СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Образ Н.М. Ядринцева вобщественном мнении второй половины XIX – начала XX в.
1.1 Биография публициста как модельповедения пореформенного интеллигента
1.2 Образ публициста в сознаниисовременников
Глава 2. Образ Н.М. Ядринцева в культурнойпамяти россиян XX – начала XXI в.
2.1 Культурная память как исследовательскаякатегория
2.2 Образ Н.М. Ядринцева висторических исследованиях
2.3 Н.М. Ядринцев в массовом сознаниипотомков
Заключение
Список использованных источников и литературы
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность. Историючасто называют памятью человечества, но редко задумываются над этойформулировкой. Если одна из функций истории – попытка представить прошлое, «каконо было на самом деле», то память – это инструмент мышления в настоящем, хотяеё содержанием является прошлое. Если история есть память культуры, то этоозначает, что она не только след прошлого, но и активный механизм настоящего.Словом, без памяти о прошлом не видится ни настоящего, ни будущего. Выявление разноуровневыхпредставлений о Н.М. Ядринцеве позволит расширить существующие в современной гуманитаристикемнения о механизмах и институтах формирования и репрезентации культурнойпамяти. Реконструкция образа известного сибиряка в разножаровых источниках –автодокументальных текстах, мемуарах его современников, историческихисследованиях, современных масс-медиа, отражение его в названиях улиц,архитектурных памятниках и скульптурных изображениях дают возможность выяснитьзависимость структуры и содержания представлений об исторической личности оттипа источника, в котором они зафиксированы.
С точки зренияметодологии истории актуальность избранной нами темы объясняется отсутствием вотечественной историографии работ, посвященных реконструкции образа историческогодеятеля в культурной памяти и историческом сознании современников и потомков.Этим же определяется и исследовательский потенциал заявленной темы с точкизрения региональной истории. Нами не выявлено специальных работ, посвященныхизучению представлений о Н.М. Ядринцеве в культурной памяти сибиряков.
Замысел нашей выпускнойквалификационной работы состоит в рассмотрении работ исследователей о Н.М.Ядринцеве рассматриваются, как один из источников изучения образа историческогодеятеля в культурной памяти современников и потомков и их анализу посвященспециальный раздел текста, что объясняет отсутствие традиционного для такогорода работ историографического раздела.
Цель работы – выявление образа НиколаяМихайловича Ядринцева в культурной памяти сибиряков второй половины XIX – начала XXI вв. и определение факторов формирования исторического образа в сознаниишкольников.
Достижение заявленнойцели подразумевает решение следующих задач:
1) Реконструкцияавтообраза Н.М.Ядринцева как модели поведения пореформенного интеллигента.
2) Выявление образапублициста в сознании его современников.
3) Определение категории«культурная память» в историческом, методическом и культурологическом аспектах.
4) Выяснение структуры исодержания образа Н.М. Ядринцева в исторических исследованиях.
5) Выявление образа Н.М.Ядринцева в массовом сознании сибиряков.
Объектвыпускной квалификационной работы: культурная память сибиряков второй половиныХIХ – начала ХХI вв.
Предмет: образ Н.М.Ядринцева, как особая символическая форма передачи и актуализации культурныхсмыслов, в культурной памяти его современников и потомков.
Методология работы. Вкачестве методологической основы были избраны: биографический иконструктивистский подходы интеллектуальной истории.
Идейное основание исследованияподала работа одного из современных представителей конструктивизма Ф.Б. Шенка«Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальныйгерой». В центре исследования не биография новгородского князя, а история«воспоминаний» о нём. Автор прибегает к использованию таких терминов как«место» или «фигура памяти», «мы-группа», «концепт коллективной идентичности»[1].Изменения представлений об истории понимаются при этом не как процессаккумуляции исторического «знания, а как движение интерпретаций, смысловых«уплотнений», «смещений» и «выпадений», а также как воспоминания и забвения,отражающие изменения в самоописании «мы-групп»[2]. Структура его работыпредставляет собой реконструкцию представлений об Александре Невском, в томчисле выявление образа русского князя в исторической памяти нашихсовременников. На замысел нашей работы оказала существенное влияниепредложенная Шенком методика работы с разными источниками формирования образаисторической личности в культурной памяти потомков: с научной и художественнойисторической литературой; визуальными источниками, в том числе икинематографическими, периодической печатью. Мы разделяем идею немецкогоисторика о том, что наши представления о той или иной исторической личностизависят не только и не столько от ее деяний и «вклада в историю» страны,региона, населенного пункта, сколько от целей и задач «актуализаторов» илитворцов образа в массовом сознании современников.
В таком контексте Л.А.Фадеева обращает внимание, что понятие «коллективная память» имеет определённыесоциальные границы. Образы, представления, ассоциации одного социального слоямогут существенно отличаться от ментальных образований других в силу различногожизненного опыта, вариантов личных судеб, психологического склада различныхобщностей. Определённая эпоха может создавать целую массовую идеологию имифологию, систему ценностных ориентаций и коллективных образов. Определённоеисторическое время (эпоха) получает своё качественное содержание исимволическое значение. «Видение эпохи современниками, как правило, отличаетсяот того представления, которое входит в коллективную память, являясьсовокупностью устойчивых компонентов, вместе с тем способна меняться подвоздействием новых ярких событий радикальных процессов, социальных перемен.Образ эпохи трансформируется, корректируется в коллективной памяти, взависимости от изменений повседневности»[3].
Одним из перспективныхсовременных направлений исторических исследований является новаяинтеллектуальная история. Не порывая с историей идей, предметом традиционнойинтеллектуальной истории, она занимает гораздо более обширное исследовательскоепространство и не является направлением, опирающимся на какую-либо научнуюпарадигму. В отличие от традиционной интеллектуальной истории, она выступаеткак культурно–интеллектуальная, изучая не только содержание и формы, но иусловия интеллектуальной деятельности, интеллектуальный климат эпохи,рассматривая мыслительные комплексы в их социокультурном контексте.
В качествеметодологической основы дипломной работы был использован биографический подходинтеллектуальной истории. Краеугольным камнем этого подхода является пониманиенеразрывности связи между жизнью и творчеством личности, между факторамипсихологической и интеллектуальной биографии.
Как отмечает Л.П. Репина,что любая биография может называться исторической, только будучи помещена висторический контекст, взятый во всех его аспектах, обстоятельный анализинтеллектуального контекста является необходимым, но не достаточным длясоздания полноценной интеллектуальной биографии. Такая биография требует болееглубокого погружения в социокультурную среду. Характерной чертой современной интеллектуальнойбиографии является синтез биографического, текстуального и социокультурногоанализа, и именно с ним связываются оптимистические оценки ее перспектив,особенно те, которые исходят из максимально расширительного понимания задачинтеллектуальной истории[4].
Уместно вспомнитьисключительно точное и ёмкое определение объекта и предмета биографии, данное всвоё время Э.Ю. Соловьёвым: «Непосредственным объектом биографии является жизньотдельного человека от момента рождения до момента смерти. Однако предметом, накоторый направлено основное исследовательское усилие биографа, каждый разоказывается социальная и культурная ситуация. Только по отношению к последнейописываемая жизнь приобретает значение истории, особой смысло-временнойцелостности, к которой применимы понятия уникальности, событийности, развития,самоосуществления»[5]. В свою очередь весьмаценной является типология биографического жанра, разработанная ДональдомУокером. В неё входят: 1) биография личности (сведения о времени и местерождения, образовании, семейных корнях и влияниях, чертах характера и личнойжизни); 2) профессиональная биография (о позициях личности, егопрофессиональной деятельности); 3) библиографическая биография (анализ трудовавтора, истории их создания), техники и методологии исследования, понятийногоаппарата и междисциплинарных связей; 4) ситуационная биография или биографиясреды (события и условия социально-экономической и политической жизни обществаи эпохи, в которых жил и работал учёный)[6].
Биография как измерениеисторического процесса позволяет ответить на многие вопросы. С одной стороны, познавательныйеё потенциал раскрывает личную ментальную историю создателя идеи или концепции.Способствует лучшему пониманию идей философов. В этом смысле, изучая биографиюмыслителя, мы в свою очередь имеем возможность изучать биографию самой идеи.
Мы согласны сутверждением Ю.М. Лотмана о том, что «далеко не каждый реально живущий в данномобществе человек имеет право на биографию. Каждый тип культуры вырабатываетсвои модели «людей без биографии» и «людей с биографией». Здесь очевидна связьс тем, что каждая культура создаёт в своей идеальной модели типа человека, чьёповедение полностью предопределено системой культурных кодов, и человека,обладающего определённой свободой выбора своей модели поведения»[7].Как же определяются понятия «человек с биографией» и «человек без биографии»?Каждый тип социальных отношений формирует свои социальные роли, нормы которыхявляются общеобязательными и даже принудительными для всех членов данногообщества. Нормы эти существуют до рождения данного индивида и предъявляются емукак «условия игры». Сделав этот первичный выбор, он оказывается в пределахсоциально-фиксированной нормы «правильного поведения». В этом случаежизнеописание человека, с современной точки зрения, ещё не является егобиографией, а представляет собой лишь свод общих правил поведения, идеальновоплощённых в поступках определённого лица.
В соответствии с замысломдипломной работы, потенциал биографического подхода состоит в том, что можновзглянуть на феномен, когда трансформация сценария жизни, сознательный выбортаких решений, которые прежде могли быть истолкованы как отход от нормы, вданный период оказываются у истоков формирования новой нормы. Такие люди «имеютбиографию», их имена и поступки сохраняются для потомков, становятся знаковыми.
С этой стороны биографияпереходит в разряд сценариев, образцов, эталонов поведения для целыхобщественных групп. И в конечном результате – становится неким конструктом,который воспроизводится и повторяется, возводится в разряд значимых и полезных.В этом случае можно говорить о биографии как об образце – достойнымвоспроизведения, а о поступках как о маркёрах – достойных подражания.
В таком ключе, интереснабиография сибирского патриота, известного публициста, идеолога областническогодвижения – Николая Михайловича Ядринцева, сыгравшего важную роль в формированииобщественно-политического сознания сибирской интеллигенции, как вариант преподнесенияеё обществу через публицистику и как следствие этого – принятие её за образец,который заслуживает воспроизведения и достойного повторения общественноценных инравственнозначимых поступков.
Для исследования былпривлечён метод устной истории. «История из первых уст», как называл её ДжонТош, заключает два постулата – «личные воспоминания рассматриваются какэффективный инструмент воссоздания прошлого, как непосредственные впечатления ожизни людей в её подлинном виде. И с другой стороны, простые люди получают нетолько место в истории, но и роль в производстве исторического знания»[8].Интересным становится – то несоответствие между фактами и воспоминаниями, что,в конечном счёте, увеличивает ценность устного свидетельства как историческогодокумента.
Как отмечаютисследователи, широко используемый ныне термин «устная история» появилсяотносительно недавно. Но это не означает, что столь же ново и собственнопонятие устной истории.
Методы устной историипервостепенно находят отклик у профессиональных историков, занимающихсяполитической историей. Уже в исследованиях 1930-х гг., чтобы заполнить пробелыв источниках необходимых для научной биографии данными, исследователям приходитсязаняться сбором воспоминаний ныне живущих коллег и сотрудников таких политиков.
В 1978 г. Пол Томпсон озаглавил свой труд о методах устной истории «Голос прошлого», где подчёркивает,что «главной ценностью устной истории можно считать её способность воссоздаватьпервоначальное многообразие точек зрения. Открылись новые перспективыисследования: возможность взглянуть изнутри на историю иммигрантских групп,изучать повседневную жизнь на производстве и её воздействие на семью иобщество, с помощью интервьюирования теперь стало возможным создать куда болееполную историю семьи»[9].
Собственнометодологический аппарат устной истории включает в себя: прямое интервьюирование,«наблюдение изнутри», документальные изыскания, картографию и статистику,последнее время проснулся интерес к жизнеописательному методу, который вперспективе своей видит изучение социальных проблем города.
Устные воспоминания людейпозволяют получить информацию разного рода. «Интервью показывают, какофициальная историческая версия или свидетельства других людей, вплетаются виндивидуальную память»[10]. Методика интервьюированиявключает в себя: подготовку и сбор предварительной информации (чем большеисследователь знает, тем больше шансов получить важную историческуюинформацию); вопросник (вопросы не должны носить двойственный характер, гораздолучше задавать вопрос – осторожный, который покажет о чём вы хотите говорить);способ транскрибирования (с учетом возрастного, профессионального, гендерногопринципов) и, в конечном счете, интерпретация материалов, которая взначительной степени зависит от исходных целей исследования, опирающегося на туили иную академическую традицию, а все добытые и даже разрозненные факты непросто наводят на размышление их можно использовать как полноценныйисторический источник[11].
Методы дипломной работы.1) Сравнительно–исторический метод, предоставил возможность сопоставить образЯдринцева в представлениях его современников и потомков-сибиряков.
2) Историко–генетическийметод подразумевает характеристику исторических контекстов, факторов которыеповлияли на эти представления.
3)Эволюционно–исторический метод позволяет проследить эволюцию образа на разныхисторических этапах, какие интерпретации он получал в представлениях разныхпоколений.
Базовые понятия дипломнойработы: как очевидно из названия выпускной квалификационной работы, насинтересуют понятия «образ», «культурная память» и подходы к изучению этихфеноменов.
Образы прошлого вмассовом сознании складываются из разных факторов: личного жизненного опыта,ценностных установок, современного «потока информации». В исторической наукесуществует мнение, что «главным предметом истории сегодня становится не событиепрошлого, а память о нём, тот образ, который запечатлелся у переживших егоучастников и современников, транслировался непосредственным потомкам, реставрировалсяили реконструировался в последующих поколениях, подвергался «проверке» и«фильтрации» с помощью методов исторической критики»[12].
В своюочередь, под образом исторической личности будет пониматься совокупностьмыслительных конструкций, в которых различными способами запечатлены актуальныедля определенной социальной группы (в нашем случае – сибиряков) признаки образаисторической личности.
Вслед за Л.П.Репиной, под культурной памятью понимается «определенным образомсфокусированное сознание, которое отражает особую значимость и актуальностьинформации о прошлом в тесной связи с настоящим и будущим. Культурная память посути дела является выражением процесса организации, сохранения ивоспроизводства прошлого культурного опыта народа, страны, государства длявозможного его использования в деятельности людей или для возвращения еговлияния в сферу общественного сознания»[13].
Обзор историческихисточников. Мною было привлечены следующие группы источников: публицистическоеи мемуарное наследие самого Н.М. Ядринцева, переписка и воспоминания его современников,газеты и мемориальные памятники Н.М. Ядринцеву, Интернет ресурсы: сайтыгосударственных библиотек и энциклопедий, региональные и литературные сайты.
Для выяснения автообразаН.М. Ядринцева первостепенную ценность представляют его воспоминания:«Воспоминания о Томской гимназии», «Сибирские литературные воспоминания»,«Светлые минуты», «К моей автобиографии». Они составляют основную базупривлечённой мною литературы при реконструкции автобиографии публициста.Впервые они публиковались в 80–90-е гг. XIX в. в «Сибирском сборнике» и «Восточном обозрении»,Автобиография была опубликована в 1904 г., сохранность и публикация её является заслугой В.И. Семидалова (перед отъездом в Барнаул Ядринцев передал емузначительную часть своего архива). «Светлые минуты» – воспоминания прошлого кодню открытия Томского университета, и предвосхищение, которое испытывает автористинное, он вспоминает как почти 28 лет назад, в оживлённом кружкестудентов-сибиряков Петербургского университета шёл разговор о сибирскомуниверситете. Впоследствии эта идея стала делом всей его жизни.
Отдельную группуисточников представляют научные и публицистические работы лидера сибирскогообластничества.
Знакомство смногочисленными письмами Н.М. Ядринцева позволяет сделать вывод о постановкепублицистом вопроса о долге интеллигенции перед народом, о том, что она стоит встороне от народных тяжестей, от народного труда. Призыв к интеллигенциисосредоточить внимание на местных практических задачах и потребностях. В своихписьмах к Г. Н. Потанину он прямо указывал на то, что «местная интеллигенцияничем не связана с народом, у неё нет ещё почвы, на которой она могла бысойтись с ним»[14].
Живой облик Н.М.Ядринцева воссоздают воспоминания о нём Г.Н. Потанина[15],П.М. и А.М. Головачёвых[16], В.П. Острогорский[17],И.П. Белоконского[18], В.В. Берви-Флеровского,Н.П. Левина[19], В.И. Семевского[20],Н.И. Наумова[21]. В них даётся тонкаяхарактеристика и оценка разносторонней деятельности идеолога сибирскогообластничества. Самые различные люди, писавшие о нём, сходятся в одном – вглубочайшем уважении к незаурядной личности и деятельности знаменитого сибиряка.Большая часть воспоминаний была опубликована в кратчайший период после смертиН.М. Ядринцева и носит оттенок скорби по утраченному «верному другу», «хорошемучеловеку», «другу молодёжи». Упомянутые воспоминания печатались преимущественнов периодике, многие из них не имели названия, так как извлекались из книг иподборок. Данная группа источников позволяет раскрыть и дополнить многие моментыбиографии Николая Михайловича. В частности, сюжеты, связанные с Томскойгимназией, общественной деятельностью Николая Михайловича в Петербурге иСибири, работой в «Восточном обозрении».
Периодическая печать являетсяодним из средств массовой информации. Богатство и разнообразие информацииделает её многопластовым историческим источником[22].В нашем случае периодическая печать является одним из основных источников дляреконструкции образа Н.М. Ядринцева в культурной памяти сибиряков. Дляисследования были привлечены газеты – «Вечерний Новосибирск» (2004–2007),журналы – «Алтай» (1972–1992), «Земля сибирская, дальневосточная» (1993),«Сибирские огни» (1934–2002). Объектом нашего анализа стали публицистические инаучно-популярные статьи, посвященные жизни и деятельности Н.М. Ядринцева,информационные сообщения об увековечении его памяти, о юбилейных датах,связанных с его жизнью и деятельностью.
В отдельную группу мыобъединили исторические исследования, посвященные истории сибирскогообластничества, региональной интеллигенции и периодической второй половины XIX в. Критерием отбора научнойисторической литературы послужило наличие информации о герое нашей выпускнойквалификационной работы и соответствие жанру научного исследования. Подробномуанализу представлений о Н. М. Ядринцева в профессиональном сообществерегиональных историков посвящен специальный раздел основной части работы. Здесьже обозначим алгоритм работы с историографическими источниками, выбранный всоответствии с задачами нашей работы: определение исторического контекстапоявления исторических исследований, выявление тематики, цели и задач работ, вкоторых упоминался М.Н. Ядринцев, источниковой базы, мировоззренческой (в томчисле методологической) позиции автора, его историографических приоритетов,анализ основных выводов.
Для выявленияпредставлений о Н.М. Ядринцеве наших современников, принадлежащих к разнымвозрастным группам, нами была разработана анкета. Всего было опрошено 115человек. Старшие школьники – 30 человек, студенты – 42 человека, взрослые(преподаватели, учителя, музейные работники, библиотекари) – 43 человека.
В качестве источников дляреконструкции культурной памяти были привлечены вещественные источники:памятники Ядринцеву, мемориальные доски, приуроченные к памятным датам,например, к 100-ю со дня рождения публициста.
Интернет-ресурсы являютсясвоеобразным источником, с одной стороны, Всемирная Паутина наполненаэклектичной информацией о Н. М. Ядринцеве, с другой, такая её разножанровостьпозволяет выделить те культурные пласты, которыми наполнено современноемассовое сознание[23].
Хронологические рамкиработы. В соответствии с обозначенной темой определены её хронологическиерамки. Она охватывает период со второй половины XIX в., времени активной деятельности Ядринцева ипоявления первых публикаций о нем, оставленных его современниками до начала XXI века, где интересом для исследованияявляются устоявшийся образ в культурной памяти потомков.
Структура выпускнойквалификационной работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения исписка использованных источников и литературы.
ГЛАВА 1. ОБРАЗ Н. М. ЯДРИНЦЕВАВ ОБЩЕСТВЕННОМ МНЕНИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX – НАЧАЛА XX ВЕКА
1.1 Автообраз Н.М.Ядринцева как модель поведения пореформенного интеллигента
Гипотеза параграфасостоит в том, что подобно многим интеллигентам второй половины XIX в., Ядринцев выстраивал своюбиографию как жизненный сценарий литературного героя, а затем его реализовывал.Основание данной гипотезы я подкрепляю выводом М. Могильнер о том, что «конкретныелитературные произведения, созданные радикально настроенными писателями длясвоих «идеальных читателей», представляли собой единый великий мифологическийэпос»[24]. Так и биографияинтеллигента выстраивалась как некий идеальный конструкт и удачно встраиваласьв литературное мифотворчество.
Итак, задачей параграфа видитсяреконструкция автообраза Николая Михайловича Ядринцева как воплощение идеальныхповеденческих стратегий интеллигента-«патриота».
Николай Михайловичродился в Омске 18 октября 1842 г. в семье небогатого купца – МихаилаЯковлевича Ядринцева (по происхождению крестьянина). Он много читал, а в егобиблиотеке были – Карамзин, Державин, Пушкин, Гоголь, Булгарин, Кукольник;выписывал журналы – «Сын Отечества», «Библиотеку для чтения», «Современник», втом числе и редкие на тот момент для тогдашнего Омска – «Отечественныезаписки». Ядринцев писал в своих воспоминаниях: «Отец мой отличался умом илюбил литературу. Он имел порядочную библиотеку и выписывал все новые книги. Вдетстве я познакомился по иллюстрациям со многими деятелями. Помню, что менязанимал Суворов. Книги ранее привлекали моё внимание, я увлекался рассказами истихами»[25].
Мать – ФевроньяВасильевна – бывшая крепостная. Её рассказы о жестокости крепостничествапривили у четырнадцатилетнего мальчика ненависть к несвободе. Именно в этомвозрасте он пишет свою первую повесть.
Свои первые воспоминанияНиколай Михайлович соотносит с Тобльском, куда уже в 1843 г. переезжает его семья. Затем была Тюмень и, наконец, Томск. Именно с Томском он связывает своилучшие воспоминания своего детства: «Золотое беспечное детство. Игры в саду ипрочее миновали скоро. Меня отдали в новый пансион для подготовления вгимназию»[26]. Здесь основные знанияон получил только по французскому языку. Об этом светском пансионе у Ядринцеваостались самые ужасные воспоминания: «Для болезненного, впечатлительногоребёнка этот палочный институт мог быть могилой. Я трепетал в этом пансионеежеминутно. Так я пробыл в нём три года»[27].
О своём здоровье,Ядринцев писал, что оно не было крепким: «Хилое сложение моё и слабый организммного раз заставили родителей опасаться за моё здоровье в детстве»[28].Для того, чтобы поправить свое здоровье он занимался физическими упражнениями:верховой ездой и прогулками по горам.
С беззаботным детством уНиколая Михайловича были связаны первые трагические воспоминания. Особеннотяжело он воспринял раннюю смерть своей младшей сестры: «Смерть неповинногосвятого младенца, только что распускавшейся жизни всегда глубоко загадочна»[29].
