Коняев Н. М.
В студенческие годы, в конце шестидесятых — начале семидесятых годов прошлого века, я иногда задумывался о 2000 годе, и мне казалось, что дожить до этого рубежа не удастся.
И не потому, что у меня были проблемы со здоровьем или жизнелюбием…
Просто все то, что окружало нас в те годы, настолько не соответствовало тысячелетнему масштабу, что соотнести себя с предстоящим временным рубежом не удавалось...
Но дожили… Но и дожив, не сумели мы соотнестись с этими числами.
Наши чувства мельче, чем календарные даты, и чтобы не ощущать дискомфорта, ничтожности современной цивилизации, мы как бы и не вспоминаем, на каком временном рубеже живем…
Не может ведь быть, что набившее уже всем оскомину «поколение пепси» — это и есть поколение третьего тысячелетия…
1.
Но, может быть, так было всегда?
Может быть, сами эти понятия тысячелетий достаточно условны?
Нет… Мы знаем, что события двухтысячелетней давности перевернули всю нашу цивилизацию. Приход в мир Спасителя, принесшего Новый Завет, и знаменовал начало Новой эры в человеческой истории.
Как это сказал Иоанн Златоуст?
«Когда надлежало соблюдать закон, они попрали его; а теперь, когда закон перестал действовать, они настаивают на том, чтобы соблюдать его. Что может быть жалче людей, которые раздражают Бога не только преступлением закона, но и соблюдением его?»
А события тысячелетней давности — рождение нашей страны...
Часть этих событий сохранилась в русском героическом эпосе.
Печальна и загадочна и смерть русского богатыря Святогора, который совсем затяжелел к старости от своей силы.
На горе Елеонской отыскали они с Ильей Муромцем дубовый гроб, и, когда начали примерять его на себя, крышка гроба так плотно прикрыла Святогора, что, сколько потом ни бился Илья Муромец, так и не сумел освободить собрата.
Впрочем, умирал Святогор и по-другому, и в других краях.
Как раз в то время, когда зарастал железными обручами гроб на горе Елеонской, ехал Святогор по чисту полю, и опять грузно ему было от силушки, как от тяжкого бремени, и хотелось сделать чего-нибудь, а чего — Святогор и сам не знал.
— Кабы я тяги нашел, я бы всю землю поднял… — задумчиво проговорил он и тут же увидел в степи суму переметную. Потрогал ее погонялкой — не ворохнется. Слез с коня, двумя руками за суму ухватился, поднял ее выше колен, а сам по колени в землю угряз, и по белу лицу не слезы, а кровь течет.
Тут и было ему, как говорит былина, кончение.
Тяги-то Святогор нашел, а землю ему не под силу оказалось поднять.
2.
Поднять нашу землю на рубеже тысячелетий сумел другой былинно-исторический персонаж — равноапостольный князь Владимир.
Он пришел в нашу историю, когда Русь еще не стала государством, когда она лишь томилась государственностью, и ее еще только предстояло разбудить для истории.
1 августа 988 года — это дата Крещения Руси — дата начала нашей истории, определившая в нашей стране место православие.
Оно для России не просто конфессия.
Православие сформировало язык нашего народа и его национальный характер, православие определило законы нашего государства и его культуру.
Православие для нас — государствообразующая сила.
И так и выстраивалась святыми князьями Русь, что совпадали пути спасения и устроения русским человеком души с путями спасения и устроения государства.
На рубеже тысячелетий русские богатыри еще мелькают на страницах наших летописей, взваливали на свои могучие плечи тяготы, связанные с прорывом в первое тысячелетие русской истории…
Пришли, например, в 992 году печенеги из-за реки Сулы. На реке Трубеже русский богатырь одолел печенегского силача, и это предопределило исход битвы, а на месте сражения заложили Переяславль, названный так в честь русского богатыря, перенявшего славу у печенега.
А в 1000 году отражением нападения печенегов на Киев руководил богатырь Алеша Попович. Этим же годом летопись отмечает кончину легендарного богатыря Рагдая Удалого, «ходившего на триста воинов». Имена других богатырей былинного времени, сохраненные летописью: Ян Усмович (кожевник), Андриха Добрянков.
Но все чаще и чаще мелькают на страницах наших летописей имена наших святых. И такое возникает ощущение, что сила наших богатырей к ним и перетекает. Русские богатыри превращаются в святых. Не случайно ведь так неразличимо сливается в народном сознании богатырь Илья Муромец со святым иноком Ильей Муромцем, что порою, кажется, что это одно и тоже лицо.
