крымское, а за Волгой — ногайские орды.
В 1475 г. Турция завоевала Крым и подчинила себе примыкавшиек нему многочисленные татарские улусы, кочевавшие в степях от Урала до нижнегоДуная. С тех пор Крым стал очагом разбойничьих шаек, нападавших на Москву,Польшу и Литву, иногда со стотысячным войском1/>, занимаясь доходнымпромыслом — продажей в турецкое рабство русских пленников, женщин и детей. Этинесчастные наполняли гаремы и войска султановы, а также перепродавались туркамивенецианским и генуэзским купцам, не стеснявшимся покупать христианправославных для своих галер. Об этой торговле подробно писали историки Флетчери Михалон2/>.
Борясь против хищников, Москва тем самым выполняла своювековую миссию защиты Европы от Азии. Покорение Казани и Астрахани былосущественной необходимостью для Руси, а кроме того, завоеванием христианскойцивилизацией края, где господствовал воинствующий ислам.
В таких условиях приходилось развиваться Москве, борясь надва фронта: за Православие и свое национальное единство.
Несмотря на все это, задолго до «Царскогосудебника» Грозного, Московские государи всемерно усовершенствовалиправосудие и заботились о народном благосостоянии не речами, а конкретнымимероприятиями.
Издревле Московские князья обращали большое внимание надецентрализованное управление. Их областными наместниками являлись выборные,обычно из ратных людей, «кормленщики» или «волостели». Приназначении кормленщик получал определенные таксы, или пошлины, с населения,составлявшие его «корм», или доход. Обязанность кормленщика былаохранять свою область и одновременно заведовать судебно-административнымиделами в ее пределах.
Однако Иван III, заметив в некоторых областяхзлоупотребления, в своем «Судебнике» 1497 года ограничил власть кормленщикови при суде их учредил обязательное присутствие выбранных населением«сотских, старост, или лучших людей». Это мероприятие дало лучшиерезультаты.
На Земском Соборе 1550 г. Иван Грозный отметил новые тяжбы между правителями и земскими людьми. Для прекращения непорядков царь прибег коригинальному способу, весьма характерному для психологии Московской Руси: он«заповедал» своим боярам, приказным людям и кормленщикам закончитьсвои служебные тяжбы с земскими людьми мировым порядком, по-христиански. Этотнеслыханный метод принес плоды, так как на Стоглавом Соборе 1551 г. Грозный объявил отцам, что должностные лица «со всеми землями помирились во всехделах»!
«Отсталая азиатская Московия» гарантировала закономличную и имущественную неприкосновенность всех своих подданных. На Руси споконвеков существовало право обжалования незаконных поступков пред высшей властью.Неприкосновенность же личности, существовавшая в Московской Руси Грозного, вАнглии введена была лишь законом 1672 г. «Habeas corpus act»!
«Судебник» 1550 г. запрещал аресты виновных, покуда суд представителей местного самоуправления не признавал их виновности. Этипредставители обязательно избирались самим населением: «старосты» и«целовальники» в волостях и селах и «сотские» в городах ипригородах.
Московская Русь не знала рабства и прикрепленные к землекрестьяне отнюдь не являлись холопами. Сравнение русских крестьян с их западнымибратьями, «taillables et corveables a volonte», не в пользуевропейских законов. Московские великие князья и цари, считая себя Богомпоставленными для служения народу по традиции, восходящей к Киевской эпохе, вкрестьянах видели, прежде всего, «христиан», откуда и само слово«крестьянин». Следовательно, и относились они к крестьянам непо-западному, не по-польски. На Западе и в соседней Польше для«шляхтича», а тем более для выборного короля, крестьянин былбесправным рабом — «быдлом», пушечным мясом. Православная культура итут, в области социальной, резко отличается от западной.
Не следует, прежде всего, забывать, что сословия русскиеразличались в Московской Руси не правами, как на Западе, а распределеннымимежду ними обязательствами, повинностями. Каждый был должен либо оборонятьстрану, либо работать, дабы кормить обороняющих, как отмечает проф. Ключевский.
