О Цицероне
(источник: БейкерДж. Август. Первый император Рима / пер. с англ. Н.А. Поздняковой. – М.:Центрполиграф, 2003. – 346 с.)
Являясь сторонникомреспубликанского строя, Цицерон одобрял убийство Юлия Цезаря, так как считал,что правление Цезаря представляло собой угрозу для республиканских институтов.
Цицерон считал организаторовубийства Юлия Цезаря Брута и Кассия освободителями римского народа от тирана.
Когда над противникамиЦезаря нависла угроза, Цицерон стал их рупором, который перевел свои ощущения вслова. Цицерон стал осознавать, что убийцы Цезаря, предполагаемого тирана,вместо того чтобы освободить Рим от всего, что его давило, не добились никакогорезультата, кроме разве того, что получили нового, еще более ужасного, чемЦезарь, тирана – Марка Антония. В письме Аттику Цицерон писал: «Мы убилитирана, но не тиранию».
Цицерон сожалел о том,что вместе с Цезарем не был убит и Марк Антоний.
26 июня 44 г. до н.э. вАнтии произошла встреча ближайших заговорщиков и противников Цезаря: Цицерона,Марка Брута, Сервилии – матери Брута (одно время бывшей любовницей Юлия), Порции– жены Брута, Кассия, Тертуллы – жены Кассия и Фавония. На этой встречезаговорщики решали, как им поступать дальше.
Для того чтобы привлечьна свою сторону как можно больше римских граждан Цицерон, как римский сенатор, произнесв Сенате речь направленную против Марка Антония, которая получила название «Филиппика»(«Первая филиппика»). Таким образом, Цицерон хотел провести параллель междусвоим сложившимся положением и положением Демосфена, великого греческогооратора, политического противника Филиппа Македонского.
Отвечая на «Первуюфилиппику» Марк Антоний в Сенате обвинил Цицерона не только в соучастии вубийстве Цезаря, но и в том, что он был душой заговора, тайной главойолигархов, подстрекавшим людей глупых, но отважных сделать за него работу, закоторую он не желал отвечать…
Уехав из Рима в ПутеолыЦицерон сочинил «Вторую филиппику», которую распространил среди своих друзей итех, кто казался подходящим объектом пропаганды. Это были личные нападки наМарка Антония. Цицерон изобразил Марка Антония как пьяницу и развратника,погрязшего во вседозволенности, крови и ненависти.
В свою очередь МаркАнтоний заявлял, что этот змей Цицерон вновь занялся подстрекательством кполитическому убийству.
Ряд легионов отказалисьподчиняться Марку Антонию, а два – перешли на сторону Октавиана.
24 октября 44 г. до н.э. Марк Антоний созвал Сенат и объявил Октавиана Спартаком, а Цицерона – вдохновителем егонекрасивых дел. После этого началась гражданская война между Марком Антонием иОктавианом.
Цицерон пошел насближение с Октавианом, так как рассчитывал на то, что с помощью Октавианаоптиматы смогут свергнуть ненавистного Марка Антония. Если они возьмут юношупод свое крыло, учитывая, что он законный наследник Цезаря, и с его помощьюскинут Антония, они, возможно, найдут в дальнейшем способ оттеснить его и взятьвласть в свои руки. Кроме того, Цицерон рассчитывал, что он станет великимгосударственным деятелем и возглавит все предприятия!
20 декабря 44 г. до н.э. Цицерон выступил с речью в Сенате, которая известна как «Третья филиппика». В своейречи Цицерон указал на опасность, грозящую государству, призвал к решительнымдействиям, отметив патриотический настрой Октавиана, который предоставил своивойска в распоряжение республики, и внес предложение о придании дополнительныхполномочий новым консулам, как только те вступят в должность с 1 января 43 г. до н.э. Эта речь способствовала тому, что сторонники Цезаря по общему согласию вернулись квласти, а Марк Антоний, которому несколько месяцев назад не было равных, сталмятежником и беглецом, преследуемым официальными органами государства.
В «Пятой филиппике»Цицерон призвал к продолжению борьбы против Марка Антония, пока опасность небудет предотвращена.
Октавиан, принимая поддержкув Сенате со стороны Цицерона, мало верил в его искренность. Он понимал, чтоЦицерон и оптиматы, как старая олигархическая партия, хотели простоиспользовать его в качестве подходящего инструмента, который затем можноотложить в сторону за ненадобностью.
