Междоусобица на Руси 1015-1019 гг.

БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Исторический факультет русскоязычный поток
Кафедра истории России
Курсовая работа
Междоусобица на Руси 1015-1019 гг.
студента Москалёв ДмитрийВикторович
I курса
Научный руководитель:
кандидат исторических наук
доцент С.Н. Темушев
Минск — 2008

Оглавление
Введение
Глава I.Причины и предпосылки усобицы
Глава II.Начальный этап усобицы
Глава III.Вмешательство болеслава и гибель святополка
Заключение
Список источников и литературы
Введение
В наше время, в условиях новогоисторического и философского осмысления прошлого, меняются представления одавно минувших событиях. Историческая наука не стоит на месте и постояннодвижется вперёд, обогащаясь новыми открытиями. Исследователи далекопродвинулись в изучении периода Киевской Руси. Рассматриваемый период в еёистории весьма не прост из-за скудности достоверных источников. Впротивостоянии Святополка и Ярослава исследователи стали подвергать сомнениютрадиционно сложившуюся благодаря русскому летописанию точку зрения опричастности Святополка к убийству своих братьев. Необходимо тщательноразобраться в обстоятельствах междоусобицы и проанализировать имеющиеся враспоряжении историка источники, касающиеся данной темы. Не ставя своей цельюпроведение исторического расследования, мы можем постараться интерпретироватьисточники и рассмотреть концепции современных исследователей по данному вопросу.
Задачи работы:
1) Для рассмотрения причинмеждоусобицы 1015-1019 гг. необходим анализ предшествовавших ей событий. Важнымостаётся проследить истоки конфликтности князей на Руси и ихдецентрализаторские тенденции по отношению к центру.
2) Сами события междоусобицытребуют чёткой хронологии происходивших на Руси событий. Проследить ход княжескойусобицы по древнерусским и зарубежным источникам и выяснить, насколько онисовпадают.
3) Участие других стран вусобице на Руси и их влияние на ход событий и последствия невозможно оставитьбез надлежащего рассмотрения.
Этот период в истории КиевскойРуси являлся переломным моментом в вопросе наследования земель представителямикняжеского рода. События княжеской междоусобицы повлияли на политическоеразвитие Древнерусских земель, и определи ход многих дальнейших событий. Следуетотметить отражение этих событий и в Западной Европе, где уже тогда Русьвоспринимали как сильное и независимое государство и искали с ним союза.
Таким образом в событияхчастного характера переплетаются многие аспекты политической и духовной жизнинародов того времени. А это в свою очередь делает события 1015-1019 г. г. весьмаважными для учёных, занимающихся не только изучением непосредственно историиКиевской Руси, но и всей Восточной Европы того времени.
Данный вопрос содержит в себемногие нерешённые до нашего времени моменты, которые необходимо исследовать наоснове анализа всего комплекса исторических источников. Сами источники можноразделить на источники древнерусского происхождения, созданные на территорииРуси, и на зарубежные источники. К русским источникам относится Повестьвременных лет, Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов и«Сказание о смерти Бориса и Глеба». Вторую группу источниковсоставляют: «Хроника» Титмара Мерзебургского, «Эймундова Сага»и польские хроники. Важной задачей является проследить изложение одних и тех жесобытий, но в свете разных источников. Отличительная черта летописных известий- крайняя запутанность хронологии. Одни и те же данные помещены в большинствесписков под разными годами, а иногда отсутствуют вовсе. Вследствие этого внекоторых сводах под одним годом соединены известия, которые в других разделенызначительным промежутком времени. Русские известия Титмара не многочисленны иотносятся преимущественно к борьбе Киевской Руси с Польшей. Сама по себе КиевскаяРусь и её история, видимо, мало интересовали Титмара. Польские хроники, вкачестве источника сведений об изучаемых нами исторических событиях, стоят, какэто можно считать достаточно установленным, значительно ниже летописи и Титмара.Важнейшая из них «Хроника Галла Анонима» основана главным образом наустных преданиях. Поход Болеслава на Киев изложен весьма тенденциозно и винтересах Польши. Автор склонен сильно превозносить победы Болеслава Храброго,проявляя пренебрежение кего противникам. Поэтому опираться на «ХроникуГалла Анонима» как на исторический источник следует весьма осмотрительно. Какисточник древнерусской истории «Эймундова сага» почти не изучалась. Онапредставляет песню, сложенную вскоре после самих событий по рассказамучаствовавших в них варягов по возвращении их домой и распевавшуюся, по обычаютого века, скальдами. Записанная сравнительно поздно, сага, в настоящем своемвиде, вследствие поэтических преувеличений, отступает от истины. Этому неследует удивляться, хотя мы без колебаний можем отнести ее запись к XIII веку.
В дальнейшем русскиеисследователи будут придерживаться событий изложенных в древнерусскихлетописях, а западные ссылаться на зарубежные источники.
С середины XXв. в исследованиях учёных стали преобладать новые концепции и идеи, не присущиепредшествующему пониманию данных событий. В частности такие авторы как Ильин Н.Н.,Филист Г.М. ссылаются в большей степени на зарубежные источники. В ходеразвития исторической мысли и истории как науки появились работы, в которыхможно проследить объективность в отношении ко всем видам источников. Заметнойработой в этом плане пользуются исследования А.В. Назаренко.
Исходя из вышеизложенного,следует наличие в учёном мире различных противоречивых концепций, используемыхдля рассмотрения данной темы. Это в свою очередь говорит об отсутствии единогомнения и единого подхода, что является следствием нерешённости данного вопроса.
Глава I. Причины ипредпосылки усобицы
Случилось так, что период ссередины 90-х годов X столетия и почти до середины второго десятилетия XIст. Довольно слабо отражен на страницах древнерусских летописей. Фактическиобойдены вниманием летописцев первые тринадцать лет XIст., поскольку к этому времени имеют отношение лишь упоминания «ПовестиВременных Лет» о смерти тех или других представителей княжеской династиитого времени, которые взяты более поздними редакторами. Лишь с 1014 г. влетописях появляются сообщения о событиях на Руси. С тех пор, по данным «Повестивременных лет» начинается конфликт между киевским князем Владимиром и егосыном новгородским князем Ярославом, который отказался подчиняться воле отца. Входе подготовки к походу против бунтовщика Владимир заболел, а 15 июля умер. Одальнейших событиях, связанных с борьбою за киевский престол наследниковВладимира Святославича, кроме древнерусских летописей, рассказывает саксонскаяхроника Титмара Мерзебургского и скандинавская " Эймундова сага". Следуетзаметить, что упомянутые источники неодинаково подают последовательностьсобытий. Так, по свидетельствам летописей, после смерти Владимира верховнымкнязем Руси становится Святополк, который в борьбе за престол убивает своихбратьев — Бориса, Глеба и Святослава[1]. Междоусобная борьба зачастуюобъясняется и оправдывается правом и преимуществом наследования. На основеданных всех источников были получены противоречивые сведения, как о количествежён князя Владимира (от четырёх до восьми, причём большинство источников незнает их имён, а называют чешкой, болгаркой, гречанкой), так и о количествесыновей (от трёх до четырнадцати).