Как правило, внутренние нелады стушевывались, когда Русьподвергалась религиозным или военным опасностям.
В XVI в. крестьянин являлся «вольным хлебопашцем»,понятие неслыханное на Западе. Крестьяне работали на чужой земле по договору свладельцем, имея право выхода, или «отказа», т.е. перехода с однойземли на другую. «Судебник» Иоанна III определил срок этих переходовв неделю до «Юрьева дня» (26 ноября) и неделю после, когда всеполевые работы были закончены. Борис Годунов отменил этот срок, откуда ипоговорка: «вот тебе, бабушка, и Юрьев день!”
Садясь на землю, крестьянин заключал с владельцем письменныйконтракт, „поземельный договор“, условия коего записывались в»порядных грамотах", или «записях».
Подчеркнем, что крестьянин договаривался как вполне свободноеюридическое лицо равноправное с владельцем земли.
Часто при этом брал он у владельца денежную«ссуду», или «подмогу», которую выплачивал соразмернымсроком работы.
«Судебник» Грозного подтвердил право крестьян науход по окончании работы (Ключевский, с. 377 и др.).
Законы эти, поражающие своей гуманностью, вошедшей на Руси вправило со времени «Русской Правды», естественно произрастали благодаряналичию гармонического союза, гармонии между Церковью и государем.
Покуда государи стремились в своих действияхруководствоваться правдой Божьей, законы их отражали закон Христов, закон любвии милосердия, равный для всех подданных.
Вот этот-то православный дух справедливости и милосердия ипривлекал к Москве инородцев. Благодаря этому, задолго до Петра I, МосковскаяРусь стала империей.
Не придавая этому термину его узкого, этимологическогозначения «повелевания», нельзя не признать империей Московскую Русь,составленную из стольких народностей, отличных между собой этнически икультурно. Все они свободно и гармонически развивались под сенью московскихзаконов.
Не ведая рабства, Московская Русь не могла порабощатьинородцев. Господствующее основное ядро великороссов, вопреки позднейшимвымыслам сепаратистов, никогда не притесняло живших среди них национальныхменьшинств.
При всем величии Московского двора, на Руси отсутствовалатакже расовая кичливость, присущая древним римлянам, а позже английским колонизаторам.Русские никогда не презйрали инородцев, не считали их ниже себя и непревозносили свою породу, как древние «cives romani».
Наоборот, сквозь всю нашу историю наблюдалось беспримерное вмире, чисто имперское, широкое гостеприимство, за что иногда приходилосьрасплачиваться, так как среди гостей проникали к нам и «волки в овечьейшкуре» и тунеядцы.
При Иване IV татары Бекбулатовичи, Годуновы и др. равнялисьуже с высшей знатью, как позже потомки кавказских князей, всевозможных султанови шахов восточных, как Гордоны и Лефорты при Петре I, и, наконец, бесчисленныенемцы всех мастей, связавшие судьбу свою с Российской империей и совершеннообрусевшие через пару поколений. Эта быстрая ассимиляция самых разнородныхэтнических элементов доказывает беспримерную силу притяжения русской нации истепень ее культуры.
Поистине трагичной кажется судьба западнорусского населениявместе с купелью Руси — Киевом, угнетаемого в Речи Посполитой. Подумать только,сколько веков потребовалось русским государям, чтобы подлинно раскрепостить этимассы единокровные и единоверные, превращенные в рабов ксендзов и панов, в товремя как последний из зырян пользовался на Руси гражданским полноправием исвободой вероисповедания!
Государи Московские, начиная с Ивана III, долгом своимсчитали раскрепостить это страждущее под иноверным игом население.