Подобно русскому богатырю, перенявшему славу у печенегского силача на реке Трубеже, русские святые перенимают духовную силу у былинных богатырей, и теперь они и несут на своих плечах тяжесть тысячелетия, и. наполняя созидательной, духовной энергией время, превращают его в историю.
И впереди этой дивной небесной дружины святых князей — святой благоверный князь Александр Невский…
3.
Вл. Соловьев говорил, что народ не то, что он думает о себе, а то, что Господь думает об этом народе. Выверяя тысячелетним масштабом нашу историю, яснее осознаешь, замысел Бога о России, то, что Бог хочет от Руси.
Невская битва в год страшного татарского нашествия была не просто победой, а явленным Господом Чудом, свидетельствующим, что страна сохранится, что Русь нужна Богу, и Он возродит ее в новой силе и славе…
И разве случайно, что этот небесный знак обетования Московской Руси, идущей на смену Руси Киевской, оказался явлен именно на невских берегах, на рубежах будущей столицы Российской империи, города, на улицы которого никогда не ступала нога иностранного завоевателя.
4.
С легкой руки Александра Сергеевича Пушкина, сказавшего, дескать, «на берегу пустынных волн, стоял он дум великих полн», в современном российском сознании сложилось довольно устойчивое убеждение, будто все Приневье и Приладожье в допетровские времена представляло собою неведомую и чуждую Православной Руси территорию.
И вот что странно…
Казалось бы, никто не скрывает того неоспоримого факта, что здесь, в Приладожье, находилась первая, самая древняя столица Руси — Старая Ладога.
Все мы знаем, что свет православия воссиял над Ладогой задолго до крещения Руси, и это отсюда, из древнего уже тогда Валаамского монастыря, отправился крестить язычников ростовской земли преподобный Авраамий.
Этих фактов никто не опровергает, но вместе с тем, они как бы оказываются отодвинутыми на периферию общественного внимания в московско-центристской идеологии устроения нашей страны.
И дело тут, разумеется, не в каком-то местническом, северо-западном патриотизме… Просто нам всем необходимо осознать тот простой и непреложный факт, что Приневье и Приладожье, не окраина нашей страны, а один из важнейших духовных центров ее.
Именно здесь находится та незримая, но реально существующая точка опоры всей духовной истории нашей страны, применяясь к которой разворачивал нашу историю и святой благоверный Александр Невский, повенчавший Русь со степью, и Петр I, превративший Святую Русь в Российскую империю, и деятели 1917 года, создавшие здесь Советское государство…
Знаками, обозначающими Приладожье, как духовный центр Святой Руси, были и те величайшие события нашей духовной истории, которые происходили здесь.
5.
Мы живем сейчас между двумя 500-летними юбилеями событий, значение которых невозможно переоценить…
В минувшем, 2005 году, 4 (17) декабря мы отметили 500 лет со дня кончины в Чудовом монастыре нашего великого святителя Геннадия Новгородского.
Известен он тем, что был одним из образованнейших людей своего времени, он составил пасхалию и издал первый полный свод Священного Писания — «Геннадиевскую Библию». Первым поднял архиепископ Геннадий вопрос об устройстве училищ для духовенства и создал школу в Новгороде.
Но самая главная заслуга святителя Геннадия не в этом.
Будучи архиепископом Новгородским, он первым вступил в борьбу со страшной ересью, захватившей тогда Новгород.
Об этом периоде нашей истории и о борьбе с этой ересью, по понятным причинам, советские историки практически не упоминали, поэтому приведу коротенькую справку…
После того, как Василий II Васильевич в 1441 году, назвал митрополита Исидора «латинским злым прелестником», и приказал заточить его в Чудов монастырь, были три десятилетия, в течение которых Василию Темному удалось, наконец, завершить развязавшуюся как бы сама собою, изнурительную феодальную войну и передать государство в целости своему сыну Ивану III — собирателю Русской земли.
Вот тогда в 1470 году и прибыл из Киева в Новгород иудей Схария — «дьяволов сосуд и изучен всякого злодейства изобретению».
Сразу отметим, что главным в учении Схарии было не стремление утвердить иудаизм на русской земле, а исключительно осквернение святынь, которым поклонялся русский народ.