Придя к власти, Владимирстолкнулся с децентрализаторскими тенденциями на Руси. Из летописей следует,что первые годы правления он буквально мечется по стране: в 981году отвоевал у Польши Червенские земли и в том жегоду покорил вятичей, но на следующий год они вновь восстали. В 983 годуовладел Берестьем и подчинил ятвягов, в 984 — радимичей и столкнулся сболгарами. Вместе с тем до перечисленных событий он завоевал полоцкие,смоленские земли и сам Киев. Однако сил на удержание отпадающих земель нехватало, единство Руси можно было сохранить только глубокими и серьёзнымипреобразованиями. Из нововведений Владимира выделим вначале две гениальныезадумки реформатора:
попытка проведения первойрелигиозной реформы, в ходе которой Владимир создаёт единый жреческий аппарат сцентрализованным управлением, свозит в Киев племенных богов и устанавливает их нахолме у своего дворца;
административная реформа. Онликвидирует большинство княжеств и в первую очередь те, где сильныдецентрализаторские тенденции. Причём старшие сыновья направлялись в наиболеезначимые земли. [2]
Все летописи почти единодушносообщают: Вышеслава направил в Новгород, Изяслава в Полоцк, Святополка в Туров(в иных указан Пинск), Ярослава в Ростов. В то же время в летописях содержитсяинформация о двух распределениях земель: вначале между старшими сыновьями, апосле смерти Вышеслава, примерно в 1010 году, и между остальными. Во времявторого распределения в Новгород направлен из Ростова Ярослав, в Ростов якобыБорис из Мурома, а на его место Глеб, Святослав к древлянам, Всеволод воВладимир-Волынский, Мстислав в Тмутаракань.
Вполне вероятно, что к 1014 г. Ярославкняжил в Новгороде уже несколько лет. Это был достаточный срок для сближения сместной знатью, тем более что новгородская знать всегда оставалась близкакиевскому княжескому дому. Можно не сомневаться, чтоЯрослав Мудрый ещё до приезда в Новгород хорошо знал своего двоюродного дядюКоснятина Добрынича, одного из влиятельнейших в Новгороде бояр. Казалось бы,подобные тесные связи гарантировали князьям защиту от любого сепаратизма. Действительно,ведь Рюриковичи не были чужими Новгороду — как были чужими многим другимдревним славянским княжениям. Новгород числился родиной правящей династии. Всепредки Ярослава приходили в Киев из этих мест. Новгород, важнейшая связкаторговых путей, перевалочный пункт для наёмной воинской силы, на западесчитался столицей Древнерусского государства. Поэтому-то киевские князья должныбыли остерегаться новгородцев. Новгород можно было назвать столицей, хоть ивторой после Киева. Новгород был местом, откуда пришла династия, откудаприходили отдельные её правители, — но Киев был тем местом, где эти правители витоге «сидели». В Киев уходила в качестве дани значительная частьдоходов новгородцев, в Киев же уходили с нанявшими их претендентами и варяжскиенаёмники. А Владимир начал к тому же увлекать и местных жителей для заселения иохраны неспокойного печенежского пограничья. Города, стоявшие на пути «изваряг в греки», и прежде всего Киев и Новгород, вбирали в себя, подчасвесьма жёстко, ресурсы остальной Руси по обе стороны от главных речных артерий.Знать из племенных стольных градов относились к роду Рюриковичей и к ихстолицам со всевозможной неприязнью подавленной независимости[3].
Реформы Владимира обеспечилидинастическое и правовое единство страны. Крещение городов стало первым шагом крелигиозному единству. Однако молодые князья, и тем более их наследники, ужевыраставшие на новых местах, должны были пополнять свою дружину за счёт местныхбоярских родов и прислушиваться к их советам.
Неудивительно, что последниегоды жизни Владимира выдались неспокойными. Летопись в их описании более чемкратка — но виной тому не желание что-либо утаить, а отсутствие постоянноголетописания в ту пору. Очень серьёзной проблемой для Владимираоказался Туров. В столице дреговичей великий князь посадил Святополка[4].Сын “двух отцов" имел не меньше оснований не любить Владимира, чем тот его.Чтобы контролировать Святополка, Владимир и основал на Волыни город, которомудал свое имя. В какой-то момент князем Владимирским оказался Борис, сынВладимира от “болгарыни". Святополк замыслил устранить соперника, и обеспокоенныйВладимир, прознав об этом, отозвал Бориса. Сыновья царевны Анны сидели вотдалённых уделах и не рассматривались как претенденты на престол, а из сыновейРогнеды жив остался один Ярослав[5]. Крупным просчётом Владимираоказалась женитьба Святополка на дочери польского князя Болеслава. Где и какпроходило взросление Святополка — неизвестно, как, впрочем, нет данных овозмужании и других сыновей Владимира. Лишь отрывочные сведения из зарубежныхисточников помогают восстановить некоторые моменты жизни молодого князя. Рядисследователей связывают его имя с немецким епископом Бруно, которому Владимирпомог начать миссионерскую деятельность у печенегов. Бруно был пять месяцев упеченегов, крестил 30 человек и склонил старшин печенежских к миру с Русью. Старшиныпотребовали на время действия договора в заложники одного из сыновей Владимира[6].Высказывалось предположение, что в качестве заложника к печенегам былпослан Святополк, которого Владимир не любил и от которого хотел отделаться. Косвенноеподтверждение эта гипотеза встречает в дальнейшем развитии событий, в которыхучаствовал Святополк.
В битве с Ярославом на АльтеСвятополк сражался во главе печенежских полчищ; летопись, кроме того, знает,что в битве на Днепре у Любеча печенеги составляли резерв Святополка. В такомслучае, начало сближения Святополка, с одной стороны, с печенегами, а с другой- с Болеславом, мог положить еще в 1008 г. Бруно, втягивая постепенно старшегоиз живых сыновей Владимира в орбиту политики Болеслава.
Предприимчивому дипломату всутане суждено было вскоре сложить голову в стране пруссов, но образованная егоусилиями связь между Святополком и Болеславом закрепилась затем семейными узами.О браке между Святополком и дочерью Болеслава несколько раз упоминает ТитмарМерзебургский.