Папа Александр VI Боржия, естественно, стоял на сторонеПольши, ив 1501 г. его посол приезжал в Москву (от папы и от Венгерского короляВладислава, брата Александра Литовского; см. гл. III, § 4), жалуясь на захватлитовских вотчин Иваном III. Послу ответили следующее: «Папе, надеемся,хорошо известно, что король Владислав и Александр вотчичи Польского королевствада Литовской земли от своих предков, а Земля Русская от наших предков изстарины наша вотчина. Папа положил бы себе то на разум: правильно ли королипоступают, что не за свою вотчину воевать с нами хотят?”
При мирном договоре с Александром Литовским в 1503 г. Иван III сказал: »… А мне разве не жаль своей вотчины, Земли Русской, которая заЛитвой: Киева, Смоленска и других городов?" Он заявил, что не будетпрочного мира между Москвой и Литвою, покуда вся его вотчина не будетвозвращена.
Увы! Ждать пришлось столетиями!
Последнюю попытку совратить посулами русского царя, как мывидели, Рим поручил сделать иезуиту Поссевину. Наткнувшись на презрительнуюотповедь Грозного, Ватикан и иезуиты решились на беспощадную борьбу справославным населением, и Брестская уния узаконила этот произвол в Польше.
Более того, на заре XVII в. латиняне задались целью сокрушить«гнездо схизмы», одновременно открыв Польше путь завоевания России.Иезуиты снарядили ополяченных самозванцев, по иронии судьбы выдававших себя засыновей того самого Грозного, который отверг льстивые приманки Рима, несмотряна то, что тогда он находился в крайне незавидном политическом положении.
Раз Московского царя Риму не удалось обмануть, как несчастныхвасилевсов XV века, то латинство прибегло к насилию.
Увы! Дерзким планам Ватикана способствовали некоторыеполитически близорукие члены русского общества. Боярские интриги, крутопресеченные Грозным, явились попыткой бывших удельных князей —«княжат» — повернуть колесо истории назад.
Дело в том, что земские реформы Грозного, оказавшегося«демократичнее» многих бояр и политически дальновиднее своихсовременников, вызвали среди «княжат» сильную оппозицию. Царь пожелалфактически уравнять своих подданных перед законом, привлекая к управлениюгодных, способных людей, независимо от их родовитости.
Уже Ивана III некоторые из бояр упрекали за то, что он частосоветовался с людьми не родовитыми. А Грозный, в юности своей убедившийся встремлениях олигархов (Глинских, Вельских и др.) урезать царскую власть,разделив ее между собой, решил, как мы видели, освежить правительство притокомновых сил, базируясь, прежде всего, на их пользе для государства. В своемпослании Стоглавому Собору, царь умолял «духовенство, любимых своих князейи вельмож-воинов и все православное христианство… помогайте мне ипособствуйте все единодушно».
Вместо помощи, олигархи, недовольные отменой кормленщиков,стали саботировать новые законы «Судебника» или изменнически«отъезжать», например, в Литву! Это возбудило жестокую расправу царяс «крамольниками», перешедшую все пределы. Опричнина, созданная им из«служебной мелкоты», заселила крупные вотчины «княжат»,разделенные на мелкие участки, а прежних владельцев, если они были в числепротивников царских, переселяли в области, где они не могли вредить государству(см. Проф. Платонов. «Лекции по русской истории», с. 180-181). Такбыла разорвана связь княжеских родов с их удельными поместьями и предотвращенаолигархическая революция, погубившая Галицкое княжество.
Отметим, что вотчинники, добровольно пошедшие за царем,сохранили свои владения (напр., Мстиславские, Пронские, Трубецкие, Шуйские),но, естественно, навсегда потеряли свое политическое значение, включившись вобщий боярско-дворянский класс, ставший опорой самодержавного государя.
Прекращение династии Калиты возродило прежние олигархическиевожделения, что и явилось одним из источников Смутного времени.
Считая Годунова худородным выскочкой, именитые Шуйские идругие, мирившиеся поневоле с престижем династии Калиты, предприняли противцаря систематическую борьбу.
Ведя ее, они посягнули на самый принцип монархии из-за своихличных интересов, не считаясь с политическим моментом, ни с благом народа.