В 1854 г. Ядринцев попал во второй класс Томской губернской гимназии. Основной контингент – дети бедныхчиновников, купцов, дьяков. Публицист вспоминал: «Разнообразное демократическоеобщество из разных слоёв города, сидевшие вокруг меня на скамьях, имело ещё исвоё взаимодействие влияние. Впечатления жизни, круг понимания его выносился изсреды низших классов и среднего общества, стало быть, отличался плебейскимскладом. Жизнь этих детей народа была богата опытом, они видели многое. Этобыла жизнь грубой среды, но, тем не менее, цельная жизнь с её нуждами,страданиями, радостями и печалями»[30].
Образ учителя, которыйсложился в сознании Ядринцева во время прибывания его в гимназии, напоминаетбольше беспощадную карикатуру: «Слабый, неподготовленный персонал педагогов суниверситетских скамеек явился в глухую неприветливую жизнь провинции иобстановку 40-х гг. Это были люди, случайно занесённые в Сибирь из старогопедагогического института и из старых университетов. Не успевшие ознакомиться сжизнью, люди без всяких идеальных стремлений»[31]. «Что можно ожидать оттакого контингента. Сибирь издавна была глухой страной, куда ехали люди понужде и безвыходности. И часто такие люди, которым нигде в России не находилосьместа, то есть, как и во многих других случаях Сибирь получала брак. Явившись вместную среду со своим казённым запасом знаний, без всякой силы и веры в своёпризвание, они могли только затеряться и опуститься»[32].Положение же образованного человека в сибирском обществе было невыносимотяжело: «среди невежественной среды, полной грубых недостатков, он являлсяодиноким, не имел почвы, не было даже небольшого кружка людей, к которым он могбы примкнуть и признать в них своё отечество. Он не находил себе поддержки исочувствия»[33].
Ядринцев приводит не одинпример, когда «одна часть опускалась и сходила с ума; оставались люди,примерившие с обыденной обстановкой, они переженились на кухарках или простыхбабах и погрузились в довольно прозаическую жизнь»[34].
Всё сводилось к тому, что«отсутствие внутренней общественной жизни и равнодушное отношение к своемусуществованию отражалось даже на учреждениях, которые были призваны просвещать,распространять образование и наставлять общество. Окружающая апатияпарализовала их деятельность и развращала её. Администраторы,церковнослужители, учителя, педагоги, медики, закинутые в Сибирь, не могли бытьв невежественной среде на высоте своего призвания. Кругом шла нажива,совершались злоупотребления, уголовщина, у населения повсюду царила апатия иполное равнодушие к духовным и умственным интересам».[35]Такую критическую оценку дал Ядринцев сибирскому обществу за всякое отсутствиегражданских интересов, полное равнодушие и «неподвижное положение». Не имеяобщественной поддержки и внутренних сил, многие образованные люди находилиединственным спасением бегство из Сибири, и лишь немногие решались отдать своисилы краю. И на долю этих зародышей местной интеллигенции выпадало самоетрагическое положение. Публицист заключал, что «между местной интеллигентнойличностью и обществом образовывался тот антагонизм и та грань нетерпимости, которыене приносили пользы ни той, ни другой стороне. Они обе страдали недостатками иошибками. Общество в силу своего непонимания, не пользовалось способностями италантами человека, который мог принести ему большую пользу; человек жеинтеллигентный под влиянием раздражения презирал это общество, а с ним иместные общественные вопросы. Таким образом, нарушалась та связь, котораянеобходима для гармонического развития »[36]. Впечатления о гимназиибыли связаны у Ядринцева с тем, что «расправа была жестокая, грубая. Секлиучеников до 7-го класса, и секли, так как секут крестьян. Со стиснутыми зубамии с сжимающимся сердцем я прислушивался к гулу этих экзекуций, но эта расправане устрашала нашей демократии»[37]. Именно гимназия сталадля Ядринцева первой школой жизни. Здесь он впервые получил опыт формирования социальногообщественного союза: «Здесь были свои законы, обычаи, свои подвиги и герои,даже свои мученики. Мир жизни слагался совершенно своеобразно, под влияниемвнутренних наклонностей, общих интересов среди демократических и спартанскихправ»[38]. Эти права явилисьсвоего рода закалкой для жизни и придавали ей некоторое направление, вспоминалвпоследствии Ядринцев. «При видимой разрозненности никто не смел, выдатьтоварища. Никто не смел жаловаться и переносить дело на аппеляцию инспекции иначальства, зная, что здесь найдёт только «шемякин суд»»[39].Главное, что он вынес из этого общественного союза – «для товарищества должныбыть приносимы всевозможные жертвы»[40]. «Старый забытый образпатриархальной гимназии был близок моему сердцу»[41],– вспоминал Николай Михайлович ещё и потому, что он под влиянием физическихэкспериментов над ним товарищей, приобрёл себе и защитника.
Несмотря на аракчеевскийдух гимназии Ядринцев приобрёл в ней чувство товарищества, равенства. Вгимназии без влияния педагогов образовалась бурсацкая республика. Богатство иобщественное место родителей не играли в ней никакой роли. Ядринцев пишет, что«простота и бедность пользовались правом первенства. Мы научились уважать вэтой среде только собственные достоинства и нравственные качества. Хорошийтоварищ, хороший ученик уважался, к какому бы сословию он ни принадлежал.Вторая стадия нашего развития заставила понять и полюбить душевные качества, уми отдавать честь способностям»[42].
Старая гимназия, как нисуровы были её нравы, заложила инстинкты равенства, уважение честной бедности ипоклонение труду и таланту, откуда бы он ни выходил, облегчила впоследствиивосприятие общечеловеческого идеала.
Смерть отца – МихаилаЯковлевича в 1858 г. поменяла судьбу семьи Ядринцевых. Николай Михайловичпомнил желание отца – видеть его студентом университета. Ядринцев вспоминает: «Ядумал уже об университете, но меня тянула внешняя сторона его жизни. Грезилосьтоварищество, какая-то весёлая буршская жизнь»[43]. Нарушил гимназическуюумеренность Н.С. Щукин, которому Ядринцевы сдали комнату. Это заставилотревожно биться его сердце: «как, студент из Петербурга и будет жить у нас,расскажет, что меня ожидает, откроет некую прелесть будущего», так спредвосхищением ожидал встречи со студентом в Ядринцев[44].Образ студента Щукина произвёл на Ядринцева сильное впечатление: «подвижнаяфигура, энергетическая речь, пламенная проповедь, его резкие приговоры всемуотживающему, запас новых общечеловеческих идей, который он вынес из тогдашнегоуниверситетского круга, тех надежд, с которыми он познакомил нас и которымижила тогда Россия, ждавшая освобождения крестьян и своего обновления»[45].Он был «героем юношества», «замечательным самородком».
Не сдав окончательныхэкзаменов после седьмого класса гимназии. Ядринцев спешит в Петербург, чтобывступить в число вольнослушателей университета. Одновременно с ним в столицуприехали и другие сибиряки А. и Н. Лосевы, А. Нелетов, А. Красиков, Н.Павлинов, А. Шешуков. Щукин дал рекомендательное письмо, чтобы Ядринцев могпознакомиться с Г.Н. Потаниным, сыгравшем впоследствии значительную роль всудьбе публициста. «Потанин так хорошо меня принял, сообщал Ядринцев Щукину вписьме от 6 сентября 1860 г., – и мы сошлись как сибиряки, стремящиеся к однойцели. Он хочет собрать кружок сибиряков», – вспоминал Ядринцев.
Так началась дружба этихдвух разных по характеру людей, продолжавшаяся до самой смерти НиколаяМихайловича в 1894 г. На тот момент Г.Н. Потанин, уже печатался в«Современнике», «Русском богатстве», был знаком с петрашевцами и М.А Бакуниным.Ядринцева и его товарищей увлекали лекции историка-областника Н. И.Костомарова. «Блестящий и талантливый состав профессоров» составил яркийконтраст тому образу учителя, который сложился в сознании Николая Михайловича.
Землячество иуниверситетская жизнь явились отдельной яркой страницей в жизни Ядринцева.«Университет соединял всех нас – и томичей, и тобольцев, и красноярцев, ииркутян – в одну семью. Перезнакомившись, мы стали жить как братья, мыпочувствовали стремление соединиться в группу; до тех пор закинутые в столицусибиряки жили разрознено, они затеривались, исчезали, многие погибали»[46].В Петербурге картина сближения разных представлений окраины имела нечтоособенное.
Н.М. Ядринцев сразу жепопал под обаяние личности Григория Николаевича, подержал его мысльсгруппировать сибиряков в Петербурге и направлять их занятия на пользу родине.В беседах с Потаниным Ядринцев не только сходился, но и увлекался его умом, егопланами, и он был для него первым ментром, наставником.
Студенты-сибиряки снаслаждением читали, свежую периодику, выискивая всё новое. Им удалосьобъединить около 20 человек. В состав кружка вошли Н.И. Наумов, три годаотслуживший юнкером в Омске и Томске и приехавший в Петербург для обучения вуниверситете; Ф. Н. Усов, казачий офицер из Омска; Налетов из Забайкалья;студенты-юристы А. Красиков, Н.М. и Е.Н. Павлиновы. Собрания посещал И.В.Фёдоров-Омулевский, студент-бурят И. Пирожков, В.И. Перфильев, В.М.Березовский, художник П.П. Джогин и др.
Первые собрания проходилина квартире Джогина. Их организаторами выступали Г.Н. Потанин и Н.М. Ядринцев.В дальнейшем центром деятельности стала квартира Потанина. Формированиемировоззрения происходило в результате знакомства с западными социологами П. Ж.Прудоном, Ф. Лассалем. В трудах каждого из них находились параллели с русскойдействительностью[47].
Связей с Сибирью быломало. «Слыша страстные речи о народе, о долге гражданского служения, мы немогли не перенестись мыслями к нашей родине и не задуматься о её будущем»[48],– констатировал Ядринцев в своих воспоминаниях.
Важнейшей составляющейпатриотического мировоззрения областников стало обязательное возвращениемолодого сибиряка в Сибирь – на родину, прибивание в её границах и служение еёинтересам, что впоследствии было представлено идейными противниками – как мечтаоб отделении Сибири от России, учреждение в крае суверенной демократическойреспублики. Впервые на этих собраниях раздался вопрос о значении в краеуниверситета и необходимости его в Сибири. В дальнейшем же этой идее НиколайМихайлович посвятит свою жизнь. Здесь же в товарищеских разговорах, развиваласьмысль о необходимости подготовки к будущей деятельности в Сибири, онеобходимости изучать край, читать о нём сочинения, являлась мысль составитьбиблиографию книг сибирских[49].
Постепенно руководящаяроль в объединении перешла к Н. М. Ядринцеву. «Я почувствовал, –свидетельствует Потанин, – что он пойдёт во главе сибирского движения, которымуже веяло в воздухе, и что мне придётся сделаться его помощником»[50].Несомненно, Ядринцев был старше Потанина на семь лет, но он обладалорганизаторскими способностями и литературным талантом.
В Петербурге в 1861 г., начавшиеся студенческие волнения, привели к закрытию университета. Многим не удалосьзакончить университет и пришлось вернуться на родину. В числе последних былиПотанин и Ядринцев. Сибирское землячество распалось само собой, но идеи его,сыгравшие значительную роль в формировании мировоззрения Николая МихайловичаЯдринцева заложили основу сибирского областничества.
Литературная деятельностьН.М. Ядринцева началась в 1862 г. в сатирическом журнале «Искра», но своипервые сатирические памфлеты он начал писать ещё в гимназии. До «Искры» онпытался публиковаться в «Эпохе», но там его рукопись не была принята.
Сам Ядринцев осознаётсебя писателем только во время литературной деятельности в Сибири, куда онуезжает в 1863 г. В Сибири, по словам Ядринцева, – «Явилась потребность скореепублично высказаться. Пробудить, и заставит думать общество. Важнейшим быпрактическим делом было бы основание сибирского патриотического органа печати»[51].
Деятельность Ядринцева вэти годы разнообразна. Как отмечает сам публицист, «главной задачей было тогданаправлять молодёжь в университеты»[52]. В городе Омске вместе сПотаниным они организуют публичные лекции, литературные вечера, концерты,используя их для пропаганды своих взглядов. В декабре на одном из литературныхвечеров он произносит речь о необходимости открыть в Сибири университет. ОСибири Ядринцев пишет, что на тот момент она «представляла то редкое и в высшейстепени прискорбное зрелище, что учрежденные в ней среднеобразовательныезаведения вместо того, чтобы обогащать её достаточно образованными людьми,служат как бы средством для отвлечения из неё свежих живительных умственных силв Европейскую Россию. Сибирь вообще нуждается в людях с высшим образованием, иудовлетворить этой нужде не могут высшие учебные заведения империи, кудаучащиеся должны следовать за пять-шесть, а иногда и более тысячи вёрст; словом,предоставляется ныне настоятельная возможность возвысить уровень образования вСибири, дать местным её уроженцам средства развивать и оберегать своиумственные силы на пользу самой Сибири, что может быть достигнуто толькоучреждением университета в этом крае»[53]. По инициативе молодогодеятеля было тогда же приступили к собранию пожертвований на местныйуниверситет и, благодаря энергичной проповеди и общему сочувствию сибиряков,средства в конце концов, были собраны. И в 1888 г. задача фактически была исполнена – университет был построен в Томске. «С момента появления вОмске и до последнего своего издыхания Николай Михайлович являлся самым горячимпроповедником университетской идеи в Сибири. Он первый после Сперанского, началпропагандировать эту идею, её проводил он красной нитью во всех своих статьях,благодаря ему были собраны громадные суммы на основание университета»[54],вспоминает Глинский.
Омск представлял собойдовольно большой, но преимущественно чиновничий город, имевший когда-то военноеи административное значение. Находясь в стороне от главного сибирского тракта,он угрожал сделать университет пустым. Наконец, город был наполнен населениемприезжим, временным. Омск, пришли к такому выводу Потанин и Ядринцев, неявляется подходящим местом для развёртывания их публицистической и общественнойдеятельности. Город напоминал военный лагерь, в нём не было даже официальнойгазеты, но даже имеющаяся интеллигенция мало интересовалась общественной жизнью[55].Выступление Ядринцева на литературном вечере 11 ноября 1864 г. привлекло внимание лишь молодёжи, особенно кадетов Омского корпуса, призывом к пополнению,знаний, к поездке в университеты.
Он покидает Омск, вследза Потаниным. Уже в Томске они пытаются найти поддержку и сочувствие своимпланам, Потанин и Ядринцев пытаются сблизиться с томской интеллигенцией(особенно учителями гимназии), приказчиками, местными чиновниками. Им удаётсяобъединить вокруг себя круг людей, состоящих из отставных офицеров Е.Колосова,А.Сапожникова, купца А. Пичугина и учителей Д. Кузнецова, Е. Парамонова. Срединих велись разговоры о необходимости всестороннего изучения Сибири, о её нуждах(в областническом понимании).
Сотрудничая с «ТомскимиГубернскими Ведомостями», Ядринцев делает первые шаги выяснения местныхвопросов. Активизируется деятельность Томского кружка: тайные собрания, сборсредств в пользу беглых ссыльных, попытки приобрести литографию для печатания.В 1863 г. появляется прокламация «Патриотам Сибири». Прокламация призываласибиряков отделиться от России, создавши своё государство, на началах народногосамоуправления объединив всю Россию. Около двух лет власти ничего не знали опрокламации, хотя она была распространена не только среди студенчества, но исреди некоторых военных и штатских кругов. Экземпляр хранился у бывших казачьихофицеров – братьев Усовых. Один из них, Гавриил Усов взял её с собой на службу.Дежурный офицер кадетского корпуса случайно обнаружил её у шестнадцатилетнегоА. Д. Самсонова. Весной 1865 г. возбуждается уголовное дело с громким названием«Дело об отделении Сибири от России и образование республики подобноСоединённым Штатам». Начались повсеместные аресты в Уральске, Томске,Красноярске, Петербурге, Москве. 44 арестованных привезли в Омск, среди них были Ядринцев. Потанина и Ядринцева обвиняли в публикации статей о необходимостиуниверситета в Сибири с косвенной критикой правительства. «В нашем сознаниибыло желание мирного блага нашей забитой Родине, нашей мечтой было еёпросвещение, гражданское преуспевание. Мы отвечали, что желаем нового гласногосуда, земства, большей гласности, поощрения промышленности, больших прав дляинородцев. Что тут было преступного? Что было преступного в горячей любви кнаше Родине?»[56].
Впоследствии Ядринцеввспоминал об этом фрагменте своей биографии: «Более всех обвиняли меня,Потанина, Шашкова и Щукина; остальные юные товарищи считались совращёнными»,вспоминает Ядринцев. Потанин, Ядринцев и Шашков сначала были приговорены к 12годам каторги, но затем наказание было смягчено, последовало долгое заключениеи ссылка. «Это была обратная ссылка из Сибири: кажется, единственный случай, когдаСибирь была признана чьим-то отечеством и из него нужно было выдворить.Множество ссыльных пожелали бы этого выдворения»[57].
Находясь в ссылке вШенкурские, Ядринцев не мог оставаться без дела, без книг, без занятий. Онначинает ряд журнальных статей в «Деле» о сибирской тюрьме и ссылке. «В связи сэтим я начал интересоваться уголовным вопросом и выписывал много иностранныхкниг. Но главная цель была разоблачить несостоятельность сибирской ссылки»[58].Таким образом, всё время ссылки он готовился к публицистической деятельности,изучая европейскую историю и историю колоний.
В 1872–1873 гг. послеосвобождения из Свеаборгской крепости Потанина, начинается оживлённая перепискас Ядринцевым. «Обрадовавшись возвращению своего друга, я ожил. Масса сибирскихтем вертелась в голове»[59].
В своих письмах Потанину,Ядринцев указывал на инертность сибирской интеллигенции: «Наша интеллигенцияничем не связана с народом, у неё нет ещё почвы, на которой бы она могласойтись с ним»[60]. Главным теперь дляЯдринцева видится создание образцов поведения для сибирской интеллигенции, приданиееё деятельности конкретного деятельного направления, и наконец, объединениеобщих сил.
Непременными атрибутамипровинциальной жизни, по его мнению, должны стать периодическая печать, театр иуниверситет. Газета должна стать той самой объединяющей силой интеллигентныхсил области, органом интеллигенции края, а не печатною справкою для торговыхконтор; она должна представлять собой общественное явление, умственную работукрая. «Театр, как и университет, должен стать областным учреждением. А неколонией столицы в провинции, как это теперь. Он должен быть наполнен актёрами.Уроженцами края, он должен давать в изобилии пьесы, рисующие местную жизнь,написанными местными авторами»[61]. И особые требования предъявлялиськ университету, который должен органически срастись с Сибирью. Именнореализацией этих установок должна заниматься местная интеллигенция. В 1873 г. начинается их сотрудничество в «Камско-Волжской газете». «Потанин познакомился с еёредактором К. В. Лаврским в ссылке. Видя бедность газеты, он предложилпримкнуть к ней и пригласить сибиряков сотрудничать. Помещая статьи о Сибири, вто же время я предпринял ряд статей по областному вопросу. Каждая русскаяобласть могла иметь свои интересы, и воззрения провинциала были особые отстоличного централизатора. Вот какова была исходная точка»[62],– вспоминает Ядринцев. Сам публицист работал много и плодотворно, печатает вней свои статьи: «В ожидании реформ на Востоке» и «Цивилизация на Востоке».Готовя обозрение провинциальной газет, он формулирует задачи, которые, по егомнению, должны стоять перед органами местной печати. Первая – знакомитьобщество и местное население с чисто местными вопросами и нуждами, которые самажизнь ставит на очередь. Вторая – быть посредником между литературным ипровинциальным читателем.
По совету А.И.Деспота-Зеновича, члена Совета внутренних дел В.А. Сологуба, Ядринцев 17сентября 1873 г. отправляет «всеподданнейшее прошение» о помиловании куправляющему III отделением его Императорскоговеличества отделением графу Шувалову, написанное в форме раскаяния опомиловании.
Ядринцев пробыл в ссылке6 лет, с тюрьмой около 10 лет – «10 лучших лет своей юности». И для публицистаэто не могло пройти бесследно. В Петербург Николай Михайлович вернулся«измождённый, усталый, нервный, измученный ссылкой»[63].Начались его поиски работы, он писал в «Деле», «Неделе», и в этом же годупрекратила своё существование «Камско-Волжская газета». Литературная работапоначалу давалась ему туго. Он работал у графа Сологуба и получал поддержку.Точками соприкосновения между ними стала – сибирская ссылка. Через негоЯдринцев узнаёт о всех проектах, воззрениях разных административных лиц иучёных по вопросу о ссылке. Он расширяет свои знакомства в административныхкругах и учится быть представителем сибирских интересов.
По приезде в Петербург попоручению Потанина, Николай Михайлович познакомился с корреспонденткой этойгазеты, Аделаидой Фёдоровной Барковой. «Это была чрезвычайно задушевная,отзывчивая, добрая и приветливая девушка. Неудивительно, что Ядринцев нашёл вней именно ту подругу жизни, которую так искало его любящее, нежное сердце.Молодые люди полюбили друг друга, и союз их явился воистину редким в наше времязолотым семейным счастьем»[64], – вспоминал о нейГлинский.
Аделаида Фёдоровнаоказалось для своего мужа любящей женой и ценным помощником. Женившись на ней в 1874 г. он нашёл в ней товарища, друга и сотрудника.
Её перу принадлежалиотдельные хроники в и статьи в «Восточном Обозрении», посвящённые вопросамобразования в Сибири, а также организация известных сибирских вечеров.
Тяжело и мучительновоспринял Николай Михайлович смерть жены: «Я осиротел и почувствовал себяужасно тяжело, одиноко. Страшная тоска сокрушала меня, и я не находил уже такихнеизменных друзей, такой нравственной поддержки. Я не мог отдаваться такдеятельности, как прежде. Неприятности и ухудшившиеся обстоятельства убивалидух мой, в эти трудные минуты я не находил близ себя людей, которые бы меняподдержали. Я понял, как важно жить в родной семье, когда окружён попечениями»[65].Для него это была серьёзная потеря. Живя уже в Петербурге, после ссылкиЯдринцев в то же время учился быть представителем сибирских интересов иходатаем за Сибирь. «Мы разумели обобщение и пробуждение интеллигентной жизни впровинции»[66].
Он приходит к выводу, чтов столице, в столичной печати, была самая неблагоприятная почва возбуждать вопросо провинции. Для столичного жителя провинция была глушью, образцом застоя,невежества, а провинциальная печать – убожество. Уверившись, что русскаяпровинция совсем не имеет представителей в столице, и что она несгруппировалась, не созрела, не выработала программ, Ядринцев обратился снова ксибирским делам.
Ядринцев остаётся вернымсвоей родине и начинает тем усиленнее проводить сибирские вопросы в столичнуюпечать. Он посвящает свои статьи сибирской ссылке, протестуя против неё,вопросам золотопромышленности, университета.
В сентябре 1875 г. он узнаёт, что губернатором в Сибирь назначается новый генерал-губернатор Н. Г. Казнаков.Знакомство с ним вызвало у Николая Михайловича восторг. В нём он увидел настоящегопатриота, хорошо осознававшего вред ссылки и настоятельную надобностьуниверситета. И Ядринцев с усердием принялся составлять для него записки ипроекты по главным вопросам, о ссылке, с программой какие необходимо собратьсведения о современном положении ссылки и по истории сибирского университета.Казнаков передал Ядринцеву радостную весть, что по его докладу государь далсогласие на создание университета в Сибири.