Он вскользь сообщает о бракекакого-то сына Владимира с дочерью Болеслава IХраброго, польского князя[7]. Брак Святополка был заключенне позднее 1012 г., так как в следующем 1013 г. Болеслав был уже с Русью всостоянии войны. Думается, что брак заключен был и незадолго до 1013 г., таккак младшая дочь Болеслава от третьего брака, едва достигла тогда брачноговозраста. Святополку было тогда приблизительно 30 с небольшим лет. Возвратившись,надо думать, к тому времени от печенегов, он сидел на княжении в Пинске. Династическийбрачный союз не способствовал прочному миру между Польшей и Киевом. Выдаваясвою дочь за Святополка, Болеслав преследовал другие политические цели. Отношенияс Польшей с начала правления Владимира оставались неровными, и не развспыхивали войны. В ходе первой из них Владимир завоевал обширную территорию кзападу от Западного Буга, с этого времени надолго ставшую яблоком раздора. Обаправителя преследовали цель добиться гегемонии в славянском мире и утвердитьсяна международной арене — будь то дипломатическими или военными средствами. Польшаприняла христианство (из папского Рима) за 17 лет до «крещения Руси»,при князе Мешко, отце Болеслава. Однако Русь была обширнее и богаче, да к томуже находилась теперь в прочном союзе с Восточной империей. С другой стороны, сРусью были тесно связаны и правящие дома Скандинавии. Болеслав, при всех своихдинастических браках, надёжными союзниками похвастаться не мог — тем более, чтодвух первых жён, немку и венгерку, он изгнал, а третья, Эмнильда, была дочерьюмелкого славянского князька в польско-немецком пограничье. Западная, СвященнаяРимская, империя была для Болеслава чаще врагом, и он то вынужден былсдерживать германский натиск, то сам переходил в наступление. Поэтому цельюБолеслава было — получить агента влияния в сердце Руси и её правящего дома. Отом, что Святополк по проискам агента Болеслава готовился к восстанию противВладимира, не знает ни летопись, ни какой-нибудь другой источник, исключаяТитмара. По происхождению, видимо, немец, Рейнберн прибыл на Русь уже в санеепископа[8]. Ненависть Святополка и,очевидно, его туровского окружения к Владимиру сошлась с наущениями польскогокнязя. Вначале 1013г мятеж против Киева был почти подготовлен, но Владимирвовремя узнал о заговоре. Святополк и Болеславна были схвачены и заточены поотдельности. В отдельную тюрьму попал и духовник польской княжны, немец-епископРейнберн, которого Владимир подозревал в сговоре, — надо полагать, не безоснований. Вскоре епископ умер при неясных обстоятельствах, без исповеди ипричастия. В мае 1013 г. Болеслав заключил мирный и союзный договор сгерманским императором Генрихом II, а затем, летом,напал на Русь. В войске Болеслава шла и немецкая знать, — не только по условиямдоговора, но и в надежде на собственную поживу. Кроме того, старинные врагиВладимира печенеги заключили союз с польским князем. Война складывалась неслишком удачно для Руси, Болеслав разорил много русских земель. Но главной цели- освобождение дочери и зятя — он не достиг, как не отвоевал и «Червенскихгородов». В войске польского князя вспыхнул раздор между поляками ипеченегами, тот приказал перебить буйных «союзников» и покинул Русь.
В связь с заговором Святополкаставится обычно поход Болеслава в русские области, о котором Титмарнепосредственно за рассказом о заключении мира весной 1013 г. в Мерзебургесообщает следующие краткие данные: «Затем, при нашей в том поддержке,устремился на Русь и опустошил значительную часть
этой страны; когда же произошлов его лагере столкновение с союзниками-
печенегами, он приказал всех их,не исключая преданных ему, перебить»[9].
Было ясно, что война на западнойи южной границах не окончена. Владимир нуждался в силах и средствах. Возможно,это стало последним толчком к отпадению Новгорода. Там наверняка понимали, чтов условиях военного времени не за горами требования войск, а возможно, идополнительные поборы с богатейшей земли. Поэтому Ярослав и его приближённыесами пошли на конфликт с Киевом. Ежегодно с Новгородской земли собиралось 3000гривен дани. Из них 2000 гривен шли в Киев, а 1000 новгородские князья тратилина свои нужды, прежде всего, раздавали гридням — то есть телохранителям, неимевшим, в отличие от старших «мужей», собственного хозяйства ижившим при князе в «гриднице». Ярослав в 1014 г. отказался высылатьналог Киеву, чем разозлил отца и, несомненно, приблизил его смерть. Владимир,разгневавшись, велел: «Готовьте пути и мостите мосты»[10]. Подобныйшаг означал выделение Новгорода, а это, в свою очередь, знаменовало крах всейдеятельности Владимира по централизации Руси. На польской границе послеотступления Болеслава настало затишье, и Владимир готов был идти на Север,чтобы наказать неверного сына. Он собирает дружины ещё верных ему сыновей, носмерть прервала приготовления. Ярослав, в свою очередь, использовал полученныесредства, чтобы отправить посланцев в Скандинавию, за норманнскими наёмниками. Тесныеконтакты Ярослава с варяжским «заморьем» сыграли немалую роль и в егополитике, и позже в личной жизни. И особое место в норманнских делах Ярославазанимала фигура Олава Харальдсона, отпрыска норвежской династии Инглингов[11]. Вмолодости он бывал в Новгороде. В 1014 г. Олав, после долгих скитаний по севернымморям, отправился в Норвегию сражаться за престол. Нельзя не отметить, что этотпоход совпал по времени с отправкой послов Ярослава в Скандинавию, и позднее кЯрославу прибывало немало наёмников из Норвегии. По сути, к прямомустолкновению всё было готово. «Но Бог не дал дьяволу радости», — говоритсяв летописи[12]. Владимир внезапно тяжелозаболел, а весной или в начале лета 1015 г. в Киевскую землю вторглись печенеги.При Владимире находился из сыновей лишь Борис. Владимир, возможно, готовил егона роль наследника. Теперь Владимир нехотя отправил Бориса с подготовленнымвойском и княжеской дружиной против печенегов, а сам остался, тяжело больной, вкняжеской резиденции Берестово под Киевом. Владимир умер 15 июля на Берестове всвоём дворце. От Святополка вначале скрыли смерть отца и, это было не трудносделать, ибо он находился в Вышгороде. В Новгороде об этих событиях узнали сопозданием. Сообщение с Киевом было прервано, и достоверных известий непоступало месяцами. Ярославу отсрочка нападения с юга была на руку. Нападатьпервым он явно не собирался и готовился только к обороне. Всё лето он продолжалнакапливать варяжские дружины, и чужеземцы заполонили Новгород. Варяги началиграбить и распутничать — и дошло до насилия над жёнами новгородцев, чтовызывало возмущение горожан. Появление в Новгороде огромного числа чужаков приналичии собственной дружины и ополчения и без того раздражало местных. Многочисленнаяваряжская дружина, скопившаяся в Новгороде в ожидании похода, пользовалась тамотносительной свободой под покровительством самого Ярослава. Есть указания, чтоИнгигерда через мужа оказывала влияние даже на политические дела. Эймундовасага в преувеличенных, может быть, тонах описывает почетное и независимое положениеЭймунда и его товарищей при Ярославе. Привилегированное положение иноземцев притаких условиях могло раздражать влиятельные круги в Новгороде, вызывать в нихнедовольство князем и враждебное отношение к его окружению. Ночная расправа оскорбленныхварягами новгородцев не была видимо стихийной вспышкой, поскольку для нее был выбранмомент, когда князя не было в городе. Группа недовольных была многочисленной и,если доверять летописи, принадлежала к видным дружинникам из среды горожан(«гражданы… вой славны тысящу»), т.е. «лучших», «вящих»людей новгородских[13]. Ярославу, в свою очередь, труднобыло оставить безнаказанным их самоуправство. Не чувствуя, видимо за собойдостаточной силы, чтобы открыто покарать участников избиения на «Парамоновомдворе», он вынужден был действовать обманным путем. На что, на худой конецмог рассчитывать разгневанный князь, если путь в Киев был для него закрыт: можетбыть, как некогда его отец, «бежати за море», за помощью? Киевскиесобытия неожиданно подсказали иной выход. Положение в Новгороде было напряженным:беглецы, видимо, не решались вступать в переговоры, боясь новой западни. Именнопоэтому вече было созвано не в обычном месте, а за чертой города (Вече на поле).Среди новгородцев у Ярослава, конечно, были свои приверженцы. При отсутствиипрямых данных остается лишь догадываться, что Ярослав мог рассчитывать наподдержку главным образом «меньших» людей новгородских, поскольку отего гнева пострадали «большие». Противостоящая партия была обессилена.Правда, общая численность населения Новгорода того времени неизвестна, но урон в1000 человек, конечно, был равносилен полному разгрому для любой изпредставленных на вече партий. Поэтому на вече собрались, по преимуществу, сторонникикнязя, с которыми легче было сговориться. Вполне понятно, что в ответ назаключительные слова речи Ярослава: «Святополк княжит в Киеве, хочу нанего пойти, пойдёте со мной», новгородцы дружно отвечали: «все мы,княже, под тобой идем»[14]. Поход на Киев сулил участиев дележе военной добычи и княжеские дары, для руководителей враждебных князю партий.Мирный исход конфликта был наиболее благоприятным: ведь даже изгнанный ими заморе Ярослав мог, чего доброго, вернуться обратно с новыми полчищами варягов ирасправиться со своими недругами. Сговорчивость новгородцев «послестолкновения из-за варягов» была следствием сложившихся еще при Владимиреотношений между Ярославом и социальными верхами Новгорода, которые ценилисвоего князя как поборника их интересов, не задумавшегося ради последних пойтина разрыв с отцом. Естественно, что они боялись наместников Святополка ирассчитывали, что Ярослав пойдет навстречу их интересам. Близость Ярослава сновгородскими феодалами сомнений, вообще говоря, не вызывает. Но нужно всё жезаметить, что упомянутое «вече на поле» состоялось, по свидетельствулетописи, на другой же день, носило переломной характер. По прямому смыслутекста летописи покаянное красноречие Ярослава тронуло новгородцев: онипростили князю кровную обиду и, мало того, сразу изъявили готовность пойти длянего на новые жертвы. Искусственность такой версии возможна.
