Российская эмиграция в Югославию в первой половине ХХ века

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ФГОУ ВПО СИБИРСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙУНИВЕРСИТЕТ
ГУМАНИТАРНЫЙ ИНСТИТУТ
ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
Кафедра Всеобщей истории

Курсовая работа
по дисциплине «Новейшая история странЕвропы и Америки»
РОССИЙСКАЯ ЭМИГРАЦИЯ В ЮГОСЛАВИЮ
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XXВЕКА

Выполнила: студентка 4 курса
гр. ФИ05-31С
Семёнова М.С.

Проверила: к.и.н. Кутилова Л.А.

Красноярск 2009

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОЙЭМИГРАЦИИ В ЮГОСЛАВИЮ
§ 1. Процесс формирования и эволюциироссийской эмигрантской общины в Югославии
§ 2. Проблемы адаптации эмигрантов
§ 3. Общественно-политическаядеятельность эмигрантов
§ 4. Культурно–просветительнаядеятельность русских эмигрантов
ГЛАВА 2. ИДЕЙНЫЙ РАСКОЛ В ОБЩЕСТВЕЭМИГРАНТОВ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
 
В процессе формированияпослеоктябрьского российского зарубежья принято выделять три этапа – три«волны». Первая «волна» — эмиграция времен революции, гражданской войны и первыхпослереволюционных лет. Вторая «волна» — эмиграция, возникшая в годы Второймировой войны. Третья «волна» эмиграции из России приходится на 1970-80-е гг. Внастоящее время Россия переживает новый этап эмиграции.
Эмиграционныепроцессы, как правило, порождаются значительными социальными переворотами.Третья российская революция и гражданская война не составили исключения,породив соответственно три основные объективные причины послеоктябрьскойэмиграции: 1) смена власти в государстве и коренное изменение в России всейсистемы общественных отношений; 2) развернувшаяся в стране вооруженная борьба исвязанное с ней резкое и существенное ухудшение условий жизни всех членовобщества; 3) насильственное выдворение за границу граждан России в результатебольшевистского террора.
Всоответствии с причинами, послужившими решающим мотивом для выезда за рубеж,часть отечественных историков выделяет две основные категории русскихэмигрантов послереволюционной волны. По мнению Н.Е. Соничевой[1],к первой категории относятся те, кого принято называть политическимиэмигрантами, т. е. это люди, которых не устраивала, прежде всего, сама победаОктябрьской революции, лишавшая их прежнего общественного положения исобственности. Политическую часть русской эмиграции составили представителивысших слоев старого общества, чьи социальные ниши либо были заняты новойправящей элитой (политики, руководители центральной и местной администрации),либо вовсе ликвидировались революцией (придворные, помещики крупная буржуазия).К ним же относятся чиновники, военныеи интеллигенты, которые непожелали перейти на службу к Советской власти, рассчитывая на контрреволюцию илине видя для себя достойного места в новой России.
Втораякатегория представляет собой неполитическую часть эмиграции, и еепредставителей допустимо именовать просто беженцами. Их отъезд за границу былпопыткой спасения от опасностей военного времени, разрухи и голода. Кроме того,многие из этих людей, насильственно мобилизованные в белую армию, принялиучастие в борьбе против большевиков и справедливо опасались репрессий состороны победителей. В эту категорию можно включить мелких сельскихсобственников (казаков, крестьян), основную массу средних городских слоев(служащих, торговцев, ремесленников), рабочих и неполитизированную частьинтеллигенции (в том числе многих видных деятелей науки и искусства, искавшихза рубежом более подходящие условия для своего творчества). О представителяхэтой категории можно с уверенностью сказать, что если бы революция развиваласьмирно и не сопровождалась бы разрухой и голодом, то они остались бы на Родине.
Нобольшинство отечественных историков (В.И Косик, Е.В Алексеева, В.Д Козлитин,В.А. Тесемников[2] и др.) не разделяютпонятия «беженец» и «политический эмигрант». Эта точка зрения кажется болееубедительной, поскольку в архивных документах эти термины трактуются однозначно.Далее в ходе работы автор будет употреблять понятия «беженец» и «политическийэмигрант» как синонимы или равнозначные по смыслу и по содержанию.
Результатом гражданскойвойны стал уход из России по экономическим, политическим и другим причинам, поразличным источникам, от 1 млн.116 тыс. до 2 млн. 500 тыс. чел. Динамика расселенияэмигрантов первой «волны» приведена в таблице № 1[3].
Наиболее гостеприимноэмиграция была принята на постоянное жительство в Королевстве Сербов, Хорватови Словенцев (с 1929 г. – Королевство Югославия). Эта славянская страна, самапережившая серьезные экономические трудности, дала приют и оказала посильнуюпомощь более чем пятидесяти тысячам наших соотечественников. Благожелательнаяполитика Югославии, ставшей для многих эмигрантов из России второй Родиной,позволила им здесь найти возможность трудиться, получить образование,способствовала созданию условий для сохранения русской культуры и национальныхтрадиций. Именно в Югославии обосновалась самая многочисленная белоармейскаядиаспора.
В разные годы количестворусских в Югославии было разным, так как через ее земли пролегал постоянныйтранзитный путь из Турции и Болгарии в остальную Европу. Большинствоисследователей называют цифру 50 тыс. чел. применительно к периоду 1922–1923гг., когда русская колония в Югославии была наиболее многочисленной. Впоследующие годы она несколько сократилась, в период с конца 1920–30-х гг.русских эмигрантов в Югославии насчитывалось около 30 тыс. чел. К 1940 г. их численность упала до 18–19 тыс. чел., и существенно сократилась в годы Второймировой войны и сразу после ее окончания. К 1950 г. в результате изменения политического строя Югославии и прихода к власти Иосипа Броз Тито русскихв Югославии было до 8-9 тыс. чел.
Среди основных центров российскогозарубежья (Франция, Германия, Турция) русская эмиграция в Королевство сербов,хорватов, словенцев (КСХС) является менее изученной. Отчасти это объясняетсятем, что многие документальные свидетельства о пребывании эмигрантов из Россиив пределах Королевства стали доступны лишь в 1980-х гг. Однако без изучения иосмысления опыта русской диаспоры в Югославии невозможно создание целостнойкартины русского зарубежья.
Степень научной разработанноститемы. В изучениироссийской эмиграции пер. пол. XX в. отечественнымиисследователями можно выделить два этапа, различающихся по методологии исодержанию: советский период (20-80-е гг. XX в.) и постсоветский (с 90-х гг.XX в. по настоящее время).
Что касается первогоэтапа, то в эти годы в условиях жесткой цензуры в советской литературе имеласьлишь краткая, идеологически выдержанная информация о жизни выходцев из Россииза рубежом. Определение русского зарубежья как составной части враждебного капиталистическогоокружения было господствующим в советской историографии. В рамках этойконцепции были выдержаны первые немногочисленные работы советских авторов,появившиеся уже в первой половине 1920-х гг.[4]. Ту же цель –разоблачение антисоветских планов белой эмиграции ставили работы В. Белова, Н.Кичкасова[5]. Их отличительнойособенностью был обличительно пропагандистский характер, они были призваныпоказать негативную роль эмигрантов в годы гражданской войны и их антисоветскуюдеятельность после ее окончания.
В 1950-60-хгг. основную массу публикаций составляли не научные исследования, а работы,основанные на личных воспоминаниях бывших эмигрантов, возвратившихся в СССРпосле Второй Мировой войны [6].
1960-70-е гг. связаны стаким явлением как «хрущевская оттепель», проявившаяся в появлении новыхтенденций и направлений в изучении российского зарубежья, связанных с некоторымослаблением режима спецхранов и возможностью исследователей работать с материаламиколлекций русского заграничного исторического архива, вследствие чего резко возрослоколичество различных исследований по этой теме [7].
В 1980-е гг.отечественная наука пополнилась новыми работами, авторы которых впервыеобратились к различным сторонам жизни и деятельности российских эмигрантов, ихполитического, социально-экономического положения за рубежом, а такжекультурно-просветительской деятельности[8]. Накопленный материалреализовался исследователями уже без жесткого отнесения всего эмигрантскогосообщества в сферу «капиталистического окружения». Постепенно преодолевался истереотип оценки российской эмиграции как образа совокупного врага. Для мемуарныхтрудов, увидевших свет в конце 1980-х гг.[9], характерно авторскоеразнообразие, неодинаковый уровень анализа обобщений, преимущественное изучениеполитической конфронтации между российской эмиграцией и Родиной. Тем не менее,несмотря на позитивный вклад в разработку данной проблемы, классовый,догматический подход во многих из них сохранился.
Ситуация коренным образомизменилась лишь в 1990-х гг., ознаменовавших новую веху в изучении русскойполитической эмиграции, когда в обстановке глубоких перемен в обществе и расширениясферы свободного творчества были напечатаны первые объективные статьи и книги орусском зарубежье, выгодно отличавшиеся творческой независимостью авторов отидеологических пристрастий. Существенный вклад в изучение русской эмиграциивнесли работы В.В. Костикова, М.В. Назарова, А.В. Квакина [10].Эти авторы впервые сделали попытку дать периодизацию такому явлению какроссийская эмиграция, а также проанализировали процесс адаптации эмигрантов иих включение в политическую, экономическую и культурную жизнь страны, принявшейэмигрантов на постоянное место жительства.
Отдавая должноевышеперечисленным работам за вклад в разработку проблем российской эмиграции,тем не менее, необходимо отметить, что многие ее направления и аспекты еще недостаточноразработаны. Прежде всего, это касается русской эмиграции в Королевство сербов,хорватов, словенцев (КСХС).
Только в конце 1980 –90-х гг. началось исследование различных аспектов эмиграции. Именно тогда ипоявились первые статьи о проблемах эмиграции в КСХС [11].Это наиболее яркая, но не единственная страница многоликой истории российскогозарубежья. В.А. Тесемников, Ю.А. Писарев подробно анализируют в своихисследованиях становление русской эмигрантской общины в Югославии, прослеживаютсложный процесс юридического определения статуса российских беженцев в этойстране, их приобщение к политической и экономической жизни КСХС. Более широко ивсесторонне авторы исследовали культурную, литературную, научную деятельностьроссийской диаспоры. Этой проблематике посвящены исследования К.В. Никифорова,Е.П. Аксеновой и др., которые позволили проследить процесс становления иразвития российской культурной жизни в Югославии, вклад русских в югославскуюнауку, образование и культуру.
Существенный вклад визучение данной темы внес вышедший в 1996 г. сборник статей «Русская эмиграция в Югославии»[12]. В него вошли избранныестатьи белградского двухтомника и работы московских исследователей. Здесьпредставлены различные аспекты феномена российской эмиграции в Югославии: общиестатистические данные, сведения о прибытии и размещении беженцев, вклад рядавидных представителей эмиграции в экономику, науку и искусство Югославии.
Таким образом, исходя изактуальности и степени изученности данной проблемы, целью данной курсовойработы является анализ процесса формирования и развития российскойэмиграции в Югославию в пер. пол. XX в., выявление ее внутренних характеристик, системообразующих основ,факторов, обусловивших специфику ее развития.
Реализация поставленнойцели предполагает решение следующих задач:
— выявление особенностейпроцесса формирования и эволюции российской эмигрантской общины в Югославии;
— анализ политикируководства Югославии в отношении русских эмигрантов;
— исследование условий(образа) жизни русских эмигрантов в Югославии;
— изучение менталитета русскойэмиграции в Югославии;
— анализ процессазарождения и деятельность политических партий в Югославии;
— обозначение причинупадка и раскола российской эмиграции.
Территориальные рамкиисследования.Территориальные рамки исследования охватывают территорию основных очаговлокализации российской эмиграции в Югославии, центры ееобщественно-политической деятельности – города Белград, Земун, Загреб, Любляна,Нови Сад, Сараево.
Хронологические рамки исследования. Хронологическиерамки исследования охватывают 20-40-е гг. ХХ в. Начальный хронологический рубеж– 20-е гг. ХХ в. – характеризуется массовой эмиграцией россиян вЮгославию, вследствие произошедшей революции и последующей за ней гражданскойвойны. Конечный хронологический рубеж – 40-е гг. ХХ в. – определяетсяважным событием в истории всего человечества – Второй мировой войной, котораяокончательно разделила русских эмигрантов, поставила перед русским обществом вЮгославии проблему выбора. Большинству эмигрантов пришлось вновь бежать (восновном в США и Латинскую Америку) во избежание депортации в Советский Союз.
Источниковая база. Документальные свидетельства опребывании эмигрантов из России в пределах королевства имеются во многихархивах бывших республик, входивших в состав Федеративной Югославии. Однако всвязи с недоступностью данных документов, автор исследования использовалэмигрантские документы, опубликованные в отечественных сборниках «Русскаяэмиграция в Югославии»[13] и «Чему свидетели мыбыли… Переписка бывших царских дипломатов 1934 — 1940 годов»[14].Важнейшими источникам для изучения российской эмиграции первой «волны» в КСХСявились работы А. Арсеньева[15], Н.Е. Соничевой[16],которые позволили автору исследования наиболее полно представить процессформирования русской эмигрантской диаспоры в Югославии посредством анализастатистических данных, представленных в данных работах.
Особое значение имеетмемуарная литература по данной проблематике, которая представлена трудами Б.Н.Александровского, А.М. Афанасьева, Л.Д. Любимова, Д.И. Мейснера. В.В. Шульгина[17],где современниками событий непосредственно отражена жизнедеятельностьроссийских эмигрантов в Югославии.
ГЛАВА 1. ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОЙЭМИГРАЦИИ В ЮГОСЛАВИЮ
 