«Для Сибири начиналасьновая заря». Николай Михайлович писал в это время ряд статей в «Голосе» по поводуназначения нового генерал-губернатора и тех ожиданий, какие наполняют Сибирь.Он напоминал, как ждала Сибирь Сперанского, как ждёт она давно правосудия[67].
В 1876 г. Ядринцев получает приглашение на службу от Казнакова. Для него это означало опять увидетьродину. Он продал всё своё имущество, уютную квартиру в Петербурге, где такпокойно жилось, взял жену, ребёнка и кормилицу и повёз в Сибирь.
В Омске пробыл около 5лет, где писал проекты для генерал-губернатора – о положении ссылки, сталбессменным членом Западно-Сибирского отдела географического общества. Совершилдве экспедиции на Алтай. Этнографическая деятельность хотя и увлекала, но егоне оставляла мысль о создании газеты для «Сибири». Тем более, что сталоизвестно о закрытии газеты «Сибирь», издателем которой был его соратник по шестидесятымгодам Нестеров. Г.Н. Потанин советует ему просить помощи у Н.Г. Казнакова. Но суходом генерал-губернатора в 1881г., Ядринцев оставляет государственную службуи уезжает в Петербург. Здесь он публикует свой многолетний труд «Сибирь какколония» к трёхсотлетию освоения края. Это глубокое исследование массойконкретного материала, статистических данных, исторических очерков.Одновременно с выходом книги публицист хлопочет о выходе бесцензурной газеты вПетербурге. Влияние Н. Г. Казнакова и А. И. Деспота-Зеновича помогло емуполучить разрешение. И 1 апреля 1882 г. выходит первый номер газеты «Восточноеобозрение». Это была первая, не считая «Азиатского сборника» столичная газета,посвящённая исключительно сибирским вопросам. В номере было заявлено, чтопредварительной цензуры не будет. Программа предполагала печатать телеграммы,важные правительственные распоряжения, статьи, обзоры, касающиеся жизни русскихобластей и интересов населения восточных окраин, также вопросов русскойполитики на Востоке.
Публицист вёл активнуюпереписку со своими корреспондентами на местах, в результате отделкорреспонденции из Сибири был одним из наиинтереснейших.
Ядринцевы тогда являлисьцентром, объединяющим всю сибирскую молодёжь, которая помимо изучаемых в разныхучебных заведениях предметов, интересовались общественной жизнью, общественнымивопросами вообще и сибирскими в частности. «Ядринцевские четверги» совпадали сучебным временем, так как главный контингент посетителей состоял из учащейсямолодёжи, которая весной разъезжалась из Петербурга, а сенью опять собиралась. Желающиемогли читать свежие номера «Восточного обозрения», «Недели», толковать поповоду разных сибирских вопросов. «Двери этого дома были настежь открыты длявсякого сибиряка, и все шли к Ядринцевым: кто с просьбой приискать работу, ктопосоветовать насчёт занятий, а кто и просто поговорить, узнать сибирскиеновости»[68], – вспоминал о нёмЛевин.
Даже представителисибирской администрации, приезжая из Сибири или уезжая туда, считали нужнымзаехать к Ядринцеву с визитом.
В качестве редактора«Восточного обозрения» Николаю Михайловичу приходилось часто переживать горькиеминуты. Дела шли всё хуже и хуже. Ядринцеву приходится работать и на другиеиздания. В это время закрываются иркутская «Сибирь» и томская «Сибирскаягазета». Редакция «Восточного обозрения» лишается важных источников информации.В 1886 г. осталось всего 150 подписчиков. Чтобы спасти газету, публицистпытается перевести её в Иркутск, что ему удаётся после многочисленных хлопот.
Оставив жену с тремядетьми в Петербурге, он переезжает в Иркутск.
Бывшие подписчики газеты,привыкли к её петербургскому облику и нынешние выпуски, не такие резкие иметкие, не удовлетворяли их. Сделать газету другой не было возможности из-зацензуры. Острота тона могла привести к запрещению издания вообще. Сложными былиотношения Ядринцева с сотрудниками «Сибирской газеты». Они привыкли к инойподаче своей корреспонденции в «Восточное обозрение». Сглаженный тон критики ихне устраивал.
Николай Михайлович решаетоставить журналистику. Он передаёт «Восточное обозрение» члену комитетаИркутского переселенческого общества В.А. Ошуркову.
Весной 1889 г. он занимается изучением истории урало-германских племён, едет в Монголию, разыскиваетмифическую столицу Каракорум. Его открытие привлекает внимание всего учёногомира. Он публицист, а не учёный, сделав доклад в Географическом обществе, онпередаёт дело другим.
С приездом в Петербургначинаются хлопоты по расширению «Восточного обозрения». У него появляетсямысль вновь вернуть газету в Петербург. Главное управление по делам печатипотребовало согласовать это решение с сибирскими властями, те отказали. Передпублицистом стал вопрос: либо вернуться в Иркутск, либо забыть о газете. Онрешается на последнее. Замыслив новое издание в Петербурге. Однако разрешениена него выхлопотать не удалось. В начале 1891 г. «Восточное обозрение» выходит снова благодаря докладной записке Николая Михайловича министру внутренних дел. Ивторой номер нового года как главный редактор подписывает уже Ошурков.
Ядринцев в это времяпосещает Париж, где читает доклад. По прежнему много работает, готовит второеиздание книги «Сибирь как колония», пишет стать по переселенческому вопросу для«Вестника Европы», выпускает книгу «Сибирские инородцы их быт и современноеположение», посылает свои статьи в «Восточное обозрение».
Статьи публицистапоявляются в 1892 г. в «Русском богатстве». В газете «Русская жизнь» онзаведует сибирским отделом, который вскоре закрывают. Ему предлагают статьответственным редактором газеты, но он отказывается, так как ему не нравитсявнутренний климат в редакции.
В 1893 г. он посещает Всемирную выставку в Чикаго. Часть своих впечатлений он публикует в «Русскойжизни». Всё это время Ядринцев продолжает неуклонно и пристально следить засвоим детищем «Восточным обозрением», судьба которого ему небезразлична.Конечно же, он расстроен, что газета потеряла своё направление, особенно сприходом в неё И. Г. Шешунова. У неё очень трудное материальное положение. Вначале 1894 г. он договаривается о продаже её ссыльному народовольцу И. И.Попову, по представлению Николая Михайловича, только лишь истинный патриотдолжен руководить газетой.
Но сам публицист остаётсябез дела. Ему надо как-то содержать троих детей. Он соглашается на должность заведующегостатистическими исследованиями на Алтае. По пути в Барнаул заезжает к другу В.И.Семидалову и передаёт ему для публикации «Автобиографию».
Публицист скоропостижноскончался 7 июня 1894 г. от паралича сердца. Смерть великого человека осталасьзагадкой. Ходили версии об умышленном самоотравлении, кто-то считал, что онумер от одиночества.
О смерти публицистанемедленно объявили в Сибири и по всей России. Во многих периодических изданияхпоявились некрологи с элементами его биографии. В Иркутске, Томске, Омске,Барнауле, Москве и т.д. служили панихиды.
Можно ли говорить ожизненном пути Ядринцева, расценивая его как «осмысленную» биографию, приданиямногим поступкам знаковости и символизма? Уместным будет рассмотрение«поступков» в сфере общественной и частной жизни.
Общественнаядеятельность: ставя перед собой цели самопознания, самоопределения и погружаясьв свою жизнь, своё сознание, свои эмоции и ощущения интеллигент узнавал нечтоновое об окружающей жизни. Эти знания превращались в активный фактор провинциальногокультурного пространства, объединявший мыслящую часть общества. Исходя из этогоЯдринцев как сибиряк-«патриот» в процессе общественной и профессиональнойдеятельности побуждал в обществе идею сознательного служения краю. Формируясвою идентичность, он стремился организовать групповые общности – вступал вземлячества, литературные кружки. Идентичность всегда ориентирует наопределённый стиль жизни, «вбирая» который индивид формирует своютождественность с определённой группой, образом жизни, ценностями. В этом ключесуд и ссылка символизировали биографию публициста, а уникальность мотивавозвращения дополнялась не менее уникальным прецедентом обратной ссылки вЕвропейскую Россию.
Какую же тогда рольиграла частная жизнь? Уделяя такое большое внимание общественным делам,организаторской деятельности – сфера приватного нередко оставалась не у дел.
Исходя из задачи работы –реконструкции биографии публициста как воплощение идеальных стратегийповедения, образ сибиряка – «патриота», можно выделить следующие этапы вформировании этого образа.
1) Гимназические годыявились первой ступенью в формировании образа сибирского интеллигента.Во-первых, потому, что публицист приходит к заключению о том, что «внутренние образованныесилы» (сибиряки) видят единственный свой выход в бегстве из Сибири. Он, вчастности, писал по этому поводу: «Понятен тот вопль и негодование, которыевырвались у человека образованного, с развитым умом и сердцем, вернувшегося насвою родину. Он не находил в этом обществе здоровых инстинктов гражданскойжизни и нравственных идеалов. Положение Сибири составляло тем более яркийконтраст, что в Европейской России уже пробуждалась жизнь и являлись новыетребования. Гражданские стремления при отсутствии интеллигентного иобразованного класса отсутствовали, сибирское общество не разобралось со своимиместными вопросами, не выдвигало их. Оно было тупо, равнодушно к вопросу оссылке, не разбирая, вредна она или полезна, безучастно к переселениям, живяпромышленною жизнью, оно, однако, не создавало экономических вопросов, нечувствовало потребностей саморазвития, самосовершенствования и гражданскогопреуспеяния»[69]. Во-вторых, гимназия дляЯдринцева – это ещё и первый опыт в общественном единении.
2) Студенческая жизнь,университет, землячество определяют уже практические задачи, рождают у сибиряка– «патриота» идею возвращения на родину, и полезного ей служения. Мысли о будущемсвоей родины приводят к необходимости подготовки будущей деятельности: изучатьродной край, читать о нём, готовить образованные кадры.
3) Публицистическаядеятельность Николая Михайловича приводит к выводу о необходимости созданиясибирского патриотического органа печати, который консолидировал бы всю местнуюинтеллигенцию и университета, который обогатил бы образованными людьми Сибирь,поднял бы уровень её образования. Он ставит задачу проведения местных вопросовв столичную печать. Таким образом, газета и университет должны были явитьсятрансляторами образцов и эталонов поведения для местной интеллигенции.
4) Впоследствии онубедился, как слабо проявлялась вообще областная идея и областное единение вЕвропейской России. Для себя же он сделал печальное заключение: «Областник илиокраинец сторонится от централистов – интеллигентов, замыкается в себе илипродолжает свою деятельность в провинции, видя непонимание чувств,наклонностей, стремлений местных и нужд»[70].
Образ сибирскогоинтеллигента в «прочтении» Н. М. Ядринцева противоречив. Во-первых, оноформлялся в результате собственного жизненного опыта, во-вторых, являлсявоплощением индивидуального или коллективного воображаемого конструкта. Вкачестве идеальной модели интеллигента выступала биография самого публициста.Начать с себя, а затем транслировать этот образ на других – этот способпредполагал мирный путь преобразования общества в глазах Николая МихайловичаЯдринцева. Сибирская интеллигенция являлась не такой, какой бы хотел её видетьЯдринцев. В конечном счёте, невозможность соответствовать смоделированномуобразу заставляет публициста оборвать публициста свой жизненный путь.
1.2 Образ Н.М. Ядринцевав сознании современников
Реконструкция образаНиколая Михайловича, на данном этапе работы, представляется на основевоспоминаний его современников, оценочных суждений его близких друзей, людей,которые знали его не только с профессиональной стороны, они были знакомы с егочастной жизнью, знали его в повседневности. Такая работа с воспоминаниями современников-друзей,позволяет гораздо точнее воссоздать «живой» образ Ядринцева.
Собранные намивоспоминания современников свидетельствуют о восприятии Ядринцева как жизнерадостногои активного человека. Современники писали о том, что Николай Михайлович оченьлюбил жизнь и любил в ней участвовать. Это был человек с мягкой душой,чувствовавший потребность в нежном сочувствии, нуждавшийся в постоянном общениис людьми и с трудом переносивший одиночество. Больше всего ему надо было, чтобыжило его сердце. Он любил природу, любил праздники природы, тянулся к яркомусолнцу и ликующему человеку. Вкусы его были многообразны, это был человек,который не мог замкнуться в какой-нибудь одной специальности, поставить себеодну какую-нибудь цель. Его интересовала культура во всём её разнообразии. Егоумственная работа была разнообразна; он брался за все способы, какие возможныдля человека для проявления духа: он брался за беллетристику, писал стихи,рисовал, писал серьёзные статьи. Он нуждался в изъявлении своих чувств.Ядринцев не был способен к аскетической жизни: он хотел «пользоваться жизнью».Он хотел, как умел, испытать все благородные наслаждения: и наслаждениетворчеством, и наслаждение популярностью, и наслаждение дружбой, и благамисемейной жизни, и теплом ликующего дня. Словом, – это был «гейнквскийбарабанщик, который считал своим долгом бить в барабан, будить спящих имаршировать по пути к прогрессу, не забывая, однако, и о маркитантке»[71].Воспоминания Г.Н. Потанина и В.М. Крутовского характеризуют Ядринцева какчеловека необычайно деятельного, общественно активного. Близкие современникивспоминали: «Это был темперамент сангвинический, жаждавший видеть толпу. Онхотел импонировать не только логикой своих речей, но и своими жестами,взглядами и всей своей фигурой».[72] «Он вёл удивительнокипучую, энергичную деятельность. Он очень много писал, вёл организациюсибиряков в Петрограде, был крайне интересен, общителен, остроумен; работал онобыкновенно ночами»[73].
Не отличаютсяпротиворечивостью описания внешности лидера сибирского областничества. Какправило, мемуаристы при помощи характеристики внешнего облика Н.М. Ядринцева,акцентировали внимание на его наиболее значимых, с их точки зрения,человеческих качествах. Политический ссыльный, исследователь Сибири С.П. Швецовоставил такой «портрет» героя нашей выпускной квалификационной работы: «Общительныйи остроумный, часто едкий, он умел создавать вокруг себя много движения,оживления. Невысокого роста, тонкий и стройный, хорошо одетый, всегда чем-товозбужденный, взбудораженный, – таково, в целом, полученное мною от неговпечатление, сохранившееся на всю жизнь. Таково оно было и от первой встречи.Как-то не хотелось верить, что перед вами, в сущности, старше – это просто незамечалось, стушевывалось его активностью и отзывчивостью. В нем живочувствовалось если не молодость, о которой было бы странно и говорить, топрисутствие той душевной бодрости и свежести, которая стоит иной молодости. Норядом со всем этим выступала и та черта, о которой я упомянул выше. Галстухи, ябы сказал, были слабым местом Николая Михайловича: каждый день, а то и на деньдва-три раза – новый галстух, всегда пышный, с каким-нибудь необычным узлом,невольно останавливающим на себе внимание; из бокового карманчика пиджакакокетливо высовывающийся кончик белого или шелкового цветного платка, всущности, совершенно не нужного и им не употреблявшегося; свежие изящныеперчатки, духи, как-то особенно, молодо сидящая на пушистых седых волосах светло-сераяпуховая шляпа, – все это вместе взятое создавало определенное, далеко неблагоприятное для Николая Михайловича впечатление, покрывало всю его фигуру,такую изящную и гибкую, тонким налетом фатоватости – и это отталкивало. Но этобыло лишь первое, скоро проходящее впечатление. Остроумие, живость, яркостьвсей личности Николая Михайловича очень быстро его почти без остатка стирали.Но во мне оно все же оставило досадное чувство»[74].
Неоднократно упомянутыйнами друг и соратник Ядринцева, Г. Н. Потанин в своих воспоминаниях отмечалпостоянную работу Ядринцева над собой, его стремление проявить себя не только вразных сферах общественной деятельности, но и попробовать себя в публицистике,поэзии, научной работе: «Читая его стихи, и не заметишь, что это «недоучка» или«полузнайка», как бы его назвал дипломированный педант. Своим развитием онобязан не школе, а публичным залам, публичным собраниям, кабинетам редакций,журфиксам, вообще – «улице» чтобы приобрести такой умственный багаж, надо былоиметь темперамент Ядринцева: живой, общительный, юркий и непоседливый».[75]
Д.М. Головачев отмечалнеравнодушие Ядринцева к чужому горю, его готовность прийти на помощь тем, ктов ней нуждался. В своих воспоминаниях с «говорящим» названием «Воспоминание одруге молодёжи» он, в частности, писал: «Выручить из беды, помочь нуждающемуся,устроить кого-нибудь, найти работу, издать книгу, соорудить учебное общество,экспедицию – всю это заставляло его заняться с целой массой разнообразных лиц.Когда дело шло о симпатичном ему деле или лице, он не стеснялся ни чем»[76].Он умел проникнуть в приёмную высокопоставленных особ, он не прочь был войти впереговоры с личным врагом, человека, которого он не ставил ни в грош, если этотолько было необходимо по его мнению. Он старался заслужить расположение лиц,которые и без того чуть не молились на него, он бывал уверен в полномсочувствии и преданности к нему лиц, которые несколько не ценили и не понималиего. Ядринцев был самолюбив, он знал себе цену, но это не мешало ему отдаватьдолжное другим, не мешало подчинять себя там, где он находил это нужным.Самомнение несколько не мешало ему учиться у других, выслушивать других, где оннаходил это нужным[77].
Соратники Ядринцева пообластническому движению отмечали, что он был преданным другом иединомышленником. Потанин писал: «Время проведённое с ним в Петербурге, потом вОмске, Томске и, наконец, в тюрьме совершенно сблизили меня с эти человеком,сделали его моим ближайшим другом и единомышленником и не оставили во мне никапли сомнения, что он не изменит нашему делу: если я погибну в тюрьме, он насвоих плечах вынесет задачу».[78]
Ядринцев удивлялсовременников своей энергией и любознательностью. «Это был большой талант,может быть, шедший всю жизнь по неверно выбранной дороге, а поэтому непоказавший всех своих способностей, но и то, что он совершил, доказывает, какуюкрупную силу мы потеряли в нём»[79], – с сожалениемвспоминал Левин.
Лично знавшие Ядринцевасовременники были единодушны в том, что частной беседе Николай Михайлович былувлекателен, он был живой рассказчик, пересыпал беседу остроумными замечаниямии каламбурами. умел схватывать и передавать чужую речь и чужой говор,набрасывать карандашом меткие карикатуры с виденных лиц. С трибуны, на которуюему изредка приходилось всходить, как нервный человек, говорил он не всегдахорошо, удачною речь бывала только когда он был в ударе, в одушевлении, и тогдаговорил стремительно и горячо[80]. Николай Михайлович былв постоянных хлопотах: переговоры с чертёжниками, переписчиками, приём многихзнакомых и почитателей. Элегантная его фигура, звучный голос, увлекательное,местами чрезвычайно поэтическое изложение производили сильное впечатление. Ондоказывал свою мысль многочисленными примерами и остроумными соображениями.
Сравнивая его с Шашковым,Потанин оценивал героя нашей выпускной квалификационной работы так: «Ядринцевсо своим незначительным научным багажом вышел рельефнее Шашкова. Ядринцев былсубъективнее. Он ограничивался небольшой сибирской аудиторией, с ней егосвязывал не круг известных идей, а чувство – любовь к своей родине. Он был нетолько литератор, но и в то же время общественный деятель. Он устраивалсибирские комитеты в столицах для вспомоществования учащейся сибирскоймолодёжи; устраивал юбилей в память 300-летя Сибири и ежегодные сибирскиепраздники 26 октября; и агитировал в сибирских городах за идею об университетеи за протесты городских дум против ссылки. Он писал статьи по вопросамсибирской ссылки. Сам Ядринцев принадлежал к типу областных писателей, числокоторых пока невелико. Можно указать пока три имени: Шевченко, Железнов,Ядринцев» [81].
Во время следствия изаключения Потанин вспоминал друга как истинного защитника Сибири: «Ядринцеву,отдавшему жизнь на служения интересам Сибири, пришлось теперь терпеть вкомиссии неприятности из-за крепостного крестьянства России».[82]Даже во время пребывания под следствием, публицист продолжал работать и «кактолько открывались камеры, он уходил. Часто запирался в чужих камерах. Он завёлмножество знакомств, и каждый вечер возвращался в свою камеру с запасомсведений и рассказов. Мы беседовали, обсуждали собранное. Эти материалы потомсоставили содержание его книги «Русская община в тюрьме и ссылке».[83]Всё это закрепило за ним роль публициста, которой он остался верен до гроба.«Ядринцев никогда не изменял Сибири и бессменно стоял на страже её интересов.Нет другого такого публициста, который бы в такой мере сросся всеми фибрами сСибирью; он по справедливости мог сказать о себе «Сибирь – это Я!». Всякуюобиду нанесённую Сибири, он чувствовал в своём сердце, как тяжкий удар».[84]Квартира Ядринцева сделалась центром, объединившим колонию в Петербурге.Сибирская учащаяся молодёжь собиралась к нему по вечерам в определённые днинедели. Важные сибирские чиновники и губернаторы перед отъездом в Сибирь делаливизиты к Ядринцеву. Имя его сделалось известным всей Сибири. «Униженные иоскорбленные» в Сибири нашли в нём свою защиту; сибирский произвол в нём своюгрозу»[85].
Он был истинно предансвоему делу и «Восточному обозрению». В своих воспоминаниях В.В. Берви-Флеровскийписал о сотрудниках названной газеты: «Это были люди, которые составляли цветсибирской интеллигенции. И кроме них не было людей, способных редактироватьподобный орган сколько-нибудь грамотно и сносно»[86].Ядринцев сотрудничал с Казнаковым и по его распоряжению ему был предоставлендоступ в архивы и канцелярии. Живя в Омске он знакомился с Сибирским чиновничествоми сибирской канцелярией. Казнаков превратил его в литератора,прикомандированного к генерал-губернаторской канцелярии. Он поручил емусоставлять докладные записки по разным общественным и административным вопросами назначал членом-экспертом в разные комиссии». Так, например, Ядринцевпринимал горячее участие в комиссии, обсуждавшей вопрос о русской колонизации вкиргизской степи. Тут он должен был выступить в защиту земельных праваборигенов степи, кочевников.[87] Эти дни, проведённые имв сибирской провинции, познакомили его как с высшей администрацией края, так ис мелкими чиновниками. Он заглянул в тайны управления, познакомился спредначертаниями высшей местной власти: Казнаков делился с ним своиминамерениями и проектами. Знакомство с чиновниками, которые ближе стояли кнаселению и провели в крае десятки лет, – было интересно для него рассказами освоих наблюдениях и преданиями, которые они слышали от своих предшественников[88].Ядринцев пишет и рассылает по всей Сибири письма, приглашая городские управыоткликнуться по вопросам. Часто приходилось Николаю Михайловичу произноситьречи на заседаниях Вольно-экономического общества. Соратники Ядринцева пообластническому движению отмечали, что он был преданным другом иединомышленником. «Время проведённое с ним в Петербурге, потом в Омске, Томскеи, наконец, в тюрьме совершенно сблизили меня с эти человеком, сделали его моимближайшим другом и единомышленником и не оставили во мне ни капли сомнения, чтоон не изменит нашему делу: если я погибну в тюрьме, он на своих плечах вынесетзадачу»[89], – вспоминал Потанин.