Описывая во II главе причины упадка Юго-Западной Руси, мыподчеркивали подобную же близорукость олигархов галицких и волынских, в концеконцов подрубивших дерево, на котором они сами сидели, и в XIV в.превратившихся в подданных королей-иноверцев и своих старых врагов — литовцев.
Недаром в XIII в. писал о них летописец: «Бояре жегаличстии Данила князем себе называху, а сами всю землю держаху».Летопись, верная исконному монархическому принципу, осуждала это, но галицкиебояре, ослепленные своей корыстолюбивой борьбой с законными князьями, непрекратили своих интриг до конца.
В XVII в. преступность таковых олигархических притязаний вМоскве усугубилась еще тем, что на древнем столе Калиты сидел уже не простокнязь, а помазанник Божий, всенародно признанный государь. Кроме того, наличиерядом с ним патриарха Всероссийского придавало царской власти ореол, в то времяни сравнимый ни с каким другим престолом.
Заговорщики знали, что для русского народа Богом венчанныйБорис неприкосновенен и неуязвим. Поэтому так старательно платные агентыШуйских стали распускать в народе самую наглую клевету про царя, используя инебывалые стихийные бедствия, обрушившиеся на Русь с 1601 по 1604 гг.
Наконец, ими же была с целью клеветы вытащена на свет историягибели царевича Димитрия. Они рассчитывали, что народ откажется от царя,пресекшего злонамеренно законную династию коварным убийством. Мы знаем, с какойлихорадочной готовностью хватились за самозванца-Отрепьева польские иезуиты. Вих лице, сами того не зная, именитые заговорщики получили искуснейшихсоюзников: пропаганде, ведомой в Москве против Годунова-убийцы, вторилапропаганда, шедшая от литовских границ, возвращающая народу чудесное спасениеДимитрия, соперника Бориса-узурпатора.
Упоенные борьбой за власть, бояре в своей ненависти к Борисупроглядели вместе с Отрепьевым наступающий на Кремль романизм.
Царствование лже-Димитрия, даже кратковременное, позволиловсе же Риму, выпестовавшему Самозванца, нанести русскому народу моральный удар,дав ему узреть на царском троне еретика-латинца, окруженного не толькополяками, но и некоторыми знатными боярами.
Это явилось одной из психологических причин последующейСмуты.
Как замечает Лев Тихомиров, народ прежде всего усматривал ввоцарении лже-Димитрия наказание Божье за свои грехи, что видно по одномусовременному стиху:
«Ты, Боже, Боже, Спас милостивый, К чему рано над намипрогневался, Послал нам, Боже, прелестника, Злого расстригу, Гришку Отрепьева,Ужели он, расстрига, на царство сел?”
Когда хитрый Шуйский на склоне своих лет, наконец, в своюочередь „достиг высшей власти“, он сам осознал ее непрочность.
Выбранный не на Земском Соборе, как Борис, а криками своихприверженцев на Красной Площади, Василий Иванович венчался впопыхах, безтрадиционного обряда коронации, для совершения которого ожидали в Москвеприбытия Казанского митрополита Гермогена, выбранного патриархом.
Задачей нового царя стало узаконение в глазах народа своегоизбрания, что не могло придти в голову прежним государям Московским. В своихграмотах он поспешил старательно подчеркнуть старшинство рода Шуйских переддинастией Калиты, что не произвело благоприятного впечатления.
Ища популярности, царь совершил перенесение мощей св.царевича Димитрия из Углича в Москву и всячески поносил убитого Отрепьева, путькоторому облегчили его же интриги против Годуновых.
Наконец, с той же целью Шуйский допустил огромнуюпсихологическую ошибку, неожиданную со стороны столь опытного политика. Вступивна престол, он дал на себя „запись“, то есть присягнул, что будетправить по справедливости, никого не казнить, не подвергать опале и т.д.!
