дворянскаяпатерналистская монархия xviii в.
Калининград 2011
Содержание
1. Новое обоснование легитимности властии изменения в политическом сознании
2. Роль дворянства в государственномуправлении
3. Роль закона в государственномуправлении
4. Список литературы
Новое обоснованиелегитимности власти и изменения в политическом сознании
Обоснование легитимностивласти государя и, следовательно, государственной власти, котораяперсонифицировалась в царе, в XVIII в. существенно изменилось. Новыйофициальный взгляд на легитимность власти был ясно выражен в комментарии к«Уставу о престолонаследии» под заглавием «Правда воли монаршей во определениенаследника державы своей» в соответствии с теорией договорного происхождениявласти, господствовавшей в то время в Западной Европе: власть возникла подоговору и для пользы подданных, народ передал власть в руки монарха навсегда ибезусловно. Это рациональное основание власти было непонятно народным массам и,очевидно, предназначалось для социальных верхов. Вторым основанием признавалосьцерковное учение о богоустановленности власти, но в соответствии с духомвремени известные слова из Библии получают современную интерпретацию: «Всякийгосударь, наследием или избранием скипетр получивший, от Бога оный приемлет(курсив мой. — Б. М.)». Чтобы примирить договорную теорию и учение обогоустановленности власти, провозглашается принцип: «Глас народа — гласБожий». Всякая власть от Бога, потому что народная воля управляется Божьейволей. Третье основание власти состояло в том, что она имеет целью общее благовсех подданных — их телесное и духовное благосостояние, лучшее земное устроениеи общий мир. Эта цель, однако, может быть достигнута в том случае, еслигосударство распоряжается и телом, и душой подданных, устанавливает для нихразличие добра и зла, употребляет и направляет силы и способности каждого кцели, намеченной властью. В целом новое обоснование власти стало в основномрациональным, в то время как в XVII в. оно было по преимуществу религиозным.Это имело принципиальное значение для новой государственности — снимало с государяограничение традицией и обычаем. Традиция переставала быть священной, адревность государственных институтов — критерием их совершенства, что позволиловерховной власти на законном основании вносить в государственный строй иобщественный быт большие изменения, руководствуясь вполне рациональнымсоображением — стремлением к общему благу. Изменение характера русскойгосударственности при Петре I отразилось в самом названии России: Святая Русьстала называться Российской империей — священное государство стало светским. Изобоснования легитимности выводились три правила поведения для подданных:
1) выполнять всеповеления власти без ропота и сопротивления;
2) никогда не судитьсвоего государя;
3) не указывать монарху,что делать.
Легко видеть, насколькоэти правила были не применимы для политического поведения подданных в XVII в.,когда подданные выбирали государя и давали ему советы и указания. Но изменилисьтакже прежние традиционные и религиозные цели власти и правила поведениягосударя. Ему вменялось в обязанность заботиться о всенародной пользе и благе Отечества,понимаемыми теперь не в религиозном смысле, как было прежде, — как забота оспасении душ своих поданных, а в светском аспекте — как забота о материальномблагополучии подданных и экономическом и политическом процветании государства.В XVII в. этот взгляд имел единичных приверженцев, например в лице ЮрияКрижанича. В начале XVIII в. сам Петр I претворял его в жизнь. Царь личнопроходил государственную службу в соответствии с введенным им самим новымпорядком — начиная с низших чинов наравне со своими подданными. В 1711 г. Петр ввел новую форму присяги на имя не только государя, как было прежде, но и государства. Втом же году, участвуя в прутской военной кампании, он отдал Сенатураспоряжение, что если он попадет в плен, то не исполнять его приказаний, аесли погибнет, то выбрать между собою достойнейшего в наследники.
При Петре I властьмонарха приобрела самодержавный характер де-факто и формально-юридически.Законодательное определение самодержавия дано в ряде указов, и в частности в 1716 г. в Воинском уставе: «Его величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своихделах отчет дать не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, якохристианский государь, по своей воле и благомыслию управлять». В РегламентеДуховной коллегии в 1721 г. власть монарха прямо названа «самодержавною». Каквидим, Петр I, отказавшись от одной половины старой формулы легитимностивласти, накладывавшей на государя обязанность ограничивать свою власть моралью,религией и традицией, в полной мере воспользовался второй половиной формулы,дававшей легитимному государю полную свободу рук и воли. В манифесте Анны Иоанновныо вступлении на престол в 1730 г. подтверждается «самодержавство» императорскойвласти. Екатерина II, следуя духу просвещенного абсолютизма, в своем Наказерационально обосновывала необходимость самодержавия для России двумя обстоятельствами:огромным пространством российского государства, чтобы быстрота решений монархамогла компенсировать дальность расстояний (аргумент Монтескье), и выгодой дляподданных повиноваться одному господину, а не многим (намекая на аристократическийи демократический образ правления). Императрица в духе века Просвещенияподновила и обоснование легитимности самодержавной власти. Просвещенныйсамодержавный монарх может и должен соединить знания и власть, насаждать всейполнотой своей власти естественное право и рациональные истины, недоступныетемным массам, направить действия людей «к получению самого большого для нихдобра», не отнимая при этом их «естественной свободы». Екатерина II болеенастойчиво и последовательно, чем Петр I, стремилась к утверждению в России«законной монархии», способной реа- лизовать общественные потребности вблагополучии каждого подданного. В царствование Павла I в 1797 г. самодержавная власть государя еще раз получила законодательную формулировку.