§ 1. Процессформирования и эволюции российской эмигрантской общины в Югославии
 
Королевствосербов, хорватов и словенцев (с 3 октября 1929 г. – Королевство Югославия) было провозглашено в сербской столице Белграде 1 декабря 1918 г. на основе Сен-Жерменского мирного договора победивших в первой мировой войне стран Антанты, содной стороны, и капитулировавшей Австро-Венгрией — с другой. Новое государствобыло создано путем воссоединения Сербии, Черногории и южнославянских земельраспавшейся империи Габсбургов (Боснии и Герцеговины, Хорватии, Словении,Воеводины, Далмации и Славонии) под властью сербской королевской династииКарагеоргиевичей. Согласно Видовданской конституции, принятой 28 июня 1921 г., страна имела однопалатный парламент (Народную скупщину) и правительство, ответственноеодновременно перед парламентом и перед монархом. Граждане получали основные демократическиесвободы.
Югославиястала одним из центров сосредоточения российских беженцев и эмигрантов. Многиеиз них надеялись, что в братской славянской стране они смогут в относительноблагоприятных условиях переждать смутные времена. Королевское правительство иобщественность страны доброжелательно встретили беженцев из России. Помощьрусским эмигрантам и покровительство им со стороны правящих кругов объяснялисьне столько классово-политическими мотивами, сколько объективныминационально-государственными интересами только что возникшего Югославскогогосударства. Оно остро нуждалось в создании и увеличениигосударственно-административного аппарата, научно-технических кадров иработников просвещения. Из-за огромных людских потерь в годы Первой мировойвойны и весьма неспокойной обстановки на границах Югославии нужны были и квалифицированныевоенные. Следует отметить, что король Александр Карагеоргиевич учился в Россиив Пажеском корпусе, хорошо знал русский язык, культуру и как никто смогоценить, какой интеллектуальный потенциал представляет собой Зарубежная Россия.Правящие круги югославянского государства, официально заявив о своемнейтралитете по отношению к гражданской войне в России, на практикеподдерживали антибольшевистские силы.
Первымипосле революционных событий 1917 г. российскими эмигрантами в Королевстве былисолдаты и офицеры русского экспедиционного корпуса, воевавшего в 1916 – 1918гг. на Салоникском фронте, и военнопленные российской армии, не пожелавшиевозвращаться на объятую гражданской войной родину. Приемом и размещением первыхбеженцев из России занимались Российская дипломатическая миссия в Белграде воглаве с посланником В.Н. Штрандтманом и МВД. Частично заботу об устройствебрала на себя общественная благотворительная организация Русско-югославянскийкомитет. Всяческое содействие беженцам оказывали королевский двор,правительство, Сербская православная церковь.
1920 г. стал годом массового появленияроссийских подданных в Югославии, большая часть которых прибывала в ходеорганизованных эвакуаций. В январе 1920 г., после поражения армии А.И. Деникина, из Новороссийска в Югославию были эвакуированы около 8,5 тыс. чел. Срединих преобладали представители интеллигенции, крупные и средние чиновники,воспитанники Пажеского корпуса и воспитанницы институтов благородных девиц,видные общественные деятели разной политической ориентации. Позже их сталиназывать беженцами «сербской эвакуации». Кроме этого, около 3 тыс. беженцев изНовороссийска были первоначально эвакуированы на острова Эгейского моря, а весной– осенью 1920 г. – перевезены в Югославию. Они получили название «английскойэвакуации». Многие из них через Константинополь, Болгарию, Грецию или Румыниюсамостоятельно добирались до Королевства. По некоторым данным, к лету 1920 г. в Югославии сосредоточилось около 30 тыс. выходцев из России[18].
В октябре 1920 г. Русская армия П.Н.Врангеля была разгромлена большевиками. В ходеосенней эвакуации более 100 тыс. военных и около 50 тыс. гражданских лицпокинули Крым. Генерал П.Н.Врангель обратился к правительствам многих стран спросьбой принять и разместить офицеров и солдат разгромленной в Крыму армии[19].Одним из первых откликнулось на эту просьбу правительство КСХС. Переговоры оразмещении армии велись непосредственно с правительством Югославии. С однойстороны, в них участвовали король Александр и председатель Совета министров Н.Пашич, а с другой — представитель командования армии генерал П. Н. Шатилов.
Вкачестве благодарности за многолетнюю поддержку южнославянских народов состороны Российской империи королевское правительство дало согласие на въездболее 20 тыс. гражданских беженцев, предварительно заручившись обещаниемфранцузских властей оказать им денежную поддержку. Уже 18 ноября 1920 г. правительство Королевства утвердило общий план приема и расселения «крымских» беженцев. Всоответствии с ним в течение ноября 1920 г.— января 1921 г. они были приняты в бухтах Котор, Бакар (близ Фиуме) и Дубровнике. Сам главнокомандующий армиейбарон П.Н.Врангель и его штаб обосновались в г. Сремски Карловцы, ставшем однимиз политических центров белой эмиграции.
Вдекабре 1920 г. генерал П.Н.Врангель начал переговоры с правительством КСХС опереселении в его пределы армейских частей из района Константинополя. Ксередине 1921 г. эти вопросы в основном были решены. Королевское правительствосогласилось принять на пограничную службу несколько тысяч белогвардейцев. Втечение 1921—1923 гг. в Королевство въехало около 10 тыс. гражданских и военныхлиц.
Приглашаячасти врангелевской армии для несения пограничной службы, правительствоЮгославии имело в виду, прежде всего, охрану территории (часть округа г. Кула,г. Цариброд, г. Босилеград и г. Струмица с их окрестностями), отошедшей кЮгославии от Болгарии в результате подписанного 27 ноября 1919 г. Нейиского мирного договора. Договор был заключен в Нейи-сюр-Се недалеко от Парижа междупобежденной Болгарией и странами Антанты и присоединившимися к ней государствами,в том числе и Сербо-хорватско-словенским королевством.
Перебравшаясяв Югославию в июне 1921 г. 1-я кавалерийская дивизия под предводительствомгенерала И.Г.Барбовича в полном составе (около 3 тыс. человек) вошла в корпуспограничной стражи Королевства для охраны бывших болгарских областей.
Первыеобобщенные сведения о количестве и составе эмигрантов, их трудоспособности иобразовании были подготовлены статистическим отделом в конце 1922 г. Они свидетельствуют о его многонациональной, сословно-профессиональной и половозрастной пестроте.
Согласно даннымстатистического отдела Государственной комиссии к 1923 г. на территории КСХС сосредоточилось около 50 тыс. чел., из которых примерно 21,5 тыс. являлисьгражданскими лицами и около 28,5 тыс. – бывшими военнослужащими Русской армиигенерала П.Н. Врангеля. Из них: 29 599 – мужчины, 12 296 – женщины, 5029–мальчики, 3350 – девочки[20]. Подавляющее большинствосреди беженцев составляли мужчины, что объяснялось многочисленной эвакуациейпосле разгрома армии генерала П.Н.Врангеля.
Первая эмиграционнаяволна послеоктябрьского периода наряду со своим количественным размахомотличалась и исключительной широтой, охватив все основные слои тогдашнегообщества. «Одна и та же Россия по составу своему, как на родине, так и зарубежом: родовая знать, государственные и другие служилые люди, люди торговые,мелкая и крупная буржуазия, духовенство, интеллигенция в разнообразных областяхее деятельности, – политической, культурной, научной, технической и т. д.– армия (от высших до низших чинов), народ трудовой (от станка и земли) — представители всех классов, сословий, положений и состояний даже всех трех (иличетырех) поколений — в русской эмиграции налицо», – отмечала в 1930 г. поэт и критик З.Н. Гиппиус[21].
Специфической чертойрусского населения Югославии можно назвать существенное численное преобладаниебывших военнослужащих. Однако социальный состав белогвардейских формирований,разумеется, не был однороден. Высшее командование и кадровое офицерство былопредставлено почти исключительно дворянами. Среди среднего и младшегоофицерского состава основная доля приходилась на выходцев из мелкой буржуазии.Рядовые же в большинстве своем были мобилизованными крестьянами и казаками.
Большое пополнениерусских эмигрантов в Югославии в 1923 г. составили гражданские люди, высланные М.К.Ататюрком после провозглашения в Турции республики. Социальный состав этихбеженцев был весьма разнообразен: от крупных промышленников и аристократов,интеллигенции и людей искусства до ремесленников и крестьян. Важно отметить,что в отличие от многих других стран, въезд русских в Югославию не был стесненкакими-либо квотами, визами и прочими формальностями.
В связи со значительнымувеличением численности беженцев в январе 1920 г. были созданы специальные организации для руководства их приемом и расселением. 21 января 1920 г. приказом генерала А.И.Деникина учреждалась особая должность главноуполномоченного (с 1 мая 1920 г.— правительственного уполномоченного) по устройству русских беженцев в королевстве. Черезмесяц в Белграде начало действовать Управление (Канцелярия) главноуполномоченного,в составе которого было несколько отделов: финансовое, школьное, почтовое,труда и др. 24 января того же года правительство Королевства сформировало изпредставителей различных государственных ведомств, соприкасавшихся с вопросамипомощи российским беженцам, Государственную (Державную) комиссию по приему иустройству русских беженцев, которая должна была проводить государственнуюполитику по отношению к российским беженцам путем координации деятельностигосударственных учреждений и российских беженских организаций. Непосредственнок работе ГК приступила в июне 1920 г., ее основной задачей было распределениефинансов, выделенных правительством Югославии на нужды беженцев. Всемивопросами, связанными с прибытием и пребыванием на территории Югославии армии П.Н.Врангеля,ведало военное министерство.
Весной 1920 г. в Белграде открыли свои представительства Российское общество Красного Креста (РОКК),Всероссийский земский союз (ВЗС) и Всероссийский союз городов (ВСГ). Помощь изащита интересов беженцев входили в задачу и таких органов, сформированных в ихсреде, как Комитет помощи беженцам и выборные правления колоний, возглавляемые Бюросъездов представителей колоний Королевства СХС. Они занимались в первую очередьустройством эмигрантов на работу, бытом, рассматривали различные жалобы и претензии.
Поражениеантибольшевистских сил в гражданской войне и эвакуация Крыма вызвалинеобходимость новых изменений в управлении делами российских беженцев вЮгославии. Возросла роль Государственной комиссии по приему и устройствурусских беженцев и наоборот, уменьшилось значение правительственногоуполномоченного, должность которого в октябре 1921 г. была ликвидирована.
Первым руководителем ГК(до января 1925 г.) был один из лидеров сербской Радикальной партии, членпарламента, бывший министр внутренних дел Л. Йованович Однако вскоре поинициативе короля Александра новым главой ГК был назначен профессор А. Белич,известный не только своими трудами в области лингвистики, но и выступлениями попроблемам внешнеполитической стратегии Королевства. На этом посту он находилсядо 6 апреля 1941 г (бомбардировка Белграда), когда ГК прекратила свою работу.
Первоочередная задача ГКсостояла в приеме беженцев, обеспечении их кровом и врачебной помощью, а такжетрудоустройстве через специально созданные «бюро труда». На содержание беженцевкоролевское правительство ежемесячно выделяло ГК миллионы динаров. Сумма эта небыла фиксированной: в 1922 г. она составляла 6 млн. дин., в 1927 г. – 3,5 млн. дин.
Структура ГК складываласьв течение 1921 – 1924 гг. и затем оставалась практически неизменной. Одним изпервых в 1921 г. в составе ГК был создан статистический отдел, ведающий регистрациейприбывающих в Югославию беженцев из России.
В 1919—1920 гг.юридический статус российских беженцев в КСХС был достаточно определенным —граждане России, временно проживающие на территории Королевства. В последующиегоды они получили статус политических беженцев. Однако в связи с отсутствиемнормальных дипломатических отношений между Югославией и Советской Россией в общественномположении российских беженцев оставалось много неясных вопросов. Служащие Российскойдипломатической миссии с согласия правительства КСХС на основании свидетельскихпоказаний устанавливали личность беженца в случае утери им своих документов.Правительство признавало юридическую силу документов российских беженскихорганизаций. На основании удостоверений и рекомендаций эмигрантских организацийвласти выдавали документы на право проживания в Королевстве. С появлениемнансеновского паспорта — международного документа, который удостоверял личностьбеженца, признававшегося 31 государством и по которому более 25 тыс. россиянпоселились в США, Австрии, Бельгии, Болгарии, Югославии и других странахпроцесс определения юридического статуса российских беженцев был несколько упрощен.
В Югославии, в отличие отзападноевропейских стран, свидетельства и дипломы об образовании, воинскиезвания, полученные в России до Февральской революции, а также научные степенисчитались имеющими законную силу. Российские подданные, по сравнению сподданными других государств, находились в явно привилегированном положении. Доконца 1920 г. они имели право свободного выбора места жительства (с лета 1920 г. – за исключением нескольких крупных городов), свободы передвижения по стране, занятияпредпринимательством (вплоть до валютных операций), занятия должностей в армиии государственном аппарате.
 Место и характеррасселения беженцев определялись главным образом наличием работы в том или иномрегионе страны. В них нуждались восточные и южные районы, особенно пострадавшиево время Первой мировой войны, северо-восточные сельскохозяйственные области,входившие до 1918 г. в состав Австро-Венгерской монархии и теперь подверженныемиграции (немцы, чехи, венгры уезжали из Королевства). Центральная часть государства– Босния и Сербия – испытывали большую нужду в рабочих руках на заводах,фабриках и промышленных предприятиях, на строительстве железных и шоссейныхдорог, куда направлялись главным образом военные. В начале 1920-х гг., в первыегоды изгнания, существовала возможность трудоустройства групп эмигрантов, таккак в ряде случаев работодатели предпочитали иметь дело с коллективами,например, при постройке дорог, железнодорожных путей и пр. Таким образом, вКСХС возникли значительные «групповые образования», особенно в Сербии, гдевласти сознательно поощряли создание общин эмигрантов, преимущественно всельской местности.
На территории КоролевстваСХС возникло около 300 малых «русских колоний» в Загребе, Новом Саде, Панчево,Земуне, Белой Церкви, Сараево, Мостаре, Нише и других местах. Самымимногочисленными были колонии русских беженцев в городах Белград, Земун,Сараево, насчитывавшие несколько тысяч человек. Связано это было не только свозможностью найти работу в крупных городах, но и с тем, что они являлись культурнымицентрами страны, дававшими простор для реализации профессионального итворческого потенциалов беженцев. В других городах Королевства – Загребе,Любляне, Скопле и др. – русских было значительно меньше. Отчасти это объяснялосьстремлением большинства православных эмигрантов «осесть» в соответствующихконфессионных областях, а также настороженно-холодным отношением иныхрелигиозных конфессий к православным беженцам из России. Большое количествомалочисленных колоний русских беженцев было расположено в Сербии.
В январе 1921 г. правительством были установлены более строгие правила передвижения беженцев по территории Королевства.МВД дало распоряжение местным властям взять на учет всех российских беженцев,каждому выдать удостоверение личности и запретить без разрешения властейпокидать место, которое им было определено для проживания. Ограничения вселенияк весне 1921 г. были установлены для Белграда, Земуна, Загреба, Любляны, НовиСада, Сараево и некоторых других городов. Проживание в них, ввидуперенаселенности этих городов, разрешалось властями только в тех случаях, когдабеженцы были связаны с данными городами какими-либо занятиями или службой.
До 1924 г. статистический отдел группировал сведения об эмигрантах отдельно по эвакуациям (всоответствии с организаторами): французская (крымская), английская, сербская. С 1925 г. стал вестись единый список эмигрантов по алфавитному принципу, крометого, отдельно учитывались колонии беженцев.
В 1921 г. окончательно сложилась система местного самоуправления колоний российских беженцев. Ихвнутренняя жизнь регулировалась «Положением о колониях русских беженцев вКоролевстве СХС»[22], утвержденнымГосударственной Комиссией по приему и устройству русских беженцев 10 марта 1921 г. Согласно «Положению», все российские беженцы независимо от категорий (эвакуации), к которымони принадлежали, группировались по месту жительства в колонии. Их члены обоегопола (не моложе 21 года) на общем собрании избирали на один год председателя(старосту, представителя) колонии или, при численности колонии более 25человек, правление в составе от 4 до 9 человек для попечения о нуждах беженцеви посредничества между ними и правительственными учреждениями. МВД Югославиипредписало местным властям решать все вопросы беженцев при участии правлений колоний.В письме по этому поводу указывалось, что «каждый русский беженец по всякому делудолжен обращаться в правление, которое дает свое заключение и передаетнадлежащим образом просьбу властям». На практике основное содержание работыправлений колоний состояло в получении из Белграда от ГК денежных пособий ивыдаче их членам колонии.
§ 2. Проблемыадаптации эмигрантов
 