Глава II. Начальныйэтап усобицы
Неизвестно,как бы развивались события дальше. Но ночью к Ярославу прибыл гонец из Киева,от родной сестры Предславы. Он нёс тревожные вести с юга. «Отец твой умер,- сообщала сестра, — а Святополк сидит в Киеве и убивает твоих братьев. УбилБориса, а на Глеба послал, потому весьма берегись его»[15].15июля 1015 г. на Берестовом скончался Владимир. Умер не просто крупнейшийгосударственный деятель, которому Русь была обязана своим крещением ипревращением в единое, уважаемое на международной арене государство. Владимирбыл на тот момент единственной фигурой, которая гарантировала это единство. Наследникакнязь не назначил, вернее, не успел назначить. Большая часть сыновей Владимиранаходилась в своих уделах. Ярослав был в Новгороде, Святослав в Древлянскойземле, его родной брат Мстислав в Тмутаракани, сын Анны Судислав в Пскове, егобрат Станислав — в Смоленске. В Полоцке княжил внук Владимира и Рогнеды, роднойплемянник Ярослава — Брячислав Изяславич. Святополк находился под стражей вКиеве. Там же жила Предслава, дочь Рогнеды и родная сестра Ярослава. В этовремя ей было не менее 26 лет, но она оставалась не замужем — может быть,вдовой. Борис возглавлял поход против печенегов, Глеб был в Муроме. Из всехпретендентов на престол право старшинства принадлежало мятежному Ярославу илизаточённому Святополку, ровесникам, родившимся в 978 г. Но из-за их непокорствастаршинство естественным образом переходило далее, к Святославу или Борису. ИменноБорис, любимый сын, распоряжался отцовской дружиной и представлялся наиболеевероятным кандидатом. Смерть Владимира на какое-то время утаили. Летопись этоне объясняет — " Умер он на Берестове, и утаили смерть его, так какСвятополк был в Киеве. Ночью же разобрали помост между двумя клетями, завернулиего в ковёр и спустили верёвками на землю; затем, возложив его на сани, отвезлии поставили в церкви святой Богородицы, которую сам когда-то построил"[16]. Вдальнейшем многие учёные поняли это так, что смерть князя хотели утаить отСвятополка в интересах Бориса. Но вот что по этому поводу сказано в «Сказаниио Борисе и Глебе»: “ Когда Борис,выступив в поход и не встретив врага, возвращался обратно, прибыл к немувестник и поведал ему о смерти отца. Рассказал он, как преставился отец егоВасилий и как Святополк, утаив смерть отца своего, ночью разобрал помост вБерестове и, завернув тело в ковёр, спустил его на верёвках на землю, отвёз насанях и поставил в церкви святой Богородицы”[17]. И действительно дальнейшие события показывают что утайка была винтересах Святополка. Только он находился в Киеве, пусть и в заточении. С однойстороны, его сторонники могли опасаться, что противостоящая партия устранит иливывезет заточённого княжича. С другой — утайка не позволяла никому из другихпретендентов, включая Бориса, заявить права на престол, пока всё не будетрешено[18].
Сразу после смертиВладимира был освобождён Святополк — единственный находившийся в Киевенаследник. И лишь тогда о смерти Владимира объявили.
Далее летописирассказывают, что Святополк всё-таки захватывает власть в Киеве, затем убиваетБориса и Глеба. Возмущённый его действиями, Ярослав начинает подготовкунаказания. Судя по летописи, всё сделанное Святополком, ради единственной цели- захватить власть. Святополка провозгласили великим князем, и первым делом онпринялся публично раздавать “дары" киевлянам. Его даров они конечно неотвергали, но “сердца их были не с ним, поскольку братья их были с Борисом”[19].Печенегов Борис не нашёл, и теперь со своим примерно восьмитысячным войскомвозвращался к Киеву. В пути его всё-таки встретил вестник и передал о смерти ипогребении Владимира. Борис в печали по любимом отце не доходя до города сталлагерем недалеко от него, при реке Альте. Здесь собрался дружинный совет. СБорисом были, очевидно, все ближайшие соратники отца. Они, посовещавшись,высказали ему общее мнение: “Вот у тебя есть отцовская дружина и войско.Пойди, сядь в Киеве на отцовском столе". Он же отвечал: «Не поднимуруки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот будет мневместо отца». Услышав это, воины разошлись от него[20]. Видимо живя при дворе Владимира, Борис глубоко усвоил нравственныепринципы христианства. Однако едва ли такие доводы были вполне понятнызакалённым в боях воинам Владимира, участникам не одной междоусобицы. ОтказБориса их возмутил и оскорбил. Вся дружина немедленно покинула лагерь. Киевлянеперешли на сторону Святополка. Теперь противостоящая мятежному Новгороду партияВладимира стала и партией Святополка, а Борис остался лишь с собственными “отроками"- пришедшими с ним из Ростова младшей дружиной. Дружина оставила Бориса в субботу,23 июля. В тот же день прибыл гонец из Киева. Он передал слова, якобывысказывающего благоваление Святополка: хочу с тобою любовь иметь и придам тебеещё к полученному от отца владению"[21]. НоБорис не верил ему и мысленно готовился к смерти. Святополк же ранней ночью былв Вышгороде, княжеской резиденции под Киевом. Здесь он призвал к себе четырёхбояр — Путшу (видимо наместника города), Тальца, Еловича и Ляшко. Спросил,верны ли они ему, Святополк сказал им: “Не говоря никому, ступайте и убейтебрата моего Бориса"[22]. Посланные же пришли на Альтуночью, и когда подступили ближе, то услыхали, что Борис поет заутреню, так какпришла ему уже весть, что собираются погубить его. Следовательно, у него ещёоставались сторонники в Киеве. После убийства Бориса, ярко описанного влетописи, решил расправиться и с Глебом Муромским. Он послал к Глебу гонца сизвестием, якобы Владимир болен и зовёт его к себе. Глеб повинуясь воле отцанезамедлительно выехал. Но по дороге повредил себе ногу и остановился недалекоот Смоленска. В этот момент Ярослав предупреждает Глеба о предстоящей опасности:«Не ходи: отец у тебя умер, а брат твой убит Святополком». В этовремя Глеба настигают подосланные Святополком убийцы. Следующим от рукСвятополка погиб Святослав. Ярослав, пополнив свою дружину варягами иновгородским ополчением, пошёл войной на Святополка. И в 1016 г в битве уЛюбеча разбил войска Святополка и захватил Киев. Именно так рассказывается вдревнерусских летописях о начальном этапе междоусобной борьбы между Ярославом иСвятополком. Данные Титмара расходятся с данными древнерусских источников:«Повести временных лет» и «Сказания о св. Борисе и Глебе». Согласнопоследним, Святополк сумел овладеть киевским столом, так как Борис с дружинойВладимира был в походе против печенегов, а Ярослав княжил в далёком Новгороде; первымделом он принялся истреблять младших братьев: Бориса, Глеба и Святослава.