В титуле государяпроизошли перемены. С 1721 г. царь принял титул императора. Смыслимператорского титула состоял в том, что он указывал на стремление России следоватьзападноевропейским традициям, в то время как царский титул говорил опреемственности русских государей с византийскими. По мере расширения государствапостепенно изменялась территориальная часть титула, а в предикате государяпоявились определения, которые подчеркивали новый статус государя: «Августейший»,«Всепросветлейший», «Державнейший». Изменилось обращение народа к государю.Петр I в 1701 г. приказал просителям писаться полными, а не уничижительнымиименами (не Ивашка, а Иван, не Дашка, а Дарья и т. д.), как было принято доэтого, и вместо «холопа» подписываться «рабом», замененным при Екатерине II«подданным». Смысл этих изменений состоял в том, что полное имя, согласнорусскому речевому этикету, сообщало человеку больше достоинства. Слова «раб» и«холоп» имели одинаковое значение — «безусловно преданный слуга, покорнейшийслуга», но в 1701 г. слово «холоп» использовалось для обозначения реальносуществующей социальной группы лично зависимых людей с самым низком социальнымстатусом, а слово «раб» имело только общее значение лично зависимого человека.Одновременно Петр I запретил становиться на колени и снимать шляпу переддворцом, сохранив этот ритуал для церквей, дав рациональное обоснование своемузапрету: дворец — не церковь. К прежним государственным регалиям (шапкаМономаха, скипетр, держава и царская цепь) добавились корона (1724), порфира,подбитая горностаем, государственный меч и государственное знамя из желтогоатласа с государственным гербом посередине и гербами областей по бокам (1742).С 1724 г. короновался не только государь, но и государыня, а обряд коронования,начиная с Екатерины I, стал происходить по европейскому образцу. Как показал Р.Уортман, в течение XVIII—первой половины XIX в. сложная система придворныхритуалов, церемоний, празднеств, приемов и символов утверждала образ монархакак героя, просвещенного лидера, одобренного Богом и обществом. Все эти новыемоменты служили двоякой цели: поставить российских императоров вровень с западноевропейскимии максимально высоко над подданными, как бы компенсируя частичную утратувластью божественного характера. Секуляризация власти требовала иных символовдля ее утверждения.
После утверждениясамодержавного характера власти государь для получения прав на престол более ненуждался в чьем-либо одобрении. Основанием законности передачи престола в XVIIIв. стала воля прежнего монарха, выраженная в завещании, ритуал коронования,который сильно секуляризировался, и присяга подданных. В 1797 г. Павел I изменил закон о престолонаследии Петра I от 1722 г. По новому закону вместо произвольного назначения царствующим лицом наследника престол переходил по правупервородства по мужской линии царствующего дома. Этот закон с небольшимидополнениями действовал до конца империи. Участие народа в коронационныхторжествах было ограниченным и потеряло прежнее значение: оно перестало служитьсредством придания церемонии легитимности с помощью публичности, способомполучения народного одобрения нового монарха. Вступление на престолсопровождалось изданием манифеста к на- роду и одинаковой для всех присягойподданных. Однако в 1741 г. Елизаветой Петровной было запрещено приводить кприсяге помещичьих крестьян (48% всего населения страны), как объяснялось вуказе, ввиду принесения за них присяги со стороны помещиков.
В XVIII в. изменилсятакже формуляр царских указов. Старинная формула «государь указал и бояреприговорили» исчезает с начала XVIII в. Вместо ссылок на ходатайства подданных,совещания с Боярской думой и решения земских соборов мы встречаем толькоуказание на монаршую волю, подкрепляемое ссылкой на государственный интерес.«Мы, Петр первый, Царь и самодержец всероссийский, и проч., и проч., и проч.,объявляем сей указ всем подданным нашего государства». «Мы, Петр III, по даннойнам от Всевышнего власти, из высочайшей нашей императорской милости жалуем всему российскому благородному дворянству вольность и свободу».
Петр I — первый царь,нарушивший традицию оправдывать свои действия ссылками на старину и открытодействовавший в соответствии с рациональными соображениями, при первойвозможности навсегда избавился от патриарха, Боярской думы, Освященного собораи перестал созывать земские соборы. Последний Земский собор был созван в 1683 г., Боярская дума прекратила свое существование в 1700 г., Освященный собор был заменен Синодомв 1721 г., но фактически прекратил свое существование в 1700 г. со смертью последнего патриарха. Тот факт, что самодержавный государь с огромной силой воли иэнергией не хотел иметь рядом с собой эти учреждения, свидетельствует в пользутого, что они действительно ограничивали царя. Через 5 лет после смерти ПетраI, в 1730 г., при избрании на престол Анны Иоанновны, аристократия сделалапоследнюю реальную попытку восстановить свое прежнее значение и ограничитьсамодержавие. Авантюра провалилась, так как среди дворянства взяли верхсторонники самодержавия. Церковь была взята под контроль государства. В административномотношении она стала управляться Синодом, хотя и состоявшим из церковных иерархов,но под общим руководством светского обер-прокурора, назначаемого императором. Синодявлялся высшим законосовещательным (с правом законодательной инициативы),административным и судебным правительственным учреждением по делам Русскойправославной церкви, обладавшим значительной автономией. В экономическомотношении церковь была ослаблена: в 1701 г. был учрежден Монастырский приказ — государственный орган, взявший на себя все административно-финансовые и судебныевопросы управления церковными землями и крестьянами. Весьма показательны дведетали, в которых отразились и изменение положения церкви, и светский характеримператорской власти. В 1730 г.