Мемуаристы частоупоминали о том, что сибирские общественные вопросы не только заставляли Ядринцеваоставлять кабинет для публичной трибуны, но иногда заставляли садиться втележку и ездить по сибирским просёлочным дорогам. Половину своей жизни онпроводит в разъездах. Изучает все сибирские музеи, рассеянные по гродам;участвует в археологических экспедициях; иногда сам производит раскопкикурганов. Потанин писал: «Несмотря на свою тщедушность, Ядринцев удивлял своейнеутомимостью; уже под старость, когда виски его поседели, он принял участие вэкспедиции Радлова в долину Орхона… Культура бала у Ядринцева первым пунктомего жизненной программы. Его культ был красота человеческой жизни; он мечтал оразвитии науки и вех родов искусства».[90] Его желание делитьсясвоими мыслями с сибирской публикой было велико и непреклонно. Потанин продолжал:«Ядринцев был виден читателю во весь рост стоял перед ним – как бы напьедестале, как нравственный образец. Это был руководитель сибирскогообщественного мнения, который импонировал обществу, главным образом, своейпреданностью интересам родной области».[91]
Соратники Ядринцева пообластническому движению отмечали, что он был преданным другом иединомышленником. «Время проведённое с ним в Петербурге, потом в Омске, Томскеи, наконец, в тюрьме совершенно сблизили меня с эти человеком, сделали его моимближайшим другом и единомышленником и не оставили во мне ни капли сомнения, чтоон не изменит нашему делу: если я погибну в тюрьме, он на своих плечах вынесетзадачу»[92], заключал в дальнейшемГригорий Ннколаевич. Он издавал газету, которая была первым бесцензурным словомдля Сибири – он сделался вождём своей области, петербургская интеллигенцияотнеслась к нему сочувственно[93]. В качестве редактора «Восточногообозрения» Николаю Михайловичу приходилось часто переживать горькие минуты.Помимо плохого материального положения газеты, заставлявшего издателя, емумного раз приходилось считаться с цензурными условиями. «Горячий сибирскийпатриот, он также верил в великое будущее своей родины, как Дон-Кихот ввозрождение рыцарства»[94], – так отзывался о нём И.П. Белоконский.
Мемуарное наследиесовременников позволяет выделить разные ипостаси образа Н.М. Ядринцева.
1. Из социальных ролейлидера Ядринцева чаще всего упоминаются те роли, которые были связаны с егообщественной деятельностью: общественный деятель, областной писатель, литератори публицист. Вновь сошлемся на воспоминания Г.Н. Потанина: «Ядринцеву идётобраз областного писателя. Чувство к родине испытывал он, как чувство какого-тодолга перед обездоленной окраиной».[95] Потанин также упоминал отом, что
Ядринцев осознавал, чтостоит на «славном посту». Он знал хорошо, что в Сибири нет другого такогодруга, как он, нет другого человека, который бы так глубоко, как он, страдал,когда наносилось оскорбление его родине[96]. В определенной степенитипична для сибиряков-современников оценка, данная Потаниным деятельностиЯдринцева как областника: «Он все свои силы хотел применить на изменениетяжелых условий, в которых его родина живёт. Он видел её отсталость и хотелуравнять её с остальными областями России. Он думал, что, потрудившись дляСибири, добившись для неё равных прав на культуру, он тем самым окажет услугу ивсему человечеству».[97]
В тех же воспоминанияхвстречаем оценку Ядринцева-журналиста: «Ядринцев был создан журналистом, онбыстро ориентировался в направлениях и событиях и работал необыкновенно легко имного. День проводил в беготне и сношениях с людьми, забегал в редакции, сновалпо канцеляриям, а работал преимущественно по ночам. Фельетон зарождался у негомгновенно и за один присест выкладывался на бумагу. Случалось иногда, что передсамым выходом газеты к нему бегут из типографии с известием, что цензорзачеркнул статью и опроставшееся место нечем наполнить: нет ли готовой статьи?Сначала несколько минут смущения – никакой готовой статьи в портфеле редакторанет – потом оживление в глазах от пришедшей идеи, и Николай Михайлович пишет втипографию с посыльным успокоительную депешу и просит обождать полчаса,проходит полчаса, и от Николая Михайловича в типографию несут фельетон, сюжеткоторого был взят из разговора, прерванного посыльным из типографии»[98].
С оценками Потанинаперекликается оценочное суждение С. П. Швецова: «Для меня в то время Н.М. Ядринцевбыл не только известный публицист, талантливый журналист и едкий, остроумныйфельетонист, но и один из крупнейших общественных деятелей Сибири (к которой ятогда уже крепко привязался сердцем), с хорошим прошлым, ее испытанныйпламенный борец, один из ее признанных вождей, наиболее яркий и блестящий.Поэтому каждая мелочь, сама по себе, может быть, и совершенно ничтожная,останавливала на себе внимание, какого по отношению кого-нибудь другого ничто ине возбуждало бы»[99]. Итак, известные наммемуары на первый план в образе Ядринцева выдвигают его общественнуюдеятельность на благо Сибири в качестве публициста, организатора сибирскойгазеты, исследователя региона. Не случайно Г.Н. Потанин о нем писал: «Чемтолько он не был для своей Сибири! Он был и издатель, публицист, и статистик, ифельетонист, и рассказчик, и сатирик, и этнограф, и археолог… Всю свою жизньпосвятил служению этой русской области и течение целого тридцатилетия был почтиединственным сибирским публицистом, в котором в нём почти одном выразиласьумственная жизнь, воплотилась вся общественная жизнь Сибири»[100].Для современников фамилия Ядринцева стала одним из символов Сибири. «Он являлсякультурным деятелем, слившимся прочно с интересами сибирской жизни», – писал онем Д.М. Головачев[101].
2. Судя по мемуарамсовременников, в частной жизни Ядринцев был верный друг и нежный отец. Потанинподчёркивал: «Впоследствии, когда он сделался издателем, я был обязан емунеоднократно тем, что, благодаря его статьям, мои экспедиции получали такиеденежные пособия от богатых сибиряков, какие редко давались частными лицами наученые экспедиции. В молодости, когда друзья Ядринцева были бедны, он делился сними послед ним, что имел. Он был слишком непоседлив и неугомонен для тогочтобы из него вышел ученый; он мог быть журналистом, но не кабинетным ученым;ему недоставало усидчивости, умственной сосредоточенности ровности в характере.По той же причине он не мог быть и педагогом; но он был любящим отцом; он любилиграть со своими детьми и доставлять им удовольствие. В разлуке с ними,где-нибудь на границе с Китаем, он не забывал послать им китайских игрушек. Онумел ниспускаться до детских интересов и их понимания. Я припоминаю, как мыоднажды поздно вечером возвращались домой с ним и его женой АделаидойФедоровной по Садовой или по Фонтанке в Петербурге. Шли по тротуару, он нес подмышкой купленный для детей картонный дом; в узком месте пришлось протискиватьсямежду встретившимися рабочими, один рабочий локтем задел за трубу картонногоздания и оторвал ее. «Ах, господин, –сказал Николай Михайлович, обращаясьсо своей речью скорее к нам, чем к простому человеку, – вы изломали трубу! Какже мы теперь будем топить печку?» Эти слова были сказаны тоном такого искреннегодетского огорчения, что прошмыгнувший виновник этого несчастья, вероятно,подумал, что барин помешанный и сам играет кукольными домами»[102].Тяжело перенёс сибирскиё публицист смерть самого близкого человека – АделаидыФедоровны. Как будто оказалось два Ядринцева. Первый – всецело охваченныймечтою будущем Сибири, забывая о своих личных интересах, человек принадлежавшийне себе, а другим, полный надежд на счастливое будущее, на славу для своейотдалённой от культурного мира родины, на благодарность потомства, был весел,остроумен, никогда не унывал, легко переносил все житейские невзгоды, о которыхрассказывал с большим юмором, заставлявшим весело смеяться собеседников. ИПотанин «горячо любил такого Ядринцева. Он мне представлялся обаятельнымвоплощением Европы с её безграничными чаяньями на счастливое будущее»[103].Другим его сделал Иркутск: он превратился в вялого журналиста, печатающеготолько из расчёта обеспечить себе существование. Так неоднозначно заявлялПотанин спустя время: «И мне никак не нравился второй Ядринцев. Я придумывалдетские планы к реставрации Ядринцева, мечтал – нельзя ли найти другую АделаидуФёдоровну, сочинял проекты создания богатого денежного фонда для «Восточногообозрения»». «Человек отдал на службу своей родине всю свою жизнь, жертвуясчастьем своим и семьи. Другой бы на его месте составил бы себе из газетногопредприятия хорошее обеспечение до конца жизни, умея входить в компромиссы сжитейскими условиями, ловко лавируя между рифами цензуры. Но Ядринцев неограничивал свою задачу честной проповедью; он хотел служить родной странеобразчиком гражданского поведения и поэтому жизнь кончил богемой»[104].
Проанализироваввоспоминания современников, сообразно поставленной задаче, следует заметить,что по большей части современники ярко и эмоционально описывали личностьНиколая Михайловича. Его образ конструировался при помощи такихслов-репрезентантов как «энергичный», «живой, общительный», «подвижный человек»,который «не мог жить без дела», «имеющий большой умственный багаж», «неутомим,отзывчив и любознателен», это был «гейнквский барабанщик, считавший долгом битьв барабан». Современники считали Ядринцева нравственным образцом и наделяли егоисключительно положительными личностными характеристиками. Называя «преданным иверным другом» и «нежным отцом». Однако ключевым моментом для конструированияобраза сибирского областника в общественном мнении пореформенной России была егообщественная деятельность на благо родной Сибирь, описываемая через следующиеноминации: «культурный деятель»; «истинный защитник Сибири»; «руководительсибирского общественного мнения»; «общественный деятель»; «областной писатель»;«публицист»; «литератор»; «журналист»; «фельетонист»; «статистик»; «издатель»;«археолог»; «этнограф».
Исследовавбиографию Н.М. Ядринцева и приняв во внимание отзывы о сибиряке егосовременников, следует определить, что автообраз Ядринцева был наделёнследующими стратегиями поведения: «Я точно знаю своё дело в жизни!», «Работаюнад собой!», «Свою мысль доказываю на практике!», «Я живу на благо своего края– Сибири!». Как следствие данного феномена трансляция данных стратегияповедения сибиряка-патриота, восприятие образа Николая Михайловича определялосьна уровнях: личностном – «умел создавать вокруг себя оживление», «энергичный»,«общительный», «любознательный», «живой», «общительный», «деятельностный»,«жизнерадостный»; социальном – «заступник о судьбах Сибири», «патриот», «другмолодёжи», «единомышленник».
ГЛАВА 2. ОБРАЗ Н.М.ЯДРИНЦЕВА В КУЛЬТУРНОЙ ПАМЯТИ РОССИЯН ХХ – НАЧАЛА XXI ВВ.
2.1 Культурная память какисследовательская категория
В современной литературедостаточно разнообразна терминология, связанная с памятью. Можно встретитьтакие варианты, как «индивидуальная память», «культурная память», «историческаяпамять», «социальная память», «персональная память», «групповая память»,«память детства», «память поколения» и др. Встречаются и более экзотическиетермины: «противопамять», включающая противоречивые друг другу версии иливерсии «реальности», противоречащие «на самом деле»; «организационная память»,связанная с историей учреждений или исследовательских групп; «утраченнаяпамять», означающая вытесненную память.
В этом русле для насстановятся интересными категории: «коллективная память», «историческоесознание», «историческая память», «культурная память».
Чаще всего в историческихисследованиях, пожалуй, используется термин «коллективная память», связанная напрямую с понятием общего опыта, пережитого той или иной группой совместно.
Историческая же память,чаще всего понимается как одно из измерений индивидуальной и коллективной, илисоциальной памяти – как память об историческом прошлом, вернее, каксимволическое представление исторического прошлого. Историческая память – нетолько один из главных каналов передачи опыта и сведений о прошлом, но иважнейшая составляющая самоидентификации индивида, социальной группы и обществав целом, так как оживление разделяемых образов исторического прошлого являетсятаким типом памяти, который имеет особенное значение для формированиясоциальных групп в настоящем.
Л.П. Репина, рассматриваякатегорию исторической памяти в соотношении с современной историографией, иобращается к той проблеме, что историкам непросто абстрагироваться от идеологииили групповых интересов. «В конечном счёте, научные произведения оперируютобразами прошлого, почерпнутыми из массового сознания или созданными на егопотребу. Во многих отношениях история и память подпитывают друг друга: историяразвивается между логикой памяти и императивами научного знания. Что приводит кформированию мифов, предрассудков, а так же их укоренению в массовом сознании»[105].
А.В. Кожевин выделилхарактеристики исторической памяти:
· Историческая память соотносится скачественными характеристиками другого атрибута социальной группы – еёисторического времени.
· Историческая память служит средством,разрешающим проблему анализа и понимания сущности той или иной ситуации(политической, социальной, экономической) в которой пребывают члены даннойсоциальной группы.
· Одной из важнейших функцийисторической памяти является функция психологической компенсации«травмированного» сознания.
· Содержание исторической памятипозволяет её носителям активно устанавливать контакт и активно участвовать вдиалоге с представителями других социальных групп[106].
Часто понятие«историческая память», так и «коллективная память» могут употребляться внесовпадающих значениях. «Коллективная память» чаще всего трактуется как общийопыт, пережитый людьми совместно (память поколений), или как групповая память.Зафиксированные коллективной памятью образы событий (в форме стереотипов,мифов, символов) выступают как модели, позволяющие индивиду и социальной группеориентироваться в мире и конкретных жизненных условиях. «Историческая память»понимается как коллективная память (в той мере, как она вписывается висторическое сознание группы), или как социальная память (в той мере, в какойона вписывается в историческое сознание общества), или как совокупностьдонаучных, научных, вненаучных знаний и массовых представлений социума об общемпрошлом[107]. Историческая памятьуже коллективной и является её составной частью, в той или иной степени, вкоторой она располагается в пределах исторического сознания общества.
Историческое сознание,есть в известной степени, коллективная память о прошлом. Эта память активновоздействует на самосознание членов общества и на определение дальнейшейперспективы всего сообщества людей, имеющих одно общеисторическое сознание.Иногда рассматривают коллективную память как опору мифов, традиций, обычаевданного сообщества. Вся терминология памяти характеризуется многозначностью.Память может включать что угодно – от спонтанного ощущения до формализованнойпубличной церемонии.
Еслипопытаться охарактеризовать суть и содержание исторического сознания, то вшироком смысле его понимания, можно сказать, что оно представляет собойсовокупность идей, взглядов, представлений, чувств, настроений, отражающихвосприятие и оценку прошлого во всем его многообразии, присущим и характерномкак для общества в целом, так и для различных социально-демографических,социально-профессиональных и этносоциальных групп, а также отдельных людей.Современная методическая наука под историческим сознанием (рассматривая его какглавную цель образования) понимает ценностное отношение к человеческому прошлому,систему ориентации в мире, под углом зрения истории, способ рациональноговоспроизведения и оценивания социумом и личностью движение общества во времени.Индивидуальное историческое сознание является результатом приобщения к знанию опрошлом, осмысления прошлого и генерации чувства сопричастности к нему[108].
В методикепреподавания истории наиболее близким понятием «культурной памяти» оказывается«историческое сознание». Фундаментальные работами в русле этой темы появляютсяв 60–80-х гг. ХХ в. Рассмотрение «исторических образов» в трудах И.Я. Лернера,В.П. Беспечанского шло в контексте формирования исторического сознания иисторического мышления. Возникший интерес был связан с проблемой эффективностиобучения истории: важным объявлялись не только сами исторические знания, но иумения применять способы действий, специфические для исторического познания.
И.Я. Лернер обращаетвнимание на существование двух сторон исторического сознания: обыденной инаучно-теоретической. «Историческое сознание достижение всех, оно выражается вразной форме: национального самосознания, политического, экономического,нравственного, эстетического и т.д. Историческое сознание пронизывает всёобщественное сознание как часть его содержания и как метод решения всех еговопросов. Поэтому историческое сознание необходимо всем»[109].
Среди особенностейисторического мышления авторами работ выделялись: умение описать общественноеявление, правильно отобрав характерные для него черты и факты; выяснение причинвозникновения любого общественного явления; стремление к определению условий,сопутствующих историческому явлению и их взаимосвязанности; созданиеприходящего характера всякого исторического явления, и их историческогозначения; осознание многообразия конкретного проявления закономерностейистории; поиск тенденции развития, заложенной в каждом историческом явлении;поиск социальных мотивов, определяющих деятельность общественных групп илиотдельных лиц; интерес к сопоставлению прошлого с настоящим; умение извлекатьиз фактов уроки истории[110].
В.П. Беспечанскийзаключает, что своеобразие исторического мышления выводится из спецификисоциально-исторического познания и особенностей усвоения школьникаминаучно-исторического знания. «Историческое мышление – как вид мыслительнойдеятельности школьников, специфичный для познания ими истории человеческогообщества»[111].
Проблеме историческогосознания присущ интерес и на современном этапе развития методики преподаванияистории. Этому посвящены современные работы П.Г. Постникова[112].,И.А. Зубковой[113]. Историческое сознаниестало рассматриваться как главная цель обучения истории. Были сделаны попыткивыделения его структурных компонентов, основных этапов, форм и функций. Вновьстало возможным обращение к проблеме обыденного сознания или сознания масс инаучно-историческому сознанию, о котором можно говорить лишь со складываниемисторической науки.
Статья И.С. Постниковаявляется логическим продолжением статьи О. Н. Стреловой по проблемеформирования ценностей личности через призму исторического образования. Авторобосновывает свой взгляд на историческое сознание как цель, ценность и результатисторического образования в школе. «Историческое сознание выступает какценность, средство и результат целенаправленного приобщения личности к истории.Являясь личностным образованием, историческое сознание включает познавательное,праксиологическое, аксиологическое отношение человека к историческому прошлому»[114].Познавательное отношение отражает систему взглядов, идей установок личности вотношении исторического прошлого. Праксиологическое отношение определяетсистему способов жизнедеятельности, усвоенных личностью и обеспечивающихвозможность присвоения, сохранения, переработки исторической информации вцелостную историческую индивидуальную картину мира. Аксиологическое отношениевключает в себя присвоенные человеком ценности общества, семьи, окружения.Основными объектами отношений выступают отношение к мирозданию, Вселенной,космосу, к предметному миру, к природе, к знанию. Указанные объекты являютсяоснованиями для формирования ценностей. В процессе образования ценностиобщественного сознания переживаются учеником эмоционально и превращаются вценностные ориентации или ценности индивидуального сознания личности. Этиценности приобретают личностный смысл и становятся ценностными ориентациямиучащихся и являются основным показателем социальной зрелости.
И. Б. Зубкова говорит осуществование феномена «исторической культуры» в рамках общественного сознания.Граница же между ними есть то, что общественное историческое сознание зависимоот прошлого этой культуры, «историческая же культура» – это уже прямой взглядна прошлое этой культуры через призму современности. У «исторической культуры»есть нечто общее с историографией в отношении реальной истории, когда перваяфиксирует не только правдоподобные научные реконструкции прошлого, но итипичные заблуждения, обусловленные вкусами и установками определённой эпохи. Ив этом случае «историческая культура» может служить объектом изучения длябудущих поколений историков, т.к. будет интересна как некоторое «прошлое». Вкачестве первостепенного фактора, влияющего на складывание историческихпредставлений и образов в современных условиях, автор работы делает упор нанатиск СМИ – непрерывного потока информации, который выполняет формирующую,образующую функцию массового исторического сознания. «Правда истории, частоотделённая от нас культурной дистанцией и по этому с трудом воспринимаемаянами, вынуждена постоянно конкурировать с правдой воображения»[115].
Под историческимсознанием современная методическая наука понимает «ценностное отношение кчеловеческому прошлому, систему ориентации в мире, под углом зрения истории,способ рационального воспроизведения и оценивания социумом и личностью движениеобщества во времени. Индивидуальное историческое сознание является результатомприобщения к знанию о прошлом, осмысления прошлого и генерации чувствасопричастности к нему»[116]. Рассматривая какглавную цель образования, историческое сознание, должно выработатьиндивидуальную картину мира. У учащихся должен возникнуть мир «собственнойистории», формирующийся индивидуальными особенностями, интересамипредшествующим опытом, появляется потребность в диалоге и поиске ответа на вопросо своём предназначении и месте в истории[117].
Изучая историю, школьникизнакомятся с событиями, предметами прошлого, с людьми, действовавшими в разныеэпохи. События в общественно-историческом процессе совершаются в пространстве иво времени. Локализация фактов во времени требует от учеников знанияхронологии, а локализация в пространстве – знания исторической географии.События, хронология, историческая география познаются через конкретные,эмоционально окрашенные образы и составляют первый компонент историческогосознания – исторические представления. Уже затем от создания образов обисторических фактах ученики переходят к познанию их внутренней сущности иустановлению взаимосвязи между ними. И таким образом вторым компонентомисторического сознания будут – исторические понятия. В средних классахотношение между фактами раскрываются на эмпирическом уровне. В старших классахзнания поднимаются на более высокий, теоретический уровень. Объяснение сущностиисторических фактов и исторических процессов осуществляется черезсформированную систему понятий, законов и формирования пониманиязакономерностей исторического процесса, что является третьим компонентомструктуры исторических знаний. Глубина и научность познания истории, уровеньсамостоятельности в учебной и практической деятельности зависят от степениосознанного овладения школьниками методологией истории. Методологический подходк явлениям прошлого и настоящего определяет оценочные суждения школьников,формирует их отношение к историческим деятелям и событиям. Это четвёртыйкомпонент структуры исторических знаний.
Постников выделяет триэтапа формирования исторического сознания. На пропедевтическом этапеконструируется историческое образование как система представлений обисторическом прошлом, процесс погружения в сложный противоречивый мир истории,представленный близкими и понятными ребёнку вещами, предметами, традициямисемьи и памятниками города, посёлка, региона. К окончанию начальной школы уучащихся должна быть сформирована готовность к восприятию целостной картинымира. Ученики проходят пропедевтический курс и подготовлены к восприятиюнаучной картины исторического прошлого на трёх уровнях: локальном,национальном, мировом.
На этапе основной школыисторическое образование представляет собой занимательное историческоеописание, создающее условия для понимания исторического процесса и человека каксубъекта этого процесса. Школьники овладевают основными приёмами познанияисторического опыта, они осознают причинно-следственные, временные,пространственные, генетические связи. В качестве содержательного компонента выступаютнаучно-исторические факты, отражающие процесс развития человеческого общества.Ученики овладевают приёмами работы с историческими источниками и источникамиисторической информации, у них формируются индивидуальные способы познанияисторического прошлого.