Титмар же уверяет, будто Святополкбежал из темницы в Польшу к Болеславу, оставив в Киеве в заключении свою жену. Этосвидетельство современника некоторым кажется предпочтительней, чемдревнерусское предание, записанное много позже и несколько затемнённое[23]. Послесмерти Владимира осталось не трое, а много больше сыновей, но далеко не все ониприняли участие в борьбе за киевский стол и потому было бы вполне естественно,если бы мерзебургскому епископу-хронисту оказались известны только главныедействующие лица событий 1015-1019 г. г. — Святополк, Ярослав и, очевидно,Борис. Далее, сообщение Титмара, что в момент кончины св. Владимира Святополкнаходился под стражей не имеет соответствия в древнерусских источниках, но привсём том им и не противоречит. Согласно «Повести временных лет», вовремя смерти отца Святополк был в Киеве, однако нигде не говорится прямо, чтоон был на свободе. В связи со смертью киевского князя его старший сын, дажеесли он был в заключении, мог, разумеется, немедленно выйти на свободу. И так,коль скоро Святополку пришлось бежать, то ясно, что в момент его выхода насвободу Киев уже находился в руках одного из враждебных ему наследниковВладимира. Этим наследником не мог быть Ярослав, сидевший в далёком Новгороде. Также,если Святополк бежал в Польшу не после битвы с Ярославом у Любеча осенью 1016 г.(как об этом сообщает летопись), а сразу же после смерти Владимира, и,вернувшись в Киев с помощью своего тестя Болеслава летом 1018 г., застал накиевском столе уже Ярослава Владимировича, то кто же тогда убил Бориса и Глеба?Выходит, что убийца — не Святополк Окаянный, а Ярослав Мудрый? Эта гипотеза впоследние сорок лет получила довольно широкое обсуждение, к её обоснованию пыталисьпривлечь и некоторые другие источники, например скандинавскую «Сагу обЭймунде». И всё же надо признать, что эта версия вряд ли заслуживает своейгромкой популярности. Если почитание святых братьев-княжичей началось уже приЯрославе, то как последнему удалось ввести в массовое заблуждение своихсовременников, многие из которых ещё прекрасно помнили события 1015 г.? Но дажеограничиваясь только текстом Титмара: зачем и от кого было Святополку бежать изКиева, если ни Бориса, ни Ярослава в нём не было[24]?«Сагаоб Эймунде» не является полностью достоверным источником. Она сообщаетпротиворечащие русским летописям сведения относительно борьбы Ярослава Мудрогоза киевский стол после смерти Владимира Святославича. Согласно саге, Эймунд — скандинавскийвождь, со своей дружиной приходит на Русь. Он нанимается на службу к Ярицлейву- Ярославу и участвует в борьбе между тремя братьями.
«И зовётся Бурицлав тот,который получил большую долю отцовского наследия, и он — старший среди них. Другогозовут Ярицлейв, а третьего Вартилав. Бурицлав держит Кэнугард, а это — лучшеекняжество во всем Гардарики. Ярицлейв держит Хольмгард, а третий — Палтескью ивсю область, что сюда принадлежит[25]». Сага подробноописывает перипетии этой борьбы, в ходе которой варяги Эймунда дважды побеждаютнападающего Бурицлава и на третий раз убивают его — по наущению Ярослава. Бурицлавтрадиционно отождествляется со Святополком. Вартилав саги рассматривается какполоцкий князь Брячислав Изяславич, племянник (а не брат) Ярослава. Казалосьбы, и политическая ситуация, и основные действующие лица на первом этапе борьбыза киевский стол обозначены в саге правильно. Однако уже в ранних устныхрассказах участников отряда Эймунда прослеживается не столько интересскандинавских воинов к событиям на Руси, сколько их собственная деятельность иудачливость Эймунда. Отсюда проистекали и естественное внимание к однимсобытиям и игнорирование других, и преувеличение своей и Эймунда роли в этихсобытиях, и другие неточности в передаче истинного хода событий. До записи сагиэти расхождения могли ещё больше усугубиться. Достаточно обратиться кзаключающему борьбу миру, в соответствии с которым Эймунд получает Полоцк. Правлениев Полоцке пришлого варяжского князя во втором десятилетии XIв. невероятно, поскольку, согласно летописям, в сведениях которых в данномслучае сомневаться не приходится, Полоцк с конца X в. находилсяпод властью Изяслава и его потомков[26]. Поэтому передача ПолоцкаЭймунду в саге не имеет под собой никаких реальных оснований, кроме, возможносмутных воспоминаний о правлении там скандинавского конунга — Рогволода. Исследованиесаги показывает, что она, в отличие от большинства королевских саг, имеет ярковыраженную литературную форму, использующую повторы, штампы и т.п. Пример этого- три нападения Бурицлава, три совета Эймунда, трёхкратное заключение договорамежду Ярицлейвом и Эймундом, три отказа Ярицлейва платить за службу варягам,два ложных слуха о смерти Бурицлава[27]. Значительное количествоэпизодов имеет параллели в западноевропейской и византийской литературе. Сагаизображает соперничество братьев как три последовательных сражения, каждое изкоторых заканчивается победой варягов, причём в последнем Бурицлав погибает отруки Эймунда. Между сражениями Бурицлав оказывается за пределами страны, гдесобирает войско и готовится к следующему нападению на брата. В этомпроглядываются реальные события 1015 -1019 г. г.: сражения Ярослава соСвятополком в 1016 г. у Любеча, после которого Святополк бежал к своему тестюБолеславу I Храброму в Польшу; в 1018 г. на реке Буг, вкоторой победил Святополк и вынудил Ярослава оставить Киев, и, наконец, в 1019г. на реке Альте, закончившееся бегством Святополка и его смертью в пути[28]. Изописания трёх столкновений Ярицлейва и Бурицлава лишь первое в целомсоответствует отмеченному летописью сражению Ярослава и Святополка у Любеча в1016 г. Можно отметить такие общие черты в описании сражения, как выступлениепротив Ярослава брата-мятежника, наличие варягов в войске Ярослава,расположение противников на противоположных берегах реки, победа Ярослава. Чтокасается второго и третьего сражений, то их описания — это фактически рассказыо военных хитростях, при помощи которых Эймунд помогает Ярицлейву победитьБурицлава. Литературной переработке в той или иной