Анна Иоанновна во времякоронации в соборе вошла в алтарь, что в православии делать женщинамвоспрещается, и причастилась по священническому чину (с 1676 г. так причащались государи мужского пола). С 1742 г., начиная с Елизаветы Петровны, возложениена себя короны и порфиры стало производиться не высшим церковным иерархом, какпрежде, а самим государем.
Несмотря на ослаблениероли духовенства в государственном управлении, оно по-прежнему выполняло своиидеологические функции в обществе. Феофан Прокопович — главный идеолог Петра Iи Анны Иоанновны, давший новое обоснование легитимности власти, былновгородским архиепископом. Прокопович пытался совместить научное и религиозноеобоснования легитимности самодержавия, что в принципе не свойственноправославию. Дело в том, что он обучался в иезуитской коллегии в Риме, был нескольколет католиком, а по своим убеждениям был близок к протестантским богословам.Однако в своем большинстве православное духовенство чуждалось плодовкатолического просвещения и поддерживало традиционную концепцию власти,обосновывая прежде всего патерналистскую точку зрения на самодержавие.Представление об этом дают образцовые проповеди, составленные в Синоде иепархиальных управлениях для приходских священников, а также и официальныйвзгляд православной церкви, отчетливо выраженный в учении одного из главныхтеоретиков православия московского митрополита Филарета (1783—1867). Царскаявласть сравнивается Филаретом с властью отцовской. «Как власть отца несотворена самим отцом и не дарована ему сыном, а произошла вместе с человекомот Того, Кто сотворил человека, то открывается, что глубочайший источник и вы-сочайшее начало власти только в Боге». От него же идет и власть царская. «Богпо образу Своего небесного единоначалия устроил на земле царя, по образу Своеговседержительства — царя самодержавного, по образу Своего непреходящегоцарствования — царя наследственного». Священное венчание на царство сообщаетцарской власти святость, а союзу между царем и народом — любовь. «СамодержавиемРоссия стоит твердо. Царь, по истинному о нем понятию, есть глава и душацарства. Закон, мертвый в книгах, оживает в деяниях, а верховный государственныйдеятель и возбудитель и одушевитель подчиненных деятелей есть царь».Деятельность царя неразрывно связана с осуществлением воли Божьей. «Благонароду и государству, в котором всеобщим светлым средоточием стоит царь,свободно ограничивающий свое самодержавие волей Отца небесного». Такоеподчинение царской власти Богу создает союз церкви и государства, которыедружно и в одинаковом направлении ведут народ ко благу.
«Православная Церковь игосударство в России состоят в единении и согласии». Как видим, этот взгляд насамодержавие мало изменился по сравнению с XVII в., он был понятен и близокнародному воззрению на государя как на сакрального монарха.
Верховная власть в течениевсего императорского периода поддерживала патерналистскую точку зрения нагосударя. В ряде своих писем, т. е. неофициально и, следовательно, по убеждению,и в указах, т. е. вполне официально, Петр I откровенно высказывал своеотношение к подданным, как к детям: «Наш народ яко дети». Поэтому титул «Отца Отечества»,который Петр I принял в 1721 г., адекватно отражал взгляды государя, егоокружения и подданных на характер его власти. Титулом «Матери Отечества»наградила Екатерину II в 1767 г. Комиссия для составления Нового уложения. Вряде правительственных указов XVIII—XIX вв. имеются ссылки на патерналистскийхарактер императорской власти. Официальный историограф в царствованиеАлександра I Н. М. Карамзин полагал: «В монархе российском соединяются всевласти: наше правление есть отеческое, патриархальное. Отец семейства судит безпротокола — так и монарх в иных случаях должен необходимо действовать по единойсовести». Все императоры вплоть до Николая II включительно воспитывались в духепатерналистской идеологии; им с детства внушалось, что «русские цари, какзащитники и носители национального духа страны, должны являться для народа последнимоплотом отеческой доброты и бесконечной справедливости». Патерналистские идеигосподствовали в русской армии до 1860-х гг. Офицеры смотрели на солдат, как надетей, а солдаты на офицеров — как на отцов-командиров. В XVIII в. патернализмявлялся общей парадигмой для социальных отношений в целом обществе, в первойполовине XIX в. — для отношений между низшими и высшими классами, а во второйполовине XIX в. — лишь для отношений между царем и народом.
В XVIII в. сравнительно сXVII в. у всех слоев русского общества изменились политические воззрения, но увысших классов больше и резче, чем у низших. В начале XVIII в. идея всеобщейслужбы государю ради достижения Божественной благодати и спасения сменяетсяидеей всеобщей службы государству ради общего блага. Именно гражданская служба царяи подданных ради «общей народной пользы», «общего блага» есть основной путь кспасению. Эту идею полностью разделяли Петр I и его «ученая дружина» —интеллектуалы того времени Феофан Прокопович, В.Н. Татищев, А.Д. Кантемир ипросветители середины XVIII в.
Таким образом, в первойчетверти XVIII в. идея государства из преимущественно религиозной превратиласьв идею преимущественно светскую. Сравнение обоснований самодержавия, выставленныхинтеллектуалами Ивана Грозного и Петра I, ясно обнаруживает огромной важностисдвиг если не в массовом политическом сознании, то по крайней мере в сознанииэлиты. Как уже указывалось, самодержавие Ивана Грозного обосновывалосьфантастическими легендами о его происхождении от брата римского императораАвгуста и передачей византийским императором Константином царских регалий егопредку, Владимиру Мономаху. Обоснования имели явно магический характер —использовался прием имитативной магии, которая исходит из того, что подобноепроизводит подобное или следствие похоже на причину. Обоснование Петра I —теория договора — имело рациональный характер.