На завершающей ступениисторического образования даётся целостное объяснение исторического развития наглобальном, национальном и локальном уровнях. Учащиеся овладевают методологиейпознания исторического опыта и приобщаются к общечеловеческим ценностям,которые становятся их ценностными ориентациями, обеспечивающими единствоисторического сознания, эмоции и действия. Можно говорить о возрастныхособенностях формирования исторических образов как части историческогосознания. Если этапы формирования исторического сознания связаны с возрастнымиособенностями школьников, то его уровни являются своего рода итогом.Представленческий (базовый) уровень – это и есть совокупность и системаисторических представлений, готовые оценочные суждения исторических событий иличностей, локализованных в пространстве и времени. На этом уровне формируетсяисторическая картина мира. Понимающий (оптимальный) уровень – это ужеоперирование названными: историческими представлениями и оценочными сужденьями,их понимание, что предполагает мыслительные операции, связанные с познанием историческогоопыта и его присвоением с учётом индивидуальных особенностей учащихся. Наданном уровне будет важным интерес к историческому опыту, формируетсяисторическое мышление. На последнем, высшем уровне ценностно–смысловом(расширенном) – предполагает поведение в различных ситуациях т.е это уже выборстратегий поведения с ориентиром на сложившиеся исторические представления.Выстраивается собственная линия поведения. Таким образом, от заложенногобазового уровня будут зависеть личностные, социальные, нравственные гражданскиекачества[118].
Таким образом, структураисторических знаний школьников включает в себя: исторические понятия,теоретические положения, способы исторического познания и историческиепредставления. Входя в структуру исторического сознания, в свою очередь,исторические образы и являются историческими представлениями. Образы прошлого всознании школьников динамичны и носят индивидуальный характер. Образ напервичном этапе своего формирования значительно отличается от образа на егопоследующих уровнях, т.к в процессе своего формирования дополнятся иосмысляется. Прежде всего, это будет зависеть от многих аспектов: личногожизненного опыта, ценностных установок, современного «потока информации» и т.д.
Учёные выделяют три видаисторических представлений. Это представления: о фактах прошлого: материальнаяжизнь (орудия труда, занятия людей, отрасли хозяйства и т.д),социально-политическая жизнь (об устройстве государства), об историческихдеятелях( полководцы, политические деятели и др.), о событиях военной истории(вооружение, обмундирование, построение войск в битвах), историко-культурнаяжизнь людей (быт, искусство). Об историческом времени ( т.е о соотношенииопределённого исторического факта к определённому времени, показ длительности ипоследовательности исторических событий и явлений) создание представлений обисторическом времени помогает представить поступательный характер развитияобщества. Об историческом пространстве (привязка событий к конкретному местудействия, локализация исторических событий). Пространственные представленияпомогают усвоить причины ряда явлений, например, географическое положениестраны даёт возможность объяснить замысел и ход военных операций, причинырасселения народов[119]. «Если учащиесяусваивают учебный материал, не опираясь на конкретные представления, образы, тоэто ведёт вербализму в обучении. При вербальном обучении исторические фактысообщаются сухо, без раскрытия их значения и влияния на судьбы людей»[120].
Поскольку представления офактах прошлого создаются через зрительное восприятие учениками конкретныхобразов об исторических предметах и картинах общественной жизни, то,следовательно, необходима наглядность в преподавании истории. Для созданияобразов прошлого используются иллюстрации и схемы учебника. Аппликации жепомогают раскрыть сложные факты, вызывающие затруднения у учеников в ихусвоении. Богатый материал содержат учебные картины, ярко показывающиеопределённый исторический сюжет, через яркий эмоциональный рассказ иликартинное описание у школьников складывается адекватный эпохе необходимый запасисторических представлений. Так, учитель, вводя в свой рассказ или описаниедетали элементов быта, труда, конкретизируя излагаемые факты, создаёт ушкольников образ.
Развитие человеческогообщества совершается во времени. Сформировать представление об историческомвремени – это значит выработать у учеников понимание категорий времени (год,век, тысячелетие, период, эпоха, эра); научить их видеть длительность,последовательность событий, т.е. привить навыки работы с хронологией, устанавливатьи прослеживать синхронные связи между событиями и явлениями. Это помогаетуяснить общую картину развития общества, осознать историю как закономерныйпроцесс, развертывающийся во времени, которое необратимо. Так у детей создаютсяобразные представления о длительности исторического времени, о егопоследовательности. Наряду с лентой времени представление о последовательностисобытий создаётся с помощью хронологических таблиц, синхронистических таблиц,календаря событий.
Исторические событияпроисходят не только во времени, но и в пространстве. Создание представлений обисторическом пространстве происходит главным образом посредством историческихкарт: общих, обзорных, тематических. Историческая карта помогает выработать уучащихся представления о пространстве, в котором происходил историческийпроцесс, играет важную роль в систематизации и обобщении знаний, в сознаниисущности происходящих исторических событий и их закономерностей.
Во многом формированиеобразов прошлого будет зависеть от возрастных особенностей учащихся.Исторические представления создаются у учащихся всех возрастов, но степень ихдетализации различна «Создание образов, адекватных эпохе, особенно важно вмладшем и среднем звене учащихся. Здесь должна быть максимальная детализациипри формировании исторических представлений, возникающих в результатевоображения, воссоздающего из элементов знаний исторические картины и образы. Впротивном случае ученики осовременивают прошлое. В их ответах возможны такиефразы: рабы древнего Рима жили плохо, ходили в рваных джинсах; древние грекиплавали на пароходах»[121].
Для достиженияэффективности процесса обучения нужно отчётливо знать, о чём можно и необходимосоздавать исторические представления. Они создаются: о фактах прошлого, обисторическом времени, об историческом пространстве.
Выступая как частьструктуры исторического сознания, исторические образы и представленияформируются под воздействием различных факторов. Можно выделить три фактораформирования исторических представлений учащихся:
· во-первых,постоянное развитие и дополнение исторического образа, отсюда историческийобраз динамичен;
· во-вторых,влияние возрастных особенностей на восприятие;
· в-третьих, этороль массового и научного восприятия исторических событий при формированииисторического образа школьников.
Рассматриваяисторический образ как динамичное явление, следует заметить, что конечныйисторический образ не всегда эквивалентен своему первообразу. Как некоторыйпроцесс – исторический образ претерпевает усложнение. В этом случае данноеусложнение будет зависеть от источников его формирования. Что приводит кпроблеме существования массового и научного исторического сознания.
Выясним, как соотносятсякатегории «культурная память» и «историческое сознание». В контексте проблемысоотношения исторической памяти и исторического сознания Ж. Т. Тощенко ведётречь о том, что среди многочисленных проблем, которые стали волновать населениенашей страны, возросшую актуальность приобрела специфическая формаобщественного сознания и поведения людей, охватывающая знания, понимание иотношение людей к историческому прошлому, его взаимосвязи с реалиямисегодняшнего дня и его возможному отражению в будущем. «Более обстоятельное рассмотрениеэтого феномена позволило сформировать представление об историческом сознании,об исторической памяти, которые оказались весьма устойчивыми характеристикамиобраза жизни людей и которые во многом определяли их намерения и настроения,опосредованно оказывая весьма мощное влияние на характер и методы решенияобщественных проблем. В 1980–1990-е гг. социологи столкнулись с необходимостьютрактовки и такого феномена общественного сознания, как историческая память. Врезультате тщательного, шаг за шагом, исследования ее различных аспектов и формпроявления данное понятие стало учитываться более целенаправленно, болееобстоятельно и постепенно получило как теоретическое обоснование, так иэмпирическую интерпретацию. На этой основе появились первые опыты самостоятельногосоциологического анализа исторического сознания, его противоречивой,специфической сущности, а также особенностей функционирования историческогознания как населения, так и специалистов – историков, в том числе и будущих,т.е. студентов»[122]. Характерной чертойисторического сознания в конце 90-х годов стал отход от идеологических оценок ипризнание роли и значения деятельности той или иной личности без обязательногосоотнесения ее с интересами определенных классов.
Былобы неверно сводить историческое сознание к исторической памяти, столь женеправомерно ставить знак равенства между историческим и общественнымсознанием, поскольку первое – лишь измерение, срез второго. Точно так жеисторическая память, в строгом смысле слова, есть измерение, срез социальнойпамяти: «По существу, общественное сознание приобретает измерение сознанияисторического (в собственном смысле этого слова) только при сопряжении всехмодальностей времени и трансляции статики воспоминания о прошлом и созерцаниянастоящего в динамику целеполагания и предвидения будущего»[123].Историческое сознание непосредственно определяет не только способ фиксацииисторической памяти (миф, эпос, хроника, история), но также ее объем исодержание. Оно основывается на трех принципах. Первый, и наиболеефундаментальный из них – это признание различий между современной эпохой ивсеми предыдущими. Бездумной является убежденность в том, что люди прошлоговели себя и мыслили так же, как и мы. Прошлое – это другая страна. Поэтому влюбом научном исследовании на первый план будут выступать именно отличияпрошлого от настоящего.
Вторымкомпонентом исторического сознания является контекст. «Предмет исследованиянельзя вырывать из окружающей обстановки – это основополагающий принцип работыисторика. Это жесткий стандарт, требующий весьма широких знаний, и часто именноэтим профессиональный историк отличается от любителя»[124].
Третий фундаментальныйаспект исторического сознания – это понимание истории как процесса – связимежду событиями во времени, что позволяет ответить на общий вопрос – как мыпопали из «тогда»в «теперь»? «Исторические процессы порой отмечаются быстрымипеременами, когда сам ход истории ускоряется, например, в период великих революций.Но есть и другая крайность: история как бы останавливается и ее течениеспособен уловить лишь ретроспективный взгляд с высоты прошедших столетий»[125].
Культурная же память какособая символическая форма передачи и актуализации культурных смыслов, являетсякультурносодержательной частью памяти исторической, в свою очередь историческоесознание шире культурной памяти, «оно как бы «разлито», охватывает иважные, и случайные события, впитывает в себя как систематизированнуюинформацию, в основном через систему образования, так и неупорядоченную (черезсредства массовой информации, художественную литературу), ориентация на которуюопределяется особыми интересами личности»[126]. Поэтому немалую роль вфункционировании исторического сознания играет случайная информация, частоопосредованная культурой окружающих человека людей, семьи, а также в известноймере традиции, обычаи, которые несут в себе также определенные представления ожизни народа, страны, государства.
Яном Ассманном быларазработана теория культурной памяти и сформулированы задачи её изучения. Онпровёл принципиальное различие между коммуникативной и культурной памятью.Коммуникативная память мало формализована, она представляет собой устнуютрадицию, возникающую в контексте межличностных взаимодействий в повседневнойжизни. Это «живая память» индивидов и групп о непосредственно пережитом иливозникающая в процессе межпоколенного общения в повседневной жизни. Онасуществует на протяжении жизни всего трёх-четырёх поколений. «Культурнаяпамять» понимается как особая символическая форма передачи и актуализациикультурных смыслов, выходящая за рамки опыта отдельных людей или групп,сохраняемая традицией, формализованная и ритуализированная, она выражается вмемориальных знаках разного рода – в памятных местах, датах, церемониях, вписьменных, изобразительных и монументальных памятниках.[127]
Культурнойпамяти присущи следующие свойства:
Системность. Культурная память основывается назакономерностях функционирования самой культуры, на системе смысловых иценностных связей и отношений. Культурная память – это не набор разрозненныхфактов, соединенных по хронологии или согласно любой отвлеченной концепции.Культурная память – динамический процесс, в котором познание культурынеразрывно соединено с ее самопознанием (культура познает самое себя), то естьв культурной памяти знание слито с пониманием, культурная память не толькохранит, но способна хранить именно потому, что она объясняет то, что хранит.Культурная память является воплощением единого знания в семантическом,ценностном и функциональном аспектах.
Аксиологичность. Культурная память ценностна, поэтомуона отторгает те факты, ту информацию, которые лишены ценностного содержания.Культурная память иерархична, она задает систему ценностных ориентиров(например, образцы и модели поведения) на основе иерархических связей иотношений и, вследствие этого, способна применять эту систему в реальности.
Интегративность. Культурная память не может бытьзамкнута в какой-либо одной сфере, ибо оперирует ценностями и смыслами, то естьтем, что находится «над» отдельными фактами и явлениями. Культурная памятьспособна обнаружить философский и мировоззренческий потенциал любогопредметного знания; культурная память принципиально стремится к пониманиюединства мира, поэтому каждый факт, оказывается, вписан во множествоценностно-смысловых контекстов.
Познавательнаяактивность, проективность. Культурная память обуславливает мотивацию познавательной илюбой созидательной деятельности человека. Только человек, обладающийструктурированной культурной памятью, способен созидать культурную историю.Культурная память открыта в прошлое и будущее, это проективное знание, ибо оносоединено с пониманием. Культурная память функциональна, ибо она позволяетпознавать историю (в широком понимании этого слова) и ориентироваться всовременной реальности на основе знания механизмов смыслового и ценностногопорождения, заложенных в самой культуре, а не изобретенных и описанныхотвлеченно теоретически. [128]
Что же касаетсякультурной памяти, то она есть – «смысл». «Это определенным образомсфокусированное сознание, которое отражает особую значимость и актуальностьинформации о прошлом в тесной связи с настоящим и будущим. Культурная память посути дела является выражением процесса организации, сохранения и воспроизводствапрошлого культурного опыта народа, страны, государства для возможного егоиспользования в деятельности людей или для возвращения его влияния в сферуобщественного сознания». Стоит обратить внимание на то, что культурная памятьпо аналогии с исторической памятью не только актуализирована, но и избирательна– она нередко делает акценты на отдельные культурные исторические события,игнорируя другие. Такие актуализация и избирательность в первую очередь связанысо значимостью исторического знания в культуре и культурного историческогоопыта для современности, для происходящих в настоящее время событий и процессови возможного их влияния на будущее. В этой ситуации культурная память как иисторическая память нередко персонифицируется, и через оценку деятельностиконкретных исторических деятелей культуры формируются впечатления, суждения,мнения о том, что же представляет особую ценность для сознания и поведениячеловека в данный период времени.
Соотношение культурнойпамяти с историческим сознаним можно рассмотреть на проблеме кризисаисторической памяти, который наступает при столкновении исторического сознанияс опытом, не укладывающимся в рамки привычных исторических представлений, чтоставит под угрозу сложившиеся основания и принципы идентичности. В зависимостиот глубины и тяжести кризисов и определяемых этим стратегий их преодоления Л.П.Репина и описывает следующую типологию кризисов: нормальный, критический икатастрофический, Нормальный кризис – может быть преодолен на основевнутреннего потенциала сложившегося исторического сознания с несущественнымиизменениями в способах смыслообразования. Критический – ставит под сомнениевозможности воспринимать и адекватно интерпретировать прошлый опыт,зафиксированный в исторической памяти, в соответствии с современнымипотребностями и задачами, которые ставят перед собой субъекты. В результатепроисходят коренные изменения в историческом сознании, по сути, формируется егоновый тип. Следствием этого становится изменение исторической памяти в процессене только формирования новых способов смыслообразования, но и измененияоснований и принципов идентификации, а также ментальных форм сохраненияисторической памяти. И, наконец, катастрофический кризис, который препятствуетвосстановлению идентичности, ставя под сомнение возможность историческогосмыслообразования в целом. Такой кризис выступает как психологическая травмадля субъектов, которые его пережили. При таком кризисе пережитый опытвоспринимается как катастрофа, поскольку он не может быть с точки зрениясубъектов наделен каким-либо смыслом. Отчуждение «катастрофического опыта»путем замалчивания или фальсификации не решает проблемы: он продолжает влиятьна современную реальность, а отказ учитывать его сужает возможности адекватнойпостановки целей и выбора средств их достижения[129].
Несмотря на существованиев современной литературе достаточно обширной терминологии связанной с память вобщем смысле и подходов к интерпретации «культурной памяти», можно дать еёследующее содержательное определение – это особая символическая форма передачии актуализации культурных смыслов, выходящая за рамки опыта отдельных людей илигрупп, сохраняемая традицией, формализованная и ритуализированная, она выражаетсяв мемориальных знаках разного рода – в памятных местах, датах, церемониях, вписьменных, изобразительных и монументальных памятниках. Культурной памятиприсущи следующие функции – системности,которая основывается на закономерностях функционирования самой культуры, насистеме смысловых и ценностных связей и отношений;аксиологичности, информациялишённая смысла просто отторгается, задаётся система ценностных ориентиров(например, образцы и модели поведения); интегративности,когда каждый факт, оказывается, вписан во множество ценностно-смысловыхконтекстов; познавательной активности,проективности, культурная память обуславливает мотивациюпознавательной и любой созидательной деятельности человека. При соотношении систорическим сознанием, которое в широком смысле представляет собойсовокупность идей, взглядов, представлений, чувств, настроений, отражающихвосприятие и оценку прошлого во всем его многообразии, присущим и характерномкак для общества в целом, так и для различных социально-демографических,социально-профессиональных и этносоциальных групп, а также отдельных людей,культурная память, выступает как – «смысл». Это определенным образомсфокусированное сознание, которое отражает особую значимость и актуальностьинформации о культурном прошлом в тесной связи с настоящим и будущим.
Культурная память, всущности, организовывает, сохраняет и воспроизводит прошлый культурный опытнарода, страны, государства. Функционирование исторического сознания большеопределяет случайная информация, часто опосредованная культурой, окружающихчеловека людей, семьи, а также в известной мере традиции, обычаи, которые несутв себе также определенные представления о жизни народа, страны, государства.
2.2 Образ Н.М. Ядринцевав исторических исследованиях
Характеризуя научнуюлитературу о Н.М. Ядринцеве разделим ее на несколько групп: 1) общие труды поистории Сибири; 2) работы по историографии Сибири; 3) работы посвященные историиобластничества; исследования биографического характера о лидерахобластничества.
В третьем томефундаментального издания «История Сибири», изданного в 1968 г. содержится достаточно подробная характеристика лидеров областнического движения: Н.М.Ядринцева, Г.Н. Потанина, С.С. Шашкова. Основываясь на материалах их переписки,анализе публицистических и научных работ прослеживается эволюция взглядовлидеров сибирского областничества, выявляется исторический контекстактуализации их идей. В числе причин активизации сибирской интеллигенцииназывается борьба за распространение на Сибирь судебной и земской реформ,отмену ссылки, решение вопроса об открытии университета в Томске и некоторымиизменениями в устройстве ссыльных. Само движение ещё не называетсяобластничеством, но подчеркивается его связь с народническим влиянием: «Сибирскоеобщественное движение поднимается на высшую ступень в результате пополнения егорядов революционными народниками»[130]. Наметившиеся разброд ишатания внутри движения выразились в эволюции взглядов Н.М. Ядринцева. Ониздаёт свою книгу «Сибирь как колония», являясь своего рода программой,манифестом сибирского общественного движения. Таким образом, в первой коллективноймонографии по истории Сибири Н.М. Ядринцев рассматривался как один изучастников общественного движения в Сибири, известный сибирский публицист иисследователь. Однако номинация «областник» широко употребляющаяся по отношениюк герою нашей выпускной квалификационной работы в современных исследованиях, вданной работе не использовалась при описании его жизни и деятельности.
Остановимся на общих работахпо историографии Сибири, в которых предпринимался анализ воззрений сибирскихобластников.
Базовым трудом поисториографии Сибири является работа В.Г. Мирзоева. Автор рассматриваетзарождение и развитие исторических знаний о Сибири и превращение их в науку, атак же рисует картину борьбы идей и направлений. Областничество характеризуетсякак «общественное», «оригинальное явление» в истории Сибири, возникновениекоторого предопределил экономические, политические и культурные факторысибирской жизни. По мнению историографа, Сибирь, ограничивалась ролью сырьевогопридатка, её функции сводились к снабжению первичными материалами промышленныхпредприятий центра. Экономически это приводило Сибирь в положение, как сталиговорить тогда, «богача в лохмотьях»[131]. М.Б. Шейнфельдконкретизирует, что «среди сил исторического развития областники выдвигалиестественно-географические условия»[132].
С точки зрения В.Г.Мирзоева, впервые с мыслью о сибирских нуждах выступил П.А. Словцов, провозгласивший«сибирский патриотизм» как принцип прогресса восточной окраины. Среда, вкоторой возникло областничество, состояла из студенческой молодёжи,образовавшей сибирское землячество. Это были типичные разночинцы – выходцы изразных сословий, еле-еле сводившие концы с концами с помощью случайныхзаработков в столицах. Первые импульсы свободного знания и гражданственностиэти молодые люди получили ещё у себя на родине, в Сибири, от престарелых ужедекабристов и сосланных петрашевцев. Определяя мировоззренческие идеи,оказавшие влияние на областническую идеологию, Мирзоев писал о воздействиипропагандистского течения в народничестве П.Л. Лаврова и Н.К. Михайловского.Окончательное оформление их мировоззрения произошло в результате знакомства слекциями и работами Н.И. Костомарова и особенно А.П. Щапова. Действия областников,в интерпретации В.Г. Мирзоева, практически сводились к критике политики вотношении Сибири, пропаганде областнических идей и просветительству. Впоследствии, областничество вылилось в поход за культурное преобразование края.
В работе поисториографии Сибири Л.М. Горюшкин отмечал, что в своём базовом труде «Сибирькак колония» Ядринцев предложил программу демократических преобразований,которая предусматривала основание университета и развития просвещения каксредство прогресса и создания интеллигенции, введения земства и гласного суда,настаивая на решении чисто сибирских вопросов[133].
Таким образом, врассмотренных трудах по историографии Сибири, исследователи фокусировали свойвзгляд на факторах областнической теории и её места в контексте развитияСибири. Деятельность Н.М. Ядринцева определялась в качестве главного идеологаобластнической теории.
Работы, посвящённые историиобластничества, отличаясь по времени своего создания подвержены идеологическимустановкам, имеют отдельные, конкретные цели своего исследования. Необходимоиметь в виду, что большая часть специалистов, касавшихся областническойпроблематики, специально ей не занимались и в свои представления об этомсложном и многослойном явлении общественно-политической и культурной жизнирегиона формировала или на основе отдельных публикаций областников, пусть дажефундаментальных, не учитывая времени их появления и произвольно распространяясодержащиеся в них выводы и характеристики на всю историю областничества, илизаимствуя эти выводы и положения у предшественников сообразно собственнымвкусам.
Кроме того, литературапо данной теме отличается наличием большого числа односторонних, противоречивыхи неточных суждений, а так же значительных лакун в исследовательском поле.
Интерес к историиобластничества возник первоначально ещё в среде самих сторонников движения и ихсоюзников. Первые попытки осмыслить отдельные этапы областнической историипредпринимаются Г. Н. Потаниным, по его мнению, на протяжении всей своейдеятельности областничество имело исключительно культурнический и либеральныйхарактер[134].
С середины 1920-хсмещаются акценты: движение начинают квалифицировать как политическое исепаратистское с самого момента его зарождения осуществляются попыткирассмотреть областничество с идеологических позиций. В таком русле возникают расхожденияв видении этого феномена.
Мы солидарны с выводомавторитетного современного исследователя областничества М.В. Шиловского о том,что для историографии советского периода бала свойственна эклектика приопределении партийной принадлежности лидеров областничества, во многом такжевыдерживался двойной стандарт, когда актив движения подавался, с одной стороны,с безупречной репутацией учёных-подвижников, а с другой с либеральной позициейобщественных деятелей, пришедших в конце своего жизненного пути в лагерьконтрреволюции[135].