Это было неслыханное доселе ограничение самодержавия,выдуманное исключительно в целях снискания в народе доверия, ничто иное, какдемагогический прием, говоря современным языком.
Однако именно народу этот прием особенно не понравился.
Романович-Славатинский писал об этом так: „ЗаписьШуйского и целование креста в исполнении ее возмутили народ, возражавший ему,чтобы он записи не давал и креста не целовал, что того веков в Московскомгосударстве не важивалосъ“.Замечательно, что сам народ, а не бояре,проявил тут наибольшую политическую чуткость. Лицемерно умаляя царский престиж,Шуйский, однако, не обманул никого, но дискредитировал лишь самого себя и своеокружение, влиявшее на своего ставленника, и, в конце концов, его же насильнопостригшее в монахи.
Как подчеркивает Тихомиров, народ знал, что каждый царь долженбыл и без записи соблюдать то, в чем клялся Шуйский, и его монархическоечувство было оскорблено самим фактом превращения обязательности нравственной вюридическую (Л.Тихомиров. „Монархическая государственность“, ч.Ш, с.53). Вот против такого царя и поднялись казачество и искатели приключений инаживы, ознаменовавшие Смутное время.
Чувствовалось каждому, что „все дозволено“. Болеетого, Василий в целях усмирения беспорядков а, главное, для пущей выгоды своихбояр, отменил земское самоуправление.
Так как этот порядок казался олигархам не выгодным, то ониубедили Шуйского заменить „земских судей“ и „губныхстарост“ своими воеводами, доселе являвшимися лишь военными, а неадминистративными начальниками.
Ставши при Шуйском хозяевами Московских министерств-»приказов", бояре, вытесняя отовсюду служилых дворян, принялисьназначать своих людей на воеводства, число которых все увеличивалось.
Используя слабость Шуйского, воеводы стали управлять своимиокругами диктаторски, угнетая и без того обездоленный смутой народ, наживаясьза счет крестьян и не брезгуя взятками. Все жалобы, шедшие в«приказы» на управление боярских сатрапов, старательно прятались вдолгий ящик и оставались без следствия. В самих приказах, естественно, всевозрастало число чиновников — всяких «дьяков» и «ярыжек»,покорных боярской олигархии.
С той поры родилось на Руси страшное зло бюрократизма, тоесть чиновный произвол легиона безответственных приказных, действия которыхчасто шли вразрез с интересами государства и подрывали доверие к трону, отделяягосударя от народа.
Приказы Шуйского покрывали бесчинства воевод и просителидолжны были иногда крупными «посулами» добиваться разбора своих дел,что действовало развращающе на умы.
Таковое наследие пало на плечи юного, с энтузиазмомвыбранного всей страной, но неподготовленного к правлению, Михаила ФеодоровичаРоманова.
После смерти св. патриарха Гермогена, патриарший престолоставался вакантным, вплоть до возвращения из польского плена в 1619г. царскогородителя, Филарета Никитича (1619—1634).
Ставши соправителем своего сына, патриарх Филарет всю жизньименовался в государственных грамотах следующим образом: «Великийгосударь, святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея Руси».Царские указы он подписывал вместе с Михаилом Феодоровичем, таким же образом.
Филарет немедленно созвал Земский Собор, понимая пагубностьпорядка, введенного Шуйским взамен земского самоуправления. Тут же царю ипатриарху были выражены жалобы на злоупотребление воевод и приказных. Решенобыло постепенно вернуться к местному самоуправлению. Были приняты к этому меры,но зло оказалось чересчур глубоким. Крометого, пришлось срочно приступить кцелому ряду других мер, дабы залечить раны Смутного времени.
Скоро обнаружилась невозможность сразу заменить воеводслужилыми людьми ввиду того, что большинство из них уже несли разныеответственные государственные службы. Несмотря на энергию патриарха Филарета,хищения возрастали, и в самой Москве в приказах царила неслыханная доселе«волокита».