Новым моментом в народномполитическом сознании XVIII в. стало отделении его сударя от государства всмысле административного аппарата, понимание их как двух разных субъектов.Примерно до конца XVII в. в массовом народном сознании эти понятия не разделялись.В XVIII в. по мере развития государственного аппарата и отделения государя отнарода, по мере усиления крепостного права и выделения дворянства в привилегированноесословие в народном сознании государь мало-помалу стал отделяться от государствакак аппарата принуждения, как совокупности чиновников, стоящих между народом и государем.Понятие «государство» как нечто отличное от понятия «государь» в официальномсознании и официальных документах появилось в конце XVI в., о чем свидетельствуетотделение государственного управления от дворцового управления игосударственного бюджета от бюджета государя.
Еще один новый момент вполитическом сознании состоял в том, что народ из субъекта был разжалован вобъект управления. В XVI—XVII вв. фактически и согласно официальной доктринеподданные и государь, общество и государство не противопоставлялись. Хотя исчиталось, что государь — ведущий, а народ — ведомый, тем не менее государь безусилий со стороны самих подданных не мог обеспечить им вечного спасения — наиболеевысоко ценимого пункта в системе ценностей людей того времени. Народ был такжесубъектом, хотя и менее важным, чем царь. Среди различных обязанностей царя,например в «Чине венчания на царство» 1547 г., акцент делался на защите подданных от опасности: «… соблюдати стадо его (Христа. — Б.М.) от волков нерушимо». Причемэта роль предопределялась заранее, на ней лежала печать рока, богоданнойсудьбы. Со времени Петра I, когда в системе ценностей земные блага —благополучие и слава — заняли выдающееся место, акценты в обязанностях царя и подданныхизменились. Теперь главной обязанностью царя стало руководить всей жизнью подданныхради их же блага, а главной обязанностью подданных — безропотно
подчиняться ради ихпользы тоже. Ибо один царь, даже против желания народа, может обеспечить общееблаго. Другими словами, царь остался субъектом, но народ превратился в объектруководства и управления. Изменения во взглядах на государя, государство иобщество, произошедшие в массовом сознании в первой четверти XVIII в., ясноотразились в обращении Сената и Синода к Петру I с просьбой о принятииимператорского титула в 1722 г.: «По совету в Сенате обще с духовным Синодомнамерение воспринято, его величество, в показание своего должного благодарения,за высокую его милость и отеческое попечение и старание, которое он облагополучии государства во все время своего славнейшего государствования и особливопрошедшие шведские войны явить изволил, и всероссийское государство в такоесильное и доброе состояние, и народ свой подданный в такую славу у всего светачерез единое токмо свое руковождение привел, именем всего народа российскогопросит, дабы изволил принять от них титло: Отца Отечества, императоравсероссийского, Петра Великого». Итак, царь превратился из Божьего слуги ввождя своего народа, который руководит им не ради душевного спасения, а радиблагополучия государства и его славы.
Почти одновременно слегальным утверждением самодержавного характера верховной власти в дворянскомобществе возникла и постепенно усваивалась идея о необходимости формальногоограничения самодержавия фундаментальными, основными законами, обязательными нетолько для подданных, но и для монарха. В 1730 г. члены высшего правительственного учреждения — Верховного тайного совета — попыталисьобусловить вступление на престол новой русской императрицы Анны Иоанновныпринятием «кондиций», огра- ничивающих власть монарха. В 1754 г. фаворит Елизаветы Петровны И.И. Шувалов разработал проект введения «фундаментальных инепременных законов». В следующее царствование с подобными проектами выступили воспитательцесаревича Павла Н.И. Панин, А.А. Безбородко, А.Р. Воронцов, а сама императрицапублично выдвинула идею о том, что законы, установленные монархом, должнысоставлять фундамент общественной жизни, в своем Наказе, данном Комиссии длясочинения нового Уложения. В 1780-е гг. Екатерина II перешла от слов ирекомендаций к делу, разработав проект Свода государственных установлений,которые, по ее мысли, должны были лечь в основание «законной монархии» России. Императрицане окончила свой проект и не опубликовала завершенные части (вероятно, подинастическим соображениям), но все свое царствование пыталась реализоватьидеи, в нем заложенные.
Политическиепредставления, которые развивали такие старые идеи, как патернализм верховнойвласти, народность, демократизм, могущество и священность монарха,тождественность интересов царя и народа, в течение XVIII—первой половины XIX в.под влиянием официальной и церковной пропаганды глубоко проникли в народную,прежде всего крестьянскую, политическую культуру и приняли форму такназываемого наивного монархизма, который отнюдь не был наивным, так как народ активноиспользовал его в борьбе за свои интересы. Народным идеалом политическогоустройства в XVIII—первой половине XIX в. являлась самодержавная монархия, всилу этого существовавший государственный строй признавался легитимным.Западноевропейцам это особенно бросалось в глаза: «По традиционному народномувоззрению, — писал А. Гакстгаузен, — Россия представляет одну большую семью, с царемво главе, которому одному вручена власть надо всем и которому все безусловноповинуются. Ограничение царской власти совершенно немыслимо для русскогонарода. „Чем может быть ограничен отец, кроме божеских законов?" — говоритеще до сих пор простой народ, так же как говорил при избрании первых Романовых230 лет тому назад. Все тогдашние и позднейшие попытки ограничить царскуювласть были безуспешны, потому что не согласовывались с политической веройнарода. Поэтому в отношении к простому народу русский царь занимает такоеположение, какого не занимает ни один другой монарх, но положение его какимператора русского государства ничем не разнится от положения другихгосударей». Таким образом, народная политическая культура в течение длительноговремени сохраняла преемственность.