Первые годы пребывания вЮгославии оказались для большинства российских эмигрантов самыми трудными.Значительная их часть находилась в тяжелом материальном и моральном положении.Многие из них пережили окончательный крах надежд на скорое возвращение иосознали необходимость приспособления к новым условиям. Для тысяч российскихэмигрантов это было время резкой смены привычного образа жизни, время поисковместа постоянного жительства, жилища, работы, с заботами о детях, больных ипрестарелых. Значительную помощь им оказывало правительство Королевства СХС,различные благотворительные организации.
Жизнь русских эмигрантовв новой среде была ограничена, с одной стороны, характерными особенностями,которые делали их непохожими на окружение, а с другой, самим окружением, егоспецификой, возможностями и потребностями. Как известно, в югославском, аособенно в сербском обществе существовали традиционные понятия о России ирусских, нашедшие отражение в подчеркнутом русофильстве большей частинаселения. С другой стороны, русские имели весьма туманное представление осербах, Сербии и Югославии. Эти стереотипы, сформировавшиеся на базеисторического опыта, конечно же, не смогли выдержать испытания повседневностью,но они, по крайней мере, в первое время, определили взаимоотношения беженцев инового окружения. Высшие органы власти в Югославии подчеркивали, что наряду сгуманитарными соображениями они, прежде всего, руководствовались историческимипричинами, делая акцент на связях России и Сербии во время Первой мировойвойны. Премьер-министр Н. Пашич заявил 25 января 1922 г. на заседании Народной скупщины: «… Что касается России, дело вам хорошо известно. Мы, сербы,а также и другие наши братья, которых нам довелось освободить и объединить, мывсе благодарны великому русскому народу, поспешившему нам на помощь отпогибели, которой нам угрожала Австро-Венгрия, объявив войну. Если бы Россия несовершила этого, если бы не встала на нашу защиту, мы бы погибли… (Россия)увлекла и своих союзников, и мы были спасены от смерти. Мы этого не можемзабыть. Мы сейчас приняли русских эмигрантов, и мы их принимаем без различия, ккакой партии они принадлежат, мы в это не вмешиваемся. Мы только желаем, чтобыони остались у нас, мы их примем, как своих братьев, и пусть они располагаютсвободой...». Об этом же в 1921 г. говорил председатель скупщины и главаГосударственной Комиссии по делам русских беженцев Л. Стоянович: «Многиепричины определяют наше поведение по отношению к нашим русским братьям. Здесьчисто человеческие чувства, здесь славянская солидарность, здесь — и это вышевсего прочего — наш огромный долг перед прежним, и особенно нынешним,поколениями русских, которые и в старые времена, и в недавнем прошлом, и впоследнее время сделали столько добра нашему народу. Все это, вместе взятое,требует от нас, чтобы мы своих братьев не бросили и не оставили без помощи»[23].
Позиция, сформулированнаяЛ. Стояновичем, проводилась в жизнь государственными органами с первых днейприбытия русских беженцев на югославскую землю. В Белграде и после революции непрекратило деятельность русское посольство, оно существовало вплоть до 1924 г., а после того как под давлением СССР его деятельность была формально прекращена, фактически онобыло просто переименовано в «Делегацию по защите интересов русских беженцев» стем же руководством.
Ряд исследователейотмечает такую специфическую особенность психологического состояния российскихэмигрантов пер. пол. XX в.как своеобразный разрыв между реальным положением человека в социальнойструктуре страны пребывания и представлениями как своими, так и ближайшегоокружения, о месте данного человека в среде других людей. Русский человекстолкнулся в Югославии с новым общественным окружением. С обществом, в которомимелись свои обычаи и потребности, менталитет, ограничения и разделительныелинии. В новой стране на Россию вообще и на русского человека в частности смотрелиразличными глазами: в восточной ее части — с любовью и благодарностью за помощь,оказанную на протяжении веков, а в западной — с подозрением и трудно скрываемымнеприятием, также порожденным опытом истории. На причины такого отношения к эмигрантамуказывал профессор Р. Кошутич в 1922 г. в докладе Министерству просвещения порезультатам инспекции русских кадетских корпусов, расположенных в Королевстве:«Россия обязала нас своей кровью, и теперь настало время возвратить часть этогоогромного долга ее родным детям. Вот почему русские школы следует разместить всамых культурных центрах, населенных сербами, поскольку только серб знает, чемдля него была Россия и что он ей должен (хорваты и словенцы почувствуют это позднее,когда глубже войдут в нашу историю и когда будут смотреть на свое прошлоедругими глазами)». Но, несмотря на все надежды профессора Р. Кошутича, различияв восприятии оставались, проявляясь особенно явно в повседневной жизни.Отношения с новой средой были весьма непростыми. Единое восприятие приютившихэмигрантов «братьев» быстро уступило место суровой реальности. Ее прекрасноописал С. Н. Палеолог в своем письме генералу А. С. Лукомскому в сентябре 1921 г.: «Вне всякого упрека к нам относятся: высшее Правительство, духовенство, высшие классыинтеллигенции и офицерства. Все они отлично понимают роль России для Сербии впрошлом и в будущем; в поддержке русских беженцев чувствуют свой долг и частоподчеркивают, что лишь по бедности своей Сербия так мало дает России. Однако иони не любят углубляться в воспоминания прошлого, когда Россия былаблагодетельницей Сербии. Средний класс: городские жители и торговцы совершенноравнодушны к русским, смотрят на нас, как на элемент, подлежащий эксплуатации.Чувства симпатии, но только на словах, и в единичных случаях на деле, состороны представителей этого класса — явление почти исключительное. Селяки, скоторыми нам мало приходилось иметь дело, относятся к нам добродушно, но сискренним недоумением, и постоянно спрашивают: «За что мы припутовали изРоссии?»[24].
Важное значение дляадаптации эмигрантов к новым условиям имела деятельность православной церкви. В 1921 г. из Константинополя в Королевство переехало Всезаграничное высшеерусское церковное управление (ВВРЦУ). 8 апреля 1921 г. в Сремских Карловцах состоялось его первое заседание, на котором митрополит Антоний(Храповицкий) был избран управляющим русскими православными общинами вЮгославии (в декабре 1921 г. состоялся первый всезаграничный русский церковныйсобор). В стране организовывались новые приходы, имевшие статус отделенийОбщества попечения о духовных нуждах православных русских в Королевстве СХС. Вусловиях культурной и духовной изоляции даже религиозно-индифферентнаяинтеллигенция шла в православные храмы в поисках общения, ощущения своейпричастности к русской истории и духовной культуре. Немалая частьинтеллигенции, до отъезда не знавшая дороги к храму, начинает участвовать вжизни своего прихода. В 1925 г. в одиннадцати колониях действовали «русские»православные храмы, ставшие не только сосредоточием религиозно-нравственнойжизни российских эмигрантов, но и центром всей их общественной жизни.
Среди беженцев из Россиибыло много инвалидов и нетрудоспособных[25]. Этой категорией беженцевзанимался созданный в ГК в 1921 г. Инвалидный отдел, а с 1924 г. он стал называться Отдел инвалидов и нетрудоспособных. Основная задача отдела – медицинскоеосвидетельствование беженцев. Для этого при отделе была создана Врачебнаякомиссия, которая распределяла беженцев по категориям в соответствии с ихмедицинскими показаниями. Выплаты каждому нетрудоспособному инвалиду составляливсего 100 динар в месяц, и эти суммы люди часто получали с большими задержками.В наиболее привилегированном положении находились военные инвалиды, получавшиеот правительства Югославии пенсии, обеспечивавшие им вполне сносноесуществование.
Одной из наиболее сложныхпроблем было трудоустройство беженцев. Относительно быстро были решены вопросытрудоустройства тех, кто задолго до прибытия в Югославию снискал себе мировую иевропейскую известность в области науки, культуры, просвещения или искусства.Но нелегко пришлось рядовым эмигрантам. Четыре тысячи врангелевцев, торжественновстреченных па пограничной станции Джевджелия были тут же направлены на строительствогорного шоссе Вранье – Босильград – Гостивар – Дебар. Руководил этимстроительством русский инженер-путеец Сахаров, возглавлявший затем в 1921—1925гг. югославское Управление строительства горных дорог. Шоссе, имевшее огромноестратегическое значение, прокладывалось в исключительно трудных условиях. Онодолжно было пройти через горный перевал Бесна Кобила на высоте около 2 тыс. м.,что было в то время необычайно сложной инженерно-строительной задачей.
О том, в какое положениепопали гражданские лица, не имевшие протекции со стороны белоэмигрантскогоруководства и связанных с ним правящих югославских кругов, можно судить пообъявлениям, публиковавшимся из номера в номер журналом «Русский архив»: «Бюротрудоустройства «Земгор» бесплатно рекомендует государственным и общественныморганизациям и частным лицам работниц разных специальностей, как то:учительницы, преподавательницы музыки и иностранных языков, кассирши, секретари-машинистки,няньки, продавщицы, портнихи, модистки, официантки, поварихи и др.Рекомендуются также специалисты, начиная от высококвалифицированных инженеров,профессоров, учителей, бухгалтеров, писарей и кончая столярами, красильщиками иобычными рабочими».
Начиная с лета 1920 г., главные усилия правительства и беженских организаций были направлены на стимулированиепроизводственной активности трудоспособных эмигрантов, оказание им помощи вприобретении специальности, переквалификации и трудоустройстве. Российскимгражданам для организации собственных предприятий предоставлялись кредиты,специалистам выдавались ссуды на приобретение пособий и инструментов. До марта 1921 г. включительно было открыто около 300 предприятий. На их организацию представительство ВЗС выдалоссуду в размере более 1 млн. дин[26]. Эти и другие мерыпомогали части беженцев найти заработок.
В 1921 г. сравнительно легко устраивались на работу землемеры, работники образования, врачи, деятеликультуры, техники. Так, к осени 1921 г. 28 российских профессоров получиликафедры в вузах королевства с ежемесячным окладом в 1 тыс. дин. Врачи, какправило, получали работу по специальности только в провинциальных городах.Сложно было подыскать работу по специальности юристам, военным и чиновникам. Изпримерно 200 дипломированных российских юристов в это время имели работу поспециальности около 40 человек с окладом до 600 дин.
В 1921 г. при Государственной Комиссии создается Отдел труда, который активно занимался созданиемразличных краткосрочных профессиональных курсов – техническо-строительных,электромонтажных, слесарно-монтажных, шоссейно-дорожных,железнодорожно-эксплуатационных, межевых, штейгерских, почтово-телеграфных,геодезических, а также курсов по обучению сербскому языку. Курсы создавались сучетом потребностей государства в тех или иных специалистах. Некоторые из нихсуществовали 2-3 года (например, почтово-телеграфные), в других было по 10выпусков (слесарно-монтажные в г. Крагуевце). Срок обучения на курсах составлял6 месяцев, прием слушателей был ограничен возрастными рамками (от 16 до 30лет). За редким исключением все учащиеся были мужчины. Количество слушателейопределялось возможностью их дальнейшего трудоустройства и различалось погодам; в среднем от 20 до 50 человек в каждом выпуске.
Занятия на курсах великак русские, так и местные преподаватели, хотя последних было меньше. По ихокончании слушатели сдавали экзамены и получали соответствующие свидетельства.Общим правилом для всех курсов было целевое распределение специалистов. В основномрабочие места предоставлялись в провинции; в крупных городах оставалисьединицы. Профессиональные курсы действовали в Белграде, Замуне, Сараево, НовомСаде и Крагуевце до середины 1930-х гг.
Отдел труда на местахорганизовывал бюро труда, которые активно действовали в городах Любляна, Шабац,Осиек, Сомбор, Брод, Вараждин, Вршац, Панчево, Заечар, Субботица, Загреб,Белград, Нови Сад, Ниш, Сараево, Трстеник, Карловац, Травник. В задачу бюро входилпоиск рабочих мест и трудоустройство беженцев. Эти и другие меры помогали частибеженцев найти заработок. Местные бюро не вело статистики трудоустройства,поэтому крайне трудно восстановить точную цифру эмигрантов, воспользовавшихсяих услугами.
По данным статистическогоотдела Державной комиссии, в начале 1922 г. были трудоустроены более 5,5 тыс. беженцев, из них 2,7 тыс. имели постоянную работу, 2,8 тыс. – временную.Согласно статистике Международного бюро труда, в 1924 г. в Королевстве насчитывалось около 19 тыс. безработных российских беженцев[27].
 С 1924 г., когда ряды югославской интеллигенции стали пополняться своими молодыми специалистами, рыноктруда для русских стал суживаться, особенно остро это проявилось после 1926 г.
Недостаток рабочих мест истабильного, достаточного заработка в среде беженцев, не имевших ничегопредложить, кроме своих рук, явились причиной создания в 1924 г. «Русского колонизационного бюро», которое ставило своей целью содействовать переезду беженцевна Запад. Начиная с 1925 г. Государственная Комиссия выдавала ссуды отъезжающимза границу для трудоустройства, в том случае, если «по данной категории труданевозможно найти применение в Королевстве». Поэтому, не случайно, что в 1924 –1925 гг. увеличивается число беженцев, выезжавших из Югославии. Газета«Политика» сообщала, что более 7000 русских – квалифицированных рабочих,техников и инженеров – покинули страну, главным образом при посредничествеособого бюро в Белграде, вербовавшего русских на крупные заводы Франции.Анонимный обозреватель писал: «Если в первое время после прибытия русских мы кним относились с состраданием, настала пора государству стремиться иметь от нихпользу. Так поступают Париж и Прага».[28]
Уже к началу 1930-х гг.численность российских эмигрантов, по разным данным, составляла 25 – 30 тыс.чел. Государственная перепись населения, проведенная в марте 1931 г., зафиксировала около 33 тыс. российских эмигрантов, из которых более 5,5 тыс. приняли югославскоеподданство.
1934 г. стал своеобразным рубежом в историироссийской эмиграции в Югославии. С убийством 9 октября 1934 г. короля Александра для российской эмиграции начались смутные дни. В письме делегата по защитеинтересов русской эмиграции В.Н. Штрандмана от 1 сентября 1936 г. принцу-регенту Павлу говорилось: «Министерство внутренних дел, за весьма редкимиисключениями, отказывается принимать эмигрантов в югославское подданство, чтолишает их права искать заработок даже на иностранных предприятиях, которымпредлагается оказывать строгое предпочтение национальным рабочим… Уже сейчасимеются весьма тяжелые случаи, например, отказ принимать на работу русских толькопотому, что они русские…»[29].
 
