Османская Сирия в период египетской оккупации и в периодТанзимата (30—70-е годы XIX в.)
План
1. Сирия под властьюМухаммада Али (1831—1840)
2. Сирийские провинции Османской империи в эпоху реформ Танзимата(1840—1876)
3. Обострение межконфессиональных отношений и трагедия 1860 г. в Дамаске
4. Проникновение западных идей и первые ростки сирийского патриотизма.Российское присутствие в Сирии и Палестине XIХ в.
5. Российское присутствие в Сирии и Палестине в XIX в.
1. Сирия подвластью Мухаммада Али (1831—1840)
Осенью 1831 г. войска египетского правителя Мухаммада Али под командованием его сына Ибрахим-паши вторглисьв Сирию и осадили крепость Акку. После упорного сопротивления гарнизона подкомандованием вали Сайды Абдаллаха-паши крепость все же была взята. В 1832 г. войска Мухаммада Али, нанеся еще несколько поражений войскам местных пашей, заняли Дамаск, азатем Халеб. В течение девяти лет египетской оккупации (1831—1840 гг.)сирийские провинции были практически полностью исключены из сферы внутреннейполитики османского правительства.
ПрисоединениеСирии к египетским владениям Мухаммада Али являлось для него непременнымусловием и гарантией независимости созданной им державы. Большинство сирийскойзнати встретило войска Мухаммада Али со страхом и недоброжелательностью. Аянысправедливо опасались того, что установление в Сирии власти могущественногоправителя Египта приведет к ущемлению их интересов. Однако ливанский эмир БеширII выступил на стороне Мухаммада Али вкачестве его верного союзника. Тем самым он надеялся с помощью египтян укрепитьсвою власть в Горном Ливане и расправиться с оппозицией в лице друзскихфеодалов-шейхов.
В 1833 г. по условиям Кютахийского соглашения султан Махмуд II был вынужден признать власть Мухаммада Али в качестве вали Сирии.Наиболее значительным шагом в ходе военно-административных реформ,проводившихся Мухам -мадом Али и Ибрахимом-пашой в Сирии после ее оккупации,
сталаликвидация деления страны на эялеты. Была создана единая централизованнаясистема административного управления. Формально оставаясь провинцией Османскойимперии, Сирия на деле составила единое политическое целое с Египтом. Впервые вСирии гражданская власть была формально отделена от военной. Все гражданскоеуправление было сосредоточено в руках назначенного Мухаммедом Али гражданскогогенерал-губернатора (хукумдара). Эта должность была предоставлена родственникуМухаммада Али-Шерифу-паше. В каждом административном центре Сириипредставителем хукумдара являлся глава администрации — мутасаллим, обычноназначавшийся из числа местной знати. Другим важным нововведением египетскихвластей стало создание административных советов (маджалис аш-шура), призванныхоказывать содействие хукумдару и мутасаллимам в делах гражданского управления исудопроизводства. На деле, однако, управление Сирией было сконцентрировано вруках египетских оккупационных властей во главе с сераскиром (главнокомандующим)Ибрахим-пашой. Впрочем, и сам Ибрахим-паша был всего лишь исполнителемраспоряжений Мухаммада Али, без санкции которого не мог быть решен ни одинважный вопрос, касавшийся административного устройства и управления.
Египетскиевласти приступили к постепенной ликвидации ильтизамов, стремясь провести вСирии преобразование системы землевладения и сбора налогов по египетскомуобразцу. Подобная реформа означала коренную ломку вековой традиции активногоучастия местного аянства в провинциальном управлении в сочетании с правамиземлевладения. Мульта-зимы лишались своих традиционных прав по управлениюземлями и податным населением, а улама теряли источники доходов в результатетого, что египетские власти установили непосредственный контроль надзначительной частью вакфов. Военные формирования местных феодалов уступалиместо регулярной египетской армии, в лучшем случае сохраняясь в качествевспомогательных нерегулярных отрядов, несущих полицейскую службу. На сменупроизволу аянов в отношении податного населения постепенно приходилоупорядоченное налогообложение. Ибрахим-паша издал распоряжение об отмене всехнезаконных налогов и поборов, сохранив лишь фиксированный поземельный налог (мири)и подушную подать (джизью) для немусульман. Однако уже вскоре был введен невиданныйранее подушный налог ферде, распространявшийся на все мужское население ввозрасте от 15 до 60 лет без различия вероисповедания. Новый налог вызвалвозмущение мусульман, так как ранее только немусульмане были обязаны уплачиватьгосударству подушную подать. Введенная египетскими властями система монопольнойторговли некоторыми видами товаров еще более усугубляла тяжелое положениекрестьян и ремесленников. Офицер российского генерального штаба П.П. Львов,посетивший Сирию в то время, следующим образом оценивал экономическую политикуМухаммада Али в Сирии: «… Земледелец отдает положенную часть урожаевПравительству, платит за каждое оливковое дерево и, занимаясь разработкоюшелка, не может продавать его по вольным ценам, а отдает Правительству по назначеннойим плате; сверх того, каждый ремесленник и каждый купец обязан к известнымденежным взносам за права торга и ремесла. Оклады такого рода чрезвычайнозначительны; они изменяются беспрерывно, и весьма часто продукты входят внастоящую монополию, ибо Правительство, забирая их, запрещает всякую продажу…действия правительства выражают своевольство безусловной власти, направленное ксредствам разорения края».
Другимважным новшеством периода египетской оккупации Сирии стало активное привлечениеместных немусульман к государственной службе. Особенно много их было вналоговом ведомстве и в составе меджлисов, наделенных также и судебнымиполномочиями. Оккупационные власти во главе с Ибрахим-пашой весьма благосклонноотносились к представителям немусульманских общин Сирии в целом, зачастуюотдавая им предпочтение перед мусульманами при назначении на важные должности.Таким образом, Мухаммад Али стремился создать социальную базу своей власти вСирии. Попытка привлечения немусульман к провинциальному управлению вызываланегативную реакцию со стороны мусульман. При египетском управлении с христиан ииудеев фактически были сняты социальные ограничения, которые на протяжениивеков налагались на членов немусульманских общин (миллетов). Немусульманеполучили возможность устраивать пышные религиозные процессии и возводитькультовые сооружения, выступать на равных с мусульманами в судебных процессах.Христианские паломники, направлявшиеся к святым местам Палестины, былиосвобождены от уплаты поборов в пользу местных аянов и провинциальнойадминистрации. Проводившаяся египтянами веротерпимая политика стала важнымотправным пунктом духовно-идеологической трансформации сирийского общества в XIX в. Благодаря египетской протекции, вСирии открылись новые консульства европейских держав (в Дамаске и Иерусалимеони были учреждены впервые). С увеличением числа консульских представителейевропейских стран, росло также и число консульских протеже (бератлы.) из числаместных жителей, преимущественно немусульман.