Роль дворянства вгосударственном управлении
В течение сравнительнокороткого времени Петр I устранил из государ- ственного управления Боярскуюдуму, Освященный собор с патриархом и Земский собор. Этому способствовалонесколько факторов. После принятия Уложения в 1649 г., в течение второй половины XVII в., крепостное право получило столь интенсивное развитие, чтовсе социальные группы населения оказались закрепощенными. В обществе несуществовало истинных сословий и сословных организаций. Наиболее влиятельноедворянство, добившись удовлетворения своих экономических интересов (получив всобственность поместья и крепостных), потеряло интерес к земским соборам какобщенациональному представительному собранию, а к Боярской Думе и Освященномусобору оно никогда не питало симпатий и давно мечтало о захвате церковныхземель и крестьян. Свои социальные и политические интересы дворянствостремилось удовлетворить самостоятельно, через получение сословных привилегий.
Права Боярской думы,Освященного собора, Земского собора и царя поддерживались обычаем и традицией,но не были закреплены в законе, который в петровское царствование сталединственным источником права. Их роль в государственном управлении зависела отсоотношения сил между ними. В конкретных условиях конца XVII—начала XVIII в.царь, умело играя на противоречиях бывших субъектов государственногоуправления, оказался сильнее. Упразднив Боярскую думу как учреждение в 1700 г., Петр I до некоторой степени нашел применение боярам сначала в Ближней канцелярии егоцарского величества, а с 1711 г. — в Сенате, который не имел прежнего значенияБоярской думы, и в других новых учреждениях. Таким образом, царь не уничтожилстарую аристократию как таковую, а превратил боярство в новую элиту, которая продолжаладоминировать в высшем эшелоне власти, но на новых условиях, продиктованныхПетром: обязательность государственной службы — военной или гражданской;независимо от происхождения службу надо было начинать с низших чинов; припродвижении по службе наряду с происхождением стали учитываться компетенция,образование и служебная годность; аристократия лишилась своей организации вформе Боярской думы и стала всецело подчиняться монарху; хотя аристократия каксоциальная группа сохранила свою замкнутость, в нее все- таки по воле императорастали понемногу проникать представители из других социальных групп. Не желаярасстаться с преимуществами, которые давала государственная служба,аристократия приняла эти условия и благодаря этому сохранила свои позицииправящей группы в высшем управлении в течение XVIII и первой половины XIX в.,хотя и не имела политического значения боярства XVII в., которое управлялогосударством вместе с государем. О постепенной трансформации старой элиты вновую свидетельствует сохранение до середины XVIII в. старых московскихбюрократических чинов, которые присоединялись к новым, вследствие чегополучались, например, такие чины — боярин, действительный тайный советник или окольничий,статский советник.
Аналогичным образом Петрпоступил и с иерархами православной церкви. Освященный собор был преобразован вПравительствующий Синод, который обладал всеми видами высшей власти в церковномуправлении и правом на законодательную инициативу в церковных делах. Синод былпризнан патриархами восточных православных церквей в качестве высшего соборногоправительства русской церкви, равнозначного патриархам. Кроме того, церковная реформаспособствовала упорядочению запущенных церковных дел, а догматическое и нравственноеучение церкви было приспособлено к светским потребностям государства. Все этоослабило сопротивление иерархов и всего духовенства.
Петр I и его преемникинашли прочную социальную опору в дворянстве, прежде всего среди потомственногодворянства, которое было преобразовано в служебное сословие на тех жепринципах, что и аристократия, и заняло господствующее положение во второмэшелоне власти. При Петре I были созданы предпосылки для превращения народноймонархии в дворянскую монархию. После его смерти эта возможность стала реальностью.Укажем на некоторые наиболее важные обстоятельства, которые этомуспособствовали.
В первой половине XVIIIв. при поддержке верховной власти дворянство консолидировалось в сословие, в 1762 г. освободилось от обязательной службы, в 1775—1785 гг. получило законную возможность иметь сословнуюорганизацию на губернском уровне и активно участвовать в управлении страной. Идворянство в полной мере воспользовалось этим правом. Вплоть до отменыкрепостного права дворянство, обладая монополией на занятие командных должностейв гражданском и военном управлении, держало в своих руках все отраслицентрального управления, суд (кроме низшей ин-
станции), местноекоронное управление и полицию, поскольку из дворянства формировался костякадминистрации и офицерства. Только муниципальное городское и низшее сельскоесамоуправление было лишено дворянского элемента. Дворянство образовывало мощныеузлы патронажных отношений, которые объединяли столичное дворянство спровинциальным в своеобразные лоббистские группы, связанные взаимными интересами.С наиболее сильными из этих групп императоры вынуждены были считаться.Сформировавшись в привилегированное сословие с развитым сословнымсамосознанием, дворянство до середины XIX в. оставалось реальным и значимымсубъектом общественного мнения, так как имело формальное право и реальнуювозможность выражать свои взгляды и влиять на принятие самодержавием решенийчерез дворянские собрания и посредством участия в управлении государством вкачестве чиновников. И в том и другом случае речь идет о дворянской элите,обладавшей богатством и именем.