степени подвергаетсябольшинство дошедших до автора сведений о действительных событиях, в том числеи о смерти Святополка. Рассказ об убийстве Бурицлава начинается «военнойхитростью» — установкой приспособления для того, чтобы поднять походныйшатёр Бурицлава: Эймунд сгибает дерево и привязывает к нему флажок на шатре. Убийствопри помощи согнутого дерева — мотив, восходящий к античности. Применительно ксобытиям на Руси он встречается у Саксона Грамматика и у Льва Диакона (Смертькнязя Игоря). Таким образом, сага представляется произведением, в которомвоспоминания о реальных фактах, содержавшиеся в рассказах участников событий,воплощаются в повествовании с помощью традиционных сюжетов и мотивов. Всё этоделается для того, чтобы Эймунд приобрёл героические черты свойственные духутого времени. При этом сохраняется свойственная сагам стилистическая строгость,создающая внешнее впечатление объективности рассказа. Следовательно, по своемусодержанию «Сага об Эймунде» является не исторической сагой, а чистолитературным произведением[29]. Отдельно и не похоже надругих высказывается Н.Н. Ильин на события первого этапа междоусобной борьбы. Егопозиция двоится: с одной стороны он стремится опровергнуть летописнуюхронологию (в частности, доказать будто битвы у Любеча в 1016 г. вообще небыло, а имело место только одно военное столкновение между Ярославом иСвятополком — в 1019 г), а с другой — готов допустить, что сражение у Любечавсё-таки было, но не в 1016, а в 1015 г., так что первое княжение Святополка вКиеве продолжалось не более двух месяцев[30]. Важно учитывать, чтогипотеза Н.Н. Ильина держится не столько на результатах внутрилетописногоисточниковедения, а, по сути дела, только на свидетельстве Титмара.
Основные неточности в описаниипервого этапа междоусобицы заключаются в разной трактовке древними источникамипоследовательности событий происходивших в данный момент на Руси.
Важным моментом остаются польско-русскиевзаимоотношения, и, как естественный результат поход Болеслава и Святополка наКиев в 1018 г.Глава III. Вмешательствоболеслава и гибель святополка
Сведения о походе польскогокнязя Болеслава I на Киев летом 1018 г. сохранила какдревнерусская, так и польская исторические традиции: «Повесть временныхлет» и древнейшая польская «Хроника Анонима Галла». Надо,однако, учитывать, что и та, и другая являются памятниками второго десятилетия XII в. Как следствие, в обоих источниках рассказдемонстрирует явные черты устного эпического предания: конкретных деталей в нёммало, зато хватает общих слов или анекдотических подробностей. В рассказеАнонима Галла хватает и просто ошибок, которые легко выявляются при сравнении слетописью и Титмаром. Так, неверно, будто Болеслав дошёл до Киева, «невстречая сопротивления». Напротив поход начался с битвы на берегахЗападного Буга у города Волыня, в которой, правда, Ярослав потерпелкатастрофическое поражение. Это сражение подробно описано и у Титмара, впольской же хронике припоминания о нём хотя и сохранились, но отнюдь не насвоём месте, а в рассказе о возвращении Болеслава на родину после якобыдесятимесячного пребывания в Киеве. Всё это делает детальное и сухоеповествование Титмара неоценимым источником. Можно привести его практическицеликом.
«Нельзя также умолчать оприскорбном несчастье, случившемся на Руси. Ведь Болеслав, напав на неё,согласно нашему совету, с большим войском, причинил ей большой вред. Так, виюле месяце, 22-го числа этот князь, придя к какой-то реке, стал там вместе сосвоим войском лагерем и велел приготовить необходимые [для переправы] мосты. Русскийкороль, расположившись возле него со своими людьми, с тревогой ожидал исходабудущего, условленного между ними сражения. Между тем враг, подстрекаемыйполяками, был вызван на битву и, в результате внезапного успеха, был отброшенот реки, которую оборонял. Ободрённый этой суматохой Болеслав, требуя, чтобысоюзники приготовились и поторопились, тотчас же, хоть и с большим трудом, ноперешёл реку. Вражеское войско, выстроенное против него, напрасно старалосьзащитить своё отечество. Уже в первой схватке оно подалось и более уже неоказывало сильного сопротивления. Там тогда было перебито огромное количествобежавших [врагов] и очень мало победителей. Из наших погиб славный рыцарь Эрик,которого наш император долгое время держал в оковах. С того дня Болеслав,развивая успех, преследовал разбежавшихся врагов; он был принят всеми местнымижителями и почтён богатыми дарами „[31].
“Между тем Ярослав силойзахватил некий город, послушный его брату, и увёл его жителей. Киев же, весьмасильный город, подвергся, согласно приказу Болеслава, частым атакам со сторонысвоих врагов печенегов и был сильно ослаблен в результате большого пожара. Защищалиего сами горожане, довольно быстро, впрочем, открыв ворота чужеземцам; ведь,оставленный своим, обращенным в бегство королём, этот город 14 августа принялБолеслава и Святополка, своего господина, от которого долго отказывался; и всястрана та из страха перед нами обратилась к его милости. Архиепископ тогогорода почтил прибывших в храме св. Софии, — который в прошлом году сгорел попричине несчастного случая, — с мощами святых и прочими украшениями. Там женаходились мачеха названного короля, его жена и 9 сестёр, из которых одну, ужедавно им желанную, старый развратник Болеслав, забыв о своей супруге, незаконноувёл с собой. Ему представили там огромные богатства, большую часть которых онраздал своим друзьям и сторонникам, а кое-что отослал на родину. Этому князюпомогали 300 мужей с нашей стороны, 500 — от венгров, печенегов же — 1000. Всеони были отправлены по домам, как только пришли местные жители и, выразив своюверность, доставили названному господину большую радость. В том большом городе,который является столицей этого королевства, имеется 400 церквей, 8 ярмарок, алюдей — неведомое количество; они, как и вся та провинция, состоят из сильных,беглых рабов, отовсюду прибывших сюда, и особенно из быстрых данов; до сих порони, успешно сопротивляясь сильно им досаждавшим печенегам, побеждали других».