Цицерон, способствуя вооружениюсторонников Октавиана для победы над Марком Антонием, попутно активносодействовал вооружению Марка Брута, который находился с войсками в Македонии иподстрекал его к наращиванию силы на востоке. Кассий с одобрения Сената собиралбольшую армию в Сирии. Зная об этом, Октавиан, как бы молод он ни был, не давалсебя одурачить; он понимал, что его используют как орудие и, как только онуберет Антония, у него и его друзей будет очень мало шансов противостоятьогромным армиям Брута и Кассия.
Имея должность пропретораи четыре легиона под своим командованием Октавиан вошел в Рим и добился того,что 19 секстилия (августа) 43 г. до н.э. он был избран консулом вместе со своимкузеном Квинтом Педием и, таки образом, стал во главе Римского государства.
Своими действиямиОктавиан доказал, что он является безусловным лидером партии цезарианцев, апотому военные вожди в Галлии и Испании решили заключить с ним соглашение.
После того как Октавианотправился на север, чтобы встретиться с военными вождями сенаторывоспользовавшись ситуацией стали искать удобный предлог для возвращения Антонияи Лепида. Постановления Сената, объявлявшие врагами Антония и Лепида, былиотозваны, а к ним направлены дружеские послания. Этот дружелюбный жест былвесьма на руку Октавиану.
Около Бононии (гдерасположена современная Болонья) встретились Октавиан, Антоний и Лепид, каждыйс пятью легионами. На острове на реке Рен произошли переговоры междуОктавианом, Антонием и Лепидом (переговоры продолжались три дня). Три лидерапришли к соглашению, в соответствии с которым партия Цезаря могла выступитьединым фронтом против общего врага, при этом никто из них не должен былдействовать во имя личной выгоды и все три лидера были равны. Октавиан долженбыл жениться на приемной дочери Антония Клодии, чтобы укрепить их союз. Всоответствии с законом должен был быть избран новый магистрат – триумвират, илитройственный союз, с целью реорганизации государства (членами которого сталиОктавиан, Антоний и Лепид). В действительности это была тройная диктатура с тойособенностью, что ей придавался законный статус и устанавливалась она на пятьлет. Комитет триумвиров выдвигал обычных магистратов на каждый год. Этимагистраты предназначались для управления Италией и другими владениями Рима,распределенными между тремя участниками триумвирата. Лепиду достались Испания июжная часть Галлии – Провинция, или Прованс, как эта территория сталаназываться позже. Антоний управлял Галлией – Цезальпийской и Трансальпийской, аОктавиану достались Сицилия, Сардиния и Африка. Восточные провинции, которыебыли в руках цезарианцев, не распределялись.
Цель такого раздела –каждому предоставить отдельный годовой доход, чтобы избежать споров.
Далее было решено, что вначале следующего года консулами изберут Лепида и Планка; Лепид остается в Римеи отвечает за дела в Италии, а руководство Испанией поручает своему помощнику.
Соглашение, достигнутоемежду Октавианом, Антонием и Лепидом, было ими подписано и имело силудокумента. Октавиан как консул огласил его перед легионами.
Однако перед войском небыли оглашены статьи касавшиеся устранения некоторых людей, мешавших достижениюокончательного мира и согласия. В связи с этим был составлен проскрипционный список.Первым неугодным по требованию Антония оказался Цицерон. В проскрипционныесписки, согласно Аппиану, попали около 300 сенаторов (около 2/3 сената) и 2000всадников. Никто не имел права укрывать или защищать людей, занесенных впроскрипционные списки. Всякий, кто способствовал их укрыванию, автоматическипополнял список. Всякий, кто приносил голову занесенного в список, получал,если это был свободный гражданин, 100 тысяч сестерциев, если раб – 2/5 этойсуммы плюс свободу и социальный статус своего хозяина. Информаторы получалитоже самое. Имена тех, кто давал информацию или получал награду, хранили втайне и не записывались.
Когда обнародовалипроскрипционные списки, Цицерон находился в своей тускуланской усадьбе со своимбратом Квинтом и племянником, сыном Квинта. Друзья Цицерона и его агенты, вРиме узнав о том, что Цицерон внесен в проскрипционные списки послали емупредостережение. Цицерон покинул Тускул и направился в Астуру, намереваясь тамсесть на корабль, что он и сделал.