После Петра I на престоленередко оказывались либо слабые люди, либо лица, не имевшие законных прав напрестол, захватившие его путем дворцового переворота. Из восьми императоровXVIII—начала XIX в. четыре — Екатерина I, Елизавета Петровна, Екатерина II,Александр I — вступили на престол в результате дворцового переворота,организованного дворянской гвардией. Анна Иоанновна была избрана дворянством.Зависимость от дворянства (из чувства самосохранения или благодарности)вынуждала самодержцев, особенно сразу после дворцового переворота,удовлетворять дворянские требования, идти на всякие уступки и даже прямоугождать. Например, Екатерина II из подготовленного ею к опубликованию Наказадепутатам Комиссии по составлению нового Уложения, по рекомендации своихсоветников, исключила все вольнолюбивые фрагменты, в частности те, в которыхосуждалось крепостное право. В глазах государей дворянство являлось не только надежнойопорой самодержавия, но и представителем всего населения перед верховнойвластью, поскольку именно дворянство всегда оставалось землевладельческимсословием, тесно связанным с остальными группами населения, особенно скрестьянством, с жизнью провинции, с местным и общественным управлением.Соответственно мнение общества было подменено мнением дворянства. Поэтомурешение императоров сделать ставку на дворянство являлось прагматическим ирациональным, особенно для тех из них, которые не имели законных прав нароссийский трон.
Однако императоры ни вXVIII в., ни в XIX в. не стали простым рупором дворянских интересов.Самодержавие проявляло достаточную самостоятельность в своей политике, котораячаще всего определялась задачами самой политики и государственными интересами.Конечно, дворянские интересы всегда приходилось принимать во внимание —забывавших об этом ждала расплата. Петр III, потерявший осторожность ипереставший считаться с дворянской элитой, был немедленно свергнут с престола,несмотря даже на то, что принял два очень понравившихся дворянству закона — обосвобождении от обязательной службы и о секуляризации церковных имений. То жесамое случилось с Павлом I, который покусился на дворянские привилегии. Такимобразом, со смертью Петра I дворянство превратилось в де-факто правящеесословие в том смысле, что решало вопрос о престолонаследии, оказывало сильноеи нередко доминирующее влияние на внутреннюю и внешнюю политику, сделалосьединственным соучастником государственного управления и одновременно темприводным ремнем, который связывал верховную власть с обществом. После того какЕкатерина II укрепила свое положение, она попыталась очень дипломатичноослабить свою зависимость от дворянства с помощью реформ управления и сословнойреформы. Реформа управления 1775—1785 гг. была компромиссом между самодержавиеми дворянством: дворянство приобрело значительную власть в местном коронномуправлении благодаря праву из-
бирать около половиныуездных и до трети губернских должностных лиц, а императрица укрепила своюличную власть в центре вследствие ослабления роли коллегий в государственномуправлении. Эта реформа также позволила верховной власти отчасти решить больнойвопрос с недостатком чиновников, из-за которого самодержавие не имело силэффективно управлять провинцией: слабость администрации на местах была компенсированапривлечением дворянства к местному управлению. Сословная реформа 1775—1785 гг.увеличила привилегии дворянства и превратила его в самое привилегированноесословие, за что оно платило лояльностью и преданностью Екатерине. С другойстороны, было форсировано формирование городского сословия, которое донекоторой степени могло служить противовесом дворянству. Несмотря наисключительные привилегии, полученные дворянством, вряд ли можно согласиться сшироко распространенным мнением, что конечной целью императрицы являлось укреплениегосподства дворянства. Самодержавие осталось самостоятельной политической силойи в полной мере сохраняло статус лидера общества, так как имело широкуюсоциальную базу, которая включала не только дворянство, но также крестьянство,городское сословие и духовенство.
Роль закона вгосударственном управлении
Единственным источникомправа начиная с Петра I и до 1917 г. признавался закон. Обычай, который игралвыдающуюся роль в Московской Руси, оставил область государственного управленияи в значительной мере сферу общественных отношений в границах города, хотясохранил свою силу среди крестьянства в сельской общине. Вследствие этогохарактер и цель законодательства Российской империи существенно изменились. ВМосковском царстве законодательство основывалось главным образом на обычномправе и отличалось в силу этого преимущественно традиционным, охранительнымхарактером в том смысле, что стремилось в основном кодифицировать существующиезаконы или обычаи, защитить уже существующее положение вещей, а не проложитьдорогу новому в общественных отношениях. В императорский периодзаконодательство порвало связь с обычаем и имело преимущественно реформаторскийхарактер, основываясь либо на иностранном законодательстве (например, при ПетреI или Александре II), или на теоретических рациональных соображениях (например,при Екатерине II или Александре I). Вследствие этого законодательство XVIII в.,да и последующего времени в значительной степени по своему содержаниюнаходилось в противоречии с прежним правом. Самодержавие стремилось установитьв народе новые правовые понятия с помощью новых законов, полагая, что законявляется выражением не обычаев народа, а только воли законодателя. Таким образом,главная цель права принципиально изменилась: в московский период цель состоялав том, чтобы сохранить, а в петербургский период — чтобы усовершенствоватьобщественные отношения, хотя, разумеется, и в том и другом случаезаконодательство имело и общую цель — поддержать общественный порядок.