" Гордый этим успехомБолеслав отправил к Ярославу архиепископа названного престола, чтобы тот просилего вернуть ему его дочь и обещал отдать (Ярославу) его жену, вместе с мачехойи сестрами. Вслед за тем он отправил к нашему императору с богатыми дарамилюбимого своего аббата Туни, что бы тот обеспечил на будущее его милость ипомощь, и объявил, что он сделает всё, что тому угодно. В близкую ему Грецию онтакже отправил послов, которые должны были обещать её императору все блага,если тот захочет иметь его своим другом, и объявить, что в противном случае онобретёт в нём самого ожесточённого и непримиримого врага. Над ними всеми стоялвсемогущий Бог, милостиво показавший, что угодно Ему и выгодно нам"[32].
Прежде всего, обращает на себявнимание описание самого Киева начала XI в. Чувствуется,что город поразил Титмарова информатора. Сведения о количестве церковныхпрестолов он без труда мог получить из окружения киевского митрополита. ПоследнегоТитмар именует «архиепископом». Дело в том, что в Западной церквимитрополитаната как самостоятельного института не было. Имени митрополита,встречавшего победителей, въезжавших в город по древнерусскому обычаю впраздничный день, Титмар не называет, но им был, должно быть, Иоанн I, упоминаемый на киевской кафедре впервые годы правленияЯрослава. Если и Болеслав, и, как повествует летопись, Святополк опирались наподдержку степняков печенегов, то новгородский князь Ярослав, естественно,использовал наёмных варягов. Но известие Титмара о «стремительных данах»,оборонявших Киев «до сих пор», показывает, что наёмный варяжскийкорпус существовал при Владимире и в Киеве[33]. «Данами» в хроникеТитмара, как и во многих других западноевропейских источниках, именуютсяскандинавы, а не только датчане.
«Хроника Галла Анонима»,составленная в Польше в самом начале XII в. сохранила одно свидетельство общейдля Рюриковичей политики в отношении славянских городов. Описывая события 1018 г.,когда Болеслав I Храбрый захватил на время Киев, хронист вставляет замечание: “Онне задерживался, однако, по вражескому обычаю в пути, чтобы захватывать городаи собирать деньги, а поспешил в столицу королевства… ”[34]. Этоманера русских князей захватывать города и брать с них дань, полностьюсоответствующая описанию действий варяжских дружин в скандинавских сагах.
Зарубежные и летописныеисточники сходятся в том, что Святополк бежал в Польшу после битвы с Ярославомна Любецком озере. Итак, для Болеслава Польского открылись такие же теперь видына восток, какие он имел прежде на запад; на Руси, как прежде у чехов, семейныераздоры приглашали его к посредничеству и к утверждению своего влияния, темболее что теперь Болеслав должен был помочь своему зятю. Он воспользовалсяблагоприятным случаем: по его наущению печенеги напали на Киев; под самымгородом была злая сеча; едва к вечеру Ярослав мог прогнать варваров. Со своей стороныЯрослав выступил к польским границам, заключив союз с врагом Болеславовым,императором Генрихом II; но поход русского князя кончился неудачною осадоюБреста; поход императора против Болеслава также не удался, он принужден былзаключить с ним мир и, желая избавиться от опасного врага, обратить егодеятельность на восток, сам советовал ему вооружиться против русского князя. В1017 году Болеслав выступил в поход, усилив свое войско 300 немцев, 500 венгрови 1000 печенегов, и 22 июля достиг берегов Буга, разделявшего польские владенияот русских; Ярослав ждал его на другом берегу с русью (жителями Южной Руси),варягами и славянами (новгородцами). Здесь повторилось то же явление, какоевидели на берегах Днепра у Любеча: воевода Ярославов Будый, ездя по берегу,начал смеяться над Болеславом; он кричал ему: «Вот мы тебе проткнем палкоюбрюхо твое толстое”[35]. Был Болеслав, говоритлетопись, велик и тяжел, так что и на коне с трудом мог сидеть, но зато былсмышлен. Не вытерпел он насмешки и, обратившись к дружине своей, сказал: „Есливам это ничего, так я один погибну“, — сел на коня и бросился в реку, а заним и все войско. [36] Полки Ярослава, вовсе неожидая такого внезапного нападения, не успели приготовиться и обратились вбегство; Ярослав ушел в Новгород, а Болеслав со Святополком почтибеспрепятственно вошли в Киев 14 августа. В городе нашли они мачеху, жену исестер Ярославовых, из которых за одну (Предславу) сватался прежде Болеслав,получил отказ и теперь в отмщение взял ее к себе в наложницы. Часть своеговойска он отпустил назад, другую велел развести по русским городам на покорм. Нои в Киеве повторились те же явления, какие мы видели в Праге у чехов, и, каквидно, по тем же причинам. Русские вооружились против поляков и стали убиватьих; летописец приписывает это приказу Святополка, но очень вероятно известие,что поляки вели себя и на Руси так же, как в Богемии, и возбудили против себявосстание; очень вероятно также, что и Святополк, наскучив неприятным гостям,слишком долго зажившимся в Киеве на его счет, не был против народной местиполякам. Это заставило Болеслава уйти из Киева. Половину войска он отослал домой,разосланные по русским городам поляки истреблены, трудно было противиться, еслибы вспыхнуло восстание; притом же, вероятно, он слышал уже о новыхприготовлениях Ярослава. Но Болеслав ушел не без выгоды: он захватил себе всеимущество Ярослава, к которому приставил Анастаса: хитрый грек умелподольститься к каждому сильному и менял отечество, смотря по выгодам; Болеславему вверился лестию, говорит летопись. Польский князь повел также с собою боярЯрославовых, двух сестер его и множество пленников, взятых в бою; на дорогеБолеслав захватил и Червенские города, приобретение Владимира Святого; впрочем,вероятно, что эти города были уступлены ему Святополком в награду за помощь.
Между тем Ярослав, явившись вНовгород без войска, хотел бежать за море; но граждане вместе с посадникомКонстантином, сыном Добрыни, рассекли княжеские лодки, приготовленные длябегства, и объявили: „Хотим еще биться с Болеславом и Святополком“[37]. Такаярешительность понятна: им нечего было теперь ожидать хорошего от Святополка, азащищаться от него без князя было также невыгодно. Они начали сбирать деньги — спростого человека по 4 куны, со старост — по 10 гривен, с бояр — по 18 гривен,привели варягов, дали им эти деньги, и таким образом у Ярослава набралось многовойска, и он двинулся против Святополка; тот был разбит, бежал к печенегам ипривел огромные толпы их против Ярослава в 1019 году. Ярослав вышел навстречу исошелся на реке Альте, где был убит Борис. Место благоприятствовало Ярославу повоспоминанию о преступлении Святополка; летописец говорит, что Ярослав молилбога об отмщении новому Каину. Он же говорит, что сеча была злая, какой еще небывало на Руси, секлись, схватываясь, руками, трижды сходились биться, поудольям текла кровь ручьями; к вечеру одолел Ярослав, а Святополк бежал впограничный польский город Брест, где, вероятно, умер от ран, полученных вбитве; по скандинавским преданиям, он пал от руки варяга Эймунда, служившего ввойске Ярослава, а по русским, — погиб злою смертию в пустыне между Польшею иБогемиею. Ярослав сел в Киеве, утер пот с дружиною, по выражению летописца,показав победу и труд великий.