В этом можно убедиться на примере Земского Собора 1642 г. Горько жаловались на неправедные деяния, особенно при сборах денег на казну, земскиеделегаты, заявившие собору: «Разорены мы пуще турских и крымских басурманмосковскою волокитою и от неправд и от неправедных судов» (Платонов.«Русская история», с. 218). Со своей стороны торговые люди говорилицарю: «В городах всякие люди обнищали и оскудели до конца от твоихгосударевых воевод. При прежних государях в городах ведали губные старосты, апосадские люди судились между собой. Воевод в городах не было: воеводыпосылались с ратными людьми только в украинские города для бережения оттурецких, крымских и ногайских татар».
По подсчету историка С.М.Соловьева, при царе Михаиле вместопрежних выборных старост и судей в 33 главных городах правили воеводы.
Отметим, что «великие государи», энергично водворяяпорядок в стране после разрухи, многократно созывали Земские Соборы4/>. Этисобрания, совершенно чуждые по духу и по форме тогдашним и теперешнимевропейским парламентам, помогали государю в управлении. В них принималиучастие те лица, в совете которых цари нуждались для разрешения того или иноговопроса, для производства контроля или же обсуждения новых законов. И по своемуменяющемуся составу, а главное, по духу, Земский Собор явился не постояннымучреждением, а живым органом связи трона с народом по воле самодержца,созываемым и помогающим ему в нужные моменты.
Как в области административно-экономической царям пришлосьратовать против дозволенного Шуйским произвола воевод, так и на долю Церквиосталось устранить немало плевел Смутного времени.
В Московском обществе нашлись предвестники петровскихреформаторов, прельстившиеся Западом. Половина беды, если бы дело касалось лишьплатья и бород, но они ополчились и на веру. Некий князь Иван АндреевичХворостинин открыто объявил себя католиком и позволил себе глумиться наддуховенством, называя русских «глупым людом» и отсталыми. Послеразных попыток воздействовать на князя царь Михаил Феодорович вынужден былсослать его в монастырь на покаяние.
Патриарх Филарет успел за долгие годы своего плена в Польшеизучить методы иезуитов и по свежим следам распознал их действия в Москве завремя лже-Димитрия, при котором впервые в столице проживал папский нунций.Патриарх был высокообразованным святителем, задолго до принятия сана (еще вовремена Грозного) изучивший все тонкости латыни. Мы описали подробно егознаменитый диспут с польским канцлером Львом Сапегой в присутствии СигизмундаIII. К изумлению всех поляков и их духовенства, Филарет поставил своегопротивника в тупик, разрушив латинский дог мат «Филиокве» (см. гл.IV, § 4).
Пользуясь присутствием в Москве патриарха ИерусалимскогоФеофана IV (1608-1644), Филарет после своего посвящения поведал ему отрагическом положении православных в Польше. Как мы видели, Феофану IV, изМосквы проехавшему тайно в Киев, православные обязаны чудесным восстановлениемв Западном Крае уничтоженного латинянами епископата.
В Москве же обоим патриархам пришлось на Соборе 1619г.разбирать дело справщиков книг — Дионисия, архимандрита Троицкого монастыря,старца Арсения Глухого и священника Ивана Наседки. Собор Московскогодуховенства осудил их в 1618г., еще до прибытия Филарета, за допущенные имиизменения в тексте Требника. Между прочим, они сочили нужным изъять из водоосвятноймолитвы праздника Богоявления слова «и огнем». За совершенныеизменения они было тогда же отлучены от Церкви.
Патриархи на Соборе тщательно разобрали воздвигнутые наотлученных обвинения, вследствие чего Собор оправдал всех трех и снялналоженное отлучение.
Гораздо важнее показались Филарету действия митрополитаКрутицкого Ионы. Этот святитель, преисполненный добрых намерений, считал вполнедостаточным при принятии латинянами православной веры преподавать иммиропомазание. Однако в Русской Церкви издавна существовал обычай таковыхеретиков сперва перекрещивать, а затем только миропомазать. Из этого видно,насколько в Московской Руси романизм считался извращенным учением, чуждымЦеркви, лишенным даже апостольской преемственности в таинствах!