Существует традиция как врусской дореволюционной, так и в современной литературе называть русскоегосударство XVIII в. полицейским на том основании, что оно приняло на себязаботы о многих, если не обо всех, даже маловажных, потребностях жизниподданных, особенно в сфере экономической и бытовой, и пыталосьрегламентировать и исправлять их с помощью закона. Термин происходит от слова «полиция»(police, Polizei), что означало государственное устроение. Действительно,начиная с Петра I правительство предписывало подданным: из чего строить дома ипечи, из какого дерева приготовлять гробы для покойников, какими орудиямивозделывать землю, из каких материалов изготовлять обувь, какого покроя должнобыть платье, на скольких лошадях ездить какому чину, по какой модели строитькорабли и т. д. Подобная политика была общей для ряда европейских государствXVIII в., так же как и монархический патернализм. Отличительные черты русскойгосударственности этого периода состояли в том, что патернализм был нерудиментарным явлением, как на Западе, а вполне жизнеспособным и что стремлениевсе регламентировать в России имело специфическую мотивацию — заботу о народе,который в силу культурной отсталости и приверженности предрассудкам нуждается вотеческом попечении мудрых и просвещенных начальников. Кроме того, такаяполитика вмешательства в частную жизнь подданных в России имела прочнуютрадицию в XVI—XVII вв. и являлась чем-то новым не по существу, а только поформе и масштабам, так как и до XVIII в. государь в России совмещал в себевысший духовный и светский авторитет, поэтому должен был заботиться и одушевном спасении, и о хлебе насущном для своих подданных. Другое дело наЗападе. Только в XVI—XVII вв. многие западноевропейские государстваосвободились от опеки римского папы и Священной Римской империи, и только послеэтого они могли и стали претендовать на всестороннюю государственную опекусвоих подданных. При Петре I впервые появляются специальные полицейские органы(прежде полицейские функции исполнялись общими органами центрального и местногоуправления), правда, только в Петербурге и Москве. При Екатерине II в 1775 г. (Учреждениемо губерниях) и в 1782 г. (Уставом благочиния) было дано прочное устройствополиции во всем государстве в смысле учреждения, которое опекает население воимя его же блага. В столицах учреждены обер-полицмейстеры, в городах — городничиеи при них управы благочиния, в уездах — капитан- исправник и нижние земскиесуды, избираемые дворянством. Что же касается масштабов, то нужно принять вовнимание, что стремление регламентировать частную жизнь всегда оставалось в значительноймере декларацией (в России в существенно большей степени, чем на Западе) иникогда не могло быть реализовано, во-первых, из-за явного и скрытого саботажа населениемправительственных указов и, во-вторых, из-за слабости государственногоаппарата. Полицейское государство было моделью русской государственности дляПетра I; при Екатерине II попытки регулировать частную жизнь стали постепенноослабевать, но они усилились в конце ее царствования, при Павле I и Николае I,в чем легко убедиться, читая сборник постановлений правительства «Права иобязанности градской и земской полиций», многократно изданный во второйчетверти XIX в.
Термин «полицейскоегосударство», уместный для XVIII в., в настоящее время непригоден дляидентификации российской государственности XVIII в. в силу того, что приобрелхарактер политического ярлыка и подразумевает угнетение личности и общества, насилие,принуждение, репрессии со стороны государства, а не попечительство о всем и вся,не усовершенствование администрации, общественных отношений, каким было егозначение в XVIII в., близкое к доктрине просвещенного абсолютизма. «Народу, какбольному ребенку, должно указать, что ему следует есть и пить», — говорилФридрих II — типичный последователь полицеизма и один из просвещенных монарховЕвропы XVIII в. Поскольку в новейшей исторической литературе термин используетсяв осуждающем смысле, он несет большую отрицательную эмоциональную нагрузку, чтолишает его научной беспристрастности, необходимой для научного термина. Ввиду этоготермин регулярное государство лучше удовлетворяет потребности научного анализапри обозначении политической системы, называемой в свое время полицейскимгосударством.
Второе существенное изменение,которое принес XVIII в. в область законодательства, состояло в том, что самодержавныйгосударь стал единственным субъектом законодательной власти вплоть дообразования Государственной думы в 1906 г. Лишь при Петре I, во время его отсутствия в столице, и при Елизавете Петровне (из-за ее нелюбви заниматься государственнымиделами) законодательная власть сосредоточивалась в руках Сената. Но такиепериоды были исключением. Установилось понятие о законе как о воле государя,правильно объявленной. Инициатива закона могла исходить от государя,центральных учреждений (Сената, Синода, коллегий, министерств и т. п.), отместных губернских учреждений (с 1775 г.), от дворянских губернских собраний (с 1785 г.) и от различных разрядов населения в порядке частной инициативы(например, наказы депутатам в Комиссию по составлению нового Уложения в 1767 г.). Следует сказать, что общественная инициатива в законотворчестве в императорский период доВеликих реформ имела несравненно меньшее значение, чем в XVI—XVII вв., когдамножество принципиальных законов было принято по ходатайствам различныхразрядов населения. Падение общественной инициативы наступило при Петре I ипродолжалось до середины XIX в. Показателем этого может служить не- удачанескольких попыток правительства в первой половине XVIII в. собрать в столицудепутатов от населения для составления нового Уложения из-за упорного нежеланияобщественности принять участие в законодательной работе. Например, в 1728 г. местное начальство было вынуждено прибегать к репрессивным мерам (арест жен депутатов,конфискация их имущества), чтобы заставить депутатов ехать в столицу.