В целомадминистративная и налоговая политика Мухаммада Али и Ибрахима-паши в Сириивызывала недовольство в среде мусульманского большинства населения. Особуюненависть местных мусульман вызывали принудительные рекрутские наборы дляслужбы в египетской армии. Принудительный призыв мусульман в армию (христиан ииудеев в армию не призывали) противоречил жизненному укладу и обычаямнаселения. Вот как описывал процедуру «набора» рекрутов британский консул вАлеппо: «В назначенный день во всех важных населенных пунктах Сирии среди ночина улицах размещаются войска с тем, чтобы заблокировать все проходы и улицы.Затем обыскивается дом за домом, и всех мужчин вытаскивают из постелей, безразличия возраста и положения, затем их препровождают в цитадель, в ожиданиипрохождения медицинской комиссии». Срок воинской службы в армии Мухаммада Алибыл неограничен, так что у новобранца фактически не было надежды когда-либовновь вернуться в родной дом. В глазах родных и близких попавший в армиюсчитался мертвым.
В горныхрайонах, в первую очередь в Палестине, начало воинских наборов привело в 1834 г. к первым значительным массовым выступлениям против египетских властей. Во главе восставшихстановились традиционные лидеры — главы местных аянских родов. В борьбе противповстанцев египетские войска широко применяли тактику «выжженной земли» —сжигали дотла деревни, вырубали сады, уничтожали колодцы. Восстание в Палестинебыло потоплено в крови, а его руководители из числа местных аянов схвачены иказнены. Едва египтяне покончили с восстанием на юге Сирии, как вспыхнуливолнения на севере — в районе Триполи, Латакия и в Джэбэль-Ансарийе. Как ивыступление в Палестине, это восстание началось с взрыва всеобщего недовольствав результате введения новых налогов и воинских наборов. К концу 1834 г. ценой немалых потерь египтянам под командованием Ибрахим-паши удалось одолеть повстанцев.Повсеместно были проведены воинские наборы и насильственное разоружениенаселения. За период с 1834 по 1836 г. в египетскую армию было призвано около36 тыс. сирийских мусульман, т. е. не менее 10% взрослого мужского населенияСирии.
В 1837 г. налоговый гнет и воинские наборы вызвали мощное восстание друзов в области Хауран к югу отДамаска. Героическое сопротивление повстанцев во главе с их вождем шейхом Шиблиаль-Арьяном стало настоящей легендой. Повстанцы засели в вулканическом горноммассиве Леджа, откуда египетским войскам под командованием самого Ибрахима-пашидлительное время не удавалось их выбить. В результате долгой осады повстанцы,мучимые голодом и жаждой, прорвали кольцо египетских войск и были рассеянытолько после ожесточенного сопротивления.
В 1839 г. началась последняя фаза военного конфликта между Мухаммадом Али и султаном. Поначалуегипетские войска одержали победу над армией султана у северных границ Сирии.Но в 1840 г. в конфликт вмешалась Англия. По условиям Лондонской конвенции 1840 г. Англия, Россия, Австрия и Пруссия предъявили Мухаммаду Али коллективный ультиматум стребованием немедленного вывода египетских войск из Сирии. После того, какегипетский правитель отклонил ультиматум, в районе Бейрута высадилсяангло-турецкий десант. Крепость Акка сдалась после того, как английский флотподверг ее сильному обстрелу с моря. Попытка Ибрахима-паши сбросить десант вморе не увенчалась успехом. С севера, из Анатолии, возобновили наступлениясултанские войска. Оказавшись в полной политической изоляции, Мухаммад Алисогласился принять условия ультиматума, и египетские войска к концу 1840 г. покинули Сирию.
Так же,как и в Египте, деятельность правительства Мухаммада Али создала в Сирииусловия для получения знаний о достижениях европейской цивилизации и их болееактивного применения. В период египетской оккупации страна более, чем прежде,была открыта для западных миссионеров, дипломатов и купцов. Сквозь призмудеятельности египетских властей сирийцы знакомились с такими новыми для нихявлениями и институтами, как жестко централизованная администрация,упорядоченное налогообложение, регулярная армия, обученная по европейскимобразцам, и органы представительного местного управления (меджлисы), наконец,равное отношение властей к представителям различных конфессий. Благодарянекоторым мероприятиям египетских властей произошли положительные сдвиги всистеме образования: увеличилось число начальных школ различных конфессий,расширилась сеть миссионерских учебных заведений, кроме того, в Дамаске иАлеппо египтяне открыли светские государственные школы для подготовки кадровдля военной и гражданской службы из числа мусульман. Учебные пособия поарабскому языку, математике, истории и военному делу для новых учебныхзаведений доставлялись из Египта. Однако лишь незначительная часть населения втой или иной степени приобщилась к знаниям благодаря деятельности новых учебныхзаведений. Многие родители опасались отправлять своих сыновей в государственныешколы, не желая способствовать поступлению детей на службу в египетскую армию.По данным британского агента Джона Боуринга, в созданных египтянами светскихшколах в Дамаске и Алеппо обучалось в общей сложности не более 1 тыс. учеников.За пределами учебных заведений спрос на книги оставался настолько низким, чтопереписчики книг не могли заработать себе на жизнь. Джон Боуринг отмечал в этойсвязи, что ни в Дамаске, ни в Алеппо ему не удалось найти ни одногокниготорговца.
Значительноевпечатление на умы и сердца сирийцев произвело равное отношение египетскихвластей к представителям различных конфессий. Допущение представителейнемусульманских общин Сирии к участию в работе созданных египтянамипровинциальных меджлисов и фактическая ликвидация ряда традиционных социальныхограничений, веками налагавшихся на членов миллетов, фактическое уравниваниехристиан и иудеев в правах с представителями господствующей религиозной общинывоспринималось мусульманами как неслыханное попрание норм ислама, несущее всебе угрозу прихода христиан к власти. Между тем, христианские авторы из числаместной интеллектуальной элиты были склонны, напротив, всячески превозноситьзаслуги египтян, воздавая им хвалы как справедливым правителям, сумевшимобеспечить подлинное равноправие христиан и не допускавших никаких проявленийнесправедливых организаций по религиозному признаку.
ГосподствоМухаммада Али в Сирии оказалось недолговечным. Однако оно нанесло серьезныйурон военно-политическому влиянию местной феодальной знати (аянства). Темсамым, непроизвольно Мухаммад Али и Ибрахим-паша облегчили своему противнику —центральному правительству Османской империи — проведение в Сирииширокомасштабных преобразований в последующие десятилетия.