Принципиально ситуация неменялась до конца 1980-х гг., когда достаточно интенсивно начинает изучатьсяистория организаций различных политических партий в Сибири, а с другой стороныпрактически прекращается изучение деятельности большевиков. При изученииобластничества М.Г. Сесюнина настаивала на определении его как движения либерально-буржуазного[136]. Она, в частности, писала: «Платформа Ядринцева неотличалась от платформы правого либерального лагеря, провозглашённого ещё в 1860-егг., мирный процесс и отрицание революционной борьбы, выступившего занезначительные изменения в социальном и политическом строе России»[137].Вопреки многим авторам, которые сближают идеи областничества и егопредставителей с революционерами-демократами, она доказывает, что это идейноенаправление не было таковым, его нельзя сближать с народничеством. Вместо того,чтобы пытаться содействовать общей идее, областники решали сначала свои задачина местах.
Другие исследователи,например, В.Г. Мирзоев, настаивали на эволюции областничества от революционнойдемократии к буржуазному либерализму, объявляя его частью российскогообщественно-политического движения данного времени[138].М.Б. Шенфельд видел своеобразие движения в специфике взаимоотношений егосторонников с кадетами (не сливались сними, но и не противостояли им)[139].В.К. Коржавин характеризует условия возникновения «областнической идеи»,выясняет, как выражена данная идея в трудах её главного «автора» – Н.М.Ядринцева[140].
Он приходит к тому, чтообластничество возникает в начале 1860-х гг. XIX в. как идеология небольшой части передовой сибирскойинтеллигенции – «местный патриотизм». Он связывает его возникновение с началом«пробуждения» окраин, вызванное потребностями их дальнейшего экономического иобщественно-политического развития. Первым его глашатым стал историк П.А.Словцов. Его поддержали некоторые другие интеллигенты. Наиболее виднымипредставителями начавшегося движения выступали Г.Н. Потанин, Н.М. Ядринцев и С.С.Шашков. По мнению Коржавина, областники исходили из идеи противопоставленияСибири «как целого» Центральной России и выделяли «местные задачи». Они в тожевремя не считали это «целое» единым. Выделив «сибирские интересы», областникивыделяли и «сибирские задачи», к решению которых призывали местное общество.
По мнению Коржавина,областничество как идейно-политическое течение не было однородным. Его нельзярассматривать как нечто однородное. В.К. Коржавин выделяет следующую егопериодизацию. 1) 1860-1890 гг. – демократический период; 2) 1900-1916 гг. –период буржуазно-либеральный; 3) 1917 – 1920 гг. – переход областников к союзус контрреволюцией[141].
В интерпретации В. К.Коржавина, областническая теория Ядринцева сводилась к тому, что «любое государствопредставляет собой совокупность областей (провинций), имеющих свои, местныеинтересы. Эти интересы определяются единством географических, этнографических,культурных и других условий. Жизнь общества, государства – это жизнь егочастей, и только развитие этих частей является источником развития целого.Иначе говоря провинциям должна быть предоставлена возможно большаясамостоятельность; это позволит им решить «местные вопросы», обеспечит ихразвитие, а значит послужит и к благу всего общества »[142].
Коренным образомисториографическая ситуация меняется с конца 1980-х гг. На принципиально новомуровне продолжается разработка биографий идеологов и активных участниковдвижении; появляются первые обобщающие исследования; наконец само областничествостаёт предметом библиографического изучения.
Анализируя историюсибирского областничества конца 50-х – 60-х гг. XIX в. М. В. Шиловский ставит вопрос: «Кто такие областники, какпришли они к осознанию основополагающей идеи своего движения – проблемевзаимоотношения России и Сибири?». Он отмечает, что сибирские областники вконце 50-х – 60-х гг. XIX небыли первыми в постановке актуальных вопросов социально-экономического икультурного развития региона, составивших основу их программы. Целый ряд её аспектовбыл поставлен и начал основываться сторонниками просветительского движения русскойобщественной мысли Словцовым, декабристами, представителями кружка красноярскойинтеллигенции 1820-х – начала 1830-х гг., в том числе и первыми русскимиутопическими социалистами – петрашевцами. Особенность областничества заключаетсяв том, что наибольшее внимание его идеологов обращалось на обоснованиеспецифического положения Сибири и её места в революционном процессе. Им былиприсущи те же черты мировоззрения, совпадали и формы пропагандистской работы[143].Областников по праву можно считать родоначальниками концепции регионализма применительнок российским условиям. О Николае Михайловиче он замечал: «во многом благодарясвоей титанической деятельности, Ядринцев стал главным идеологомобластничества, принимая во внимание примерно триста его публикаций в«Восточном обозрении» и экспедиций»[144].
Сибирскаяисследовательница Е.А. Дегальцева видит в областничестве сторонников областнойцентрализации, развивающих просветительские идеи: строительство университета,учреждений[145]. Начиная с 1860-х гг. речьидёт о независимых организациях, которые охватили все стороны общественнойжизни – образование, науку, искусство, благотворительность, сельское хозяйство.В них объединялись люди самых разных профессий, ими двигало желание защититьсвои гражданские интересы, внести свою лепту в реформирование общества.Открытие университета привело бы к образованию в Томске единого научного икультурного центра, позволило бы немногочисленную сибирскую интеллигенциюсосредоточить в одном городе[146].
В работахомского историка М.В. Ремнева[147] поставлен вопрос об истокахформирования мировоззрения Н.М. Ядринцева, о мировоззренческих и научныхпредпосылках формирования взглядов областников. Период оформления идеологиисибирского областничества заняимает почти пятнадцать лет — с начала 60-х досередины 70-х годов XIX в. За это время ведущие теоретики областничества Н.М. Ядринцеви Г.Н. Потанин успели окунуться в студенческое движение в Петербурге, активнопропагандировали свои взгляды в газетах, журналах и открытых выступлениях в самойСибири, стали главными фигурами в знаменитом процессе «сибирских сепаратистов» 1865 г. в Омске. Основой областнической теории стал собственно российский опыт, стихийно пробуждающийв среде сибирской интеллигенции местный патриотизм, эмоциональное восприятиевсевозможных проявлений неравноправия в отношениях центра и окраины.Значительным было воздействие на областников господствующих в то время в русскомосвободительном движении народнических идей А.И. Герцена и Н.Г. Чернышевского,анархо-федералистских представлений М.А. Бакунина, земско-областной теории А.П.Щапова, исторических сочинений Н.И. Костомарова и даже вольнолюбивой поэзииТ.Г. Шевченко. В числе идейных предшественников обычно называют также ссыльныхдекабристов и петрашевцев, первого сибирского историка П.А. Словцова и др.
Барнаульские историки М.Г.Колокольцев и В.А. Должиков рассматривают областничество как некий сибирскийкомпонент в русском народничестве. ««Хождение в народ» начала 1860-х гг. ипоследующая просветительская деятельность областников является региональнойсоставляющей и даже прототипом аналогичного всероссийского движения»[148].Колокольцев, исследуя особенности раннего народничества, приходит к тому, что внароднической идеологии главной целью было – созыв Земского собрания,возможность прогрессивного развития России через добровольное и постепенноепреобразование общины в элемент гражданского общества, а образование обществадолжно лишь способствовать этому. Народники-областники вместе с политическимидеятелями народнического движения считали необходимым требованием открытиеУчредительного собрания, Земского собора, равенства центра и провинции,выдвигали идеи консолидировать общество. Сторонники этого движения выступали заразвитие культуры и образования, а главную свою задачу видели в формированиикадров интеллигенции. Поэтому «сибирское областничество есть региональнаяразновидность народнического движения»[149].
««Хождение в Сибири» естьпрототип аналогичного всероссийского движения»[150],а стратегия поведения областников соответствует народнической, заключает В.А.Должиков. Он, в частности, замечает: «Г.Н. Потанин, А.П. Щапов, Н.М. Ядринцев идругие областники не являлись сторонниками бессмысленного отделения Сибири отметрополии, во что бы то ни стало. Скорее наоборот они выступали заполноправную автономию и политическую равноценность всех областей в составеобщенациональной, единой федерации. Полноправно считать сибирскоеобластничество как идеологию региональным вариантом общерусскогодемократического (народнического) федерализма»[151].
Современные исследования обращенына изучение специфических проявлений областничества. Например, К.В Анисимов рассматриваетобластничество в контексте развития сибирской литературы и поэтики второйполовины XIX в. Он так оценивает вкладобластников в развитие сибирской литературы «Благодаря деятельности областниковидея словесности обрела свой вид. До этого были лишь разрозненные попыткиэнтузиастов, а их следствием, автомизация литературного процесса. Данныйпроцесс в территориальном отношении локализировался в границах небольших«культурных гнёзд», а в хронологическом – определял время «взлётов» и шедшиевслед годы немоты»[152]. В рамках развитиялитературной традиции Сибири Ядринцевым и Потаниным была привнесена новая категория– областного патриотизма. К.В. Анисимов пишет о «народно-областном типе»поведения областников. Он исходит из идеи выстраивания ими осмысленнойбиографии, концептуальность которой напоминает литературный сюжет. Историк приходитк тому, что биографические мотивы, связанные с жизнеустроительством сибирскихинтеллигентов, воздействуют на сюжеты их текстов и во многом определяют пафослитературно-критических оценок современников. Яркий пример тому – совместныйроман Потанина и Ядринцева «Тайжане», где главный герой Вавыкин наделёнавтобиографическими чертами, и в одном из вариантов сюжета герой изображаетсявозвращающимся «на родину после разных приключений»[153].Герой романа – не просто молодой человек со смутными областными «инстинктами»,он наделён чертами идеолога. Анисимов, таким образом, заключает, что стремлениевыработать свой биографический сценарий в 50–60-х гг. XIX в., присуще многим областникам[154].Таким образом, произведённый историографический обзор даёт основания утверждатьоб отсутствии обобщающих работ по истории сибирского областничества инеравномерности изучения её отдельных периодов и заключает, что образ Ядринцевав данного рода литературе трактовался неоднозначно.
Обратимся кхарактеристике биографических исследований, посвященных лидерам областничества.
В дооктябрьскойисториографии книга Б. Глинского, пожалуй, самая первая работа, дающаяцелостное представление о жизненном пути Николая Михайловича[155].Автор даёт подробные сведения о биографии публициста, уделяет большое вниманиеего публицистической деятельности, работе в разных изданиях, отношению его кразличным вопросам, касающихся тюремной реформы, строительства университета вСибири, инородческого населения в Сибири.
Рассказы о жизненном путилидеров областников возникают первоначально в среде их ближайших друзей исоратников. Изначально это были очерки-некрологи – своеобразные обзорыжизненного пути сибиряков, внесших определённый вклад в формирование идеологиии практики областничества. Значительное количество публикаций касалосьбиографии рано ушедшего из жизни Николая Михайловича. В таких очерках ипубликациях образ Ядринцева наделён эмоционально-психологическимихарактеристиками. Люди, писавшие о нём основывались на собственныхвоспоминаниях и впечатлениях о Николае Михайловиче. Мы встречаем яркие и живыеобразы Ядринцева, выраженные при помощи таких слов-репрезентантов как «блестящийоратор», «обладающий любящим и нежным сердцем», «готовностью к неустаннойработе на пользу родного края», «деятельный сотрудник».
Дооктябрьские авторы биографийЯдринцева М.К. Лемке[156], В.И. Семевский[157]характеризуют Николая Михайловича как «областника федералиста», «проповедникавысшей гуманности», «патриота Сибири», «талантливого областника-сибирофила». М.К.Лемке пишет, что народничество не захватило Николая Михайловича, самое главноетечение общественной мысли 1870-х гг. не влияло на его взгляды, так как надругих его современников. Оно прошло мимо него.
В работах советскиеисториографов биография Ядринцева рассматривается в контексте развитияобластнической теории. С.Ф. Коваль[158], В.Г. Коржавин[159]видят в нём революционера-демократа. Н. Степанов пишет о том, что важную позициюв областничестве занимали народнические элементы, а «Ядринцев являлсясоциалистом народнического толка»[160]. Г. Круссер – номинируетЯдринцева как представителя либеральной буржуазии[161].
Из числа современныхисториков, например, И.Г. Чередниченко рассматривает образ Николая МихайловичаЯдринцева в качестве публициста, редактора, автора стихотворений, литературно-художественныхпроизведений. Как организатор провинциальной печати Ядринцев внёс значительныйвклад и повлиял на русскую публицистику. И тексты публициста авторхарактеризует с точки зрения их просветительского значения, кроме того, даётполнейшую библиографию его работ. Историк считает важным определитьпрогрессивность устремлений Ядринцева для общества. Он делает заключение, что«в его программе были вполне демократичные положения: отмена уголовной ссылки вСибирь, хозяйственное развитие края, открытие университета, воспитаниеинтеллигенции, организация переселения крестьян в Сибирь с наделением ихземлёй, гражданские свободы»[162].
Анализируя всюпривлечённую историческую литературу можно выделить как минимум три аспектаформирования образа Н. М. Ядринцева.
В литературе, посвящённойистории областничества, образ Ядринцева интерпретируется как главного идеолога илидера областничества. Этот образ наделяется соответствующими характеристиками:«федералист», «автор областнической идеи», «народник-областник». В числеидейных предшественников обычно называют ссыльных декабристов и петрашевцев,А.И. Герцена, М.А. Бакунина.
Первые работы,посвящённые биографии Николая Михайловича Ядринцева, были написаны ещё в конце XIX в. его современниками и ближайшимидрузьями, такие биографические сюжеты были составлены на основе личныхвоспоминаний о Н.М. Ядринцеве и определённое место в их творчестве занимали очерки-некрологи– своеобразные обзоры жизненного пути сибиряка. Работы написанные в ХХ в. определяютНиколая Михайловича как «публициста», «редактора», «автора стихотворений,литературно-художественных произведений», «организатора провинциальной печати».
2.3 Н.М. Ядринцев вмассовом сознании потомков
В качестве источников дляреконструкции образа Н.М. Ядринцева в культурной памяти сибиряков былипривлечены источники:
1) Материалыанкетирования школьников, студентов и взрослого населения г. Новосибирска.
2) «Места памяти» Н.М.Ядринцева в городах Сибири: улицы, проспекты, библиотеки, выставки,литературные чтения.
3) Периодическая печать:газеты – «Вечерний Новосибирск», журналы – «Алтай», «Земля сибирская,дальневосточная»,
4) Интернет-ресурсы:сайты государственных библиотек и биографические словари, региональные сайтыкраеведческого направления, литературные сайты.
Материалы анкетирования.Основной задачей на данном этапе работы явилось выявление представлений иоценочных суждений жителей Новосибирска (старших школьников, студентов,взрослого населения) о Н.М. Ядринцеве, а так же интерпретация существованиятаких представлений.
Работа включала следующиеэтапы:
1. Анкетирование потрём возрастным группам: старшие школьники, студены, взрослые;
2. Занесениерезультатов опроса в таблицу;
3. Анализ иинтерпретация результатов;
Всего было опрошено 115человек. Школьники: 30 человек, студенты: 42 человека, взрослые: 43 человека.
Вопрос школьники студенты взрослые 1.Можноли сказать, что история ваша профессия или является интересом? 23 человека ответили, что им интересна история;7-историей не интересуются. 20 человек ответили, что история является для них интересом или увлечением, ещё 12 человек, что «историк» их профессия;10 человек заявили, что история им не интересна. Интерес к истории проявляют 23 человека из опрошенных, из них для 7 — история является профессиональным компонентом; 13- историей не интересуются. 2.Известен ли вам Н.М. Ядринцев? что Вы слышали о нём? 26 человек не знакомы с личностью Н.М. Ядринцев, 4 – слышали на Истории Сибири о нём. 10 человек, кому интересна история слышали о Н.М. Ядринцеве, знакомой оказалась улица Ядринцевская; 12 человек, чья будущая профессия связана с историей, студенты исторического факультета – слышали о Ядринцеве, как о историческом деятеле Сибири. 7 человек кто интересуется историей, люди пенсионного возраста, слышали о Ядринцеве; 5 человек чья профессия связана с историей назвали Ядринцева – «деятелем областничества». 3.слышали ли когда-либо об областничестве? Нет – 30 человек
Да – 13 человек
Нет – 29 человек
Да – 15 человек
Нет – 28 человек 4.Известны ли вам Г.Н. Потанин, С.С. Шашков?
Да – 2 человека
Нет — 28
Да – 15 человек
Нет – 27 человек
Да – 17 человек
Нет – 26 человек 5.Назовите трёх известных исторических деятелей Сибири Мэр Новосибирска Губернатор области, Ермак Герои Великой отечественной Войны Герои Великой Отечественной Войны, Покрышкин, Ядринцева назвали 5 человек.
Первый вопрос анкеты былнацелен на выявление интереса к истории среди населения Новосибирска.Опрошенным предлагалось определить собственный интерес к истории какпрофессиональный, либо как увлечение. На вопрос «Является ли история вашейпрофессией или интересом?», 23 школьника ответили, что им интересна история; 7опрошенных, историей не интересуются. Такой результат даёт основаниепредположить, что у большинства современных старших школьников сохраняетсяинтерес к истории.
Среди студентов разныхспециальностей из 42 опрошенных, 20 человек ответили, что история является дляних интересом или увлечением, ещё 12 человек ответили, что «историк» ихпрофессия; 10 человек заявили, что история им не интересна. Таким образом, наэтапе высшего образования интерес к истории по-прежнему сохраняется.
Взрослое население, приответе на данный вопрос, во многих случаях заявляло о том, что историянравилась в школе и некоторый интерес сохраняется в настоящее время. Из 43опрошенных интерес к истории проявляют 23 человека, из них для 7 – историяявляется профессиональным компонентом; 13 – историей не интересуются.
Второй вопрос анкетыпозволил выяснить осведомлённость жителей города о личности Н.М. Ядринцева,выявить имеющиеся образы сибиряка в культурной памяти. На вопрос «Известен ливам Н.М.Ядринцев? Что Вы слышали о нём?» 26 школьников оказались не знакомы сличностью Н.М. Ядринцева, 4 человека слышали о Н.М Ядринцеве на уроках «ИсторииСибири».
Среди опрошенныхстудентов для 10 человек знакомой оказалась улица Ядринцевская, названная вчесть Ядринцева. 12 человек, чья будущая профессия связана с историей – студентыисторического факультета – слышали о Н.М. Ядринцеве. Опрошенные оказалисьготовы рассказать о Н.М. Ядринцеве как о историческом деятеле Сибири. 22студента были не готовы дать ответ на этот вопрос.
Взрослое население – 7 человеккто интересуется историей, люди пенсионного возраста, слышали о Ядринцеве; 5человек, чья профессия связана с историей, назвали Ядринцева – «деятелемобластничества». В целом образ Н.М. Ядринцева среди взрослого населения (чьяпрофессия не связана с историей; люди пенсионного возраста) сводился кследующим оценочным суждениям: «областник», «деятель областничества в Сибири»,«улица такая – Ядринцевская». Г.Н. Потанин, С.С. Шашков – «его сподвижники»,«часто слышал о них», «фамилии их всё время на слуху». «Областничество – есть исейчас»; взрослое население (чья профессия связана с историей) однозначноопределяли «Ядринцев, Потанин – защитники Сибири», «областники».
Третий вопрос анкетыпозволил выявить информированность жителей города об областничестве. Ответы наданный вопрос носили, пожалуй, самый неоднозначный характер. Школьникиотвечали, что никогда не слышали о таком явлении. Из чего можно предположить,что все слышавшие о Н.М. Ядринцеве школьники на уроках, и названной в честьнего улице, не слышали об областничестве, не соотносят Ядринцева собластнической теорией. Лишь 13 человек студентов, исторической специальностислышали об областничестве и областнической теории, 29 студентов большеполовины, никогда не сталкивались с таким явлением. Среди взрослых ответы поделилисьследующим образом: 28 человек ни чего не слышали, 15 человек (работникибиблиотек, музеев, люди пенсионного возраста) слышали либо читали обобластничестве, и были готовы вести разговор на эту тему. Кроме того, былиготовы рекомендовать литературу по этому вопросу, раскрыть сущностныехарактеристики этого движения. В контексте данного вопроса, опрашиваемыеговорили о том, что данное явление – областничество, имеет место быть и всовременной действительности.
С помощью четвёртого вопросапредполагалось выяснить информированность опрошенных об основных лидерахобластнической теории. Г.Н. Потанин, С.С. Шашков оказались малоизвестными средишкольников и студентов, в частности ответы сводились к тому, что о этих людяхслышали, но затрудняются вспомнить контекст упоминания. 17 человек взрослыхдали ответ, что для них данные фамилии являются знакомыми: «Потанин, Шашков –сподвижники Ядринцева», «часто слышал о них», «фамилии их всё время на слуху».
Последний вопрос анкетыбыл нацелен на выявление представлений у жителей города об известных иисторических деятелей Сибири. Вопрос назвать известных исторических деятелейСибири, явился, пожалуй, самым затруднительным, следовало назвать ужеконкретные фамилии. Среди школьников самым популярными оказались ответы: Мэргорода Новосибирска – В. Городецкий, Губернатор Новосибирской Области В.Толоконский, завоеватель Сибири – Ермак. Во многом школьники исходили из своеголичного жизненного опыта, последних событий – выборов мэра горда. Средистудентов были названы фамилии: Покрышкин, Гарин – Михайловский, Ермак.«Ядринцев, тоже кто-то исторический». Среди взрослых популярными оказалисьответы: герои Революции, Великой Отечественной Войны – О.Жилина, Костычев,Д.Ковальчук, О. Дундича, Б.Богатков, Покрышкин, именем которых названы главныеулицы Новосибирска, Ядринцева – назвали 5 человек
«Местапамяти»: улицы и переулки. Барнаул – место смерти Н. М. Ядринцева и именно вэтом городе наибольшее число «мест памяти», связанных с образом Н. М.Ядринцева. Он прожил в Барнауле всего несколько дней в 1894 г. и 7 июнязакончил свои дни в этом городе. Почитатели его таланта поставили в 1904 г. намогиле Николая Михайловича (Нагорное кладбище) памятник на гранитном пьедесталес надписью «Сибиряки – писателю-публицисту». Бюст из бронзы был отлит по моделискульптора Сибирякова, а стеллу и сам саркофаг спроектировал архитектор Шулев.Памятник простоял до 1936 г., после чего почти весь был отправлен напереплавку. В 1956 г. крайком КПСС постановил восстановить скульптуру – на этотраз её отлили из алюминия, в момент создания краевой выставки достиженийнародного хозяйства на территории парка надгробие было отреставрировано, а бюстфактически заново создал барнаульский художник С.Ф. Черепенников. В последниегоды бюст Н.М. Ядринцева неоднократно похищался. В 2000 г. бюст был изготовлен вновь скульптором Л.В. Рублевой и 12 августа 2000 г. установлен на могиле Н.М. Ядринцеве. Согласно Генерального плана г. Барнаула на переулке Ядринцевав конце 1980-х – начале 1990-х гг. началась интенсивная застройка малоэтажнымижилыми домами. Особенно сильно изменился переулок в последние годы. Наряду состарыми русскими избами соседствуют высотные многоэтажные дома. Улицапреобразилась до неузнаваемости. В остальном, все традиционно – магазины,лечебно-профилактические учреждения, детские сады, филиал центра детскоготворчества Центрального района, библиотека.