Наконец, третьесущественное изменение касалось применения законов. Законы не имели обратнойсилы, распространялись на всех лиц, должны были исполняться всеми точно ибуквально; подчиненный не должен был выполнять под страхом наказанияпротивозаконные предписания начальника, а обязан был доносить о них ввышестоящие инстанции. Последнее правило имело большое значение для развитиярусского общества по пути правомерной монархии, так как оно создавало правовую основудля чиновника действовать строго по закону, невзирая на лица.
Однако, установив закон вкачестве единственного источника права, самодержавие вводит в действие новыйпосле 1649 г. свод законов только в 1835 г., после многих неудачных попыток в 1700, 1714, 1720, 1726, 1728, 1730, 1754, 1761, 1767, 1796, 1809 гг. В течениепочти двух столетий каждый новый самодержец безуспешно пытался составить новыйкодекс. В результате законодательство в течение XVIII—первой половины XIX в.приобрело такие черты, как неустойчивость, противоречивость, смешение весьманезначительных распоряжений с законами. То, что законодательство не былоприведено в систему, при невысоком морально-правовом уровне администрации исамого общества, тормозило движение в сторону правового государства. Однакопотребность в своде законов в некоторой степени удовлетворялась благодаря тому,что с конца XVIII в. по частной инициативе составлялись и издавалисьюридические справочники и сборники текущего и прошлого законодательства М.Чулковым, Ф. Правиковым, Л. Максимовичем, С. Хапылевым и др.
В чем причины неудачи ссоставлением нового кодекса? Можно указать несколько причин: живучесть ижизнеспособность обычного права, по которому жило крестьянство, составлявшееболее 90% всего населения; необычайная трудность согласования писаного иобычного права, нового и старого законодательства (ввиду их слабойсовместимости); изменчивость, неустойчивость русской жизни ввиду довольнобыстрой и противоречивой модернизации, что очень скоро превратило бы новый сводзаконов в устаревший кодекс. Важная причина заключалась в том, что законодателиXVIII—первой трети XIX в., работая над сводом законов, постоянно колебалисьмежду двумя целями — составить сводное Уложение или новое Уложение, не имевшееисточников в действующем праве. Последняя по счету, но не по значению причинасводилась к тому, что законодатели екатерининского царствования во главе ссамой Екатериной II имели наивное, в духе французской философии того времени,представление, что, руководствуясь исключительно здравым смыслом и любовью котечеству, легко можно подготовить новый свод законов и с его помощью изменить всамое короткое время общественный и государственный строй России.
Существенные переменыпроизошли и в отношении законодательного определения прав и обязанностейотдельных разрядов населения. В течение XVIII в. в России сформировалисьнастоящие сословия, чьи права и обязанности были четко определены законом. Внаибольшей степени это коснулось дворянства, духовенства и городского сословия.Манифест о вольности дворянства 1762 г., Жалованные грамоты дворянству и городам1785 г. поставили права дворян и горожан на прочный юридический базис, защищалиих от произвола коронной администрации. Города и дворянство получили также позакону права самоуправления. Признание хотя бы за тремя сословиями личных правслужило важным фактором эволюции самодержавия в направлении правомерногогосударства.
В XVIII в. закон постоянностал определять работу самого механизма государственного управления. В1718—1720 гг. взамен Приказа — центрального учреждения, действовавшего наоснове личных поручений государя, возник правильный тип государственногоучреждения — Коллегия как постоянный орган, функционирующий на твердыхюридических основаниях и под контролем прокуратуры. Прокуратура была учрежденав 1711 г. (первоначально чиновники с функцией прокурора назывались фискалами)специально для контроля за работой коронных учреждений. В 1722 г. был введен прокурорский надзор над центральными коронными учреждениями — Сенатом и коллегиямии лишь частично — над губернским аппаратом, контроль за которыми осуществлялиревизоры и специальные следственные комиссии, учреждаемые в ответ на доносы ижалобы населения. В 1775—1785 гг. в ходе реформы местного управления всоответствии с «Учреждением для управления губерний Всероссийской империи»
суд отделился отадминистрации и полиции и стал теоретически полностью, а практически более илименее от них независимым; утвердился инстанционный порядок для решения судебныхдел с завершением его в Сенате; дворянство, городские состояния и крестьянствополучили свои суды низшей инстанции. Тогда же деятельность прокуратурыраспространилась на местное коронное управление. В ее задачи входили надзор за законностьюдействий учреждений уездного и губернского уровней, разъяснение чиновникамновых законов. Финансовое управление отделилось от общей администрации и стало подчинятьсяособым учреждениям как на местах, так и в центре. В результате этого произошлочастичное отделение друг от друга разных ветвей власти.
Резюмируя наши наблюденияо роли права в государственном управлении, можно констатировать, что в течениеXVIII в. были заложены «начала законности в русском государственном порядке»,самодержавие все в большей степени соединялось с законностью, и весьгосударственный строй эволюционировал в сторону правомерной монархии, а властьиз традиционной превращалась в легальную. Это проявлялось в трех отношениях: а)в повышении значения закона в жизни русского общества; б) в том, что повседневнаяработа по управлению страной осуществлялась силами профессиональных чиновников,которые под влиянием четких инструкций и контроля обнаружили тенденциюуправлять, невзирая на лица и следуя законам; в) в формировании сословногостроя, в результате чего различные группы населения приобрели черты настоящихсословий (одни в большей степени — дворянство, духовенство, другие в меньшейстепени — мещанство, купечество), чьи личные права стали защищаться законом.
Список использованнойлитературы
историяроссия власть государственное дворянство
1. Миронов Б.Н. — Социальная история России периода империи (XVIII—начало XX в.) В 2 Т. – 2003. Т1.