§ 3.Общественно-политическая деятельность эмигрантов
 
Вразвитии общественной жизни российских граждан в 1919 – 1920 гг. можно выделитьдва периода. До весны – лета 1920 г. она не отличалась активностью эмигрантов.В их политическом сознании господствовали либерально-демократическиенастроения. Общественная деятельность была направлена на создание неполитических организаций, а благотворительных культурно-просветительскихобществ. Резкое увеличение численности российских беженцев в начале 1920 г. привело к некоторой активизации их общественной жизни.
К 1921 г. в Югославии оформились два основных направления общественно-политической мысли: «левые»,республиканцы, и «правые», монархисты. Республиканский лагерь в 1921 – 1924 гг.был представлен, прежде всего, правыми кадетами. В основе их взглядов лежалаубежденность в том, что вооруженная борьба и в дальнейшем должна оставатьсяглавной формой противоборства с большевиками, а для этого необходимо любойценой сохранить боеспособную армию и не доверять социалистам. На этих позицияхстояли большинство членов Югославянской группы конституционно-демократическойпартии (всего более 20 чел.), руководство представительств Всероссийскогоземского союза и Всероссийского союза городов (ВСГ) в Югославии и другиегруппировки (М.П. Чубинского, В.Д. Плетнева и др.). За пределами Королевстваони ориентировались на созданный в июле 1921 г. на съезде «русского национального объединения» в Париже Русский национальный союз (РНС). В октябре 1921 г. в Белграде было провозглашено созданиеюгославянского отдела РНС, который к началу 1922 г. насчитывал около 100 членов. Большинство из них проживали в Белграде.На одном из первых собраний членов югославянского отдела РНС были определеныего ближайшие задачи: «1) Объединение находящихся в пределах Королевства СХСрусских, разделяющих общие цели и задачи РНС; 2) Участие в выработке иприведении в исполнение всех мер, необходимых для осуществления общих целейСоюза; 3) Ознакомление живущих в Королевстве СХС русских с положением русскогодела в России и за границей; 4) Освещение русских событий и явлениймеждународной жизни, имеющих непосредственное отношение к русскому делу; 5)Разработка вопросов подготовки русских общественных сил к работе на родине,после свержения коммунистического ига; 6) Установление, возможно, тесное общениес сербскими политическими и общественными деятелями, а равно и с общественнымиорганизациями и органами общественного мнения Королевства СХС в целяхукрепления связи между Россией и Королевством СХС»[30].
В конце1921 – начале 1922 г. белградский отдел РНС был очень деятелен и собиралсяеженедельно. Его члены организовывали собрания представителей российскихобщественных организации по различным вопросам – отношение к политикеправительства Советской России, помощь голодающим в Советской России и т.п.Слушали доклады, обсуждали и принимали резолюции. Летом 1922 г. югославянский отдел РНС пытался объединить российские беженские общественно-политическиеорганизации в Королевстве на республиканско-демократической платформе. К осенитого же года деятельность правых кадетов в Югославии стала затихать.
 Вначале 1921 г. наблюдался всплеск консервативных, монархических настроений всреде российских беженцев. Более чем в 20-ти самых крупных колониях возниклиорганизации монархистов. К осени 1921 г. в основном завершилась работа посозданию монархических ячеек и местных комитетов в большинстве колоний. Понекоторым данным, в это время около 80% общественно активных беженцев в той илииной мере поддерживали монархическое движение[31]. Возглавляло егоправление белградской колонии, ставшее фактически центральным органомОбъединенной организации партии монархистов. В министерстве внутренних дел былзарегистрирован ее устав, создававший впечатление о ней как об организации скультурно-просветительными и экономическими задачами. Однако значительная частьдеятельности, включая общие собрания, проходила полулегально. В своейполитической деятельности российские монархические организации в Югославии ориентировалисьна решения Рейхенгальского съезда представителей российских монархических организацийза рубежом, который состоялся в Баварии 29 мая – 6 июня 1921 г.
Правыемонархисты, возглавлявшие монархическое движение в среде российских беженцев в Югославии,были убеждены в том, что единственный путь к возрождению великой, сильной исвободной России есть восстановление в ней монархии, возглавляемой законнымгосударем из Дома Романовых, согласно основных законов Российской империи. Одиниз идеологов русского монархизма в Королевстве СХС, профессор Г.В. Локоть, в 1921 г. писал: «Только Монархия, возглавляющая и символизирующая крепкую национально-русскуюгосударственную власть, может вывести Россию из хаоса и анархии, созданныхреволюцией, и направить Россию на путь нормального эволюционного развития.Только Монархия будет символизировать для русского народа возвращение его напуть гражданского, социального и государственного порядка и права. Только Монархиябудет являться в глазах народа прочной гарантией развития на истинно народных,национально-русских началах, единственно обеспечивающих национальные интересы,национальное достоинство и национальную мощь русского народа»[32].
Врезолюции, принятой в марте 1921 г. на общем собрании членов белградскойколонии, где в то время преобладали монархические настроения, утверждалось, чтопервейшей задачей текущего момента является вооруженная борьба с большевизмом,для этого должен быть, во что бы то ни стало, восстановлен единый фронт борьбыс большевиками. Борьба эта должна вестись Русской армией совместно с армиямидругих государств.
Весной 1921 г. российское монархическое движение вступило в период острых внутренних разногласий. Уже наРейхенгальском съезде обозначились противоречия между правыми иконституционными монархистами. В 1922 г. монархическое движение из-за разногласийпо вопросу о кандидате на российский престол раскололось на два лагеря, один изкоторых поддерживал князя Николая Николаевича, брата императора Александра II, а другой — великого князя Кирилла Владимировича(двою/>родного брата императора Николая II). К середине 1920-х гг.противостояние и поляризация в монархическом движении усилились. В Югославии средимонархистов примерно две трети составляли «николаевцы» и одну треть «кирилловцы».Время от времени представители то одной, то другой группировки собирались насъезды, собрания, принимали резолюции, вербовали в свои ряды новых сторонников,издавали газеты, пропагандистские брошюры и листовки. Однако в середине 1920-хгг. позиции монархического движения заметно ослабли.
Особуюроль в среде российских беженцев в КСХС в пер. пол. 1920-х гг. играли военные.Они находились в центре внимания и республиканских, и монархических деятелей,которые вели борьбу за привлечение их на свою сторону.
Послеэвакуации из Крыма, по прибытию в Константинополь, Русская армия быларазоружена. Французское правительство, принявшее под свое покровительство«крымских» беженцев, и командование союзнического экспедиционного корпуса вКонстантинополе рассматривали всех военнослужащих Русской армии, включая игенерала П.Н. Врангеля, как обычных гражданских беженцев, требовали скорейшегорасформирования воинских контингентов и их полной деполитизации. Руководствоармии, различные российские беженские организации стремились сохранить армиюхотя бы в измененном виде. Сама жизнь подсказывала направление этих изменений.Еще весной 1920 г. в Югославии и некоторых других местах расселения российскихбеженцев возникли союзы русских офицеров. Эта инициатива была в начале 1921 г. поддержана П.Н.Врангелем. В 1921-1923 гг. в ходе переселения бывших военнослужащих Русскойармии в славянские страны одновременно шла реорганизация армии в добровольныевоенно-трудовые объединения, офицерские союзы и общества. Армия переходила на«трудовое положение», основные ее кадры должны были собственными силами зарабатыватьсредства к существованию. В Королевстве стали действовать различные военныесоюзы, имевшие свои отделения почти в каждой колонии. В целях централизации и,соответственно, укрепления связи между ними в августе 1921 г. в Белграде был создан Совет объединенных офицерских обществ. Официально декларируемые целиего деятельности сводились к поддержанию дисциплины среди своих членов,представительству перед властями Королевства и организации взаимопомощи. Советзаявил о своей аполитичности, но на закрытых общих собраниях часто обсуждалсявопрос о будущем государственном устройстве России. Большинство высказывалось завосстановление парламентарной монархии. В начале 1924 г. в Совет объединенных офицерских обществ входили 16 организаций офицеров с общей численностьюоколо 5-6 тыс. чел. Просуществовал совет до 1927 г., значительно дольше, чем в других странах.
Летом 1922 г., в ходе реорганизации Русской армии в добровольное объединение различных союзов и обществ,П.Н. Врангель отказался от политической роли и передал ее великому князюНиколаю Николаевичу. Основные усилия П.Н.Врангеля и его штаба были направленына трудоустройство бывших военнослужащих.
Осенью 1923 г., в условиях обострившейся борьбы в монархическом движении, усилились попытки втянуть бывшихсолдат и офицеров в активную политическую деятельность. 3 сентября 1923 г. П.Н. Врангель, которого многие продолжали признавать Главнокомандующим, издал распоряжение №82[33].Его суть состояла в том, что все офицеры должны были пройти регистрацию в однойиз офицерских организаций, если считали себя сторонниками белого движения.Месяцем позже Врангель утвердил постановление, согласно которому члены офицерскихорганизаций ни под каким видом не имели права состоять в политических партияхили политических организациях. Исключения могли допускаться лишь с разрешения«Совета объединенных офицерских обществ». В то же время не исключалась возможностьсвязи между офицерскими союзами и дружественными армии организациямиполитического характера. Она могла поддерживаться посредством лекций и докладовпредставителей политических партий или через информацию, получаемую черезпредставителей офицерских обществ. Посещение публичных лекций, докладов, собранийне возбранялось, но офицеры не должны были участвовать в прениях или ввынесении постановлений по политическим вопросам. В качестве примера можнопривести запрет членам РОВС вступать в члены образованного в 1934 г. «Российского патриотического общества имени государя императора Николая II» вследствие егополитического характера и неизвестности лиц, стоящих во главе общества.Монархисты выступили против приказа № 82. Их сторонники вышли из Советаобъединенных офицерских обществ и создали Союз офицеров и участников Великой войны.
УпомянутыйРОВС (Российский общевоинский союз, создан по приказу П.Н. Врангеля в 1924 г.) являлся наиболее мощной военной организацией, чей центр с момента создания по 1927 г. находился в Белграде. Формально РОВС, имевший свои отделения в различных государствах, былзарегистрирован как гуманитарная организация для моральной и материальной поддержкивоенных белоэмигрантов. Фактически же он создавался для борьбы с большевизмом.Первый параграф временного положения РОВС гласил: «Р.О.В.С. образуется с цельюобъединить русских воинов, рассредоточенных в разных странах, укрепить их какносителей лучших традиций и заветов старой Императорской армии». Во второмпараграфе указывалось, что «задача Р.О.В.С. заключается в поддержании средичленов его воинского рыцарского духа, укреплении начал воинской дисциплины ивоинской этики и в общем руководстве и согласовании в этом направлении обществи союзов, вошедших в его состав воинских частей и отдельных групп, а также всодействии по оказанию материальной и моральной помощи своим членам»[34].Неофициально конечной целью деятельности РОВС считалось свержениебольшевистского режима. Большинство его членов видело будущую Россиюконституционной монархией. Они надеялись, что благодаря стечению обстоятельствкак внутренних (народное восстание, военный путч, экономический и политическийкризис), так и внешних (международный военный конфликт) в России можетвозникнуть благоприятная ситуация для вмешательства Белой армии. В ожидании «дняX» нужно было любой ценой сохранить армию,чтобы в необходимую минуту она оказалась реальной военной силой, дисциплинированнойи организованной.
В спискестран, где была развернута деятельность РОВС, Югославия занимала третье место почисленности членов этого союза (к середине 1930-х гг. в Королевстве насчитывалось25 тыс. членов РОВС). Начальником РОВС в Югославии являлся И.Г. Барбович. Вовремя гражданской войны он командовал конным корпусом. В Югославию прибыл изГаллиполи вместе со своими частями, разместив их затем в пограничные частиюгославской армии. В своей работе И.Г. Барбович опирался на группу осободоверенных лиц. Среди них были Базаревич, В. Пронин, Э. Месснер. Помощниквоенного агента Российской делегации Потоцкого в Королевстве Базаревич выполнялработу кадровика. Его особая задача заключалась в устройстве в королевскуюармию офицеров и специалистов, дабы они имели материальное содержание и были вкурсе современных военных достижений. Полковник В. Пронин отвечал за обучение иподготовку молодежи для пополнения офицерского корпуса РОВС. Э. Месснер являлсяшефом разведки РОВС в Югославии.
Видеологии РОВС важное место отводилось трудам профессора И. А. Ильина. ЯдроРОВС составляли «Союз галлиполийцев», «Союз первопоходцев», «Союз офицеров Генеральногоштаба». Центры этих организаций также находились в Белграде. На территории Королевствапроживали 4 500 «галлиполийцев» при общей их численности 14 500 чел. «Союзпервопоходцев» был основан в 1919 г. в России после 1-го Кубанского (Ледяного)похода под командой Л. Г. Корнилова. Из общего числа 1 тыс. чел. в Югославиинасчитывалось 300 «первопоходцев». Как и «галлиполийцы», «первопоходцы» имелисвои отделения во многих городах Королевства. Там, где их не было, интересы«первопоходцев» представляли «галлиполийцы» или «Союз офицеров Генеральногоштаба».
Всередине 1920-х гг., в условиях стабилизации положения в СССР и развитыхкапиталистических странах, нормализации отношений между ними становилась очевиднойнереальность, по крайней мере, в ближайшее время, планов свержениябольшевистского режима и возвращения на родину. Тысячи российских эмигрантоввыезжали из Югославии на заработки во Францию и другие западноевропейскиестраны. К тем, кто оставался, приходило понимание бесперспективности борьбыразличных политических группировок, необходимости адаптации к окружающей жизни.Вернувшийся в Советский Союз знаток «русского зарубежья» Б.Н. Александровский всвоих воспоминаниях пишет, что значительное число русских за рубежом, в концеконцов, полностью отмежевалось от всякой политики, носящей антисоветскуюнаправленность. Очень многие из них не принимали никакого участия в томбесновании, в той «толчее в ступне», которые были столь характерны для т.н.активной белогвардейской эмиграции[35]. В связи с этимвозрастало влияние более умеренных общественно-политических организаций,увеличилась тяга к культурной, культурно-просветительной и научнойдеятельности. Закономерна поэтому активизация центристских и левых республиканско-демократическихорганизаций, особенно левых кадетов и левых эсеров.
Лидерлевых кадетов в эмиграции П.Н. Милюков призывал своих единомышленниковотказаться от надежд на быстрое свержение большевистского режима в ходевооруженной интервенции и призывал сосредоточить усилия на организациипланомерной систематической работы по разложению большевистского режима изнутрис целью подготовки народного восстания в Советской России. Подобных взглядовпридерживались и левоэсеровские организации «Крестьянская Россия» и Объединениероссийских земских и городских деятелей (Земгор), политические центры которыхнаходились в Праге. Группа «Крестьянская Россия» в Белграде начала действоватьосенью 1923 г. В середине 1920-х гг. она оставалась сравнительно малочисленнойи маловлиятельной. Представители этой группы участвовали в работе 1-го съездаорганизаций «Крестьянской России», состоявшегося в Праге в декабре 1927 г. На нем была утверждена программа, в политической части которой характеризовалось общественноеустройство будущей России: «Единство страны должно быть сохранено: Россия представленав виде федерации, правительство будет избираться посредством свободного и тайногоголосования. Стремление правосудия будет независимым и общедоступным. Все национальностибудут равны. Экономика должна быть развернута с упором на сельское хозяйство исельскую промышленность. Образование будет всесторонне поощряться и будет свободнымот политического вмешательства». Программа также утверждала, что КрестьянскаяРоссия предоставит населению религиозную свободу, будет оказывать поддержкусемье, введет социальные льготы для неимущих членов общества и улучшитздравоохранение.
В апреле 1924 г. в Белграде открылось представительство пражского «Земгора» во главе сФ.Е. Махиным. Вскоре оно развернуло широкую культурно-просветительскую деятельностьи работу по трудоустройству беженцев.
Всередине 1920-х гг. левые республиканско-демократические и центристские организациипредпринимали неоднократные попытки объединиться на внепартийной основе. В 1924 г. в Белграде возникло отделение Республиканско-демократического объединения (РДО), созданного виюне того же года в Париже левыми кадетами и эсерами. Принятая политическая иидеологическая платформа РДО провозглашала, что члены Объединения исходят изфакта совершившейся в России народной революции и не допускают мысли о возвратек социально-политическому строю, предшествовавшему революции.
Основы ичерты республиканско-демократического миросозерцания РДО:
1.Демократическаяфедеративная республика с сильной подзаконной и ответственной перед народнымпредставительством исполнительной властью.
2.Гарантияполитических и гражданских свобод, гражданское равноправие, независимый суд изащита прав национальных меньшинств.
3.Всеобщееактивное и пассивное избирательное право в органах центрального и местногопредставительства.
4.Решительныйотказ от коммунистической системы хозяйства и восстановление производительныхсил страны на основе свободы экономической деятельности.
5.Признаниепроисшедшего во время революции перехода земли к крестьянам и решительнаяборьба со всеми попытками конфискации земли из рук ее теперешних держателей илииными способами восстановить дореволюционные земельные отношения.
6.Государственнаяохрана наемного труда[36].
Новаяпопытка объединения республиканских левых и центристских сил на более широкойоснове была предпринята в октябре 1924 г. Тогда в Белграде образовалось Объединение русских организаций в Королевстве СХС в составе югославянскогоотделения Русского национального союза, представительств Всероссийскогоземского союза и Всероссийского союза городов и Российского общества КрасногоКреста, Совета объединенных офицерских обществ, организаций донских и кубанскихказаков и др. Устав объединения провозглашал в качестве основных задачорганизацию взаимопомощи и культурно-просветительную деятельность.
Республиканско-демократическийлагерь, как и монархический, пребывал в постоянных организационныхвидоизменениях: одни группировки теряли свое значение и распадались, а из ихосколков создавались новые. Во втор. пол. 1920-х гг. в Белграде действовалиРусское демократическое объединение и Республиканско-демократический клуб. Вапреле 1928 г. окрепнувшее представительство пражского Земгора в Югославии объявилоо своем преобразовании в самостоятельное Объединение земских и городскихдеятелей в Королевстве СХС. Новая организация заявила о полной аполитичности исосредоточила активность на оказании материальной и культурной помощироссийским эмигрантам.
Продолжалисьострые внутренние разногласия в монархическом движении. «Кирилловцы» отстаивалинеобходимость восстановления монархического правового строя в России.«Николаевцы» вели борьбу под флагом «непредрешения будущего образа правления вРоссии» и сближались с правыми кадетами, различными центристскими группами. Вапреле 1926 г. в Париже состоялся Российский зарубежный съезд, в которомучаствовали правые кадеты и «николаевцы», где 60 депутатов из 400 представлялироссийских эмигрантов из Югославии. В документах съезда было заявлено опризнании необходимости восстановления в России монархического строя, вкачестве «вождя» признавался великий князь Николай Николаевич. Левые кадетывыступили с редкой критикой компромиссного соглашения, достигнутого междуправыми кадетами и «николаевцами».
Белаяармия, символически продолжавшая существовать в виде РОВС, постепенно сливаласьс общеэмигрантской обывательской массой. Однако и в 1930-е гг. РОВС по-прежнемусчитался наиболее сильной и влиятельной организацией российских эмигрантов.Оставаясь в своей легальной деятельности неполитической организацией, он всезаметнее приобретал черты профессионального и благотворительного объединения.
Нарубеже 1920-30-х гг. в Югославии существовало более 100 организаций российскихэмигрантов. Однако большинство из них проявляли свое существование только участиемв панихидах, молебнах и полковых праздниках. Текущая деятельность этихобщественных объединений постепенно сводилась к заседаниям, докладам,резолюциям, которые становились обычным явлением. Полемика, политическая борьбатеряли свою остроту. Значительная часть эмигрантов переживала периоднапряженной, часто болезненной, работы по переоценке моральных и жизненныхценностей, ломки старых и привычных взглядов, выработке нового мировоззрения.Это было время постепенного, но неуклонного избавления от иллюзий первых летэмиграции. Надежды на скорое падение большевистской власти иногда еще вспыхивали,однако не так ярко и ориентироваться на них для серьезных, трезвомыслящих людейстановилось далее невозможно. «Белое воинство» укоренялось в окружавшуюдействительность, старело. Если в первые годы эмиграции оно жило настроениямивременного «отпуска» с военной службы и готово было по первому зову вождейснова стать на борьбу, то с течением времени жизнеспособность этих принципов инадежд становилась все более иллюзорной.
 