Отметим также, что эти принципы, заключающиеся в рисовании чертей на иконах, перед которыми молятся русские люди, не претерпели изменений до наших дней.
Посмотрите на шедевры современной швыд-культуры…
Здесь то же стремление осквернить русскую культуру, высмеять русские святыни, то же стремление исковеркать, подавить русский национальный характер.
И разве случайно, что и народное образование, и средства массовой информации давно уже полностью оторваны от нравственного контроля патриотической общественности?
Но это попутное замечание…
Вернемся в конец пятнадцатого века.
Отрицая основные православные догматы, приверженцы ереси, получившей в официальной науке название ереси жидовствствующих, тем ни менее внешне соблюдали все обряды и стремились проникнуть и проникали в структуры Православной Церкви.
Сторонникам ереси удалось возвести на митрополичью кафедру симоновского архимандрита Зосиму (Брадатого). Более того, этой ересью оказалась заражена и Елена Волошанка, жена наследника русского престола Ивана Ивановича Молодого.
Случайно ли, что распространение ереси достигло своего пика в 1480 году?
В том самом году, когда стоянием на Угре завершено было начатое еще святым Дмитрием Донским освобождение Руси от татаро-монгольского ига.
Святая Русь, которую не удалось сокрушить извне, оказалась приведенной на грань внутреннего саморазрушения.
Трудами и молитвенными подвигами святителя Геннадия Новгородского и преподобного Иосифа Волоцкого удалось искоренить новую страшную опасность.
Перечислять все перипетии развернувшейся борьбы я не буду, поскольку любой человек может воспользоваться «Русским хронографом», составленным мною (в соавторстве с Мариной Коняевой) по благословению ректора Санкт-Петербургской Духовной академии и Семинарии Константина, архиепископа Тихвинского, и проследить, как развивались события пять с половиной столетий назад…
Тем ни менее об итоге одержанной тогда победы сказать необходимо.
Именно тогда, когда уничтожена была ересь, псковский игумен Филофей, словно бы подводя итог и определяя направление развития России на будущее, написал: «Москва — третий Рим. Вторым Римом была Византия, но, приняв унию, она изменила христианству и пала. Четвертому же Риму не бывать».
Именно тогда, в 1507 году, — в будущем году мы будем отмечать пятисотлетний юбилей этого великого события! — недалеко от впадения Свири в Ладогу, явилась преподобному Александру Свирскому — единственному святому Нашей эры! — Святая Троица.
Мы не дерзнем осмысливать факт явления Святой Троицы преподобному Александру Свирскому в связи с ликвидацией ереси жидовствующих, но твердо можно говорить, что идея Третьего Рима игумена Филофея не могла бы возникнуть, если бы не удалось победить ересь.
И задумываешься, а что было бы, если бы и мы сумели победить ересь нашего времени… Может быть, и у нас возникла бы столь же могучая национальная идея, как у наших предков пятьсот лет назад?
6.
Случайно ли, но 500-летние памяти святителя Геннадия Новгородского, поднявшего нашу страну на борьбу с ересью жидовствующих, предваряло другое великое событие — возвращение в 2004 году в Россию Тихвинской иконы Божьей Матери.
Как благая весть пришла эта икона из Константинополя на Русь в 1383 году.
Уныние царило тогда на Руси.
Всего два года прошло после блистательной победы на поле Куликовом, когда в 1382 году хан Тохтамыш сжег Москву.
И снова возобновилась выплата дани, снова начали интриговать тверские князья в Сарае, и казалось, что все возвратилось на круги своя и ничего не изменилось в подвластной татарам русской земле.
Во всяком случае, так думали и рязанские, и тверские князья.
Но в Москве услышали и постигли смысл благой вести раньше других.
Московские князья, потомки Александра Невского, сумели понять, что сохранение духовной самостоятельности важнее даже сохранения самостоятельности государственной.
Московская Русь выдержала экзамен на духовную самостоятельность.
Когда один из инициаторов заключения Флорентийской унии, глава Русской Церкви митрополит Исидор прибыл в 1441 году в Москву, и, совершая богослужение за литургией, вместо Вселенских патриархов помянул имя папы Римского, а по окончании службы зачитал грамоту Флорентийского Собора о произошедшем соединении римско-католической и византийско-православной Церквей, царь Василий II Васильевич назвав Исидора «латинским злым прелестником», приказал заточить его в Чудов монастырь.