Если бы Цицерон и в самомделе страстно желал скрыться от преследований, ничто не могло бы предотвратитьего бегства. Дело было не в удаче и не в способе, отсутствовала воля. Он всегдаплохо переносил плавание, а тут еще усилился встречный ветер, штормило. Цицероннастоял на высадке у Церциума на небольшом расстоянии от побережья; и здесь онзадумался явно в нерешительности не просто о том, что ему делать, но и том,чего он хочет. Если бы ему понадобилось писать трактат или произнести речь наэту тему, он не задумываясь сделал бы это; однако, когда речь шла о столкновениис действительностью, он не мог решиться. Надо ли ему плыть к Марку Бруту вМакедонию? Или к Кассию в Сирию? Или к Сексту Помпею на Сицилию? Все этослишком хлопотно. Он, наверное, подумал, что легче всего умереть.
Цицерон продолжил путь вКайету, где еще раз сошел на берег, чтобы побывать в своем формианском имении. Вследствиесвоей необоримой привычки к эпиграммам Цицерон говорил, что ему следует умеретьна земле, которую он столько раз спасал. Слуги видели, что он устал и утратилнадежду, но он, несомненно, бывал таким и прежде, и они посадили его в паланкини направились к кораблю, который стоял в Кайетанской гавани. Едва Цицерон всопровождении слуг покинул пределы своего имения, как появился отряд, которымкомандовал Попилий Лаена, разыскивавший Цицерона.
Попилий Лаена был изпороды людей, которые в истории прославились тем, что принадлежали к племениИуды. Цицерон однажды защищал его в суде и спас от обвинений в смерти отца; иэтот человек теперь поставил себе целью погубить Цицерона.
Рабы, сопровождавшиеЦицерона, опустили носилки и приготовились сражаться. Цицерон видел рвениесвоих слуг и понимал, что его невозможно спасти без кровопролития, а он большене ценил столь дорого свою жизнь. Выйдя из носилок Цицерон дал себя убить.Убийца, наверное, был не очень опытным, или он нервничал, или слишкомвозбудился, или его смущало окружение – во всяком случае, ему пришлось ударитьмечом три раза, прежде чем упала голова. По приказанию Антония руки Цицеронабыли отрезаны (за написание «Филиппик», особенно «Второй филиппики»), и с этимидарами Попилий Лаена возвратился в Рим.
Голова Цицерона былавыставлена на рострах вместе с обеими руками. Жена Антония – Фульвия пронзилаязык мертвой головы Цицерона булавкой.
После того как сЦицероном было покончено Марк Антоний заявил, что проскрипциям конец, посколькуони ему больше не нужны. И действительно, в основном проскрипции были нацеленына Марка Тулия Цицерона. Гонения на остальных лиц, занесенных в проскрипционныесписки, вскоре были прекращены.
Марк Туллий Цицерон былдоктринером, то есть человеком, чей идеал политического правления целикомосновывался на прежнем опыте других людей древности и чей литературныйкритицизм имел те же корни. В трудах Цицерона нет и намека на то, что онкогда-либо соприкасался с истинными нуждами повседневности или, что онкогда-либо предполагал, что с нуждами его современников следует считаться.Цицерона интересовали идеи, а не людские нужды. В этом он былпротивоположностью Юлия Цезаря и Октавиана Августа.
В отличие от ЦицеронаЮлий руководствовался прежде всего насущными требованиями дня и прислушивался кнуждам простых людей. Юлий жил в мире людей, а не в мире идей.
Цицерон последовательноосновывал свою политику на верховенстве древних и устарелых представлений ополитическом руководстве; он был хорошим гражданином давно умершегогосударства, в то время как Юлий прорубал тропу сквозь джунгли человеческихнужд и чаяний, которые он, может быть, и не понимал, но к голосу которыхприслушивался.
Отсюда и создание впоследнее время жизни Цезаря – инстинктивно – тех форм государственногоправления, которые подходили бы великому государству. Не было другого путисоздать их. Цезарь следовал тенденции настоятельной необходимости в томнаправлении, какое считал верным. Вот здесь и пролегает вечное различие междуинтеллектуалами и доктринерами, которые опираются на удобные теории, ипрактическими политиками, которые следуют зову человечества в целом.
(В политике, как и навойне, Юлий поступал, руководствуясь характерной смесью проницательности и веще большей степени риском.)