В городеОмске одна из улиц с дореволюционных времен носила имя Ядринцева (между ул. 10лет Октября и Лермонтовской, в районе современного музыкального театра). В 1991 г. в рамках юбилейных мероприятий, посвященных памяти Николая Михайловича Ядринцева, Омскийгосударственным университет и Омский историко-краеведческий музей провелинаучно-практическую конференцию и открыли памятную доску на здании бывшегодворца генерал-губернатора.
ВНовосибирске, в самом центре города, тоже есть улица имени Николая Михайловича– Ядринцевская и считается одной из самых старых улиц города. Однако нам неудалось выяснить историю, связанную с присвоением этой улице имени лидерасибирского областничества.
Библиотеки и литературныечтения. Центральная городская библиотека им. Н.М. Ядринцева один из крупнейшихинформационно-библиографических и культурных центров города Барнаула. В еесобрании свыше 114 тыс. экземпляров, репертуар периодических изданий составляет220 наименований. Ежегодно библиотека обслуживает 8 тыс. пользователей. Напротяжении многих лет бережно собирает и хранит ЦГБ документальные источники,связанные с жизнью и деятельностью Н. М. Ядринцева. Ядринцевский фондбиблиотеки немногочислен, но уникален по своей значимости – это редкие книги,копии ценных архивных документов, писем, фотографий. На книжной выставке представленытруды Н.М. Ядринцева, биографические материалы, исследовательские работы,связанные с его научной, общественной и литературной деятельностью.
30 сентября 1993 г. в день открытия научной конференции имени Н.М. Ядинцева в Омске, состоялось открытиемемориальной доски на здании Омского музея изобразительных искусств, созданнойскульптором С.А. Головащевым[163], а четыре года спустя вБарнауле 26 августа 2000 г. к юбилею гогрода состоялось открытие мемориальнойдоски Н.М. Ядринцева.
30 октября 2002 г. исполнилось 160 лет со дня рождения Н.М. Ядринцева и в честь этой даты в Центральнойгородской библиотеке г. Барнаула прошли первые Ядринцевские чтения.Замечательным вкладом в сохранение памяти о бескорыстном патриоте Сибири ипопуляризацию его многогранной деятельности явились изданные Центральной городскойбиблиотекой, иллюстрированный каталог книжной выставки «Светлый деятель Сибири»и путеводитель по памятным местам Н.М. Ядринцева в Барнауле.
Периодическаяпечать – является одним из ключевых институтов формирования общественного (втом числе и исторического) сознания. В качестве источников для реконструкциикультурной памяти о Николае Михайловиче информационными оказались периодическиеиздания Сибири: «Вечерний Новосибирск», «Сибирские огни», «Алтай», «Землясибирская, дальневосточная», их просмотр и анализ свидетельствует осуществовании некоего культурного идеала в образе Николая Михайловича. Обращениек образу Н.М. Ядринцева в периодической печати начинается в 1920-е – 1930-е гг.Фиксированным и постоянным становится обращение к этому культурному идеалу запоследние 20 лет. По большей части, связано с празднованием годовщин смерти илиюбилеев со дня рождения «великого радетеля Сибири»[164].
В печатипубликуются труды Ядринцева – памфлеты, статьи, поэзия, перечисляются егомногочисленные заслуги: продвижение идей о строительстве университета в Сибирии создания собственного печатного органа, научные экспедиции [165].Печатаются биографические очерки о Ядринцеве к 150-летию со дня рождения[166],появляются до этого не публикованные стихи и малоизвестные рассказы[167].В.М. Голованов определяет заслуги Ядринцева как «педагога-мыслителя» и заключает:«Он вдохновил идею заняться разработкой проблемы народного образования вСибири. Досконально изучал состояние народного образования края, в том числе иу аборигенного населения»[168]. Это практическиманифест за заслуги в истории развития педагогической мысли Сибири. Популярностьимени Ядринцева была. Н. Яновский пишет в одной из многих посвящённыхпублицисту статей: «Его имя было известно современникам, но забыто сегодня. Егоузнавали сквозь псевдонимы»[169]. За многие заслуги ичаянья о судьбах Сибири известного публициста называли «заступником народным»[170].
В последнее времяупоминание о Ядринцеве в периодической печати встречается в контекстепразднования дня рождения Новосибирской области, определённое 27 сентября 1937 г. В связи с этим событием корреспондент газеты «Вечерний Новосибирск» в 2004 г. называет Николая Михайловича известным областником, радевшем о судьбах Сибири»[171],спустя два года Людмила Кузменкина продолжает: «Сибирь кроили и перекраиваливсегда, начиная с конца XVI века, когда она была присоединена к России. Чуть лине каждый год появлялись новые административно-территориальные единицы:области, губернии, генерал-губернаторства, наместничества, округа, волости,районы. То так назовут, то эдак. То укрупнят, то разделят. Как писал известныйобщественный деятель Н. Ядринцев: «В течение почти всего XVIII столетия ведениесудьбами Сибири представляло пеструю и постоянно изменявшуюся картину»[172].Лариса Юрьева ведёт речь о памятных местах города в статье «Возвращение кистокам» – замечает, что страсть к переименованиям уже можно считать привычнымроссийским занятием. «Преуспели в нем и новосибирцы. Руку к смене названий улицприложили все поколения горожан, начиная с глубокоуважаемых прадедов. Изпервоначальных названий сегодня чудом сохранились, например, Омская иКрасноярская – имена, данные еще первыми жителями Новониколаевска, называвшихулицы в честь родных мест. Рука не поднялась и на названия, данные в честьвеликих писателей – Пушкина, Лермонтова, Достоевского и иже с ними. В компании«неприкасаемых» оказались также знаменитые путешественники – Потанин, Ядринцеви покоритель Сибири Ермак. Все остальное переименовывалось с увлечением иазартом. Любопытно, что по названиям улиц и местечек города можно проследить нетолько смену политических вихрей, но и настроений времени»[173].
Татьяна Коньякова всё втом же «Вечернем Новосибирске» в декабре 2005 г. упоминает об уникальном антикварном магазине на углу Советской и Романова, который называется «Сибирскаягорница» и учрежден Новосибирским отделением Союза писателей, одноименнымжурналом и фондом им. Литвинова по изучению и пропаганде истории города. ФондЛитвинова был создан, чтобы собирать документы по истории Новосибирска и, шире,всей Сибири. «Исторические вещи через «Горницу» проходят действительноуникальные. Дороги автографы Ремизова – потому что очень красивые. Но самыедорогие автографы Серебряного века это – Мандельштам, Гумилев и Блок.Традиционно дороги автографы Есенина. Из сибирских имен больше всего ценятсяЯдринцев, Потанин и Шишков»[174].
3) Интернет ресурсы:проекты и сайты. Современные исследования всё больше основываются на Интернетресурсы, используя различные подходы к этому специфическому источникуинформации. В трансмедийном нарративе потребитель находит все темы от высоких – духовных, философских до мельчайшейпроблематики повседневности и быта в разнообразных сюжетных образованиях, которыеконтекстуализируются в любом жанре и жанровых скрещениях-гибридах[175].По подсчётам на трёх самых популярных поисковых сайтах: Яндекс (Yandex), Рамблер (Rambler), Гугл (Google) открываются соответственно страниц-упоминаний о Ядринцеве – 7231, 1951, 4350 из них примерно 38%– статьи и книги о нём, 35% – его книги и реклама книг, 7% – тексы энциклопедийи справки, 5% – библиографические списки о нём, 2% – газетные и журнальныестатьи информационного и научно-популярного характера.
Однозначно, вИнтернете Н.М. Ядринцев представлен достаточно масштабно, но, несмотря наобилие информации, можно выделить три типа сайтов, в которых актуализирован егообраз.
1)Биографические сайты-словари с краткой биографией Николая Михайловича, в целомхарактеризующей его публицистическую деятельность в качестве главного редакторагазеты «Восточное обозрение» и научные экспедиции на Алтай и с Минусинск. Самымзначительным и актуальным трудом Ядринцева признаётся «Сибирь как колония», ноценность данной работы не освещается, игнорируется политическая сферадеятельности, весьма кратко говорится о ссылке в Шенкурск, Архангельскойгубернии, упоминается лишь об обвинении в намерении отделить Сибирь от России[176]. В проанализированныхнами сайтах представлены следующие содержательные компоненты образа Ядринцева: «сибирскийписатель», «журналист и просветитель», «общественный деятель», «публицист»,«путешественник», «исследователь Сибири и Монголии»[177].
Вэнциклопедических и справочных изданиях, выставленных в Интернет,актуализированы следующие биографические сведения о Н.М. Ядринцеве. Н.М.Ядринцев в Петербурге, вместе с Г.Н. Потаниным, организовал Сибирскоеземлячество. В мае 1865 г. был арестован по обвинению в «сибирском сепаратизме»и заключен на 3 года в Омскую тюрьму, а затем направлен на 6 лет в ссылку вШенкурск Архангельской губ. В 1894 г. вступил в должность заведующего Алтайскимстатистическим бюро, но скоропостижно скончался[178].Как правило, в биографических словарях с полной биографией Н.М. Ядринцева,приводится библиография его работ[179].
Наиболееподробная информация о Ядринцеве содержится на сайте «Литературная картаАлтайского края» – это современный электронный энциклопедический ресурс,представленный на сайте Алтайской краевой универсальной научной библиотекой им.В.Я. Шишкова[180]. Информация на сайте размещена вразделах: «Персоналии», «Литературные чтения»,«Читальный зал», «Памятные места», «Литературныепремии», которые многообразно связаны между собой. Раздел «Персоналии»посвящен современной алтайской литературе и знакомит с наследием русскихписателей, связанных творческой судьбой с Алтаем. Основу информации составляетбиобиблиографический словарь «Писатели Алтайского края» (2007). Данысведения о 111 писателях, среди которых Н.М. Ядринцев. Информация о писателесодержит биографическую справку и обширные библиографические материалы, вкоторых отражены произведения автора и литература о его жизни и творчестве.Панорама литературной жизни края раскрывается в разделе «Литературныечтения». Дана информация о 14 чтениях, посвященных творчествуписателей-земляков, внесших значительный вклад в развитие культуры Алтая, в томчисле и Ядринцеве. Ядринцев описывает при помощи следующих слов-репрезентантов– «яркий публицист», «исследователь Сибири», «идеолог сибирского областничества».За свои путешествия Ядринцев был награжден золотой медалью Русскогогеографического общества. В 1881 г. Ядринцев уезжает в С.-Петербург, где наследующий год к 300-летию присоединения Сибири к России выходит его капитальныйтруд «Сибирь, как колония». Кроме того, Ядринцев известен какоснователь одной из самых популярных в Сибири газет «Восточноеобозрение» (с приложением «Сибирский сборник»). В Омске в памятьо Ядринцеве была названа одна из улиц дореволюционного времени. В 1900 г. на могиле Ядринцева на пожертвования был установлен памятник с надписью «Сибирякиписателю-публицисту Сибири». В ГАИО хранится личный фонд Ядринцева (№295).
2)Региональные сайты краеведческого направления, например, дающие справку обэкспедиции в 1889 г. Сибирского отдела Русского географического общества подруководством Н.М. Ядринцева и обнаружившейзнаменитый Каракорум – древнюю столицу Чингисхана и открывшей памятник сдвуязычной – рунической и китайской – надписями, что стало мировой сенсацией.Двуязычная надпись дала ключ для расшифровки орхоно-енисейских рун – древнейшихписьменных памятников истории тюрков и других народов Центральной Азии VII-XI вв.[181].В краевом Госархиве и краевом музее города Барнаула хранятся материалы,рассказывающие о жизни и деятельности сибирского публициста и ученого. Живапамять о Н.М. Ядринцеве у жителей Новосибирска, Омска, Томска, Иркутска: в этихгородах в честь замечательного ученого также названы улицы и проспекты. Его имяприсвоено библиотекам и другим культурно-просветительным учреждениям Сибири[182].
3) Литературные сайты оЯдринцеве, презентующие Николая Михайловича как литературоведа и публициста идающие критику некоторых его работ. Например, в «литературных сочиненияхтяготел к лирико-публицистическим жанрам, в частности, к путевым очеркам,которые нередко носили обличительный характер. Выступал как критик илитературовед статьи»[183].
Николай Михайлович Ядринцевхарактеризуется как первый, наряду с Потаниным, профессиональный литераторширокого профиля (писатель, журналист, популяризатор науки) в Сибири. Первыеего литературные опыты – фельетоны – были опубликованы в С.-Петербурге, вжурнале «Искра», филиале знаменитого «Современника». «ПисалЯдринцев довольно-таки высокопарно и «литературно», и скорееинтересен как исторический образец провинциальной русской литературы теперь ужепрошлого века»[184].
Относительно деятельностиобластничества замечается, что ещё в молодости вместе с Потаниным и еще рядомтаких же горячих голов Ядринцев организовал тайное общество, ставившее своейсмутной целью отделение Сибири от России. Недаром основной его труд так иназывается «Сибирь как колония». Его публикации в томской печати (а он былоснователем газеты „Восточное обозрение“, издававшейся, правда, вПетербурге) неоднократно приводили его к судебным столкновениям с сибирскимивластями и купечеством.
Таким образом, в ходеанкетирования по трём возрастным группам (старшие школьники, студенты, взрослоенаселение), можно заключить, что образ Ядринцева наделён разнымихарактеристиками в зависимости от профессиональной и возрастной категориинаселения. Опрошенные жителей города, кто занимается историей напрофессиональном уровне, свои представления о Ядринцеве определяют как об«областнике», «теоретике областничества». У старших школьников и студентовнеисторической специальности образ Николая Михайловича ассоциируется с улицейгорода. Студенты исторической специальности оказываются готовыми говорить овзглядах областников и ссылаются на базовые работы лидеров областничества,например, «Сибирь как колония».
Исходя из соотношения историческогосознания, которое в широком смысле представляет собой совокупность идей,взглядов, представлений, чувств, настроений, отражающих восприятие и оценкупрошлого во всем его многообразии, и культурной памяти, которая в свою очередьвыступает как «смысл». Учитывая, что культурная память это определенным образомсфокусированное сознание, которое отражает особую значимость и актуальностьинформации о культурном прошлом в тесной связи с настоящим и будущим, можнозаключить на основе проделанной исследовательской работы, что в этом смысле памятьо Н. М. Ядринцеве жива у жителей Новосибирска, Омска, Томска, Иркутска,Барнаула: в этих городах в честь него названы улицы и проспекты, библиотеки ипереулки, посвящены мемориальные доски, проходят литературные чтения. Его имяприсвоено и другим культурно-просветительным учреждениям Сибири.
Интерес к образу НиколаяМихайловича сохраняется и в современной исторической литературе. Относительнопериодической печати можно выделить следующие тенденции: с одной стороныупоминания о Николае Михайловиче Ядринцеве связаны с празднованием юбилеев содня рождения, либо годовщин его смерти, годы 1840-е – 1860-е, можно определитьвременем забвения в культурной памяти. С другой – на прямую связаны, либодополняют события в культурной жизни городов Сибири и Новосибирской области иприурочены, например, к открытию какой-либо выставки или празднованию днярождения Новосибирской области. Образ же Ядринцева в печатных изданияхопределяется в качестве «заступника» и «радетеля Сибири», её «исторического икультурного деятеля».
Несмотря на разнообразие информациио Ядринцеве в Интернете, принцип её систематизации сводится по следующей схеме:сайты справочного, биографического, литературного, краеведческого направлений,на которых в полной мере дана библиография его работ, представлены фотографииНиколая Михайловича и реклама его главного труда «Сибирь как колония».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В соответствии с цельювыпускной квалификационной работы следует выделить следующие устойчивыеконструкты образа Николая Михайловича Ядринцева в культурной памяти сибиряков XX – начала XXI в. и факторов формирования историческогообраза в сознании школьников.
Привлечённые мноюисточники для реконструкции биографии сибиряка как модели поведенияпореформенного интеллигента: автобиографические заметки самого Ядринцева ивоспоминания его современников, во многом подтверждают первоначально выдвинутуюнами гипотезу. Биография сибиряка-интеллигента преподносилась обществу черезпублицистику в качестве образца, который заслуживает воспроизведения и достойногоповторения. Анализ биографии Н.М. Ядринцева как идеальный общественно значимогоконструкта даёт основания выделить следующие этапы в формировании образа героянашей выпускной квалификационной работы.
1) Гимназические годы – перваяступенью в формировании образа сибирского интеллигента. Публицист приходит кзаключению о том, что «внутренние образованные силы» Сибири видят единственныйсвой выход в бегстве из региона. Мириться с этим он не намерен.
2) Студенческая жизнь,землячество определяют уже практические задачи, рождают у сибиряка-«патриота»идею возвращения на родину и служения ее интересам и потребностям.
3) Деятельность посозданию сибирского патриотического органа печати, который бы консолидировал всюместную интеллигенцию, обогатил бы образованными людьми Сибирь, поднял быуровень её образования. Н. М. Ядринцев ставит задачу об обнародовании,проведении местных сибирских вопросов в столичную печать, а созданная им газетапослужит транслятором образцов и эталонов поведения для местной интеллигенции.
4) Угасание жизненныхсил. Но не отход от активной жизненной позиции. Ядринцев продолжает своюпубличную и государственную деятельность в Сибири. В конечном счёте,невозможность соответствовать смоделированному образу заставляет публицистаоборвать публициста свой жизненный путь.
Содержательный анализотзывов современников о Николае Михайловиче позволил перейти к следующимвыводам. Во-первых, характеристики, которыми наделяется образ Ядринцева, носятличностно-эмоциональный окраску. О Ядринцеве писали те, кто лично и близко егознал. В ходе проделанной работы удалось выделить следующие конструкты в памятиего современников, позволяющие реконструировать образ лидера сибирскогообластничества в общественном сознании современников: «жизнерадостный иактивный человек», «преданный друг» и «единомышленник», «человек, который немог жить без дела», «общительный и остроумный», «он умел создавать вокруг себямного движения, оживления», «он доказывал свою мысль многочисленными примерамии остроумными соображениями». Анализируя отзывы о Николае Михайловиче, можнозаключить, что в кругу знающих его людей Ядринцев являлся нравственнымобразцом. Во-вторых, образ сибиряка наделяется профессиональнымихарактеристиками, которые, в свою очередь, принадлежат к весьма широкому полюдеятельности. Это «культурный деятель»; «истинный защитник Сибири»;«руководитель сибирского общественного мнения»; «общественный деятель»;«областной писатель»; «публицист»; «литератор»; «журналист»; «фельетонист»;«статистик»; «издатель»; «археолог»; «этнограф».
Культурная память являетсябазовым понятием дипломного исследования. Определяется как особая символическаяформа передачи и актуализации культурных смыслов, наполненакультурносодержательной частью памяти исторической. Это «живая память»индивидов и групп о непосредственно пережитом или возникающая в процессемежпоколенного общения в повседневной жизни. Она существует на протяжении жизнивсего трёх-четырёх поколений. «Культурная память» выходит за рамки опытаотдельных людей или групп. Она сохраняется традицией, выражается в мемориальныхзнаках разного рода – в памятных местах, датах, церемониях, в письменных,изобразительных и монументальных памятниках. Ей присущ формализм иритуализация. Учитывая такой подход кпониманию культурной памяти и основные её свойства: системность, аксиологичность, интегративность, познавательная активность, проективность, быливыявлены устойчивые конструкты образа Ядринцева. В методическойлитературе, весьма близким по значению с культурной памятью оказываетсяисторическое сознание, которое в свою очередь определяется как ценностноеотношение к человеческому прошлому, систему ориентации в мире, под углом зренияистории, способ рационального воспроизведения и оценивания социумом и личностьюдвижение общества во времени. В современных условиях методическая наукарассматривает историческое сознание как главную цель и ценность образования. Всвою очередь исторические образы прошлого, возникающие в сознании школьников, ивходящие в структуру исторического сознания будут являться результатомисторического образования. На формирование исторических представлений будутнакладываться возрастные особенности учащихся. Исторические образы, в этомслучае, будут отличаться степенью детализации. Главным будет создание историческихобразов адекватных эпохе.
При разделении научнойисторической литературы на несколько групп: работы по историографии историиСибири; исследования, посвящённые конкретно истории областничества;биографические исследования, посвященные лидерам областничества, возможнымстало выделение образа Н.М. Ядринцева соответственно на трёх уровнях.Во-первых, образ Ядринцева неразрывно связан со становлением областничества,сам же Николай Михайлович в большинстве исторических и историографическихисследований репрезентируется как лидер «сибирского общественного движения».Во-вторых, исследования, посвящённые конкретно истории областничества,отличаясь по времени своего создания, характеризуются наличием большого числаодносторонних, противоречивых и неточных суждений, а так же значительных лакунв исследовательском поле. Наблюдается эклектика при определении партийнойпринадлежности лидеров областничества. Интерес к истории областничества возникпервоначально ещё в среде самих сторонников движения, Г.Н.Потаниным. С середины1920-х в период социального катаклизма смещаются акценты: движение начинаютквалифицировать как политическое и сепаратистское с самого момента егозарождения. В 1970-е гг. появляется ряд работ, посвящённых возникновениюобластнического движения, формированию его идеологии: В. Г. Мирзоева. М.Б.Шенфельд, М.Г. Сесюниной, В.К. Коржавина. Коренным образом историографическаяситуация меняется с конца 1980-х гг. когда само областничество стаёт предметомбиблиографического изучения в работах, М.В. Шиловского, Е.А. Дегальцевой, М.Г. Колокольцева,В.А. Должикова. Современные исследования обращены на изучение специфических проявленийобластничества. Например, К.В Анисимов рассматривает областничество в контекстеразвития сибирской литературы и поэтики второй половины XIX в. его как движениялиберально-буржуазного.
При выявлении образа Н.М.Ядринцева в массовом сознании сибиряков, на основе анкетирования 115 жителейНовосибирска: школьников, студентов, взрослых, можно условно заключить, что культурнаяпамять современных сибиряков наделена представлениями, образами о Н. М.Ядринцеве – как «деятеле областничества», среди специалистов историков имузейных работников; студенты, преимущественно исторической специальности,оказываются готовыми репрезентовать Ядринцева как «исторического деятеляСибири»; среди обывателей города и старших школьников образ Ядринцеваактуализируется в названной в честь известного сибиряка «улице города» — Ядринцевской.
Таким образом, память оЯдринцеве «жива» в культурной памяти взрослого населения города, но с трудом обэтом можно сказать о подрастающем поколении.
Образ Николая Михайловичазапечатлён в местах памяти городов Сибири: в честь него названы улицы,проспекты, библиотеки, выставки, литературные чтения. Периодическая печать: газеты,журналы, как источник ценной в таком контексте информации преподносят образЯдринцева в качестве «великого радетеля Сибири». Интернет ресурсы: сайтыгосударственных библиотек и биографические словари, региональные сайтыкраеведческого направления, литературные сайты, в самом полном объёмеконструируют образ Ядринцева. Несмотря на разнообразие информации о Ядринцеве вИнтернете, принцип её систематизации сводится к следующей схеме: сайты справочного,биографического, литературного, краеведческого направлений, на которых в полноймере дана библиография его работ, представлены фотографии Николая Михайловича иреклама его главного труда «Сибирь как колония».
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ИЛИТЕРАТУРЫ
Источники
Делопроизводственная документация
Дело об отделении Сибири от России /Публ. А.Т. Топчия, Р.А. Топчия; Сост. Н. В.Серебренников. – Томск: Изд-во Том.ун-та, 2002. – 388 с.