Низложение митрополита укрепило церковную самостоятельность Руси, но главное, еще точнее в череду святых благоверных князей оказалась встроенной личность великого князя. Она ассоциировалась теперь с образом истинного защитника веры и опоры православия, даже независимо от личных качеств князя.
Именно этот образ благоверного служения и позволил потомкам Александра Невского столь успешно продолжить свое дело собирания и соединения Руси.
В этом и заключалось духовное содержание принесенной на Русь Чудотворной иконой Тихвинской Божией Матери благой вести…
И разве случайно, что эта весть была явлена Руси именно в небе над Ладогой, в его евангельски чистом пейзаже…
7.
Помимо великого множества чудес, совершенных Тихвинской иконой, есть у нее одно удивительное свойство.
Икона эта, как свидетельствует ее история, всегда уходит из тех мест, где исчезает братолюбие.
Так было, когда икона ушла в четырнадцатом веке из Константинополя, так было, когда она ушла из России в двадцатом веке.
И вот теперь в двадцать первом веке икона эта снова вернулась к нам…
Нам трудно, конечно, поверить, что у нас сейчас стало больше братолюбия.
Но возвращение Тихвинской иконы — свидетельство этому, обетование, что мы все-таки сумеем окончательно преодолеть братоненавидение, столь гибельное для нашей православной страны.
И конечно же, возвращение Тихвинской иконы Божией Матери — это призыв к нам, чтобы мы сумели подняться над своей сиюминутной выгодой и мелочными расчетами, и сумели стать подлинными участниками третьего тысячелетия русской истории.
8.
Путешествуя по Приладожью и Присвирью, не раз замечал я, что та духовная национальная идея, которую воплощал преподобный Александр Свирский и его ученики, в Приладожье и Присвирье приобретает краеведческую конкретность и убедительность. Читая житие преподобного Александра Свирского, постоянно встречаем названия сел, некоторые из которых существуют и до сих пор.
Той идеей Святой Руси, которую воплощал в себе Александр Свирский, в самом прямом, житейском смысле определялась жизнь многих поколений наших прадедов.
Поразительно, но житие Александра Свирского и его учеников и сейчас для современного учителя может служить практическим пособием, в котором он найдет ответы на все вопросы, которые встают перед ним в деле нравственного воспитания детей.
Какая высокая поучительность скрыта в жизни этого великого святого!
Рассказывают, что однажды, когда он был уже игуменом основанного им монастыря, слава о котором распространилась по всей Руси, к нему пришел монастырский эконом и сказал, дескать, кончаются дрова, и надо бы послать в лес какого-нибудь праздного монаха, чтобы нарубить их.
— Я празден… — отвечал преподобный.
Взял топор и отправился в лес.
Сейчас к месту и не к месту слышим мы досужие рассуждения, дескать, Россия страна многонациональная и необходимо соблюдать осторожность с разговорами о русском патриотизме, о православном воспитании.
Такое ощущение, что разговоры эти, как раз для раздувания межнациональной вражды и ведутся.
Подлость замыслов псевдозащитников малых национальностей становится особенно очевидной, когда мы обращаемся к русским святым. Среди учеников преподобного Александра Свирского были не только русские, но и карелы, но и вепсы, и это само по себе ничего не значило для них, потому что все они были православными, все они были гражданами Святой Руси.
Это ли не образец решения всех межнациональных проблем?
9.
В юбилеях присутствует некая магическая сила.
В такие дни происходит не только всеобщее воспоминание о событии, бывшем сто, двести или полтысячи лет назад, но во всеобщем, всенародном переживании этого события происходит укрупнение и подлинное осуществление его.
Происходит то, ради чего и было это событие сто, двести или полтысячи лет назад.
Мы должны помнить об этом свойстве юбилейных дат, когда вспоминаем, что именно у нас, на Северо-Западе, 500 лет назад произошли узловые в нашей истории события, которые, хотя и были искусственно приглушены в дальнейшем, и до сих пор еще не осознаются нами во всей своей глубине, но по своему внутреннему драматизму и по своей важности для национальной самоидентификации, не уступают ни петровским реформам, ни революциям 1917 года.
Эти события, сравнимы по масштабу с событиями Святого Писания, и если мы сумеем во всенародном переживании осознать всю его неисчерпаемую глубину их, это чрезвычайно существенно приблизит нас в возрождении Святой Руси, поможет нам духовно возрасти до осознания своей ответственности за новое тысячелетие русской истории.