§ 4.Культурно–просветительная деятельность русских эмигрантов
«Появление… большогочисла русских интеллектуальных профессионалов различного профиля заполнило тотвакуум, который образовался в сербском (прежде всего) и в югославском обществе,экономике и культуре в результате гибели огромного числа людей в только чтозакончившейся войне. Появление русских беженцев представляло собой сильнейшийобщественный импульс для этого измученного народа, и что особенно важно, именнов тот момент, когда новое поколение национальной интеллигенции еще тольконачало формироваться»[37].
Согласно статистическимданным, людей с высшим и средним образованием среди российских эмигрантов вЮгославии было более 74%, а совершенно неграмотных – около 3 %. Среди мужчинболее 16% окончили высшие учебные заведения и почти 56% – средние. Среди женщинвысшее образование имели 4% и среднее – более 75%[38].Сопоставим эти сведения с данными переписи югославянского населения в том же 1922 г.: общее число неграмотных в Королевстве составляло 51,5 %, а в Южной Сербии и Боснии достигало80%.
Как уже отмечалось, общийобразовательный уровень русских был достаточно высоким, поэтому культурнаяжизнь колоний отличалась активностью и разнообразием.
Во втор. пол. 1920-х гг.в Югославии активизировалась культурная и культурно-просветительнаядеятельность российских эмигрантских обществ и организаций. К тому времени всебольше беженцев обращались к культуре, которая становилась объединяющимфактором, связывающим их с Россией прошлого и Россией будущего. В Белграде,Загребе, Нови Саде и других крупных колониях российских эмигрантов действовалиразличные культурные и культурно-просветительные учреждения, организации иобщества. С 1925 г. в Белграде начал работать Русский народный университет, гдечитались научные и научно-популярные лекции, организовывались общедоступныеконцерты, литературно-художественные вечера. Роль общественно-культурныхцентров стали выполнять и Русские офицерские дома. Активную культурно-просветительнуюдеятельность развернули Объединение земских и городских деятелей, Союз русскихписателей и журналистов, общество «Русская матица» и др. Они регулярноорганизовывали публичные лекции, выставки работ российских художников,концерты, конкурсы, литературно-художественные вечера и т.п.
В разное время вЮгославии жили такие известные русские писатели, лингвисты и поэты, как А.И.Куприн, С.Р. Минцлов, И. Северянин, И.А. Голенищев-Кутузов, И.И. Толстой, А.П.Дураков. А.И.Бунин и В.И. Немирович-Данченко были избраны почетными членамиСоюза русских писателей и журналистов Югославии.
В мае 1928 г. правительство Югославии создало Русский культурный комитет (РКК), цель которого состояла в«собирании и развитии в Белграде русских научных, литературных и художественныхсил». Председатель комитета, известный лингвист академик А. Белич, которогоэмигранты любовно называли «русским батькой», мечтал о русском Белграде как«русских Афинах». Было решено, что РКК сформирует Русский научный институт(РНИ), Русскую публичную библиотеку, Русское книгоиздательство, театральнуюшколу, Русское музыкальное общество, Русское художественное общество,художественную студию и литературный кружок. Так, в РНИ был открыт ряд кафедр,где кроме местной профессуры читали лекции такие ученые, как П. Б. Струве, Н.О. Лосский, Г. В. Флоровский, А. А. Кизеветтер, литераторы Д. И. Мережковский,К. Д. Бальмонт.
В поле деятельности РККнаходилась издательская комиссия, которая на средства югославского правительстваиздавала книги русских писателей: И.А. Бунина, И.С. Шмелева, Д.С.Мережковского, З.Н. Гиппиус, А.И. Куприна, Б.К. Зайцева и др.
В 1929 г. была открыта и театральная школа А.Ф. Черепова с классами художественного чтения, ораторскогоискусства, сценической практики для певцов и учеников частных школ пения,техники движения и мимики, культуры тела. К концу года в ней насчитывалось 108чел. – как русских, так и сербов – в возрасте от 18 до 63 лет. В целяхобъединения учеников и друзей школы один день в неделю был выбран для встречпод названием «Субботник содружества». Было открыто в Белграде и Русскоемузыкальное общество, где с сентября 1929 г. сформированы трехклассные курсы истории и теории музыки с регентским отделением (число слушателей – 15 человек),организован оперный класс (10 певцов). Как и в театральной школе, здесьустраивались «воскресники» при участии студии художников. С августа 1929 г. была организована и Художественная студия, объединявшая 35 человек. При ней действовала школас классами живописи, скульптуры и рисования. Руководителями классов являлисьскульптор С. Алисов и художник С.И. Кучинский. В апреле 1929 г. в Белграде при правительственной поддержке был основан Русско-сербский клуб, главной задачейкоторого было «знакомство и сближение представителей культур обоих народов, аотсюда и общественная деятельность клуба с целью приобщить все слои русского исербского общества к этой совместной и дружной работе познания друг друга,познания России и Сербии»[39].
Возможность длительногопроживания российских беженцев в КСХС требовала организации обучения детей.Королевство стало первой страной, где уже в 1920 г. зарождалась российская зарубежная школа. Основу эмигрантской школьной сети в Королевствесоставили эвакуированные в начале 1920 г. из южной России казенные учебные заведения — два кадетских корпуса (Киевский и Одесский, объединенные в Русскийкадетский корпус) и два девичьих института (Харьковский и Донской Мариинский).С мая 1920 г. представительство Всероссийского союза городов приступило к осуществлениюсвоей миссии по организации школьных учреждений. В это время в среде эмигрантовеще преобладало мнение о кратковременности их пребывания вдали от России. Поэтомуруководство указанной организации видело свою задачу в создании таких школьныхучреждений, которые, не требуя крупных средств на свое содержание, давали быдетям классическое русское воспитание и образование. Для этого школе предстоялопередать детям традиции русской культуры, поставить надежные препоны на пути ихденационализации в инородной среде, вне родной земли, в условиях отсутствиясобственной государственности, но при этом помочь не оказаться в самоизоляции ииспользовать достижения мировой культуры. При всей разнородности по социальномуи профессиональному составу, по материальному положению и политическим взглядамэмиграция была достаточно единодушна в стремлении сохранить детей русскими вплане их самоидентификации с Россией.
Летом 1920 г. в Белграде, Панчево, Сараево, Земуне и Скопле возникли детские заведения, которые взяли насебя все заботы о детях в течение дня: питание, обучение, отдых. Такиезаведения назывались детскими домами.
Воктябре 1920 г. в Белграде, благодаря финансовой поддержке ГосударственнойКомиссии по приему и устройству русских беженцев, по предложению профессора В.Н. Плетнева была открыта 1-я Русско-сербская гимназия в составе пяти (III—VII)старших классов. Создание первых русских учебных заведений имело важноезначение, но в 1920 г. большая часть эмигрантов не обучались в школах.
Появление «крымских»беженцев, среди которых было несколько тысяч детей, подростков и молодых людей,нуждавшихся в завершении своего образования сделало необходимым расширение сетиучебных заведений. Власти позволили российским эмигрантам создать своюавтономную школьную систему. Деятельность русских школ, по замыслу русских педагогов,должна была воспрепятствовать отчуждению, денационализации и ассимиляции русскихдетей. В межвоенный период в Королевстве существовало четыре типа русских школ:1) Специальные средние школы-интернаты (кадетские корпуса и женские институты);2) Классические гимназии; 3) Основные начальные школы, и так называемые 4) Школьныегруппы (формировавшиеся в местах, где русских детей было немного). Учебнаяпрограмма в целом была копией соответствующих программ начальных школ, гимназийи реальных училищ царской России, дополненных изучением сербско-хорватскогоязыка и различного рода «анафем» в адрес Советской России в курсе отечественнойистории. Экзамены на аттестат зрелости проходили в присутствии представителяюгославского министерства просвещения. Свидетельство об окончании русскогосреднего учебного заведения давало право на поступление в высшие учебныезаведения Югославии.
В системе образованияособое место занимали кадетские корпуса. Они стояли ближе к военным академиям,хотя и считались средними учебными заведениями. Так же, как и девическиеинституты, сохранившиеся в условиях эмиграции в Югославии, эти учебные заведенияосновывались на традициях имперской России, верности отечеству и государю и представлялисобой уникальный пример и уникальные возможности в условиях эмигрантского существования.Они просуществовали до начала Второй мировой войны.
В ноябре 1921 г. группой бывших преподавателей Харьковского девичьего института была открыта женская гимназияв Великой Кикинде. Гимназии имелись также в Земуне, Новом Саде, Дервенте,Дубровнике и Панчево. В 1921 г. начали работать школьные группы в Скопле,Дервенте, Стырнище, Пригревце, Дубровнике, в 1922 г.— в Суботице, Вршаце, Любляне, Вранячке Бане, Зайчаре.
С осени 1922 г. начались практические шаги по сближению русских учебных заведений со школьной системой Югославии.Вносились соответствующие изменения в учебный план: увеличивалось число уроковпо «сербским» предметам – языку, литературе, истории и географии, причемпреподавание велось на сербохорватском языке. В 1922 – 1923 гг. русским среднимучебным заведениям (корпусам, институтам, гимназиям и части детских домов) былипредставлены права государственных гимназий. У части беженцев возникалиопасения, что эти процессы приведут к денационализации русской школы, поэтомуони выступали за сохранение самостоятельности и национальной специфичностисвоих учебных заведений.
В 1923 – 1924 учебномгоду на территории Югославии действовали 24 русских учебных заведения[40].Из 5317 русских детей и подростков, проживавших в Королевстве, 2916 чел. обучалисьв русских школах, около 200 чел. – сербских, около 1 тыс. детей и подростков ввозрасте от 6 до 18 лет оставались вне школы. Однако число последних в течение1921/22 – 1923/24 учебных годов сократилось с 58,1% до 22,6%[41].
10 февраля 1923 г. по постановлению ГК был организован Совет по делам русских учебных заведений. В его составвошли представители от Российской миссии в Югославии и ВСГ. В 1925 г. Совет был преобразован в Учебный отдел. При отделе в том же году был создан Школьный совет,собиравшийся эпизодически и решавший принципиальные вопросы по развитиюначального и среднего образования. В его состав входили педагоги ипредставители различных эмигрантских организаций. Первоначальный состав Советаза время его существования практически не менялся: в него входили М.В. Челноков- член ГК, уполномоченный по делам русских женских учебных заведений, В.Д.Плетнев — член ГК, директор Первой русско-сербской гимназии в г. Белграде, С.М.Кульбакин – инспектор от ГК всех русских учебных заведений в КСХС, начальникУчебного отдела; профессор А.П. Доброклонский, профессор И.М. Малинин,полковник Генерального штаба В.Е. Базаревич, профессора Н.Н. Салтыков, В.Н.Смольянинов, преподаватель русской истории Л.М. Сухотин, преподаватель сербскихнациональных предметов Б. Бошкович, секретарь ГК, уполномоченный по деламкадетских корпусов Б.М. Орешков[42]. Учебный отдел иШкольный совет тесно сотрудничали с Министерством образования Югославии.