2. Сирийскиепровинции Османской империи в эпоху реформ Танзимата (1840—1876)
Сизгнанием египетских войск открылись возможности для распространения насирийские провинции политики танзимата (от арабского «танзим» — буквально:«наведение порядка») — комплекса широкомасштабных реформ, курс на проведениекоторых был заявлен османскими властями в знаменитом Гюльханейском указе 1839 г. Отказавшись после изгнания египтян от внедренного ими принципа концентрации административнойвласти в Сирии в руках одного губернатора, Порта восстановила деление страны напровинции (вилайеты), по возможности упорядочив также структуру управления вболее мелких административных единицах — санджаках, казах и нахийях. Приморскиепровинции Сайда и Триполи были объединены в одну, а ее новым административнымцентром стал быстро растущий город Бейрут. Руководители администраций санджаков— каймакамы. отныне назначались и смещались по распоряжению Порты, тогда какраньше это входило в прерогативы вали. Военная власть была окончательноотделена от гражданской. Дислоцированные в Сирии части новой османскойрегулярной армии (низам) подчинялись не губернаторам провинций, а исключительновоенному командованию. В каждой провинции были созданы консультативные советыиз османских чиновников и представителей местной знати. Административныефункции меджлисов включали контроль над раскладкой и сбором налогов, надзор задеятельностью аппарата провинциальной администрации, управление вакфами исодержащимися за их счет благотворительными и общественными сооружениями, организациюобщественных работ и набор нерегулярных полицейских формирований, наконец,контроль над ремесленным производством и торговлей, а также надзор задеятельностью иностранных подданных. Меджлис в административном центре вилайетаконтролировал деятельность меджлисов в административных центрах более мелкихтерриториальных единиц. В составе меджлисов были представители не толькомусульманской, но и немусульманских общин. Помимо решенияадминистративно-финансовых вопросов, меджлис посвящал часть рабочего временисудопроизводству по коммерческим и уголовным искам. Судопроизводство теперьвелось на основе новых османских судебных кодексов, в которых было немалозаимствований из европейских правовых систем. Меджлисы санджаков играли приэтом роль судов первой инстанции, а меджлисы вилайетов — апелляционных судов.Решения шариатского суда, сфера деятельности которого отныне была ограниченаделами, касавшимися личного статуса, теперь вступали в силу лишь при условииутверждения их меджлисом вилайета.
Главнойцелью османских реформаторов эпохи танзимата в сфере провинциального управлениябыла централизация власти султанского правительства и ограничение власти вали,дабы исключить в будущем возможные проявления сепаратизма и предотвратитьвозвышение сильных губернаторов, подобных Джеззару-паше. В период танзиматагубернаторы в сирийских провинциях чаще всего являлись представителямистоличной бюрократии и не имели сколько-нибудь значительных связей в местнойсирийской среде. На смену самовластным феодалам вроде Джеззара-паши пришлигосударственные чиновники, готовые покорно выполнять любые распоряженияцентрального правительства. По мере того, как регулярная армия наводила впровинциях порядок и разоружала незаконные военные формирования местныхфеодалов, укреплялся государственный порядок. Незаконные поборы со стороныдолжностных лиц, а также прямой грабеж населения уходили в прошлое.
Держателигосударственных земель заявляли о своей лояльности по отношению к султанскимвластям, но, в то же время, всячески противились ликвидации системы откупов.
Лишьпосле введения в действие османского земельного кодекса 1858 г. была произведена индивидуальная регистрация земельных владений, и землевладельцы получилиправо купли-продажи и передачи своей земли по наследству. Так, на смену откупампостепенно пришли частнособственнические земельные отношения, однако принципверховной государственной собственности при этом формально был сохранен.
С начала50-х годов XIX в. султанские власти распространилина мусульманское население Сирии воинскую повинность. Однако, в отличие отармии Мухаммада Али, в эпоху танзимата срок службы в османской армии былограничен пятью годами, поэтому воинские наборы теперь уже не воспринималисьжителями в качестве бедствия. Правда, в 1850 г. в Халебе местная знать из числа бывших янычарских офицеров организовала мятеж, требуя отмены воинских наборов,но он был быстро подавлен регулярными войсками. Влиянию городскихвоенно-политических группировок Халеба, возглавлявшихся аянами из числа шерифови бывших янычар, был нанесен чувствительный удар. Аянской верхушке в целомудалось сохранить свои позиции в городском и провинциальном управлении за счетучастия в меджлисах, зато оппозиция реформам и принимаемым властями мерам уже стех пор не выливалась в крупномасштабные антиправительственные выступления.
Ещеодним важным итогом военно-политических преобра-: зований в сирийских вилайетахв 1840—1870 гг. стало подавление местного сепаратизма в труднодоступных горныхрайонах и успешное сдерживание давления со стороны бедуинов на восточныхрубежах Сирии. К 1860 г. в итоге длительной борьбы, протекавшей с переменнымуспехом, под контроль османских властей были поставлены ранее полуобособленныегорные районы Джэбэль-Наблус и Джэбэль-Ансарийя, а также гористые окрестностиИерусалима. Особенно упорное сопротивление оказывали некоторые горные шейхи врайоне На-блуса. В тех случаях, когда османские власти не располагалидостаточным количеством войск, они прибегали к испытанной политике, действуя попринципу «разделяй и властвуй», т. е. натравливали одни местные кланы надругие, назначая выражавших лояльность аянов на административные должности, ит. д. Особым драматизмом и напряженностью отличалась борьба с непокорнымибедуинскими племенами.
Прямогоиспользования вооруженной силы здесь было недостаточно. Помимо карательныхэкспедиций, османские власти в Сирии прибегали к подкупу вождей племен. Сначала 50-х годов XIX в. туркиприступили к созданию фортов и целых укрепленных линий на северо-восточныхрубежах Сирии с целью охраны важнейших караванных путей, оазисов и источниковводы. К началу 60-х годов XIX в.такие линии были созданы в округе Дейр эз-Зор, на пути из Сирии в Ирак. Темсамым был усилен контроль Порты над перекрестком торговых путей, ведущих навосток — в Иран и на юго-восток — вниз по течению Евфрата к Багдаду и Басре. Входе длительной борьбы с бедуинами граница контролируемой османскими властямитерритории была отодвинута к восточным рубежам вилайета Алеппо. В целом,военно-административные реформы, проводившиеся османскими властями в сирийскихвилайетах, так же, как и в других частях империи, способствовали сближениюинтересов местной знати и провинциальной администрации в деле стабилизацииобщественно-политической ситуации и укрепления власти султанского правительствав провинциях. Опыт реформ 40-х и 50-х годов XIX в. получил свое дальнейшее развитие после принятия в 1864 г. закона о вилайетах. В 1864 г., административное деление Сирии претерпело серьезные изменения:вся территория страны разделялась на два больших вилайета: Сирийский (Сурийе) иХалебский.