Автор „Повести временныхлет“, на первый взгляд, довольно подробно описывает обстоятельства гибеликнязя-неудачника:
»К вечеру же одолелЯрослав, а Святополк бежал. И когда бежал он, напал на него бес, и расслабливсе члены его, и не мог он сидеть на коне, и несли его на носилках. И бежавшиес ним принесли его к Берестью. Он же говорил: «Бегите со мной, гонятся занами». Отроки же его посылали посмотреть: «Гонится ли кто за нами?».И не было никого, кто бы гнался за ними, и дальше бежали с ним. Он же лежалнемощен и, привставая, говорил: «Вот уже гонятся, за мной, бегите». Немог он вытерпеть на одном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимыйБожиим гневом, и прибежал в пустынное место между Польшей и Чехией, и тамбедственно окончил жизнь свою. «Праведный суд постиг его, неправедного, ипосле смерти принял он муки окаянного: показало явно… посланная на него Богомпагубная кара безжалостно предала его смерти», и по отшествии от сегосвета, связанный, вечно терпит муки. Есть могила его в том пустынном месте и досего дня. Исходит же из нее смрад ужасен"[38].
Полное ощущение, что эти строкинаписаны очевидцем, бежавшим вместе с проклятым князем. Картина столь яркая,что не остается сомнения в ее подлинности. Как очевидно и отношение летописца кумирающему Святополку. Так и воспринимает этот текст подавляющее большинствоисториков. Например, Н.М. Карамзин, описывая бегство и смерть Святополка,ограничился пересказом летописного сообщения, дополнив его лишь замечанием отом, что
«Имя окаянного осталось влетописях неразлучно с именем сего несчастного князя: ибо злодейство естьнесчастье». [39] Автору «Историигосударства Российского» удалось подметить то, что от нас уже ускользает. Слово«окаянный» он понимает не только как «проклятый», но и как«жалкий, несчастный». Действительно, в древнерусском языке оно имелои такое значение. В современных же исследованиях акцент обычно переносится на«досужие измышления монаха», «фантастические подробности», которыепривнес летописец в своё в общем-то точное описание: «душевные переживанияСвятополка, какая-то мифическая пустыня между Чехией и Польшей». Приближайшем рассмотрении рассказ о бегстве Святополка и его смерти оказывается«инсценировкой» библейской установки, как «должно быть» сбратоубийцей. Итак, судьба основных действующих лиц смуты 1015-1019 годов висточниках не всегда ясна, а в ряде случаев искажена субъективным настроениемэпохи, в которой писался источник.
Заключение
Проведя работу по исследованиюданного периода, становится понятно, что разобраться в столь запутанныхсобытиях по тем источникам, которые мы на данный момент имеем очень трудно. Делодаже не в их количестве, а скорее всего в той тенденциозности, которойпридерживаются данные источники. Авторы выступали не только какнепосредственные очевидцы происходивших событий, но и как переписчики,вносившие изменения в документы, по воле тех, кто над ними стоял. Очень многоезависело от времени, когда создавались эти источники и от отношений с тойстороной, которая в них фигурировала. В отражении событий междоусобицы 1015 — 1019гг. всё это проявилось с огромной силой.
Сами причины междоусобицы теперьобъясняются запутанным и неопределённым правом наследования. Поэтому князьяобъясняли своё главенство преимуществом наследования и правом владенияотцовских земель. Источники, описывающие ход усобицы расходятся во многихвопросах в то числе и по хронологии происходивших событий. Вмешательствососедних государств на происходившие на Руси события, оказалось весьмасущественным для становления древнерусского государства и определения еговнешнеполитических тенденций на будущее.
Небольшой период русской историис середины 1015 и 1019 годов ознаменован жестокой бескомпромиссной борьбоймежду сыновьями Владимира Святославича, Крестителя Руси, после его смерти. Одиниз его сыновей, Святополк, объявлен в древнерусских источниках убийцей трёхсвоих братьев и прозван Окаянным. Многое оказалось неясным и противоречивым визложении событий того времени. Главный источник знаний древнерусской истории — «Повесть временных лет», вероятным автором которой является монахНестор. Повесть неоднократно редактировалась, в неё вносились дополнения. Впрошлом веке появилось много историков занявшихся реабилитацией Святополка всвоих трудах. К примеру, Н.Н. Ильин, Г.М. Филист, И.Н. Данилевский в своихработах, рассматривая зарубежные источники, снимают со Святополка обвинение вубийстве им своих братьев. А.В. Назаренко, досконально изучивший западныеисточники, в том числе «Хронику» Титмара, тем не менее, высказалсомнение в побеге Святополка после смерти отца (а за этим стоит непричастностьтуровского князя к гибели своих братьев): как Ярославу удалось ввести взаблуждение своих современников в почитании святых братьев-княжичей, и от когоСвятополку было бежать из Киева, если ни Бориса, ни Ярослава в нём не было. Изэтого следует та осторожность, с которой необходимо подходить для тщательнойинтерпретации зарубежных хроник. Конечно, иностранные свидетельства субъективны.Едва ли приходится ждать от Востока и Запада полной и однозначной симпатии кРуси. Однако, характерная деталь — негативных свидетельств о Руси временЯрослава довольно мало. Самые неприязненные к нему авторы находят для русского«короля» уважительные слова. Огромный международный авторитет Руси — несомненнаязаслуга её правителя. При нём Древняя Русь достигла вершины своего могущества. Веё сферу влияния вошли не только окрестные балтийские и финно-угорские племена,но и Скандинавия, Польша и Венгрия. Памятники же культурного расцвета времёнЯрослава до сих пор поражают воображение. Достаточно вспомнить монументальныеСофийские соборы в Киеве и Новгороде. При Ярославе зарождается монастырскаяжизнь в киевских Пещерах. Идёт активнейшая работа по переписыванию и переводукниг, и тогда же появляются первые русские писатели. Как можно заметить достичьтаких успехов без преград невозможно. Именно таким препятствием на путиукрепления и развития Руси и явилась княжеская междоусобица 1015-1019 гг.
Список источников и литературы
 
I. ИСТОЧНИКИ:
1.        Титмар Мерзебургский. Хроника. Пер. с лат. И.В. Дьяконова. — М.: “SPSL" — " Русская панорама ", 2005.
2.        Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М: 1950.
3.        Повесть временных лет. СПб., 2006.
4.        Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе. Тексты,перевод, комментарий. — М., 1994.
II. ПУБЛИЦИСТИКА:
5.        Головко О. З історіі міжкнязівськоі війні 1015 — 19р.р. на Русі // Український історичний журнал. — 2001. — № 4.
III. ИССЛЕДОВАНИЯ:
6.        Алексеев С.В. Ярослав Мудрый самовластец Киевской Руси. — М., 2006.
7.        Филист Г.М. История “преступлений" Святополка Окаянного. — Мн., 1990.
8.        Ильин Н.Н. Летописная статья 6523 года и её источник. — М., 1957.
9.        Древняя Русь в свете зарубежных источников. / Под ред. Е.А. Мельниковой.- М., 1999.
10.     Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. — М., 2001.
11.     Щавелёва Н.И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. — М., 2004.
12.     Соловьёв С.М. Сочинения. В 18 кн. — Кн.I. — Т.1 — 2. История России сдревнейших времён: Русь изначальная. — М., 1993.