Педагогирусских учебных заведений были объединены в профессиональные союзы, которые,однако, не являлись стабильными ни по времени существования, ни по составу, каки большинство других эмигрантских объединений. С 1921 г. по 1926 г. в Югославии действовали, например, Союз русских педагогов в Королевстве СХС,Русское педагогическое общество, Союз деятелей русской демократической школы наБалканах, Общество преподавателей русских учебных заведений, находящихся патерритории Королевства сербов, хорватов и словенцев, и др.
Образовательныйценз русских преподавателей был достаточно высоким. Подавляющее большинствоучителей обладало опытом преподавательской работы. Однако их материальноеположение далеко не было благополучным. Зарабатывали они в основном от 500 до1100 динаров в месяц. При росте цен на жилье, одежду, обувь, отопление ипродукты питания это была весьма ограниченная плата. Особенно тяжело жилосьучителям, имевшим семью, хотя в большинстве своем русские преподаватели былиодинокими.
Школы, гимназии,институты и корпуса позволили сотням русских молодых людей получить полноценноенациональное образование в условиях эмиграции. Из стен эмигрантских учебныхзаведений вышли отличные специалисты. Следует подчеркнуть, что после революциирусские кадетские корпуса и девические институты сохранялись только вКоролевстве Югославия. В этом смысле показательны цифры: среди общего числарусских в Югославии ученики и студенты составляли 11,11 %, в то время как срединаселения Королевства процент учащихся был существенно ниже – 2,5 %.
Большая часть русскихстудентов училась в Белградском университете и его филиалах в Скопле иСубботице, несколько меньше – в Загребе и Любляне. Принимали русских изЮгославии и в Русский народный университет, и на Русский юридический факультетв Праге. К середине 1920-х гг. в университете в Белграде обучалось 625 русскихстудентов, в Загребе —285, в Любляне – 137, в Высшей технической школе вЗагребе – 166, в Высшей коммерческой школе в Загребе – 140, на юридическомфакультете в Субботице – 40, на филологическом факультете в Скопле – 10 человек[43].
Свысшими учебными и научными учреждениями Югославии связана судьба многихоказавшихся в эмиграции русских ученых. Они внесли весомый вклад в развитиенауки и культуры Югославии.
Одним изпервых объединений русских ученых стало сформированное в 1921 г. Археологическое общество, первым председателем которого был избран профессор Белградскогоуниверситета, филолог и историк-славист А. Л. Погодин (1872-1947), ранеепреподававший в высших школах Варшавы и Харькова. В нем участвовали такиевидные историки общественной мысли, церкви, права, такие как А. П.Доброклонский, Е. В. Спекторский, Ф. В. Тарановский, С. В. Троицкий, Е. В.Аничков, М. Н. Ясинский, А. В. Соловьев, В. А. Мошин, Г. А. Острогорский[44].
СБелградским университетом связаны имена многих русских ученых, трудившихся напреподавательском и научном поприщах. Ряд из них был избран в Сербскуюкоролевскую академию наук, переименованную после войны в Сербскую академию науки искусств (САНИ). Профессор машиностроительного факультета Белградскогоуниверситета Н. М. Обрадович пишет, что «в Сербии, опустошенной Первой мировойвойной и остро ощущавшей недостаток преподавателей по инженерно-техническимдисциплинам, оказались бывшие преподаватели различных русских университетов,многие из которых выразили желание поступить на работу в Белградскийуниверситет. Используя сложившуюся ситуацию, Совет технического факультетавынес решение на заседании 17 мая 1919 г. предоставить несколько преподавательских ставок русским профессорам и доцентам»[45]. Так, наестественно-математическом отделении философского факультета работал А. Д.Билимович, закончивший в 1903 г. с золотой медалью физико-математическийфакультет Киевского университета. В 1925 г., еще, не будучи избран ординарным профессором, он становится членом-корреспондентом, а спустя десять с небольшимлет – академиком. С его именем связано и открытие клуба университетскихматематиков в 1926 г. Это научное сообщество впоследствии стало ядром Институтаматематики САНИ. Вместе с ним на естественно-математическом факультете читалилекции, вели научную работу будущие академики — Н.Н. Салтыков, известный своимиработами в области высшей математики и аналитической геометрии; В. Д. Ласкарев,палеонтолог и геолог, автор многочисленных студий по геологии Балкан. Натехническом факультете заслуженным авторитетом пользовался В.В. Фармаковский.Его разносторонняя деятельность увенчалась созданием Института машиностроения,которому впоследствии было присвоено имя основателя. В Белградском университетеработал и Н. А. Пушин. Выпускник физико-математического факультетаПетербургского университета, магистр химии Московского университета, профессорЭлектротехнического института в Петрограде, он был награжден орденами, а такжезолотыми часами с сапфирами лично от Николая II. Судя по его трудам, все этинаграды связаны с созданием боевого химического оружия. Научные изыскания ипрофессорско-преподавательская деятельность Н.А. Пушина были продолжены и вСербии. С 1920 по 1930 гг. на юридическом факультете читал лекции по историиобщественных теорий Е. В. Спекторский. Его имя было хорошо известно вуниверситетских кругах России: он был профессором Варшавского, Киевского,Одесского университетов. В сферу его научных интересов входили игосударственное право, философия, социология в их историческом преломлении[46].
В стенахБелградского университета в 1920—1930 гг. вели научную и преподавательскуюдеятельность 45 русских профессоров и преподавателей; во втором по величине Загребскомуниверситете их было 9, в Люблинском — 11, в университете г. Скопле — 4. Всущности, нельзя назвать какую-либо научную область, в которой бы не работалирусские специалисты и не передавали свой опыт и знания молодежи. Так, в сфереюриспруденции можно назвать имя профессора Михаила Павловича Чубинского(1871—1943), еще до революции заявившем о себе как стороннике южнославянскойфедерации, опубликовавшем в 1917 г. труд «История сербско-хорватских отношенийи будущее объединение», за который был награжден орденом св. Савыпрестолонаследником Александром. М.П. Чубинский был членом Постоянногозаконодательного совета при Министерстве юстиции, автором ряда работ посербскому уголовному праву и политике в этой сфере, при его содействии вБелграде были открыты Институт и музей криминалистики.
Значительнароль русских специалистов в развитии здравоохранения Югославии. В 1920 – 30-егг. в ее городах и селах работало около 350 русских медицинских специалистов.Благодаря им получили развитие многие отрасли югославской медицины, былисозданы клиники и больницы. В Белграде профессор А. И. Игнатовский организовал,и долгое время руководил терапевтической клиникой при Медицинском факультетеБелградского университета. На том же факультете долгое время возглавлял кафедрухирургии профессор С. К. Софотеров. Биолог, доктор С. К. Рамзин, крупныйспециалист в области эпидемиологии, был одним из ведущих медиков гигиеническогоотделения Белградского муниципалитета.
Русскиеученые-медики работали и в другом крупнейшем научно-культурном центре Югославии— Загребе. Профессор М. Н. Лапинский организовал в местном университете кафедруневропатологии и клинику при медицинском факультете. Во главе Загребского патологоанатомическогоинститута с 1922 г. в течение многих лет стоял известный патологоанатомпрофессор С. Н. Салтыков. В Загребе же начал исследования в области бактериофагиивыпускник медицинского факультета Загребского университета Н. А. Булгаков.
Десяткиинженеров-строителей и архитекторов принимали непосредственное участие впроектировании большого количества монументальных построек, таких как министерствоторговли и промышленности, управление генерального штаба, медицинский факультетБелградского университета. В целом, только в столице они спроектировали ипостроили не менее 250 частных домов. Несомненно, самым крупным русскимархитектором, работавшим в Югославии, был академик Петербургской академиихудожеств Н.П. Краснов. В России он получил широкую известность как создательлетнего дворца Николая II вКрыму. Н.П.Краснов жил в Белграде с апреля 1922 г., работая заведующим проектной группой в отделе монументального строительства Министерствастроительства. Заказчиком и покровителем русского архитектора был сам корольАлександр.
В конце 1920-х гг.академик А. Белич предложил идею создания единого культурного центра россиян вБелграде – «Русского дома имени императора Николая II». Эта идея встретила живой отклик и широкую поддержку, как вэмигрантской среде, так и в различных кругах югославского общества. Еереализации деятельно способствовали король Александр I Карагеоргиевич, сербский патриарх Варнава, председательКомитета по делам русской культуры академик Александр Белич, многие сербские ирусские благотворительные организации и частные лица. «Русский дом» былпостроен в стиле русского ампира по проекту архитектора, генерала В.Ф.Баумгартена в 1931 – 1933 гг. В здание сразу же переехали Русский научныйинститут, Русская публичная библиотека с архивом и издательской комиссией,Музей императора Николая II, Музей русской конницы, Государственная комиссия поделам русских беженцев, мужская и женская русско-сербские гимназии, Русское музыкальноеобщество, Союз русских художников, правление Союза русских писателей ижурналистов в Югославии. В «Русском доме» находились домовая церковь, зимнийсад, бильярдная, литография, кинозал, зал для заседаний, комнаты отдыха,читальня. В нем обосновался и Русский общедоступный драматический театр,возглавляемый актером и режиссером А.Ф. Череповым.
Обладая таким«институтом», русская эмиграция в Югославии постоянно выступала с общественнымии культурными инициативами, становилась центром объединения русской диаспоры,здесь проходили конференции, съезды, юбилейные торжества. Бывали дни, когдарусские люди особенно ощущали свое духовное единство, и к числу таких дней,несомненно, относятся Пушкинские торжества в 1937 г., когда в Белграде разворачивалась специальная программа, увидел свет «Пушкинский сборник», вкоторый вошли статьи В. Ходасевича, Н.С. Трубецкого, С. Франка, И. Лапшина, Е.Аничкова, Петра и Глеба Струве, К. Тарановского и др.
Не меньшее значениепридавалось в Югославии и другому юбилею – 950-летию Крещения Руси,отмечавшемуся в 1938 г. В этом случае роль русской диаспоры в Югославии былаособенно значительной, так как именно здесь располагался Синод РПЦЗ. В Белградесостоялись торжества, на которые съехались представители из разных стран, вышел«Владимирский сборник», куда были включены работы митрополита Анастасия(Грибановского), А.В. Карташева, М.А. Таубе, А.Л. Лаппо, Е.В. Спекторского,Д.А. Расовского, В.А. Розова и др.
«Русский дом» сыграл вжизни эмиграции важнейшую роль культурного, организационного, общественногоцентра. Перед открытием его высокий покровитель король Александр говорилакадемику Александру Беличу: «Вы должны сохранить за русскими русскую душу.Смотрите, они приехали со своими семьями. Каждая семья – это народ в миниатюре,это проначало каждого народа. Поверьте, русские найдут в своих четырех стенахсвою Родину, если семья будет дышать русской атмосферой. Русская школа –начальная и средняя – должна навсегда закрепить за ними русскую национальность,без которой их семья – оторванный листок от могучего дерева. И это не все, иэтого мало. Русский человек не может жить без удовлетворения своих духовныхпотребностей. Помните это всегда. Приютить, накормить, вылечить – хорошо,необходимо и очень полезно. Но если в то же время вы не дадите русскомучеловеку отвести душу на лекциях, концертах, выставках, а в особенности в своемтеатре, в своей опере – вы ничего для него не сделали… Помните всегда, чтоесть в мире народ, который пожертвует хлебом для духовных благ, которомуискусство, наука, театр – также кусок хлеба. Это – наши русские»[47].