С 30-хгодов XIX в. Сирия, как и другие областиОсманской империи, стала объектом европейской (преимущественно, французской ианглийской) товарной экспансии, превратившись в периферию мировойкапиталистической системы. Наплыв дешевой массовой продукции европейских фабрикпривел в разорению местного ремесла. Особенно тяжелым было положение ткацкогопроизводства. Знаменитые сирийские ткани ручного производства не выдерживаликонкуренции с европейским импортом. Разорившиеся ремесленники пополняли рядыгородских маргиналов. В то же время, богатела узкая прослойка сирийских торговцев(в основном, христиан и иудеев), специализировавшихся на торговле европейскимитоварами. Благодаря значительному росту объемов торговли с европейскимистранами активизировалась деловая активность в приморских городах Сирии, впервую очередь в Бейруте. Во второй половине XIX в. Бейрут становится главными «морскими воротами»сирийских провинций. По численности населения он уступал уже только Дамаску иХалебу. Пользуясь консульской протекцией, крупные христианские купцы в Бейруте,Дамаске, Халебе и других городах Сирии обогащались и осваивали новые сферыприложения своего капитала. Они вкладывали деньги в доходную недвижимость,скупали сельскохозяйственные земли, превращая разорившихся местных крестьян варендаторов. Активно проводились кредитно-финансовые операции. Некоторыеместные купцы пытались создавать небольшие предприятия по переработкесельскохозяйственного сырья. Все более активно применялся наемный труд. Однакоразвитие местной промышленности в целом было крайне затруднено конкуренцией состороны готовой продукции европейских фабрик. Основным источником формированиясирийской буржуазии становится верхушка купечества (как правило,немусульманского происхождения), а также часть крупных мусульманскихземлевладельцев. Крупные землевладельцы постепенно начинают вкладывать частьсредств, получаемых в виде ренты с крестьян-арендаторов, в торговлю и доходнуюнедвижимость в городах. После введения в действие османского земельного кодекса 1858 г. быстрыми темпами пошел процесс складывания крупных наследственныхпоместных владений. Если в горных районах (Горный Ливан, северная Палестина,Джэбэль ад-Друз, Джэбэль-Ансарийя) сохранилось мелкое крестьянскоеземлевладение, то в равнинных окрестностях Дамаска и Халеба уже доминировалокрупное землевладение. Под влиянием растущего европейского спроса насельскохозяйственное сырье для промышленности, а также на зерно и фруктыповышалась товарность сельскохозяйственного производства. Повышениеобщественной безопасности и ликвидация угрозы со стороны бедуинов позволялавновь осваивать многие ранее заброшенные земли. Однако экономическое положениеосновной массы населения — крестьян, ремеслеников и мелких торговцев —оставалось в целом тяжелым.
3. Обострениемежконфессиональных отношений и трагедия 1860 г. в Дамаске
османская империя сирияреформа
Согласносултанскому манифесту 1856 г., христиане и иудеи в Османской империи былиофициально уравнены в правах с мусульманами. Подушная подать-джизья былаотменена. Немусульманам отныне разрешалось ношение оружия, езда верхом вгородах, организация религиозных процессий, строительство храмов и занятиегосударственных должностей. Отменялось ношение отличительных цветов в одежде.Правда, одно из основных правовых ограничений — запрещение службы в армии — всееще сохранялось. За освобождение от воинской повинности христиане и иудеиобязаны были выплачивать особый налог, но его ставка для немусульман былазначительно ниже, чем для мусульман, желавших откупиться от военной службы.Уравняв в целом немусульман в правах с мусульманами, османские реформаторынадеялись избежать роста национальных движений среди христианских народовимперии и ослабить растущее вмешательство Англии, Франции и России вовнутренние дела Османской империи под предлогом защиты прав христиан. Однакоэтим надеждам не суждено было сбыться. Вмешательство со стороны европейскихдержав не только не ослабело, но и усилилось после 1856 г.
Надеясьна покровительство европейских консулов и заступничество османских властей,сирийские христиане зачастую стали вести себя вызывающе по отношению к своиммусульманским соседям. Кроме того, христианские купцы, находившиеся подпротекцией консулов и имевшие налаженные деловые связи с европейцами,оказывались в более выгодном положении, нежели купцы-мусульмане. Как отмечалмусульманский современник, «… едва ли не у каждого христианина был родственникили знакомый, который имел иностранную протекцию или подданство… Если он(христианин. —Авт.) имел претензии к мусульманину, то всегда обращался к одномуиз этих «протеже». Если христианин спорил с мусульманином, то онвсегда мог заявить: «Я — подданный такой-то державы». Часто этизаявления бывали ложными. Тем не менее, христианин, как правило, получалпротекцию».
Ломкатрадиционной системы межконфессиональных отношений привела в Сирии к ростунапряженности между мусульманами и христианами. В 1860 г. в Дамаске христиане отказались платить налог за освобождение от военной службы (призыватьхристиан в армию османские власти все же не решались). Обстановка в городе всебольше накалялась, в том числе и под влиянием известий о друзо-маронитскихстолкновениях в Горном Ливане. В июле 1860 г. в Дамаске произошел беспрецедентный антихристианский погром, в результате чего погибло около 5 тыс. местныххристиан, а также несколько европейцев. Были разграблены ряд консульствевропейских держав, в том числе и российское. Консул чудом спасся. Несколькотысяч христиан было спасено героем антиколониальной войны в Алжире эмиром Абдаль-Кадером, жившим в то время в изгнании в Дамаске. Этот благородный поступокстал широко известен в Европе. Представители мусульманской знати Дамаскапытались удержать толпу, но безуспешно. Многие христиане были спасены виднымиулама и простыми мусульманами. Для наведения порядка и наказания виновных вСирию с большим отрядом войск был направлен один из видных османскихгосударственных деятелей той эпохи Фуад-паша. Под его руководством османскиевласти провели расследование и сурово покарали выявленных участников резни вДамаске. Десятки человек, в том числе представителей некоторых знатных родовгорода, были казнены, сотни — сосланы. Губернатор Дамаска Ахмад Иззет-паша иряд офицеров были расстреляны по приговору военного суда за то, что не принялисвоевременных мер по предотвращению резни.
К началу40-х годов XIX в. Горный Ливан оставался автономнымвассальным эмиратом в составе Османской империи. Между тем, в социальнойструктуре Горного Ливана произошли серьезные изменения. В борьбе противнепокорных друзских шейхов, составлявших большинство среди ливанских держателейземельных ленов, эмир Бешир IIШихаб в 20-х годах XIX в. сделал ставку на новую силу —маронит-скую общину, духовным лидером которой стало покровительствуемоеФранцией маронитское духовенство. Сам эмир и его родственники обратились вхристианство, став маронитами.
Властьэмира, которая теперь основывалась на религиозной принадлежности, вступила впротиворечие с традиционной военно-ленной системой, и это способствовалопостепенному ее разложению. В период египетской оккупации (30-е годы XIX в.) Бешир II с помощью своего могущественного покровителя Мухаммада Алисумел изгнать из Горного Ливана большинство друзских шейхов. Многие из них былиарестованы и сосланы в Египет и Судан. В 1840 г. В Горном Ливане вспыхнуло восстание против египетской оккупации, в котором одновременно приняли участие какМарониты, так и друзы. Восставшие надеялись на то, что эмир встанет на ихсторону, однако Бешир IIсохранил верность египетским властям. Между тем, английские агенты снабжалиповстанцев оружием и деньгами. После высадки англо-турецкого десанта в районеБейрута и ухода египетских войск из Сирии, эмир Бешир II сдался турецким властям. Султанским указом он был смещен споста эмира Горного Ливана и отправлен в ссылку, где и скончался.