Филарет, перед Сигизмундом настаивавший на перекрещениикоролевича Владислава, тогдашнего кандидата на Московский престол, естественно,вернувшись на Русь, не мог попустить такого нарушения древнего обычая Ионой.
Мы видели в IV главе, что на Русь переселялись в ту эпохуцелые округа, спасаясь от преследований латинян в Литве и Польше. В частности,переходило немалое число белорусов. На Руси, пережившей хозяйничание иезуитов вКремле, с ужасом взирали на униатов и ко многим переселявшимся относились снедоверием, опасаясь проникновения новых скрытых агентов Рима.
Имел основание опасаться этого и патриарх, лучше другихзнавший латинские хитрости. Сочтя поведение митрополита Ионы потворствомроманизму, он созвал в 1620 г. новый Собор в Москве, предварительно наложив намитрополита запрещение.
Собор одобрил суд патриарха и признал старый обычайперекрещения еретиков обязательным. Тогда Иона, действовавший вовсе не изсимпатий к латинству, а лишь для облегчения кающихся еретиков возврата в Православие,не замедлил покаяться. Собор снял с него запрещение на первом же заседании.
На втором заседании Собор точно установил порядок принятиябелорусов в Православие: следовало их перекрещивать, кроме тех, которые моглидостоверно доказать, что они были уже крещены, причем обязательно черезтроекратное погружение, и миропомазаны, согласно древним правилам.
Обратим внимание на исключительную щепетильность нашихпредков к соблюдению обрядов и обычаев, ставшую причиной антиниконовскогодвижения. Постановления Собора 1620г. можно рассматривать как реакцию русскихсвятителей на беззаконные действия латинян в Польше, как преграду к ихинфильтрации в Россию.
Патриарх Филарет — умный и энергичный святитель — не покладаярук работал над усовершенствованием образования духовного и светского. Онсоздал в Москве специальную школу языков, где опытные педагоги, покинувшиеЗападный Край, преподавали славянский, греческий и латынь. Филарет особо следилза развитием Заиконоспасской духовной академии, находившейся при Чудовоммонастыре, состав преподавателей которой тщательно им подбирался.
Под его руководством были собраны редчайшие книги и рукописи,которым он и его ближайшие сотрудники пользовались для проверки духовныхизданий.
Заботясь о всеобщем образовании, Филарет не забывал также имиссионерскую деятельность Русской Церкви. Им были тщательно собраны и записаныэтапы проникновения русских в Сибирские земли. Желая увековечить память смелыхрусских пионеров-казаков, патриарх внес в Синодик имена всех погибших воинов.
Для успеха проповеди веры в огромных Сибирских областях онрешил образовать первую архиерейскую кафедру в Тобольске — избранным центроммиссии. Он назначил туда с титулом митрополита, игумена Хутынскогоновгородского монастыря — Киприана, посвященного 8 сентября 1620 г.
Благодаря ему многочисленные инородцы получили светправославного учения и крестились.
В 1616 г. царь Михаил Феодорович велел отстроить зановопогоревшую Московскую типографию. Филарет бдительно следил за качествомиздаваемых ею книг.
Заметим, что благодаря ему русское типографское искусстводостигло таких успехов, что иностранцы, жившие в Москве или посещавшие столицу,в восхищении писали, что качество русских изданий ни в чем не уступалоевропейским.
Возродилось ювелирное искусство, чеканка монет (причем, прицаре Михаиле были выбиты первые русские золотые), живопись, архитектура и т.д.
Великие государи задолго до Петра I обратили внимание наразвитие заводов под техническим руководством иностранных инженеров, обучавшихрусских секретам европейской индустрии без принудительных мер Петра. Около Тулыбыли построены на реке Костроме и Шексне пушечные литейные, а в Москве —стеклянный завод и другие.