ГЛАВА2. ИДЕЙНЫЙ РАСКОЛ В ОБЩЕСТВЕ ЭМИГРАНТОВ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
 
КначалуВторой мировой войны число российских эмигрантов в европейских странах значительноуменьшилось. Это объясняется многими причинами. Из-за не слишком благоприятныхусловий жизни эмигрантов срок их жизни заметно сократился, к началу 1940-х гг.уже многих не было в живых. Рождаемость среди русских людей за рубежом быладостаточно низкой, чтобы говорить о каком-то воспроизводстве населения.Отдельные гражданские и военные беженцы вступали в браки с представителямикоренных национальностей и ассимилировались. И хотя таких браков было не такуже и много, говорить о них все же приходится, так как, приняв гражданство тойили иной страны, они переставали считаться эмигрантами.
Необходимотакже отметить, что процесс эмиграции в 1920-х гг. в Европу не былокончательным. Для многих европейские страны стали лишь своеобразным транзитнымпунктом на пути следования в Америку. Распыление эмигрантских масс по различнымстранам способствовало сокращению их концентрации в европейских государствах.И, наконец, сокращению количества эмигрантов в немалой степени способствовалиреэмигранты. До 12% от общего количества беженцев сумели вернуться на Родинучерез репатриационные лагеря в 1920-х гг., значительно меньшее количествоэмигрантов выехали в СССР в 1930-е гг. В Югославии к началу войны проживалооколо 20 тыс. русских эмигрантов.
 Войнана Балканах началась с весны 1941 г. 6 апреля 1941 г. итало-германские войска оккупировали территорию Югославии. Король Петр II и правительство срочно покинулистрану. Югославия была расчленена, а управление ею было передано в рукимарионеточных профашистских правительств. Это стало поворотным пунктом вистории российской эмиграции на Балканах. Часть русских эмигрантов сталасотрудничать с фашистами, а другая – приняла активное участие в движенииСопротивления и деятельности партизанских отрядов.
 В день объявления войныСоветскому Союзу, многие эмигранты явились в советские посольства с просьбойотправки их в Красную Армию для защиты Родины. А на бывшем здании русского посольствав Белграде профашистски настроенными элементами был вывешен плакат: «ПобедаГермании – воскрешение России».
Нападение Германии наСоветский Союз стало своего рода катализатором в определении отношения к СССР всреде эмигрантов. Многие отбросили свои политические амбиции и претензии. Те изэмигрантов, кто сотрудничал с фашистами, рассчитывали на скорый разгромСоветского Союза и планировали свое «победоносное» возвращение на Родину. Ониподдерживали взгляды фашистских кругов на Россию как на объект колониальнойполитики, надеялись на территориальное дробление России. Солидаризация свражескими планами некоторых кругов эмиграции вселяла в них надежду такой ценойкупить себе возможность возврата на Родину и захвата в ней государственнойвласти.
Как и во всяком движении,нашлось в среде эмигрантов немало людей, занявших удобную позицию «выжидания»,с интересом следивших за развитием событий, чтобы в зависимости отобстоятельств в нужный момент принять ту или иную сторону. Так поступил бывшийврангелевский генерал В.Ткачев, один из лучших русских летчиков в годы Первоймировой войны. Он в период гражданской войны являлся самым сильныморганизатором и практиком в применении авиации. Знавший его еще один из первыхкрасных летчиков генерал-майор советских ВВС И.К. Спатарель пишет о нем: «Он наотрезотказался сотрудничать с гитлеровцами. В 1945 г. не бежал на Запад, а явился к Советской власти с повинной. Был осужден, отбыл срок наказания, а когда некоторыелица в Париже стали хлопотать ему иностранный паспорт, он не захотел уезжать изРоссии. Уж Ткачев-то слишком хорошо знал, что значит потерять Родину, и осталсяв Советском Союзе»[48].
Очень мало данныхсохранилось об участии в движении Сопротивления русских эмигрантов. Они шли вряды Сопротивления, уверенные, что Россию нельзя победить, что даже победителив этой стране всегда проигрывали войны. Не всегда учитывался патриотизмсоветских людей, поднявшихся на защиту своей Родины, но очень многие эмигрантыбыли уверены в окончательной и бесповоротной победе России. Эта уверенностьпривлекла на сторону боровшихся против фашизма русских беженцев значительноечисло «сомневающихся» и«колеблющихся».
ВБелграде, где проживало наибольшее число российских эмигрантов, во время войныбыла создана подпольная организация «Союз советских партизан», которая включалав себя главным образом представителей второго поколения русских эмигрантов.Накануне освобождения югославской столицы Союз насчитывал около 120 чел. иявлялся частью антифашистского подполья.
Интереснасудьба бывшего царского офицера Ф. Е. Махина. В мирное время в Югославии ониздавал журнал, знакомящий югославов с советской литературой, занималсяпублицистической деятельностью. В 1939 г. Ф.Е. Махин вступил в Коммунистическую партию Югославии, а с нападением фашистской Германии на Югославию ушел спартизанами в горы. Талантливый публицист и литератор, он в званиигенерал-лейтенанта работал в отделе пропаганды Верховного штабаНародно-освободительной армии Югославии (НОАЮ). За свою деятельность был награжденмногими югославскими боевыми орденами. Умер Ф. Е. Махин в июне 1945 г.
Одним изизвестных участников народно-освободительного движения в Югославии стал поэт А.П. Дураков. Он посмертно был награжден Указом Президиума Верховного Совета СССРОрденом Отечественной войны IIстепени. А.П. Дураков, как и Ф.Е. Махин, воевал в партизанском отряде. В одномиз боев с фашистами он был убит.
ГенераломНародно-освободительной армии Югославии стал и инженер-строитель мостов В. И.Смирнов. Во время войны он занимал высокую должность начальника инженернойслужбы Верховного штаба НОАЮ и был неоднократно награжден боевыми югославскимиорденами.
Югославскаянародная армия тесно взаимодействовала с «Союзом советских партизан». Союзнаправлял в партизанские отряды добровольцев и советских военнопленных, бежавшихиз фашистских концлагерей. Руководителем Союза был русский эмигрант Федор Выстроповский,героически погибший в 1944 г.
В отличие от большинстванаселения русского зарубежья верхушка Российского общевоинского союза в моментнападения Германии на Советский Союз благословила белое воинство на вступлениев ряды вермахта.
Подозрительное отношениегитлеровцев к русским эмигрантам, тем не менее, не исключало возможностисовместного активного сотрудничества. Верхушка РОВС развила активнуюдеятельность, призывая бывших белогвардейцев вступать в ряды германской армии.Из них германским командованием были навербованы охранники, шпионы и каратели.По имеющимся сведениям, более 200 чел. из белоэмигрантов активно сотрудничали сгерманским правительством, работая в германских спецслужбах. Привлекались кработе на стороне Германии и эмигранты-националисты.
Среди созданныхгитлеровским командованием из числа бывших белогвардейских офицеров охранных икарательных отрядов особой известностью пользовался «охранный корпус». Он былсформирован на территории Югославии под командованием белогвардейского генералаБ. А. Штейфона. Первые отряды «охранного корпуса» в составе около 2 тыс. чел.начали активные действия уже в сентябре 1941 г. 12 сентября в Белграде прошел парадный смотр «охранного корпуса» перед фашистским командованием. Почти заполгода к началу весны 1942 г. «охранный корпус» имел несколько полков,сосредоточенных как в Белграде, так и в других югославских городах. В составекорпуса формировались казачьи сотни, которые отправлялись в Россию на Дон.
По мнению гитлеровскогокомандования, «охранный корпус» должен был организовывать охрану путейсообщения и шахты. Практически сразу части корпуса столкнулись с югославскимипартизанами, пускавшими под откос эшелоны с продовольствием и боеприпасами дляфашистского командования. Корпус нес многочисленные людские потери, участвуя вкарательных акциях против партизан. В 1942 г. «охранный корпус» вошел в состав вермахта. А с победами Народно-освободительной армии Югославии и Красной Армииостатки «охранного корпуса» были окончательно уничтожены.
Интересно по этому поводузаявление жившего в Югославии В. В. Шульгина[49]. Он говорил, что войнана многое ему открыла глаза. С началом войны он предполагал, что, получиворужие, советские люди повернут его против власти большевиков. Каково же былоего изумление, когда он понял, что русские люди эту власть не только не собираютсясвергать, но защищают «до последней капли крови». Они считают своей Родинойименно Советский Союз и не ждут освобождения от Советской власти от рукбелоэмигрантов. В.В.Шульгин отмечает, что усилия по свержению Советской властиэмигрантами оказались смешными и трагическими, они явились большой ошибкой.Осознание этой ошибки разрушило главные устои эмигрантской идеологии.
Воктябре 1944 г. части Советской Армии совместно с югославскими партизанамиосвобождали Белград и Сремски-Карловцы. Началась ликвидация всех профашистскихбелоэмигрантских организаций и группировок. В Югославии в апреле 1945 г. были разгромлены и пленены остатки «охранного корпуса».
Командовавшиевоинскими частями, сформированными из бывших белых офицеров, белогвардейскиегенералы Шкуро, Султан-Гирей Клыч, Краснов и другие были арестованы и повешеныв 1947 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР.
Поокончании войны определенной части эмигрантов было предоставлено право получениясоветского гражданства. Президиум Верховного Совета СССР предоставил это праволицам, состоявшим к 7 ноября 1917 г. подданными Российской империи, лицам,утратившим советское гражданство, и их детям. Югославия была включена в составстран, из которых разрешалось возвращаться в Советский Союз.
Поофициальным данным, более 6 тыс. чел. из бывших русских эмигрантов из Югославииприняли советское гражданство. Но далеко не для всех русских людей возвращениена Родину оказалось счастливым. Многие были осуждены и отбывали срок взаключении. В январе 1945 г. в городе Сремски Карловцы был арестован В. В.Шульгин и вывезен в Москву. Несмотря на то, что он еще с 1931 г. отошел от политической жизни и не примкнул к фашистам, его все же осудили за активнуюантисоветскую деятельность и приговорили к длительному тюремному заключению.Подобные случаи, конечно, не являлись единичными, и дальнейшая судьба многихреэмигрантов с Балкан до сих пор остается неизвестной.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Октябрьскаяреволюция 1917г. и гражданская война на территории бывшей Российскойимперии определили дальнейший ход истории нашей страны. Ближайшим последствиемэтих событии стала массовая эмиграция, положившая начало существованию российскогозарубежья как устойчивой самостоятельной структуры. Одной из стран, где русскиеэмигранты нашли сначала временное пристанище, а потом и постоянное местопроживания, стала Югославия (Королевство сербов, хорватов и словенцев). Этаславянская страна относится к числу крупных центров российской эмиграции вЦентральной и Западной Европе.
Необходимоотметить, что именно социально-политические и идеологические мотивы сталистимулятором миграционного потока. Таким образом, российская эмиграция пер.пол. XX в. стала явлением политическим, неслучайно она получила название «белой эмиграции» и была – при всем многообразиигруппировок – антисоветской, антибольшевистской по своей сущности. Хотя вБелграде не было крупных центров русских политических организаций, тем неменее, вся эмигрантская масса, соединившаяся в многочисленные общества,профессиональные союзы и организации взаимопомощи, по своему политическому настроениюбыла весьма однообразна. Эмигрантская масса, за небольшим исключением, быланастроена монархически и относилась негативно к соглашательской работе русскихполитических организаций Парижа и других центров Российского Зарубежья.
По мнению русскогоисторика А. К. Елачича «Русская эмиграция в Югославии живет весьма интенсивнойрусской жизнью. Но все-таки, кажется, что нигде в мире она не одомашниласьстоль сильно и не приросла к той почве, которая ее приняла, так, как вЮгославии»[50]. Власти новогогосударства позволили российским эмигрантам создать органы самоуправления,систему образования, культуры, управления. До самой Второй мировой войны в Югославиисуществовала сеть русских начальных школ и гимназий, кадетские корпуса,девические институты, санатории, больницы, приюты, библиотеки, разрешалосьорганизовывать свои типографии, печатать газеты, журналы, книги. Простор длякультурной деятельности и сохранения русской самобытности был широк. «РусскаяЮгославия» – это был целый материк, самостоятельный мир, которыйвзаимодействовал с окружающим, принимая участие в жизни и строительствеЮгославии, но и сохраняя собственную автономность, замкнутость, отдельность. Вэтом мире сформировалось и выросло несколько поколений русских людей, в немвозникла своя литература, культура.
Однако после войнырусским беженцам пришлось столкнуться с той властью, от которой они пыталисьнайти убежище в 1920-х гг. Закрылись все эмигрантские учреждения, включая школыи больницы. Перестали выходить газеты. Русский дом имени Императора Николая IIстал Домом советской культуры. Эмигрантская жизнь совсем замерла. С окончанием Второймировой войны в Европе завершается и история белой эмиграции на Балканах.Русская колония в Югославии прекращает свое существование как устойчивое иотносительно замкнутое национальное сообщество.
Значительнаячасть русских эмигрантов вернулась на Родину, получив советское гражданство.Многие были репатриированы принудительно и отправлены в заключение, виновные ибезвинные. Немногим оставшимся на свободе непримиримым противникам большевизмановый социалистический режим, установившийся в послевоенный период в Югославии,пришелся по душе, и они выехали в Западную Европу или в США. На постоянноежительство в Югославии осталась лишь незначительная часть русских, около 7 тыс.чел., в основном дети эмигрантов, для которых эта страна была уже настоящейРодиной. Новое испытание пришлось пережить русским беженцам и в 1948 г., когда возникли противоречия между руководством и компартиями СФРЮ и СССР. Вновь последовалиотъезды и высылки. В итоге тот специфический русский дух, который окрасил иобогатил межвоенную Югославию, на долгие годы затаился в частных домах и вкругу друзей. Основными русскими атрибутами остались русская церковь СвятойТроицы на Ташмайане, Иверская часовня и русское кладбище в Белграде. Сегоднянаши соотечественники проживают в основной своей массе на территории Сербии иЧерногории в крупных городах. Большинство из них ассимилировалось и состоит всмешанных браках с сербами.
В заключение, нельзя неотметить значение российской эмиграции для развития югославского государства.Можно выделить несколько важнейших аспектов, в рамках которых вклад русских былособенно важен и существенен:
1. Личное участие русскихспециалистов в работе различных научных и культурных институтов (с именамирусских связано рождение югославского балета, формирование оперного репертуара,возникновение целых отраслей фундаментальной науки).
2. Привлечение русскими вЮгославию специалистов из других стран: гастроли ведущих театральных трупп,ансамблей, проведение международных съездов, научных конференций — все эторасширяло горизонты югославского общества.
3. Непосредственноеосуществление русско-сербских рабочих контактов во всех сферах культурной,научной и хозяйственной жизни.
Никогда в своей историиюгославянские народы не переживали такого наплыва высокообразованных людей.Статистика показывает, что 13 % русских в Югославии имели высшее образование, а62 % – среднее. По воле судьбы русские прибыли в традиционное аграрное общество– в тогдашней Югославии около половины населения не умело читать и писать. Вкаком-то смысле появление русских являло собой встречу двух культур. Русскиестремились осесть в восточной, православной, части Королевства СХС, населениекоторой, по их словам, было дружески к ним расположено, и более всего желалипоселиться в Белграде. Многие из них только в столице могли устроиться наработу, где были востребованы их знания. Поэтому, несмотря на то, что общеечисло беженцев в Югославии постоянно сокращалось, в Белграде их количестворосло, вопреки неоднократным попыткам властей законодательно ограничить русскимэмигрантам возможность селиться в столице. В начале тридцатых годов уже третьвсех русских, осевших в королевстве, проживала в Белграде.
Власти Югославиипозволили русским открывать свои школы, больницы, библиотеки, читальни икнижные магазины, организовывать свои типографии, печатать газеты, журналы,книги. Простор для культурной деятельности и сохранения русской самобытностибыл широк. В 1933 г. в Белграде был открыт Русский дом имени Императора НиколаяII, под крышей которого работали многие культурные и научные учреждения – отРусского научного института и Русского культурного комитета до Русскойпубличной народной библиотеки, Русского драматического народного театра ирусско-сербской гимназии. Югославское государство активно принимало эмигрантовна государственную службу, что не могло не сказаться на общем развитии страны.
Таким образом, можно суверенностью сказать, что средства, потраченные правительством Югославии насодержание и адаптацию российских беженцев, вернулись ей в виде конкретноговклада русских эмигрантов-специалистов в развитие архитектуры, образования,военного дела, театрального и музыкального искусства и многих других сферобщественной и государственной жизни довоенной Югославии.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙЛИТЕРАТУРЫ
1. Источники:
 