Средилидеров маронитской общины стала развиваться идея превращения Горного Ливана вхристианское маронит-ское государство. Формировался своего рода «маронитскийнационализм», отводивший представителям других вероисповеданий, в лучшемслучае, место зависимого от маронитов меньшинства. Главную надежду наосуществление этой идеи маронитское духовенство первоначально разлагало наэмира Бешира II Шихаба. Но после его смещения в 1840 г. единственной надеждой маронитов на то, чтобы остаться у власти в Горном Ливане, осталосьзаступничество традиционного покровителя маронитской общины — Франции. Междутем, друзские шейхи, изгнанные в свое время Беширом II, вернулись в Горный Ливан и попытались восстановить своифеодальные права. Однако маронитские крестьяне южных и центральных районовГорного Ливана не желали больше подчиняться их власти. Ситуация усугубляласьввиду все более активного вмешательства Англии и Франции в ливанские дела. Впротивовес французской помощи маронитам англичане снабжали деньгами и оружиемдрузов, во главе которых встали их традиционные лидеры — шейхи из родаДжумблат. По протекции англичан османские власти назначили новым эмиром ГорногоЛивана Бешира III Касема (родственника Бешира II). Новый эмир готов был служитьинтересам Англии, однако не сумел завоевать авторитет ни среди друзов, ни средимаронитского духовенства. В 1841 г. в Горном Ливане вспыхнула друзо-маронитскаярезня. Ввиду полной неспособности нового эмира контролировать ситуацию он былсмещен со своего поста. В Горный Ливан были введены османские войска, которымудалось на время стабилизировать ситуацию и разъединить враждующие стороны.Османское правительство объявило о введении в Горном Ливане прямого управления.Это, однако, не устраивало ни Англию, ни Францию. В итоге длительныхпереговоров англичан и французов с султанским правительством было приняторешение об окончательном упразднении эмирата и создании на территории ГорногоЛивана двух автономных округов (каймака-матов), организованных поконфессиональному признаку. В северном округе должна была быть создана маронитскаяадминистрация, а в южном — друзская. Однако, вместо умиротворения, разделГорного Ливана на маронитский и друзский автономные округа стал прологом новыхконфликтов и потрясений, так как проведенные границы не соответствовалитерриториальному размещению конфессиональных групп. В южном округе, помимодрузов, жило довольно много маронитских крестьян, не желавших возвращаться подвласть друзских феодалов. В действительности не было межконфессиональногоконфликта, а было столкновение политических амбиций лидеров обеих общин. Еслисреди друзов наибольшим влиянием пользовались шейхи из рода Джумблат, то средимаронитов после крушения власти эмиров из рода Шихаб все большее политическоевлияние приобретало маронитское духовенство. Иерархи маронитской церкви мечталио превращении Горного Ливана в христианское государство. Ради того, чтобыутвердить свою власть, они готовы были даже на установление французскогопротектората. Маронитский епископ Никола Мурад в 1844 г. доказывал в своих публикациях, что маронитская церковь якобы безраздельно предана Риму иФранции, а в Горном Ливане формируется особая маронитская нация. Другой иерархмаронитской церкви, Жан д'Азар, в 1852 г. утверждал, что единственным средством спасения «преданных Франции и Риму со времен Карла Великого» ливанскихмаронитов является отторжение Горного Ливана от Османской империи иустановление французского протектората. Однако ни друзы, ни православные жители
ГорногоЛивана, не говоря уже о суннитах и шиитах, вовсе не стремились искать поддержкиФранции и, тем более, установления французского протектората. Единство самоймаронитской общины было скорее мифом, чем реальностью. Здесь также были сильныпротиворечия между духовенством и светскими землевладельцами, усугублявшиесяборьбой маронитских крестьян за ликвидацию сословных привилегий ливанскойзнати.
В 1845 г. в южных районах Горного Ливана произошла новая вспышка друзо-маронитской резни. Османскимвластям опять пришлось вмешаться и с помощью регулярной армии разъединять иразоружать враждующие стороны. Но противоречия оставались, и обстановкаоставалось нестабильной. Борьба крестьян против феодальных землевладельцеввелась и на юге, и на севере Ливана. В конце 50-х годов в северном округевспыхнуло крупное крестьянское восстание под руководством Таннуса Шахина.Восставшие изгнали с контролируемых ими территорий маронитских феодалов исоздали собственные органы самоуправления. Маронитская же церковь пыталасьиспользовать восстание в своих интересах, претендуя не только на духовную, но ина светскую власть.
В 1860 г. оторванная от реальности недальновидная политика некоторых иерархов маронитской церквизавлекла их единоверцев в пучину кровопролития. В июне 1860 г. в Горном Ливане в очередной раз вспыхнула резня между друзами и маронитами. Маронитскаяцерковь, действуя через образованную в Бейруте религиозно-политическуюорганизацию под названием «Местная христианская ассоциация», разжигала пожарвойны. Ассоциация не скрывала своих целей — истребление ливанских друзов ипревращение Горного Ливана в христианское государство под протекторатом«единоверной» Франции. Раздача оружия христианам на юге Ливана и призывы кнасилию сделали свое дело. Однако миф о единстве рядов маронитской общины былразвеян, когда после первых поражений, нанесенных христианами юга болеесплоченными и организованными друзами, маронитское население юга Ливана былоброшено на произвол судьбы своими единоверцами из преимущественно христианскогосевера. Друзские крестьяне перед лицом опасности со стороны маронитов(значительно превосходивших друзов по численности) сохранили преданность своимтрадиционным вождям-шейхам.
Врезультате друзы сумели нанести сокрушительное поражение маронитам в южныхрайонах Горного Ливана. Спасаясь от резни, Марониты бежали в прибрежные городапод защиту османских властей.
Конфликтв Горном Ливане в 1860 г., в отличие от предшествовавших друзо-маронитскихстолкновений в 1841—1842 и 1845 гг., вызвал большой политический резонанс вовсей Сирии. Кровавые события в Горном Ливане и в Дамаске, жертвами которыхстали тысячи местных христиан, побудили Порту и европейские державы к активнымдействиям во исполнение провозглашенных ими принципов. Император ФранцииНаполеон ПI в одностороннем порядке направил в Сирию экспедиционный корпус.Прибытие французских войск в Бейрут поставило султанское правительство в крайнезатруднительное положение. Необходимость поддержания престижа своей властитребовала принятия чрезвычайных мер по наказанию виновных. В Сирию были введеныкрупные контингенты османских войск под командованием Фуад-паши. Ко времениприбытия французских войск спокойствие было уже восстановлено, и Порте удалосьубедить Францию не вводить свои войска в Дамаск и внутренние районы Сирии.Розыск и наказание виновных также осуществлялись османскими властями.