Опасаясь, как мы видели, проникновения латинян, русские звалик себе, главным образом, английских и немецких специалистов, которые образовалив Москве свою слободу, насчитывавшую к концу царствования Михаила Феодоровичабольше 1000 протестантских семей, свободно молившихся в своих кирках, не вмешивавшихсяв верования москвичей, ни в их политику.
Имена многих русских мастеров остаются связанными среставрацией московских храмов и дворцов, разрушенных и разграбленных во времяпольского владычества и пожаров 1621 г., поглотивших три четверти столицы6/>. Царь ипатриарх не жалели своих средств на восстановление из пепла московских святыньи сооружение новых храмов и домов.
Михаил Феодорович, нашедший Москву в развалинах, а царскиепалаты без дверей и лавок, сумел преобразить столицу, не забывая и о другихрусских городах, пострадавших от Смуты.
Наиболее подробное описание Москвы первой половины XVII в.принадлежит перу астронома и географа Адама Олеария (Олеариус), прибывшего вРоссию в 1633 г. послом герцога Гольштинского7/>. Он нашелстолицу уже в цветущем виде, оправившеюся от разгрома. Он описывает оживленныерынки, где изобиловали всевозможные товары. В лавках торговали превосходнымисукнами, шелками, ювелирными изделиями, мехами, кожами и т.д. Посол особенновосхищался богатым убранством домов и теремов, школами, садами и вообще всемукладом жизни.
Большое развитие наблюдалось в садоводстве. Садовник НазарИванов соорудил для царя диковину — висячий фруктовый сад из лучших сортовяблонь и груш. Из Готторпа Петр Марцелиус привез и пересадил туда кустыпрекрасных роз.
Не имея возможности перечислить всех мероприятий МихаилаФеодоровича, напомним, что в его царствование возобновились прерванные Смутойдипломатические и торговые сношения с западными государствами. Со времени ИванаIII Русь обменивалась дипломатическими миссиями с германским императором,Данией, Венгрией, Венецианской Республикой и Турцией, а при Грозном все страны,торговавшие с Москвой, имели в столице свои посольства, в том числе ианглийская королева Елизавета, переписывавшаяся с Иваном Васильевичем, называяего своим братом. Историк Платонов отмечает, что король Яков Стюарт дал царюМихаилу Феодоровичу 20.000 рублей взаймы из своих личных средств и что торговляс Англией особенно процветала. Австрийские посланники посредничали призаключении царем мирных договоров с Польшей. Расширялись также обмены с Даниейи Францией.
Сын короля датского Христиана IV Вальдемар просил рукицаревны Ирины, приезжал для этого в Москву, но этот брак не состоялся, так какпринц отказался принять Православие, чего требовал царь.
Все это показывает нам, что государи Московской Руси-империи,преодолевая недюжинные исторические препятствия, сумели не только завоеватьсвоей стране достойное место среди прочих государств, но и превзойти их вустройстве социальной жизни народа.
Благодаря плодотворной «симфонии властей» Русьявилась государством со вполне сложившейся национальной культурой, глубокопронизанной практической, а не формальной религиозностью, незауряднымсамобытным искусством и быстро развивавшимся народным творчеством в областиремесла.
Государственным строем Московской империи до Олеария дивилсяавстрийский посол Герберштейн, писавший, что уже Василий III имел власть,несравнимую с другими современными монархами Западной Европы.

Литература:1.        Католицизм — православный взгляд или католическая церковькак она есть new.antipapism.kiev.ua/2.        Н. Н. Воейков Церковь, Русь, и Рим3.        От мрака к свету или Римо-католичество и экуменизм в борьбес Православием К.О.Де-Скраховский4.        Киевские епархиальные ведомости 1862 г.-№6-5 мар.-стр.170-1825.        КАТОЛИЦИЗМ И ЕГО БОРЬБА С ПРАВОСЛАВИЕМ ПРАВОСЛАВНЫЙБЛАГОВЕСТНИК. Киев. 2002г