1. Александровский Б.Н. Из пережитогов чужих краях. / Б.Н. Александровский. – М.: «Мысль», 1969. – 186 с.
2. Арсеньев А. У излучины Дуная:очерки жизни и деятельности в Новом саду. / А.Е. Арсеньев. – М.: «Русскийпуть», 1999. – 236 с.
3. Афанасьев. А.М. Полынь в чужихкраях. / А М. Афанасьев. – М.: «Молодая гвардия», 1987. – 210 с.
4. Белов В. Белое похмелье: русскаяэмиграция на распутье / В. Белов. – М.: Госиздат, 1923. – 149 с.
5. Дзержинский Ф.Э. О карательнойполитике органов ВЧК. Избранные произведения / Ф.Э. Дзержинский. – М.:Политиздат, 1977. – Т.1. – 1977. – 340 с.
6. Любимов Л.Д. На чужбине / Л.Д.Любимов. – М.: Сов. писатель, 1963. – 414 с.;
7. Мейснер Д.И. Миражи идействительность: Записки эмигранта / Д.И. Мейснер. – М.: АПН, 1963. – 302 с.
8. Осадчая А.П., Афанасьев А.Л.,Баранов Ю.К. Почему мы вернулись на Родину: Свидетельства реэмигрантов. / подред. А. П. Осадчая, А. Л. Афанасьева, Ю. К. Баранов. – М.: «Прогресс», 1987. –398 с.
9. Шульгин В.В. Письма к русскимэмигрантам / В.В. Шульгин. – М.: Соцэкгиз,1961. – 96с.;
10. Фрунзе М.В. Избранныепроизведения / М.В. Фрунзе. – М.: Воениздат, 1957. – Т.1: 1918—1925 гг. – 1957.— 472 с;
11. Чему свидетели мы были… Перепискабывших царских дипломатов, 1934-1940: Сборник документов в 2-х кн. Кн. Первая1934-1937 /МИД РФ; Служба внешней разведки РФ. – М.: «ГЕЯ», 1998.

2. Литература
 
1. Аксенова Е.П. К истории русскойнаучной эмиграции в Югославии // Славяноведение. – 1995. – № 4. – С. 78 – 82;
2. Алексеева Е.В. Российскаяэмиграция в королевстве сербов, хорватов, словенцев. 1920 – 1941 годы. // Отечественнаяистория. – 2000. – №1. – С. 32 – 39;
3. Алексеева Е.В. Российскаяэмиграция в королевстве сербов, хорватов, словенцев (по документам АрхиваЮгославии). // Отечественные архивы – 1995. – №6. – С. 20 – 25;
4. Барихновский Г.В.Идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции в1921-1924-е гг. / Г.В. Барихновский. – Л.: Изд-во Ленингр.ун-та, 1978. – 160 с.
5. Бондарева Е.Д. Сейчас вы для меняеще дороже. // Родина.– 1996. – №10. – С. 68 – 72;
6. Гусев К.В. Партия эсеров отмелкобуржуазного революционизма к контрреволюции. М.: Мысль, 1975. – 270 с.
7. Дробязко С.И. Под знаменами врага.Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил. 1941-1945./С.И.Дробязко. — Москва, ЭКСМО, 2005.-С.34.
8. Ионцев Н.М., Лебедева М.В.,Назаров А.В. Эмиграция и репатриация в России. / под ред. А.А.Бондарева. – М.:«Попечительство о нуждах российских репатриантов», 2001. – 490 с.
9. Иоффе Г.З. Крах российской монархическойконтрреволюции / Г.З. Иоффе. – М.: Наука, 1977. – 310 с.
10. Йованович М. Как братья сбратьями: Русские беженцы на сербской земле // Родина. – 2001. – № 3 – С. 21 –30;
11. Квакин А.В. Российскаяинтеллигенция и «первая волна» эмиграции. / А.В. Квакин. – Тверь.: ТГУ, 1994. –32 с.
12. Кичкасов Н. Белогвардейскийтеррор против СССР: по материалам процесса пяти монархистов-террористов /Н.Кичкасов. – М.: Издание Литиздата Народного Комиссариата по ИностраннымДелам, 1928. – 63 с.
13. Козлитин В.Д. Общественная жизньрусских и украинских эмигрантов в Югославии // Славяноведение. – 1996. – №5. –С. 15 – 23
14. Козлитин В.Д. Российскаяэмиграция в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (1921 – 1923). // Славяноведение.– 1992. – №4. – С. 7 – 18;
15. Комин В.В.Белая эмиграцияи вторая мировая война. / В.В. Комин. – Калинин.: «Заря», 1985. – 320 с.
16. Комин В.В. Политический и идейныйкрах российской монархической контрреволюции за рубежом / В.В. Комин. –Калинин: КГУ, 1977. – 121 с.
17. Косик В.И., Тесемников В. А.Вклад русской эмиграции в культуру Югославии // Педагогика. – 1994. – № 5 С. 31– 36;
18. Косик В.И. Русская Югославия:фрагменты истории, 1919 – 1944 // Славяноведение. – 1992. – №4. – С. 20 – 33;
19. Мухачев Ю.В. Идейно-политическоебанкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М.: «Мысль», 1982. – 269с.
20. Назаров М.В. Миссия русскойэмиграции / М.В. Назаров. – Ставрополь: Кавказский край, 1992. – 414с.
21. Никифоров К.В. Русский Белград //Новая и новейшая история. – 1991. – №1 – С. 35 – 48;
22. Писарев Ю.А. Российская эмиграцияв Югославии // Новая и новейшая история. – 1991. – №1 – С. 18 – 23;
23. Российская эмиграция в Турции,Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия,учебные заведения). / под ред. Е. И. Пивовар. — М.: «Геттинген», 1994. – 117 с.
24. Русская эмиграция в Югославии:Сборник статей. — М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1996. – 350с.
25. Соничева Н.Е. На чужом берегу (Кистории русской эмиграции в послеоктябрьский период). /Соничева Н.Е. – М.:«Знание», 1991. – 64 с.
26. Тесемников В. А. Русскиепрофессора Белградского университета (1919—1941 гг.) // Педагогика. – 1998. – №5. С. 22 – 26;
27. Тесемников В. А. Российскаяэмиграция в Югославии (1919—1945 гг.) //Вопросы истории. – 1988. – № 10. – С.128 – 136.
28. Шкаренков Л.К. Агония белойэмиграции. / Л.К. Шкаренков. – М.: «Мысль»,1987. – 236 с.
29. Федюкин С.А. Борьба с буржуазнойидеологией в условиях перехода к НЭПу / С.А. Федюкин. – М.: Наука, 1977. – 180с.
3. Электронныересурсы:
 
1.www.perspektivy.info/print.php
2. www.xxl3.ru/kadeti/wrangel.htm

Приложение 1
 
Динамика расселения идвижения русской эмиграции[51]
Страны
Количество эмигрантов (тыс. человек), годы
1920, окт.
1920, дек.
1921, февр.
1921,
2-я пол.
1923
Середина 20-х гг.
Франция 175 - - 400 - 400
Германия 560 - 300 600 400 150
Польша Ок. 1 млн. - 400 200 125 90
Турция 50 200 90 - 10 3
Китай - - - - 100 76
Болгария - 40 - - 50 26,5
Югославия 20 - 35 - 50 Св. 35
Чехословакия - - - 50 35 30
Италия 20 - 15 - 15 1
Финляндия - - 25 - 50 18
США - - - - Ок. 30 -
Бельгия - - - - - 10
Румыния - 10 10 - 10 -
Латвия - - 15 10 30 40
Литва - - 20 - - -
Эстония - - 20 - - -
Англия - - 15 - 15 3
Австрия - - 5 - - 2,5
Венгрия - - 5 - 10 5,3
Швейцария - - 4 - - 2,3
Греция - - 4 - 3 2
Египет - - - - 1 -
Индия - - - - 2 -
Африка - - 7 - - -
Тунис - Св. 5 - - - -
Кипр - 1,5 - - - -

Приложение 2
 
Количество и составэмигрантов по эвакуациям[52]
Эвакуация
Мужчины
Женщины
Всего
Сербская 4518 (15,2%) 4020 (32,7%) 8538 (20,38%)
Английская 1824 (6,16%) 1325 (10,77%) 3149 (7,52%)
Французская (Крымкая) 21734 (73,5%) 6200 (50,43%) 27934 (66,68%)
Вне эвакуаций 1526 (5,15%) 748 (6,08%) 2274 (5,42%)
Итого 29602 (100%) 12293 (100%) 41895 (100%)
Эвакуация
Мальчики
Девочки
Всего
Сербская 1549 (30,8%) 1538 (45,8%) 3087 (36,83%)
Английская 360 (7,15%) 340 (10,14%) 700 (8,35%)
Французская (Крымкая) 2917 (57,99%) 1311 (39,1%) 4228 (50,46%)
Вне эвакуаций 203 (4,04%) 161 (4,79%) 364 (4,34%)
Итого 5029 (100%) 3350 (100%) 8379 (100%)

Приложение 3
 
Статистикатрудоспособных эмигрантов на конец 1922г
Мужчины
Женщины
Всего
1. Военные инвалиды 3045 (10,28%) 38 (0,32%) 3083 (7,36%)
2. Гражданские инвалиды 710 (2,40%) 2020 (16,41%) 2730 (6,51%)
3. Вполне трудоспособные 9892 (33,40%) 1704 (13,88%) 11596 (27,67%)
4. Способные к тяжелому физическому труду 3230 (10,91%) 239 (1,96%) 3469 (8,28%)
5. Способные только к легкому физическому труду 1189 (4,01%) 439 (3,58%) 1628 (3,88%)
6. Способные к иным видам труда 10932 (36,9%) 6957 (56,51%) 17889 (42,68%)
7. Лица неопределенной трудоспособности 601 (2,03%) 899 (7,32%) 1500 (3.58%)
Итого 29599 (100%) 12296 (100%) 41895 (100%)

Приложение 4
 
Образовательный цензбеженцев на конец 1922г.
Образование
Мужчины
Женщины
Всего
Высшее 4784 (16,17%) 425 (3,42%) 5209 (12,43%)
Среднее 16447 (55,54%) 9314 (75,77%) 25761 (61,48%)
Низшее 4484 (15,14%) 689 (5,60%) 5173 (12,34%)
Домашнее 1886 (6,37%) 1078 (8,76%) 2964 (7,07%)
Без образования 1066 (3,60%) 343 (2,79%) 1409 (3,36%)
Неизвестно 932 (3,15%) 447 (3,62%) 1379 (3,29%)
Итого 29599 (100%) 12296 (100%) 41895 (100%)
 

Приложение 5
 
Русские учебныезаведения на территории КСХС в 1923-1924 гг.
Наименование учебных заведений
Общее количество учащихся
Из них содержащихся в интернате
Учреждения, находящиеся в ведении Державной комиссии и полностью содержащиеся за ее счет
 
 
1. Крымский кадетский корпус (Б. Церковь) 520 520
2. Донской кадетский корпус (Билече) 320 320
3. Русский кадетский корпус (Сараево) 310 310
4. Харьковский девичий институт (Н.-Бечей) 250 250
5. Донской Мариинский институт (Б. Церковь) 200 200
6.Русско-сербская девичья- гимназия (Великая Кикинда 220 220
7. Русско-сербская смешанная гимназия (Белград) Учреждения, субсидируемые как Державной комиссией, так и Земско-городским комитетом, и находящиеся в ведении представительства Всероссийского союза городов 250 120
8. Реальная гимназия (Пановиче) 150 150
9. Детский дом в Белграде (I—Ш кл.) 98
—
10. Детский дом в Загребе (I—VIIIкл.) 61
—
11. Детский дом в Земуне (I—VIкл.) 103
—
12. Детский дом в Нови Саде (I—VIкл.) 99
—
13. Детский дом в Панчеве (I-—IIIкл.) 47
—
14. Детский дом в Сараево (I—IVкл.) 42
—
15. «Матурные» курсы в Панчеве 59
—
16. Школьная группа в Дубровнике 30
—
17. Школьная группа в В. Бечкереке 15
—
18. Школьная группа в Сомборе 17
—
19. Школьная группа в Ерцегнови 18
—
20. Школьная группа в Княжеваце 15
—
21. Школьная группа в Вршаце 25
—
Учреждения, частично субсидируемые Державной комиссией и находящиеся в ведении Общества попечения о нуждах сирот и семей воинов
 
 
22—24. Три приюта (в Хоповском монастыре. Белой Церкви и Панчеве) 67 67
Итог о... 2916 2157