Потребованию Англии и Франции для решения вопроса об административном устройствеГорного Ливана была создана международная комиссия. В результате еедеятельности в 1861 г. был выработан документ под названием «Органическийстатут Горного Ливана».Согласно ему, разделение Горного Ливана на два округабыло ликвидировано, и был создан единый особый автономный ливанский округ (мутасарри-фийя),система власти в котором должна была основываться на принципе конфессиональнойпринадлежности. Согласно «Органическому статуту», губернатор Горного Ливананазначался из Стамбула. Он должен был быть христианином, но не ливанскогопроисхождения. Феодальные властные права шейхов отменялись, однако в качествеземлевладельцев они могли зарегистрировать наследственные права на свои землина основе османского земельного кодекса 1858 г. Права мелких землевладельцев-крестьян также были обеспечены. В каждом округе в составе Горного Ливанасоздавались смешанные административные советы и суды из числа представителейразличных религиозных общин. В мирное время на территории Горного Ливана недолжны были находиться османские войска, а безопасность на местахобеспечивалась отныне с помощью полицейских формирований из числапредставителей различных местных конфессий. Эта компромиссная системауправления в целом устраивала и друзов, и маронитов, уставших от кровопролитноймеждоусобной борьбы. «Органический статут» действовал вплоть до Первой мировойвойны, и в период его действия в Горном Ливане сохранялась стабильнаяобстановка.
Основнымитогом развития общественно-политической ситуации в Горном Ливане к середине XIX в. стал кризис традиционнойполитической элиты и переход межконфессиональных отношений в политическуюсферу. 4. Проникновение западных идей и первые ростки сирийскогопатриотизма. Российское присутствие в Сирии и Палестине XIХ в.
Западноепроникновение в Сирию XIX в.оказало воздействие на политический, экономический и духовно-идеологическийаспекты общественной жизни. В период египетской оккупации (30-е годы XIX в.) в прибрежных городах Сирии(прежде всего, в Бейруте) была создана сеть католических и протестантскихмиссионерских школ. Французские католики-иезуиты и американские протестантскиемиссионеры соперничали между собой, ведя просветительскую и миссионерскуюдеятельность среди сирийских христиан. Для маронитов, православных ипредставителей других христианских конфессий Сирии стало престижно отдаватьсвоих детей на обучение в миссионерские школы. В их стенах можно было выучитьевропейские языки и получить знания в области современных естественных игуманитарных наук. Из числа выпускников миссионерских учебных заведений вышлопервое поколение новой арабской интеллигенции Сирии. По вероисповеданию все онибыли христианами. Благодаря просветительской деятельности западных миссионерови их учеников из числа местных христиан в среде сирийских христиан постепенноросло число людей, стремившихся понять Запад и осознать, вместе с тем, своюсобственную роль перед лицом перемен. В их числе были писатель и журналистАхмад Фарис аш-Шидьяк (1804—1887), драматург Марун ан-Наккаш (1817—1855), поэт Насифаль-Йазиджи (1800—1871) и другие. Контакты с европейцами и обучение в стенахрелигиозно-миссионерских учебных заведений открывали значительному числухристианской молодежи (прежде всего в Горном
Ливане иБейруте) путь к приобретению новых знаний, формированию нового мировоззрения,выходящего за рамки внутриобщинной замкнутости. Типичным представителем первогопоколения новой сирийской интеллигенции был Бутрус аль-Бустани (1819—1883) — просветительи деятель литературного арабского Возрождения. Перейдя в протестантство подвлиянием американских миссионеров, он активно сотрудничал в рамках созданногоими в Бейруте научного общества, получил известность как преподаватель,переводчик, публицист, философ и общественный деятель. В 1860 г., под влиянием трагических событий, Бутрус аль-Бустани основал в Бейруте первое периодическоеиздание с явно политической направленностью — газету «Нафир Сурийя» («Сирийскийгорн»). Со страниц газеты он призывал к единению между представителямиразличных конфессий на основе идей сирийского патриотизма. Никоим образом неставя под сомнение суверенитет Османской империи, Бутрус аль-Бустани, тем неменее, считал необходимым, чтобы все жители Сирии без различия вероисповеданияосознали себя в качестве особой нации, поскольку у них есть общая родина иобщий язык — арабский.
Сирийскийпатриотизм Бутруса аль-Бустани, к сожалению, еще довольно долго оставалсянеизвестной и недоступной идеей для большинства жителей Сирии. Среди мусульман,как в городах, так и в сельских районах, консерватизм в отношении новых явленийв сфере взаимоотношений мусульман и немусульман был весьма велик. Для мусульманОсманская империя оставалась прежде всего исламским государством, и терятьпривилегированный статус адептов истинной веры они вовсе не желали. Влияниезападных идей среди мусульманской интеллектуальной элиты также было несравненноменьше, чем в христианской среде. Христиане же были весьма далеки от единстваввиду острого соперничества между различными церквями, прежде всего междуправославными, с одной стороны, и католиками-униатами (включая маронитов) — сдругой.
И все жедальнейшее сохранение межконфессиональной отчужденности в ее обычном виде едвали было возможным. В значительной степени это объяснялось тем, что самоосманское государство продолжало проводить политику, направленную науравнивание в правах представителей всех религиозных общин. Процесс реформ всфере администрации,
судопроизводстваи военной службы стал необратимым. В этих условиях ряд представителейхристианской интеллектуальной элиты постепенно пришли к выводу о необходимостии возможности сотрудничества различных религиозных общин как единственногосредства преодоления межконфессиональных конфликтов.
В конце50-х — начале 60-х годов XIX в.первые примеры такого сотрудничества начали проявляться в Бейруте, гдеоформился интеллектуальный центр арабского литературного и культурногоВозрождения в Сирии. Символическое значение в этой связи получило основание в 1857 г. нового «Сирийского научного общества». В числе 150 членов общества были не только христиане,но также мусульмане-сунниты и друзы. Суннитские и друзские представителизаявляли, что согласны участвовать в работе общества вместе варабами-христианами при том условии, что новая организация не будет находитьсяпод опекой и контролем западных миссионеров, как это было прежде. Тем самымвпервые в истории Сирии представители разных конфессий заявили о готовностивести совместную работу ради общего дела — развития просвещения и научныхзнаний, родного языка и литературы. Успешная деятельность общества стала однимиз первых проявлений коллективного самосознания нового типа, основанного не нарелигиозной принадлежности, а на общности языка и культуры.
Развитиеосманской государственной системы светского образования, начиная с 60-х годов XIX в., открыло для мусульманскоймолодежи доступ к светским наукам. В 70—80-е годы XIX в. сформировались кадры новой мусульманскойинтеллигенции, получившей образование в государственных учебных заведениях.Главным итогом развития общественного сознания в Сирии в 30—70-е годы XIX в. стало появление предпосылок дляформирования двух основных патриотических тенденций развития национальногосамосознания. Первая тенденция, характерная для христианской среды, былаориентирована на укрепление контактов с Западом и создание условий дляравноправия представителей различных конфессий. По сути дела, данная тенденциясоответствовала по духу и целям деятельности османских реформаторов эпохиТанзимата. Вторая тенденция, характерная для мусульманской среды, являласьрезультатом недовольства адептов господствующей религии теми реформамиТанзимата, которые были направлены на достижение гражданского равноправия всехконфессий. Суть второй тенденции состояла в стремлении сохранить традиционныеустои ислама. И в том и в другом случае все большую роль начинала играть идеянациональной самобытности, гордости арабским происхождением и возможности действоватьсообща ради достижения общей цели. После 1860 г. некоторые представители мусульманской и немусульманских общин постепенно осознали бесперспективностьмежконфессиональной конфронтации и начали видеть в своих соплеменниках-иноверцахпотенциальных союзников, более близких духовно, чем единоверцы-неарабы (будь тотурки или европейцы). Однако в целом население было весьма далеко от восприятияновых идей и, как и много веков тому назад, ставило религиозные принципысамоидентификации на первое место.