ISBN 5 – 7511 – 1589- 9
Периодические издания
Вольская-Лазеева, М.Ф. Казнили. Портрет:[К 150-летию Н.М. Ядринцева] // Земля сиб., дальневост. – 1993. – № 1– 2. – С.52 – 53.
Голованов, В.М. Николай МихайловичЯдринцев – сибирский этнограф и педагог (1842–1894) // Российский историческийжурнал – 2001. – № 1. – С. 53– 59.
Зеленский, В. Великий радетель Сибири// Сибирские огни – 2002. №1. С.130 – 151.
Коньякова, Т. Фетиши эпох, илиНостальгия по прадедушкиному самовару и по самим себе // Вечерний Новосибирск.– 2005. – 12 дек.
Кудинов, И. »… Я жизнь своюдаю!" // Алтай. – 1992. – № 6. – С. 123 – 127.
Кузменкина, Л. Какой портной кроилСибирь? // Вечерний Новосибирск. – 2004. – 9 сен.
Кузменкина, Л. Какой портной кроилСибирь? // Вечерний Новосибирск. – 2007. – 15 сен.
Постнов, Ю. Его называли заступникомнародным // Алтай. – 1972. – № 4. – С.80–83.
Терентьев, А.Н. М. Ядринцев (ксорокалетию со дня смерти) // Сибирские огни – 1934. № 6. С. 21–34.
Томилов, Н.А. Два взгляда на одинобраз: [К 150-летию Н.М. Ядринцева] // Земля сиб., дальневост. – 1993. – № 1–2. – С. 52– 53.
Юрьева, Л. Возвращение к истокам //Вечерний Новосибирск. – 2006. – 7 дек.
Яновский, Н. Неопубликованные ранеепроизведения Н.М. Ядринцева // Алтай. – 1984. – № 4. – С. 129–130.
Яновский, Н. «Я жизнь своюдаю!..»: Поэзия Н.М. Ядринцева // Алтай. – 1980– № 4. – С. 61– 66.
Яновский, Н. Из малоизвестныхрассказов Н.М. Ядринцева // Алтай. – 1978. – № 1. – С. 66–69.
Библиографические указатели и словари
Богданова, А.А. Сибирская тема впериодической печати, альманахах и сборниках XIX века (1800–1900 гг.) / А.А. Богданова; ред. В.А.Цыбенко. – Новосибирск: изд-во Новосиб. пед. ин-та, 1970. – 50 с.
Межов, В.И. Сибирская библиография: в3 т. / В.И. Межов. – СПб., 1892–1903.
Т. 1–2. – 497 с.
Т. 3. – 489 с.
Стож, М. Е. Словарь сибирскихписателей, поэтов, ученых / М.Е. Стож. – 7-е изд. – Иркутск: Ирисы, 1916. – 70с.
Улицы расскажут вам / Г.М. Прашкевич.– Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, 1973. – 198 с.
Опубликованные источники личногопроисхождения
Анненский, Н. Сорок лет назад // Наславном посту (1860–1900). Лит сборник, посв. Н.К. Михайловскому. Б.г., б.м. –С. 435–450.
Белинский, В.Г. Полное собраниесочинений в 13-ти томах/ В. Г. Белинский Н.Ф. Бельчиков. – М.: Изд-во Акад.наук СССР, 1956. – Т. 2. – 719 с.
Берви-Флерорвский, В.В. воспоминания// Голос минувшего. – 1915. С. 167 – 173.
Головачев, П.М. Воспоминание о другемолодёжи / П.М. Головачёв // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М.Мостков. – Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 5. 1980. –С. 343–353.
Головачев, А.М. Ядринцевские четверги/ А.М. Головачёв // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М. Мостков. –Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 5. 1980. – С. 353–358.
Левин, Н.П. Памяти хорошего человека/ Н.П. Левин // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М. Мостков. –Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 5. 1980. – С. 323–326.
Наумов, Н.И. Н.М. Ядринцев в Томскойгимназии / Н.И. Наумов // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М. Мостков. –Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 5. 1980. – С. 326–335.
Письма Г.Н. Потанина. – Иркутск,1989. – Т. 3. – 342 с.
Письма Н.М. Ядринцева к Г.Н.Потанину. – Красноярск: Издательство журнала «Сибирские записки», – 1918. Вып.1. – 120 с.
Поникаровский, Д.А. Воспоминания оНиколае Михайловиче Ядринцеве / Д.А. Поникаровский // Литературное наследствоСибири / ред. Ю.М. Мостков. – Новосибирск: Западно-Сибирское книжноеиздательство, Т. 5. 1980. – С. 297–303.
Потанин, Г.Н [Верный друг] / Г.Н.Потанин // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М. Мостков. – Новосибирск:Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 5. 1980. – С. 335–338.
Швецов, С.П. Тени прошлого / С.П. вецов// Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М. Мостков. – Новосибирск:Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 5. 1980. – С. 371–382.
Шелгунов, Н.В. Воспоминания / Н.В.Шелгунов, Л.Г. Шелгунова, М. Л. Михайлов. – М.: Худ. лит, 1967. – Т. 1. – 510с.
Ядринцев, Н.М. Воспоминания / Н.М.Ядринцев // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М. Мостков. – Новосибирск:Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 4. 1979. – С. 265–291.
Ядринцев, Н.М. Детство / Н.М.Ядринцев // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М. Мостков. – Новосибирск:Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 4. 1979. – С. 253–265.
Ядринцев, Н.М. Светлые минуты (Извоспоминаний прошлого ко дню открытия университета) / Н.М. Ядринцев //Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М. Мостков. – Новосибирск:Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 4. 1979. – С. 315–319.
Ядринцев, Н.М. Сибирские литературныевоспоминания / Н.М. Ядринцев // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М.Мостков. – Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 4. 1979. С.291–315.
Ядринцев, Н.М. К моей автобиографии /Н.М. Ядринцев // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М. Мостков. –Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 4. 1979. – С. 319 –342.
Биографические очерки о Н.М.Ядринцеве
Глинский, Б.Б. Н.М. Ядринцев.Биография. Очерк. – М.: Типография М. Г. Волчанинова, 1895. – 62 с.
Круссер, Г.В. Сибирскоеобластничество по данным следственной комиссии 1865 / Г.В. Круссер. – Омск:Изв. Зап.-Сиб. ОРГО, 1924–1925. – Т.4. – Вып.1.
Коржавин, В.Г. Николай МихайловичЯдринцев о некоторых вопросах общественной сибирской действительности второйполовины XIX века// Исторические аспектыэкономического, культурного развития Сибири. – Новосибирск, 1978. – Ч. 1. – 365с.
Лемке, М. Николай МихайловичЯдринцев. Биографический очерк к 10-летию со дня кончины (1894– 1904). – СПб.:Типография Герольд, 1904. – 219 с.
Семевский, В.И. Несколько слов впамять Николая Михайловича Ядринцева // Русская мысль. – 1985. – № 6. – Кн.1. –С.29 – 37.
Осторогорский, В.П. Памяти Н.М.Ядринцева/ В.П. Острогорский // Литературное наследство Сибири / ред. Ю.М.Мостков. – Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, Т. 5. 1980. – С.318–321.
Публицистические сочинения Н.М.Ядринцева
Ядринцев, Н.М. Народно-областноеначало в русской жизни и истории / Н.М. Ядринцев. – Красноярск: типогр. Енис.губ. союза кооперативов, 1919. – 12 с.
Ядринцев, Н.М. Сибирь как колония вгеографическом, этнографическом и историческом отношении / отв. ред. Л.М.Горюшкин. – Новосибирск: Сибирский хронограф, 2003. – 555 с.
Электронные ресурсы удаленногодоступа
Российская государственная библиотека[Электрон. ресурс] / Центр информ. технологий РГБ; ред. Т.В. Власенко. – М.:Рос. гос. б-ка, 1997. – Режим доступа: http // www.rsl.ru.
Википедия [Электрон. ресурс] / Режимдоступа: ru.wikipedia.org/wiki/
Константинов,М.В. Н.М. Ядринцев [Электрон. ресурс] / Режим доступаhttp://ez.chita.ru/encycl/person
Памятники истории и культуры Барнаула[Электрон. ресурс] / Под ред. А.П. Бородавкина. – Барнаул, 2000. – Режимдоступа: www.altaiinter.info/project/culture/Researchers/Personnels/Jadrincev/jadr01.htm
Литературная карта Алтайского края[Электрон. ресурс] / Под ред. П.П. Вибе, А.П. Михеева, Н.М. Пугачева – М.:Отечество, 1994. – Режим доступа: irbis.asu.ru/docs/altai/literature/texts/book_abc.html
Централизованная библиотечная системаг. Барнаула [Электрон. ресурс] / А.Г. Кандеева – Режим доступа:http://aomai.secna.ru/cbs/ouredition52.html
Литература
Анисимов, К.В. Проблемы поэтикилитературы Сибири XIX–XX вв.: особенности становления иразвития региональной литературной традиции / К. В. Анисимов, А. С. Янушкевич.– Томск: Изд-во Томского университета, 2005. – 304 с. ISBN 5-7511-1901-0
Ассман, Я. Культурная память: письмо,память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / Я.Ассман – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 309 с. ISBN 5-94457-176-4
Беленький, И.Л. Биография ибиографика в отечественной культурно-исторической традиции // История черезличность: историческая биография сегодня / Л.П. Репина. – М.: Кругъ, 2005. – С.37– 55. ISBN5-7396-0081-2
Беспечанский, В.П. Психологияисторического мышления школьников/ В.П. Беспечанский. – Челябинск:Челяб.пед.институт, 1980. – 118 с.
Вандалковская, М.Г. К вопросу осодержании понятия «интеллигенция» в литературе в начале XX в. // Интеллигенция и революция XX в. – М., 1985. – С. 57– 62.
Воробьёва, И.В. Личность и воззренияпатриарха Никона в отечественной историографии / И.В. Воробьёва, Ю.А Сорокин. –Омск: Изд-во АНО ВПО «Омский экономический институт», 2007 – 292 с. ISBN 978-5-94502-129-7
Генезис, становление и деятельностьинтеллигенции: междисциплинарный подход (тезисы докладов XI международной научно теоретической конференции 20–22 сентября 2000 г). – Иваново: Ивановский Государственный Институт, 2000. – 384 с. ISBN 5-7807-0174-1
Главацкий, М.Е. Интеллигенция Россиив истории XX в.: неоконченные споры: к 90-летиюсб. «Вехи»: Тез. докладов и сообщений Всерос. науч. конф., 24–25 дек. 1998 г./ М. Е. Главацкий, С.П. Постников. – Екатеринбург: Уру лун-т, 1998. – 266 с. ISBN5-86037-038-5
Горюшкин, Л.М. Историография Сибири(период капитализма) Учеб. пособие для студентов-историков / Л.М. Горюшкин,отв. ред. Н.Я. Гущин. – Новосибирск: НГУ, 1980. – 78 с.
Дегальцева, Е.А. Общественныенеполитические организации Западной Сибири (1861 – 1917гг.) / Е.А. Дегальцева.– Барнаул: АГТУ, 2002. – 288 с. ISBN5-9257-0025-2
Должиков, В.А. М.А. Бакунин внационально-региональном политическом процессе эпохи «оттепели» (рубеж 1850–1860-хгг.) / В. А. Должиков. – Барнаул: АГУ, 2000. – 308 с. ISBN 5-7625-0265-8
История Сибири: учебное пособие /З.Я. Бояршинова. – Томск: Издательство Том. ун-та, 1987. – 472 с.
История Сибири с древнейших времён донаших дней. В пяти томах. (Сибирь в эпоху капитализма )/ В.И. Дулов. – Л.:Наука, 1968. – Т. 3. – 332 с.
История через личность: историческаябиография сегодня / Л. П. Репина. – М.: Кругъ, 2005. – 720 с. ISBN 5-1281-0093-2
Источниковедение: Теория. История.Метод.Источники российской истории: учебное пособие / И.Н. Данилевский, В.В. Кабалов,О.М. Медушевская, М.Ф. Румянцева. – М.: Рос.гос.ун., 1998. – 702 с. ISBN 5-7281-0090-2
Зубкова, И.А. Научная история и«историческая культура» в эпоху постмодерна / И.А. Зубкова // Историческоеобразование на современном этапе: проблемы и перспективы модернизации. Сб. науч.ст./ ред.кол. Г.Е. Корнилов, З.И. Гузженко, В.Н. Земцов, И.М. Клименко, Г. А. Круликова.– Екатеринбург.: Урал.гос.пед.ун-т, 2006. С. 492–497.
Коваль, С.Ф. За правду и волю/ С.Ф. Коваль.– Иркутск: Вост.- Сиб. Кн. Изд-во, 1966. – 192 с.
Колокольцев, В.А. Раннеенародничество в России (1860 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук / В.А. Колокольцев.– Барнаул: [б.и.], 2004. – 24 с.
Коржавин, В.К. К характеристикесибирского общественного движения второй половины XIX. // Литературное наследство Сибири. / Н.Н. Яновский.– Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, 1979. – Т.4. – С. 5–21.
Культура исторической памяти:невостребованный опыт: Материалы Всерос.науч.конф., 25 – 28 апреля 2003 г. – Петрозаводск, 2003. – 244 с. ISBN -9274-0127-9
Лейкина–Свирская, В.Р. Интеллигенцияв России во второй половине XIX века./ В.Р. Лейкина – Свирская, Л.Н. Винокуров. – М.: Мысль,1971. – 368 с.
Лернер, И.Я. Историческое сознание иусловия его формирования / И. Я. Лернер // ПИОШ. 1988. – № 4. С. 18–24.
Лернер, И.Я. Развитие мышленияучащихся в процессе обучения истории / И.Я. Лернер. – М.: Просвещение, 1982. –191с.
Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров.Человек – текст – семиосфера – история / Ю.М. Лотман. – М.: Языки русскойкультуры, 1990. – 464 с.
ISBN 5-7859-0006-8
Лотман, Ю.М. Литературная биография висторико-культурном контексте (к типологическому соотношению текста и личностиавтора) // О русской литературе / Ю.М. Лотман. – СПб.: Искусство СПБ, 1997. –С. 804– 817. ISBN 5-210-01517-3
Методика обучения истории в среднейшколе: пособие для учителей. В 2-х ч. Ч. 1/ Ф.П. Коровкин. – М.: Просвещение,1978. – 288 с.
Методика преподавания истории всредней школе / С. А. Ежова, И. М. Лебедева, А.В. Дружкова. – М.: Просвещение,1986. – 272 с.
Миненко, Н.А. Историография Сибири(период феодализма) Учеб. пособие для студентов-историков / Н.А. Миненко, отв.ред. Н.Я. Гущин. – Новосибирск: НГУ, 1978. – 83 с.
Мирзоев, В.Г. Историография Сибири(Домарксистский период)/ С.А. Моручков. – М.: Мысль, 1970. – 391с.
Могильнер, М. Мифология «подпольногочеловека»: радикальный микрокосм в России начала XX века как предмет семиотического анализа / М. Могильнер. –М.: Новое литературное обозрение, 1999. – 208 с.ISBN 5-86793-061-0
Неман, Л.М. Биография в историиэкономической мысли: опыт интеллигентной биографии Дж. М. Кейса// История черезличность: историческая биография сегодня / Л.П. Репина. – М.: Кругъ, 2005. –С. 330– 369. ISBN 5-7396-0081-2
Печерская, Т. И. Разночинцышестидесятых годов XIX века. Феноменсамосознания в аспекте филологической герменевтики (мемуары, дневники, письма,беллетристика) / Т.И. Печерская, Н.Е. Меднис. – Новосибирск: Инст.Филолог. СОРАН, 1999. – 300 с. ISBN 5-02-031093-Х
Посреднические функции интеллигенциив формировании гражданского общества: материалы «Круглого стола» Всероссийскойконференции «Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества вРоссии» / К. Бенеловская. – Екатеринбург: УрГУ, 2000. – 107 с.
Постников, П.Г. Историческое сознаниекак цель, ценность и результат образования / П.Г. Постников // ПИОШ. 2003. № 8.– С. 59–64.
Потанин, Г.Н. Нужды Сибири // Сибирь,её современное состояние, её нужды. – СПб.,1908. – С.56–63.
Ремнев, А.В. Западные истокисибирского областничества // Русская эмиграция до 1917 года – лабораториялиберальной и революционной мысли. СПб., 1997. – С. 142–156.
Ремнев, А.В. Колония или окраина?Сибирь в имперском дискурсе ХIХ в.// Российская империя: стратегии стабилизации и опыты обновления. Воронеж,2004. – С. 135–136.
Репина, Л.П. Биографический подход винтеллектуальной истории // Философский век. Вып. 32: Бенджамин Франклин и Россия.– СПб. 2006. – Т. 2.– С.101–108.
Репина, Л.П. История историческогознания: пособие для вузов /Л.П. Репина, В.В. Зверева, М.Ю. Парамонова. – М.:Дрофа, 2004. – 288 с. ISBN7107-7438-3
Репина, Л.П. Историческая память исовременная историография // Новая и новейшая история. – 2004. – № 5. – С. 9–51.
Репина, Л.П. Культурная память и проблемыисториописания (историографические заметки) / Л.П. Репина. Препринт WP6/2003/07— М.: ГУ ВШЭ, 2003. – 44 с. ISBN5-7396-0099-5
Родигина, Н.Н. «Друга Россия»: ОбразСибири в русской журнальной прессе второй половины XIX- начала XX века: монография. / Н.Н. Родигина. – Новосибирск: НГПУ, 2006. – 343 с. ISBN 5-85921-562-2
Русская интеллигенция. История исудьба / Сост. Т.Б. Князевская. – М.: Наука, 2000. – 423 с. ISBN 5-02-011803-6
Рыженко, В.Г. Интеллигенция в культурекрупного сибирского города в 1920-е гг.: вопросы теории, истории, историографиии методов исследования: автореф. Дис. … д-ра ист. наук / В.Г. Рыженко. –Екатеринбург: Изд-во Омского гос ун-та, 2004. – 42 с.
Сесюнина, М.Г. Г.Н. Потанин и Н.М.Ядринцев – идеологи сибирского областничества. / М.Г. Сесюнина, И.М. Разгон. –Томск: Издат-во Томского ун-та, 1974. – 138 с.
Соколов, А.В. Интеллигенты иинтеллектуалы в российской истории (Новое в гуманитарных науках; Вып.22) / А.В.Соколов, И.В. Петрова. – СПб.: Изд-во СПбГУП,2007. – 344 с. ISBN 5-85129-175-3
Соловьёв, Э.Ю. Биографический анализкак вид историко-филологического исследования / Э.Ю. Соловьёв // Вопросыфилософии. – 1981. – № 9. – С. 132–145.
Степанов, Н.П. А. Словцов у истоковсибирского областничества. – Л.: Изд-во ин-та народов Севера ЦК СССР, 1935. –180 с.
Студеникин, М.Т. Методикапреподавания истории в школе: учеб. для студ высш. Учеб.заведений/ М.Т. Студеникин.– М.: Гуманит.изд.центр ВЛАДОС, 2003. – 240 с. ISBN 5-691-00457-3
Ткачёв, П. Издательская илитературная деятельность Г.Е. Благосветлова // Шестидесятые годы. Материалы поистории литературы и общественному движению./Н.К. Пиксанов, О.Е. Цехновицер. –М.-Л.: Акад.наук СССР, 1940. – 470 с.
Томпсон, П. Голос прошлого. Устнаяистория / П.Томпсон; пер. с англ. М. Л. Коробочкин, Е. М. Криштоф, Г.П.Бляблин; отв. ред Е.И. Солдаткина – М.: Весь мир, 2003. – 36 с. ISBN 0-951-9305-2-4
Тош, Д. Стремление к истине. Каковладеть мастерством историка / Д.Тош; пер. с англ. М.Л. Коробочкин \; отв. ред.В. \А. Русев – М.: Весь мир, 2000. – 296 с. ISBN 5-7777-0093-4
Тощенко, Ж.Т. Историческая память иисторическое сознание // Новая и новейшая история. – 2000. – № 4. – С.3–14.
Устная история (oral history): теория и практика: Материалы всерос. науч. семинара(Барнаул,25-26 сентября 2006 г.) / Сост. и науч ред. Т. К. Щеглова. – Барнаул:БГПУ, 2007. – 374 с. ISBN978-5-88210-367-4
Фадеева, Л.А. Образ викторианскойэпохи в коллективной памяти англичан // Диалог со временем /Л.П. Репина, В.И. Уколова.Альманах интеллектуальной истории. – М.: ИВИ РАН, 1999. Вып.1.– С. 159–169. ISBN 5-201-00519-5
Формирование исторического мышленияшкольников/ В. П. Беспечанский. – Челябинск: Челяб.пед.институт, 1981. – 92 с.
Чередниченко, И.Г. Николай МихайловичЯдринцев – публицист, теоретик, организатор, провинциальной печати / И. Г. Чередниченко.– Иркутск: Изд-во иркутского гос. ун-та, 1999. – 180 с.
Шейнфельд, М. Б. Историография Сибири(конец XIX – начало XX вв.) / М.Б. Шейнфельд; отв. ред. И.М. Разгон. Красноярск:Красноярский государственный педагогический институт, 1973. – 396 с.
Шенк, Ф.Б. Александр Невский врусской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263–2000) /Ф.Б. Шенк. – М.: Дрофа, 2007. – 318 с. ISBN 5-86793-506-Х
Шиловский, М.В. Дело сибирскихобластников 1865 г. // Известия Омского гос.историко-краеведческого музея. –1998. — № 6. – С. 229–246.
Шиловский, М.В. Полнейшаясамоотверженная преданность науке: Г.Н. Потанин: биографический очерк / М.В. Шиловский,А.Д. Журавлёва. – Новосибирск: Сова, 2004. – 244 с. ISBN 5-87550-185-5
Шиловский, М.В. Сибирские областникив общественно-политическом движении в конце 50-х–60-х годах XIX в. / отв. Ред. Л.М.Горюшкин. –Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1989. – 144 с.
Шиловский, М.В. Сибирскоеобластничество в общественно-политической жизни региона во второй половине XIX – первой четверти XX в. / М.В. Шиловский, В.П. Зиновьев.– Новосибирск: Сова, 2008. – 270 с. ISBN 978-587550-113-5
Шиловский, М.В. Спецификаполитического поведения интеллигенции в Сибири во второй половине XIX – начале XX в. // Общественно-политическая жизнь Сибири XX век. Межвузовский сборник научныхтрудов. – Новосибирск: издательство НГУ, 2004. – Вып. 6. – С. 3–15.
Щетинина, Г.И. Идейная жизнь русскойинтеллигенции: конец XIX-начало XX вв. / Г.И. Щетинина, И.Д. Ковальченко.– М.: Наука, 1995. – 236 с.
ISBN 5-02-005799-3
Эймонтова, Р.Г. Идеи просвещения вобновляющейся России(50-60-е гг. XIXв.) / Р.Г. Эймонтова, Е.Л. Рудницкая. – М.: Ин-т рос. Истории РаН, 1998. – 407с. ISBN 5-02-008-776-9
Эксле, О.Г. Культурная память подвоздействием историзма // Одиссей. Человек в истории. / Рос. акад. наук, Ин-твсеобщей истории. – М.: Наука, 2001. – С. 268–285. ISBN 5-87550-007-7