5. Российскоеприсутствие в Сирии и Палестине в XIXв.
К началуXIX в. отношения между Россией иправославными церквями в Османской империи, в том числе с иерусалимским иантиохийский патриархатами (на территории Сирии), были традиционно устойчивыми.Продолжало возрастать число россиян, посещавших Святую землю (Палестину) вкачестве паломников. В XIXв., помимо паломников, Сирию посещало все большее число российскихпутешественников и дипломатов. В 1820 г. в сирийских провинциях было учрежденопервое российское дипломатическое представительство — вице-консульство в городеЯффа. Целью его деятельности была защита интересов российских подданных,совершавших паломничество к Святым местам. За исключением нескольких военныхлет, на протяжении XIX в. междуРоссией и Османской империей существовали нормальные дипломатические отношения,что давало возможность для постепенного усиления российского присутствия вПалестине. По мере того, как Англия и Франция активизировали своепокровительство ближневосточным христианам, Россия также стремилась проводитьаналогичную политику в отношении православных подданных Османской империи. В 1839 г. учреждается российское консульство в Бейруте. Первым российским консулом в этом городе сталвыдающийся дипломат
К.М.Базили (1809—1884). Помимо министерства иностранных дел России, в Сирииактивизировал свою деятельность и Священный Синод Русской Православной Церкви.В 1847 г. в Иерусалиме была учреждена Русская духовная миссия под руководствомархимандрита Порфирия (Успенского). Миссия не только поддерживала тесныеконтакты с местным православным духовенством, но и вела миссионерскуюдеятельность, оказывая содействие в обустройстве православных школ и семинарий.После окончания Крымской войны (1853— 1856) учреждается российское консульствов Иерусалиме. Российское общество пароходства и торговли налаживает регулярныепароходные рейсы из Одессы в Яффу. В 1882 г. было создано Православное Палестинское общество. В 1889 г. оно было удостоено звания «императорского». С тех порИмператорское Православное Палестинское общество, находившееся под патронажемроссийской императорской семьи, стало главной российской благотворительной имиссионерской организацией, действовавшей в Сирии. К началу XX в. Общество оказало помощь десяткамтысяч российских паломников, финансировало деятельность десятков школ, училищ исеминарий в Сирии, Палестине и Ливане. Тем самым Общество внесло значительныйвклад в дело просвещения местного арабского населения. В отличие отфранцузских, английских и американских миссионерских школ (в которыхпреподавание велось преимущественно на европейских языках), в учебныхзаведениях, созданных и финансировавшихся ИППО, преподавание велось на арабскомязыке. Помимо благотворительности и просветительской деятельности, Обществотакже вело активную научную работу по изучению истории Святой земли и вообщеБлижнего Востока. Результатами этой деятельности стали многие научныепубликации, послужившие стимулом к развитию российской арабистики ивостоковедения.
В периодправления Абдул-Хамида IIОсманская Сирия не отставала по темпам социально-экономического развития отанатолийских и балканских провинций империи. Общая численность населениясирийских провинций за период с 1878 по 1896 г. выросла более, чем на четверть и составила приблизительно 3,2 млн человек Особенно был заметен рост численностигородского населения. За период с 1860 по 1914 г. население Дамаска и Алеппо удвоилось, преодолев рубеж в 200 тыс. человек, а населениеБейрута, Хамы, Хомса, Иерусалима, Акры, Газы, Наблуса и Хеврона увеличилось в2,5—3 раза. Активизировались миграционные процессы. С 1882 г. в Палестину из Российской империи и некоторых европейских государств приезжало все большееврейских переселенцев. Они основывали на «земле обетованной» земледельческиеколонии. Кроме того, в Палестине в районе Яффы, Хайфы и Назарета были созданыобщины немецких протестантов. Османское правительство же расселяло в сирийскихпровинциях тысячи мусульманских переселенцев, приехавших в Османскую империю сСеверного Кавказа после подавления восстания Шамиля. В основном это былипредставители адыгских народов. В Сирии местные жители всех их собирательноименовали черкесами. Черкесские поселения были созданы вдоль восточныхпустынных рубежей Сирии. На предоставленных правительством землях поселенцызанимались земледелием и скотоводством. Многие из них несли полицейскую службу,охраняя земледельческие округа от арабских кочевников-бедуинов. В то же времядесятки тысяч сирийцев и ливанцев (в подавляющем большинстве христиан) покинулиродину и эмигрировали в Европу и Америку. Этот процесс определялся, в основном,экономическими причинами — заинтересованностью в относительно высокихзаработках в странах Нового Света, куда и направлялась основная массаэмигрантов из Османской империи.
Некотороеповышение уровня благосостояния населения сирийских провинций являлосьотражением общей экономической ситуации в Османской империи. Оно было связано,прежде всего, с успехами товарного сельскохозяйственного производства иразвитием внешнеторговых связей. Решающую роль в процессе экономического ростасыграли освоение многих ранее пустующих земель, ставшее возможным вследствиеукрепления общественной безопасности, развития культивации товарныхсельскохозяйственных культур, а также рост спроса на мировом рынке. Сыграл своюроль и упоминавшийся выше приток переселенцев.
Проникновениеевропейского капитала вызывало определенный рост деловой активности. Впоследней четверти XIX — начале XX в. в сирийских провинциях возниклифилиалы иностранных банков. При активном участии иностранного (в основном,французского) капитала формировалась современная инфраструктура: строилисьшоссейные и железные дороги, современные портовые сооружения. Было налаженорегулярное пароходное сообщение и проведены телеграфные линии. Постепенноевтягивание сирийских вилайетов, так же, как и других провинций Османскойимперии, в систему мирового рынка, активизация товарно-денежных отношений иувеличение объемов торговли способствовали возрастанию потребностей вевропейских товарах, повышению интереса к бытовым достижениям европейскойцивилизации.
Системауправления в сирийских вилайетах в последней четверти XIX — начале XX в. продолжала совершенствоваться. В конце 1887—1888 гг. в Сирии былипроизведены новые административно-территориальные преобразования:иерусалимскому санджаку был возвращен статус особого округа (мутасаррифийя), подчиненногонапрямую министерству внутренних дел. Был восстановлен Бейрутский вилайет, всостав которого входила прибрежная полоса Сирии от Латакии на севере до Хайфына юге, а также северные районы Палестины (Наблус, Дженнин). Таким образом, кначалу ХХв. Османская Сирия была разделена на три обширных вилайета — Халебский(Алеппский), Сирийский (Дамасский), Бейрутский, и три отдельных округа — ГорныйЛиван, Иерусалим
и Дейрэз-Зор. Возросло число вновь организуемых административных единиц низовогоуровня — нахий, тогда как в начале XIX в. не только в нахиях, но и в казах практически не было официальнойадминистрации, а вся власть принадлежала местным аянам. Административно-территориальныепреобразования позволили провинциальной администрации усилить свой контрольпрактически во всех сферах общественной жизни. Повысилась общественнаябезопасность, а угроза нападений бедуинов существенно уменьшилась. Укрепилисьпозиции провинциальной администрации и в непокорной горной области Джэбэльад-Друз. В ходе военной операции против местных друзов в 1878 г. османским властям удалось достичь компромисса с друзскими шейхами — в итоге была создана казаДжэбэль ад-Друз, непосредственно подчиненная Дамаску. Хотя волнения друзов врезультате недовольства рекрутскими наборами еще не раз вспыхивали, например, в1896 и 1899 гг., османская администрация наконец-то, прочно утвердилась и вэтом ранее практически неподконтрольном районе.
С 1878по 1880 г. пост вали Сирийского (Дамаскского) вилайета занимал видный османскийгосударственный деятель Мидхат-паша. Он уделял особое внимание системеобщественной безопасности и охраны правопорядка в Сирии. По его инициативе этасистема была реорганизована, были созданы новые эффективные подразделенияконной и пешей полиции и жандармерии. В период пребывания Мидхат-паши на постували Дамаска многое было сделано для совершенствования системы меджлисов. Мидхат-пашачетко обозначил прерогативы и обязанности всех меджлисов, проверил квалификациюдолжностных лиц и строго следил за проведением в жизнь решений, принимаемыхмеджлисами. Энергичный вали неустанно требовал от меджлисов особенно чуткогоотношения к интересам представителей низов — феллахам и простым горожанам.
В периодправления Абдул-Хамида II наосновании закона о муниципалитетах 1877 г. пришел в действие процесс формирования муниципальных советов (меджлис-баладийе) в дополнение к уже действовавшимадминистративным и судебным органам. Большинство функций социальногообеспечения, осуществлявшихся ранее за счет вакфов, были переданы новымколлективным административным органам — городским муниципалитетам, провинциальномусовету народного просвещения, санитарному управлению. В Иерусалимскоймутасаррифийе к началу XX в.у городских советов был даже отдельный бюджет, одобрявшийся, правда,провинциальным меджлисом. Повышение общественной безопасности сделало необрабатывавшиеся ранее земли привлекательным объектом для потенциальныхземлевладельцев. На основании Османского земельного кодекса 1858 г. продолжалась индивидуальная регистрация земельных владений с правом отчуждения. В тех районах(преимущественно, гористых), где существовала давняя традиция мелкогокрестьянского землевладения (Горный Ливан, Джэбэль-эд-Друз, Джэбэль-Ан-сарийе,некоторые районы Палестины), непосредственные производители смогли закрепитьсвои права. Там же, где большинство крестьян издавна были лишены владельческихправ на землю, утверждалось крупное землевладение. Кроме того, представителиместного аянства и купечества приобретали ранее не обрабатывавшиеся земли ивводили их в хозяйственный оборот. К началу XX в. в Сирии сложилась в целом достаточно пестрая картиназемлевладения: 25% обрабатываемых земель приходилось на мелкие владения (до 10 га), 15% — на средние владения (10—100 га) и 60% находилось в составе крупных владений (свыше 100 га). Несмотря на преобладание крупного землевладения, мелкое и среднее землевладение не исчезло.Наиболее важным политическим итогом трансформации системы аграрных отношений всирийских провинциях Османской империи XIX в. к началу XX в. стало упорядочение отношений между османской провинциальнойадминистрацией и местной земельной знатью, выразившееся в укреплениисвоеобразного политического блока властей с местным аянством при все болееявном доминировании централизаторских начал.
СултанАбдул-Хамид II уделял сирийским провинциям особоевнимание в своей новой панисламистской политике и всячески стремился завоеватьсимпатии местной мусульманской знати. Наиболее активными идеологами ипроводниками доктрины панисламизма на общеимперском уровне стали именно выходцыиз Сирии: шейх суфийского братства аррифаийя Абу-ль-Худа ас-Сайяди и крупныйдамаскский землевладелец Ахмад Иззет-паша аль-Абид. В это время были выстроеныпрямые неформальные связи между султанским окружением и рядом наиболеевлиятельных родов, представлявших традиционную политическую элиту Сирии. Длямногих богатых мусульманских семейств Сирии приближение к султанскому дворустало еще одним признаком османизации, наряду с получением образования вгосударственных учебных заведениях и последующим карьерным продвижением погосударственной службе.
Важнымсредством распространения и пропаганды идей османского единства в Сирии, как ив других частях Османской империи, стала государственная система образования. Вправление Абдул-Хамида IIгосударственная образовательная система получила стимул к развитию. К началу XX в. в Сирии практически полностьюбыли проведены в жизнь положения закона об образовании 1869 г., предусматривавшего повсеместное создание сети государственных начальных и средних школ, атакже профессиональных училищ (технических, педагогических, военных). На рубежеXIX и XX вв. во всех сирийских вилайетах и отдельных округахнасчитывалось в общей сложности свыше полутора тысяч государственных начальныхи средних школ, в стенах которых обучалось около 50 тыс. учащихся.Государственные учебные заведения были доступны для всех османских подданныхбез различия вероисповедания, однако основной контингент учащихся в нихсоставляли мусульмане, в то время как большинство христиан и иудеев все жепредпочитали отдавать детей на обучение в свои религиозные школы или же вучебные заведения, созданные западными миссионерами.
ВОсманской Сирии, как и в других частях Османской империи эпохи Абдул-Хамида II, в конце XIX — начале XX в. действовала жесткая государственная цензура. Любая критика властейбыла категорически запрещена. Рост уровня грамотности и образования повышалспрос на печатную продукцию. В Сирии возникали все новые периодические издания,создавалось все больше типографий. В то же время сирийские писатели ипублицисты, не согласные с политикой правящего султана, вынуждены былиэмигрировать в Египет или же на Запад. Некоторые представители сирийскойинтеллектуальной элиты, чьи идеологические позиции расходились с официальнымидоктринами, продолжали, однако, жить у себя на родине. К таковым следуетотнести представителей кружка сирийских мусульманских реформаторов (салафистов),возглавлявшегося дамасскими алимами Джа-маль ад-Дином аль-Касими, Абдар-Раззаком аль-Битаром и Ахмадом аль-Джазаири. Также в Дамаске возниклисвоеобразные учебно-просветительские кружки (известные в литературе как«Большой» и «Малый» дамасские кружки), отстаивавшие идеи просвещения иарабского культурного возрождения. В конце XIX в. арабо-сирийский патриотизм все еще оставалсяуделом незначительной части интеллектуальной элиты, в то время какпанисламистские идеи оказывали более сильное воздействие на сирийскихмусульман, чем какое-либо региональное или национальное движение. «У арабов нетпонятия о нации, лишь о религии и подданстве, -отчасти только о языке», —отмечал знаменитый российский востоковед А.Е. Крымский, посетивший Сирию в 1898 г. Вплоть до конца правления Абдул-Хамида IIсреди населения сирийских провинций Османской империи в значительной степениподдерживалось сознание османской и исламской общности.